Будни в издательском доме

***

      Открывая очередную интересную книжку, не часто задаешься вопросом, а как она вообще появилась? Не текст, помпезный или слишком обычный, а сама книга. Ведь какая бы история не была поганенькой, все равно к книге тянет хотя бы из-за аромата или внешнего вида. Сколько в нашем мире фанатиков, просто заходящих в любой книжный и нюхающих странички самой откровенно тупой книги? Бесконечно много. А люди рассматривающие обложки? О, это отдельный пласт общества, для которых фраза «не суди книгу по обложке» — звук, сигнал, так и не дошедший до мозга. Прекрасная на вид книга — это отдельное произведение искусства, способное покорить даже самого заядлого буквоеда. Но за этим великолепием — кабала. Издательские дома, занимающиеся посредничеством между автором и покупателем обязаны выполнять свой долг, точно подписав контракт с дьяволом. Ибо работка непыльная у всех сотрудников. Дабы книга понравилась последнему идиоту, необходимо её чуть ли не полировать во всех смыслах этого слова. Этим и занимается издательский дом «Astina», крупнейший «посредник» от мира книг. Работа над текстами производится качественно, спрос потребителя удовлетворяется, денежки капают. Но не в мой карман. Вернее, не так как хотелось бы.       Сакура Харуно — член большой семьи дома «Astina». Моя задача в этой чокнутой семейке сводится к одному из сложнейших этапов в книжной мафии — поиск талантливых авторов, а вместе с ними и прекрасных текстов, достойных публикации в нашей «печке», как любят называть издат многие работники. В общем-то, это основа всех основ для такого бизнеса как у нас, так как с популярной книги и выручка хорошая. Но один Бог знает, с чем по-настоящему я имею дело. Именно «с чем», а не «с кем», поскольку многих моих потенциальных клиентов судьба не наградила ни мозгами, ни талантом. Это до потребителя доходит более-менее сносный текст. А мы? Мы? Простые работяги, не знающие радости разговора с умным человеком. Такие как я сталкиваются чуть ли не каждый день с новыми границами человеческого безумия и тупости. Чего я только не начиталась за свою недолгую жизнь! И истории об улитках, захватывающих мир, и о храпе — как способе лечения импотенции, и кулинарные книги с такими ингредиентами, что проще туда и обратно на Марс слетать, чем найти их на Земле, и много-много прочего, после которого теряешь веру в человеческую эволюцию. Сколько вдохновленных, но к сожалению ужасных идей было прочитано вот этими зелеными воспаленными глазами?! И все бы ничего, да только мозги от такого съезжают конкретно. Свой дебильный характер я списываю все-таки на работу, а не на ограниченность моего мозга, поэтому с самой собой у меня полный фен-шуй. Да и трудно, на мой взгляд оставаться нормальным человеком, когда работаешь в издательстве. Еще труднее, когда Госпожа Жизнь сталкивает лбом со своими неудачными проектами, в виде овощевидных людей. Можно подумать, что я не люблю людей? Недалеко от истины на самом-то деле. Да и как любить человека, который до часу ночи рассказывал тебе преимущества того, что зомби вполне можно победить и сыром. И разве это книга? Конечно, на каждый товар свой читатель, но издательство у нас серьезное и прокрученное, а потому в случае попадания этой книги на стеллаж с нашей подачи… Это приведет к тому, что есть сыр до конца жизни уже буду я. Ну или стану зомби — третьего не дано.       Из-за довольно долгих словесных поединков с горе-автором книги под названием «Щит кальция», я приперлась домой довольно поздно, потому как и жил этот тип в самом отдаленном районе города. Воспаленный мозг, почувствовав подушку, обрадовался, но так и не мог заснуть под впечатлением от этой несомненно эпохальной встречи на этой неделе. Только на этой неделе, так как новые умники ставят новые рекорды с завидной скоростью. Глаза слипались, голова кипела и к четырем часа утра мне казалось что легкая дымка в комнате не из-за скорого рассвета, а из-за сдавших сбой шестеренках в мозге, которые заискрились и благополучно отрубили меня на следующие четыре часа. Мне бы как следует отдохнуть от всего этого, но нет! Я из того типа людей, чья голова думает о работе даже во сне. Плохой тип, признаюсь. Люди, которые любят создавать себе проблемы в любом месте, зачастую своими руками — это если вкратце обо мне.       Как по приказу, тело встало ровно в восемь, с полным осознанием, что ему пора работать, но только тело. Вываливалась я из своей мягкой постельки долго, полностью стянув всё белье на ковер. Немного полежала там. Уставшая и злая, на сонную голову пыталась ориентироваться в пространстве и хорошенько так приложилась башкой об шкаф. Смачно, по-моему с хрустом в черепе. Обиженная на жизнь (зато мгновенно проснувшаяся), пошла в ванную — разглядывать новое приобретение в виде синяка, стремительно наливающегося чем-то красным, с намеком на синий, на что оставалось лишь приложить полотенце, намоченное холодной водой. Помощь действенная, ничего не скажешь. Все это время приходилось любоваться своей физиономией, которое явно было не для контактов с людьми. Я даже не заметила, как улеглась абсолютно одетая и обутая. Насколько лень было мне в этот момент неизвестно, но идея попереться на работу в джинсах и помятой майке показалась мне на редкость удачной. Кое-как почухала свои волосы и, схватив черный рюкзак с документами, пошкандебляла на свою работу, даже не перекусив, хотя желудок ныл по-волчьи.       Даааа, видок был довольно бандитский. Ну, профессионально-рабочий, назовем это так. В полной мере достоинство своего «амплуа» я оценила в автобусе, где приковала взгляды всех трудящихся в одно мгновение. Мне не нужно было говорить, что выгляжу как бомжара. Это достоверно известный факт на текущий день. Зато работа готова. Сегодня официально заканчивался мой рейд по потенциальным книжным «бумам», поэтому настроение было сносным. Я сдам все свои отчеты и займусь рутиной. Приятной рутиной, ибо спокойной константы на горизонтах моей жизни давно не плавало. Где-то полгода, если быть точной.       В автобусе знатно клонило в сон. Рюкзак оказался чертовски приятной подушкой. Встряска не мешала, а толпящиеся люди демонстративно игнорировались. Вполне в моем духе было прилечь, что я сделала, облокотив голову на чье-то невозражающее плечо. Персона я безкомплесная, по-видимому, и это тоже было новым открытием для меня за этот день. Хорошая поездка, хотя плечо периодически брыкалось. Мозг был на таком отшибе, что не реагировал как следует на подаваемый сигнал внешнего мира. Мне было хорошо. — Девушка, я все понимаю, но это уже совсем нагло! — прозвенело мне в ухо плечо, когда стало совсем невмоготу. С закрытыми глазами я подняла брови у повернулась к источнику ближайшего шума с блаженным вопросом: — А который час?       Ответа не последовало, а потому пришлось разлепить уставшие и покрасневшие глаза. Взгляду бросилось не удивленное лицо пухлой женщины, а мелькающий пейзаж, который смутно вызывал не самые приятные воспоминания. Мелькали знакомые дома, здания. Знакомые деревья. Таааак… — Аааааааа…становите! — дурной фальцет вырвался у меня, так как после неплохого двадцатиминутного сна я мало что контролировала. Благополучно пролетела моя остановка, прямо перед моими проснувшимися глазами. Пока я пробиралась через людские дебри, автобус подъехал к следующей остановке. Водитель что-то недовольно промычал про студентов. Надеюсь, что студентов, потому что про бомжей уже обидно. Толпа благополучно изрыгнула меня на улицу, и я осталась тупить в одно лицо на неродной территории. Кошерное утро, ничего не сказать.       Вот думаете, что дамские сумки — это черная дыра? Мой рюкзак опровергнет эту теорию в два счета. Мало того, что червоточина, так еще своеобразное средство пыток, так как два пальца после лобовой встречи с ноутбуком теперь наверняка будут расти в другую сторону. Схватив телефон тремя относительно здоровыми, я посмотрела на время. Девять часов. Это было уже рабочее время. Помедитировав перед экран телефона несколько минут, я стала набирать номер моего экстренного спасения на такие случаи. Так, несколько номеров вниз и… Узумаки Наруто. Мой хороший друг из моего не менее хорошего детства. Моя личная аварийная подушка в такие моменты. Слишком много мыслей о подушках… — Сакура, с утра пораньше, — донеслось из мобильника. Судя по бодрому голосу, хоть у кого-то день задался. — С утра пораньше с проблемой, — хмуро промямлила я, потому как переть до «печки» придется добрые двадцать минут. — Ааа, опаздываешь, — сразу понял он. Конечно бы понял, по какому поводу я бы еще звонила в долбанные девять часов утра. — Прикроешь тыл, — отдала приказ я, уже бодро шагая по зеленой аллейке. Цветы цветут, зелень зеленится, асфальт асфальтируется… Эээ… Ах, весна, весна… Пробегает мимо меня. — … — в трубке было какое-то подозрительно долгое молчание. К усталости стало добавляться ещё и раздражение. — Ладно, — наконец выдал Узумаки с выдохом. — Боюсь уже Неджи на глаза попадаться, если честно. — Я тоже, друг, я тоже, — многозначительно покивала головой, понимая, что крыть меня перед начальством становится проблематично изо дня в день. Что самое поганое — из-за моей бестолковости.       Отключив Наруто на линии, я быстрым твердым шагом стала идти навстречу своей судьбе. И можно было бы подумать, что нет смысла париться по поводу опозданий, потому как это явление частое и на него можно закрыть глаза. Не в моем случае. Неджи я мозолю глаза уже довольно давно, именно по причине своего опозданства. Он хороший и ответственный человек, все мои работы проходят через его руки и с его подачи книги имеют успех на полках. Но видит Бог, за такие аховые нарушения дисциплины он первый меня выволочет за порог. С Неджи шутки плохи, а потому Наруто частенько прикрывает мой зад, зная возможные последствия. Впору читать за него молитвы.       Мои отношения с начальником описать в психологии сложно. Мы с Неджи несомненно уважаем друг друга за рабочие качества, готовы помочь друг другу. Беда в том, что человек он слишком педантичный и правильный. Никто из моих коллег не подвергается подобному военному построению, как люди, закрепленные за Неджи. Нарушение дисциплины карается жестко и неумолимо. У меня уже два выговора и одно замечание. Этот случай — потенциальное увольнение. И можно было бы его ненавидеть, да только премиальные у него щедрые… И кнутом, и пряником работает. Хороший гад, если в общем. Зная мой несколько раскрепощенный характер, он все-таки делает мне некоторые поблажки, но в последнее время я частенько стала пользоваться подобным, несколько премиальным, положением. И вот, мне аукается. Увольнением. Перспектива, делающая счастливым любого. Отстой.       Свернув с аллеи на финишную прямую, я узрела фасад долгожданной «печки». Строгое здание в подозрительно кубическом стиле, больше похожее на конструктор, чем на филиал родильного отделения книг. Людей на улице не было, потому как многие уже приступили к обязанностям. Пришлось шкериться по кустам, потому что как назло, окна кабинета начальства и начальства начальства, и начальства начальства начальства, и… Мозг опять болезненно вскипел и я, зажмурившись от боли, полоснула ветками кустарников свои щеки. Выскочив с этих «ссаных кустов» (что было суровой правдой), я прилипла вплотную к темно-серой стене, намереваясь «крабом» дойти до двери, а лучше просто в ней раствориться и телепортироваться к себе. Мои мозги уже давали окончательный сбой у стеклянной парадной двери, когда открывая её всем телом, я не рассчитала силы и полетела на стоящих людей, спокойно разговаривающих до моего злосчастного появления. Да уж, кара для самой себя и остальных.       На входе было две идеи: поехать на лифте и потенциально встретиться со всеми, кого я знаю или видела в этой жизни, либо пройти пешком по лестнице до шестого этажа, точно не опасаясь неожиданных столкновений. Переведя обреченный взгляд на лестницу, я поняла, что могу и не дойти до пункта вендетты. Поэтому, конечно, лифт — до четвертого этажа. Тупо же? Вполне в моем стиле. Уж два пролета я осилю. Надеюсь. С такой мыслью я пропихнула свою особу в лифт и стала терпеливо ждать смертоносной циферки. Толпа была ко мне неблагополучно настроена, и я её понимала, ведь ехать с человеком с моим видом — то ещё удовольствие, потому меня снова спихнули на нужный этаж и спокойненько поехали дальше. Уже второй раз. Я едва не пробороздила кафель носом, а когда разогнулась, то гордым шагом, в белых (немного испачканных) кроссовках побрела на шестой этаж. И будь проклят тот, кто пихнул туда все важные кабинеты, потому как я явно переоценила себя. И теперь из меня еще и исходили звуки, похожие на задыхающуюся псину, которая подавилась своей шерстью и не знала куда сплюнуть. Держась за перила, облокотившись животом, я переводила дыхание. Со стороны это могло показать каким-то актом самоубийства, но здесь таких 80% ходит, поэтому никто особо внимания не обратил. Пригладив растрепавшиеся волосы рукой, я пошла в сторону нашей секции.       Секция находилась далековато и нужно было пройти кафе, чтобы попасть в рабочее поле. Решив, что от чашки кофе мне не будет плохо и даже хорошо, я подошла к стойке и заказала самое ядреное что у них есть. Так чтобы глаза от энергии выпучились. Меня осмотрели, как не самый свежий продукт, и пошли выполнять заказ. Отвернувшись от стойки, я облокотилась об неё и блаженно улыбнулась. Итак, я пришла. Нужно было позвонить и сказать Наруто хотя бы «спасибо». Непонятно, пригодилась ли мне эта страховка, но то, как он самоотверженно покрывает меня, достойно искренней похвалы. Я начала быстренько перебирать в голове детали, которые обязана была донести до Неджи по поводу предстоящей работы с нашими авторами. Бюджет, смета, дизайн, реклама… И хотя на мои плечи ложились потенциальные траты на создание книги и тираж, к распространению я тоже имела косвенное влияние. Напрямую с этим связан был Наруто, работающий с рекламой и продвижением. Его начальник — Нара Шикамару — был редкостным лодырем, который и отпускал всем своим людям подобные грешки. Шикамару был моим кумиром. Ведь грехов за мной было многовато. — Отдыхаем? — послышалось справа от меня, и я вздрогнула, осознавая, что так неплохо налаживающееся утро теперь испорчено безвозвратно. Недолго музыка играла. — Готовимся, — неоднозначно ответила я, так и не открывая глаза, дабы не портить себе настроение ещё больше видом его…его…не знаю…хлебальника. — Я видел твои кустарные потуги, — сказав это, он беззвучно заржал, наверняка согнувшись пополам. «Это фиаско», — я мысленно шлепнула себя ладонью по лицу, и вдохнула как можно больше воздуха, успокаивая уже взвинтившиеся нервишки. Если эта поганка все видела, значит до Неджи дойдет уж наверняка. Я все ещё не открывала глаза. — Кстати, позволь заметить, — не унималась эта вошь, — выглядишь просто неотразимо, — теперь он уже заржал в голос.       Учиха Саске… Ах, как я его ненавижу. Знаете ли вы в своей жизни людей, к которым вы питаете неприязнь, но как назло, сталкиваетесь с ними с завидной частотой. С этим я не просто сталкивалась. С этим я работала. Ненавидели мы друг друга пылко и самоотверженно, как истинные кровные враги. Дальняя вражда, университетская.       Послышался глухой стук бумажного стаканчика об стойку. К сожалению или к счастью, слишком поздно для моих ушей. Непонятно дернувшись на такой откровенный «комплимент», я с размаху снесла стаканчик с кофе прямо в сторону этой поганки, с удивлением провожая мысль, что он сейчас немного обварится. Всплеск был услышан. Я все-таки соизволила разлепить очи и посмотреть на результат своей криворукости. Исключительно рукава пиджака Саске были неумолимо испорчены кофе. Белой рубахе повезло и на ней красовались пару коричневых пятен. Кхм, а вот и проблемы.       Саске был в искреннем изумлении. Злом, гневном, садистском изумлении. Меня успокаивала мысль, что я немного уровняла наш внешний вид, но порадоваться откровенно не могла. Он перевел уничтожительный взгляд в мою сторону, ожидая хоть какого-никакого объяснения, но ничего не услышав, прорычал что-то похожее на: — Доигралась.       Стряхнув кофе, насколько это было вообще возможно, он потянулся ко мне, кажется намереваясь все-таки придушить. Да, наши отношения были всегда крайне негативными. Это их обычное проявление. Я прошляпила момент, когда он схватил стакан с водой и не колеблясь (хренов джентльмен) облил мою голову водичкой. — Ах ты Гнида, — вырвалось из меня истинное чувство и мои руки потянулись вырвать у него клок волос. Чтоб у тебя плешь на башке появилась! И неизвестно, чем именно закончилась бы эта мини-потасовка (ибо были и крупнее), если бы не чьи-то руки подхватившие меня за подмышки и оттащившие от такого же злющего Саске назад. Учиха был в праведном гневе, в кофе, в обиде на меня. Я лишь нагленько улыбнулась, осмотрев его внешний вид. Не понравилось, падаль?! Все равно бы он потом прямо-таки полетел стучать на меня Неджи, потому как только мухи были не в курсе о моей ситуации. А этому только повод дай. Но как оказалось, стучать ему и не пришлось бы.       Неожиданно резкую перемену его настроения я уловила слишком быстро, когда его глаза переместились вверх, а лицо озарило что-то намекающее на улыбку. — Появилась наконец, — о-хо-хо, а вот и билет в мою безденежную жизнь.       Хьюга Неджи крепко держал меня за подмышки, явно намереваясь провести мне не только лекцию. Ну вот, что я там говорила про увольнение.