Громкий сосед

Джису быстро познакомилась с Лисой, поскольку она была практически главным менеджером здания - у нее, казалось, было много случайной работы, она тесно сотрудничала с генеральным директором в качестве правой руки. Лисе еще предстояло встретиться с боссом - она слышала, что та завоевала место Ruby Entertainment в индустрии собственными руками, отбиваясь от критики и скептицизма (большинство из которых, с горечью сказала Джису Лисе, были вызваны тем фактом, что она была молодой женщиной). Лиса поняла, что она была чрезвычайно занята и не из тех людей, которые приветствуют нового преподавателя танцев. Однако в тот день Джису поприветствовала ее в здании, остановив по пути в знакомую комнату для репетиций. "Лиса! Хорошие новости! Генеральный директор будет наблюдать за твоим первым занятием со стажерами в понедельник!" Лисе показалось, что она пропустила ступеньку, спускаясь по лестнице. "Джису онни! Генеральный директор? Но я думала, она обычно не наблюдает?" "Так и есть, она будет присутствовать только первые полчаса". "Это оценка?" "Нет, ничего такого формального, просто знакомство и наблюдение. Не волнуйся!" Джису продолжила свой путь, как всегда в спешке. Чувствуя себя значительно выбитой из колеи, Лиса позвала ее вслед. "Подожди, Онни! Какая она?" Джису сделала паузу, раздумывая. "Все говорят, что она страшная, но на самом деле она невероятно мягкая ". Лиса сглотнула. Страшная? Она очень усердно поработала над хореографией, убедившись, что та абсолютно безупречна. Нервы были не тем, к чему Лиса привыкла, и она была полна решимости не пропустить ни одного шага.

***

Вспомнив, что ей так и не удалось связаться со своей подругой Минни, она позвонила ей по дороге домой. "Алло?" "Минни?" "При!" Лиса поморщилась от этого прозвища, но никогда бы не смогла обидеться на старую подругу за это. Минни была постоянным источником платонической поддержки и доброты в течение нескольких месяцев между отъездом Рози и Лисы в Корею. "Прошла вечность, тупица! Ты забыла мой номер или что-то в этом роде, когда переехал в Корею?" "Прости, прости! Мне следовало позвонить, я просто устраивалась". "Успокойся, Хаку и Мата могут стать моими новыми лучшими друзьями". Лиса рассмеялась. Хаку и Мата, собаки Минни и ее соседок по комнате, были очаровательными балбесами, хотя сама она больше любила кошек. Они поговорили несколько мгновений, тайский впервые за долгое время свободно слетел с губ Лисы. Хотя она и говорила по-корейски, ей этого не хватало. И постоянного присутствия Минни. "Как поживаешь, При… Лиса?" Она оценила усилия. "Прекрасно. Хорошо. Много танцую, понимаешь?" Лиса почувствовала, что последуют вопросы, поэтому поспешила продолжить. "Я встретила свою соседку". "О, это мило! Я волновалась, что ты будешь одна. Как она тебе?" Темно-карие, кошачьи глаза, розовые губы, длинные каштановые волосы. "Громкая. Но не в плохом смысле. Это даже приятно". Что, черт возьми, она говорила? "Хорошо", - сказала Минни, явно соглашаясь с этим. "Это хорошо". Они поболтали еще несколько минут, прежде чем Минни ушла готовить ужин, добродушно проклиная Лису за шутливое прощание: "Скажи своей кухне, что она мне нравилась, прежде чем сожжешь все дотла!"  

***

Когда она открыла дверь, под дверной молоток был засунут сложенный лист бумаги, исписанный знакомым скорописным почерком. Вторая строчка была короткой и могла бы быть милой, если бы она не представляла ухмыляющуюся брюнетку перед собой. Я действительно хочу. -Дженни Дженни. Ее звали Дженни. Лиса пинком захлопнула за собой дверь, что-то внутри нее горело. Она уже была мокрой, ее тошнило от разочарования, от того, что ее чувства давили друг на друга. Ей хотелось просто увидеть брюнетку перед собой, одернуть ее дизайнерскую юбку и выплеснуть часть своего разочарования, заставив ее, блядь, закричать. Дни танцев, когда мы ни о чем не думали, беспокойство из-за оценки - величайший недостаток Лисы, безрассудство, подняли голову. Она пошла прямо в свою спальню, забралась на кровать и прижалась к стене. Она постучала один раз. Ничего. Лиса поколебалась, затем постучала снова. Тихий звук из-за стены, затем тихий стук в ответ. Она была там. Ее гордость, ее сдержанность - все подождет одной ночи. Она наклонилась ближе к стене, касаясь ее губами, желая вместо этого попробовать на вкус соседку. Попробовать Дженни. "Я хочу тебя". Ей хотелось говорить шепотом, но она должна была быть уверена, что Дженни услышит ее, ее корейский немного потрескивал из-за пересохшего горла. Она могла поклясться, что слышала тихий вздох, почти прижав ухо к стене. Затем шаркающий звук. "Я тоже тебя хочу". Низкий, приятный голос, едва слышный. Она почувствовала, что выдыхает, хотя и не подозревала, что задерживала дыхание. Хватит разговоров. Она сорвала спортивные штаны и осторожно запустила в себя два дрожащих пальца, ноющих и влажных. Это было так приятно, что она издала тихий стон. Она услышала тихий возглас удивления от своей соседки и получила дикое удовольствие от мысли, что сводит Дженни с ума так же, как Дженни сводила ее. Она терлась о себя, поглаживая клитор, одной рукой касаясь стены, желая, чтобы та исчезла. Тихие звуки вылетали из ее рта, мертвое пространство заполнили резкие вскрики Дженни и низкие стоны. "Громче". Лиса почувствовала, как внутри у нее все сжалось от внезапного приказа Дженни, едва смея поверить, что она его услышала. Она колебалась, хотя нарастающее предвкушение щемило ее изнутри - что-то в тоне Дженни было доминирующим, и она внезапно почувствовала себя беспомощной добычей. Ей не нравилось, что небольшой части ее это нравилось - обычно она была слишком гордой и упрямой, чтобы иметь дело с кем-то еще, указывающим ей, что делать. "Я сказала громче". Лиса полностью засунула пальцы внутрь себя, используя одеяло, чтобы заглушить крик. Это было все еще заметно громче, чем что-либо другое, и она бы беспокоилась о других своих соседях, если бы не была так чертовски близко. Она позволила небольшим тайским словам слететь с ее губ, усердно нажимая на него, втайне радуясь, что ее соседка, насколько она знала, не знала тайского и не могла слышать, как Лиса практически умоляла. Потому что Лиса не умоляла, она заставляла умолять других. Но когда она почувствовала, что подходит к краю, она не смогла удержаться от того, чтобы имя не сорвалось с ее губ, когда она обрела освобождение. "Дженни..." Высокий стон с противоположной стороны, затем низкий голос. "... Лалиса".