С приветом из прошлого

В этот вторник, жара стояла просто аномальная. Августовское солнце уже с самого утра вовсю терроризировало земную атмосферу. Казалось, если температура повысится еще на пару градусов, то всем биологическим формам жизни придет конец. «Словно, и не уезжал из Калифорнии» - подумалось Мадаре Учиха, при выходе из здания токийского аэропорта. Ожидая такси, стоя под палящими лучами, и индифферентно рассматривая прохожих сквозь темные стекла очков-авиаторов, иногда получая такие же ответные взгляды, Учиха теперь, сам себе напоминал странного гайдзина, настолько отвык от ранее привычного мира. Вдруг, нестерпимо захотелось, по старой-доброй привычке, которой мужчина успел обзавестись в штатах, заполнить легкие дымом. Но, нащупав в кармане брюк пачку синего Данхилл, вовремя вспомнил, что его родина – одна из немногих стран, ограничивающих курильщиков в общественных местах. Благо, зона для «самовредителей», отыскалась быстро. В кабине курильщиков с шумно работающей вытяжкой, Учихе составила компанию группа молодых «белых воротничков», занявшая все свободные места. Прислонившись плечом к стеклянной стенке, с видом на взлетную полосу, вдыхая приятный дым, он ловил краем уха обрывки оживленной беседы. «Мальчики-стажеры обсуждают свои далеко идущие перспективы, как мило» - с уничижительной иронией проговорил в мыслях Мадара. Пару раз, Учиха словил пару нелестных слов о своей персоне, от молодых людей, принявших его за иностранца. Причиной стал его «неформатный» внешний вид. Что не так с его стилем рокера 70-х, Мадара не знал, зато рассуждения о «бездельниках, напрасно прожигающих свою жизнь посредством дешевых удовольствий», к которым его тут же приписала компашка стажеров, находил смешными. Будучи успешным бизнесменом за границей, и состоятельным человеком на родине, Учиха скромно причислял себя к «хозяевам жизни». «Пока вы гав ловили в универе, я успел выучится, параллельно открыв совместный бизнес, выгодно продать свою долю, и прожить несколько лет с поистине королевским размахом, ни в чем себе не отказывая. А таким старательным умничкам как вы, максимум что светит – менеджер среднего звена с ненормированными переработками». Годы учебы и работы в Америке, сделали из Учихи матерую финансовую акулу, чье тщеславие вытеснило былую восточную скромность. Очень многое из западной философии пришлось ему по душе, стоило только как следует распробовать букет свободы, так активно впариваемый новыми товарищами в штатах. Наконец, на телефон пришло оповещение от службы такси, и повеселевший от разговоров в курилке Учиха, направился на место стоянки. Водитель попался неразговорчивый, что не могло не радовать, но на этом плюсы к сожалению, заканчивались. Кондиционер в машине, оказался неисправным, быстро превратив салон в духовку. Утро рабочего дня в Токио, как и любом другом мегаполисе, начиналось одинаково – с пробок. Нескончаемые плотные потоки людей, на тротуарах и переходах, что напоминали стаю неуклюжих пингвинов, очень быстро утомили взгляд, а потому Учиха переключился на захваченную из зала ожидания макулатуру, дабы не засорять мозг бесконечными вариациями предстоящего разговора с отцом. Рекламные брошюры какой-то фармакологической компании, были быстро отложены в стопку «на выброс». На изданиях желтого глянца современной поп-культуры, внимания Мадары хватило на дольше. Бездумно листая страницы с намакияженными айдолами, так непохожими на западные идеалы фигуристых загорелых красоток и красавцев, он наконец-то наткнулся на знакомое лицо, которое ожидал увидеть. «Ну надо же, моему мелкому селебрити, уделили целую отдельную рубрику». На одном из крупных фото, красовался никто иной как Учиха Изуна, в образе школьного плохиша – одной из главных его ролей в дорамах, принесших некогда славу и признание. «Похоже, двадцати пяти-летние школьники на теле-экранах – вещь интернациональная». На соседнем фото, сделанном папарацци-любителем, запечатлен момент, когда Учиха-младший заняв коленопреклонную позу, в маленькой уютной кофейне, делал предложение мило смущающейся девушке с каре. И озаглавлял всю эту красоту страдальческий заголовок «Сердце еще одного известного холостяка, было похищено» - в этой фразе, Мадара прямо так и слышал призрачный хоровой плачь фанклуба брата. На лицо наползла улыбка, свадьба дорогого похитителя малолетних сердец, была одной из главных причин его приезда. Более, сплетнические журналы Учиху не интересовали, и они были определены в мусорную кучку. В стопке непросмотренного, оставался сиротливо лежать политико-экономический обозреватель. Глаза быстро пробегали по строчкам прогнозируемым кризисам, и ожиданием обвала фондового рынка ближе к двадцатому году, «Валиться-валиться, да чего-то все никак не обваливается. Преподносят все так, будто мир ранее не знал глобальных экономических потрясений, что случаются стабильно раз в двадцать лет. Центробанки повышают ставки, бла-бла-бла. Ничего нового». Перейдя в раздел «персоны», Мадара с таким же нулевым интересом, просмотрел рейтинг самых состоятельных людей, но дойдя до «событий», осекся. С фотографии на него смотрело эхо из прошлого – Хаширама Сенджу. Финал многолетней дружбы не произошел внезапно, предпосылки к нему наблюдались еще на первом курсе, однако та памятная ссора шестилетней давности, поставившая жирную точку на их дальнейших отношениях, до сих пор вызывала у Учихи целую бурю эмоций, словно произошла буквально вчера, настолько плотно это событие, чуть не аукнувшееся скандалом для его дальнейшей карьеры и репутации, отпечаталось в памяти. Отмахнувшись от нежелательных мыслей, Мадара сконцентрировался на статье. Момент, когда Сенджу успел заделаться послом ООН, как-то прошел мимо Учихи, хотя он и периодически следил за яркой карьерой бывшего друга. «Его личность всегда, сколько помню, сопровождали антимилитаристские настроения, и недавний скандал на международном саммите, как лишний яркий мазок на портрете. Значит, сегодня собрался выступать СНЛ местного разлива, чтожь можно глянуть, если семейное воссоединение не затянется надолго». Тем временем, «пробочный интерстеллар», миновал, когда такси выбралось из цента. До прибытия, была еще уйма времени, семейное гнездо находилось совсем близко к черте города. «И угораздило же однажды наш клан, поселиться у черта на рогах». Летний зной, окончательно уморил, не выспавшегося после перелета Учиху, и отложив от себя журналы, он погрузился в дрему, укачиваемый неторопливой ездой. Из сна, мужчину вырвал высокий женский голос системы навигации, оповещающий о конечном пункте назначения. Далее въезда не было, помехой стала перекопанная дорога, и предостерегающие знаки о проводимых ремонтных работах. А потому, дождавшись, пока услужливый водитель вытащит его багаж, расплатившись, Мадара отправился к отчему дому своим ходом. Назойливый шум стройки, вскоре остался позади. Атмосферу тихого, немноголюдного района, сопровождаемой лишь тихим чириканьем птиц, и доносящимися откуда-то издалека голосами дворовых мальчишек, нарушил шум колес чемодана, что звучал излишне громко, из-за искривленной от сильного удара ножки. Где это приключилось, Учиха не помнил, но самотранспортировку багажа, это значительно усложняло, а потому, он вскоре плюнул на это дело, и попросту понес свои немногочисленные пожитки. Бредя по знакомой с детства улице, вдоль высокого забора, Мадара сделал вывод, что некоторые вещи в этом мире, не меняются. Все в родном районе было также, каким он его запомнил, за исключением незначительных для общей картины деталей. По обе стороны от дороги, выстроились однотипные двухэтажные домики, прилегающие к друг другу впритык. Некоторые серые, фанерные жилища, больше напоминающие коробки, «либо макеты студента архитектурного, ибо более безликое убожество сложно придумать», украшали баннеры продаже, либо аренде. Пройдя аптечный переулок, Учиха ступил на территорию относительно нового жилмассива. Несменному, подслеповатому консьержу, безвылазно торчащему в будке у шлагбаума, понадобилось время, дабы узнать в странного вида мужчине сына одного из постоянных и весьма уважаемых жильцов. Только после этого, сторожила впустил Мадару дальше. На фоне невысоких, компактных застроек, сильно выделялось центральное здание квартала. Двадцати пяти этажная высотка, выгнутая в форме буквы «С», выглядела слишком инородно, даже несмотря на попытки проектировщиков вписать ее в окружающую среду, при помощи поддержки темы плавных линий в соседних домах, она все равно выделалась, и по мнению Мадары, далеко не в выгодную сторону. Почти весь жилмассив, был негласным пристанищем для всей огромной семьи Учиха. Куча семиюродных дядь, теть, бабушек, дедушек и прочих родственников, коих время еще не успело разбросать по всей Японии, обитали здесь. «Или по крайней мере, большая часть», Мадара не уставал поражаться, настолько тесной семейной сплоченности. А уж стариков долгожителей, коих проживало здесь прилично, при любом удобном случае напоминали, тогда еще юному Учихе о древнем и знатном происхождении их семьи, а вернее – клана. «При чем, говорили настолько вдохновленно, будто сами были свидетелями тех событий, ставших ныне пыльной историей. Если память мне не изменяет, первые упоминания об Учихах, восходят еще к периоду Муромати, тогда многие кланы смогли обрести вес и могущество, в том числе и Сенджу, что куда прочнее вписались в историю, потому как не брезговали заигрывать и с сёгуном, и с феодалами, в то время как Учихи страдали из-за собственной гордыни, и принципиальной позиции. А после, междоусобные войны, окончательно укрепили наши с Сенджу отношения, как вражеские. Красивые сказки, вот только, почему-то, почтенное старшее поколение умалчивает о страницах конца девятнадцатого и 60-х двадцатого. Почему-то, всячески сглаживают правду об околозаконном характере дел клана тех времен, частично охвативши и современность. Очень странно, для таких больших любителей истории. Ведь, для истории не существует неугодных памяти сюжетов. История – лишь безучастная летопись минувших лет, а не сборник приключенческих сказочек для детишек о доблестных самураях, благородных аристократах и коварных врагах». Мадара был уверен, что семья Учих до сих пор, имеет отношение к мафиозному миру. Бывших якудза, не бывает, и отец явно может рассказать много чего интересного, вот только он так и не дождался, когда старший сын, на которого он строил дальновидные планы, начнет задавать вопросы, предпочтя сбежать от ответственности за границу. Все эти мысли о семейных делах, успели заранее надоесть Учихе, и идея о смене обстановки и новых возможностях, уже не особо утешала. «Но в Америке, оставаться более, слишком рискованно». Войдя знакомый в подъезд высотки, Мадара, отметил бросившееся в глаз новшество – маленькую камеру наблюдения в углу на потолке, такая же обнаружилась и в кабине подъехавшего лифта. Наконец, он стоял перед дверью в квартиру, держа палец на кнопке звонка, издающего тихую трель. Изнутри послышались шаркающие звуки шагов, спустя пару мгновений, щелкнули замки, и из открывшейся двери, показался хозяин квартиры, встречая гостя в одном домашнем халате и тапках. Учиха Таджима, не успел сильно изменится за эти годы, разве что морщин да седых волос прибавилось, а так для своих лет, старик выглядел вполне неплохо, и казался куда энергичнее своих ровесников. -Ну здравствуй, сын. – как всегда сдержанно, поприветствовал Таджима, окинув Мадару взглядом с головы до пят -И я рад тебя видеть, пап. – с беззлобной иронией, ответил младший, видя, как батенька маленько подзавис, при произведении «осмотра» -Так, все разговоры – потом. Проходи, не стой на пороге, мать как раз завтрак приготовила. – «отвис», наконец, Таджима, отстраняясь и пропуская сына вперед По-быстрому ополоснув руки, Мадара открыл свою старую комнату, где некогда провел большую часть своей жизни. Сейчас, она казалась ему такой крохотной и серой, что будь он посентиментальнее, непременно бы погрузился в тоску и уныние. Было ли дело в необжитости жилища, и отсутствии каких-либо личных вещей, характеризовавших хозяина комнаты как человека, то ли изменившаяся жизненная позиция давала о себе знать, Мадара гадать не собирался, и швырнув чемодан на кровать, отправился в гостиную. Еще в коридоре, он услышал ворчание отца о «неправильном рисе». «Каждый раз одно и то же, но сам к плите становится, почему-то не особо рвется». -Ты опять его переварила. -Дорогой, мы кажется недавно договорились, не осуждать мои кулинарные способности. – мило щебетала в ответ мать, сколько Мадара себя помнил, она ни разу не повысила на отца голос, и на все его «плохие настроения» и вставания не с той ноги, реагировала одинаково спокойно. – Ох, Мадара! Проходи, садись, дай посмотреть на тебя вживую, не через этот раздражающий экран. – в ее голосе, слышалась неподдельная радость, отчего у Мадары сразу же потеплело на душе, и он непреминул ответить на протянутые в ожидании объятий, бледные руки матери. -Не тряси своей пыльной гривой над едой. Садись уже. –не прекращал ворчать Таджима -Не занудствуй. Я сына шесть лет не видела, дай хоть насмотреться. – не обращала на супруга внимание, мать, ласково беря в ладони лицо, широко улыбающегося Мадары, прищуриваясь и напрягая неважное зрение, будто стараясь запомнить каждую черточку -Он тебе еще успеет надоесть. Отлипнув от матери, Мадара, наконец приступил к трапезе, иногда отвечая в процессе на вопросы о учебе, работе, друзьях, да утоляя любопытство матушки касательно заграничной жизни, казавшейся ей совершенно иным миром. -Ой, да за что там платить людям, всего шесть часов за день отработавшим? А ты, говоришь, прям, у моря жил? Как здорово! Отец нарочито прокашлял в кулак, останавливая поток неиссякаемого интереса матери. -Ох, я что-то совсем заговорилась с вами, что забыла об обещании сходить Сатсуми-сан, ну ты ее помнишь, мы с ней еще на фестиваль ходили. – Мадара молчаливо кивал, пережевывая пищу, даже не пытаясь выудить из недр памяти имя одной из множества подруг матери, - Как-то, совсем некрасиво получилось, надо написать ей, что сильно задержусь. Надеюсь, она не будет сильно сердится. Я вас покину, мальчики. Когда дверь за женщиной закрылась, Таджима отложил палочки, моментально «переходя в деловой режим». -Теперь, настало время для серьезного разговора. -Я весь во внимании. – расслабленно отозвался Мадара, не отрываясь от еды, и видимо, отец неверно трактовал эту реакцию, приняв за неуважение, судя по грозно сошедшимся на переносице бровям -Надеюсь, я сейчас разговариваю со взрослым человеком, которому не нужно напоминать, кому он обязан быстрым стартом и возможностью реализовать себя как дельца? – слегка повысил голос Таджима, вынуждая Мадару нехотя оторваться от пищи. -Конечно, отец. Я прекрасно это понимаю, и высоко ценю вашу веру в мои предпринимательские способности. Глубокая складка меж бровей Таджимы разгладилась, теперь, он был удовлетворен услышанным. -Рад слышать. Я внимательно наблюдал за твоими успехами, и недавно, окончательно укрепился во мнении, что воспитал тебя достойным человеком. – редкая похвала, вылетела из уст Таджимы. Крайне редкое явление, заставившее Мадару против воли напрячься. Он примерно понимал, в каком направлении движется разговор, но подвох, все равно ощущался где-то совсем рядом. – Хотя, эта твоя последняя история с конторой… - «интересно, а известно ли ему о подробностях? Не удивлюсь, если да», - Ты был чересчур беспечен, и если в штатах, тебе удалось избежать уголовного преследования, то здесь такой номер не прокатит. Но, думаю, свой урок ты вынес, и учтешь этот негативный опыт, во избежание повторения оного. Я стар, и пускай, не собираюсь пока в могилу, мой жизненный путь близиться к своему закату, и я вряд ли мне будет под силу, вытащить корпорацию из нового кризиса, поджидавшего в этом году. Мадара заинтересованно поддался вперед, ставя локти на стол. То, что один из крупнейших конгломератных холдингов в Японии – «Tsukiyomi», частично принадлежащий семье Учиха, переживает не лучшие времена, стало для него неожиданностью. Все новости, доходящие до него через океан, рисовали совершенно обратную картину. И это не удивительно, ведь Цукиеми – имеет статус одной из старейших организаций не только в стране восходящего солнца, а и во всей Азии. Все благодаря тому, что Учихи когда-то очень выгодно присвоили себе одно доходное предприятие, еще в начале прошлого века, и с тех пор, быстро приняв правила игры нового, активно развивающегося индустриального общества, раскрутили этот проект по максимуму. Как итог, на сегодня, в основную материнскую компанию, входят больше десятка компаний, абсолютно разношерстной направленности, позволяющей обхватить как можно больше места на рынке. От производства инноваций в мире техники, до бытовой химии и линии уходовой косметики. Нужно очень сильно постараться, чтоб доставить неприятностей такому мастодонту от мира бизнеса. «Да, я оборвал на некоторое время связи с семьей, и я бы солгал, если сказал, что это решение, было продиктовано только вынужденной необходимостью, мой эгоизм, сыграл не последнюю роль во всей этой истории. Но подобного рода тревожные звоночки, точно не прошли бы мимо меня. Я все же Учиха». -Да, за время твоего отсутствия, произошли не самые лучшие перемены. – выдал грустную улыбку Таджима -Любопытно, судя по тому, что заголовки новостей пока не пестрят громкими словами, произошли эти перемены недавно. -Почти. – не стал отрицать Таджима, - Первый эпизод, случился еще год назад. Помнишь скандал с немецкой лабораторией G&T? – упреждая вопросы, тут же, сам ответил, - Той, которая занимается тестированием косметических средств, претендующих на международную сертификацию. Ты, полюбому, хоть краем уха но слышал об обнаруженных в фталатах в косметике, успевших основательно подпортить здоровье нескольким покупателям, а одна, так и вовсе, оказалась в реанимации, впав в кому. В этом, оказались замешаны – Фармаголд, одни из наших инвесторов и поставщиков. Нам повезло, что зараженная продукция, не успела попасть на полки всех магазинов, потому, ее достаточно быстро изъяли. Но информация просочилась, новость дошла до других инвесторов. И хоть мы и показательно разорвали контракт с Фармаголд, пришлось прилично потратится, дабы задушить зарождающейся скандал еще в зачатке. -Да, неприятно. Однако, масштаб проблемы не критичен. -Конечно, нет. Вот только, наши агенты единодушно заявляют, что это был саботаж. И на этом, к сожалению, сюрпризы не заканчиваются. – сделал многозначительную паузу глава семьи, отвлекаясь на остывший чай, - Далее, мы недавно разработали масштабную рекламную компанию в честь открытия нового филиала, но запустив ее, обнаружили что Хьюга выпустили практически идентичный продукт, но с разницей в полдня. Какая-то крыса слила информацию, и теперь нас ожидает череда громких судебных тяжб. Наши агенты, конечно, постараются затянуть процесс, дабы дать время обнаружить виновных. Но пока, нам только и остается, что считать убытки, от сворачивания промо. -Значит, ты считаешь, что «кто-то» вас целенаправленно топит? – сделал жирный намек Мадара -Это очевидно. И я призываю тебя к участию, в этой холодной войне. -Помочь то я помогу, сделаю все что в моих силах. – не раздумывая заверил Мадара, - Однако, я не ошибусь, если допущу, что у тебя на меня есть более долгосрочные планы? -Да, так и есть. Ты хороший специалист, и я говорю это не от лица родителя. Я дал тебе свободу, смирившись с твоим выбором, но сейчас, когда я ни в чем и не в ком не уверен, я хочу чтоб ты вспомнил, что ты мой сын. Хочу, чтоб ты взял на себя ответственность как мужчина, хватит растрачивать свой талант мотаясь по миру без цели. Тебе нужна стабильность, так не может продолжатся дальше, здесь, у тебя есть все перспективы, реализовать свои возможности в полной мере. – уже не таясь, принялся настойчиво уговаривать Таджима -Хорошо, я подумаю, отец. А сейчас, если ты не возражаешь, я немного притомился с дороги, и хотел бы немного поспать. -Понимаю, акклиматизация – дело тяжкое, иди, набирайся сил. Мадара поднялся из-за стола, бросив напоследок просьбу передать матери благодарность за вкусный, домашний завтрак, как уже у двери, его догнал брошенный вдогонку вопрос. -Да, кстати, а зачем ты веник на голове отрастил? Ты вроде нормальным уезжал. *** Полулежа на кровати, кое-как заново привыкнув к жесткому матрасу, Мадара бездумно щелкал каналы на старом телевизоре. Разговор с отцом оказал на него двоякое действие, с одной стороны, ему в самом деле хотелось перемен, иными словами - предать своему существованию какую-то осмысленность, которая с возрастом начала теряться, вместе с переоценкой приоритетов и бесцельным поиском чего-то, незнамо чего, что помогло бы заглушить ту экзистенциальную тоску, одолевшую Учиху пару лет назад. Но с другой стороны, он не хотел лезть в болото семейного бизнеса, где не то что подводных камней навалом, там целые айсберги водятся. «Мне хочется остаться полноправным хозяином своей жизни. И если уж руководить – так только единолично, на меньшее, я не согласен». Перед глазами мелькали яркие, беспорядочные кадры из трешовых ток-шоу, видеоклипов звезд, сопливых дорам и все это месиво смешалось в единую кучу, побуждая в Учихе выключить раздражающий ящик. Но появившееся на экране знакомая физиономия, побудила убрать палец от кнопки пульта. Хаширама Сенджу, сидя перед презентабельного вида господами, в не вяжущимся с его образом классическом костюме-двойке, сидел в просторной светлой студии, кивая с важным видом на слова оппонентов. Когда пришло время ответа, задвинул одну из своих речей, которые ранее уже не единожды слышал Мадара, разве что сделал их более пафосными в угоду аудитории. У Учихи автоматически закатились глаза, и он хотел было уже выключить этот бубнеж «говорящих голов», но тут, в студии раздался громкий резкий звук, похожий на хлопок, и Хаширама безжизненно свалился с кресла. В зрительном зале раздались крики, началась суматоха, резко прерванная, появившейся на экране профилактикой с омерзительно жизнерадостной фоновой музыкой. Мадаре понадобилось пару минут, дабы отойти от глубокого шока. Когда произошедшее, полностью уложилось в его голове, он резко подорвался с кровати, с твердым намерением выяснить в какую больницу увезли Сенджу. Допускать мысль о летальном исходе, Учиха категорически отказывался.