Deus Vult

Злодеи злодействуют, и злодействуют злодеи злодейски... (Книга пророка Исаии. XXIV, 16)

***

Чонгук ждал за столиком возвращения Тэхёна. Тот вышел на улицу, чтобы поговорить с отцом. И Чонгука уже начинало слегка потряхивать. Он не знал, что этот человек мог сейчас наговорить его Тэхёну. Учитывая, как в прошлый раз тот отреагировал, сейчас могло быть что угодно. Чонгук теребил в руках телефон и то и дело поглядывал на время. Тэхёна не было уже больше пяти минут. С трудом подавив порыв пойти следом, Чон сделал глоток вина. Он постарался расслабиться, но дурное предчувствие его не покидало. Наконец он увидел, как Тэхён идет к нему через зал. И внутри все оборвалось. Это был тот прежний Ким Тэхён, которого Чонгук знал на протяжении всего года. Закрытый наглухо. На все замки. С непроницаемым выражением лица. Чонгук сглотнул и поднялся навстречу. Он слишком нервничал, чтобы просто оставаться сидеть. - Мы едем домой, — холодный, властный голос резанул острее ножа. Неужели Тэхёну хватило малейшего триггера, чтобы перечеркнуть все, чего они достигли? Но Чонгук все равно видел, что Киму плохо. Этот разговор, о чем бы он ни был, выбил его из колеи. И кем бы был Чонгук, если бы сейчас стал пытаться выяснять отношения и ковырять рану. Он послушно подхватил свои вещи, пока Тэхён доставал из бумажника купюры. И они спешно покинули ресторан. Всю поездку Тэхён молчал, он даже не включил радио, полностью погрузившись в свои мысли. Чонгук видел, как его пальцы, до побелевших костяшек, сжимали руль. Так хотелось коснуться, выразить свою поддержку. Но вернувшийся прежний Тэхён отчего-то лишал его воли. Будто не позволял самому проявлять эмоции. Дерьмо. Чонгук сделал глубокий вдох и отвернулся. Он не мог понять, что чувствовал. Ему казалось, что все наладилось. Но, видимо, было наивным полагать, что сила его любви могла так быстро избавить Тэхёна от всех его страхов. Едва они вошли в квартиру, Ким тут же направился к бару, скомандовав на ходу: - В спальню. Чонгук застыл. Он гулко сглотнул. Чувство обиды, предательства затопило его. Все вернулось на круги своя? Словно в трансе, он принялся развязывать галстук. Ноги плохо слушались, но он довольно быстро оказался в спальне. Которая еще утром была их спальней. А сейчас снова остро ощущалась как спальня Тэхёна. Дрожащими пальцами он расстегнул рубашку. Снял ее, брюки. Все, вплоть до носков. Да так и остался стоять посреди комнаты. Понуро опустив голову. Он закрыл глаза, дожидаясь своей участи. Страха не было. Даже в худшие времена он всегда доверял Тэхёну. А сейчас, что ж, сейчас, видимо, ему это было нужно. Чонгук подумает об этом позже. Тэхён вошел в спальню уже без пиджака. Его галстука тоже не было на месте. Он на мгновение замешкался, будто раздумывая. Потом подошел к комоду. Чонгук невольно, словно на рефлексах, почувствовал привычную волну возбуждения. Он ненавидел себя, свое тело за то, что несмотря на ситуацию, оно все равно хотело. Тэхён подошел к кровати и сел на нее, широко расставив ноги. Чонгук увидел в его руках плетку. Дыхание перехватило. Ким посмотрел на него исподлобья. И это был своего рода молчаливый вопрос. Он давал Чонгуку право выбора. Это было чем-то новым. И это помогло Чонгуку принять решение. Что ж, если Тэхёну это было нужно, он ему это даст. Он решительно шагнул навстречу. И увидел, как в глазах Тэхёна мелькнуло облегчение. Словно он боялся, что Чонгук уйдет. Оставит его один на один с очередным кошмаром. - Ложись, — велел Тэхён. Его голос, боги. За последние дни Чонгук успел отвыкнуть от такого голоса Тэхёна. Властного. Сексуального. И он был бы последним лжецом на Земле, если бы сказал, что ему этот голос не нравился. Он устроился на коленях Кима, бесстыдно выставив задницу вверх. Его член оказался прижат к бедру Тэхёна, скрытому дорогой брючной тканью. Тяжелая ладонь легла на его ягодицы. Погладила их. Между ними. Чонгук задрожал. Предательское возбуждение тут же сковало его до кончиков пальцев на ногах. Он задышал чуть чаще. И даже выгнулся навстречу. Тэхён развел его ноги, погладил промежность, яички. Надавил большим пальцем на анус, заставив чуть слышно застонать. Потом он нагнулся. И Чонгук почувствовал легкий поцелуй у себя на лопатке. А в следующий миг его задницу полоснул удар плетки. Кожу обожгло огнем. Чонгук задохнулся на вдохе. Застыл. - Дыши, — приказал Тэхён. И нанес еще один удар. Он вымещал свои эмоции так, как умел. Это давало ему разрядку. И Чонгук, все еще обиженный, разочарованный, хотел лишь одного. Помочь Тэхёну это получить. Разве не в этом смысл любви? В самопожертвовании. Отдать все, что у тебя есть другому человеку. Дать ему всего себя. Без остатка. Несмотря на собственную злость, Тэхён наносил удары размеренно и правильно. Он не сорвался. И Чонгук презирал себя за то, что на долю секунды у него мелькнула мысль о чем-то подобном. Нет, его Тэхён был не таким. Плетка то обжигала его бедра. То ласкала бока. Затем прихватывала лопатки, плечи, руки. Возвращалась к ягодицам. И каждый удар был болезненно-прекрасным. Чонгук думал, что с признанием собственных чувств уйдет и эта потребность. В боли. Но боль была слишком чудесной, чтобы так легко от нее отказаться. И сейчас он искренне отдавался ей. И Тэхёну. Он нетерпеливо ерзал пахом по бедру Кима, пытаясь получить больше трения для своего члена. Пачкая смазкой дорогие брюки. Разводя ноги шире. Выставляясь сильнее. Он слышал, как потяжелело и участилось дыхание Тэхёна. И он чувствовал его возбуждение своим животом. - Быстрее, — сорвалось с губ Чонгука в какой-то момент. И вот тут Тэхён отпустил себя. Он хлестал Чонгука все жестче, яростнее. Резче, быстрее. Удары сыпались с такой скоростью, что Чонгук не успевал стонать. Он кричал на одной высокой ноте, сходя с ума, теряя рассудок. Его пальцы цеплялись за края покрывала, а сам он вздрагивал и выгибался от каждой новой встречи с плетью. В какой-то момент он просто потерял связь с реальностью. Все его ощущения смешались. Наслаждение, его пик, стали такими острыми, что мозг просто не выдержал. Чонгук громко вскрикнул, кончая прямо на чертовски дорогие брюки Тэхёна. И улетел в темноту.

***

Он пришел в себя уже на полу. Тэхён сидел рядом. В расстегнутой на груди рубашке. И с некрасивыми мокрыми пятнами на брюках. Чонгук обессиленно опирался спиной о кровать и плечо Тэхёна. Не зная, что сказать, он нашел руку Кима на полу и накрыл ее своей. Тэхён вздрогнул. Он повернул голову и посмотрел на Чонгука. Безмерная вина читалась в его лице. Чонгуку стало больно уже от того, что он просто увидел. - Прости меня, — выдохнул Тэхён, прикрывая глаза. — Прости, я не имел права так с тобой поступать. - Тэхён, — позвал Чонгук, заставляя того посмотреть на себя. Слова давались трудно. С одной стороны, он все еще был обижен. С другой, все, чего ему хотелось, это чтобы его любимому человеку стало лучше. — Запомни. Что бы ни случилось, я всегда буду рядом, чтобы помочь. Даже если тебе будет нужна такая помощь. Тэхён отвел взгляд. Его губы подрагивали. И несмотря на то, что сейчас Киму было некомфортно, Чонгук радовался, что вернулся он настоящий. Он уже просто физически не мог иметь дела с той восковой маской, которую Тэхён натянул на себя после разговора с отцом. - Что, — Чонгук запнулся, подбирая слова, — что он тебе сказал? Было страшно спрашивать это. Но необходимо. Если они не будут говорить о таком, не будут обсуждать, то все действительно вернется туда, откуда началось. А этого Чонгук хотел меньше всего на свете. Тэхён молчал, по-видимому, собираясь с духом. Он все еще смотрел в сторону. Чонгук чувствовал, как подрагивали под его ладонью пальцы Кима. - Он видел все эти сплетни, — наконец произнес Тэхён, выдыхая. Его голос звучал довольно сухо, бесцветно. Но Чонгук был благодарен и за эту толику откровенности. — Сказал, что не удивлен, что в итоге я все же оказался пидором. Он практически проклял меня, — губы Тэхёна скривились в горькой усмешке. — И добавил, что жалеет, что тогда, в кабинете, не прибил меня до конца. - О, Боже, — выдохнул Чонгук шокировано. Его сердце бешено забилось от приступа паники, всплеска адреналина и ужаса одновременно. Он тут же забрался Тэхёну на колени, обнимая его словно мартышка. Всем телом сразу. Прижался к его груди мокрым от слез лицом. Он сам не понял, когда они появились. Тэхён болезненно вздохнул, а потом запрокинул голову на кровать. Чонгук понял, что так он пытался сдержать собственные слезы. Но отнюдь не судил Тэхёна за них. Короткими поцелуями он прошелся по его груди. Шее. Добрался до подбородка. А потом встал на колени и обхватил лицо Тэхёна обеими ладонями. Ким старательно отводил взгляд, но Чонгук был настойчив. Он целовал его лицо. Всюду, куда мог дотянуться. И произнес, глядя прямо в глаза: - Я всегда буду рядом. Тэхён устало выдохнул и закрыл глаза.

***

Чонгук не мог уснуть. Они давно приняли душ и лежали в кровати. Тэхён, похоже, задремал. Чонгук слушал его дыхание и пытался успокоить собственные мысли. Никогда в своей жизни он не чувствовал столько ненависти к другому человеку. Но Ким Мэнхо сумел вызвать в нем подобные чувства. Чонгуку безумно хотелось защитить Тэхёна от всего внешнего мира. А главное, от его собственного отца. Он весь почти вибрировал от переполнявшей его ярости, но был бессилен в данной ситуации. Все, что Чонгук мог – помогать Тэхёну справляться. - Почему ты еще не спишь? — голос Тэхёна прозвучал немного тускло. Он явно еще не до конца оправился от случившегося. - Я, — Чонгук хотел сначала что-то соврать, но понял, что это глупо. Поэтому лишь вздохнул. — Я думаю, может быть нам не делать пресс-конференцию? - Почему? — Тэхён окончательно проснулся, сбрасывая остатки дремоты. Он нахмурился. — Ты передумал? - Нет, — Чонгук сглотнул, — просто твой отец… Может быть, не стоит его так злить? Да и моя мать явно не будет в восторге. - Чонгук, — Тэхён прижал его к себе крепче, обнимая за спину, заставляя немного расслабиться. — Они оба долгие годы отравляли нашу жизнь. Пытались воплотить какие-то собственные амбиции. И подавляли нас, разрушали. Пора положить этому конец. Слова Тэхёна звучали очень разумно. И Чонгук был рад, что тот понимал, что виной всех его бед был не он сам, а его отец. Это был большой шаг для Кима. В его принятии себя. Хотелось надеяться, что он сам верил в то, что говорил. Чонгук нашел свободную руку Тэхёна и поднес ее к своим губам, коротко поцеловал почти зажившие костяшки. Потом грустно улыбнулся. - Да, я тоже принял такое решение по отношению к матери, — признался он. — Просто хотел, чтобы и ты пришел к нему осознанно. Не только из-за сплетен, угрозы деловой репутации и прочей чепухи. - Не переживай, — слабая улыбка на губах Тэхёна приятным теплом разлилась по телу Чонгука, — я все взвесил. И считаю, что нашим родителям уже пора принять то, кем являются их дети.

***

Чонгук проснулся от почти невесомых поцелуев. Он чувствовал, как мягкие губы Тэхёна целовали его брови, щеки, веки, нос, губы. Это было до безумия приятно. Чонгук качался на волнах утренней неги. Совершенно не желая открывать глаза и возвращаться в реальность. Но губы Тэхёна становились настойчивее. Они коснулись мочки уха, заставляя вздрогнуть. А горячее дыхание прямо в шею пустило по телу мурашки. Чонгук сладко выдохнул и посмотрел на Тэхёна чуть мутным со сна взглядом. Тот глянул в ответ немного испуганно, будто лишь сейчас осознал, что сделал вечером. Чонгук видел, что Тэхён переживал. Но ему было так хорошо сейчас, что совершенно не хотелось говорить. Ким коснулся его лица пальцами. Обвел брови, скулы. Нос. Его прикосновения были нежнее шелка. Чонгук улыбнулся, но увидел тоску в глазах Тэхёна. Тот вдруг со вздохом перекатился на спину. - Я моральный урод, — произнес он с горечью. — И, наверное, этого уже ничто не исправит до конца. Чонгук застыл. Ему резко стало больно. Но не за себя, за Тэхёна. Их вчерашний разговор не убедил его до конца. Приподнявшись, он навис над Тэхёном сверху, внимательно вглядываясь в его грустное лицо. Убрал со лба спутавшиеся пряди волос и провел пальцами по щетине на щеках. - Тэ, — позвал он, зная, что это было одним из особенных слов, — посмотри на меня. — Ким резко выдохнул, но послушался. В его глазах было столько боли. Чонгук закусил губу, но взял себя в руки. — Во-первых, ты не виноват в том, что с тобой произошло. Ты прекрасно знаешь, кто всему виной. Ты меня слышишь? А, во-вторых, — он запнулся и смутился. Его щеки покраснели. — Мы не говорили об этом, но мне нравится то, чем мы занимаемся. Чонгук быстро облизнул пересохшие губы. Он видел, что в глазах Тэхёна отразилась надежда, поэтому продолжил. - Я бы не хотел, чтобы из нашего секса резко ушло все это, — боже, Чонгук сгорал со стыда от собственных откровений. — Все то, что мы оба так любим. Мы такие, какие есть. И, возможно, нам теперь не всегда будет нужно такое. Но меня по-прежнему все это возбуждает. Наверное, я тоже испорчен. И раз мы оба такие, зачем нам этого стыдиться? - Ты, — Тэхён неверяще усмехнулся, — ты невероятный. Ты знаешь это? - Ты тоже, — Чонгук улыбнулся. Он наклонился ниже и поцеловал Тэхёна. — Думаю, это хорошо, что мы нашли друг друга? - Да.

***

В «аквариуме» собралось не меньше двух десятков человек. И большинством из них были журналисты. Причем, если судить по бейджам их каналов и изданий, не только обозреватели светской хроники. Чонгук узнал и несколько каналов, освещавших экономику. Впрочем, не удивительно, слухи ходили уже неделю. И после публичного заявления Кима скачки на бирже были неизбежны. Аналитикам лишь оставалось делать прогнозы, упадут акции «V'Ante» или взлетят. Чонгук и Тэхён ставили скорее на первый вариант. И были морально к этому готовы. Но и у них имелись тузы в рукаве. Как минимум, выход на Европу уже стал решенным вопросом. Чонгук сначала хотел остаться в стороне, но Тэхён взглядом велел ему сесть рядом. Оказаться во главе стола, рядом с президентским креслом, было чем-то волнительным. Но, пожалуй, куда более волновал Чонгука сам повод. Они действительно собирались сделать это. Заявить всему миру о своих отношениях. Если задуматься, это было так абсурдно. И так пафосно. Собрать журналистов со всех центральных каналов Кореи, чтобы объявить, что они спят вместе. Эта мысль заставила Чонгука нервно хихикнуть. Но взгляд Тэхёна, чуть недоуменный, побудил его взять себя в руки и вспомнить, что за ними наблюдали десятки глаз. Когда основные формальности были улажены, Тэхён начал. - Что ж, — его голос звучал ровно, довольно расслабленно, — думаю, для вас всех не секрет, по какому поводу мы здесь собрались. И раз уж всем вдруг стала так интересна моя личная жизнь, то я посчитал нужным внести ясность. Мы с моим помощником Чон Чонгуком действительно встречаемся. Конечно, я считаю вмешательство в приватную жизнь неприемлемым, но еще хуже, когда начинают распространяться слухи. Если у вас есть вопросы, вы можете их задать. Но напоминаю, что у меня есть право оставить их без ответа. Чонгук потупил взгляд и улыбнулся уголком рта. Он волновался из-за всего происходящего. Но слышать, как Тэхён при всех этих людях, буквально на всю страну, заявлял об их отношениях, было неимоверно приятно. Еще несколько недель назад Чонгук даже не смел мечтать о подобном. Да он ни о чем не смел мечтать. И сегодня чувствовал себя действительно счастливым. - Как давно вы встречаетесь? — Чонгук помнил эту журналистку. Она как-то брала интервью у Тэхёна для корейского GQ. Сучка, конечно, но довольно объективная. - Одиннадцать месяцев и двадцать два дня, — ответил Тэхён, на лице которого не дрогнула и мышца. Чонгук в шоке уставился на него. Он что, считал? Наверняка, выражение его лица не укрылось от присутствующих. Да и похрен. - Какая точность, — прокомментировала журналистка на свой диктофон. - Я не только парфюмер, — усмехнулся Тэхён. — Но и финансист. Я все измеряю в цифрах, Минджэ-щи. Ким тоже вспомнил ее. - Что, даже людей? — Минджэ едко хмыкнула, явно намекая на Чонгука. Тот вздрогнул и внимательно посмотрел на Тэхёна. Ким же держался великолепно. Он явно играл на своем поле. - Конечно, — его губы изогнулись в неприятной улыбке. — Вас, например, мои конкуренты оценили в пять миллионов вон. Моя же пиар-команда заплатила вам семь, чтобы в печать вышло достоверное интервью. Минджэ вспыхнула. Она тут же попыталась раствориться в толпе. А Чонгук по-новому взглянул на журналистов. Он присмотрелся и понял, что с каждым из них Ким когда-то имел дело. Люди здесь были собраны неслучайно. Наверняка, на любого из них, как и на эту сучку-Минджэ у Тэхёна имелся компромат. Он действительно играл на своем поле. И играл первоклассно. Вопросы стали более осторожными и обдуманными. Тэхён отвечал на них расслабленно, и Чонгук сам заряжался его уверенностью. Когда интервью было окончено, Ким объявил: - Как вы знаете, у нас запускается новый проект в Великобритании. Я долго думал над его концепцией. Но она определилась волей случая. Надеюсь, вы все оцените оказанное вам доверие. Тэхён поднял руку с пультом, включая огромный плазменный экран на стене напротив. Журналисты, как по команде, обернулись. И Чонгук вместе с ними увидел собственное изображение на большом экране. Он снова смутился, но сейчас его покрасневшие щеки видел лишь Тэхён. И Тэхён ему улыбался. Пока шло бурное обсуждение новой линии парфюма, Чонгук немного отвлекся. Он увидел, что в зал переговоров вошла до ужаса бледная Исюл. Она нашла его глазами. Чонгук тут же извинился и поднялся, подходя к подруге. - Что-то стряслось? — обеспокоенно спросил он. Ли выглядела испуганной. - Только что на ресепшн звонила сестра господина Кима, — проговорила она мертвенным голосом. — Она не смогла дозвониться до вас обоих. И просила передать, что у отца господина Кима случился сердечный приступ.

***

Они сорвались в Тэгу сразу же, как только выгнали журналистов. Чонгук позаботился о том, чтобы те ничего не узнали об отце Тэхёна. Ким выглядел странно-заторможенным. Он пытался держать лицо, но Чонгук видел, как тот переживал. Чонгук украдкой наблюдал за ним, задаваясь вопросом, действительно ли Тэхён, несмотря на все, что сделал ему отец, переживал за него? Но тут он представил, что подобное случилось бы с его матерью, и понял, что в таких ситуациях все разногласия отступают на второй план. Он все еще смертельно злился на Ким Мэнхо, с которым даже не имел чести познакомиться, но он также и понимал Тэхёна. Не зная, как сейчас помочь, Чонгук просто гладил его по плечу, чувствуя, как немного расслаблялись под его ладонью почти каменные мышцы. Тэхён молчал. Но даже в его молчании было много благодарности.

***

В больничном холле их встретила заплаканная Туан. Она выглядела бледной, чуть растрепанной. Но все равно красивой. Первым делом, она кинулась на шею к Тэхёну. Тот подхватил сестру, крепко сжав в объятиях. Но как только оказалась снова на полу, она обняла и Чонгука. - Спасибо, что тоже приехал, — пробормотала она. — Ты ему очень нужен. Туан кивнула в сторону брата. Тэхён выглядел подавленным и растерянным. Но он старался держаться, хотя бы ради сестры. Чонгук погладил Туан по волосам и отпустил. В это мгновение в конце коридора показалась Лиен. Она выглядела все также элегантно, как и в последний раз, когда ее видел Чонгук. Но бледнее обычного. И когда она подошла ближе, можно было разглядеть ее покрасневшие глаза, в которых тут же вспыхнул гнев. - Ты, — обратилась она к Тэхёну который лишь видимым усилием заставил себя не отшатнуться, — это все ты! Ты ведь прекрасно знаешь, как отец реагирует на подобные вещи. Но все равно решил сделать публичный цирк? - Что ты имеешь в виду, — уточнил Тэхён холодным голосом. Он надел оборонительную маску, и Чонгуку безумно захотелось обнять его. Спрятать в своих руках ото всех. - Он смотрел твое выступление в прямом эфире, — продолжила Лиен срывающимся голосом. — Когда это все случилось. Тэхён молчал. Чонгук видел, как играли его желваки, как раздувались его ноздри. Туан смотрела без осуждения, но было заметно, что она тоже сопереживает матери. Тэхён явно был в меньшинстве. И тогда Чонгук не выдержал. - А вы, — он повернулся к матери Кима, — вы, Лиен-щи, не считаете себя виноватой? - Ч-что… - Ваш муж все эти годы буквально отравлял жизнь вашего сына! — Чонгук оборвал ее на полуслове. Он разозлился. Он действительно разозлился. Весь гнев, направленный раньше на Мэнхо, сконцентрировался сейчас на женщине перед ним. — Вы закрывали глаза на то, что он измывался над ним. И морально, и физически. В глазах Лиен вспыхнул ужас. Она посмотрела сначала на сына, потом на Чонгука. И прикрыла рот рукой, давясь каким-то то ли всхлипом, то ли рыданием. Но Чонгука уже было не остановить. - Вы говорите, что ваш муж не знал ни о чем, что Тэхён сделал все ему на зло. Но буквально вчера вечером он уже был в курсе. И мало того, желал вашему, Лиен-щи, сыну смерти. Сокрушался, что не добил его раньше. Вы ведь помните то "падение с лошади"? Наверняка, помните. Чонгук знал, знал, насколько болючими, злыми были его слова. Знал, что, наверное, не имел права их говорить. Но ему было безумно больно за Тэхёна. И еще он прекрасно понимал, что сам Ким никогда бы не решился поговорить о подобном с матерью. Лиен побледнела еще больше. Ее затрясло от подступающих рыданий. - О, Господи, — сквозь слезы выдавила она, — Господи. Я… Я не верю. Чонгук видел, как Тэхён сглотнул. Видел, как трескалась все сильнее его последняя, такая тонкая маска. - Прости меня, — Лиен вдруг кинулась сыну на шею. — Прости меня, я должна была увидеть. Должна была… - Мама, — выдохнул Тэхён так, будто ему было больно говорить, — все в порядке. - Нет, — Лиен зарыдала еще громче. С ней приключилась настоящая истерика. Она продолжала цепляться за пиджак Тэхёна говоря что-то, слышное лишь Киму. Туан позвала медсестру, и Лиен отвели, чтобы сделать укол успокоительного. Чонгук чувствовал себя виноватым во всем случившемся. Но он просто не мог поступить иначе. Просто не мог. Туан ушла вслед за матерью. И Чонгук, воспользовавшись ситуацией, взял Тэхёна за руку и вывел его из больницы. Рядом нашелся небольшой сквер, куда Чонгук и привел Кима. Тот шел на удивление послушно. Видимо, все еще находясь в прострации. Чонгук усадил его на скамейку и сел рядом, продолжая сжимать его ладонь в своей. - Тэхён, — слова давались с трудом, но их нужно было сказать. — Прости меня. Я не имел права вмешиваться. Дерьмо. Как же тяжело было об этом говорить. Как же плохо Чонгук себя чувствовал. Но он знал, что Тэхёну сейчас тяжелее. И это знание придало ему сил. - Нет, — решительно заявил он, поворачиваясь к Тэхёну всем корпусом. Ким сидел прямо и выглядел абсолютно деревянным. — Я беру свои слова обратно. Я считаю, что поступил правильно, и мне не жаль. Ни единого слова, которое я сказал твоей матери. И скажу еще твоему отцу. Никто, никто в этом мире не имеет права причинять тебе боль. И я буду биться за тебя до конца. Тэхён сделал глубокий судорожный вдох, будто до этого и не дышал вовсе, и с его губ сорвалось тихое, почти беззвучное: - Спасибо.