Бывают в жизни огорчения…

      

***

      Большинство горожан уже покинули трактир. Генри с надеждой взглянул на наручные часы, подаренные мамой, а затем на дверь. Праздник подошёл к концу – Реджина так и не пришла. Тяжело вздохнув, он допил наполовину пустой стакан газировки. Его глаза устремились сквозь окно в темноту. Миллс – та, кого он ждал больше всего. Но так и не дождался. В последнее время он так мало проводил времени с мамой, думал здесь восполнить этот недостаток…       Она забыла? Занята? Или просто решила не приходить? И ей было совсем неважно, что в этот момент чувствует её сын?       До боли обидно, и от этого парнишку переполнял гнев. Он раздражённо сжал бумажный стаканчик в ладони и с размаху кинул его в урну, после чего кулак приземлился на барную стойку, издав глухой звук.       «Почему? Почему она не пришла?»       На карих глазах начали наворачиваться слёзы, однако он, упрямо смахнув капельки с ресниц, лишь нахмурился, поджав губы, и сказал сам себе не раскисать. Он обязательно спросит у брюнетки причину неявки, но всё это будет уже завтра.       — Генри? Что-то случилось? — подошла со спины Мэри Маргарет.       — Всё нормально, — сухо отозвался внук, надув губы.        — Не расстраивайся, Реджина, наверное, устала на работе, ты же знаешь, что ей не очень нравятся подобные мероприятия, — попыталась утешить парнишку женщина.       — Можно я пока у вас поживу? — чуть помолчав, спросил он.       — Конечно, Генри, конечно, — Белоснежка приобняла брюнета, поглаживая по плечам. — Идём к остальным? — спросила она, немного наклонив голову.       — Угу, — буркнул мальчик, поднимаясь со стула, и вдвоём они присоединились к семье, сразу вовлекаясь в беседу.

***

      Накинув всего лишь шёлковый халат, она вышла из спальни, мужчина проследовал за ней. Для ночного перекура брюнетка выбрала любимое место в доме – уличную веранду, – устроившись на подвесном кресле. Тонкие пальцы шустро схватили упаковку, а затем сигаретку, задевая стеклянную столешницу длинными ногтями. Он приземлился подле, на мягкий диван. Взяв с журнального столика излюбленное Marlboro, мужчина поджёг сигарету.        Голд курил по-другому, словно истинный аристократ. Его затяжки были продолжительнее Миллс, выдохи тяжелее. Закинув ногу на ногу, он наслаждался тишиной, что царила ночью. Затем Тёмный взял в руки свой телефон и начал что-то печатать внизу экрана.       — Чего хочет моя королева? — заговорил он спустя пару минут молчания.       Реджина задумалась, в голове повис вопрос, заданный Голдом. Действительно, чего же она хочет? Кофе? Салат? Вторую сигарету? Нет. Может, ей хочется спать? Ведь на дворе второй час ночи. Тоже мимо.       А если мыслить глобальнее? Одно слово, и любая ювелирная побрякушка будет на ней, любое авто на парковке у дома. Но нет, это всё не то, чего могла бы желать Миллс. Ей не хотелось ничего оттого, что прямо сейчас она уже получила всё, чего могла желать. Блаженные объятия мужчины, прикосновения, каждое утро, проведённое с ним… Рядом с Румпелем она ощущала себя по-настоящему счастливой. Она ценила протяжность каждой минуты, каждого часа, каждых дня и ночи. Ей было страшно думать о будущем, каждый вопрос «А что будет дальше?» брюнетка подавляла, ведь сейчас слишком хорошо, слишком сладко…       «Дожили…» — подумала она.       — Реджина? — обратил на себя внимание Голд, бархатным баритоном проговаривая её имя.       — Принеси мне вина, — чуть помедлив, ответила девушка, слегка приподнимая уголки губ.       — Вина? — вскинул брови Голд, слегка усмехаясь столь неожиданной просьбе. «Она так долго размышляла об этом?..» — Какого вина хочет моя королева? — мужчина подсел чуть ближе, изучая выражение лица, словно пытаясь без слов понять её.       — Белого, — без раздумий ответила она, ставя локоть на колено и кладя подбородок на ладонь; в глазах можно было увидеть, что это просто небольшой каприз Её Величества. Вседозволенность. Но мужчина не был против удовлетворить все её желания.       — Франция? Италия? — перечислил он, решив уточнить.       — Румпель, мне без разницы, выбери на свой вкус, — простой вопрос вызвал лёгкое раздражение, Миллс потянулась за второй сигаретой.       — Готово, — сказал он, не вставая с дивана.        — Что у тебя там готово? — не поняла Реджина, чуть сводя брови к переносице. — Вино у нас на кухне, — кивнула брюнетка в сторону стеклянной двери.        — У нас на кухне? — выделил он первые два слова интонацией и ухмыльнулся. — Дорогуша, неужели ты готова разделить свои имения с кем-то ещё? — вскинул он брови.       — А я и так, — затянула сладостный табак она, и на выходе продолжила: — делю с тобой и кухню, и постель, — сделав акцент на последнем слове, она рассмеялась.       — Ваше Величество, всё же вернусь к мысли, — закончил тему, что буквально через пару минут переместила бы их в горизонтальное положение. — Сегодня в 10 утра Вы и я, первым классом отправимся в солнечный Санторини пить белое греческое вино, — в своём стиле описал Голд, приподнимая руку в фирменном жесте.       — Что? — пытаясь воспринимать информацию, а не засматриваться на губы мужчины, выдохнула кольца терпкого дыма брюнетка.        — Вот, смотри, — он протянул девушке свой iPhone, с интересом наблюдая за её реакцией, и заранее похабно улыбнулся, ожидая, пока она сфокусирует взгляд.       — Голд! Чёрт! — выругалась Миллс. — Какая ещё Греция?       — Солнечная, — продолжал паясничать он.        — У меня работы выше крыши этого дома! — приведя метафору, нахмурилась она и всплеснула руками.       — Да брось, её гораздо меньше, а ещё Сидни не сильно расстроился надбавке, — обыденным голосом ответил Тёмный, поднимаясь с дивана и заходя в дом через стеклянную дверь.       — Ты не спросил меня! — соскочила с кресла миниатюрная брюнетка и последовала за ним. — Нужно же заранее предупреждать! — не то чтобы она была против, но показать, кто тут Королева, надо.       — Ваше Величество, мне кажется, у Вас закончились аргументы, — рассмеялся он, спокойно разливая вино по бокалам. — Ну же, иди сюда, — позвал Голд девушку, на что та, обиженно сложив руки на груди, поспешно приблизилась к нему.        Тёмный маг обнял брюнетку и нежно поцеловал в макушку. Он вдыхал душистый шлейф её волос и не мог надышаться, с каждым разом воздуха не хватало всё больше и больше. А она прижалась к его груди и слушала, как бьётся сердце. Затем он скользнул вниз по её телу, переместив руки на бедра, и усадил её на столешницу. Губы сами слиплись воедино. Пальцы мага легли на её подбородок.       — М-м-м… Румпель, — с трудом увернулась от продолжительного поцелуя она.        — Что же Вас вновь не устроило, Ваше Величество? — мужчина заглянул в её глаза.       — Как я скажу Генри, что уезжаю в Грецию, вот так в лоб? — покачала головой Миллс. — Так нельзя, это неправильно…       — Что тут такого? — удивился Тёмный. — Ты сама не хочешь ехать? — нахмурил брови он.       — Хочу, но что подумает Генри, — она закрыла лицо руками.        — Что ты, Реджина? — мужчина крепко обнял девушку и начал поглаживать по спине. — Мне кажется, тебе стоит задуматься о себе в этот раз. Ты постоянно решаешь чужие проблемы, потому что так хочется Генри. Отказываешься от своих желаний, если, опять же, он так хочет. Но, когда ты не идёшь у него на поводу, наш Генри бежит к своей маме-блондинке, ведь она герой, а ты злодей. Сколько бы проблем ты ни решила, сколько бы желаний ты ни выполнила, итог всегда один – он разочаруется в тебе при малейшем промахе. Мне кажется, своё истинное лицо он показал когда сбежал из дома на поиски мисс Свон.       Послышался тихий всхлип, который она пыталась подавить, пара минут, и тонкий шёлк халата Голда начал промокать от слёз и прилипать к телу. Брюнетка не смогла держать броню, она пала. Эффект Миллс, вот он. Она не идеальна, без своего стального характера, но тем самым и сводит с ума. Ему даже нравилось видеть её настоящей. Как она по-настоящему, искренне улыбается, смеется, плачет, эти эмоции для простых смертных – Миллс не позволяла себе подобного.        Но в этот раз не вышло держаться снежной королевой, слова Голда – правда, которая пробирает до глубины души.

***

      Светловолосая девушка сидела за столиком трактира «У бабушки», изредка поглядывая в сторону барных стоек, из-за которых выглядывали разного рода алкогольные напитки. На семейных вечерах не принято было много пить, однако немного вина или шампанского пригубить никто не запрещал, уж точно не ей. Обычно, но не в этот раз.       Беременность. Из-за своего положения ей теперь много чего нельзя. Она и сама это прекрасно понимала, потому постоянные напоминания от родителей и мужа слегка надоели, и это мягко сказано: из-за гормонов, бушующих внутри, её реакция ещё более резкая, чем она могла представить. Именно поэтому с утра она сорвалась на Киллиана. А ведь тот хотел как лучше, он просто заботится о малыше. И о самой Эмме…       Вспомнив те слова, что бесконтрольно вылетели у неё тогда, Свон болезненно закусила губу: ей было стыдно. Она совсем не хотела обидеть его, но, кажется, всё же сделала это, ведь Крюк за весь вечер, кроме приветствия, не сказал ей ни слова.       Её взгляд метнулся к самому дальнему столику заведения: темноволосый мужчина одиноко сидел за ним, протягивая из стакана столь любимый пиратский напиток – ром. Собравшись с духом, Эмма тяжело выдохнула и направилась к нему, надеясь, что сможет подобрать нужные слова по ходу разговора, ведь всё продумывать сейчас казалось пустой затеей: извинения должны идти от сердца.       — Киллиан, — блондинка села напротив, тем самым привлекая внимание мужа. — Ты… — только она взглянула в его омуты, все мысли улетучились, оставляя после себя лишь пустоту и неуверенность. Как же она жалела в тот момент, что не может выхватить стекляшку с алкоголем из его рук и выпить для храбрости.       Джонс смотрел на девушку в ответ, его лицо не выражало ни единой эмоции: ему просто было интересно, что же любимая скажет дальше, потому брюнет продолжал молчать, изучая каждое, даже самое неприметное движение.       — Я хотела бы извиниться перед тобой, — Спасительница скрепила пальцы в замок, положив руки на стол, и с силой сжала их, аж до побеления костяшек. — Мне очень жаль, что я сказала всё то утром. Ты волнуешься обо мне, а я веду себя как неблагодарный подросток. Я не стану пытаться оправдаться, знаю, что всё это лишь отговорки, даже если они являются правдой. Всё же я должна бы научиться контролировать свои всплески эмоций, а не срываться на тебе, — она опустила глаза вниз, на нервах стискивая кулаки, отчего ногти начали впиваться в белоснежную кожу, однако девушка не обращала внимания на неприятные ощущения, словно находясь где-то в своих мыслях от волнения. Киллиану было больно наблюдать это – его ладонь мягко опустилась на пальчики, согревая своим теплом.       — Я понимаю тебя, Эмма. Знаю: гормоны, стычки с мэром из-за опоздания… — перечислял он, пока Эмма ослабляла хватку и успокаивалась. — Но ты ведь понимаешь, что от заботы о тебе и малыше я не откажусь, я продолжу просить тебя питаться правильно, буду подсовывать витамины тебе под нос, если понадобится, запру дома, чтобы ты не перенапряглась на работе. Я боюсь за тебя. Потому что люблю.       Парень потянулся второй рукой к лицу блондинки, когда заметил, что по нему стекают слёзы. Зелёные глаза с благодарностью взглянули на него, и тёплая улыбка озарила лицо девушки.       — Я люблю тебя, Киллиан.