метанойя

Паника накрывает с головой, и Дженни пытается возобладать над своими бешеными эмоциями. Есть надежда, что ей удастся ускользнуть, или, быть может, Тайвин передумает. А может и вовсе так убедительно пошутила? Ладно, это все глупые отговорки. Она просто не может смириться с тем фактом, что ей придется участвовать в гонке. Это даже звучит ужасно! У них подобное вообще не принято, она не готова. Дженни сделала шаг назад, и глаза Тайвин сузились в неодобрении. — О нет, ты не убежишь, — покачав головой, она подошла к Ким и, взяв за локоть, дернула на себя. — Ты прямо сейчас сядешь в мою тачку и поедешь со мной. Разве это не здорово? — Это отвратительно, — честно говорит она. Тайвин хмыкнула, но ничего не ответила. Вместо этого потащила Дженни к, насколько она может понимать, ярко-красному Nissan Silvia S15. Не сказать, что девушка разбирается в автомобилях, особенно гоночных, но видела их несколько раз, когда приезжала к отцу на фирму. Для прессы, разумеется. Просто так она этого не сделала бы. Грубо тряхнув ее, Тайвин открыла дверцу и усадила внутрь. Дженни пыталась сопротивляться, но ей все никак не удавалось вырваться. Поэтому, когда Тайвин отошла, чтобы сесть на водительское место, девушка быстро открыла дверь в надежде убежать. Не прошло и нескольких секунд, как чьи-то руки крепко обвили ее талию и прижали к себе. Дженни вскрикнула, начала лупить по чужим ладоням и лихорадочно вырываться, но тут ноги потеряли опору в виде земли. Резкий поворот головы, и она поняла, что это Тайвин, и что она подняла ее на руки, и что она, черт возьми, несет ее обратно. — Принцесса оказалась с характером? — мрачно интересуется она. — Отпусти! Я хочу домой! Мне не нужна твоя гонка! Оставь меня в покое! — голос надорвался, и по ощущениям кажется, что Дженни вот-вот расплачется. — Успокойся уже, блять, иначе я выкину тебя из машины на скорости двести пятьдесят километров в час. После этих слов девушка перестала вырываться. Тайвин кажется как раз таким человеком, который в действительности может вышвырнуть вас из машины во время гонки и даже не моргнуть. Дженни пока что не собирается умирать, поэтому ей ничего не остается, кроме как смириться. Ветер хлещет по пустынному аэродрому, принося запах холодного асфальта, старого масла и мокрой земли. Ким снова оказывается в чужой машине, но на этот раз Тайвин не спешит садиться следом и стоит вне, разговаривая с каким-то парнем. Силуэты ржавых ангаров вырисовываются на фоне темного неба, где редкие звезды пробиваются сквозь дымку. Вдалеке слышен приглушенный гул двигателей и возбужденной толпы, собравшейся на незаконную гонку. На импровизированной стартовой линии стоят машины. Свет от фар освещает ближайшую округу, но не всю старую взлетную полосу. Толпа. Парни и девушки в кожаных куртках, худи и бейсболках, с сигаретами и бутылками алкоголя в руках. Они стоят кучками, одни смеются, другие заключают пари. Кто-то громко спорит, указывая на своего фаворита. Некоторые, самые бессовестные, целуются с использованием языка. Звук музыки из багажника старого джипа разрывает ночную тишину — хриплый бас, заставляющий стекла вибрировать. Наконец Тайвин садится за руль. Ее лицо непроницательно, она даже не посмотрела в сторону Дженни. Организатор, высокий парень с серьгой в ухе и блокнотом в руках, проходит вдоль машин, делая ставки и проверяя готовность гонщиков. Его голос громкий, с хрипотцой: — Последний шанс! Кто хочет добавить в банк? Ставка закрывается через минуту! Гонщики сидят в своих машинах, настраиваясь. Тайвин, надев перчатки, поправляет руль, затем разминает пальцы. В кабине темно, только приборные панели отбрасывают тусклый свет на напряженное лицо Дженни и спокойное, даже умиротворенное Тайвин. Для нее это не просто гонка. Это проверка смелости. И она уверена, что пройдет ее с большой легкостью. И тут… раздается свист. Девушка в кожаных шортах и ярко-красной куртке выходит на середину полосы. В руках у нее шелковый платок. Толпа замолкает. Ветер развивает ее волосы, но она стоит, словно статуя, вся в ожидании. Дженни понимает, что сейчас все начнется, оттого и ощущает такой страх перед неизвестностью. Одновременно с тем адреналин просачивается в ее кровь, и, сжав пальцы в кулак, она приготовилась. Даже непонятно, ждет она начала или больше надеется, что гонка не состоится. Гул машин усиливается. Водители давят на газ, прогревая двигатели. Звук выхлопов взрывается эхом вокруг. Вибрации от мощных моторов расходятся по земле. — Они сейчас рванут! — крикнул кто-то из толпы. Девушка поднимает платок. Все замедляется, как и сердцебиение Дженни. В это мгновение слышно все: треск гравия под ногами, шум ветра, тревожный шепот кого-то из толпы. Платок падает. Взрыв звука. Машины срываются с места, шлифуя резину о старый асфальт. Их рев эхом прокатился по заброшенному аэродрому. Запах паленой резины и бензина мгновенно наполняет воздух. Свет фар пробивает ночную мглу. Гонка начинается. Тайвин уверенно вдавила педаль газа до упора. Ее спорткар выстрелил вперед, оставив соперников позади. Ее лицо отражало спокойную уверенность — она знала, что будет первой. Она всегда была первой. Дженни не разделяла ее настроя. Она сжала ремень безопасности так, будто это могло ее защитить. Она нервно смотрела на дорогу. Казалось, что гул мотора и яркий свет машин позади прожигали ее изнутри. Гонщица не обращала на нее никакого внимания. Как будто считала, что та испугалась своей первой в жизни гонки. Такая реакция вполне нормальная и адекватная, не новая. Впереди показался первый серьезный поворот. Тайвин сбросила скорость и резко вывернула руль, отправив машину в управляемый занос. Колеса визжали, гравий летел в стороны, но она контролировала каждый момент. Позади на хвосте висел гонщик на черном Mustang'e, который всегда пытался ее обойти, но никогда не мог. Дженни, глядя на мелькающий свет фар соперников через боковое стекло, вдруг застыла. Ее взгляд изменился, словно она увидела что-то, чего здесь не было. — Что с тобой, черт возьми, происходит? — крикнула Тайвин, удерживая машину в заносе. Девушка не ответила. В ее голове всплыли обрывки воспоминаний: громкий удар, крик, звуки сирен. Ее руки непроизвольно потянулись к панели, пытаясь найти опору. Взгляд стал пустым. — Сука, что не так? Никто и никогда так не реагировал на простую гонку, — недоуменно произнесла Тайвин, оторвав глаза от дороги на секунду. Этой секунды оказалось достаточно. Черный Mustang воспользовался моментом и вынырнул вперед, его фары ослепили Тайвин, когда он взял внутреннюю траекторию. — Блять! — выругалась она, вдавливая газ и пытаясь вернуть лидерство. Но Дженни начала паниковать. Она прижалась к двери, закрыв глаза, ее дыхание стало частым и прерывистым. — Угомонись уже, ты мешаешь! — снова крикнула гонщица. — Нахуя я вообще взяла тебя с тобой? — ее голос был на грани. Но все становилось хуже. Тайвин отвлеклась на Дженни, теряя доли секунды. На одном из поворотов она слишком рано затормозила, и ее машина потеряла момент скорости. Черный Mustang был уже далеко впереди. Толпа на заброшенном аэродроме наблюдала за происходящим. Гул недовольства прокатился, когда стало ясно, что их фаворитка теряет позиции. Большинство ставок было сделано на Тайвин, и каждый ее промах заставлял зрителей ерзать и раздраженно шептаться. Тайвин, сжав зубы, вновь попыталась догнать черный Mustang. Ее глаза горели злостью, но ее руки дрожали от напряжения. Дженни все еще сидела в углу, словно отгородившись от реальности. Последняя прямая. Mustang впереди, его выхлопные трубы сверкают в лунном свете. Тайвин вжимает педаль газа, двигатель ревет, как разъяренный зверь, но расстояние слишком велико. — Черт! — кричит она, осознавая, что финишная линия уже близко. Финиш. Черный Mustang пересекает ее первым. Тайвин — второй. Все остальные машины после нее. Толпа молчит. Тишина на мгновение накрывает все, прежде чем раздаются недовольные крики. Люди разочарованы, злятся. Те, кто ставил на Тайвин, кричат, размахивают руками, кто-то швыряет бутылку на землю и та разбивается вдребезги, разнося свои осколки на несколько метров. Она всегда была непобедимой, но теперь все изменилось. Тайвин глушит двигатель и выходит из машины, ее лицо пылает от ярости. Дженни остается на месте, как статуя, дрожа и прижимая колени к груди. — Испугалась? Ты боишься, блять? Сука! — выплевывает Тайвин, но ее голос теряется в шуме толпы. Она смотрит на трибуны, видя, как люди отворачиваются, как ее имя больше не звучит так гордо. Впервые в своей жизни она проиграла. И не из-за своей ошибки, а из-за чужого страха. Эта ночь навсегда изменит все. — Заткнитесь нахуй! — орет она, и все поначалу замолкают, обратив на нее свое внимание. Затем какой-то ублюдок со злобой кричит в ответ: — Пошла ты, Тайвин! Ты здесь больше никто, и мы не собираемся плясать под твою дудку! Девушка рассмеялась, откинув голову назад. Ее плечи некоторое время содрогались в хохоте, пока люди переглядывались и непонимающе смотрели в ее сторону. — Н-да? Ты так уверен в своих словах, щенок? — ее лицо резко утратило и тень веселья. Теперь оно отображало только ярость. — Вы думаете, что проебали свои бабки из-за меня, но хотите ли вы увидеть истинную причину этого? О, я сейчас покажу, потому что эта маленькая сука прячется в страхе. Ты, — она указывает на парня, который держит в руках телефон. — Ты заснял момент моего проигрыша? Теперь сними и то, что я сейчас скажу. И покажу. Развернувшись, она обогнула свою машину и открыла дверцу. Не заботясь о чувствах Дженни, выволокла ее наружу и, окинув ненавистным взглядом, бросила на асфальт. Мелкие камешки впились в ладони девушки, когда та выставила их вперед, дабы смягчить приземление. Из губ сорвался болезненный выдох. — Вот, вы только гляньте, — ядовито произнесла Тайвин. — Она специально отвлекала меня во время гонки, чтобы я проиграла. Вы видите? Эти богатенькие сволочи совсем обнаглели! Раз не привела ментов, значит решила испоганить нам веселье и нарушить наш порядок. Наглая сука. Толпа неодобрительно загудела. На Дженни устремилось куча злобных взглядов, пропитанных ненавистью и неприязнью. — Зря ты взяла ее с собой! — выкрикнул кто-то из толпы. И теперь стало понятно одно: люди снова на стороне Тайвин, но теперь против Ким. Как гонщица смогла так правильно подобрать слова, которые действуют на них с такой точностью и эффективностью? — Еще и молчит, даже не пытается оправдаться! Ну и нахальная девка! — послышался женский голос. Дженни опустила голову, не в силах вывести чужие взгляды, направленные на нее. Она все еще сидела на асфальте, потому что Тайвин крутилась рядом, как акула, готовая в любой момент толкнуть ее обратно. Ей нечего было сказать. Если уж так посмотреть, гонщица в действительности проиграла из-за нее. Внезапно водительская дверь черного Mustang открывается, и оттуда выходит… Тоюн. С другой стороны машины появляется встревоженная Розэ. Розэ… Дженни захотелось расплакаться и броситься к ней, дабы спрятаться в ее объятиях. Ей страшно. Очень страшно. Но потом она вспоминает, как Розэ оставила ее и ушла с Тоюном, после чего желание идти к ней отпадает. Она бросила ее. Оставила одну на разъедание этим хищникам. Когда их взгляды встретились, губы Розэ дрогнули, а глаза заблестели. Переживает. Сделав шаг вперед, она решила подойти к Дженни, но Тоюн взял ее за локоть и дернул обратно. Причина очевидна: тогда все набросятся и на Розэ. Ему это было не выгодно. — Эй, парень! — позвала Тайвин того, что с камерой. — Опубликуй это потом в сеть, ладно? Пускай люди знают, какие на самом деле эти богатенькие утырки. Дженни вздрогнула. Нельзя. Нельзя, нельзя! Паника билась в ней, а тревога начала душить при мысли, что это дойдет до отца. А оно обязательно дойдет. — Ты смешная, Тайвин, — из толпы вышел Тоюн. — Проиграла и не можешь смириться с неудачей. Какая жалость. — О, явился, — ее внимание переключилось на сегодняшнего победителя. — Ну, мириться с неудачами не мое. Этим ты всегда занимался. Толпа оживленно загудела. Теперь их интерес к Дженни полностью погас и воспалился к двум гонщикам, которые всегда враждовали. Розэ воспользовалась моментом и увела оттуда подругу, прижимая ее к себе как можно крепче и с каждым разом в тревоге оборачиваясь назад, боясь, что все снова вспомнят о них. Но никто не вспомнил.

***

Дженни смутно помнит как добралась домой. В памяти всплывают лишь обрывки: как они с Розэ дошли до ее машины, оставленную поодаль; как остановились на половине пути, чтобы переодеться в свои приличные вещи и выбросить ту, которую купили для посещения этого отвратительно места; как Розэ виновато смотрела на нее и извинилась за резкую пропажу, аргументировав это тем, что Тоюн резко потянул ее за собой и они затерялись в толпе; как они обе напоследок обнялись, перед тем как Дженни вышла из ее машины и тихо вошла в дом. Ее шаги были едва слышны. Колени были в легких царапинах, когда ее толкнули на асфальт, а ладони все еще пылали от боли. По голени стекала уже засохшая струйка крови, и Дженни не понимает, откуда она могла взяться. Она просто не помнит. Ноги так же были в грязи и пыли, поэтому она поспешила в свою комнату, чтобы потом принять ванную и привести себя, а затем и мысли в порядок. Лежа в горячей воде, она смотрела в одну точку и прокручивала в голове момент, когда гонка только началась. Что за воспоминание посетило ее голову? Раньше она ездила на машинах, но подобного не происходило. Вероятно, дело в скорости? Но что это? Что за обрывки в голове? Откуда они взялись? Вопросов было много, но подходящего ответа не находилось. Дженни устало легла на кровать, пока слезы жгли глаза. Если то видео действительно опубликуют, то ей придет конец. Конец придет всему. Одинокая слеза сорвалась с глаз и, из-за лежачего положения, скатилась по виску, затерявшись в черных шелковистых волосах.

***

Наутро Дженни боялась спускаться на завтрак. Вдруг отец узнал? Ох, что же будет? Хотя, будь это так, он бы уже ворвался в ее комнату и начал скандал. В коридоре тихо. Казалось, будто в доме никого нет. Но это нормально. Она вошла в обеденный зал, где они всегда завтракали все вместе, и увидела родителей. Те молча кушали, не обронив ни слова. — Доброе утро, — негромко здоровается Дженни, садясь рядом с отцом по левую руку. Мама сидит по правую. Джунхен сидел в самом центре, как и подлежит главе семьи. — Доброе, — отвечает он ей в тон. Мама же просто кивает. На том и поговорили. Они всегда завтракали в тишине. Не было никаких разговоров, теплых моментов, как у каждой нормальной семьи. Только гробовая тишина. На середине трапезы в зал вошел один из помощников отца. Он выглядел взволнованным и слегка испуганным. — Господин Ким, я прошу прощения… — Что такое? — резко обрывает его Джунхен. Мужчина, ничего не ответив, притягивает планшет. Затем кланяется и уходит. Тревожное чувство наполняет Дженни, когда отец на что-то нажимает и воспроизводится видео. То самое видео. Пальцы онемели, и вилка с характерным грохотом упала на тарелку. Взгляд опустел. Она отвернулась, чтобы не видеть реакции отца. Первое видео, сделанное до гонки, он просмотрел молча. Второе — тоже, только уже тогда Дженни услышала шумный вдох, а затем выдох. Не раздраженный. Она медленно посмотрела на него и вздрогнула, когда встретилась с пронзительными глазами отца. Поначалу он просто молчал, а затем спросил совсем тихо: — Почему ты всегда разочаровываешь меня? Ты делаешь это специально? И ушел, оставив завтрак недоеденным. И это все? Где крики, кулаки и долгая ругань? Почему так спокойно? Дженни перевела взгляд на маму, которая спокойно жевала кусочек бекона. Она тоже видела видео, но никакой реакции не последовало. — Мама? — тихо позвала ее девушка. Женщина посмотрела на нее с абсолютно пустым выражением лица. — Что ты думаешь об этом? — Мне нечего тебе сказать, — и она продолжила есть как ни в чем ни бывало. Дженни вздохнула, отодвинула тарелку и встала из-за стола. — Я уже поеду в школу, — зачем-то сказала она, хотя мама никак не отреагировала. Ну, ладно.

***

В школе что-то изменилось. Речь не о внешнем виде, а об атмосфере. Как только Дженни вошла внутрь, она почувствовала странное напряжение. Раньше такого чувства не возникало, но сейчас… Проходя по коридору, она наткнулась на компанию девушек и парней. Они окинули ее презрительными взглядами, а затем одна из девиц, по имени Хэрин, крикнула на весь коридор: — Удивительно, что ты вообще в этой школе. Продалась кому-то? Это услышали все. Буквально все. Ученики расхохотались, а Дженни остановилась, растерянно глядя на девушку. Серьезно? Раньше она так мило вела себя рядом с ней, постоянно делала комплименты и приветливо улыбалась. Ким, конечно, догадывалась, что это все лицемерие, но чтобы настолько? — Что за глупости ты говоришь? — Я? Глупости? — она хмыкнула. — Слезь уже с пьедестала. Ты здесь никто. — Раньше ты говорила немного иначе. Хэрин просто подняла плечо и с наглым выражением лица ушла в другом направлении. Сегодня ее юбка выглядит короче, как будто она набралась уверенности, и походка слегка изменилась. До этого момента она никогда так не качала бедрами. — Знаешь, что про твою семью говорят? — спросил парень, имени которого Дженни не знала. — Скоро вы все окажетесь в тюрьме. Не дав ей и секунды на возможность ответить, вся компания развернулась в ту сторону, куда недавно пошла Хэрин. Вот так просто все люди, которые еще несколько дней назад кричали ей о том, что она лучше всех, отказались от нее. И все из-за Тайвин. Дженни поспешила в кабинет, чтобы не маячить у всех перед глазами. Почему-то ей кажется, что Розэ тоже от нее отвернется. В конце концов, ее репутация уже омрачена, в то время как ее подруги — нет. Как же Пак повезло, что она не попала ни на одно из видео. Вот, кстати, и она. В спешке направляется в сторону Дженни, и последняя замечает неподалеку стоящего Тоюна. Она была с ним? Черт, как же палится. — Джен! Как ты? — запыхавшись, Розэ крепко обнимает ее. — Я слышала все, что о тебе говорят. Это просто ужасно! Как они могли прийти к таким выводам? Придурки! — Ты была с Тоюном? — она игнорирует все сказанное Розэ. — Вы можете спалиться. Повезло, что вы не попали в кадр, но, Розэ… — Я знаю, — она кивает. — Не беспокойся, все будет хорошо. Они еще некоторое время поспорили, но, в конце концов, ушли на уроки. Если Дженни думала, что ученики побесятся и успокоятся, то сильно ошиблась. Кажется, их ненависть к ней только усиливалась с каждым мигом. На одной из перемен она решила выйти в туалет, оставив вещи в классе. А когда вернулась, то обнаружила в своем рюкзаке мусор. От него воняло чем-то тухлым, и она поморщилась, тотчас же выкинув его в мусорное ведро. Этот рюкзак ей больше не пригодится. Затем, когда они с Розэ шли к своим шкафчикам, Дженни обнаружила на своем большую жирную надпись: «Шлюха гонщиков». Это уже… перебор. Не выдержав, она попросила прощения у подруги и, отпросившись, решила сбежать домой. Ей срочно нужно к Дасом, дабы выплакаться и высказать все, что думает по этому поводу. Она уверена, что женщина не осуждает ее. Но как только она вышла из учебного заведения, так сразу замерла в неверии. Не может быть… На территории школы стоял ярко-красный Nissan Silvia S15. Тот самый, который принадлежал Тайвин. Оглядевшись, она заметила неподалеку гонщицу вместе с… Хэрин? Они знакомы? Судя по тому, как легко они разговаривали друг с другом, ответ положительный. И, может быть, их что-то связывает. Хэрин не из тех учениц, которая будет просто так прогуливать занятия, а они длятся уже около десяти минут. К сожалению Дженни не может услышать разговор из-за расстояния. Только спустя какое-то время Хэрин решает воротиться, а первая настолько погрязла в свои мысли, что не обратила внимание на то, что стоит у самого входа и тупо пялится в одну точку. — Чего уставилась? — злобно интересуется Хэрин. — Удобно стоять здесь, посреди входа, как статуя? — Ты знакома с Тайвин? — почему-то спрашивает Ким, проигнорировав чужую колкость. Хэрин обернулась через плечо лишь на короткий миг, чтобы взглянуть на девушку позади. Тайвин сложила руки на груди и наблюдает за ними издалека. Лицо не выражает никаких эмоций. — Тайвин? — наконец переспрашивает Хэрин. — Это Лалиса Манобан. Зачем называть ее постоянно по кличке, которую ей дали? Ты забавная. — Лалиса Манобан? — Отстань. Хэрин высокомерно откинула длинные волосы назад, выпрямила спину и прошла внутрь. Дженни же смотрела ей вслед, оставшись в недоумении. Внезапно ее рот накрыла чья-то ладонь, и она взвизгнула, затем попыталась убрать чужую руку. Этот человек силой потащил ее в угол, где никто их не заметит, и, грубо развернув, впечатал в каменную стену. Тай… Лалиса. Это она. — Я знала, что ты падка на крики, но это слегка неудобно, не находишь? — интересуется она с явной издевкой. Ее руки по обе стороны от кимовой головы, и, фактически, она запечатлена в ловушку. — Почему ты здесь? — Как прошел день в школе? — игнорирует ее Манобан. — Спокойно? Иначе, думаю, ты бы уже нюни распустила. — У меня все отлично. — Я не сомневаюсь. — Чего ты хочешь, Лалиса? Гонщица поморщилась, сжав зубы и покачав головой. — Лиса. Просто Лиса, — поправляет она. — И чего я хочу? — нависнув над Дженни, девушка скалится. — Я хочу, чтобы ты пожалела о том, что еще жива. В этот момент Дженни ощущает, как что-то внутри нее рушится. Наверное, это на надежды на лучшее будущее. Все стало хуже с появлением Лисы. Намного хуже. А ведь казалось, что ужаснее некуда. Есть куда. Определенно есть.