Ошибка президента.

Хёнджин, сославшись на не очень хорошее самочувствие, остался у себя. Сынмин нехотя отпустил, но каждый час звонил или писал, справляясь о состоянии омеги. Волк покоя не давал, переживая за своего омегу и рвался к нему, но Сынмин противостоял, уважая чужое желание побыть в одиночестве. Проснувшись, омега сонно разлепил глаза и уставился на будильник, мерцающий в темноте цифрами «3:45». Сонное тело тут же проснулось, почувствовав тянущую боль внизу живота, а вместе с пробуждением появилось неприятное ощущение в штанах. В мокрых штанах. Минхо, открыв дверь, галантно пропустил своего (!!!) омегу в офис. Шум работы на секунду прекратился. Сотрудники окинули парочку взглядом и, наткнувшись на суровые глаза альфы, тут же вернулись к работе. Джисон скрылся за дверью кабинета гендиректора Ли и тут же началось: — Ты видел метку у Джисона? — У гендиректора тоже. Неужели хоть у одного омеги получилось? — А там ещё и господин Ким с Хёнджином тоже скоро пометят друг друга… Лучших альф расхватили, пока мы с тобой зевали. Джисон, едва оказавшись с ним наедине, прижал альфу к стене, глубоко целуя. Минхо, зарычав, сжал его ягодицы, прижимая к быстротвердеющему паху. — Ты опять?.. — скрывая лёгкое удивление за усмешкой, спросил омега. — Всегда, — ответил Минхо и, склонившись к заживающей метке, коротко лизнул. Джисон, по-омежьи мило заурчав, повторил, залечивая укус на шее альфы. Минхо так же заурчал, по альфьи, грубо, но заурчал, выражая благодарность за заботу и наслаждение от касаний пары. — Я никогда тебя не отпущу. Не смогу больше, — тихо проговорил Ли, сжимая в объятиях омегу. — Не отпускай. Я буду рядом. Теперь точно… — ответил Хан, вдыхая шоколадный грейпфрут, исходящий от обоих. Так пахнуть они теперь будут всегда. Рабочий день подходил к середине, но главных героев последних сплетен всё не было. 11:21 Минхо Ты где? Сегодня будешь вообще?

11:23

Сынмин

У меня гон.

11:23 Минхо Иу, держись. Хёнджин, как я понимаю, с тобой?

11:24

Сынмин

Он не в офисе?

11:25 Минхо Нет…

11:26

Сынмин

Позвони ему.

11:26 Минхо Да чё я? Ты же его начальник.

11:27

Сынмин

Я сейчас если его услышу, только рычать смогу. Звони.

И спроси, как он себя чувствует.

Хёнджин, не отрываясь от украденной рубашки альфы, занимался тем, что в любой другой день себе бы никак не позволил. Пытался облегчить боль с помощью самоудовлетворения, по сути, на запах альфы, но об этом он подумает потом. Телефон, потерянный где-то в недрах одеяла, противно зазвенел, отвлекая от занятия. Омега старался не реагировать, но кто-то на том конце провода был слишком настойчивым. Как оказалось, это был гендиректор Ли. — Ебаный Минхо… Как ты не вовремя… — застонал омега и, вдохнув яркий запах бергамота, кончил, сворачиваясь калачиком на постели. Спустя минуту он нашёл в себе силы перезвонить. — Хёнджин, что случилось? Ты в порядке? Тебя тут потерял кое-кто, — взволнованно проговорил альфа. — Нормально. Я хочу взять отгул на четыре дня. Понимаешь, о чём я?.. — проскулил омега, тщетно пытаясь контролировать голос. На том конце провода послышалось рычание отреагировавшего волка. Хёнджин, пискнув, сбросил звонок. 11:37 Минхо Не спрашивай откуда у меня твой номер. Я предупрежу его. И не звони мне больше. Только пиши.

11:37

Хёнджин

Спасибо

И извини, я не специально…

Альфа, перейдя в другой диалог, вздохнул. 11:40 Минхо Я всё узнал. Как бы тебе сказать… У него течка.

11:42

Сынмин

Ты звонил моему течному омеге?!

11:42 Минхо Ты сам просил.

11:45

Сынмин

Ладно. Сука.

Он в порядке?

11:45 Минхо Судя по звукам, ему больно. Он берёт отгул на четыре дня. С каждой новой деталью я думаю, что вы прям идеально друг другу подходите.

11:51

Сынмин

Всё, отвали, спасибо.

11:51 Минхо Дрочить мешаю?))))

11:56

Сынмин

Очень, если честно.

Минхо, скривившись, улыбнулся и перевёл взгляд на своего омегу, грызущего карандаш и заполняющего что-то в блокноте. — Может сходим куда-нибудь? — Ты меня натянуть хочешь? — прыснул омега и на секунду поднял на него глаза. — Честно? Да. Но я подумал, что твоя задница должна отдохнуть, а мы займёмся чем-нибудь интересным. — Сегодня задержусь, надо таблицы сдать завтра, а вчера я сделать ничего не успел. Из-за тебя. — Как будто ты чем-то недоволен, — ухмыляясь, ответил альфа и опустил глаза на красноватый след от клыков на чужой шее. — Кто бы говорил, — закатил глаза Хан, осмотрев метку альфы. Сынмин, свернувшись комочком, вдыхал запах с оставленной омежьей рубашки, пока рука… Занималась своим делом. Пугать омегу не хотелось, но, по всей видимости, придётся, раз уж ему тоже нужна помощь. 12:16 Сынмин Джинни Мне звонил Минхо Как ты? Альфа, смотря на отправленное сообщение, не понял, как так вышло, что он назвал его ласковым «Джинни», вместо обычного имени. Хёнджин, смотря на то же «Джинни», жалобно заскулил, кусая уже знатно пожёванную рубашку, местами испачканную смазкой и прочими омежьими выделениями.

12:17

Хёнджин

Не очень.

Но я справляюсь.

Только сейчас доходит, что Минхо ему звонил. Не рассказал на работе, а именно звонил. Значит, альфа не в офисе. Но где?..

12:18

Хёнджин

У тебя что-то случилось?

Ты сказал, что Минхо звонил и я подумал, что ты не в офисе.

12:18 Сынмин Дома. У меня гон. На этом диалог завершился. Сынмин был не в состоянии слишком долго отвлекаться на что-то, кроме облегчения боли. Омега тоже, но вместе с тем кольнула мысль, что они могут друг другу помочь, да и, вроде как, был уговор. Вспомнив, как с альфой хорошо, омега заскулил и, поднявшись с постели, поплёлся в ванную, забрав с собой телефон.

12:22

Хёнджин

Ты сможешь приехать?

12:27 Сынмин Да. Пока омега приводил квартиру в относительно божеский вид, уделяя особое внимание спальне, альфа, закидывая вторую таблетку, пытался объехать длиннющую пробку, образовавшуюся в самом центре. Хёнджин закрыл окно, выветрив позорный омежий запах из квартиры, и ушёл в спальню, где быстро — насколько позволяла боль — сменил постельное бельё и убрал подальше мокрую рубашку альфы. Если на запах ещё можно закрыть глаза, то такого позора он точно не вынесет. 12:43 Сынмин Поднимаюсь. Хёнджин вмиг почувствовал весь вселенский страх неизбежного, но внутренний омега ничем подобным себя не тяготил и уже видел, как раздвигает ноги. Зажав рот ладонью, он заскулил и, на секунду согнувшись пополам от боли, поплёлся к двери. Альфа, увидев бледного омегу, забыл о своей боли и, шагнув в квартиру, подхватил его, обнимая за талию. Хёнджин, почувствовав яркий запах, заскулил, всем телом прижимаясь к нему с немой просьбой. Волк, реагируя, прижал к себе омегу плотнее, вдыхая остро необходимую кровавую орхидею. Захлопнув дверь, он проворачивает ключ на два оборота и, подхватив омегу на руки, несёт в спальню, пока волк недовольно урчит, показывая, что ему не нравится примесь запаха черной смородины чужого геля для душа. Мешает чувствовать орхидею. Хёнджин полностью отключается от реальности, желание берёт вверх и он жалостливо скулит и ластится к его рукам. Ким опускает глаза на карамельные штаны омеги и с глухим рычанием долго смотрит на мокрое пятно, пытаясь сохранить остатки рассудка. Омега берёт всё в свои руки и, подавшись навстречу, мягко целует, поскуливая в его губы. Внутри альфы выключается свет, когда Хёнджин кладёт его руку на своё бедро и ведёт вверх и вбок, прижимая к паху. Мокрый и твёрдый омега призывно скулит, показывая, как сильно хочет его. Волк срывается с цепи, заваливая его на спину и вжимаясь пахом в мокрое пятно на чужих штанах. Хёнджин снова скулит, потираясь ягодицами об твёрдый член, и выбивает раскатистое рычание доминантного волка, потоком раскаленной лавы проходящееся по омеге. Сынмин, решив не оставлять его без ласки, сдерживает порыв взять омегу прямо сейчас и, совершая поступательные движения, влажно целует шею, чувствуя, как впиваются в его собственную короткие, но острые ноготки. Брюки постепенно намокают от обильных выделений омеги, Хёнджин всё так же скулит, изредка царапаясь больнее, и по затуманенному взгляду альфа понимает, что тот точно готов и уже совсем ничего не соображает. — Презервативы, — рычит Ким, стягивая с него футболку. — У меня нет. — виновато шепчет Хёнджин. — Давай без. Альфа, коротко зарычав, отстраняется и выходит из комнаты. Хёнджин извивается и снова сворачивается комочком, тихо поскуливая, но Ким быстро возвращается и ложится рядом, бросив недалеко несколько уже открытых упаковок. Омега липнет ближе, чувствуя, как горячие, словно кипяток, ладони проходятся по его такой же горячей спине. Сынмин тихо рычит, целуя бледную грудь и прижимая к себе за талию, пока вторая рука спускает штаны с бельём. На секунду становится легче, но жар стремительно возвращается, по бёдрам текут вязкие капли и Хёнджин стыдливо прикрывает глаза, позволяя уложить себя на спину и поцелуями по груди спуститься ниже. Он тянет руку и касается резинки чужих спортивных штанов, когда альфа приподнимается и нависает над ним. Спустя секундный умоляющий взгляд обе пары штанов падают куда-то на пол. Омега, тяжело дыша, смотрит на то, как альфа раскатывает по такому желанному сейчас члену презерватив и, раскрывая бёдра, подаётся навстречу, опираясь локтями в матрас. Ким, склонившись к нему, мягко целует и, поглаживая кончиками пальцев вход, собирает и распределяет по резинке смазку. С долгим прерывистым скулежом омега медленно принимает член, цепляясь за чужие предплечья. Альфа глухо рычит, но не давит. Этот омега будет принадлежать одному ему. Он себе в этом почти клянётся, но новый стон обрывает все мысли. — Не дергайся лишний раз, ладно? Побудь послушным эти дни. Я боюсь и не хочу сделать тебе больно, — с трудом проговорил альфа, стараясь не слишком сильно сжимать его бёдра в попытках войти как можно глубже. Хёнджин на грани истерики, жалобно скулит, хнычет и часто кивает, соглашаясь со всем, что ему там предлагают. — Метка? — тихо спрашивают омега, выгибаясь. — Если хочешь, — произносит альфа, чувствуя протест волка. Как это «если хочешь»?! Обязательно надо! Жизненно необходимо! — Хочу. — Отвечает Хёнджин и, чувствуя ягодицами чужие бёдра, протяжно стонет, внезапно подумав о том, что перед соседями ему краснеть придётся ещё долго. Бергамот кружит голову настолько, что омега не в состоянии открыть глаз. Сынмин, прижимая к себе стройные бёдра, рычит и плавно выскальзывает, чтобы резким толчком пронзить горячее нутро, с силой сжимающее его орган. — Расслабься, пожалуйста… Хёнджин на секунду расслабляется и виляет задом, приоткрывая влажные от слюны губы. Он смотрит на альфу так, как не смотрел ещё никто и никогда. Волк вне себя от радости, но Сынмин понимает, что всё это из-за течки. Наклонившись, он снова целует и медленно двигает тазом, чётко попадая по особенно чувствительной в этот период точке. На каждое движение омега отвечает стоном, впиваясь пальцами в напряжённые мышцы спины и чувствуя, как язык альфы касается места для метки с другой стороны. Метка, оставленная предыдущим альфой, даёт о себе знать пока ещё лёгким жжением, напоминая, что ему запрещено вступать в связь с кем-то другим. Хёнджин, действуя на инстинктах, с глухим урчанием поворачивает голову, подставляя сторону, с едва заметным следом от прошлого альфы. Смотрит в глаза так жалобно, умоляюще, но альфа колеблется и отворачивается, возвращаясь к другой стороне. Той, которую выбрал волк. Омега обижается и дёргается, тычась носом в чужую щёку в попытках привлечь внимание. Сынмин нерешительно ведёт носом по шее и доходит до старой метки — чужой запах почти не чувствуется. Омега мелко дрожит, прижимая его к себе как можно ближе, и запускает пальцы в волосы, перебирая тёмные пряди. Соглашаясь, Сынмин коротко лижет метку и, просунув руку под омежью поясницу, немного приподнимает его тело, входя максимально глубоко, но всё так же медленно. Хёнджину мало, как и внутреннему омеге. Он скалится, показывая небольшие, но острые клыки. Доминантный волк раскатисто рычит, показывая свои — раза в два длиннее, и Хёнджин с покорным скулежом сдаётся, продолжая извиваться. Минхо, взяв омегу с собой, едет за город в купленный недавно дом. Джисон нервничает, но не показывает, и с максимально спокойным видом рассматривает проносящийся за окном пейзаж, изредка переговариваясь с альфой. К удивлению Джисона, у двухэтажного особняка уже стоит чья-то машина. За рулём альфа; рядом ещё один. По внешнему виду можно сказать, что они либо сидевшие всю свою жизнь, либо занимаются чем-то не самым законным. Отморозки какие-то. — Пойдём, малыш, покажу кое-что, — тихо говорит альфа и выходит из машины. Джисон, стараясь не трястись, идёт следом, прячась за его спиной. Альфа кивает и два шкафа вылезают из машины, направляясь к багажнику. Джи сжимает руку Минхо и жмётся к тёплому боку, чувствуя успокаивающий поцелуй в макушку, а следом перед ним максимально неожиданно падает на колени тот самый альфа, ударивший его за небольшую вмятину на машине. Ли чувствует страх пары и глухо рычит, мягко сжимая маленькую ладошку. Поверженный альфа, стоя на коленях, не смеет и пикнуть, чувствуя давление доминантного волка. — Извините, господин Ли. Извините, господин Хан. Я был крайне неправ и очень сожалею, что позволил себе ударить вас, — склонив голову, говорит альфа. Минхо переводит вопросительный взгляд на свою пару и тот неуверенно кивает. Минхо действительно поставил его на колени. Точно так же на коленях стоит Хёнджин, лёжа грудью на постели, пока альфа, выполнив его маленькое желание, отпускает волка и таранит размашистыми толчками, сжимая и разводя упругие ягодицы. Омега скулит в матрас, цепляется пальцами за простынь и по-кошачьи выгибается, чувствуя, как под коленями собирается небольшая лужица, пачкая пушистый светлый ковёр. Сынмин, рывком разворачивает его к себе и омега, откинув голову, безвольной куклой усаживается на его бёдра, постанывая от горячих поцелуев. Ухватив его за шею, альфа нежно целует мягкие губы, самостоятельно насаживая омегу на член. Тот как пластилин, послушно принимает новую позу и, отвечая на глубокие поцелуи, постепенно набирает скорость. Руки альфы помогают, направляют и придерживают. Хёнджин, прервав поцелуй, с умоляющим скулежом подставляет шею и Ким, не раздумывая, нежно лижет кожу и аккуратно кусает, чувствуя горячие капли на своём животе и слыша тихий писк и протяжный стон. Хёнджин мелко дрожит, старая метка больно жжётся изнутри, но под касаниями языка альфы боль медленно уходит. Сынмин слабо чувствует его боль и, предлагая завершить ритуал, открывает свою шею. — Это… Временная?.. — спрашивает Хёнджин, возобновляя плавные движения тазом. — Да. Она перекроет старую на две недели, а потом снова придётся ставить. Если захочешь. Волк недоволен, но Сынмин, втянув омегу в поцелуй, прикладывает все усилия, чтобы его заткнуть. — Можно?.. — смотря на его шею, тихо проговаривает омега. Ким снова подставляет шею, нежно поглаживая его бёдра, и не слышно постанывает от плавных движений. Хёнджин, долго целует и вылизывает его шею, прежде чем тихо извиниться и укусить. Альфа коротко рычит и, толкаясь максимально глубоко, кончает, инстинктивно прижимая к себе омегу. Тот чувствует набухающий узел и виляет бёдрами, поскуливая. Разжав челюсти, он бережно, стараясь не причинить дополнительной боли, зализывает укус, чувствуя себя в данный момент невероятно хорошо. А ещё чувствует эмоции альфы. Ему тоже сейчас хорошо, по-особенному тепло. Упав спиной на ковёр, Ким любуется сидящим на нём омегой, его искрящимися глазами, в которых всё ещё плещется желание, стройным телом и — самое главное и красивое — меткой. С неслышной усмешкой он резко двигает бедрами навстречу, подбрасывая Хёнджина. Тот, уперевшись руками в крепкую грудь, красиво выгибается и, рассматривая своего невероятного альфу, начинает медленно двигаться, чувствуя давление узла. Ким помогает и, согнув ноги в коленях, тянет его ближе, чтобы снова поцеловать. Омега сбился со счёта, пытаясь следить за количеством полученных оргазмов. Хотелось есть и спать. Или хотя бы в душ. Часы любезно подсказали, что из постели они не вылезают с обеда, а сейчас уже поздний вечер. Альфа, оставив поцелуй на его щеках, ушёл, сверкнув голыми ягодицами на прощание. Хёнджин тихо хихикнул и упал на подушки, рассматривая пиздец, который они вдвоём натворили. Досталось даже стоявшему в углу пышному цветку — у него каким-то чудом сломалась ветка. По полу были разбросаны вещи, подушки, одеяло, фольга и плёнка от презервативов, салфетки. Не обошлось без следов самого омеги. Зря убирался… — Джинни, подойди, пожалуйста, — донеслось откуда-то из кухни или ванной. Где-то там. Далеко. Куда идти после такой физкультуры совсем не хотелось. Хёнджин, дуясь, поднялся и, накинув халат, сунул ноги в пушистые тапочки и пошёл на звук. Альфа, увидев надутые щёчки, с улыбкой поцеловал каждую и вручил стакан с водой, а на стол поставил две тарелки с салатом из банана, апельсина и йогурта, посыпанным семенами чиа. — Откуда у меня чиа?.. — спросил омега, накинувшись на салат. — У меня спрашиваешь? Твоя кухня, — улыбаясь, ответил Сынмин и, сев рядом, приступил к еде. Хёнджин, чувствуя поглаживания по бедру, с которого медленно сползла ткань халата, закусил губу, смотря в тарелку. Альфа, не отрываясь от еды, поглаживая, поднялся повыше, всё больше открывая омежье бедро и чувствуя, как в ответ тот покрывается мурашками и напрягается. — Сынмин… — Не трогаю. Просто… Любуюсь. Можно? — посмотрев на него, спросил альфа. — Можно, — ответил Хёнджин, скрывая краснеющие щёки за выбившимися прядями волос. Оказывается, когда снова неожиданно твердеет или становится мокро в штанах, с едой можно справиться быстрее. Сынмин, закинув тарелки в посудомоечную машину, подхватил омегу на руки и унёс в спальню.