Во всем виноват Ким Сынмин?

Чан прижимается к губам напротив, замирая на пару секунд и закрывая глаза, которые распахивает, когда ЧанБин вдруг резко отстраняется. — Зачем? — вопрос застает Чана врасплох. Он отшатывается в ужасе, чувствуя, как горит лицо и шея от стыда. Боже, ему так неловко, что хочется сквозь землю провалиться. Почему он думал, что это правильно, вот так вот неожиданно целовать человека, о чувствах которого ты понятия не имеешь? Может, ты его не привлекаешь совершенно. Можно винить во всем алкоголь, конечно, он развязывает языки и стирает грани между желанным и разумным, ведь все знают, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Но только ли алкоголь виноват? Чан закрывает руками лицо, он хочет забыть то, что он натворил десять секунд назад. Как стереть себе память? — Прости, прости, прости, — скороговоркой вырывается у Чана. Голос звучит так надломлено и ЧанБин начинает жалеть, что так сильно напугал своим вопросом. — Я сделал это не подумав. Давай забудем? Пожалуйста. — Эй, посмотри на меня, — ЧанБин аккуратно дотрагивается до гладкого бедра, которое притягивает его взгляд и он не может держать свои руки при себе даже в такой ситуации. — Все нормально, это не плохо. Тебе не за что извиняться. — Тогда… о чем ты спрашиваешь? — Чан отнимает руки от лица и кладет их на колени. — Зачем я сделал… то, что сделал? — Верно. Я ни в коем случае не против целоваться с тобой, тем более, я этого так долго ждал, но я просто хочу знать причину. Ведь она должна быть? — Конечно, она есть, — у Чана облегчение в голосе, которое слышно слишком явно, учитывая ЧТО СКАЗАЛ ЧанБин? «Тем более, я этого так долго ждал»? Ждал? Чего он ждал? — Чего ты ждал??? — Что ты имеешь-, — ЧанБина буквально шарахает осознание того, что он проболтался. Блять! Он рукой припечатывает лоб настолько сильно, что похоже на нем останется отпечаток его ладони. Как клеймо его тупости и длинному языку. Как-то он не планировал на сегодня такой вот «выход из шкафа». — Эммм… да, ты все правильно услышал. Я… да, я… боже почему так сложно-то я не пойму… Да, ты мне нравишься. Давно. Не просто как друг. Ты всегда был моим лучшим другом и я всегда любил тебя как лучшего друга, но в какой-то момент все пошло не так и я… эмм… стал любить тебя не как друга. Это тупо, да? — Нет, вовсе нет, просто… как бы сказать… ты как будто рассказываешь про меня. — Что… подожди… Что??? Чан в смущении трет рукой заднюю часть шеи и тупит взглядом в покрывало на кровати, улыбаясь так, что у ЧанБина сводит мышцы живота. Он такой милый. ЧанБину хочется сграбастать его в объятия и никогда больше не отпускать. — Мы все-таки слишком похожие, да? — Чан садится на кровати, спуская ноги на пол. Он старается не смотреть на ЧанБина, потому что прозвучавшее признание все еще смущает. — Видимо, слишком. — А помнишь, как нас СынМин называл? — «Две детальки пазла»? — Ага. А помнишь, как выглядят детальки пазла? У одной пипка, у другой дырочка. — Фу, что за порнушное описание пазлов? — ЧанБин ползет на четвереньках по кровати и доползает до Чана. Он садится сзади, прижимается к его спине и спускает ноги вниз, обвивая руками талию. — Хён, а мы можем быть вместе? — спрашивает ЧанБин, когда кладет голову Чану на плечо. — Вместе как пара? — Ну да. — Я думаю, можем. Почему нет? — Не знаю. Вдруг ты не хочешь. — Я хочу. Я слишком долго этого ждал, — Чан поворачивается и их лица оказываются в сантиметрах друг от друга. Глаза ЧанБина напротив сияют и у Чана в груди разливается тепло. Кончики пальцев покалывает от жажды прикосновения. Они смотрят друг на друга почти минуту и у Чана затекает шея. Это ни разу не эротично, поэтому он расцепляет руки ЧанБина на животе и встаёт, тут же наклоняясь к его лицу и обхватывая его ладонями. У ЧанБина улыбка чеширского кота и Чан целует его в эту улыбку. Губы раздвигаются от прикосновения и впускают юркий язычок. ЧанБин поднимает руки и кладет их на талию Чана. Он тянет его к себе, все ещё не отрываясь от сладких губ, и усаживает себе на колени, стискивая старшего в объятиях. Хочется контакта, но ткань халата довольно толстая и ЧанБина это невероятно бесит. Он на ощупь развязывает пояс Чана и следом свой, распахивая и стягивая мешающую одежду. Халаты летят на пол и, наконец-то можно почувствовать кожу к коже. Это ощущается настолько крышесносно, что ЧанБин стонет в поцелуй и снова максимально вжимает Чана в себя. Тот совершенно не против. Они целуются долгие пять минут, пока губы не начинают болеть. Кожа горит огнем в местах прикосновений, сердца стучат в бешеном ритме и, кажется, что воздух похож на горячий кисель. ЧанБин отрывается и мажет языком по соску, чем срывает с губ судорожный вдох сквозь зубы. Тело Чана прошивает дрожь, когда язык перемещается на второй сосок. Он играется с коричневой бусиной, прикусывая ее и перекатывая между губ. Спина выгибается, открывая ещё лучший доступ к оголенному телу. Руки ЧанБина ныряют сзади в трусы и стискивают подтянутые ягодицы. — Бинни, хочу тебя… — Так я готов, нужно лишь подготовить тебя, — говорит ЧанБин и оглаживает пальцем сморщенное колечко. — Стоп, — отстраняется Чан с лёгким возмущением во взгляде. — Как ты собрался меня готовить? — Не делай вид, что не понимаешь, тебе же не десять лет. — Я всё-таки хочу уточнить — ты собираешься быть активом? — Ну да. А что не так? — Ну… как бы… Все? — Я не понимаю, Чанни, скажи прямо, что за загадки? — Нет тут никаких загадок. Я могу быть только сверху и никак иначе. Я вообще никогда не был снизу и не планировал, — у Чана такой бескомпромиссный взгляд, что ЧанБин даже не пытается спорить, смысла нет, он его сто лет знает. — Хорошо-хорошо, — Чанбин улыбается такой настойчивости в плане позиции, хоть и не понимает почему. Ему-то вообще все равно, ему нравится любой вариант. — Значит, будем готовить меня. Правда, я не знаю, как это сделать, вряд ли тут есть хотя бы смазка, не говоря уже про резинки. — Не трудно проверить, - Чан встаёт с теплых коленей и идёт в сторону прикроватной тумбы. — Это место похоже на закрытый отель, может здесь и есть то, что нам нужно. Чан выдвигает ящик, который оказывается ящиком Пандоры практически в прямом смысле. — Ого, — говорит Чан и его брови взлетают от удивления. — Вот это сюрприз. — Что там? — ЧанБин подходит и заглядывает Чану через плечо. — Вау! — Ага. Сам в шоке. Ящик оказывается наполнен не только смазкой и презервативами, но и дилдо разных размеров, анальными пробками, анальными шариками и прочими взрослыми игрушками. — Бери что нужно, остальное пусть себе оставят, извращенцы. — Ну какой же ты… — Да шучу я, чего ты. — Я чуть не поверил. Чанбин открывает сначала смазку. — Тебе резинка нужна? — ЧанБин решает уточнить, прежде чем вскрывать упаковку презервативов. — Если ты чист, то не нужна. Но это не только я решаю. — Я, если честно, их недолюбливаю. Мне больше нравится, когда кончают в меня. Тогда впечатления ярче. Да и латекс не заменит ощущение трения горячей кожи о стенки прямой- — Боже, Бин, прекрати озвучивать эти анатомические подробности. Ты портишь всю романтику, — Чан стягивает трусы и бросает их к лежащему на полу халату. — Лучше иди сюда, я тебя растяну. — Тоже мне, романтик выискался. Может ещё потребуешь конфетно-букетный период после секса? — И потребую. Если выберемся отсюда живыми, — Бан опрокидывает Со на кровать, нависая сверху. — Следующий секс получишь только после должных ухаживаний. Ясно тебе? — А то! Куда уж яснее, — в глазах ЧанБина плещется нежность, что хотелось потратить на нужного человека уже давно. - Все будет в лучших традициях. А теперь хватит болтать, лучше поцелуй меня. — С удовольствием! Чан тянется к ЧанБину и захватывает его губы. Они играются языками, пока не начинают плавиться от желания. — Могу я тебе отлизать? - Спрашивает ЧанБин и видит удивленный взгляд над собой. — Что не так? То, что ты актив, не значит, что тебе это не понравится. Тебе такое делали? — Нет. Никогда. — Тогда… могу я? — Уверен? Это не особо гигиенично. — Что? Чан, я бы тебе не предлагал, если бы не хотел или мне было противно. — Тогда, я хотел бы попробовать. — Хорошо, встань на колени. Чан встаёт как ему сказали и замирает в ожидании. Он немного волнуется. Конечно, он видел в порно как это происходит, но на себе никогда не испытывал. ЧанБин оставляет на губах Чана быстрый поцелуй и переходит на спину, оставляя влажные следы от языка на позвонках. Он доходит до ягодиц и любовно выцеловывает каждую, намеренно игнорируя ложбинку между них, оставляя самое интересное на потом. Член Чана всё ещё стоит и ЧанБин обхватывает его кольцом их пальцев, легонько гоняя тонкую кожицу туда-сюда. Пальцами другой руки он перекатывает яички, мягко их массируя. — Бинни, хватит, — стонет Чан и пытается отстраниться. ЧанБин отпускает его и начинает поглаживать по спине, чтобы сбить накал. Чан выдыхает и немного расслабляется, чем и пользуется младший, раздвигая ягодицы и засасывая тонкую кожицу ануса. — Мгмх… — единственное, что может вырваться изо рта Бана в ответ на это действие. Спина прогибается в пояснице, голова падает вниз, а глаза с силой зажмуриваются. Чан никогда бы не подумал, что ЭТО может быть так приятно. Волна удовольствия накатывает неожиданно, когда Со ввинчивается в анус языком. Чан был анальным девственником и как-то не планировал лишаться своей девственности с помощью рта. Вариант «пассива» даже не рассматривался, но в данном случае непонятно, можно ли считать его пассивом? ЧанБин трахает эту невинную задницу языком, пока Чан не начинает вертеться. — Что такое, Чанни, — младший отрывается от своего занятия и смотрит вопросительно. — Хватит, я кончу сейчас. — Так кончай. Или ты боишься, что потом у тебя не встанет, когда нужно будет трахать меня? — Блять, Бин, ты меня на слабо берешь что ли? — Есть такое, — ЧанБин смеется и снова наклоняется, захватывая яички теперь уже в рот, по очереди, и перекатывая их языком. Он обильно смачивает палец слюной и проталкивает его вместо языка в анус. — Что ты делаешь? — шипит Чан и пытается отстраниться. — Тихо, Чанни, все хорошо, я просто хочу найти твою простату, я не буду тебя растягивать, только один палец. Ты же собирался кончить? Так будет интереснее. ЧанБин снова окольцовывает член одной рукой и двигает пальцем другой в поисках заветной точки. Нужная точка находится довольно быстро и прикосновение к ней вызывает стон. Достаточно нескольких совокупных движений умелыми руками и оргазм охватывает Чана. Под веками белые всполохи, удовольствие затапливает тело, ноги слабеют, и Чан падает на кровать тяжело дыша. — Ты как? — спрашивает младший, снова поглаживая Чана по спине, он знает, что это приносит ему успокоение. — Охуенно, — отвечает Бан, всё ещё пытаясь отдышаться. — Только кровать теперь мокрая. — Пфф, тоже мне, проблема. ЧанБин идёт в ванную и берет там из стопки чистое банное полотенце, а маленькое смачивает теплой водой. — Перевернись, — командует он и кладет большое полотенце на влажное пятно на кровати, а маленьким вытирает живот Чана. — Дел на пару минут. — Спасибо! — Всегда пожалуйста, — ЧанБин чмокает Чана в губы. — Я так понимаю, что тебе понравилось? — Ага, я так и сказал. ЧанБин смеется. Ему очень приятна оценка его работы, но кое-что не даёт ему покоя, а именно стояк в собственных трусах. Он снимает последний элемент одежды и ложится рядом с Чаном, демонстрируя открытый пузырек со смазкой. Чан хихикает, но пузырек из рук Со забирает. Он выдавливает смазку на пальцы и растирает, согревая, при этом роняя пару капель на постель. — Тебе так удобно или перевернешься? — Давай так, я хочу тебя видеть. Чан согласно кивает и подносит руку к анусу, сразу проникая одним пальцем до конца. Входит очень туго. — Когда у тебя был секс в последний раз? — О-о-о-чень давно. А у тебя? — У меня тоже. Работа, сам понимаешь. — Да тут не только работа виновата. Ещё и партнёр нормальный нужен. — Ну теперь-то с этим не будет проблем? — спрашивает Бан наклоняясь к губам Со. — Я, надеюсь, что нет, — отвечает ЧанБин и подаётся навстречу, целуя предложенные губы. Наверное, ему никогда не надоест целоваться с Чаном. Это как наркотик — попробовал раз и подсел до конца жизни. В анус проталкивается уже третий палец и ЧанБин пропустил момент когда был второй. Целоваться с Чаном слишком приятно. Мозг становится совершенно пустым, тело окутывает приятная нега, а пальцы в заднем проходе добавляют пикантности мо-мен-ту-у… -А-ха… — Бин выдыхает от удовольствия, когда пальцы внутри задевают ту самую точку. Чан удовлетворённо усмехается и вытаскивает пальцы с влажным хлюпом, сразу же пристраиваясь входить и приставляя головку к растянутому анусу. Он слегка надавливает и проникает с небольшим усилием, медленно, пока не упирается бритым лобком. Он с трудом сдерживается, чтобы не начать вбиваться, потому что в процессе растяжки он успел настолько возбудиться снова, что поражался сам себе. Обычно между первым и вторым актом ему нужно было более длительное время и, возможно, в этот раз всему виной был ЧанБин, чувства к которому, казалось бы, поутихшие, разгорелись с новой силой. — Давай же, — подгоняет его Со, который уже устал ждать, болезненная эрекция требовала разрядки. И Чан «даёт». Он выходит практически до конца и толкается снова, стараясь взять угол, максимально близкий к простате. И, судя по исказившемуся лицу ЧанБина, у него это получается. — О, да-а-а, — тянет Бин, — продолжай, пожалуйста. Бана не нужно просить дважды. С каждым толчком он бьёт прицельно, входит резко и доводит ЧанБина до разрядки в рекордный срок. Тот поджимает пальцы ног и притягивает Чана к себе, обхватывая его за талию бедрами. Член дёргается и выплескивает струю спермы, попадая ЧанБину на подбородок и губы. Тот по инерции слизывает сперму языком, не задумываясь о том, чья она. Задний проход пульсирует, периодически сжимаясь, что добавляет ощущений Чану. И, видимо, этих ощущений слишком много, потому что тот не выдерживает и изливается внутрь, практически не видя ничего вокруг из-за мелькающих перед глазами искр удовольствия. Он выходит из ЧанБина и падает рядом, тяжело дыша. — Вау! — комментирует с восторгом ЧанБин, вытирая живот влажным полотенцем, что до этого принес Чану. Он убирает беспорядок с себя и садится, разворачиваясь к старшему. — Это был самый мощный оргазм за всю мою жизнь. Даже на губы попало. — Фу, Бин, опять ты со своими подробностями. — Не понял. Чем тебе не нравятся мои подробности? Однажды моя сперма будет у тебя во рту. Или тоже скажешь «фу»? — Так то твоя, а это своя. Вообще-то не одно и тоже. — Да какая разница? Твоя, моя… Пофиг вообще. — Тебе пофиг, мне нет. — Такой ты брезгливый, я посмотрю. Нужно это исправлять. Придется заняться твоим перевоспитанием. — Слышь, воспитатель, иди сюда и поцелуй меня. — Нет, подожди. — Ну что ещё? — Секунду, — ЧанБин сползает ниже и облизывает уже мягкий член Чана. Посасывает слегка, собирая остатки спермы и возвращаясь в прежнее положение, тянется к чужим губам. — Ты чего это задумал? — Чан выставляет руки, чтобы ЧанБин не смог его поцеловать. — У тебя во рту моя сперма! Не подходи ко мне! — Ну что ты как маленький? Ну, иди сюда. Неужели не хочешь поцеловать своего новоиспечённого парня? — ЧанБин вытягивает губы трубочкой и тянется к Чану, пытаясь преодолеть преграду из чужих рук. — Не хочу я тебя целовать, ты грязный. — Да чтоб тебя! Да нет у меня там уже ничего, вот! — ЧанБин открывает рот и демонстрирует чистый язык. — Я давно уже все проглотил. Там было-то всего пара капель. — ДУРАК! — ОТ ДУРАКА СЛЫШУ! МЫТЬСЯ ПОШЛИ! — ПОШЛИ! — ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! — И Я ТЕБЯ! И ХВАТИТ ОРАТЬ УЖЕ! Чан тянет ЧанБина на себя и целует. Сначала немного злясь, но совсем недолго. Они с трудом отрываются друг от друга, как будто никак не могут наверстать упущенное время и идут в ванную, набирать джакузи. Зря что ли она там стоит? Они валяются в ванне, под приятными струями воды, лениво ласкают друг друга, нежно целуются и почти засыпают, убаюканные лёгким массажем. В конце концов они выбираются оттуда, вытираются и ложатся на чистую сторону кровати, сжимая друг друга в долгожданных объятиях. — Вся ситуация изначально какой-то бред, но, знаешь, я даже благодарен нашему похитителю в какой-то степени. Ведь если бы не он (или они), мы бы с тобой так и жили, хороня свои чувства, без возможности их раскрыть. — Я даже думать об этом не хочу, — Чан морщится, будто съел что-то горькое. — Особенно про то время, что мы были в ссоре из-за недопонимания. Это был тихий ужас. — Согласен. — Но все же, там было и что-то хорошее. — Ага. СынМин, например. — Да. СынМин. Знаешь, мне кажется, я его любил все это время. Конечно, не так как тебя, по-другому, но все же это тоже любовь. — И я опять с тобой соглашусь. Я тоже. И я бы хотел его снова встретить. — И я бы даже предложил ему жить втроём. Как ты думаешь? — Я был бы совсем не против. Даже всеми руками «за». — И ты не будешь ревновать? — А ты? — Нет. — Вот и я нет. Чан смеётся этим своим тонким «хихикающим» смехом, и ямочки видно даже в темноте. Те самые ямочки, в которые хочется ткнуть пальцами и начать хихикать за компанию. ЧанБин обхватывает лицо Чана руками и чмокает в эти самые ямочки по очереди, потом в улыбающиеся губы и ложится старшему на грудь, обхватывая его руками. Так они и спят до самого утра, которое подсказывают биологические часы и громкий голос, который раздается в тишине комнаты следом за лязгом замка на железной двери: — Доброе утро, господа!