Некорректное предложение

Двери лифта закрылись, заставляя двух девушек незаметно выдохнуть, пытаясь не смотреть на светящиеся цифры сверху, что обозначают этаж, который они пролетают. Главы преступных группировок не каждый день встречаются, и, конечно же, нервы у всех сотрудников накалены до предела. Особенно они накалены у двух правых рук девушек, которых не очень культурно послали вон, аргументируя это тем, что поговорить им надо вдвоем. Лично. Один на один. Без лишних глаз и ушей. Ли Черён, что кровью была связана с группировкой Хван Йеджи, в здании которой они сейчас находятся, поняла все сразу. В отличии от Шин Юны, что до сих пор не застрелила свою начальницу — Шин Рюджин только из-за клятвы вечно хранить верность их группировке. Хван, как правило, занималась наркотой и проституцией, спокойно живя благодаря умелым девушкам, что полностью забивают голову чиновников, пока те забивают карманы Йеджи. В то время как Шин брала «тяжелой» артиллерией. Больше девяноста процентов нелегального оружия, что находится у простого народа — её рук дело. Дело, что связывало этих двух сумасшедших дам — казино. Так уж повелось в народе, что казино не может без красивых девушек в обтягивающих платьях и очень дорогой муки, которую разбивают черными карточками. Они не могли открыть просто казино, каждый зависел друг от друга в той или иной степени. Это было довольно сложное решение: согласиться, чтобы на твоей территории поставили казино, а потом втюхивать в него свои деньги, но очень прибыльным. Такую золотую иглу никто не хотел терять. Очередная встреча по поводу того же казино, более известного как «казино червей», проводилась как всегда у Йеджи в офисе. Почему? А черт его знает. Неожиданно Юна выдохнула, не скрывая ухмылку, привлекая внимание спокойной Черён слева. — Эти две доминантные сучки перегрызут друг другу горло. Ли прокашлялась, прикрывая рот кулаком. — Госпожа Шин, не кажется ли вам, что не очень корректно говорить о таком в лифте? Юна обманет, если скажет, что не услышала тон той самой мамы, которая пытается культурно заткнуть ребенка, не выставив себя при этом ужасной матерью. — Ах да, — выдохнула Шин, мотая головой, прикрывая лицо волосами, что скрыли полу-улыбку. — Точно, извините. — Ничего, — пытаясь не думать о словах Юны сказала Черён. Они, как бы, должны быть врагами, что ненавидят друг друга из-за враждующих группировок, но не получается. Слишком аромат ванили от Шин нравится Ли. — Так как вы думаете, — все же Шин не затыкалась, пытаясь выведать хоть что-то от молчаливой знакомой. — Кто кого? Лифт остановился, открывая двери и пропуская обычных работников внутрь, которые очень умело игнорировали двух девушек. А вопрос Юны так и остался без ответа, ведь рука Черён случайно коснулась её. Из-за толкучки конечно же. Не смотря на пасмурную погоду за панорамными окнами, в огромном кабинете было жарко и светло. Глаза девушек напротив горели то ли ненавистью, то ли жаждой. Рюджин в этих офисных штанах на высокой талии и укороченном пиджаке выглядела сногсшибательно. Серебристое каре подчеркивало деловой вид. Она была десяткой по пятибальной, но Йеджи мастерски игнорировала это. — Ты проебалась, — привычка Шин держать ноги раздвинутыми и нервно дергать правой ногой выдавала её раздражение. — Я всегда у тебя виновата, не так ли? — сложив руки в замок и поставив на них голову поинтересовалась Йеджи, улыбаясь как майский кот. — Ну кто же виноват, что ты такая неудачная вышла? — с такой же улыбкой ответила вопросом на вопрос Рюджин, чувствуя, как стекла начинают запотевать. — Ты пришла меня злить или решать нашу общую проблему? — Хван, — протянула младшая, сжимая в руках подлокотник от стула. — У нас с тобой нет общих проблем. Есть твои и мои проблемы, и если мне не изменяет память, тот погром произошел из-за твоей алхимии, — щека собеседницы дернулась. — А винтовка у того сумасшедшего оказалась из-за кого? — вспоминая все детали спросила Йеджи, чувствуя себя невозможно злой. — Из-за закона о разрешении хранения оружия дома, — наигранно невинные глазки выбесили еще больше, поэтому Шин даже не удивилась, когда старшая резко встала, обходя деревянный стол и наклоняясь к ней, держа руки по обе стороны от неё. — Почему у меня такое ощущение, будто мы с тобой видимся в каждом перерождении, и в каждом из них ты выводишь меня из себя? — Потому что ты длительное время не была у психиатра? Цепкие пальцы захватили чужой подбородок в свой плен, надменно насмехаясь над Рюджин, что с молниями в глазах перехватила запястье девушки своей рукой, убирая нежелательную руку со своего подбородка и заворачивая её за чужую спину, вставая со своего места и нависая над Йеджи. Даже если рост этого не позволяет, взгляд компенсировал. — Не трогай меня, — прошипела Шин, заглядывая в насмехающиеся глаза. — Неужто не нравится? — наклонила голову к своему плечу Хван, вырывая свою руку из захвата младшей, после которой обязательно останутся синяки. Как только рука оказалась на свободе, старшая схватила ту за талию, прижимая младшую к своему телу, получая злое кряхтение. — А тогда понравилось, — пройдясь носом по чужой шее прошептала Йеджи, чувствуя как тело, прижатое к ней чуть не взрывается от злости. «Тогда» случилось когда девушки случайно напились в том самом казино, играя в «правда или выпивка» и очень хорошо провели время вместе. — Тогда — это понятие растяжимое. Мне понравилось душить тебя, — пытаясь выбраться из хватки старшей прохрипела Шин, совершенно не стесняясь пару раз проехаться ногтем по чужой руке, точно оставляя там следы. — Это произошло, когда я была у тебя между ног, и тогда, если мне не изменяет память, ты кричала от удовольствия. Рюджин покраснела как черт на сковородке от злости и ударила Хван в солнечное сплетение меж ребер. Не очень сильно, но достаточно для того, чтобы старшая ослабила хватку, и Шин смогла снова захватить правую руку, выворачивая её, тем самым заставляя Йеджи развернуться спиной к младшей и наклониться над столом. — Мы были бухие в стельку, — прошипела Рюджин, прижимая девушку под ней сильнее к столу, почти что ложась на неё, сжимая челюсть от злости, пока старшая нежно посмеялась, будто не она сейчас лежит прижатая к столу. — И все же, — протянула Хван, приподнимая правую ногу, проводя своей голой икрой по чужой ноге. Поднимаясь между ног и больше вжимаясь в стол, чтобы нога долезла туда, куда планировала. — Тебе понравилось, — останавливаясь на середине ляжки закончила она, сверкая глазами, пока Рюджин смотрела на неё как на полную дуру. — Что ты вообще несё… — Шин не закончила, ведь та самая нога, между её ляжек, сделала резкий поворот направо, сбивая её с ног, из-за чего девушка потеряла равновесие и отпустила Йеджи, что воспользовалась этим, быстро поднимаясь, и хватая Рюджин за бедра, приподняла её, усаживая на этот же стол. Хван находилась между ног младшей, пока та тяжело дышала, будто задыхаясь от явной ненависти. — Солнце, — нежный голос действовал как красная тряпка для быка. — В моем офисе трахаю я, а не меня, разницу чувствуешь? Хлесткий звук удара разрушил минутную тишину. Пощечина. Рюджин ударила Йеджи по лицу, выписывая пощёчину, из-за чего та развернула голову влево, чувствуя жжение с правой стороны лица, пока младшая лишь и делала, что дышала и пыталась наладить свое настроение. — Трахаться с тобой — это последнее, чего я хочу. Хван хмыкнула от этих слов девушки на столе. — Врешь? — Да. Вцепившись в чужие волосы напротив, Рюджин притянула старшую к себе, впиваясь сухими губами в чужие, больно ударяясь зубами. Если бы Шин увидела их поцелуй, что больше походил на насилие губ, со стороны, то подумала бы, что они хотят убить друг друга. Кусая губы до крови, размазывая кровь со слюной по ранкам, из-за чего девушки шипели, чувствуя противную жгучую боль. Рыжие волосы Йеджи, что младшая держала в руке, оттягивая их, скорее всего скоро оторвутся со скальпом, но Рюджин, как и Хван, будет все равно. Старшая начала наклоняться, сжимая в правой руке бедро девушки, пока левая нежно поглаживала талию, слегка нажимая на ту, заставляя девушку лечь на стол, не прекращая терзать губы. Рука, что была на талии, начала аккуратно опускаться, обводя контур пупка и залезая ниже, не пытаясь пролезть в штаны, но накрывая пальцами клитор через ткань, заставляя Шин рвано выдохнуть. Трение из-за ткани получается не настолько ощутимое, но все равно это не мешало девушке на столе еще больше раздвинуть ноги, матерясь себе под нос и выгибаясь в спине, чувствуя как голова проезжается по каким-то документам. Йеджи, что отпустила губы со своего плена, перешла на шею, прикусывая ту и оставляя на ней явные следы, пока рука между ног Рюджин нажимала и кружила вокруг того самого заветного комочка нервов, из-за которого девушка на столе не могла найти себе место. Губы обошли шею, кусая за ключицу, прикусывая тонкую кожу и почти что вгрызаясь в кость, пока Шин впервые простонала от того, что Хван нажала сильнее прежнего. Закусив ребро ладони, младшая чувствовала как её ноги дрожали, а тело было похоже на голый провод в воде. Правая рука, что до этого сжимала бедра до синяков, приподнялась, пролезая через твердую ткань укороченного пиджака, под которым был лишь лёгкий лифчик, больше напоминающий мелкую сетку, что используется в «сексуальном» белье, суть которого возбудить, а не защитить. Сжав аккуратную грудь через то самое белье, Хван ухмыльнулась в ключицу, чувствуя как грудная клетка приподнялась от глубокого вдоха девушки, что пыталась сдержать стоны. — Неужто ты стесняешься моей секретарши? — насмешливо спросила Йеджи, убирая руку от промежности и держа лишь кончик пальца на клиторе без каких либо действий, что заставило Рюджин чуть ли не заплакать. — Верни руку блять, — захныкала Шин, ударяясь головой еще сильнее о деревянный стол. — Та ты ведь стесняешься, — не прекращала Хван, на что Рюджин лишь громко простонала с очень плохо скрываемой фальшью. — О да, мамочка, пожалуйста, — почти что криком простонала Шин, заставляя старшую выпучить глаза, совершенно не ожидая такого разворота событий. — Потом будешь мне такое же стонать на моем столе, — Рюджин приподнялась, больно захватывая загривок удивленной девушки рукой и снова впиваясь в губы, пока таз сам наскочил на палец. Наверное Йеджи бы ей ответила что-то колкое, но она до сих пор не отошла от шока, та и губы не позволяют думать, поэтому снова накрыв клитор средним и безымянным пальцем, девушка начала нажимать, одновременно крутя ими и иногда смахивая вправо-влево. Через секунд двадцать Шин сама оторвалась от поцелуя, слизывая остатки крови на губах и снова выгибаясь на столе, игнорируя желание свести ноги, и наоборот разводя их еще больше, отныне не чувствуя стыда за свои действия. Громко простонав, на этот раз не наигранно, Рюджин случайно представила лицо той самой секретарши-блондинки, что, наверное, долго раскладывала документы на столе, которые смешались в одну кучу из-за младшей. Хотя ладно, на данный момент Шин волнуют лишь поцелуи-укусы по шее и ключицам, рука, что сжимая её грудь и зажимает иногда сосок, а так же интенсивные движения между ног, которые заставляют девушку стонать. В голове мыльница, в которую добавили воду и сейчас только одна пена, что мешает думать адекватно, но красным горят только два слова «стонать» и «кончить». Наверное, это единственное, о чем может думать девушка в этот момент. Почувствовав как мышцы в животе начали зажиматься, а таз начал жить своей жизнью, самостоятельно насаживаясь на пальцы, Рюджин промычала какой-то мат, видя перед глазами взрыв и тысячи звёзд. Только потом она почувствовала как штаны и нижнее белье промокли, а пиджак вообще поднялся до шеи, которая, кстати, жгла так, будто её обдали кипятком. — Мамочка? — переспросила Хван, все еще не позволяя младшей встать. Дыхание сбито теперь далеко не из-за злости. — В твоих мечтах, — фыркнула Шин, ударяя старшую в плечо, заставляя ту приподняться. За деревянной дверью, что скрывала огромный кабинет, стояли мужчины, умело делая вид, будто они не слышат стонов и криков, в то время как секретарша использовала уже весь запас салфеток, обтирая мокрое от стыда лицо. Удивительно, но на улице уже во всю светило солнце, настолько светило, что почти что обжигало. Но две девушки, сидящие на лавочке под деревом и выпивая холодный кофе не прекращали смотреть на верхний этаж стеклянного здания, ожидая, пока оттуда выпадет как минимум стул, как максимум человек. — Ну они же не выпрыгнут вдвоем, — прошептала Юна, которой не нравилось это затишье. Они всегда пытаются выкинуть что-то, а сейчас тишь та гладь. — Мне кажется, они нашли общий язык, — задумчиво ответила Черён, делая глоток латте. — Прям общий. Скоро и они найдут общий язык. В комнате Юны найдут не только общий и не только язык.