Нелепый, умный, влюбленный!

Чонгук и Тэ сидели в самом центре клуба. Гук категорически отказался идти в вип-зону, где их могло видеть меньше народу. Тэ по этому поводу жутко нервничал, то и дело оглядываясь по сторонам, чтобы вдруг не попасться на глаза кому-то из знакомых. — Ты уверен, что хочешь быть в таком шумном месте? Мне казалось, ты не любишь слишком шумные компании? — его нервозность становилась слишком заметной. — Дорогой! Когда кажется, креститься надо, — кривая усмешка коснулась его губ. — Лучше закажи что-нибудь выпить и желательно покрепче. Например, неразбавленный виски. Желательно бутылку. — Ты же не пьёшь крепкие напитки? — удивленно посмотрел на него Тэ. — Сегодня пью, — как отрезал Гук. Он налил себе целый стакан после того, как заказ принесли, и запрокинув голову, влил содержимое в себя залпом, закусив парой долек лимона, даже не поморщившись. Тэ глядел на него и не узнавал. Тихоня Чонгуки открывался для него с совершенно другой стороны. Абсолютно не предсказуемой. — А ты почему не пьешь? — слегка захмелев, Чонгук налил себе ещё один стакан и проделал ту же манипуляцию. Чонгук вообще редко пил и то, в основном что-то слабоалкогольное, поэтому растащило его очень быстро. — Ты сегодня такой красивый, медвежонок ТэТэ, — подложив руки под подбородок, смотрел он в глаза, ни хрена не понимающего Тэхёна. — Пошли танцевать. А? Хочу танцевать. — Он схватил его за руку, пытаясь утянуть в центр танцпола. — Гук, мне кажется тебе не стоит в таком состоянии. Давай, я лучше отвезу тебя домой? — упирался Тэхён всеми силами, покинуть клуб стало основным желанием на данный момент. Чонгук приблизил своё лицо к его, обдав запахом виски в перемешку с шоколадом и лимоном. — Домой? Я не хочу домой. Там грустно и одиноко. Сегодня я хочу веселиться, — прошептал он ему в самые губы. — Не будь занудой, ТэТэ. — Чонгук! — Тэ потянул его назад, оглядываясь по сторонам. — Ну, и черт с тобой! Пойду один, — отпустив руку Тэхёна, он двинулся в толпу танцующих. Клубная музыка звучала ритмично, басы оглушали, толпа двигалась как один слаженный механизм. Гук танцевал, двигаясь в такт музыке. Его движения были красивыми и плавными, даже несмотря на то, что он был пьян. (Несколько лет занятий бальными танцами не прошли даром. Он их жутко ненавидел, но отец с завидным постоянством таскал его туда.) Толпа немного расступилась, дав Гуку больше пространства, громко хлопая и улюлюкая экспрессивному танцу пьяного омеги. Тэхён некоторое время тоже смотрел на него как завороженный. Он и представить не мог, что тот может так красиво двигаться. — А твой стрёмный помощник неплох на танцполе, — услышал он знакомый голос где-то сбоку. Оглянувшись, он увидел, как за Чонгуком пристально наблюдает Ким Бом. «Только этого не хватало», — поджал он губы. Надо было срочно прекращать это шоу. Он выхватил сопротивляющегося Гука из толпы и силой усадил на диван. — Развлекаетесь? — усмехнулся Бом, в наглую присаживаясь за их столик. — О! Господин Ким Сан Бом, собственной персоной! — пьяный Гук — смелый Гук. — Не хотите ли выпить с клоуном? — он подвинул ему стакан с виски. — Или брезгуете? — Чонгук? — недовольно посмотрел на него Тэ. Но тот только шикнул в его сторону, показывая всем своим видом, не лезть в заинтересовавший его разговор. — Отчего же! С удовольствием выпью. Особенно, после такого фееричного шоу на танцполе, — нагло смотрел на него тот. — Тогда предлагаю тост! За вас, за господина Бо и за президента Кима! За семейные ценности, короче! — Гук бросил странный взгляд в сторону своего шефа и снова залпом опрокинул в себя стакан. — А он забавный! — улыбнулся Бом, глянув на совершенно растерянного Тэ. — Но как протрезвеет, мой тебе совет, уволь его, пока он окончательно тебя не опозорил. — Выпив свой виски, Бон поднялся и растворился в толпе. — Чонгуки, что ты вытворяешь? — Тэхён был в ярости. — Ну, не злись, медвежонок, — он погладил того по щеке. — Лучше поцелуй меня. Прямо сейчас. — Он потянулся к Тэ, сложив губы трубочкой. — Ты с ума сошел? — торопливо оттолкнул его тот. — Мы же в людном месте? Гук отстранился и серьёзно посмотрел на того. — Правильно, президент Ким! С таким как я, можно целоваться только в подворотнях или с полностью выключенным светом, — он поднялся и пьяной походкой поплелся на выход. Тэ расплатившись, догнал Гука уже на улице, когда тот тщетно пытался поймать такси. Он схватил его за плечо, прижав к ближайшему зданию. — Может всё-таки расскажешь, что происходит? А ведь с тобой сегодня явно что-то происходит, — он глядел в эти черные омуты, затуманенные алкоголем. — Происходит то, что ты меня не любишь, — заплетающимся языком с трудом проговаривает слова, причиняющие невыносимую боль. Тэ отрицательно мотает головой, волосы мягкой волной закрыли высокий лоб, делая его похожим на мальчишку. — Я люблю тебя! Разве я не говорил? — звучит вроде убедительно, но Чонгук уже не тот наивный омега, как быстро произошла с ним эта метаморфоза, в глазах скапливается влага, но он продолжает требовательно. — Говорил, но это лишь слова. Я хочу, чтобы ты доказал. Ведь я в своё время сделал это? Давай вернемся в клуб и ты поцелуешь меня при всех, — его уже так вело от спиртного, что он еле мог стоять на ногах, плотнее прижимаясь к стене, чтобы не упасть. Тэхён молчал, не зная, как реагировать. Но возвращаться в клуб и делать то, что ему предложено, точно не собирался. — Что и требовалось доказать! — выдохнул Гук и, вырвавшись из импровизированной ограды, состоящий из рук Тэ, принялся снова ловить такси. На этот раз ему повезло. Первая же машина остановилась. — Чонгук, не надо! Я сам довезу тебя домой, — сделал попытку остановить его Тэ. — Я не хочу, — отмахнулся омега, пытаясь залезть на заднее сиденье. — Возвращайтесь к своему жениху, президент Ким. Наверняка он вас ждёт. — В этих словах было всё, что было в душе Чонгука — разочарование, боль, обида, крушение надежд на счастье, любовь. Именно в этот момент зазвонил телефон. Мелодия которого была установлена именно на имени Бо. Гук сел в такси, захлопнув дверь. Внутренняя опустошённость заставила его издать звук, похожий на всхлип. — Черт! — выругался Тэхён, глядя в след уезжающему такси. — Где же я свернул не туда, Чонгуки? Где? — собственное бессилие вызвало приступ отчаяния, внутри всё сжалось в ожидании грядущих потерь. **** Намджун и Джин сидели в одном шикарном ресторане, который специализировался на морепродуктах. Джин, с разрешения своего спутника набрал столько, что навряд ли смог бы съесть это в одиночку. Но он старался. «Когда еще снова придется попробовать такие деликатесы.» — иногда стремление к стройной фигуре поглощалось жадностью до вкусной еды, и к тому же халявной. Намджун с обожанием наблюдал за этим зрелищем, подперев рукой щеку. — А почему вы не едите, господин Ким? — Джин обратил внимание на то, что тот даже не притронулся к своей тарелке. — Знаете, я не очень люблю морепродукты. Точнее, у меня на них жуткая аллергия. Лицо раздувает так, что я становлюсь похож на огромную зефирину, — улыбнулся он, раздув щеки, изображая то, о чём сказал. — Вы такой забавный! — прыснул со смеху Джин. — Ну, почему вы сразу не сказали? Мы бы пошли в другое место. — Хотя нет, не пошли бы, Джину слишком хотелось угоститься морепродуктами. — Но вам же понравилось здесь. Должен же я хоть как-то загладить свою вину. — Джин невольно заглядывается на миленькие ямочки на щеках Мони. — Знаете, Джун? Ведь можно назвать вас Джун? — тот кивнул, радуясь, что Джин взял на себя инициативу сближения. — Так дело не пойдет. Я просто обязан вас сегодня накормить. Ну, не может такой красавчик альфа ходить вечер голодным. Знаете, я неплохо готовлю, поэтому приглашаю вас к себе продолжить наш ужин. — Вы это серьёзно? — Моня неверяще распахнул глаза, не может ему так повезти. — А это не будет затруднительно для вас? — хорошее воспитание нищетой не вытравить. — Ну, что вы! Мне это только в радость. — Джин изобразил самую обворожительную улыбку, от которой у Мони затряслись коленки. — Правда, , я постоянно на диете и мой холодильник немного пустоват. Если не трудно, заглянем в магазин по дороге? — продолжал улыбаться Джин. — Это вообще не проблема, — энергично закивал головой тот. — Тем более, что для меня будет готовить такой очаровательный омега. — Моня готов был съесть сейчас что угодно из его рук. Даже если это будет ещё хуже, чем готовит он сам. Джин действительно неплохо готовил. (Несколько лет в роли домохозяйки не прошли бесследно. Бывший муж ел только то, что готовил его любимый. Поэтому Джину пришлось научиться хорошо готовить.) Мукбанк, кимчи-чиге и курочка в остром соусе заходила в Моню, как дети в школу, запиваемое всё белым вином. — Вы прекрасно готовите! — глядя на пристроившегося рядом на небольшом диване Джина, ждущего похвалы своих кулинарных шедевров. — Джуни! Давай перейдем на ты? — омега приблизился к Намджуну, вытирая салфеткой остатки соуса с его губ. — Давай! — нервно сглотнул тот. — Скажи, а твой жених не против, что ты сегодня пошёл на свидание? Или он не в курсе? — томно прикрывая глаза, Джин придвигался всё ближе. — Кто? Гуки? Да ему вообще всё равно. У нас с ним, как это правильно сказать? Свободные отношения, — отмахнулся Намджун, чувствуя на себе чужое учащенное дыхание, настолько близко соприкасались их тела. — Свободные? Как интересно! — голос Джина стал ещё более сексуальным. — Значит, Чонгук не будет против, если я сделаю вот так? — он положил одну руку на ширинку Намджуна, а другой обхватив шею, яростно впился в его губы. **** Вернувшийся домой, Намджун застал Гука абсолютно пьяным, сидящим на диване и рыдающим в три ручья, положив голову на колени, он раскачивался из стороны в сторону. У него в руках был зажат какой-то листок. — Малыш, ты чего? — подскочил к нему тот сразу же, прижав к своей груди. — Моня, ты был прав! — уткнувшись в грудь друга, Гук окончательно захлебнулся в пьяных рыданиях. — В чем, малыш? — Намджун гладил по голове друга, уже догадываясь о чём пойдёт речь. — Вот! — Гук протянул ему злосчастное письмо. Прочитав сию писанину, его глаза налились кровью от гнева. — Знал же, что здесь что-то не чисто! Вот подонки! Паскуды! Хочешь, я прямо сейчас пойду и набью эту наглую морду твоего начальника? — ревел он как бык. Ни какая сила не удержала бы его от акта возмездия и только Чонгук мог остановить его. — Нет, не надо! — резко перестал плакать Гук. — Я придумал другой способ. Раз они так трясутся за свои деньги, то именно по этой их больной точке мы и ударим. — В пьяной головушке созрела мстя, которая будет страшной и ужасной. — Ты серьёзно? Но мы ведь с тобой честные люди? — заглянул ему в глаза Моня. — Да, мы с тобой честные, но проучить их как следует нужно, — злость высушила слёзы. — Ты кажется хотел машину? Завтра поедем в салон и купим самую дорогую, какую найдем. Я их научу доверию, раз они не знают, что это такое! — они ещё пожалеют, что связались с каморочным монстриком. — Вот такой Гук мне нравится! — Намджун поддержит Чонгука в любом кипише, кроме голодовки, (в каком-то фанфике Моня вычитал это выражение и ему оно понравилось, ну почитывает он иногда народное творчество и что?) — Кстати, как твоё свидание? — немного успокоившись, поинтересовался Гук. Моня растерянно прикусил губу. — Сначала всё шло хорошо, правда пришлось выложить кругленькую сумму за ресторан. А потом кое-что произошло и я сбежал, — он застенчиво покраснел. — Сбежал? — от удивления рот открылся сам собой. — Джин позвал меня к себе, накормил восхитительным ужином, а затем поцеловал. Я растерялся и сославшись на то, что уже поздно, позорно сбежал. Наверное я дурак! Да? — Ты не дурак! Просто ты подсознанием почуял опасность быть обманутым. А вот меня оно подвело. Ну, может оно и к лучшему! — горько усмехнулся Гук. — Наверное, эти светские люди абсолютно не для нас. — Мечтать вредно, мечты имеют гадкое свойство разбиваться и больно ранить мечтателя. — Может ты и прав, друг! — Моня печально обнял Чонгука за плечи. — Мы с тобой настолько неформатные, что никак не вписываемся в их мир. — Приговор объявлен и обжалованию не подлежит. **** «Дорогой дневник! Сегодня моё ранее разбитое сердце, разбили дважды. Теперь я уже навряд ли смогу кому-то поверить. Как же я был слеп! Почему не видел очевидных вещей? Знал же, что такого как я, невозможно полюбить. Зачем снова поверил? Глупый, глупый Гуки! Так тебе и надо! За всю твою доброту тебе отплатили с лихвой. Наверно, всё-таки пора поумнеть и стать чуточку злее. Вот только как? Как, если при виде этого мерзавца, мое сердце по-прежнему бешено бьётся? Дурацкое сердце! Всё-таки, стоит наверно принять предложение господина Ли. Решено! Завершу все дела с фирмами и после совета директоров, уйду. Не хочу его видеть! Иначе, боюсь, что никогда не выберусь из ловушки этих глаз. Ненавижу тебя, Ким Тэхён! Ненавижу себя, что не могу так быстро разлюбить!..»