Мой любимый помощник

      Утром мне было плохо. Я промежуточно вспомнил обрывки вчерашней ночи. Да, я вспомнил, что укусил Олега за шею и нет – мне не стыдно. Я захотел пить, решил спуститься на кухню, аккуратненько по стеночке я прошагал до двери и понял, что все ещё в брюках и костюме. Ладно, с этим потом. Стоило мне выйти из комнаты, как из соседней комнаты я услышал журчание воды, прислушался. Я слегка приоткрыл дверь и чуть не шлёпнулся на пол. Из душа, потряхивая головой, вышел Олег.  Боже, какое белое его тело. Я видел каждый позвонок, каждую мышцу, скрытую под кожей. Он потянулся, и я невольно засмотрелся на его подтянутые округлые ягодицы. Потом он взял полотенце и обмотал вокруг бёдер, взял чашку и встал напротив окна, смотря куда-то вдаль. Я видел, как капельки воды стекали по его мраморной коже и путались в складках полотенца. Я почувствовал какой-то дискомфорт в брюках и лучше бы я не смотрел. У меня встал! На Олега, на парня, на моего помощника. Я резко оторвался от косяка и, вбежав в свою комнату, закрыл её на замок! В душ! Как был в костюме, я направился бегом в душ! Там и попью, вода из-под крана – что может быть прекраснее? Как только я вышел из душа, понял, что злые и неправильные мысли куда-то улетучились, а на смену им пришёл запах свежеиспечённых блинчиков. — Николай Петрович, боже… ты можешь не так громко греметь кастрюлями? – завопил я со второго этажа, потому что голова у меня болеть все же не перестала. Но тот ещё звонче стал колобродить по кухне. За что мне это? В голове гудели сотни колоколов. На кухне я увидел уже убирающего за собой тарелку и стакан Олега. Он о чем-то разговаривал с Николаем Петровичем. Тот тыкал ложечкой в свекольный пирог, а Олег явно что-то пытался ему объяснить, потом Петрович старчески засмеялся и похлопал Олега по плечу. Воеводин увидел меня, улыбка моментально сошла на нет. Лишь суровое и деловое лицо. Ну что за?! — Ты сегодня выходной, – сказал я, садясь за стол. Тот недоуменно посмотрел на меня. — Я знаю, что ты мне вчера помог и поэтому отдыхай! – радостно разъяснил я. Мне хотелось действительно поблагодарить помощника. — Хм — хищно усмехнулся тот. – А? — У меня есть тобой сто раз написанный план,— я помахал новой ежедневной бумажкой перед своими глазами, - сегодня нет никаких встреч, я скоро отправлюсь в офис и со всем справлюсь. Да, такого бы неделю назад я не сказал. Как этот мальчонка всего за семь дней смог натренировать меня как собачку? Олег же прищурено посмотрел на меня, будто решая сложное уравнение в голове, потом кивнул: — Хорошо. Завтра я в офис. И — он обернулся, когда уходил, – спасибо, – он скрылся за дверью большой просторной и светлой кухни. Николай Петрович смотрел на меня с укором, но я уже привык к его вечно нахмуренному лицу, поэтому, прочитав еженедельную газету, я быстро собрался и отправился в офис. — А чего это ты такой кислый сегодня? – а почему сегодня, блядь, все такие весёлые? – подумалось мне. Пришёл Костя, отчего-то весь сияющий, как начищенная монета. — Ладно, давай обойдёмся без вступлений, планов и шаманских танцев вокруг моего стола. Что случилось? – оскалился я и Костя потух. Ладно, это же мой друг. Лампочка во мне снова загорелась и Лисицын это быстро понял. — Я женюсь, – пискнул он. А я поперхнулся кофе, но быстро откашлялся. — Прости, у меня галлюцинации. Что ты сказал? – прохрипел я. — Я сделал Веронике предложение! – и показал руку с обручальным кольцом. — Мать моя – женщина! – воскликнул я, а Костя весело захихикал. – Не знаю – поздравлять тебя или оплакивать… — насмешливо протянул я и быстро обнял друга.  — Спасибо, Серый, что понял. Я думал, что ты будешь меня отговаривать! – черт, я сам так думал. Вот только не после вчерашних мыслей «я бы тоже хотел, чтобы мне кто-то сказал – я тебя люблю…» — это, конечно, было бред бредом, но вот себя я обманывать не собираюсь. Костя с Вероникой уже несколько лет вместе, он ей ни разу не изменял, эта тихоня ему тем более, почему бы этим двум не поставить на себе крест? Пусть порадуются…  — Зачем? Суицид, брак…— одна штука – каждый сам принимает решение, – я снова сажусь за бумаги. На глаза попадается моё сегодняшнее расписание, написанное красивым аккуратным почерком Олега, отчего-то я улыбаюсь.  — А ты в своём репертуаре, – я знаю, что Костя знает — я не со зла, просто я такой, какой есть.  – Смотрю – ты вчера хорошо ночь провёл? – скалится он, разваливаясь на диване. Я вкратце рассказываю ему мой неудавшийся вечер. А он только качает головой. — Знаешь, давай поменяемся! Я беру себе в секретари Олега, а ты мою молоденькую Анну, которая кроме как раскладывать бумажки по папкам больше ничему не научилась, а?  — Да, вчера он мне здорово помог. Я был вообще раскладной, – растягиваю я слова, припоминая вчерашний вечер. Конечно, я упустил ненужные подробности про то, как я кусал за шею своего помощника, зачем ему знать такие глупости?  — Кстати, когда свадьба? Вероника наверное уже себе платье подбирает? – решаю перевести тему.  — Месяц. Только подумай, через месяц я смогу сказать, что у меня есть семья и жена. Мне кажется, что я по-настоящему повзрослел. Даже сейчас, смотря на тебя и твой образ жизни, у меня не возникает желание делать то же самое. Одноразовые девушки, море выпивки, и нескончаемые развлечения. Я поражаюсь – как тебе-то все это ещё не надоело!  — Ты просто не умеешь наслаждаться жизнью! – произношу я, понимая всю абсурдность заявления. Лисицын отчего-то горько усмехается и проводит рукой по напряжённой шее.  — Знаешь, Сергей… — так, я уже напрягся, я даже не помню, когда ты меня полным именем называл последний раз, - я ведь думал, что ты сам поймёшь. Ты думаешь, что это жизнь? – Костя достаёт из внутреннего кармана пиджака вырезки из публичной прессы. Я смотрю. — Это же все скандалы, связанные со мной… — непонятно произношу я, смотря на друга. — Да, это то, с чем приходиться работать твоему юридическому отделу по большей части и мне. Вероника вообще запрещает мне общаться с тобой, говорит, что человек ещё дальше опуститься не может. И знаешь, после вчерашнего, — Костя берет с полки новый номер городской газеты и бросает мне на стол. Лихорадочно ищу светскую хронику. Да, это я – вчера. Сначала с той развратной девахой, а потом с бутылкой виски, сосущий приятную жидкость прямо из горлышка, с расстёгнутой рубашкой наполовину… да, это явно не лучший снимок. — К чему этот разговор, Костя? – у меня уже от весёлости не осталось и следа. Костя тоже не улыбается и, видя его раннюю морщину на лбу, понимаю, что он подбирает слова. — Может ты уже прекратишь вести себя как нахальный и упёртый богатенький мальчишка? – вдруг выдал он, и я даже улыбнулся от такого напора. Он махнул рукой и встал, чтобы уйти. — Кость! – вымученно протянул я, и он остановился, держась за ручку двери. – Ты не понимаешь… это… сядь, пожалуйста. – Костя тоже опешил потому, что я давно никому не говорил «пожалуйста». И он послушно сел напротив меня, рассматривая свои ботинки.  – Ты мой друг, Костя. Но мы с тобой разные люди. Я не знаю, почему ты завёл этот странный разговор. Ты хочешь семью, дом, уют, – слова сами выходили из меня. Я даже толком не подбирал их. – Ты рос в такой атмосфере. У тебя были успешные родители, и ты постоянно видел образец красивой жизни семьи. И тебе легко хотеть всего этого для себя. А я, я создал это все, — я обвёл руками комнату, подразумевая свой бизнес, — чтобы я мог жить САМ и забыть, что происходило в МОЕЙ семье. Ты все это прекрасно знаешь и не надо отпираться! Просто я шёл в этот мир – один, а у тебя всегда были родители… нет, нет – не надо тут сейчас разводить демагогию. Ты не знаешь, что значит, когда не на кого положиться. Совсем. И я озлобился на людей, которые ничем мне никогда не помогли! В этом городе все от меня отворачивались. И теперь я имею всех в этом городе как хочу – покупая все за свои деньги, трахая их любимых дочек и закрывая везде кислород их предприимчивым сыночкам! Да, мне нравится наступать людям на горло! Но разве… не так поступали они со мной! Все! Разговор окончен! Мои деньги негласно правят в этом городе! И я пока не готов оставить все это ради тихой и спокойной жизни с какой-то дамочкой! – боже, что я говорю. Из меня будто спустили весь воздух. Костя не сводит с меня взгляда, я вижу, как он мнётся и явно не ожидал такого напора, но меня просто все достало. Костя, Алла, мама, которую я вижу раз в год… все они меня достали со своим «женись, заведи детей, перестань быть центром всех скандалов в прессе, угомонись, остепенись…».  – Рабочий день закончен, ты свободен! – выплюнул я напоследок, и я вижу, как Костя, опуская голову, выходит из кабинета, ни слова не проронив. Я открыл сейф и взял самое лучшее, что там было – одну пузатую бутылку скотча. Поколебавшись, я взял стакан и выглянул к Алле. Её не было на рабочем месте. Я посмотрел на часы – семь вечера. Все уже ушли. Я проверил, набрав телефоны отделов – никого. Отлично. Я закрыл дверь на ключ и налил немного скотча в бокал. У меня хороший кабинет – с двух сторон вместо скучных стен – стекло, а за ним – ложащийся в сумерки город. На этот раз тишина не резала слух. Я открыл ящик под столом и достал оттуда залежавшийся диск. Однажды, мне его подарила девушка на улице, я даже не помню почему, просто сказала, что он мне понравится и первая же песня, заигравшая в колонках, заставила меня улыбнуться. Да, эта роковая композиция поднимала мне настроение. На диске было написано название группы Tech , а мне определённо нравится. Да, это как моя жизнь… только реальность печальней. Я прослушал весь диск. Выпил половину бутылки скотча. И понял, что все не так уж и плохо. Я смотрел на загорающийся вдали свет прожекторов бизнес-центра и прокрутил в голове слова одной из песен на диске: «А ты знаешь, каково это, когда Ты не тот, кем хотел бы быть? А ты знаешь, каково это, Быть самому себе самым злейшим врагом? Кто видит во мне те вещи, которые я не могу скрыть. А ты знаешь, каково это, Хотеть сдаться?»… и мысленно я сказал – Нет! Никогда не сдамся, я столько боролся, что не готов сдаться! Я поднялся с дивана и, взяв ключи, поставив кабинет на охрану, пошёл на парковку. Несмотря на количество выпитого алкоголя, я понимал, что смогу повести машину. А теперь вообще уже поздно думать, потому что рабочий день закончился и водителя я снова вызывать не буду. На часах 23.00. На дороге машин должно быть мало. Денег — море. Можно ехать домой. Рёв мотора меня немного успокоил и перевёл из состояния «разомлевший» в состояние «рабочий». А ещё я впервые за долгое время просто захотел мороженое. Да, может я схожу с ума? Все было таким простым и сложным одновременно. Алкоголь точно затуманил все мои мозги, потому что телефон я забыл в офисе, но понял я это уже в супермаркете, недалеко от дома. То ли магазин весь шатался, то ли я неустойчиво держался на ногах, рубашка из-под пиджака вылезла и не думала забираться обратно. Глаза закрывались, но я хотел, черт побери, мороженного. В магазине почему-то охранник на меня как-то косо посмотрел, но я прошёл мимо и таки взял это тупое мороженое. Я стоял и думал, как докатился до такого. Но непрерывный гогот позади меня – просто жутко раздражал. Я обернулся и увидел парней, три человека, видно, что ещё малышня – лет по 16-17, но в руках уже по бутылке спиртного. Я усмехнулся и отвернулся. — Что смешного, придурок? – услышал я позади себя, но не придал этому значения. — Я сказал, что смешного? – зарычал один из них и дёрнул меня за плечо. Ну, ребятки, как вы меня. — Отвалите, малышня, идите к своим девкам и выставляйте им свою показуху, – я заметил у входа в магазин девушек, которые невербально общались с теми парнями, что стояли позади меня. Сложить два и два – было не сложно. — А ты такой крутой, дядя, — загоготали они.  — Ну а ты-то слабачек, парнишка! – усмехнулся я. Он замахнулся, но промазал. Кассирша завопила, хорошо, что в магазине людей – один, два и обчёлся. Тут мне пришёлся смачный удар по рёбрам, но я же не зря как-то занимался боксом, ребятки. Одному я смачно въехал в челюсть, у другого выхватил бутылку пива из рук и шмякнул о нерадивую голову, третий, правда, попал мне по челюсти, но я ему сломал ногу парочкой приёмов. Взял своё мороженое, поскольку кассирша смылась, я оставил деньги на кассе и прошёл к выходу. Охранник не заметил меня и прошмыгнул к кассе. Сев в машину и, снова услышав рёв мотора, я понял, что опять попал. Там наверняка были камеры видеонаблюдения. Ладно, это все потом. Мой дом находился немного за городом, просто работать в городе и его мишуре – это не то же самое, что жить в собственном доме. Я остановился у обочины и включил какую-то радиостанцию. Медленная музыка без слов, классика, ноты будто играли на расшалившихся нервах. Я открыл мороженое и достал из бардачка одноразовые ложки и вилки Я слушал музыку и ел апельсиновое мороженое с корицей. Я знал, почему я взял именно этот вкус, но признаваться не хотелось. Потом, когда я понял, что если съем ещё ложку, то меня стошнит – я отложил все на белое кожаное сиденье и откинулся на удобную спинку. Редкие машины создавали иллюзию жизни, того, что я ещё жив и что вокруг меня люди. Внезапно я понял насколько отдалился от всех: от друга – Кости, от матери, которой почти не вижу, от своих работников, которые были мне и хорошими знакомыми, которые помогали мне создавать моё дело и теперь не оставляют меня. Я открыл кошелёк и стал перебирать деньги, кредитные карточки и бесчисленное количество карточек из баров, клубов, стриптиз-баров, бильярдных, саун… Я открыл дверь и все это вывалил на обочину. Весь кошелёк я мерно выбросил на свалку. Ничего не хотелось. Вот кому я сейчас нужен – сам по себе, без денег и влияния, без знакомств и связей? Кому? Я сидел так очень долго, а потом посмотрел на часы – 2 часа ночи, завёл мотор и поехал домой. Припарковав машину, я посмотрел на фасад своего огромного дома. Вокруг был разбит сад, дом был украшен барельефами и колоннами, я помню, как хотел дом в стиле 18 века. Я помню, как носился с ним, как курица с яйцом, хвалился, а потом – что-то произошло и мне ничего это стало не нужно. Вся моя жизнь в одночасье стала… не моей… чужой… неприятной. Идя по жизни, мы вдыхаем в неё новые стремления, планы, цели, желания и выдыхаем результаты наших стараний, но черт возьми где же я-то выдохнул и забыл сделать вдох? Я достал ключи и открыл дверь. Я не стал подниматься к себе, потому что у меня почему-то очень болела правая часть лица и правая сторона тела. Я зашёл в тёмный коридор… ванная комната, включил свет. Вероятно, моя горничная и повар спят, потому что во всем доме свет выключен и была поставлена сигнализация. Они, конечно, привыкли, что в этот дом я прихожу как в гости – раз в месяц, дай бог! Я расстегнул и отшвырнул галстук. Это, по-моему, самая маленькая ванная комната в доме – не размахнуться даже! Включил свет и посмотрел в зеркало. Бля, а этот придурок мне таки заехал по морде. Ссадина на полщеки начинала щипать и побаливать. Так, рубашка нихрена не расстёгивается. Что с ребром? Я испугался и рванул полы рубашки в разные стороны – с правой стороны красовался кровоподтёк у рёбер, а ещё, похоже, этот придурок мне его повредил. Ну, тебе не жить малолетняя скотина – я тебя запомнил! Я попробовал дотронуться до ребра, но жуткая боль пронзила все тело и я скорчился, но не проронил ни звука. Потом я попробовал принять душ – на самом деле, получилось фигово, потому что бок просто отваливался. Я надел нижнее белье и сверху накинул махровый халат. Сон не шёл, а в голову лезли непрошенные мысли. Я впервые за долгое время просто лежал дома, ел мороженое и никого не трахал. И мне это ощущение нравилось. Как, черт побери, я дошёл до такой жизни, где и жизнь то не мыслится без вечеринок, попоек и голых девушек!? Сегодня я говорил Косте, что во всем виноват мой отец и какие-то люди… Боже, о чем я? На меня накатилась какая-то проклятая скука… усталость… признаться честно, меня тошнило от моего образа жизни. Но как человек холодного ума и расчётливости, я также понимал, что виноват во всем только сам. Жизнь закрутилась, и когда я осознал, кем стал – было уже поздно. Жизнь превратилась в сплошной загул и кутёж. Но хочу ли я всего этого на самом деле? – или лишь убеждаю себя, что хочу, потому что жить по-другому просто не умею. Как я мог так угробить свою жизнь? Мне уже 32 года! Боже, я же разумный человек! Костя, мой друг, всегда смотрит на меня с какой-то снисходительной жалостью. А ведь он прав. Я столько лет заменял все настоящие радости жизни – грошовыми одноразовыми развлечениями с девушками, имена которых даже не вспомню; алкоголем – за это время я выпил, наверное, с десяток цистерн виски, мартини, водки, скотча, самбуки, пива, текилы, рома, трачу деньги на ненужные безделушки – покупаю себе бриллиантовые запонки, когда Костя просит дать денег на благотворительность. Знаете, иногда чувствуешь себя грязным ничтожеством. Это мой случай. Тоска просто раздирает на мелкие куски – хочется забраться на самую высокую гору и прыгнуть вниз… просто, чтобы в голове больше не осталось ни одной противной мысли. Что-то под боком больно кольнуло спину, я немного поёрзал, и вытащил свой план на сегодня, написанный аккуратным почерком Олега. Я разгладил его и аккуратно положил на тумбочку, а потом заснул, улыбаясь.