Забавный Дюма: мушкетёрская трилогия

Как и "Три мушкетёра", "20 лет спустя" не могли обойтись без герцога, вставляющего первому министру палки в колёса и имеющего сложные отношения с персонажами - а поскольку вакансия была благополучно освобождена от герцога Бекингэма Фельтоном, нашёлся новый герой. Всё начинается с кардинала Джулио, которого поздним вечером ждал приятный поход к Анне Австрийской, вероятно для чаепития, однако инстинкты призвали его подслушать разговор трёх часовых, из которого он узнал о том, что по словам часового Сен-Лорана (не забудьте запомнить столь важное имя) некий Куазель предсказал, что герцог де Бофор сбежит. При этом Мазарини не выглядит каким-то грозным тираном, учитывая что спокойно подслушал не самые комплиментарные и богобоязненные комментарии часовых, не став косплеить Ришельё (которому припомнили сжигание заживо учёного, хотя на самом деле скорее священника-оппозиционера Урбена Грандье (Грандьё)) в наказании их или Куазеля. Более того, немного обеляя свой образ из некоторых прошлых глав, он спокойно подошёл к часовым поговорить о жизни, с юмором спрашивая о бегстве Бофора (правда скорее сильно напуганный ввиду суеверности, приписываемой ему Дюма). Однако Сен-Лоран с таким убеждением стал говорить о предсказании Куазеля, что Мазарини, из суверея или политической чуйки, сразу направился в свой кабинет и приказал утром прислать надзирателя, опасаясь троллинга со стороны Бофора. Дюма даёт краткий экскурс почему - околотридцатилетний внук Генриха IV, пусть и по линии любовницы, он сидел в тюрьме Венсенского замка (комфортная версия Бастилии) по вине Мазарини и всем сердцем его ненавидел. Мазарини в ответ носился с ним как с любимой игрушкой, усиливая охрану и просыпаясь ночами в холодном поту, из страха потерять своего ненаглядного Бофора. Эта трогательная любовная линия стала быстро развиваться ‐ утром к Мазарини пришёл Бернуин и привёл надзирателя по имени (фамилии на самом деле) Ла Раме, которого, видимо за полноту и небольшие глаза при вполне солидном росте мысленно обозвал дураком. Однако Ла Раме быстро стал опровергать такое стереотипное мышление, начав хохотать над предположениями что Бофор сбежал, а затем устроил кардиналу курс для самых маленьких о том, почему невозможно сбежать из тюрьмы с 18-метровыми стенами, восемью часовыми, решётками и стенами в 2 метра толщиной. В итоге Мазарини мысленно вынужден признать, что Ла Раме не дурак, когда на вопрос о том, не применит ли герцог де Бофор один из распиаренных им 40 способов побега, Ла Раме ехидно отвечает, что в таком случае Бофор бы уже сбежал. Впрочем, Мазарини явно не хотел и сам получить звание "дурак", а потому стал расспрашивать кто его стережёт ‐ оказалось что комендант Шавиньи, когда того нет - Ла Раме, а когда нет Ла Раме... НЕКИЙ ГОСПОДИН ГРИМО (кто бы это мог быть???). По легенде "набедокурившего в провинции" Гримо, звучащей нереально, создаётся ощущение, что не стоило в (спойлер) конспиративных целях называть своё настоящее имя, ещё и подставлять управляющего герцога, он же маршал, Граммона. Впрочем, Ла Раме был без ума от Гримо за его молчаливость, строгость к узнику и исполнительность (неплохая фанбаза у методов воспитания Атоса). Поэтому успокоенный первый министр отпустил его после ещё сотни вопросов о том как его любимая игрушка спит и ест (а возможно и как ходит в туалет, это очень важно). Более того, надушившись после этой аудиценции в постели, кардинал прибыл к королеве, тоже суеверной, и тоже стал расхваливать Гримо. В итоге высшие лица государства говорили о Гримо и называли его по имени дольше, чем остальных бывших мушкетёров за 20 лет, а Анна Австрийская даже выступила с лозунгом в духе "каждому заключённому по личному Гримо". И всё же Мазарини даже так не успокоился, видимо подсознательно понимая, что что-то здесь не так, вызвав д'Артаньяна письмом и даже с 200 пистолями аванса (чего не сделаешь ради драгоценного герцога Бофора)!