Приключения Петра первого и нечисти лесной

Время неумолимо мчалось вперёд, подобно тройке белоснежных лошадей, оно преодолевало мгновение за мгновением, минуту за минутой, час за часом, год за годом, эпоху за эпохой! Прошёл не один год с того самого момента, как великий император Пётр Первый построил Петербург. Люди зажили поистине счастливо, научились грамоте, новым языкам и даже свершили настоящую модную революцию. Но вот только у всех этих плюсов была и обратная сторона медали… Правление таким огромным городом гарантировало императору постоянный стресс, почти никогда не прекращающийся. То на новый закон народ жалуется, то кто-то напасть хочет, то документы надо заполнить, то еще что-то… Сидя в кабинете, Романов как раз и занимался тем, что заполнял и подписывал какие-то бумаги. Он уже не понимал, какие именно — настолько его все достало и надоело, и просто молча занимался своими обязанностями. Эх, вот бы отдохнуть от всей этой суматохи хотя бы на неделю… Государю уже осточертела вся эта бумажная волокита, и всё, что ему хотелось сделать в данный момент — это просто бросить все и уйти туда, куда глаза глядят. Но, естественно, все это были лишь мечты, и ему приходилось продолжать своими государственными делами. Еще и погода окончательно портила настроение! Темные, почти черные неприветливые тучи сошлись на небе, из-за чего было понятно, что вот-вот ливанет беспощадный дождина. От этого у Петра болела и гудела голова, и он все время массировал виски пальцами. Каждый день казался ему совершенно одинаковым и не разнообразным. Мужчина почти не спал, так как работы было очень много, Пётр стал ложиться под утро и спал всего по два-три часа. «Каждый день одно и то же! Каждый день… — думал Пётр, окуная кончик пера в чернильницу, — Боже, как я устал от всего этого… просто сил нет.» Обреченно вздохнув в очередной раз, он пару секунд просто посидел, еще немного помассировав гудящую голову, после чего продолжил заполнять эти осточертевшие бумажки. Как вдруг, со стороны двери послышался аккуратный стук. — М? Войдите, — устало, почти не скрывая измученности в голосе, выдал государь. Дверь тихонько заскрипела, и на пороге кабинета императора показался невысокого роста мужчина средних лет. Он был худ, широкоплеч и слегка сутулым. Его бледная, как снег, кожа, всегда вызывала у Петра отвращение. Волосы были средней длины и прекрасно блистали ярко-рыжим оттенком! Одетый во всё чёрное он, словно ворон, глядел на государя своими неприятными чёрными глазами, словно гипнотизируя его. Это был сам Олег Лисьев — царский советник и в принципе правая рука государя. Всегда помогал ему со всеразличными проблемами, пусть и сам имел не очень приятный характер. Хитрый, язвительный, порой грубоватый. — Чего тебе, Олег? — как можно бодрее осведомился Петр, зачем-то слегка приподнимая бровь — наверное, тем самым пытался казаться строже и сосредоточеннее. — Извините, что отвлекаю вас от важных дел, о великий государь, — он сделала низкий поклон, после чего в его спине послышался громкий хруст, — н-но я вынужден доложить вам не очень приятную новость… которой вы вряд ли будете рады. «Да Господи, опять что-то случилось, а проблему решать как всегда мне…» — мысленно заныл император, опять невольно схватившись за голову. — Ну? Слушаю тебя… — резко и недовольно, но не зло выдал он, опять приподнимая бровь, готовясь услышать эту самую «не очень приятную новость». Лисьев молча зашагал к императору, поглядывая на него своим холодным, леденящим душу взглядом. — Грядет война со шведами! — грозно выпалил советник, заложив руки за спину, — Нам стоит поторопиться и либо предотвратить эту самую войну, либо же отправить письма нашим союзникам! Секунду Петр просто сидел, пытаясь переварить в своей голове все услышанное, как вдруг им овладел необъяснимый стресс, раз в пять сильнее того, что он обычно испытывал. «Кошмар какой! Еще и шведы эти дурацкие! Будто у меня без них проблем мало!» — мысленно выругался он, с неприязнью поглядывая на Олега. Постепенно к стрессу добавилась неимоверная ярость — Романов был зол на советника из-за того, что он сообщил ему об этом! — Мой государь, что-то не так?.. — уже с напряжением в голосе задался Лисьев, делая аккуратный шаг назад. — Да! Все не так! Зачем ты мне сообщил об этом?! — государь был настолько зол, что забыл, что Олег по сути просто выполнял свои обязанности — рассказывать о ситуации в государстве. — Но я… — Не видишь, что мне и так плохо, дурак?! — рявкнул Петр, не удержавшись и ударив кулаком по столу, отчего бумажки на нем на пару секунд взлетели в воздух, — ТАК, СТРАЖА! — вдруг заорал он. — Но император, что я сказал не так?! — в панике закричал мужчина, у которого начали слезиться глаза, — Это же моя обязанность, докладывать все новости вам! Но государь не слушал советника. Едва в кабинет ворвалась стража, как Петр указал пальцем на Лисьева и рявкнул: — В темницу его! А потом — на казнь… — последнее он добавил уже тихо, будто бы обращаясь сам к себе. Два крепких мужчины схватили Олега с двух сторон и повели его, куда им было велено. Лисьев был одновременно зол и разочарован необдуманным поступком государя. Он знал о непредсказуемости Петра Великого, но не ожидал, что такая незаслуженная кара обрушится на него сегодня.

***

Сидя в сырой, темной и холодной камере, советник молча проклинал собственного императора и с тоской предвидел свою казнь и кончину. Тут откуда-то из-за стены послышалось шуршание и усталый, удручающий вздох, из-за чего Лисьев понял, точнее, вспомнил, что он не один в этой темнице. — Что я такого сказал, что император так сильно разгневался?.. — спросил мужчина саму у себя, при этом невольно тыкнув пальцем в грудь. — Да это у него часто такое… — послышался хриплый и холодный голос все так же из-за стены, — сажает в темницу ни за что ни про что… Так еще и к казни готовит! — Ты кто? — чисто интереса ради спросил Олег, прислоняясь ухом к стене. — Я его бывший советник, бывший боярин, Василий Нигматулин. — представился незнакомец, — Сижу здесь уже давно, а всё потому, что государю нашему не угодил. Отказался я бороду стричь, что сильно его разозлило, да я не один такой… Был. — М-дэ… — только и мог ответить Лисьев, при этом огорченно помотав головой, — что же это такое в государстве творится… — Куда катится мир??? — вдруг послышался третий голос, очень дребезжащий и нервный, из-за другой стены в стороне от Лисьева. — Я с вами солидарен! — громко подтвердил Нигматулин. — У нас не государь, а тиран какой-то! — воскликнул Лисьев, ударяя кулаком об кулак, — Захотел в России Европу сделать! Нет, с одной стороны, много плюсов было, но у всего есть обратная сторона медали. — громко рассуждал теперь уже бывший советчик. — А из-за чего он вас посадил? — уже чуть спокойнее, но все так же очень нервно поинтересовался обладатель того голоса за второй стеной, — меня вообще из-за ерунды какой-то! Я пуговицу на своем кафтане порвал нечаянно, он сказал, негоже неряхой ходить, и в темницу посадил! — ВО ДАЁТ! — ошарашенно воскликнули в один голос Лисьев и Нигматулин, едва ли не присвистнув. — Да наш владыка, видать, кукухой поехал… — зло прошипел Олег Игнатович, потирая свой затылок. — Не видать, а так оно и есть! — рявкнул тот, кого прозвали неряхой, — хоть я уже давно тут сижу, но все никак не могу отойти от шока. Он меня еще и к казни приговорил за тот случай с пуговицей, вы представляете?! — Я уже этому и не удивлён, — холодно отозвался Лисьев, смотря в пустоту, — тиран, он и в Африке тиран… — Я не хочу оставлять это просто так! — опять рявкнул «неряха», резко ударив кулаком по бетонной стене, из-за чего та затряслась, — мы должны что-то сделать! Ну хоть что-нибудь… Чтобы он не тиранил хотя бы других невиновных людей! Слова неизвестного заключённого подтолкнули Лисьева на отличную, но весьма-таки рискованную идею. — Можно попытаться убить Петра! Но это очень рискованный шаг… — последнее бывший советник прошептал очень и очень тихо. На некоторое время за обеими дверьми повисла гробовая тишина. Лисьев уж подумал, что никто не оценил его идею, но тут голос из-за первой двери начал: — А что, на самом деле… Это… Очень даже интересно, — произнес Нигматулин, щелкнув пальцами, как в раздумьях, — пусть знает, что зря нас посадил! — Я прекрасно знаю, что многих неугодных власти людей всегда устраняли при помощи яду. Яду… — злобно прошептал советник, чей голос завел неким безумием — Яду!.. Точно! Мы отравим его! — Точно! — в голос повторили два других заключенных, чьи голоса так же наполнились безумием и желанием мести. — Только… Откуда нам достать яд, и как подсыпать ему? — неуверенно спросил тот заключенный, что сидел за второй стеной. Этот вопрос сильно озадачил Лисьева, ибо сначала им нужно было сбежать из темницы, а затем скрыться и устранить государя инкогнито. Соратник нахмурился, пытаясь правильно сконструировать план всех дальнейших действий.

***

Петр Алексеевич тем временем наконец-то немного подуспокоился и перестал нервничать так сильно. Он позвал к себе другого советника — Лаврентия Апполинариевича, чтобы попросить у него совета по поводу той войны со шведами. Лаврентий всегда был лучшим другом императора, а также мудрым воспитателем и учителем. Он был старше Петра Алексеевича и порой относился к своему государю, как к сыну, которого у него никогда и не было. Это был полноватый мужчина с рыжими усишками и гладкой лысиной, что сияла от попадавших на неё солнечных лучей и всегда создавала армию крохотных солнечных зайчиков на стенах дворца императора. Добродушный Лаврентий Апполинариевич всегда давал полезные советы и был полной противоположностью Олега Лисьева. Сосредоточенно вздохнув, Петр сложил пальцы «домиком» на своем рабочем столе. — Лаврентий, ну что ты все-таки думаешь насчет этой войны? — аккуратно спросил он у друга, смотря в его сторону, — попросить все же поддержки у других государств? А может, переговоры со шведами?.. Победоносов молча поправил своё пенсне на носу и, невольно закашлявшись, ответил: — Почтенный государь, не хочу показаться заумной выскочкой, но стоит решить проблему деликатно. — Это как?.. — в лёгком удивлении вопросил Пётр, не понимая своего наставника. — Предлагаю просто поговорить с ними, выяснить главную причину их недовольства и подписать мирный контракт. — спокойно выпалил Лаврентий, чей голос за всё время ни сколечки не дрогнул. Несколько секунд государь просто сидел на своем месте, пытаясь тщательно переварить в голове все услышанное, после чего впервые за день бодро улыбнулся. — Черт, да ты гений просто! И как я сам до этого не додумался… — Петр был неописуемо благодарен мужчине. В прочем, как и всегда, он ведь далеко не первый раз выручал его из беды. — Благодарить меня попросту не за что, ведь я просто выполняю свои обязанности. — спокойно проговорил Лаврентий, устало зевая. — Я вижу, какая ноша свалилась на вас. Нелегко править столь огромной державой, да и, что греха таить, я не раз представлял себя в вашей шкуре. — Ты умный человек, Лаврентий, — все так же улыбаясь, молвил правитель, — вот бы мне твой ум… Так, ладно, надо думать, что теперь делать с этими переговорами со шведами… Он подпер рукой подбородок и продолжил думать, радуясь хоть чему-то хорошему, произошедшему за этот день. — Не беспокойтесь, милостивый государь, — перебил его Лаврентий, сложа руки за спиной, — я напишу письмо шведам, а вы лишний раз себя не нагружайте, лучше меня лишний раз нагрузите. — Ох… Хорошо, спасибо большое, — государь чувствовал, как его настроение плавно улучшается. Он и не знал, как ему выразить благодарность своему доброму советнику. — Тогда… тогда, э-э… Ну… Ты сейчас напишешь? — как можно аккуратнее спросил он, с любопытством посматривая на советника, даже чувствуя себя почему-то немного неудобно. — Всегда рад вам помочь. — совершенно спокойно ответил мужчина, принимая на руки большую стопку бумаг.

***

Олег Лисьев, Василий Нигматулин и Илья Веревкин (так, оказывается, звали того «неряху» с оторванной пуговицей) тем временем уже вовсю планировали свой побег из темницы, а потом — и дальнейшее отравление государя Петра Алексеевича. — У меня, вроде бы, оставался яд, который я однажды купил с черного рынка… — задумчиво произнес Олег, поглядывая то на своих соседей, то на стражу в коридоре, — быстро действует и почти неощутим на вкус. — Теперь нам надо подумать, как бы сбежать из этой темницы… — задумчиво выдал Василий, надеясь на помощь подлого Лисьева. Все трое стали напряженно думать. — Надо что-то делать со стражей… — наконец уверенно выдал Илья, тоже опасливо поглядывая на стражу. — Может… Дождаться, пока в коридоре никого не будет, заманить кого-то одного в камеру, вырубить его, украсть у него ключи и открыть две другие камеры? — предложил подлый, но все же хитрый и умный Олег. — А что, это неплохая идея. — с задумчивостью в голосе подметил Василий, — Ты бы мог прекрасно руководить всей страной. — Да. — подтвердил второй мужчина, — Ты гораздо умнее Петра! — Ой, думаете? — польщенно и притворно смущенно спросил Олег, делая вид, что смущен и не ожидал такого заявления. Хотя, признаться… Время от времени он сам подумывал о том, как было бы прекрасно, если бы страной начал править ОН, а не Петр Алексеевич. — Если все получится, тебя надо сделать государем, — подмигнул Илья, улыбаясь. — Интересно-интересно… — подло улыбнулся рыжий советник, уже в красках представляя свою жизнь, если бы его сделали императором. Лисьеву всегда хотелось быть ещё выше, и мечта стать верховным государем у него зародилась много лет назад. Даже несмотря на свой высокий чин, ему хотелось чего-то большего… Он всегда старался подлизаться к Петру, но тот со временем начал замечать его настоящий характер и применять к своей правой руке железную твердость. — Итак, ладно. Как по-вашему, какое самое подходящее время для того, что в коридоре почти никого не будет? — резко сменил интонацию Олег, решив все тщательно обдумать, а уже потом и придаваться мечтаниям о власти. — Может, перерыв? — почти уверенно предположил Нигматулин, задумчиво чеша свой подбородок. — Я знаю! — вдруг воскликнул Илья, чем немного напугал обоих заговорщиков, — Охраны часто не бывает во второй половине дня, ну и в вечернее время, ближе ко сну. Я предлагаю дождаться вечера, на осмотр к этому времени всегда приходит лишь один смотритель. — Точно! — обрадовался Олег, воинственно сжав руку в кулаке, — кто-то из нас должен как-то заманить его к себе в камеру, вырубить, украсть ключи и освободить двух других. — Я довольно сильный… — уже малость нерешительно выдал Василий, продолжая чесать подбородок, — может, я мог бы заманить его к себе и вырубить… Только, под каким предлогом его заманить-то? Лисьев задумался, его гениальная голова не могла ничего придумать, но вскоре он начал анализировать все возможные и невозможные варианты событий. — Можешь сказать, что неважно себя чувствуешь, или то, что ты готов извиниться перед государем. — задумчиво ответил рыжий, поднося свою руку к подбородку. — Даже не знаю… А поверит ли? — так же задумчиво отозвался бывший боярин, неглубоко вздыхая, — может, лучше сказать, что знаю секретную информацию, которая может пригодиться императору? — Точно! — повторил Лисьев, опять улыбаясь, уже шире и хитрее, — а он зайдет к тебе, скажет идти за ним, отвернется, а ты его быстренько и вырубишь. — Отличный план! — мужчина тоже улыбнулся, — будем надеяться, что все пойдет, как надо…

***

Наступил долгожданный час, когда все охранники начали расходиться, и остался лишь один, который и должен был проводить просмотр. Василий сглотнул и выдохнул, пытаясь сосредоточиться и сделать все, как надо, правильно сказать свою речь и не заикнуться и не дрогнуть, чтобы не вызвать подозрений лишний раз. Подойдя к дверной решётке, он с сильным волнением выглянул в едва освещённый коридор. Свет от тусклой свечи мерцал где-то вдалеке комнаты, так что это мало что давало Нигматулину. — Начальник… — негромко прошипел он, надеясь, что смотритель находился не далеко от него. — М? — тут же холодно и сурово, как и должен разговаривать охранник, спросил тот, поворачивая голову к пленнику. — Я… Я вспомнил кое-что очень важное. Сверхсекретная информация, которая могла бы пригодиться нашему государю, — довольно-таки уверенно, и с легкой загадочностью и строгостью в голосе сообщил Василий, значительно смотря мужчине в глаза. — С каких это пор я обязан тебе верить?! — зло вопросил мужчина, смотря на заключённого, — Государь велел мне не разговаривать с вами!.. — Да можете не верить мне и не разговаривать со мной. Но хотя бы отведите к нему, и там я ему уже все расскажу. Я просто скажу ему важную информацию, ничего ему не сделаю, ведь там тоже стража будет. А потом просто вернусь сюда, — все так ж уверенно говорил Нигматулин, очень надеясь, что ему поверят. И что сейчас стражник откроет дверь, отвернется, и его можно будет вырубить. — А не проще ли мне позвать государя сюда? — съязвил мужчина, слегка приподняв одну бровь кверху. — Я боюсь, что тут нас могут подслушать эти… — Василий как можно неприязненнее глянул в правую сторону, где располагались камеры его друзей, — вы не представляете, какие здесь стены хлипкие, даже если шептать, то все равно все будет слышно. Мужчина нахмурил брови, после чего недовольно хмыкнул. Он опасался верить в то, что преступник знает какую-то важную информацию, но всё же решил поверить ему. — Ну ладно, давай… — тихо, почти неслышно произнес он, уже копошась ключами в дверной скважине тюремной камеры. «Есть!» — обрадованно подумали все трое преступника, но пытались никак не показывать своей радости, а Василий — особенно. Открыв дверь с протяжным страшным скрипом, охранник, продолжая хмуриться, все так же тихо выдал: — Давай за мной. Последовало гробовое молчание. Василий тихо проскользнул за спину смотрителя и одним точным движением ударил его по голове деревянным табуретом. — Надеюсь, не убил… — виновато промолвил Василий, стыдливо осматриваясь по сторонам. Олег и Илья услышали удар. — Вырубил? — спросил с интересом Лисьев. — Да, сейчас ключи возьму… — бывший боярин взял у вырубленного охранника связку ключей и вышел в коридор. Опасливо оглянувшись по сторонам и убедившись, что никого нет, он подбежал к камерам товарищей и быстро высвободил их. — Отлично, мы свободны! — воскликнул Лисьев, выбегая из своей камеры. — Ну Пётр, теперь держись… — коварно зашипел он, при этом подло потирая ладони.