Остров чужих надежд

Андрею почти по-детски хотелось поверить, что сказанное матерью всего лишь неудачная шутка, или что он ослышался, не понял ее. Но Маргарита не шутила, и вид у нее был серьезен, как никогда. — Повтори, что ты сказала? — Андрюша… — Мама, просто повтори! — начал закипать Жданов. Понимал ведь, что недопустимо повышать голос на мать, но в тот момент не мог ничего с собой поделать. — Я правильно услышал? Ты заложила фирму? Без ведома совета директоров? — Да, это была вынужденная мера. Но не все так плохо, как тебе сейчас кажется, — тихо ответила Марго, стыдливо опустив взгляд. Тон Андрея не оставлял сомнений, что перед ней сидит не ее сын, а глава огромного холдинга, широко известный своей бескомпромиссностью и крутым нравом. — А что, есть варианты, как я могу трактовать то, что ты сказала?! — Выслушай меня, Андрей, не руби с плеча. Понимаю, что я обязана была созвать совет директоров и рассказать им все сама, и ты сейчас вправе это сделать хоть завтра, но мне не хотелось бы доводить все до скандала. Просто надо выиграть немного времени. Нам не к кому обратиться, кроме тебя. Жданов сжал кулак, но удержался от матерных комментариев, судорожно схватил стакан со стола, сделал большой глоток воды и кивнул. Маргарита права, он минуту назад обещал ей помочь как сын, а слово нужно держать. — В последнее время дела у фирмы шли не очень хорошо, как ты понимаешь, иначе я бы не пошла на крайние меры, — осторожно начала свой рассказ мать, подбирая слова. — Сначала понадобилась срочная модернизация производства, часть оборудования была списана, потом провалилась коллекция… Я понимаю, что это целиком и полностью моя вина, и мне… — Мама, давай без лирики, пожалуйста. Только факты, — нетерпеливо перебил ее Андрей. — У нас очень большие долговые обязательства перед банками. По сути, мы банкроты, — Марго, наконец, собралась с мыслями и совладала с собой. — Чтобы спасти фирму, мы создали другую, новую, и я подписала закладную на Зималетто в пользу этой фирмы. Она называется Ника-мода. Через пару дней президент Ника-моды подаст в суд на Зималетто, но пока будет идти судебный процесс, у нас останется возможность выпустить еще одну коллекцию и расплатиться с кредиторами. Нужно только время. Она улыбнулась и робко посмотрела сыну в глаза, надеясь, что ее слова утихомирят помрачневшего Андрея, но он совершенно не разделял ее оптимизма. В его голове крутились схемы рейдерских захватов, которые он знал непонаслышке, статьи Уголовного кодекса Российской Федерации и способы избежать наказания. Про себя он уже решал, кому занести конвертик, если что. Хотя, какой конвертик? Скорей уж чемоданчик. Но главное, он отчетливо понимал, что у этого шоу должен был быть кукловод. Мать явно не смогла бы придумать такую многоходовку сама, а, значит, кто-то усердно ей в этом помогал. Жданов мысленно влепил себе подзатыльник за то, что перестал в последние годы посещать ежеквартальные совещания в Зималетто, полагаясь на Воропаева, но тот ничего криминального не рассказывал. Ничего, что заставило бы Андрея хоть чуть-чуть насторожиться. Если бы у Саши возникли сомнения, то он бы непременно поделился с другом. В родительской компании все шло как раньше, словно за десять долгих лет ничего не изменилось. Да и выплаты на счет поступали исправно и без задержек. — Каким банкам вы должны? — спросил Андрей, надеясь, что все еще можно решить полюбовно, без привлечения старых связей в правоохранительных органах. Ведь прав Канивецкий, сейчас уже не девяностые, и получать желаемое гораздо проще. Воспоминание о наставнике заставило поморщиться, но тот зачастую оказывался прав в любых вопросах. — Атлантик-банк, — начала перечислять Марго, — Ллойд Моррис — это самые крупные. Жданов прищурился. С Вячеславом Семеновичем — управляющим Ллойд Морриса — он договорится. Через пару дней они встретятся в загородном клубе — в последнее время у московской бизнес элиты стало очень популярно играть в гольф по выходным. С Атлантиком еще проще — это банк Канивецкого, и Шнайдеров — его управляющий — при виде Андрея принимает подобострастную позу, зная, что это протеже хозяина. Но на языке крутился самый главный вопрос: — И кому же принадлежит эта ваша подставная фирма? — Нашему вице-президенту! — простодушно откликнулась Марго. — Ох, мама-мама… — только и сумел выдавить из себя Жданов. Не Малиновский — уже чуть лучше. Может и удастся все решить быстро и без особых усилий, если он не будет лезть. И все же… все же… Мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, совершенное в особо крупном размере — вот как это называется. Андрей даже статью уголовного кодекса мог сейчас назвать, а главное — срок, реальный тюремный срок, причем немаленький. И штраф. Правда, это меньшее из зол в данном случае. — Почему ты просто не попросила у меня денег? — едва сдержав тяжелый вздох, спросил Жданов. — Сынок, я не хотела тебя беспокоить. Думала, что сами справимся, — совсем по-детски невинно ответила Маргарита. — И кто еще в курсе?.. — на язык так и напрашивалось продолжить «твоих художеств», но Андрей сдержался. — Я, Катюша, Рома… — Рома, значит? Прекрасно! — рыкнул Андрей. Значит, влез все же, гнида. Как знал, что без Малиновского не обошлось. — Я просто удивляюсь, ты безоговорочно доверяешь каким-то проходимцам, но не собственному сыну! У тебя есть какие-то бумаги с собой? Маргарита только покачала головой и принялась рассматривать свои руки. Понятно, что у нее не было оправданий. Как дитя малое, ей-богу! Мать сглупила, и сильно, а теперь сложно было все исправить без последствий. Если он еще хоть чуть-чуть надавит, доведет ее до приступа — к бабке не ходи. Значит, придется вытаскивать чертово Зималетто из кучи дерьма. — Ладно, мам. Все будет хорошо, — успокаивающе сказал Андрей, призвав всю свою выдержку. — Завтра я отменю все свои встречи, приеду к вам в офис с утра. И, пожалуйста, больше никаких решений без моего ведома. Поняла? — Конечно, сынок. И спасибо тебе… — Это только ради тебя, мам, и ради папы. Слова Андрея немного успокоили Маргариту и, попрощавшись, Жданов поехал к себе в офис, намереваясь завтрашним утром разогнать всю шайку советчиков в Зималетто, а лучше вышвырнуть на улицу с волчьим билетом. Малиновского уже давно надо было поставить на место. Он будто не знал, с кем связывается. Или не осознавал? Так завтра осознает — это точно. *** Саша был бы не прочь прокатиться с ветерком по широкой дороге, утопив педаль газа в пол, чтобы выбить из головы все лишнее, но Рублевское шоссе, как обычно, стояло в пробке. Пока приходилось довольствоваться запахом выхлопных газов и нервными гудками соседних машин. Примерно два часа у него заняла дорога до нужного поселка, и еще десять минут — до дома Колесовых. Кира почти сразу после свадьбы предложила мужу уехать жить за город. Зачем ей это было нужно — неясно. Но Денис такими вопросами не задавался и, естественно, жену сразу же поддержал. Он во всем потакал ей, а потому сразу купил лучший участок подальше от посторонних глаз, пригнал строителей. Через год молодая семья уже перевозила вещи в новенький трехэтажный особняк, окруженный неестественно ярким зеленым газоном, лаундж-зоной для барбекю и многочисленными альпийскими горками. Автоматические ворота почти бесшумно разъехались, впуская на территорию машину Воропаева. Навстречу тут же вышла горничная, имя которой Саша никак не мог запомнить, и сообщила, что Дениса Алексеевича еще нет дома, а Кира Юрьевна на заднем дворе, куда он и направился, хмуро кивнув прислуге. Предчувствие было скверное и никогда его не подводило. Саша хотел бы увидеть на лужайке что угодно, но только не сестру, сжимающую в руках оружие. Он невольно замер, рассматривая резкие черты Киры, хладнокровно расстреливающей мишень за мишенью, и чувствовал внутри пустоту. Скупые, отточенные движения, сосредоточенный взгляд — это не она, не его родная девочка. Черт, все нутро перевернулось в момент ее последнего выстрела, и Воропаев машинально дернулся к ней, но остановился. Не хотелось бы быть застреленным собственной сестрой по глупости. Кира резко повернула голову, заметив движение позади себя, скользнула взглядом по перекошенному лицу брата, и медленно опустила руку с пистолетом, улыбнувшись слегка виновато, словно ее застукали за чем-то непристойным. — Привет! Почему не предупредил, что приедешь? — спросила она, неторопливо направляясь к нему, так и не выпустив оружие из рук. — Ужин еще не готов, Деня приедет примерно через час. — Зачем ты… снова… — Воропаев не закончил фразу, зажмурился и помотал головой, пытаясь собраться с мыслями. — Да чего ты разволновался? — Кира беззаботно рассмеялась, поставила пистолет на предохранитель, убрала его в висящую на поясе кобуру и обняла брата за шею. — Скучно, решила вспомнить школьные годы. — Вспомнила? — ядовито поинтересовался Саша, стискивая сестру в ответных объятиях. На языке вертелось множество язвительных вопросов, которые наверняка бы выбили дурь из Кириной головы, но озвучить их Воропаев не решился. — Да, стреляю по бутылкам. 40 метров! Помнят еще руки, — она отвела взгляд в сторону, совсем чуть-чуть, не выдержав недовольного выражения лица старшего брата, и повела его в дом, схватив за руку. — Будешь кофе? Вика притащила из Бразилии какой-то очень вкусный, могу даже сварить тебе сама в турке. Саша остановил сестру на крыльце, зафиксировал руками ее лицо и заставил посмотреть в глаза. — У тебя все хорошо? — Конечно, Сашенька, — без промедления соврала она, даже не моргнув глазом, и тут же перевела тему. — Я же говорю: скучно. Устала от всей этой бабской тусовки, — Кира мягко высвободилась из его рук и направилась в дом. — Деня говорит, что мне надо или родить ребенка, или найти работу. Сходить, что ли, в гости к коллегам… — А оно тебе надо? Они зашли на светлую просторную кухню. В панорамные окна бил оранжевый солнечный свет, горничная предусмотрительно растворилась, а из духовки приятно и очень аппетитно пахло чем-то мясным. Девушка действительно достала турку, зерна и кофемолку, засуетилась у варочной панели, а Саша опустился на высокий барный стул. — Надо, надоело сходить с ума в четырех стенах. Я обожаю этот дом, но мне становится в нем душно. Я и так уже достаточно просидела на одном месте! Ты знаешь, что Вика снимает репортажи для центрального телевидения? — Даже не думай. — Но почему? — искренне удивилась она. — Ты забыла, кто твой муж? Кто брат? — с намеком спросил Саша. — Ты же понимаешь, во что это выльется! Жена заместителя мэра Москвы — журналистка! В Чечню потом снова поедешь?! Он саданул кулаком по столешнице, а Кира вздрогнула и расплескала закипающий кофе. — Прости, — сбивчиво пробормотала она, прикусив губу. — Что-то я не подумала… — Если хочешь, давай устроим тебя к Андрею. Это тебе подойдет? — тут же нашел компромисс взволнованный Саша, желая как можно скорее замять неприятную для них обоих тему. — Если можно. Поговоришь с ним? — кивнула девушка. Он сухо улыбнулся и бросил взгляд в окно. Из-за легких занавесок было видно, как в открывающиеся ворота заехал большой белый внедорожник зятя. Воропаев тут же заметил повеселевшее лицо сестры, она бросила все и побежала к двери встречать главу семьи. Когда Денис вышел из машины, Кира, не раздумывая, бросилась на шею мужу, зная, что ее подхватят надежные, любящие руки. Наверное, Колесов прав, хватит ей сидеть дома. В конце концов, нет причин не доверять его чутью. Саша сделал себе заметку, завтра же поговорить со Ждановым, чтобы устроил сестру в пиар-службу или еще куда-то. Чем меньше времени она проведет один на один с собой, тем лучше.