Обнаженная красота поцарапанных небес

      Пока Эстер, скучая, дожидалась Хелен, чтобы еще немного времени провести вместе перед сном, чайник совсем остыл. Слуги не разожгли камин, что совершенно возмутило Хелен, вернувшуюся после горячей ванны к подруге в холодную спальню.       Эстер предлагала просто забраться под одеяло и лечь ближе друг к другу, но Хелен заявила, что решит проблему, и скрылась за дверью.       — Смотри, что раздобыла, — вернувшись, Хелен выудила из-за спины графин с янтарной жидкостью — бренди. — Нет, я не брала без спроса, мне поспособствовал тот симпатичный лакей, о котором я тебе говорила.       Эстер только вздохнула, качая головой. То ли осуждая выбор напитка, то ли вкус подруги на мужчин. Лучше бы Хелен просто принесла горячий чайник, избавив их от опасности быть пойманными с поличным. На двери щелкнул замок, но Эстер это ничуть не успокоило.       — Будешь или нет?       Хелен разлеглась на кровати, напоминая античную статую, разве что грозди винограда не хватало, и весь ее вид показывал, как решительно она настроена согреться бокалом-другим бренди, в компании Эстер или нет.       Эстер, насупившись для вида, кивнула. Бокалов рядом не нашлось, потому Хелен просто от души плеснула бренди в пустые фарфоровые чашки.       — Один… знакомый, — Хелен странно кашлянула, — научил меня занимательному способу пить. Можно многое узнать друг о друге.       — Я что-то тебе не знаю? — Эстер вопросительно подняла бровь, водя пальцем по краю чашки.       — Очень многое, дорогая, — многозначительно ухмыльнулась в ответ Хелен. Эстер и представить не могла, сколько всего не знала о ней. — Я говорю о том, чего никогда не делала, ты — пьешь, если делала. Например, я никогда не была заграницей.       Эстер, ожидаемо, выпила, поморщилась, передернув плечами. Крепкие напитки не предназначались для женщин в их обществе, зато они согревали куда быстрее чаев.       — Никогда не забуду месяц в Париже.       И Хелен прекрасно знала, из-за чего, вернее, кого. Эстер рассказывала о графине с звучной французской фамилией, высокой и утонченной брюнетке, белокожей, как жемчуг, что она носила на шее, прекрасной, как декабрьский рассвет. Хелен хотела узнать больше, но не рисковала, зная, как болезненны воспоминания.       — Что же, — Эстер хитро улыбнулась, глянув на подругу, — я никогда не целовала мужчин.       Это было нечестно, как бы ни соответствовало правилам. Хелен закатила глаза и хорошенько отхлебнула бренди, аж кашлянув. Хорошо, что она взяла весь графин.       — Что ты так смотришь? — с наигранным непониманием — оно маскировало раздражение — вопросила Хелен. — Нет здесь ничего интересного.       — Ты же понимаешь, если не удовлетворишь мое любопытство сейчас, дальше будет про то, что я никогда не спала с мужчинами?       Хелен осталось принять поражение, пока оно не стало сокрушительным. Она отпила еще, уже для уверенности, а не разогрева, подсела ближе к Эстер и заговорила тише, будто боялась, что их могли подслушивать.       — Это был парень из слуг, очень приятный, я не устояла, — равнодушно призналась Хелен. — Ничего серьезного, даже не помню его имени.       Ложь. Игра предполагала честность, но Хелен не умела быть честной даже с собой. Она верила в то, что говорила.       — И все?       — Потом я встретила прекраснейшую девушку на свете.       Даже комплимент — чересчур льстивый, Хелен никогда так не говорила — не смог отвлечь Эстер. Она задумчиво кивнула и вдруг подняла на подругу глаза, сложив части мозаики воедино.       — С ним же ты?..       Она не успела даже договорить. Хелен опередила, не дав спросить то, что причиняло столько неудобств даже несколько лет спустя, даже когда она перечеркнула и оставила ту жизнь позади.       — К черту игры, — Хелен залпом допила бренди, притянула Эстер ближе, прижалась губами к ее шее, горячо усмехнулась: — я знаю еще пару способов согреться.