ZUGZWANG

      Чонгук сидел за столом, окружённый кипами бумаг, и внимательно изучал отчёт о ходе строительных работ гостиничного комплекса на территории горнолыжного курорта Ёнпхён. Информация сливалась в единую неразборчивую цепь, утомляя его напряжённый взгляд. Он устало приложил два пальца к переносице и на мгновение прикрыл глаза, пытаясь собраться и отгородиться от назойливых мыслей. Но даже в этой темноте под веками альфа продолжал видеть образ Тэхёна, чувствовал тепло его рук и слышал нежный низкий голос. Эти воспоминания, как сладкий яд, затуманивали разум, делая буквы и цифры на бумаге бессмысленной чередой.       — У тебя всё хорошо? — спросил Хосок, отложив документы, и посмотрел на сына. — Ты какой-то нервный. — Чонгук поднял взгляд на отца и вздохнул:       — Просто не привык работать в такой час, да и спал плохо.       — Да, акклиматизация — не слишком приятная вещь. Может, сделаем перерыв? — Чонгук согласно кивнул и отложил папку на стол. Он откинулся на спинку кожаного кресла, запрокинув голову, и уставил взгляд в потолок.        Хосок с волнением смотрел на младшего. Он видел, что дело далеко не в утомительном перелёте и смене часовых поясов — причина переживаний сына была глубже. Однако, раз тот решил держать всё в себе, Хосок не собирался настаивать. Альфа давно уяснил, что принуждать кого-то делиться своими переживаниями — не лучшая идея.       — Кофе? — спросил он, поднявшись с дивана.       — Лучше чай, — прикрыв глаза, — с мятой.       Хосок подошёл к столу и нажал кнопку селектора для связи с секретарём.       — Бонхва, пожалуйста, приготовь нам кофе и мятный чай для директора Чона.       — Конечно. Что-нибудь ещё?       — Нет, это всё. Спасибо, Бонхва.       — Хорошо, господин Чон.       Хосок вновь взглянул на сына и тихо вздохнул. В глубине души он надеялся, что если у младшего возникнут трудности, он сам расскажет о них, ощутив его молчаливую поддержку и готовность помочь. Пока же решил дать ему время, зная, что иногда самые тяжёлые раны заживают только тогда, когда мы позволяем себе пережить боль внутри, прежде чем выпустить её наружу.       — Как прошла встреча с дядей? — буднично поинтересовался Хосок, направившись к окну. Они не успели обсудить новый проект, сразу приступив к накопившимся делам, решив разобраться сначала с ними, а уже после окунуться в новое дело.       — Нормально, — не открывая глаз. Хосок беззвучно дёрнул уголком губ на «многословность» и, сложив руки у груди, принялся наблюдать за городской суетой. Чонгук прокрутил в памяти диалог с дядей касательно рабочих моментов и выпрямился, повернувшись вместе с креслом: — Слушай, дядя обещал прислать вместо себя заместителя, и я подумал, раз ты всё равно собрался отдохнуть, уступишь ему свой кабинет?       — Выживаешь меня? — прищурился Хосок, бросив короткий взгляд через плечо.       — Отец, — устало закатил на него глаза Чонгук.       — Да шучу я, расслабься, — мягко улыбнулся старший. — Без проблем, но шкаф с пластинками трогать не дам.       Чонгук усмехнулся, вспомнив, как отец чуть не открутил голову новому уборщику, который хотел протереть в шкафу пыль. За свою коллекцию редких изданий классических произведений старший бы не пожалел даже его, собственного сына. И обычно такие вещи хранятся дома, но для отца дом — это бюро, так что ничего удивительного.       — Повесим ограничительную ленту, а для наглядности ещё и табличку «Не трогать, убьёт», — рассмеялся Чонгук, не скрывая иронии. На что Хосок цыкнул, но спустя пару секунд тоже рассмеялся.       В кабинет вошёл секретарь с подносом, и оба альфы направились к журнальному столику, куда были выставлены чашки.       — Пожалуйста, — вежливо улыбнулся молодой омега и удалился.       — Кстати, — заговорил Хосок, как только они вновь остались наедине, — всё хотел спросить, где ты его нашёл? — Чонгуку потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что речь о секретаре, и, нахмурившись, спросил:       — Плохо справляется? — Он сам не успел толком оценить навыки работы нового сотрудника, уехав в Грецию.       — Да в целом неплохо, — немного подумав, ответил Хосок. — Его не видно и не слышно, но когда нужен, всегда рядом и, мало того, обо всём осведомлён. Аж страшно, — добавил, поёжившись. Чонгук улыбнулся и, аккуратно размешивая сахар в своей чашке, ответил на ранее заданный вопрос:       — Не поверишь, в аптеке. — Отец заинтересованно приподнял брови. — Зашёл за пластырем, а там чуть ли не драка. Суть спора я так и не уловил, но это и неважно. Он, — кивнув подбородком на дверь, — парой слов успокоил двух разбушевавшихся альф, громил больше его раза в два. И ведь даже не дрогнул.       — И ты сразу предложил ему должность? — уточнил Хосок, отпивая кофе.       — Ты сам знаешь, какие у нас иногда бывают поставщики, хуже стихийного бедствия, — усмехнувшись, — да и подрядчики от них не отстают: вечно пытаются изменить условия в свою пользу. Так что да, я сразу подошёл к нему и предложил должность.       — Как всегда напролом, — усмехнулся Хосок.       — Ну а как иначе? — улыбнулся Чонгук. — Ты ведь сам знаешь, что в нашем деле важно уметь подать себя.       — Это точно, — согласился старший, отпивая глоток кофе. — Скромный, но с железной хваткой. И ведь не подумаешь, что такой омега способен на подобное.       — Внешность обманчива, — горько заметил Чонгук, спрятав грустную улыбку за чашкой. Его мысли вновь вернулись к Тэхёну.       — Согласен, — кивнул Хосок, оставив без комментария резкую смену настроения сына.

˖♕˖

      Тэхён сжимал ручку двери переговорной, куда его проводил секретарь, представившийся Бонхвой, и никак не решался войти внутрь. Мысли и чувства смешались в один крутящийся круг, подобный бесконечной адской карусели. Он уже опоздал на собрание — голос Чонгука гулко доносился из-за двери, и по отголоскам фраз было понятно, что альфа вкратце давал команде вводную по проекту.       — Как только придёт представитель «ArtDes», мы начнём демонстрацию, — донеслось до ушей омеги, и он понял, что медлить больше некуда.       Сделав глубокий вдох и собрав всю свою волю в кулак, Тэхён надел маску хладнокровия, а затем ударил по деревянному полотну, постучав, и уверенно вошёл внутрь.       — Я уже здесь... — Поймав на себе внимание антрацитовых глаз, он растерялся, остановившись, и с небольшой запинкой продолжил: — Прошу простить за опоздание.       Тэхён прошёл к свободному креслу по правую руку от замершего Чонгука, что вперился в него ядовитым взглядом, и, вежливо представившись команде, присел.       — Можете начинать, директор Чон, — несмотря на альфу, сообщил в образовавшуюся паузу.       Чонгук прочистил горло и, с трудом оторвав взгляд от омеги, запустил презентацию проекта — того, который у него был. Испытывая дежавю, он вновь отрешённо читал комментарии к слайдам, представляя концепцию, и то и дело бросал взгляд на светлую макушку: «Что он тут делает? Как вообще совести хватило показаться?». Тэхён же, слушая голос альфы, испытывал всё более глубокое чувство вины, которое неумолимо съедало его изнутри. Он на секунду повернул голову, и от ответного взгляда антрацитовых глаз по спине вмиг поползли колючие мурашки. Взгляд был ледяным, цепким, пронизывающим, лишённым малейшей капли ранее хранившейся в нём нежности.       Весь настрой омеги рухнул, словно карточный домик. Руки предательски задрожали, и дрожь никак не унималась. Пока он пытался совладать со своими нервами, Чонгук закончил выступление. Тэхён поднялся с места и на деревянных ногах подошёл к альфе. С трудом протянув ему флешку с его же трудом, он почувствовал тёплую ладонь на своей и поднял взволнованный взгляд.       — Прошу вас, господин Ким, — без грамма эмоций на лице. — Будьте добры сами представить проект своей компании. — Тэхёну вмиг стало мерзко, он легонько кивнул, на что получил в ответ незаметную остальным усмешку, и занял место выступающего.       Слышать голос омеги было невыносимо, видеть его было невыносимо, и чувствовать лаванду было тоже невыносимо. Хотелось встряхнуть того хорошенько и спросить: какого чёрта он тут забыл? Ещё не наигрался? Не всю душу вынул? С каждой секундой внутри всё больше разрастался клубок ненависти, злости и неподвластного контролю желания.       Тэхён сегодня был в свободной шёлковой бежевой рубашке с V-образным вырезом, открывающим ключицы, которые он обожал покрывать укусами. В чёрных широких брюках, скрывающих подтянутые бёдра, которые он любил сжимать. На правой руке тонкие браслеты, на шее кулон. Волосы слегка завиты, но, как и привычно, растрёпаны для эффекта небрежной укладки. Глаза слегка подведены, а губы покрыты прозрачным блеском. Он грамотно излагал мысли, подавая идею в своей манере, будто ведя экскурсию, утончёнными пальцами красиво рассекал воздух, жестикулируя, и легко улыбался.       Альфа не знал, как ещё держался и не утащил его отсюда в охапке. И уж точно не для того, чтобы прогнать. Воспоминания делившихся на двоих моментов были слишком свежи. Тела помнили друг друга, сущности тянулись, и даже запахи смешивались в едва уловимую смесь, только подливая масла в топку, где Чон сейчас насильно пытался потушить пламя и все неправильные порывы.       Тэхён завершил выступление, и Чонгук продолжил собрание, всеми силами стараясь сконцентрироваться на работе. Он открыл общий план территории для строительства и принялся озвучивать первостепенные задачи: архитекторам требовалось внимательно изучить оба проекта и предложить варианты их объединения, сохранив при этом функциональность и эстетику; дизайнерам — подобрать материалы и элементы декора, которые будут соответствовать общему стилю и концепции комплекса; финансисту — оценить основные статьи расходов и разработать новый бюджет; Тэхёну, как единственному специалисту в своей области, — заняться общественными пространствами: набережной, скверами, парками и их внутренним наполнением, а как представителю директора «ArtDes» — скоординировать работу логистов по планированию маршрутов и способов доставки материалов на остров, учитывая необходимость координации поставок.       После обсуждения всех нюансов Чонгук ещё раз подчеркнул важность внимательно изучить оба проекта, выявить сильные стороны каждого и найти оптимальные решения для их интеграции, а после завершил собрание и отпустил сотрудников по своим местам. Не дождавшись, пока те покинут переговорную, альфа практически подлетел к омеге.       — Не ожидал вас увидеть. — С трудом изменив слова в желаемой вырваться из самой глубины души фразе: «Какого чёрта ты здесь забыл?», и всё же добавил, практически шёпотом: — Ещё не наигрался?       — Я и сам не думал, что буду заниматься этим проектом, — спокойно ответил Тэхён, смотря на идущих к дверям коллег, — но таково решение директора Мина. — И таким же шёпотом добавил: — Лично меня никто не спросил, хочу ли я здесь находиться, если тебе интересно.       — Не хочешь?! Неужели совесть проснулась? — Дыхание обожгло кожу уха, а слова — сердце, и омега поджал губы:       — Я лишь выполнял свою работу, — с тяжёлым вздохом ответил Тэхён и сделал шаг в сторону выхода, но альфа не дал уйти, перехватив его за локоть и притянув к себе.       — Работу? — прошипел он сквозь зубы.       Тэхён плотнее прижал к себе папки с материалами, как только почувствовал спиной сильное тело, а после и вовсе забыл выдохнуть, потому что дверь в переговорную закрылась, оставив их наедине.       — Именно. — Переждав волну мурашек, он добавил: — И тебе придётся потерпеть моё присутствие.       — Потерпеть?! — сжав челюсти.       — Потерпеть, Чонгук, — повернув голову и поймав чужой взгляд, — а лучше всё просто забыть, — твёрдо, глядя прямо в глаза. — Ведь нам предстоит вместе работать, чем я, собственно, и собираюсь заняться, так что... Будьте так добры, директор Чон, впредь соблюдайте субординацию и отпустите мою руку.       Чонгук, цокнув языком, разжал пальцы, и Тэхён, немедля, направился к выходу под насквозь прожигающий в спину взгляд. Закрыв за собой дверь, Ким откинул голову на деревянное полотно и прикрыл глаза. Всё прошло лучше, чем он ожидал, но сердце в груди всё равно бешено билось. А ведь это только начало... Начало его наказания.       Как только омега вышел из переговорной, альфа сорвался в свой кабинет и достал из мини-бара стола бутылку виски. Плеснув алкоголь в стакан, он залпом выпил обжигающую горло жидкость — и плевать ему было, что на часах лишь десятый час утра. Хайбол был с типичным звоном отставлен на столешницу, и в следующую секунду рука уже сжимала смартфон с идущим вызовом. Гудки, а после ровный высокий голос, сообщивший о недоступности абонента. Чонгук сделал глубокий вдох и медленный выдох. «Какого чёрта, дядя?» — проскулил он в душе, а затем, выпив ещё одну порцию, опустился в кресло и вплёл пальцы в волосы, откинувшись затылком на кожаную спинку. Злость под действием крепкого алкоголя понемногу начала утихать.

˖♕˖

      В здании горело лишь аварийное освещение, что никогда не выключали. Тэхён поднялся на нужный этаж и зашёл в офис с помощью выданной ему карты доступа, сетуя на свою рассеянность. Доехать до дома и не обнаружить в сумке ключей — лучшее завершение недели. Тяжёлой недели, слившейся в один большой и длинный день. Встреча с заказчиком была назначена в конце следующей, так что времени на отдых не было, все работали на износ, и он не исключение.       Преследовавший его повсюду аромат пачули вновь пробрался в лёгкие. Омеге казалось, что им был пропитан буквально весь этаж. Он не давал до конца забыться и уйти в работу, отвлекал и постоянно напоминал о своём носителе.       Их общение с Чонгуком было холодно-напряжённым, даже те сотрудники, что не работали над проектом и, соответственно, не присутствовали на собраниях, связанных с его обсуждением, заметили это, но, слава богу, списали всё на соперничество между компаниями. Они практически не разговаривали, омега вообще старался лишний раз не попадаться на глаза альфе — боялся под их прицелом рассыпаться на ещё более мелкие осколки. Душил себя вынужденным одиночеством, когда сидел в выделенном ему кабинете, расположенном по соседству с кабинетом директора, занимаясь поставленными ему задачами, и в зародыше подавлял порывы украдкой бросить взгляд на манящий образ, передавая готовые эскизы на одобрение через секретаря и также получая их обратно.       Тэхён, войдя в свой кабинет, покачал головой и вздохнул, когда увидел на рабочем столе одиноко лежавшую связку ключей от квартиры, ровно там, где он её и оставил. Ему точно нужен был отдых, то того гляди и не только ключи забудет. Омега ещё раз вздохнул и, кинув потеряшку в карман брюк, развернулся к выходу, как замер, сглотнув. В проходе стоял Чонгук, наклонившись плечом на косяк, со скрещёнными на груди руками и сверлил его тяжёлым давящим взглядом. Рубашка альфы была расстёгнута на несколько пуговиц, рукава небрежно закатаны до локтей, а галстук расслаблен.       Они вновь смотрели друг на друга, не моргая. Тиканье настенных часов разбавляло собой длительные секунды тишины, но эта возникшая пауза была так ничтожна по сравнению с тем, сколько они уже терзались в невыносимо давящей пытке молчания.       — Привет, — заплетаясь в буквах, протянул Чон, и по голосу Ким понял, что тот был довольно сильно пьян. Он ещё никогда не видел его таким, и этот взгляд точно не предвещал ничего хорошего, заставив внутреннюю сущность напрячься.       Чонгук медленно, чуть пошатываясь, сократил разделяющее их расстояние и опустил руки на хрупкие плечи, сжав. Ещё несколько секунд пытливо смотрел в глаза, а затем уткнулся носом в сгиб плеча и приластился к шее, словно котёнок, едва слышно урча. Тэхён чуть не задохнулся от того перегара, коим разило от альфы, а после и эмоций, захлестнувших его, когда ладони с плеч бесстыдно скользнули вниз по бокам, пробрались под свободную выправленную рубашку и, немного грубо сжав талию, притянули к себе вплотную. Короткий вдох застрял где-то внутри омеги, а грудь стеснило.              — Ч-чонгук... — надавил на широкие плечи Тэхён, силясь оттолкнуть, но его талию только крепче стиснули и сильнее вжали в себя.       Альфа шумно втянул травянисто-цветочную сладость с кожи, пройдясь носом по всей длине запаховой железы.       — П-подожди... — давясь воздухом, попытался выбраться из внезапных объятий Тэхён, но безуспешно. Чонгук прорычал и принялся вылизывать его шею, периодически оставляя на коже красные метки. — Остановись же, — уже задыхаясь, взмолился омега и тут же вскрикнул от болезненного укуса: — Айщ!       Тэхён продолжал пытаться оттолкнуть, давя ладонями в крепкую грудь, и старался увернуться от губ и языка альфы, но того это совершенно никак не волновало. Омегу всё больше топило в усиливающейся волне пачули, и он стал сопротивляться сильнее.       — Ты пьян! — Он стиснутыми в кулаки ладонями ударил крепкое тело. — Стой же! — Ещё удар.       Эти попытки были восприняты остро.       С глухим рычанием Чонгук развернулся вместе с омегой к дивану, который стоял в паре метров от них, и резко толкнул Тэхёна, а как только он плюхнулся ягодицами на сиденье, тут же навис сверху: руки, согнутые в локтях, завёл над головой и прижал к задней спинке дивана одной ладонью; второй подхватил под талию и потянул на себя, заставив принять полулежачее положение; бёдра же зажал между своими, усевшись сверху. А после вновь принялся терзать шею и ключицы кусачими поцелуями.       — Гук... — передёрнул руками Тэхён, силясь освободить их. Но хватка на запястьях была стальной, а на его слабую попытку выбраться из неё Чонгук не обратил никакого внимания. Альфа был всецело занят ремнём, застёжка которого никак ему не поддавалась.       Тэхён извивался, брыкался и просил остановиться до тех пор, пока не остался лишь в расстёгнутой наполовину рубашке. Чонгук, не поменяв позы, играючи стащил с него брюки вместе с бельём, его широкая ладонь скользнула по обнаженному бедру, и он, обхватив за талию, поменял их местами: усадил на свои бёдра и вновь прижал к себе стальной хваткой. Рука, что до этого удерживала его запястья, теперь грубо сминала ягодицу. Омега, поняв, что ему не достучаться до альфы, оставил эти бесполезные попытки и попросту уткнулся лбом в его плечо. Глаза защипало от наворачивающихся слёз. Горло сдавило от осознания, что его сейчас просто возьмут силой, и то, что, несмотря на сопротивление, он жаждал этой близости, делало ужасно больно.              Больно, что только так Чонгук готов был быть с ним: сдавшись инстинктам под градусом. Доминируя, используя, наказывая. Не было больше в его прикосновениях ни капли нежности, ни в одном движении, метке или укусе — всё слишком грубо от кипящей в крови ненависти. А Тэхён так жаждал вновь услышать томный шёпот, почувствовать едва ощутимые касания кончиками пальцев и то сладкое напряжение, что возникало между ними на Наксосе. Он желал быть с Чонгуком, но не с таким. Не так, не здесь, не таким образом.       — Не надо, — проскулил совсем отчаянно, почувствовав прикосновение к сфинктеру. — Пожа-а-а-а... — окончание мольбы омеги потерялось в всхлипе. Пальцы, количество он уже не разобрал, скользнули в него резко и сразу на всю длину. Неприятное острое жжение охватило анус, и крупные горячие капли скатились по щекам, тут же впитавшись в рубашку альфы.       Тэхён, сжав в руках крепкие бицепсы, повернул голову вбок и вжался носом в запаховую железу на шее Чонгука, глубоко задышав феромоном пачули. И только он привык к рваным, быстрым движениям внутри себя, как альфа повалил его на диван.       — Прошу, — надломленным голосом проскулил Тэхён, когда Чонгук встал, чтобы расстегнуть свои брюки. — Прошу тебя, Гук, — тихо и умоляюще. — Остановись... — последний раз попросил. Но Чонгук не слышал ни его тихих просьб, ни громкого безмолвного крика, разрывающего лёгкие изнутри.       Омега закрыл глаза, не в силах больше смотреть на альфу. Когда его бёдра развели в стороны, он сглотнул ком спёртого воздуха, скопившегося в горле, и, подавив судорожный всхлип от проникновения, совсем тихо прошептал:       — Я люблю тебя.       Слова пробрались до самых недр, немного отрезвив пьяный мозг; его будто омыло ледяным потоком. Чонгук замер, только войдя в омегу, и оторвался от шеи, что уже вся была покрыта его следами. Взгляд, направленный на заплаканное лицо, заметно прояснился, он сглотнул и ужаснулся своим действиям.       Тэхён почувствовал, что альфа остановился, и открыл глаза. Впервые за то время, что они находились в Корее, Чонгук смотрел на него с теплом и без намёка на желание убить. Из уголка глаза выступила одинокая слеза, которую альфа тут же бережно стёр, а затем уложил свою ладонь на скулу. Тепло, мягкое и нежное тепло. Омега приластился к ней, судорожно выдохнув.       Чонгук бросил взгляд на приоткрывшиеся губы и склонился ближе, прошептав ласково:       — Француженка... — перед тем, как накрыть их поцелуем.       Вкус любимых губ перемешался с солью и алкоголем, но всё равно был настолько же приятным и желанным, Тэхён бы сказал, даже необходимым. Он скучал по их поцелуям: долгим и томительным, быстрым, горячим и кусачим. Скучал по губам, что аккуратно ласкали сейчас его. Омега поднял руки и зарылся пальцами в тёмные волосы, притянув ближе, ногами обвил крепкий торс, сцепив их на пояснице, и чуть подтолкнул пятками, чтобы Чонгук двигался. Пусть так, но он хотел вновь почувствовать себя желанным. Хотел сгореть под альфой дотла.       Этот вечер стал для них моментом слабости. Так думал Чонгук. Так же понимал и Тэхён. Их сущности кричали об обратном, но разбитым сердцам было не до этого. Альфа не станет слушать, захлёбываясь обидой, а омега и не расскажет. Завтра оба пожалеют, но сейчас, сметая все предрассудки, они тонут друг в друге, теряются в нахлынувших чувствах и вместе достигают вершины.       Тэхён в протяжном стоне откинул голову назад, а Чонгук, ведомый точно не здравым рассудком, с рыком вонзил свои клыки в сгиб его плеча, впустив свой феромон в кровь, и волна новых ощущений захлестнула обоих, утянув в глубину настолько, что выбраться оттуда уже невозможно.

˖♕˖

      Альфа вышел из машины и поморщился, глядя на затянутое серыми тучами небо. До начала чанмы оставалось около трёх недель, однако воздух уже был тяжёлым и влажным. «Надо бы закинуть в машину зонт», — подумал Чонгук и направился ко входу в здание бизнес-центра.       Холл внутри, как обычно это было по понедельникам в начале рабочей недели, был переполнен. Альфа вздохнул и занял очередь к единственному рабочему лифту. Остальные два не могли починить уже как дней десять, а топать по лестнице на 25-й этаж — сомнительное удовольствие. В созданном неудобстве радовало только то, что кабины вмещали в себя до сорока человек, так что спустя минут пять Чонгук стоял прямо у железных дверей в шахту в ожидании прибытия лифта.       Вместе с потоком он зашёл внутрь и развернулся у стены лицом к выходу, как почувствовал лёгкий удар в грудь; идущий позади споткнулся и полетел носом прямо в его плечо, в районе ключицы.       — Осторожнее! — Чонгук по инерции подхватил падающего.       — Простите. — Подняв взгляд, Тэхён сглотнул. В толпе омега не заметил Чонгука из-за обилия запахов, а когда феромон пачули резко ударил в нос, он замешкался на мгновение, резко остановившись, и от толчка в спину в следующую секунду уже оказался в крепких руках. Чонгук смотрел в карие глаза, соображая, что не так, и только когда омега отстранился, понял, что не ощутил его запаха.       «Блокаторы?! С чего вдруг? — он краем глаза посмотрел вбок и, заметив опущенную голову, едва обозначил оскал: — Из-за того, что произошло?» Внутри всё вновь вспыхнуло. Субботним утром, проснувшись в кабинете своего заместителя, Чонгук сразу вспомнил, как в очередной раз за прошедшую неделю напился, глуша ядерную смесь чувств алкоголем, как не смог устоять, увидев омегу, как повалил его на диван. Помнил и мольбы остановиться, а вот дальше была гложущая нутро пустота.       Тэхён, поспешно выбравшись из волнующей близости, встал рядом. Он совершенно не знал, как ему вести себя с Чонгуком. Что сказать и надо ли вообще что-то говорить? Когда альфа просто вырубился прямо на нём, допустив сцепку, омега окончательно сломался: у него больше не осталось сил ни моральных, ни физических. Следы любимого жгли до сих пор и ни на секунду не давали забыть о той ненависти, с которой он их ставил, а ярче всего горела свежая метка, которую Тэхён сейчас прятал под воротом светлого лонгслива.       Лифт остановился на нужном этаже, и оба, не обмолвившись ни словом, разошлись по своим кабинетам.       Чонгук, опустив портфель с документами на кресло, бросил презрительный взгляд на пустой стакан, а после и недопитую бутылку, которую так и не убрал в мини-бар, и, взяв мусорное ведро, сгрёб всё в него.       — Так и спиться недолго, — пробурчал он, покачав головой. Он понимал, что алкоголь — это не выход. Чувства притупляет, но саму проблему не решает. Проблему, что сейчас находится в соседнем кабинете. Чонгук глубоко вздохнул, осознавая, что рано или поздно придётся найти в себе силы и поговорить, найти способ унять витающее между ними напряжение или, по крайней мере, обсудить всё открыто и прийти к компромиссу, определив рамки. Но не сейчас. Сейчас он с трудом мог спокойно смотреть на омегу и не беситься.       Тэхён прижался спиной к двери и, закусив губу, посмотрел на стоящий сбоку диван. «Заслужил», — в очередной раз пронеслось в голове. Заслужил всё и даже больше; быть униженным, быть использованным, так же, как и поступил сам. Мысли о произошедшем не покидали его все выходные. Он то топил себя в самобичевании, то радовался, то злился, и виной такой смене эмоций были неизбежно начавшиеся перестройки в его организме: формировалась односторонняя связь, вызванная поставленной меткой.       Стук в дверь заставил вздрогнуть и спешно отойти вперёд на пару шагов.       — Заместитель Ким, — заглянул в кабинет Бонхва. — Все уже собрались и ждут вас.       — Иду, — кивнул Тэхён и прошёл к столу, где оставил вещи и взял рабочий ежедневник. По пути в переговорную он настоятельно пытался выбросить из головы навязчивые мысли и сосредоточиться.       Утренняя летучка с командой проекта курортного комплекса была тем нововведением, что ввёл Чонгук в распорядок рабочего дня. Так ему было намного удобнее контролировать процесс, да и с их сроками смена задач была практически ежедневной. Альфа подвёл итоги прошедшей недели и результатов работы, а после перешёл к озвучиванию планов на день, то и дело бросая взгляды на своего заместителя. Он всё утро с их столкновения в лифте не мог избавиться от чувства, будто забыл что-то важное; напрягал память и злился. От воспоминаний было до ужаса противно, но не из-за того, что сделал. Противно от самого себя, из-за того, что позволил, сорвался, проявил слабость и показал желание. Снова не смог сдержаться, не смог устоять перед тем, кто плюнул ему в душу и продолжал в ней топтаться, мелькая перед глазами.       Тэхён чувствовал все взгляды альфы, плавился под ними, но не мог найти в себе сил посмотреть в ответ. Знал, что в антрацитовых глазах плещется тоже презрение, отчётливо чувствовал это. Теперь он стал чувствовать любые изменения в перемене настроения альфы и с болью осознавал, что сам являлся катализатором его негативных эмоций. Чонгук на инстинктах поставил ему метку, его омежья сущность скулила от восторга, а они продолжали изображать незнакомцев — это слишком! Всё это слишком для одного Тэхёна.       Он устал, безумно устал. Однако намерен был выдержать всё, чтобы на него ни обрушилось. Всё ради одной единственной цели...

˖♕˖

      Автомобиль остановился напротив частного медицинского оздоровительного комплекса: белоснежные здания с панорамными голубыми окнами и ухоженной территорией, больше похожей на двор санатория, а не больницы.       В такой час в приёмной практически не было народу, омега подошёл к стойке, где ему выдали пропуск. Миновав турникет, он прошёл по просторному коридору и постучал в дверь заведующего.       — Входите.       — Здравствуйте, — поклонился Тэхён и замялся, увидев вместо пожилого альфы красивого омегу с белоснежными, как снег, волосами. На бейдже, прикреплённом к нагрудному карману халата, виднелось имя: Пак Чимин.       — Что вы хотели? — спросил тот красивым мелодичным голосом, бросив в свежеприготовленный кофе два кусочка сахара.       — А доктор Чхве...? — растерянно пробормотал Тэхён, не ожидая увидеть на его месте другого.       — Я временно его замещаю, — пояснил Чимин, закончив с приготовлением своеобразного завтрака, и повторил свой вопрос: — Так что вы хотели?       — Увидеться с пациентом, — тихо произнёс Тэхён, мрачнея на глазах, ведь уже знал ответ.       Чимин приподнял брови в удивлении сначала от просьбы, а после и от заметно изменившегося лица омеги перед ним. Прошёл к своему столу и принялся объяснять правила посещения, не понимая, почему этого не было сделано на входе:       — Спросите номер палаты на стойке в приёмной и...       — Он лежит в боксе интенсивной терапии, — перебил Тэхён, недослушав.       Чимин нахмурил брови и серьёзно сказал:       — Тогда вы должны знать, что посещения...       — Я знаю, — снова перебил Тэхён и тут же извинился: — Простите. Могу я увидеть его? Прошу вас, всего на минуту. — Он ещё вчера хотел вырваться сюда после работы, но они вновь задержались допоздна. — Пожалуйста, мне это необходимо.       Чимин сам не знал почему, но не смог отказать, глядя в молящие карие глаза этого молодого омеги, и, вздохнув, молча кивнул. Поднялся, мысленно ругаясь на самого себя, взял с вешалки белый халат и протянул со словами:       — Наденьте.       Они прошли к лифтам. Доктор Пак нажал кнопку с цифрой семь и приложил карту сотрудника. Тэхён нервно затеребил край светлого лонгслива, который вновь пришлось надеть, несмотря на высокие цифры термометра, ведь синяк и припухлость от укуса ещё не сошли. В груди всё сильнее чувствовалось нарастающее чувство тревоги. Он не приходил сюда довольно давно, не находя в себе сил.       Створки лифта с мелодичным звоном распахнулись, открывая вид на длинный пустой белый коридор. Справа тянулись панорамные окна, сквозь которые пробивался холодный свет, не приносящий тепла, а слева — ряды круглых окошек боксов. Тэхён, не поднимая глаз от пола, вышел вслед за доктором. Каждый его шаг эхом разносился по коридору, усиливая ощущение безмолвного напряжения и гнетущей тишины, нарушаемой едва уловимым шумом аппаратов, поддерживающих жизнедеятельность пациентов. В воздухе витал резкий запах антисептика, только обостряющий стерильную обстановку.       Доктор Пак остановился напротив таблички «Ким Сокджин, омега, 42 года» и повёл подбородком в сторону окошка нужного бокса, когда Тэхён поднял на него взгляд.       На несколько секунд Ким замер, после вновь опустил глаза в пол и развернулся лицом к палате. Шагнув ближе, он положил ладонь на идеально-чистую поверхность стекла, сделал глубокий вдох и устремил печальный взгляд на светловолосого омегу. Сокджин лежал на кушетке абсолютно неподвижно, с кислородной маской на лице, весь обмотанный проводами, и только приборы, фиксировавшие показатели жизнедеятельности его организма, говорили о том, что тот был ещё жив.       Пустыми, полными болью и страхом глазами Тэхён смотрел на бледное, истощённое лицо и, прошептав дрожащим от подкатывающихся слёз голосом тихое «папа», провёл рукой по стеклу вниз, будто бережно погладил.       У Чимина сердце сжалось, а в груди прожгло болью. За свои почти пять лет работы он видел немало, но то, какими безжизненными были сейчас глаза омеги перед ним, перебивало дыхание. Они стояли в тишине уже довольно продолжительное время, но он не мог произнести ни слова, чтобы сообщить, что минута давно прошла.       — Спасибо вам, — вдруг заговорил Тэхён, не отводя взгляда от дорогого сердцу человека. — Вы хороший доктор.       — Не за что...       — Тэхён, — помог ему омега.       — Не за что, Тэхён, — тут же исправился Чимин. — Но нам уже пора уходить.       — Да, — проронил в согласии, глухо втянув ноздрями воздух, после ещё с секунду посмотрел на папу, прежде чем повернуться к доктору и кивнуть.       Лифт медленно спускался вниз. Чимин смотрел на профиль Тэхёна, уставившегося в одну точку, и ему захотелось его утешить.              — Сколько он уже? — осторожно спросил Пак, боясь причинить своим вопросом боль.       — Четыре с половиной года, — почти шёпотом ответил Тэхён.       — Тэхён... — Он поднял руку и слегка сжал плечо. — Мне очень жаль. Уверен, что вы уже это слышали, но знайте, что он борется, а доктора делают всё возможное.       — Да, спасибо, — повернувшись и посмотрев прямо в глаза, при этом легко улыбнувшись.       Чимин видел, как в карих глазах плескалась боль, хоть Тэхён и не подавал виду. И это не та боль, что он обычно видел в таких случаях, это что-то глубже. Настолько сильное, будто светловолосый омега в том боксе был всем его миром, что вдруг погрузился во тьму и никак не мог из неё выбраться.       — Если хотите... — Пак остановился, мысленно стукнув себя по лбу. Глупо! Конечно, он хотел. Выдохнув, он продолжил: — Можете приходить сюда в любое время, я предупрежу персонал на входе. Только ненадолго и без... — Тэхён вдруг накинулся на него с объятиями, и Чимин замешкался. — Без самодеятельности. Заходить в бокс строго запрещено.       — Спасибо, — крепче сжав руки от неудержимого потока эмоций, — спасибо вам и простите, — отстранился Ким. — Простите, — ещё раз извинился с легким поклоном. Чимин улыбнулся, увидев искреннюю лёгкую улыбку омеги, и кивнул.       Лифт тем временем приехал на первый этаж. Тэхён ещё раз поблагодарил его и удалился, а он пошёл в свой кабинет, думая о том, насколько грустными были карие глаза нового знакомого, и вновь сетуя на себя за проявленную слабость: его точно не погладят по головке, если узнают, что дал разрешение на посещение. Тем более что он тут не более чем секретарь, занимающийся документацией, ведь не имеет к специальности отделения никакого отношения. Только и может, что контролировать работу сотрудников да подписи ставить.       Звук рингтона вывел из размышлений. Чимин с улыбкой на лице принял вызов:       — Неужели снова? — В такой ранний час, дело могло быть только в одном. — Может, тебе стоит пройти обследование? Твой гормональный фон начинает меня беспокоить.       — Заткнись, Мини! — раздалось в ответ с глухим рычанием, и омега даже отодвинул телефон от уха, недовольно кривясь. — Тащи свою задницу ко мне, да побыстрее.       — Конечно, Гук, — вздохнув. — У меня же совершенно нет других дел, — добавил Чимин, уже отключившись, а мысли снова вернулись к светловолосому омеге, взгляд которого точно не должен быть таким в его возрасте.