Нелепый, умный, влюбленный!

В номере отеля решительность Тэхёна слегка поутихла, если не сказать, что она сошла на нет, как только закрылась дверь и они остались наедине. «Что же я делаю? Зачем я всё это затеял?» — думал он, глядя на этого неказистого парня, стоящего напротив него. Тэ впал в эмоциональный ступор и он не мог совершить даже элементарных движений руками или ногами. Всё, что он мог — это нервно облизывать губы и пялиться в черные, почти обсидиановые глаза, испуганно глядящие на него сквозь огромные странные очки. Гук сразу почувствовал то внутреннее напряжение, которое переживал его шеф. Ведь он и сам испытывал такое же. Его трясло изнутри, он всё время нервно теребил край рубашки. Повисла буквально звенящая тишина, в которой были слышны только звуки двух, сбивающихся от волнения с ритма, сердец. — Чонгуки, я, — Тэхён был уже готов сдаться и сбежать как последний трус, объяснив это тем, что поторопился или что-то в этом роде. Но Гук его опередил, приложив палец к его губам. — Ничего не говори, Тэхён. Я всё понимаю и знаю, что ты хочешь сказать мне. Тебе не хочется меня обидеть сейчас, поэтому я всё скажу за тебя. — Но… — Тэ пытался сказать ещё что-то, но Гук прижал свою ладонь к его рту. — Пожалуйста, молчи! Последнее время на тебя навалились проблемы, и всё это время я был рядом. Понятно, что со временем тебе стало казаться, что ты любишь меня. Но, поверь мне, это не так. Ты должен понять, что это всего лишь благодарность за всё, что я делаю для тебя. Благодарность и только! — голос Чонгука немного дрожал, он сжал кулаки, ногти впились в ладони и через боль Гук придал твёрдость своему голосу. — Ты ошибся в своих чувствах и теперь, наверняка, понимаешь это. — Грудь омеги сжимают тиски, Господи, почему так больно-то? — я не тот, кто нужен тебе. Пожалуйста, не мучайся сам и не мучай меня. Я же вижу, как тебе тяжело разрываться между неясным чувством ко мне и своим женихом. — Чонгук перевёл дыхание. — Давай сейчас выйдем из этой комнаты и забудем все это, как будто ничего не было. Если хочешь, я могу даже уволиться, чтобы ты не чувствовал неловкость в моём присутствии. — «Только не плачь, только не плачь», как заклинание твердил про себя Гук, но предательские слёзы катятся по бледным щекам и он не в состоянии их остановить. Каждое его слово острыми иголками вонзались в сердце Тэ. Оно раз за разом разрывалось на части и кровавыми ошмётками падало к ногам его секретаря. Его не покидало ощущение, что он вот-вот потеряет что-то крайне важное. Что-то действительно дорогое. Их с Хосоком фарс перестал быть таковым именно в этот самый момент, обретая четкие очертания в виде странного омеги, сидевшим перед ним, из глаз которого скатывались жемчужные капли слёз. И эти слёзы смыли все сомнения, которые терзали его в последнее время. Чонгук ему действительно нравился. Нравился по настоящему. Как можно было этого не замечать? Он и раньше это знал, но боялся принять и признаться самому себе. Ведь, казалось невозможным, чтобы ему понравился омега вроде такого, как он. Ни к одному из своих любовников и даже к Бо он не испытывал и толику тех чувств, что испытывал сейчас к этому юноше. Абсолютно родное заняло своё законное место в его душе. То, что всегда должно было там быть. Гук бессильно опустил руку, закончив говорить, он не мог поднять голову и прямо посмотреть в бездонные глаза альфы, боясь прочесть в них окончательный приговор. Тэ притянул его к себе, почувствовав прилив нежности и осознания того, что рядом тот, кто ему нужен. — Ты ошибаешься, Чонгуки. Сильно ошибаешься! Это не благодарность, — шепнул он ему прямо в губы, а затем жадно впился в них, хотел и не мог до конца насладиться искусанными от напряжения пухлыми губами. Пальцы зарылись в волосы на затылке, теребя их и выпуская терпкий запах шоколада, от которого Тэ сходил с ума. Его собственный вишневый аромат смешивался сейчас с чужим, превращая воздух вокруг в ароматное шоколадно- вишневое облако. Руки пробрались под рубашку, на удивление обнаружив под ней стройное, гладкое, как бархат, и подкачанное тело. Он аккуратно уложил Гука на кровать, не разрывая поцелуя. Щелкнул выключатель прикроватной лампы, погружая их в темноту, залитую только лунным светом, идущим из окна. Тэ целовал это восхитительное тело, моментально освобожденное от одежды, со всей нежностью, на которую был способен, оставляя на нем причудливые узоры из своих меток и наслаждаясь каждым миллиметром податливого тела. Рука нежно ласкала налившийся от возбуждения член, от чего Гук стонал так сладко, что Тэхёну окончательно снесло крышу. Он, как обезумевший, исследовал чужое тело, везде, где только могли дотянуться его язык и губы, ощущал тот же шоколадный вкус, что и на волосах. Он готов был кончить только от этого запаха, забравшегося и намертво поселившегося в его лёгких. Пальцы проникли внутрь, растягивая и одновременно лаская крышесносную точку внутри. Разомлевшее от ласк тело Гука выгибалoсь навстречу этим длинным, умелым пальцам, моля о том, что этого крайне мало. О том, что он готов заполнить себя Тэхёном целиком. И эти мольбы были услышаны. Тэ со всей осторожностью вторгался в чужое тело, боясь навредить или сделать больно тому, кто вот так запросто похитил его сердце. Он потихоньку наращивал темп, впадая в безумие экстаза, от которого перед глазами разливались цветные пятна. Контроль над собой был окончательно утерян у обоих. Их стоны сливались в унисон. Одновременный оргазм накрыл с силой цунами, заставляя все мышцы сокращаться и выбивая воздух из легких до глухого стона. Разгоряченные тела слились воедино, не в силах покинуть друг друга. — Я люблю тебя! — шептали оба, губы в губы. — Я люблю тебя! — кричали в это время их души. **** — Чонгуки, можно я кое-что спрошу у тебя? — Тэ поглаживал волосы парня, лежавшего на его груди. — Спрашивай! — томно ответил тот, оставляя легкий поцелуй на его теле. — Я ведь не первый у тебя альфа? — осторожно, боясь спугнуть, спросил Тэ. Гук мгновенно поднялся и с удивлением заглянул в глаза. — Ты хочешь знать, кто у меня был до тебя? — его взгляд стал жестким, так что у Тэ поползли неприятные мурашки по коже. — Просто я думал, что ты, ну … — не закончил фразу Тэхён, он и сам был не уверен, хотел ли знать прошлое омеги. — Девственник, — закончил за него Гук. — Ты так подумал из-за моей внешности? Думаешь, кто на меня позарится? — грустно усмехнулся он. — Я не хотел тебя обидеть этим вопросом, — Тэ притянул его назад в свои объятия. — Если не хочешь, не рассказывай. — Я расскажу. Не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо, — как-то уж совсем горько вздохнул Гук. — Его звали Джихён. Мы вместе учились в универе. Первый красавчик потока и все такое. Омеги так и вились возле него толпами. Я, как ты понимаешь, был прилежным студентом. А вот он несколько раз был на грани отчисления за неуспеваемость. Декан попросил взять над ним шефство, так как он был сыном одной шишки, спонсирующей универ. Мне пришлось согласиться, хотя не очень хотел этого. По началу мы просто занимались. А затем как-то незаметно он стал ухаживать за мной, принося разные милые безделушки, и нашептывал приятные слова. Как любой нормальный омега, в какой-то момент я сдался под этим напором и, в конечном итоге, влюбился. Я был очень счастлив рядом с ним. Но это длилось всего пару месяцев, ровно до того момента, пока дело не дошло до секса. После первой же ночи он стал меня игнорировать и прятаться. Я не знал, что и думать. Он не отвечал на мои звонки, а если мы сталкивались, просто проходил мимо, делая вид, что мы не знакомы. Это убивало меня. Но потом до меня дошли слухи, что он просто поспорил с другими альфами, что затащит самого страшненького заучку универа в постель. — Гук вытер накатившуюся слезу. — Но самое смешное, что всё это из-за банальных денег. Причем, даже не самого большого номинала. Меня оценили всего в пять тысяч вон. — От горьких воспоминаний слезы из-под очков по его щекам потекли не останавливаясь. — Я думал, что умру от горя и позора, ведь в меня тыкал пальцами весь универ, громко хохоча над простачком Гуки. Я днями просиживал дома, жалея себя. Мне даже грозило отчисление за огромные пропуски. Но я не мог заставить себя пойти туда. Ведь там был он. Если бы не Намджун, я не знаю, чтобы со мной было. Он таскал мне лекции, успокаивал, кормил, веселил. А главное, от души начистил рожу этому придурку Джихёну, который, в конечном итоге, перевелся в другое место, не выдержав учебных нагрузок. Постепенно я пришел в себя. Но боюсь, что если это повторится снова, я уже не смогу жить после такого. Сердце Тэ пропускало один удар за другим, сжимаясь от боли, ненависти и стыда не только к тому незнакомому парню, но и к себе. Ведь он поступает точно так же. Он глубоко дышал, сдерживая себя, чтобы тоже не расплакаться, он так сильно обнимал Гука, что между их телами и лезвие ножа не проскользнёт. Боже! Как же ему было стыдно сейчас. Хотелось, чтобы время перемоталось назад и в их с Хосоком бездарных головах не родилась та глупая идея с соблазнением. Липкий страх сковал его. «Какой же я идиот. Только бы он никогда не узнал об этом. Ведь это может убить его. А этого я не прощу себе никогда!» — он всё крепче и крепче прижимал Гука к себе, успокаивающе гладя по голове. — Теперь у тебя есть я, — шептал он, целуя заплаканное лицо. — Я не позволю больше этому случиться. Веришь? — Я тебе верю! — в чёрных глубоких глазах плескалась надежда.