summer wine

«… настоящая любовь – это как не чувствовать страха, Когда стоишь перед лицом опасности Просто потому, что ты очень этого хочешь. Прикосновение твоей истинной любви — Сродни небесам, что приходят на место чего-то злого И позволяют ему сгореть в восторге этого чувства. …я надеюсь, что у врат мне скажут, что ты – мой, Так что выбери свои предсмертные слова, ведь этот раз — последний, Потому что ты и я, мы были рождены, чтобы умереть.»

/объединённые строки перевода песен LanaDelRey – Cherry, Born to die

***

Одри проснулась от собственного крика. На горячем лбу выступили капли пота, сердце стремилось покинуть грудную клетку, отбивая бешеный ритм. Адреналин пульсировал в висках, сотрясал руки мелкой дрожью. Страх. Первобытный, всеобъемлющий страх, заполонял собой тьму ночи. - Что тебе нужно?! Когда же ты оставишь меня?! - почти прокричав отчаянный вопрос в тишину комнаты, обращалась Одри к своему нескончаемому кошмару. Отец, сектанты, зверь, пустые глазницы Мора, - все они, казалось, сплелись в единый образ, стремящийся затащить сознание девушки на дно змеиной ямы* Решив, что на сегодня попыток забыться сном с неё довольно, Одри встала с постели, поправила прилипшую к телу тонкую шёлковую сорочку, и принялась ходить по комнате в поисках угла, где бы она смогла отыскать свой потерянный покой. Но, как и всегда, - не находила его ни в техниках релаксации, что зачастую безотказно действовали на её бывших пациентах, ни в собственной спальне. В моменты, когда сознание металось в агонии, неожиданным образом девушка стала прибегать к своему новоизобретённому методу: она представляла образ, ставший островом спокойствия в её бушующем море кошмаров. Она мысленно рисовала его. Ангела, чьи глаза своей зеленью напоминали безмятежное цветение природы весной. Того, чьё присутствие окутывало ароматом луговых трав. Того, чьи руки уже не один раз спасали её, то ловя из окна его спальни, то унося по воздуху из горящей церкви. Она фантазировала о нём, как бы он мог касаться её или всего лишь говорить с ней сейчас. «Что он таит за неприступным фасадом доброжелательности?» - задавалась она вопросом. Интуиция подсказывала, что в нём сокрыто очень много разных чувств, он явно не лишён страсти, хотя и умело прикрывается холодной сдержанностью. Остановившись у окна, Одри приникла лбом к стеклу, подставляя измученное лицо свету Луны. «Смогла бы она освещать тьму так же ярко, если бы вдруг раскололась на части?» ** «Рафаил смог осветить тьму во мне, хотя его сердце разбито, скрывая силу, заложенную его Отцом для исполнения предназначения. Умирающий ангел… который без намерения создаёт жизнь вокруг себя. Создаёт её во мне.» - Сама того не заметив, Одри уже не думала о преследовавших её во снах и наяву кошмарах. Теперь всё сознание заполнил его небесный образ. Мысли о нём не просто отвлекали её от страха, они рождали в Одри совершенно незнакомое до встречи с ним чувство. Ей казалось, что они уже были знакомы, что они уже когда-то проходили путь через тернии плечом к плечу. В голову пробралась отчаянная мысль: «Может быть ему тоже не спится сейчас? Ведь сон ангелам не так уж необходим, как он сам сказал…» - желание ощутить негу его присутствия становилось необходимостью. «Вот бы увидеть его сейчас, услышать голос… коснуться холодной кожи» - собственные размышления казались ей эгоистичными, порочными, как будто уже сами по себе они могли запятнать его белоснежные крылья, оставить пятно на его ангельском лике. «Я не должна... Мне нужно быть сильнее и научиться справляться со своими страхами самой.» - В голове закружился вихрь из вины, стыда, причин почему она не должна думать о нём в таком ключе. Спустя минуты, что показались Одри часами, она устала торговаться со своей совестью и сделала нерешительный шаг в коридор, затем второй, третий... «Просто посмотрю, не спит ли он. А если кто-то увидит, скажу, что иду за стаканом воды на кухню,» - начала она выстраивать линию защиты на случай, если будет замечена кем-то из обитателей Астреи. «Надо же, до чего быстро мои страхи сменяют друг друга: теперь я просто боюсь косых взглядов коллег, хотя меньше часа назад проснулась в холодном поту» - эта мысль заставила её невольно улыбнуться, забавляя, словно защищая психику от накопленных переживаний. Наконец, не встретив никого на своём пути, Одри почти достигла заветной цели. Остановившись перед приоткрытой дверью в паре шагов, затаила дыхание. Из комнаты пробивалась яркая полоска света, слышался шелест переворачиваемых страниц, быстрые движения грифеля по шершавой бумаге. Перед глазами всплыло воспоминание об одном из её первых дней в Астреи, когда она тайком пробралась к Рафаилу в комнату и обнаружила на его столе исписанный двумя разными почерками дневник. - Одри? – дверь моментально распахнулась и на пороге комнаты выросла фигура ангела. Его глаза, силуэт, крылья, источали искорки света, который она уже видела однажды. Это были остатки того самого света, что выжигал души и глаза грешников в церкви. - Рафаил... - тихо начала она, забыв, или, скорее, изначально не зная зачем пришла и что собиралась сказать ему, - я…шла по коридору и увидела свет… подумала, что не спишь и решила… Он смотрел на неё без удивления, с нежной усмешкой, вовсе не ожидал оправданий её появления на пороге его комнаты в столь поздний час. Он чувствовал, что она придёт. Признаться, он хотел, чтобы она пришла. - Я не спал, Одри, всё в порядке. Проходи, пожалуйста, не стой на пороге, - мягко прервал он её попытки дать логичное объяснение происходящему, шагнул в сторону, открывая ей проход в свою обитель, протянул раскрытую ладонь. Робко вложив пальцы в его протянутую руку, Одри вошла в аскетичную комнату ангела. Она почувствовала, как от одного легкого, целомудренного прикосновения сердце пропустило удар. Она рассматривала парня, улавливая остатки гаснувших искорок света, пока он медленно вёл её к столу и бережно усаживал на выдвинутый стул. Одним спешным движением убрав раскрытые на столе записи, Рафаил опустился перед ней на колено, обеспокоенно заглянул в глаза: - Кошмары не оставляют тебя, верно? Тебе не стоит стыдиться просить меня о помощи. Я только рад, если наши разговоры принесут тебе хотя бы временное успокоение. Ты можешь постучать в мою дверь в любое время, для тебя она всегда будет открыта. - Произнёс он с тоской в голосе, почти шёпотом, но интонация его звучала твёрдо, он был уверен в сказанном. Ему в самом деле хотелось избавить её от тяжёлых чувств, вынуть из её сердца страх и боль, заменить их счастьем, безмятежностью, чем-то столь же прекрасным, как она сама. Она верила ему. Всё окружающее пространство растворилось в дымке, оставляя в фокусе зрения лишь его наполненные кристальной чистотой глаза. Одри, словно загипнотизированная, наблюдала как слова, звук за звуком, слетают с его притягательных губ и растворяются в воздухе. - Я здесь не из-за кошмаров, Рафаил, я здесь из-за тебя, - выпалила она прежде, чем успела подумать, - ты нужен мне. Сейчас… Всегда. Когда звук собственного голоса стих, Одри с силой прикусила язык в попытке отрезвить себя. Она наяву ощутила, как внутри сорвало тот затвор, за который она так старательно прятала распаляющий её сердце и тело жар при виде этого парня. Жар, который томился в ней с самого первого дня в Астрее, когда она пошла на зов скрипки, играющей в его умелых руках. Эта мелодия стала аккомпанементом зарождающегося ранее неизвестного чувства. Рафаил, точно не сразу осознав услышанное, смотрел в её распахнутые глаза с нескрываемой нежностью, ласкал её хрупкий образ одним лишь взглядом. «Как мог создать Отец настолько совершенное создание, не заточив при этом ревностно в Раю? Как смог отпустить от себя и как теперь смогу это сделать я, если она по собственной воле стремится разделить со мной этот плен?» - задавался он вопросом. Её удивительные глаза, которые всё чаще были полны тревоги, желанные губы, манящие изгибы - весь её изящный образ казался ему сотканным нитями самой Любви и Красоты. - Я давно уже твой, Одри, - с губ ангела так легко слетело признание, которое он не решался произнести даже наедине с собой. Теперь оно звучало так естественно и правильно. - Я всегда буду твоим... Пускай моё «всегда» будет коротко, но оно полностью принадлежит тебе. Озвученная истина открылась для обоих. Он поднёс её ладонь к своим губам, нежно поцеловал, как целуют самое ценное, что может быть в мире. Глаза наполнились влагой от осознания услышанного, от взаимности их чувств, от страха потери. Рафаил бережно смахнул росинки с уголков её глаз, обхватив лицо обеими ладонями. Какой хрупкой, какой эфемерной она выглядела в них. - Ты стала мои наваждением, - медленно произнёс он с хрипотцой в голосе, едва ощутимо оглаживая большим пальцем её скулу, - моим самым дерзким помыслом; тем единственным видом искусства, которое мне не под силу постичь. - Ты можешь попробовать, - с едва заметной улыбкой отозвалась она двусмысленной фразой, - я бы хотела стать твоим самым любимым произведением. Неожиданная игривая нота в её голосе стёрла остатки границ. Поднявшись с колена, он одной рукой подхватил девушку за талию, точно пёрышко, усадил на гладкую поверхность стола, не разрывая зрительного контакта. Наблюдал как её расширенные зрачки желали вобрать в себя весь его образ. Мягко раздвинув ногой её колени, расположился между ними чтобы быть ближе. Вступив в её игру, не спешил начинать поцелуй, который мечтал сорвать с её губ ещё много раз, после того как посмел сделать это впервые. Замыслил оставить ненадолго томиться обоих в нарастающем ожидании неизбежного, распаляя. Собственнически, но аккуратно сжал одной рукой её бедро, второй – невесомо поглаживал шею и плечи, вызывая волну мурашек на тёплой коже. Зачарованно разглядывал её лицо, неизменно возвращаясь к линии соблазнительных губ. Их притяжение манило его и в этот раз он не станет сдерживаться. Лишь немного испытает грань, до которой они смогут дойти в ожидании. Одри в свою очередь ангельским терпением не обладала, но и проигрывать так скоро не собиралась. Уловив намерение ангела, она, глядя на него снизу вверх, слегка закусила нижнюю губу, нарочито вытянула шею, обнажая её, грациозным движением откинула локоны назад. Затем едва касаясь, провела пальцами по ней, продолжив скользить по ключице вниз, почти коснулась груди, словно показывая ему места, где бы она хотела ощущать его руки… ...как спусковой крючок, подействовав на Рафаила. Она выиграла. Запустив руку в её шелковистые волосы, он притянул её за затылок и припал к губам в жадном поцелуе. Дерзко сминая их, тут же углубил языком, утоляя несносную жажду. Сжал руки на тонкой талии, притягивая ещё ближе. Он больше не хотел сдерживаться и не мог. Он хотел её. Он слишком долго и отчаянно пытался держать свои чувства под контролем, но, наконец, сам не выдержал их натиска. Внизу живота затянулся тугой узел. Тело девушки вспыхнуло, сердце стремилось покинуть грудную клетку, отбивая бешеный ритм. Адреналин пульсировал в висках, сотрясал руки мелкой дрожью. Желание. Первобытное, всеобъемлющее желание, заполоняло собой темноту её зрачков. Хватая воздух, Одри отвечала на его порыв, распаляя напряжение между ними. Она ощутила каждой клеточкой тела как много страсти скрывалось за его отстраненным обликом. «Взрыв чувств среди этих лишённых эмоций стен,» - вспомнила она собственную мысль, когда в лесу он не мог оторваться от неё, осматривая на предмет болезни. Придвинувшись на край стола, Одри обвила торс парня ногами, одну руку запустила в копну его чёрных волос, едва сжала пальцами. Когда второй рукой она пробралась под его рубашку, слегка царапая крепкие мышцы живота, ангел глухо выдохнул ей в губы, нехотя прервался чтобы убедиться в окончательности её решения: - Одри, мы ещё можем остановиться - он из последних сил оставлял ей свободу выбора, если она того вдруг пожелает, если вдруг передумала, поняла, что сказала лишнее... - Я не верю, что ты веришь в это, Рафаил, - осмелев от адреналина ответила она, с вызовом выдыхая его имя, в одно мгновение обратив в прах его последнее сомнение. Точка невозврата была достигнута. Он без промедления продолжил смазано целовать уголки её губ, подбородок, шею, плечи, ключицы. Пальцами рисовал на ней невидимые узоры своих чувств, точно она была холстом. Задевал бретельки тонкой сорочки, которые будто сами норовили слететь. Податливое хрупкое тело плавилось в его сильных руках. Не разрывая поцелуй, Одри стала неспешно расстёгивать его рубашку. Последние пуговицы ей хотелось уже и вовсе просто вырвать, не тратить время на преодоление такой глупой преграды. Ангел издал короткий, шумный вдох, когда девушка сначала робко коснулась края его брюк, а затем смелее провела пальцами ниже по их ткани. Рафаил склонился над ней, нависая, бережно придерживал голову, пока её спина не коснулась поверхности стола. Она почувствовала прохладу дерева, контрастирующую с горячим телом, и та придала ей уверенности в правильности происходящего. Он положил ладони на её бёдра, сдавливая их пальцами. Затуманенный взглядом, он наслаждался открывшимся ему видом: в лунном свете она лежала на столе с раскрасневшимися щеками, опухшими от поцелуев губами. Её волосы разметались по сторонам, грудь высоко вздымалась от глубокого, сбившегося дыхания. Бретели сорочки сместились на её плечи, обнажая грудь. Склонившись над ней, он оставлял влажные следы поцелуев, плавно очерчивал контуры ареолов, едва касаясь языком затвердевших сосков. Не сдержавшись, Одри издала тихий стон, затем ещё один. Ему нестерпимо захотелось услышать их громче, чтобы они сливались в сладострастную симфонию, заполнили всё пространство. Изучая её изгибы плавными движениями рук, он двинулся ниже. Покрывал поцелуями живот, внутреннюю поверхность бёдер, колени. Её гладкая кожа словно ласкала его в ответ. Пальцами ангел легко дотронулся до самого потаённого уголка её тела. Сдвинув тонкое кружево белья в сторону, нежно коснулся пульсирующего желанием клитора и тут же получил заветное: Одри всхлипнула, отзываясь всем телом, подалась вперёд, стремясь навстречу удовольствию. Огладив влажные складки, он задержал в них большой палец, погрузив другие два в её горячее лоно. - Рафаил, - на выдохе сорвалось его имя с её искусанных губ. Отчаянно, надрывно, хотелось наполнится им, вобрать в себя, соединиться. Одри привстала на локтях, через силу вынуждая его отстраниться. Ангел помог ей подняться, придерживая в объятиях. Она привстала на носочки, целуя его в губы, пока рука замерла на его ширинке, чувствуя твёрдое возбуждение под тканью брюк. Затем провела ей вдоль члена, ощущая размер и толщину пальцами. Расстёгивая ширинку, избавила его от очередного ненужного барьера. Взяла Рафаила за руку, подводя к кровати, слегка надавила на плечи, побуждая сесть, а сама отстранилась на расстояние шага. Его взгляд был осязаемым, блестел предвкушением. Не отрывая глаз от ангела, Одри легко поддела бретели сорочки. Порхнув, она расстелилась на полу, напоследок огладив формы точёной фигуры. Не прикрываясь, не прячась от потемневших глаз Рафаила, она несколько мгновений стояла в софите Луны. - Pulchritudinous*** –прошептал он, бесстыдно впитывая эту картину, - ты мучительно красива, Одри. Затем, не вставая, он протянув ей руку, приглашая сократить невыносимое расстояние. Низ её живота на уровне его лица не остался без поцелуев. Она держалась за его напряжённые плечи чтобы не потерять равновесия, ноги подкашивались от захватившей её неги. Обеими руками он обхватил её ягодицы, впиваясь, огладил бёдра. Зацепив пальцами край белья, медленно потянул вниз, покрывая поцелуями каждый открывающийся сантиметр кожи. Грациозно переступив через оставшееся лежать на полу мокрое кружево, Одри встала на колени по бокам его бёдер. Придерживая её за талию, Рафаил аккуратно опустил её на себя, давая время привыкнуть, не спешил начать движение. От долгожданного проникновения закружилась голова, девушка издала сладкий шумный стон наслаждения, запрокинув голову и продолжая держаться за сильные плечи ангела. Он наблюдал за её реакцией через полуопущенные веки, крепко держа, ласкал её грудь губами и языком. Ждал, когда она будет готова продолжить. Одри привстала и снова опустилась на него несколько раз чтобы почувствовать Рафаила ещё глубже, ощутить, как они становятся единым целым. Он продолжил заданный ей ритм, но ей стало мало. Когда она ускорилась, Рафаил с трудом сдерживал себя, чтобы не продолжить наращивать темп. - Не сдерживай себя, - на выдохе прошептала она ему в ухо, слегка прикусывая его, - я хочу почувствовать весь твой огонь, что ты так старательно прятал. Каждое произнесённое слово отзывалось мурашками на его теле, разоблачая его вожделение к это удивительной девушке. Он легко встал, удерживая её на себе, аккуратно прислонил спиной к стене. Теперь уже он задавал желаемый темп проникновения, почти не прекращая срывать сдавленных стонов с губ Одри. Тонкие пальцы впивались в его спину, оставляя следы от ногтей. Она была близка к тому, чтобы ощутить себя в облаках, настолько Рафаил наполнял её эйфорией (собой). Но неожиданно он замедлился, остановился в паре разделяющих от помутнения рассудка движениях. Остановившись, он перенёс Одри на кровать, уложил на спину, устроившись между её ног, навис над ней сверху: - Я хочу видеть тебя, - хрипло произнёс он, - хочу, чтобы это мгновение принадлежало только тебе. Поглаживая её скулу, шею, спускаясь ниже к груди, животу, вошёл в неё двумя пальцами, задавая лёгкие скользящие движения. Неотрывно следил за её реакцией, как от каждого движения она стремилась ему навстречу, как с влажных губ срывались вздохи, приближая оргазм. Наконец, она изогнулась, задержав дыхание, издала протяжный глубоки стон. Пальцами Рафаил удовлетворённо ощутил пульсацию и вязкость влаги. - Мне мало твоих рук, Рафаил, - сказала она, разводя ноги шире, открываясь ему полностью. Атмосфера заполнилась синхронным шумным дыханием, когда он вошёл в неё сразу на всё длину и начал непрерывно двигаться, подталкивая её к новому оргазму. Ощущая невыносимую истому, она прижималась к нему ближе, целовала его губы, слегка прикусывала шею, державшись за его плечи. Она заставила ангела лишиться остатков рассудка, когда сжалась внутри и снаружи, окончательно и бесповоротно растворяясь в нём, приглашая его догнать и разделить с ней этот рай на земле. Тяжело дыша, они отзывались друг в друге пульсациями разрядившегося напряжения. Сердца отбивали бешеный ритм, в висках трепетало наслаждение, сотрясая конечности мелкой дрожью. Страсть. Первородная, всеобъемлющая страсть жизни, заполнила собой всё окружающее их пространство, превратив в звёзды.

***

*Отсылка к роману Мэри Джэйн Уорд «Змеиная яма», в котором описан автобиографический опыт лечения писательницы в психиатрической лечебнице. Исторически, до 50-х годов использовали шоковый метод лечения пациентов с психиатрическими заболеваниями, который заключался в том, что больного удерживали над ямой, в которой находилось больше сотни ядовитых змей. **Отсылка к новелле Клуба Романтики «Секрет небес: Реквием». ***Pulchritudinous – по-латински «мучительно красивый» Название "Summer wine" отсылает к песне Nancy Sinatra о парне, выпившем дурманящего вина из рук прекрасной незнакомки и потерявшего голову.