Матриархат

— А вы заставили меня ждать целых полчаса, — заметил Малиновский, когда Катя появилась перед ним в зале ресторана, где они договорились встретиться. — Скажите спасибо, что не до утра, — парировала она, сев напротив. Перед Романом стояла чашка кофе, и Катя попросила и себе такую же, нужно было восстанавить силы после схватки со Ждановым на парковке у суда. — Неужели вы всё ещё обижены? — спросил Роман Дмитриевич, когда официант принял её заказ. — А я-то думал, ваше преображение затронуло не только внешность, но и характер. — Безусловно, вы правы, но сохранился баланс: внешность улучшилась, но характер испортился. — Катя язвила. Не могла по-другому с Малиновским. Со Ждановым яд чаще приходилось наигрывать, а с Романом Дмитриевичем он сам тёк из уст. — Так или иначе, прошлое в прошлом. А хотя... почему вы думаете, что я должна забыть, как ко мне относились окружающие и, в частности, вы? Впрочем, вам бояться нечего, на вас я не обижена. Мне просто до вас нет никакого дела. — Вот вы говорите, что прошлое в прошлом, — Малиновский решил не отвечать на часть, в которой Катя сообщила, что плевать на него хотела. — Я тоже так думал, пока сегодня утром ко мне не явилась ваш секретарь с этим. Роман положил перед Катей лист, который она мгновенно узнала. — Господи, как долго всё это будет ко мне возвращаться? — взмолилась Пушкарёва. — Я задал Тропинкиной такой же вопрос. — Вы всё ей рассказали? — Катин голос задрожал. — А что оставалось? — Роман пожал плечами. — Пока мы тут с вами сидим и кофе попиваем, об инструкции уже знает весь женсовет, если не всё Зималетто, — обречённо вздохнула Катерина. — Я взял с Маши слово, что она никому ничего не расскажет, если я смогу убедить вас, Катерина Валерьевна, поговорить с ней о произошедшем. Оказалось, вы рассказывали ей много подробностей об отношениях с Андреем, просто утаивали, что говорите о Жданове. Катя помнила, что Малиновский действительно умел убеждать Тропинкину. Им удалось после скандала с их отношениями и треугольником с Викторией продолжить работать вместе и не возвращаться к той истории. Значит, и тут могло получиться. — Нам надо быть уверенными, что в Зималетто не затаилась ещё какая-нибудь копия вашего эпистолярного шедевра, — нарушила повисшую за столом тишину Катя. — Как минимум, чтобы ближайшие полгода ничего не всплывало. — Так эту копию, — Роман указал на всё ещё лежащий перед ними лист, — Маша нашла у вас. — В каморке? — спросила Пушкарёва, хотя уже знала ответ. — Именно. Хорошо, что ваш новый секретарь — ваша подруга и моя бывшая любовница, а то вы сами там пооставляли компромата, убегая с корабля... — Спасибо за сравнение с крысой, — съязвила Катерина. — Что вы, в этом вашем образе даже у меня язык бы не повернулся. — Я лично приму все меры, чтобы в Зималетто не осталось ни одной копии инструкции, а эту сожгу собственноручно. — Катя взяла со стола лист, убрала его в сумочку и собралась уходить. — Тогда вам придётся забрать ещё одну у Жданова. — Малиновский встал, готовый пойти за ней. — У Жданова? — Катя присела. — Да. — Роман тоже опустился на стул. — Он хранит у себя пакет с подарками и открытками. Там и она. Не знаю, зачем ему это. Какое-то проявление мазохизма. Вчера, кстати, он намеревался всё сжечь где-то после обеда, но сегодня, когда Маша ушла, а вы были в суде, я проверил: пакет до сих пор в Ждановском столе. И эта бумажка там. — Так почему вы не выкинули её самолично? Не разорвали, не сожгли? — удивилась Пушкарёва. — Понимаете, Катерина Валерьевна, когда вы сбежали, Андрею первые дни было очень тяжело. Потом он пришёл в себя, я, честно говоря, готовился к худшему, но в первые дни я чуть его не потерял. Он бросался и на меня, и на родителей, и на Киру, и на всех вокруг. Вы его бросили, а вернулись заодно с Кирой и совершенно ледяной, явно от неё подцепили свою напускную холодность. Родители улетели, стоило Павлу убедиться, что в компании появился хороший антикризисный менеджер в вашем лице. И Андрей остался один. Почти. Вот только я с ним рядом и всё. Так что я не готов его потерять. И не готов оставить его одного. А если я притронусь к этому пакету, он врежет мне и пошлёт куда подальше. Не-не, я пас. — Я поняла вас, Роман Дмитрич. — Катя опять встала. — Я что-нибудь придумаю. — И последнее, — начал Малиновский, пока она не успела уйти. — Вчера он намеревался кинуться на амбразуру проекта с франшизами. Поехать по городам самому. Но, Катя, вы прекрасно понимаете, что уехать из Москвы он хочет только по одной причине — сбежать от вас. А ещё, думаю, вы понимаете, что таким образом он вряд ли что-то изменит в своей жизни. От себя далеко не уедешь. А вот на производстве он нужен. Там, честно говоря, действительно огромный бардак. А у него получается в этом бардаке налаживать работу. Авось, скоро и избавимся вообще от бардака-то. Жданов впервые за то время, что вы его знаете, начал полноценно работать. И вот это его спасёт. Так что не отправляйте его в командировку по городам и весям, хорошо? Хотя бы не по всем. Он там потеряется один. Если что, я сам готов поехать, но только если вы дадите мне слово, что если он начнёт загинаться без меня тут, то вы поможете ему не утонуть. — Я вас услышала, Роман Дмитриевич, — сказала Катерина и всё же ушла. Малиновского бесила эта фраза, неконкретная и пустая, формальная. Но он, по крайней мере, сделал то, что пообещал Маше, и то, что сделал бы любой лучший друг для своего Андрея Жданова. — Ты где? На обед идём? — Стоило Пушкарёвой сесть за руль, позвонила Кира. — Я, честно говоря, никак не могу доехать до компании. Хотелось бы всё же приехать и поработать. Давай закажем обед прямо в башню? — Просто Ваня хотел пойти с нами. Ты его вчера отшила. Сегодня тоже планируешь? — Не планирую, — вдруг, саму себя удивив, ответила Катя. — Пусть приезжает к нам в офис, но не к часу, а к двум. Закажешь нам обед на твой вкус? — Чую, пахнет какой-то игрой против Жданова, — довольно замурлыкала Кира. — Я всё ещё не верю в твой план, что он уйдёт из Зималетто, если будет видеть меня там с другим мужчиной, но давай попробуем. Катя отключилась, потому что дальше она могла сказать только то, что Кире слышать было не нужно: что Пушкарёва не сможет спокойно работать, если Андрей будет ходить за ней полгода, как ходит эти два дня. Но Воропаевой рассказывать о разговоре на парковке Катя не планировала. — Я виделась с Малиновским. Сегодня вечером мы с тобой едем ко мне домой. Я всё расскажу. Только добудь нам для этого вина. Лучше даже не одну бутылку. — С этими словами Катерина вошла в свою приёмную. Маша довольно вскинула руки в победном жесте, перенятом у начальницы. — Малиновскому я всё высказала, но Жданов... Жданов ещё у меня...! — Маша не смогла словесно выразить окончание своей мысли. — Кстати, о Жданове. На производство можно позвонить? — поинтересовалась Пушкарёва. — Вызови его ко мне. — Конечно, можно. Мы туда специально для него стационарную ветку провели. Будет сделано, — отрапортовала Тропинкина и схватила телефон. Оказавшись в своём кабинете, Катя обессилено опустилась на красное кресло — единственную мебель, которая осталась там от Андрея. Удивительно, но за всё время работы его помощницей Жданов не был замечен Катей на так сильно располагающем предмете мебели ни с Кирой, ни с какой-нибудь моделью. И саму Катерину не пытался туда усадить или уложить. Только поэтому Катя кресла оставила и сама себя на них после изматывающего морально утра уложила. Прикрыла глаза и даже задремала, пока её не разбудил звонок стационарного телефона. — Да? — сонным голосом ответила она, дойдя до стола. — Зачем вы меня вызываете? — рявкнул в трубку Жданов. — Я хотела с вами поговорить. — Поговорить? А нельзя было спуститься ко мне в кабинет? Надо сразу посылать Машу с приказами? В конце концов, президенту пора осмотреть производство вверенной ему фирмы! — У президента сейчас есть более первостепенные задачи, Андрей Павлович, до производства обязательно дойдёт, но позже. — Катя полностью избавилась от поволоки сна из-за того, как он наседал. Видимо, она сильно разозлила Андрея своим утренним побегом и тем, что ему наговорила. — Жду вас у себя после обеда. Жданов действительно кипел, подсыпал дровишек и Малиновский, который, вернувшись из ресторана, где встречался с Катей, застал Андрея за рассматриванием подарков и открыток из того самого зелёного пакета, в котором должен быть и ещё один экземпляр инструкции. — Ты что, до сих пор надеешься её вернуть? — поинтересовался Роман. — Не работает! — зарычал Жданов. — Она не хочет меня слушать. — А почему? Ты что — не записался к ней на приём? Может, с Кирой тогда попробовать? — Малиновский! — заорал Андрей и замахнулся на друга стоящей на столе статуэткой. — Понял-понял. — Рома поднял руки, показывая, что сдаётся. — Я на обед, ты со мной? — Нет. Надо работать. Принеси мне чего-нибудь перекусить. — Ты тут похудеешь, Жданыч. Будешь, как Зорькин. — Упаси боже! — сказал Андрей вслух, а про себя подумал: «Его, по крайней мере, Катя к себе подпускает». Повесив трубку, Катя направилась в кабинет Юлианы, совершив по пути уже традиционный осмотр секретарей на новых местах и убедив их отправиться на полноценный обед и ни о чём не волноваться. — Ты как, Катюш? Как суд? — спросила Виноградова, обняв ту, что вчера излила ей душу. — Нормально. Дело закрыто, — сказала Катя и подошла к окну, отодвинула красные жалюзи. — Вас не смущает этот ядовитый цвет? — Меня смущает только то, как ты переводишь тему. Что-то уже утром произошло со Ждановым? — Неважно. — Значит, вы говорили не только о делах? — спросила Юлиана и зонтиком отодвинула жалюзи больше, открывая вид на дневную Москву. — Неудивительно, да? — Катя хмыкнула. — Ну, похоже на Жданова. Уверена, он рассыпался в комплиментах и на свидание тебя приглашал. — Этого только не хватало! Так бы я и согласилась! Это уже не тот Андрей... Он изменился... — Катя, а тебе что, хотелось бы видеть того Андрея? — Юлиана повернулась к ней и посмотрела прямо в глаза. — Мне хотелось бы видеть ту Катю. Эта язвительная стерва меня уже утомила. — А это только начало, девочка моя. Ты сама ввязалась в этот долгий бой, согласившись на предложение Киры. — Кстати, я сейчас иду с ней обедать. А завтра в обед свозите меня, пожалуйста, к вашему массажисту. Если вы такие чудеса творите, то даже боюсь представить, что умеют его руки. — Мужские руки вообще на многое способны. Даже не руки профессионального массажиста. Подумай об этом, Катюша. — Юлиана хитро улыбнулась. Хорошев приехал в Зималетто с новым букетом. Ещё более шикарным, чем тот, что подарил Кате вчера. Они втроём с Кирой устроились за столом в президентском кабинете вокруг блюд из итальянского ресторана, заказанных Воропаевой. — Екатерина Валерьевна у меня? В смысле у себя? — Жданов с зелёным пакетом влетел в приёмную президента и навис над Марией. — Да, Андрей Палыч, — залепетала она. — Только у Кати сейчас... Жданов не послушал её и распахнул дверь своего бывшего кабинета. Первое, что он увидел, — за столом устроились Катерина, Кира и какой-то мужик. Второе — на столе стоял ещё один букет.