All Yours

— Ну да, я так, пишу немного, - Миша зачем-то придвинулся ближе, задевая плечом плечо Андрея и тоже в телефон заглядывая, - С текстами только у меня так себе. Сложно это… Не знаю, как у тебя их так много рождается, текстов-то.  — Жизнь, - через силу сглотнув, прохрипел Андрей, - Вдохновляет.  Над ухом ещё разливался тихий мишин смех — учитывая, про что именно у Андрея песни, Мише шутка зашла, а вот Андрей не то чтобы шутил. Ему сейчас так хотелось позлиться, но сил почему-то не было. По факту ещё ничего не произошло, и хорошо, что он сковырнул эту маленькую подробность о своём так называемом муже, но, сука, к чему весь цирк про истинных-то был? Почему нельзя было сразу пообщаться по-деловому? Зачем душу бередить нужно было? Они мчали на встречу с Вахтангом, сразу все вместе — Мишу одного пока вообще опасно было оставлять — и обычно Андрей любит проводить время в дороге, любит позалипать в окно на быстро меняющуюся картинку и поразгребать водоворот сюжетов его будущих историй у себя в голове, но в этот раз его словно душила невидимая рука самобичевания. Вот он сам твердил о том, какой он уже взрослый дядя, и сам же позволил этому крошечному червячку «А вдруг правда?» пробраться в самое нутро. Он вроде бы не верил в наивный бред про любовь до гроба из уст незнакомца, и в то же время осознавать, что он был прав в его неверии, было больно.  — Останови, - выдавил он из себя, как только на пути показалась небольшая лесополоса. Мышка этой просьбе даже не удивилась, у них всякое бывает. Лишь молча припарковалась в ближайшем удобном месте и, Андрей точно слышал, на Мишу шикнула, чтобы тот не рыпался. Ноги тут же потонули в сугробе, и снег забился в кроссовки, и Андрей уже чувствовал себя идиотиной, но всё равно шпарил куда-то туда, где он на пять минут спрячется за полудохлой ёлочкой и подышит хоть воздухом свежим без посторонних глаз. Без карих, цвета тёплого шоколада глаз, что смотрят безотрывно, изучают и, сука, любуются, так открыто любуются! Поэтому у Андрея, похоже, крышечка-то и начала протекать, тут любому бы что-нибудь, да привиделось.  И всё же сколько уже Андрей повидал влюблённых взглядов в свою сторону, и ни один ведь не пробирал вот так до костей, за живое не задевал. Дерзкий альфёныш этот в их самую первую встречу смотрел так, будто Андрей ему что-то должен, и, главное, Андрея всё не покидало ощущение, что да, действительно должен. Только вот тело никак не торопилось подсказывать, что, а разум так вообще отчаянно боролся с этой идеей. Да нахуй оно всё ему надо? — Андрей, ё-моё, - словно из ниоткуда перед ним возник растрёпанный Миша, ну, точнее, над ним — Андрей уже сидел жопой в сугробе у симпатичного деревца, и да, это было комфортно.  — Сергеевич, - чуть отдышавшись, добавил Миша. Андрей вдруг понял, что Миша к нему по имени вот так ещё ни разу не обращался, всё было косвенно как-то и через «ты», иногда смешно соскальзывающее на «вы» и обратно. Это было забавно, в том числе и потому, что Миша к Андрею в альфы метил, а сам никак не мог определиться, сокращать между ними дистанцию, или увеличивать.  Андрей не был готов общаться. Да он вообще-то от этого общения сбежал. Из группы его и из помощников все уже давно знали про его внезапные заёбы — пролежать в ванной несколько часов, наслаждаясь шумом водички, первым свалить с вечеринки, как только официальная часть закончена, проторчать весь отпуск дома или вообще у родителей в своей старой комнате — и никто его не трогал уже. Никто его не догонял, промачивая ноги в снегу и бухаясь перед ним на колени, раз он не спешит на зрительный контакт. Никто не пробивался сквозь его скорлупу своими глупыми «что случилось». Но Миша…  — Тебе плохо? - не унимался Миша, задавая десятый по счёту подобный вопрос, и Андрей, собиравшийся было игнорировать эту занозу до тех пор, пока она не самоудалится, всё же простонал в голос: — Нормально мне, ёбаный в рот, нахуя ты припёрся?  — Да как же я тебя одного оставлю? — Нахуя ты вообще, блять, появился, Миша? - на этих словах Андрей боднул лбом собственное колено — слишком уж захватывало желание побиться головой о какую-нибудь опасно твёрдую поверхность, - Блять, ну почему я? — В смысле? Ты же мой… — Хватит уже эту чушь нести! Хочешь пробиться за мой счёт — так и скажи! Только можно было и получше рекламную компанию продумать, без моего… унижения! Ну вот, вот и прорвалось. Полилось через край, как петарда в канализации шарахнула. Оно и к лучшему, конечно, какого хрена вообще Андрей должен держать это в себе? Пусть знает пиздюк, что Андрей не заблуждается на его счёт.  Только вот пиздюк почему-то ещё ближе подкрался — Андрей это по шорохам разобрал — ещё твёрже проговорил: — Это не чушь! Ты мой истинный, - а потом совсем обнаглел и аккуратно так, едва касаясь, кончиками пальцев зарылся в андреевы волосы, - Чем хочешь поклянусь! Хочешь, гитарой? Она одна у меня, единственная, самая дорогая вещь, что у меня есть. Это правда, я люблю играть, и петь люблю, и сочиняю, но я не планировал никакой… рекламы! Я клянусь! Я и тебя находить не планировал, я же даже… не фанат твой даже, меня и на концерт-то случайно взяли! От пальцев на макушке по всему телу разбегались странные мурашки, но становилось почему-то легче. Мистика это какая-то или отказ от таблеток начинал работать, но Андрею как будто бы и в самом деле… нужны были эти прикосновения. От этого человека. Нужно было, чтобы Миша за ним прибежал, а не переждал бурю в стороне, как все остальные. Он слушал мишин голос, рассказывающий, как Андрей на том концерте парил, как он для Миши появился словно из ниоткуда и ароматом своим снёс башку так, что до сих пор на место не встала, как он для Миши светится как самая настоящая звезда на небе. Андрей слушал и думал, какой же детский романтичный лепет, а сам натурально чуть не плакал, потому что тоже хотел бы так. Да блин, да все мечтают испытать это единение душ хоть раз в жизни, чтобы вот прям не сомневаться, и всем, и себе самому заявлять смело: это мой человек. — Ну пожалуйста, поверь мне, - прошептал Миша, и Андрей поднял наконец голову, чтобы взглянуть воспалёнными, но героически сухими от слёз глазами на это чудо природы, а тот как считал всё сразу: — Да ты же уже поверил. Да?  Губы предательски дрогнули, как и в груди что-то щёлкнуло — замочки к сердцу, наверное — и на мгновение стало страшно и снова унизительно признаваться в своей слабости. Андрей так долго убеждал себя, что одному ему лучше, но как же его на самом деле заебало это пресловутое одиночество.  — Поверил, - а вот Миша улыбнулся по-глупому счастливо и опустил руки Андрею на плечи, наклоняясь ещё ближе, - Можно? Можно я тебя обниму, пожалуйста? Его не просто сгребли в объятия, его заодно и вытянули из сугроба, где он себе все яйца отморозить успел, оказывается. Жопа тоже отсырела и промёрзла, и была сейчас словно фоновым напоминанием о том, какой же он долбоёб, но щека прижималась к щеке — тёплой и, Андрей был уверен, душистой, просто он пока не мог унюхать. Он тоже обхватил Мишу руками, как в доказательство того, что это его личное решение пообниматься тут внезапно, и было так хорошо.  — Эх, блять, ну где же твой нос, когда он нам так нужен! - выпалил Миша в сердцах, ещё крепче Андрея стискивая, и Андрей не выдержал и заржал в голос: — Да проблема же не с носом, дурачок. — А с чем?  — Слишком долго… на подавителях сидел. Миша тяжело выдохнул и умолк, переваривая услышанное, и Андрею стало неловко, и он попытался отстраниться, но отпустили его не очень далеко. — Ты, главное, мне верь, ладно? Остальные пусть чё угодно пиздят, я правду говорю. Подождём мы твой нос, ну или не нос, а это… ну ты понял. Ты меня учуешь, я точно знаю.  Ну как, как можно не поверить глазам этим завораживающим? У Андрея на это ответа нет. Андрею так хочется побыть тем, кому везёт, кто обрёл что-то вечное и настоящее, так хочется побыть тем мечтателем, каким он всегда и был, просто измотался немножко. Просто не встречал такого же фантазёра, чтобы чудить совместно не стыдно было.  *** Миша, кажется, стал чуточку больше понимать в этой жизни. Он, конечно, и так догадывался, что в шоу-бизнесе 80% райской жизни — это притворство, но он просто не видел этого вблизи, кухню изнутри не пробовал, как говорится. А тут как распробовал, так пиздец, расхлёбывать теперь хер пойми как это адское месиво.  Пиздюли были разданы всем, даже Андрею, хотя Вахтанг не то чтобы для Андрея прям начальство, это сразу видно. Андрей сам командовать любит, это Миша в нём уловил, и Мише это даже понравилось (скрестил пальцы только, чтобы на него самого это не слишком сильно распространялось). Андрей вообще сильный и стойкий, он только с Мишей совсем чуточку смягчился, позволил обнять, дотронуться и (наверняка Андрей догадывался, что Миша это сделал) подышать собой тоже позволил. Андрей к Мише прижимался даже, и Миша никогда этот момент уже не забудет, хоть что случись. Его омега был у него в руках, что может быть волшебнее? Наблюдать за своей страницей в инсте было жутковато — подписчиков приваливало каждые пять минут, а в комментариях творился полный беспредел. Там хаяли Князя, хаяли Мишу, потом хвалили Мишу и яростно отстаивали честь любимой звезды. На фоне этого всего вопросы «А как вы познакомились?» и «Зачем Князю этот школьник?» казались уже вполне безобидными, народ просто любопытствовал. Андрей специально в инстаграм не заглядывал, а Машка у него даже телефон отняла — сказала, иначе он весь день будет придумывать едкие ответы. Они перекусывали прямо в офисе непонятными зелёными, якобы супер полезными вафлями из доставки, а Миша ещё прихлёбывал свой XXL сиропный капучино под завистливые взгляды остальных, как будто у него одного тут метаболизм ещё со всем справлялся. Андрюшу, ну, то есть, очень важно рассевшегося в отдельном кресле Андрея Сергеевича, тоже дико хотелось и накормить, и сладеньким напоить, но он не давался. Похоже, решалось что-то реально важное, только Миша ещё не догонял, что.  — С корпоративом завтра всё улажено, обещали пресекать любые выпады, - объявила Маша, параллельно не отрываясь от телефона, - Возьмём ещё парочку секьюрити, чтобы точно никто никуда не просочился. За Мишей заодно присмотрят.  — За мной? - Миша удивлённо замер на месте — даже крошки с футболки стряхивать перестал, - У меня завтра почти весь день рабочий, за мной не надо присматривать. — Ты ещё и работаешь у нас, вау, - под андрюхин смешок (вот щас обидно было) выдала Мышка, - Это чудесно, но только не завтра, и не послезавтра. И вообще до конца вашего испытательного срока забудь обо всём, что там у тебя. В универ справку мы тебе сделаем. Заболеешь, наверное. А вот с работы лучше бы уволиться.  Только Миша открыл рот, чтобы возразить — какое «заболеешь», когда у них там новогодний концерт на носу! — как по столу пополз мишкин вибрирующий телефон, заставляя ужаснуться — папа звонил. А Юрий Михайлович своему сыну никогда не названивал просто так.