All Yours

Миша видел всё это уже тысячу раз. Губы красные, натёртые, прямо в миллиметре от его губ, затуманенные желанием голубые глаза, мелко подрагивающие ресницы. Короткие чёрные волосы, мягко захваченные его ладонью, порозовевшие скулы, сладкий изгиб шеи. Миша слышал тысячу раз эти стоны низкие и томные, ему одному подаренные стоны. Видел и слышал до этого, да, но только во сне. Сейчас же осознавать, что это всё происходит по-настоящему, в реальности, что тот самый Князь, о котором мечтает полстраны, тот самый истинный, о котором Миша так долго грезил, тот самый Андрей, который украл мишину душу и, походу, навсегда — вот он к Мише всем собой ластился и Мишу со всей любовью нежил. Да что говорить, Андрей вот несколько минут назад с Мишей вытворил такое, что Миша пока только во взрослых фильмах видел и уж тем более и не мечтал, что ему — ох, охуеть — от Андрея и достанется всё, просто всё. Миша от поцелуев-то на катке чуть не помер, и от неожиданности, и от подпрыгнувшего в крови гормона радости (и ещё от кое-чего подпрыгнувшего тоже). Ему до последнего не верилось, что он не во сне, и это не какая-нибудь жестокая шутка, и он боялся шелохнуться, чтобы вдруг не испортить момент, но теперь… он отмер и вообще никак не мог своим омегой насытиться. — Миш, Миша, - жарко выдохнул Андрей, выгибаясь навстречу мишиным мокрым губам и подставляясь, подо всё подставляясь так открыто, что, похоже, ничего горячее Миша в своей жизни никогда больше не увидит, - Шею ещё, да… и с языком…  Миша слушал и тут же пробовал, и ещё сильнее воспламенялся от того, как Андрей благодарно ахал на его старания. Да, у него практического опыта не было, и он подчинялся инстинктам, сминая ладонями, вылизывая и губами заглаживая чуткую и безумно приятную и наощупь, и на вкус, кожу. Да и аромат этот тёплый, всё настойчивее альфу окутывающий, прямо по мозгам (их остаткам) бил, не давая Мише никаких шансов оторваться. Андрей дрожал от широкого языка по шее, Андрея размазывало от укусов в ключицы и от больших пальцев, заглаживающих соски, но Миша уже спускался ниже, покрывая поцелуями мягкий живот и медленно забираясь пальцами под резинку пижамных штанов — так хотелось всё сорвать к хуям, но он притормаживал, потому что вдруг что.  — Снимай, - Андрей завозился, помогая освободить его от остатков одежды и Мишу, заодно, от остатков самообладания — эти бёдра, прямо перед его глазами эти сочные, упругие бёдра, которые ещё и призывно развели в стороны, и в которые Миша сразу же руками вцепился, выпаливая: — Пиздец ты… - и Андрея всего-всего разом голодным взглядом окидывая, - Какой ты красивый, блять, невозможный, ты не можешь быть настоящим, ты это понимаешь вообще?  Лишь на секунду смущённый Андрей уже коротко облизнулся, прикусил нижнюю губу и огладил сам себя ладонью вниз до самого паха, и Миша, конечно же, за этой ладонью как раз и проследил. Пальцы, тоже красивые очень, слабо обхватывали торчком торчащий член и поглаживали, играясь, и Миша, поначалу застывший от этого охуенного зрелища, опять набросился на Андрея с поцелуями. Он опять прошёлся везде-везде, только бешенее и не слыша уже нихуя ничего, и к бёдрам тоже пристал, как будто сейчас отнимут, и кулак на андреевом члене на свой заменил, не спрашивая вообще. А потом, решив, что дозгрызёт ещё Андрея попозже, подобрался к набухшей головке и накрыл наконец своими губами, осторожно посасывая, и поплыл, потому что Андрей тут ещё вкуснее, и потому что Андрей ему такие «да-да-да» выдал, что эхом так в ушах и остались.  — Пальцы… пальцы добавь, - всхлипнул Андрей, когда Миша приловчился и губами активнее заскользил, и тут вот башка тупая вообще не сработала, как надо.  — Куда? - оторвавшись со смачным чмоком, глупо переспросил Миша, и только потом уже до него дошло, - А… А ты не хочешь… чего-нибудь… побольше?  Андрей удивлённо вскинулся, а потом его глаза обратно затянулись жаждой — у Миши снова крепко стоял, и Андрею это точно понравилось. Он притянул Мишу ближе, впиваясь поцелуем в мишины губы, а после уложил Мишу на лопатки и забрался на него сверху, да так быстро, что Миша и пискнуть бы свои возражения не успел. Правда, какие там могут быть возражения, если Андрей уже завёл за спину руку и уже направил мишин член вот прямо куда надо и, уперевшись второй рукой в мишину грудь, прошептал: — Не кончай.  — Как? - вырвалось вполне логичное из мишиного рта, и Андрей, этот невероятный, очаровательно зажмурившийся от ощущений, дышащий рвано и часто, и плавно, охуеть какой теснотой опускающийся на мишин член Андрей проговорил: — Подумай… о бабке… страшной… какой-нибудь… Не… не вздумай, блять…  — Я о тебе хочу… думать, - задохнувшись на последнем слове, ответил Миша — он был в Андрее, полностью, он чувствовал его жар и видел, как его тоже уносит, и… точно не хотел его обломать. Ни за что на свете, никогда. Он докажет, что он лучший, что он — именно тот, что нужен.  Только Андрею уже как будто бы и не нужны были доказательства. Под плавные покачивания на мишином члене он поднял потяжелевшие веки и залип на Мише обожающе, гипнотизируя, и Миша тоже любовался им безотрывно. Сердце в груди гулко ухало, разгоняясь вслед за тем, как разгонялся Андрей, и всё тело охватывали мурашки от того, какими стонами Андрей заполнил всю спальню. Миша, кажется, и сам не молчал, но это он не отслеживал как-то — он только Андрея слышал. И чувствовал только Андрея, как он ритмично двигался, Мишу в себе сжимая, шлёпал влажными ягодицами о мишины бёдра, как трепетал от прикосновений и от мишиных рефлекторных толчков навстречу.  — Ещё, ещё так сделай, - забормотал Андрей, как только Миша сам от нетерпения вбился в него пару раз порезче, и сразу же заскулил, ведь Миша был готов исполнить любую его просьбу. Вот теперь Мишу пробрало осознание, что он Андрея берёт, а Андрей ему весь отдаётся, как и наоборот, Миша для Андрея весь. Они застонали вместе, ускоряясь ещё, и в какой-то — самый прекрасный — момент Андрей едва коснулся своего члена и кончил, замирая, Мишу стискивая до искр из глаз и забрызгивая тёплым мишин живот. Мишу тоже ещё немного и просто разорвало бы всего на кусочки от ожидания, и Андрей всё же сжалился, нагнувшись поближе, прочертил губами по мишиным губам:  — Сейчас можно, - задвигался снова и мишин финальный рык сцеловал.  *** — Тебе понравилось? - конечно же, уточнил Миша, когда остыл хоть немного, и кровь, видимо, прилила обратно к мозгу. Андрей ещё лежал прямо на нём, прижавшись животом к животу и щекой к щеке, и к своему собственному удивлению нисколечко не хотел от Миши отлепляться. Обычно как-то раздражает, что все потные и липкие, что не хватает свежего воздуха, да и вот эти тупые вопросы тоже раздражают, но с Мишей… странно, но всё было в кайф.  — Да, очень, - честно признался Андрей и лениво чмокнул Мишу в уголок губ, как дотянулся, - Я же кончил с тобой, мне всё понравилось. На самом деле Андрею не то что понравилось, его так вставило, как будто у него течка. Может быть, это потому, что Миша его по всем эрогенным зонам зацеловал старательно, а может, потому что Миша и так пах восхитительно, а тут он вообще задымил собой всё пространство. И андреевы лёгкие, и андрееву голову, да и сердце, чего уж там — Андрей чувствовал себя по-наивному влюблённым и ничего не мог с этим поделать.  — Блин, я просто… - Миша словил какую-то грустинку, и его пальцы, так приятно гулявшие до этого по спине, остановились, - Опять ничего не успел.  — Чего ты там не успел? - невольно рассмеявшись — ну, боже, да что это за Миша вообще — Андрей всё же заставил себя на руках приподняться и заглянуть в эти огромные, налитые нежностью глаза.  — Да опять всё так быстро… Я не всё сделал, я забыл вообще, что хотел… Я тебя не рассмотрел ещё! — Ну, на, вот, рассматривай, - с каким-то сытым, Андрей бы даже сказал, блаженным вздохом он с Миши скатился, раскидываясь звёздочкой по кровати, и прикрыл глаза — что-то его так разморило, что даже в душ не тянуло. И, честно, он не думал, что Миша вот это всерьёз, альфы же часто пиздят что-нибудь эдакое.  — Ты такой… - произнёс Миша, реально подрываясь с места, усаживаясь у Андрея в ногах и по новой запуская свои ласковые ладони по торсу. Андрею казалось, что он под эти поглаживания сейчас и вырубится, но он всё-таки полюбопытствовал «Какой?»  и застонал тихонько, ведь Миша подхватил его ногу, смял бедро и, блять, ещё и пальцы тёплыми губами поймал.  — Пиздец, ты чё творишь? - всё ещё не открывая глаз, да и вообще скорее просто ради приличия спросил Андрей, никуда не дёргаясь так-то — это было слишком сладко, чтобы сбегать. Его опять прошибло, и опять потяжелело внизу живота, особенно когда мишины ладони двинулись туда, где и с прошлого раза ещё сыро было. Воодушевлённый, что его не тормозит никто, Миша ловко перевернул Андрея на живот и всем собой, пылающим, накрыл, с шумным вдохом зарываясь носом в волосы на затылке, и Андрей подумал — он всё, на этом его мыслительные процессы на сегодня приостановлены. Миша и сам застонал Андрею прямо на ухо, прикусил мочку с серёжкой и вновь привставшим членом к ягодицам притёрся.  — Я везде рассмотреть хочу, - Миша шептал, спускаясь ласковыми, в лужу растапливающими поцелуями вниз по спине, и Андрей сам подставился — ну раз Мише так интересно — на колени поднимаясь и выгибаясь, а потом просто в подушку хныкая, ведь это было выше его сил. Его и так раздразнённая дырочка запульсировала, разгоняя горячие волны по всему телу, потому что Миша добрался с вылизываниями и туда, да ещё как — он ухватился за ягодицы, не давая Андрею шелохнуться, и заскользил языком широко, иступлённо, как будто альфа сто лет вот об этом мечтал и наконец дорвался. И если сначала Андрей думал, что Миша один у них такой буйный — молодой организм, блять — то теперь он и сам гладил свой стояк, забыв о том, что поспать планировал. Он полыхал, он тёк бесстыже и уже просил, чтобы ему вставили, и Миша, решивший отыграться за всё упущенное, дал ему пару пальцев, бормоча восторженное: — Ты такой мокрый, и такой вкусный, и нежный, блять, и в тебе так жарко, у меня от тебя кукуха поехала, отвечаю… — Я щас сам тебе кукуху выбью, если ты меня не трахнешь, - сдавленно прохрипел Андрей, хапая ртом воздух и понимая, что это пиздец — он за одну ночь уже своё среднегодовое количество сексуальных похождений превысил. И в принципе не против попревышать ещё.