Eres lo mejor que me ha pasado.

      Луз выше, чем ей казалось на фото. У нее большие и теплые ладони (они пожимают руки при личной встрече), и много колец с различными узорами, много сережек в правом ухе, шрам на брови и не сходящая с губ ухмылка. Она старается быть вежливой, хотя иногда все же срывается на абсолютно вульгарные (по мнению Одалии) фразы, но Эмити это не смущает. Они болтают о чем-то отвлеченном: о концертах, вкусах в музыке, закусках, и Луз, кажется, становится скучно, на что Эмити судорожно пытается придумать, о чем бы еще поговорить, и как вообще обратить на себя внимание.       — Я читала недавно, что ты рассталась со своим бойфрендом, — выдает Эмити первое, что попало ей в голову, и тут же краснеет, как вареный рак, потому что прозвучало это так, будто она журналистка от какого-то желтушного издания, жаждущая сочных подробностей из чьей-то постельной жизни.       Луз пожимает плечами, выпивая уже какой-то там по счету бокал шампанского. Бокалы тонкие и изящные, и выглядят в больших ладонях Луз будто крошечные рюмки. Луз выпивает бокал за пару глотков и выглядит так, будто там была обычная минералка, чуть подкрашенная ванильным сиропом.       — Да, он был кретином. Одним из многих. У меня слишком много историй о кретинах-бывших-парней или идиоток-бывших-девушек, я, наверное, могла бы написать книгу «как не надо выбирать себе партнеров». Напишу, когда состарюсь, и мне будет нечем больше заняться.       Эмити поджимает губы, едва заметно дергая плечами. Если план сработает, она станет одной из многих бывших, но если такова цена ее свободной жизни, то пусть так и будет.       — А ты? — Спрашивает ее Луз, отправляя в рот очередную закуску. — Неужели у принцессы Блайтов нет суженного, который загребет себе не только такую красотку, но еще и половину состояния родителей?       На лицо Эмити мгновенно наползает грустная ухмылка. Суженный, как же. Даже если бы он был, Одалия скорее бы удавилась, чем позволила кому-то влезть в семейный бизнес, хотя сама когда-то давно влезла в семью Блайтов и прибрала все к рукам. Лицемерие — слово, идеально описывающее Одалию Блайт.       — А я… — выдыхает Эмити и оглядывается по сторонам, надеясь, что никто их не подслушивает. — Я, эм… Лучше бы нашла себе суженную.       Она смотрит на Луз, ожидая какой-то реакции, но Луз лишь спокойно кивает.       — Или так, да.       — Только это, эм… Секрет пока что… — почти шепотом произносит Эмити, придвигаясь к Луз поближе. — Для всех. Не говори никому.       Луз расплывается в фирменной ухмылке.       — А мне почему-то об этом знать дозволено. Странная, ты, Блайт. Но я не расскажу никому, разумеется. Наверное о том, что ты любишь фильм «Азура, Хорошая Ведьма» мне тоже стоит молчать?       Эмити раскрывает рот от удивления, но ничего сказать не может. Да и что тут говорить? В сети точно нет информации об этом, она все тщательно скрывает.       — У тебя в волосах заколка из лимитированной коллекции мерча. Она выглядит, как обычная безделушка, и ты можешь отмазываться, что тебе ее кто-то подарил, но по твоему лицу я вижу, что права.       Луз улыбается, но без сарказма или иронии, хотя в глазах горит озорной огонек, и Эмити задается вопросом, правильную ли она выбрала «жертву», думает, не отступить ли ей, но что-то в Луз есть такое, что мешает ей просто сказать «ну ладно, вот деньги, проваливай». Что-то такое… Особое.       — Не переживай, я заберу эту тайну с собой в могилу. Которую мне выкопает Ида, если я в таком состоянии сяду за руль, так что мне нужно найти Гаса и сказать ему, что ему придется везти нас всех домой. Приятно было познакомиться.       Эмити пожимает протянутую руку, и с удивлением обнаруживает, то в ладони у Луз лежит визитка, на которой написан ее номер. Луз подмигивает ей и тут же уходит искать свою группу, неожиданно ловко лавируя между толпой, а Эмити остается стоять, где стояла, не веря в то, что ее глупая детская страсть позволит ей впервые в жизни получить чей-то номер.