Сᴋᴏᴩбнᴀя ᴨᴇᴄнь ᴏ бᴇɜʙᴩᴇʍᴇннᴏй ᴄʍᴇᴩᴛи

      Блядские рейтинги. Вокс уже шёл отдыхать, когда ему принесли последний отчёт, о котором говорила Ойро. Новые подсчёты жизнь не облегчали, хоть и оказались чуть выше предыдущих. Забив хер, демон шёл по пустым коридорам, недовольно печатая сообщение в телефоне своей секретарше, когда вдруг услышал посторонние шаги.       Только этой рожи не хватало снова увидеть. Вокс хотел уже вернуть внимание на экран, но, конечно, Валентино бы сдох на месте, если бы не спизданул что-нибудь, способное вывести теледемона из себя.       Вокс знал, что рано или поздно это произойдёт, и честно подозревал, что Вал сделает всё, что сможет, чтобы поиметь его секретаршу сегодня. Но не ожидал, что Лина это допустит.       Дура, блять. — Понравилось доедать, Вал? — холодно и саркастично произнёс демон, опуская взгляд в телефон. Всеми силами делая вид, что ему поебать, хотя на самом деле испытывал неимоверное желание пробить этим же самым телефоном черепную коробку мотылька. — Дай знать, когда закончишь подбирать за мной, лады?       Вокс бросил на Валентино взгляд, полный превосходства и скрытой ярости, прежде чем пойти дальше. Он знал этого еблана слишком хорошо, если он позволит себе пересечь последнюю грань и распсиховаться, это лишь повысит мотыльку настроение. Не-е-ет, пусть тоже засунет своё настроение в задницу, куда он до этого засунул настроение Вокса. — И да. Можешь не волноваться, тебе больше не перепадёт. Она наверняка тебе сказала, насколько ей насрать на твои виды на неё. Потому что она моя контрактница, Валентино. Её душа принадлежит мне. Скажи спасибо, что я допустил ваш пятиминутный перепихон, он будет тебе подарком.       Вокс пошагал быстрее, желая избавиться от общества Валентино как можно скорее. — Займись своими шлюхами и подними рейтинги. — добавил демон, заворачивая за угол. Надоело с ним сюсюкаться.       Понравилось ли ему доедать? О, это его взбесило… бы. Поэтому Валентино и сказал это удачно проходившему мимо партнёру прямо сейчас, а не на следующий день, так как прошло буквально несколько минут, и Вал всё ещё страстно доволен тем, что только что произошло, и будет доволен всю оставшуюся ночь уж точно, так что даже колкости и ответы Вокса его не взбесят, наоборот они его только радуют. — А по-моему, это первая подавалка на твоём счету, которой я дал выбор, и она сама пришла ко мне. — мотылёк с готовностью вальяжно разворачивается к другу, делая затяжку и картинно выпуская её в потолок, при этом не отрывая от теледемона хищного и жадного взгляда. — Как думаешь, чем именно ты её разочаровал в постели, чтобы она пришла ПОСЛЕ тебя, а не в свой рабочий перерыв?       Ох, как же он обожал выводить партнёра по бизнесу… Но сегодняшний случай стал однозначно самым любимым и удачным, позволившим ему буквально выиграть Джек-Пот и с наслаждением ощущать себя так, будто будет тратить всю ночь долгожданно заработанные бабки. Он видел, видел, как на самом деле смотрит на него коллега и с какой незаметной, но не для него, хрипотцой в голосе пытается сравнять счёт, только Ви не намерен обойтись одним поединком, он собирается выиграть всю партию в несколько подходов. Это первый, Вокс, запомни, и от него зависят все дальнейшие, уж поверь. Главное положить старт. — Как скажешь, дружище, но в следующий раз не забудь снова дать ей выбор. Уверен, она сделает правильный. — показательно расслабленно послав ему воздушный поцелуй с выдохом затяжки, грешник сладостно хохочет и, элегантно разворачиваясь, удаляется прочь.       О, да, блять, это один из лучших его дней в Аду. Хотя… близится его день рождения, и Валентино, похоже, уже знает, как его скрасить. Что ж, разве не круто и не жирно иметь несколько лучших дней? Конечно~… И только он этого достоин. Неважно, кто прав, а кто нет.       Она уже стала его сучкой, пусть не знает, подсознательно отрицает, однако он уже повязал на её запястьях дымовые ниточки, оставалось лишь наловчиться и дёрнуть в самый нужный момент. Он настанет очень скоро, песнь. Всего лишь немного подожди.       Вокс замер, сжав телефон так, что его корпус начал хрустеть. Он медленно развернулся, так и не завернув за угол полностью, и смотрел, как эта крылатая сволочь затягивается своей дрянью в потолок и смотрит при этом на него то ли хищно, то ли насмешливо. Не моргая.       Экран пошёл слабыми помехами, взгляд покраснел. — Какой, нахуй, выбор, Вал?! Ты её накачал наркотой, и, я ставлю хер на отрубанье, своей дрянью ты её не просто обкурил, сука! Она бы в жизни на тебя и не посмотрела по своей воле, нахуй ты ей не всрался со своими выебонами и отрядами шмар по вызову! — Вокс не выдержал и всё-таки швырнул в удаляющегося мотылька телефон, лишь бы заткнуть этот ёбаный сладострастный смех.       Теледемон хорошо запомнил эту их первую встречу лицом к лицу. Блядский кофе. И неуклюжая тупица, блять! И как бы там ни было, она даже взгляда не бросила в сторону Валентино, первым делом оставив поднос и отдав ему документы. Обозначила, кто для неё главный прямо тогда, сходу. Может, эта верность и выбесила Валентино?       Ничего, блять, пусть попытается ещё раз залезть под юбку к его секретарше, Вокс лично вставит ему по самые свои яйца.

***

      Лине приходилось бывать здесь лишь пару раз, и ни один из них ей не пришёлся по вкусу. А в новом, перестроенном отеле вообще ни разу. Ойро бы и дальше обходила это место пятой дорогой, если бы не написала своему самому близкому другу во всём Аду с утра пораньше и не договорилась о встрече. Вчерашнее дефиле в «подаренном» работодателем Даста закончилось лишь несколькими выпученными парами глаз что-то забывших в башне в такое позднее время сотрудников. Но к сожалению это её добило, так что оказавшись дома, Лина рухнула на кровать и провалилась в беспокойный влажный сон на пару часов. Спасибо, что она его не помнила, но пробуждение почему-то было резким, как после кошмара. Выспаться нихрена не выспалась, но и лечь больше не могла. Нервы были напряжены до предела, ей нужно было выпить и выговориться, а единственный, кому она могла выложить хоть что-то из произошедшего, был (хотелось истерично засмеяться) Энджел.       Поэтому Лина сейчас поднималась по парадной мраморной лестнице и недоверчиво пялилась на просторный холл. — Привет, эм… Где я могу найти Энджела? — обратилась демонесса к бармену, к которому постаралась просочиться как можно незаметнее для только прибывающих сюда постояльцев отеля.       Энджел жил почти по соседству с комнатой Рэйс, так что он всегда слышал, как она по утрам распевает, а вечером психует, и ему не в новинку слышать посторонние звуки за стенкой. Но то, что он невольно слышал в середине ночи, блять… Да твою ж мать, неужели он правильно всё понял?! Кира и, мать её драла, Люцифер??!! Ох-хо-хо, это станет новостью дня, что ещё могло произойти головосшибательнее, чем это? Сука, это же… О-о, ему просто не терпится задать Рэйс парочку, нет, десяток вопросов, как заинтересованной в такой индустрии личности, ведь у него тоже есть потребности и пошлые интересы, а здесь целая загнанная в угол певица и депрессивный, но донельзя харизматичный властитель Ада! Естественно, это интересно, однако он не собирался их преследовать, вдвоём или только демонессу Даст точно сегодня увидит в отеле, поэтому никого ждать не собирался. Хаск наверняка у барной стойки, и этого знания для бодрого начала дня ему было достаточно.       Как всегда приведя себя в дорогой и соблазняющий вид, паучок увидел пришедшее ранее сообщение от Лины, от чего настроение окончательно поднялось на высший уровень, и он тут же ответил, что она может примчаться прямо сейчас.       Через полчаса он уже довольно спустился в холл, поправляя причёску и почти судорожно оглядываясь по сторонам. У него немного… настоящих друзей, однако Ойро уже давно приходится ему одной из тех самых, как Черри Бомб, даже немного ближе. Именно она принимала его, какой бы он ни был, и это весьма облегчало их дружбу, делая её бесценной. Увидев те самые тёмные волосы у барной стойки, паучок широко ухмыльнулся и осторожно стал подкрадываться к ней сзади, пока не оказался совсем вплотную, и резко не коснулся своим пушком, который многие принимали за грудь, её спины, пугая малышку и слегка щекоча её бледную кожу. — Хэ-эй, Лина-мина! Соскучилась, язва? — усмехнувшись, демон незамедлительно сдавил её в объятиях всех своих четырёх лап, чувственно промычав и наконец-то позволяя ей дышать, после чего она наконец развернулась к нему лицом.       Бармен поднял свой по жизни заёбаный взгляд на подошедшую грешницу с таким видом, будто собирается послать её нахуй. Но вместо этого молча поднял взгляд чуть выше её плеча, скептично глядя на того, кто приближался к ней позади. — А-А! Блять! — Лина хрипло взвизгнула, подскочив на месте, и закашлялась от першения в ободранном горле. — Да ты заебал так делать, Энджел!       Теперь её голос не лучше, чем у рискующего подохнуть со дня на день курильщика. Нервы и вправду ни к чёрту. — Энджел… душишь… — И тем не менее, она крепче прижала одну пару его рук, утыкаясь носом в мягкое плечо. — Ну, прости, мина, каждый раз не могу удержаться. — Энджел задорно усмехнулся и опёрся на одну из своих рук, сразу пару расположившись на локтях на барной стойке. — Давно не виделись, крошка. Прости, что в последнее время мы… мало общаемся. —Энджел на секунду перестал улыбаться и сконфуженно отвёл взгляд в сторону, однако быстро вернул прежний настрой и подтолкнул её левыми локтями. — Ну так давай наверстаем прососанное, детка! Хаск, налей нам некрепкий, котик. — Не кисни, брутальчик, мне и самой сейчас тяжело свободное время выкроить с этой дебильной привычкой Вокса вертеть график на своём… детородном органе. — Лина хоть кисло, но искренне и открыто улыбнулась Дасту в ответ на его толчок в бок. И ухмыльнулась его фразочке, едва заметно покачав головой. Она бы сейчас пошутила, что за последние несколько дней прососанное навёрстывала с завидным упорством, но решила пока что придержать язык. — Да уж. Вот это точно будет кстати, малыш. Даст имел в виду более менее лёгкий виски, так как сейчас только начало дня и… и он правда прислушался к нему и к идеологии этого места, постепенно начиная меняться. пока ожидал заказ и не сводил глаз с подруги, сразу заметив тон и хрипоту её голоса. — Вау, язва, а что с голосом? Ты как будто всю ночь на рок-концерте тусила, выкрикивая имя любимого солиста. Пусть он и отшучивался, его переживание действительно является искренним. Он слишком хорошо знает это минное поле и видел, что, помимо голоса, с ней что-то не так. Это взгляд напомнил его… как когда-то он первый раз навернул несколько грамм наркоты и зависал в какой-то дыре почти все сутки, пока чуть не сдох от ломки тела и похмелья, оказавшись под каким-то мостом… Лина никогда не пробовала эти вещи, уж тем более не была их сторонником, поэтому такое он практиковал с Бомб, но это не значит, что Даст не волновался за демонессу, надеясь, что это всё-таки чересчур дерьмовый день, хотя легче всё равно не будет.       Хаск, прибывая сегодня в особенно говнистом настроении, слишком медленно развернулся к полкам с выпивкой, выхватывая нужную бутылку, и спустя почти минуту с раздражением стукнул дном двух стаканов о столешницу перед двумя заказчиками. — Не подавитесь.       Бармен вернул бутылку на место и тут же оперативно свалил с рабочего места под собственное матерное ворчание.       Ойро проводила демона взглядом, вздёрнув бровь. — Я смотрю, у вас тут прям безудержный позитив сплошь и рядом. — Лина вернула внимание другу и подняла взгляд к его лицу, отсалютовав стаканом, чтобы тут же выпить половину залпом. — За тебя, паучок.       Шумно опустив стакан обратно, Ойро начинает вертеть его пальцами против часовой стрелки, слишком пристально разглядывая витиеватые узоры на стекле. Незаметно демонесса покосилась в сторону, прикидывая, как много грешников их слышит, и лишь когда результат её удовлетворил, она напряжённо заговорила. — Как жизнь? Что нового? — вновь глотнула виски, едва заметно кривясь и вкусу виски на языке, и собственному хриплому голосу. — Как дела на работе?       Хотела подвести издалека, всё-таки Энджелу настроение эта информация никак не поднимет, но ей надо, блять, чтобы кто-то сказал ей, насколько глубоко она вляпалась. Однако Энджел вдруг залез в телефон, что-то увлечённо вычитывая. А Ойро нервно поправила красный кожаный пиджак и на автомате подтянула за петлю такие же брюки повыше на талию, выдавая дискомфорт от своих мыслей, но Даст слишком увлечён, чтобы это заметить. — Я тебе не мешаю? — плеснула раздражением Лина, а затем замолчала, разглядев, что именно он там читал.       Очень хотелось верить, что ей показалось, но какая у этого вероятность, учитывая то, как прямо на глазах стало меняться лицо Энджела? !!!!!!!! — Ты что-то совсем кислая… В общем. Если захочешь поговорить, ты… ты знаешь, я помогу отвлечься. — он не профессиональный психолог или хорошая эмоциональная помощь, его и самого отрезвлял и приводил в чувства чаще всего Хаск, однако паучок точно так же не станет игнорировать проблемы тех, кто ему дорог.       Пусть он поглощён времяпровождением с подругой, не мог не заметить, какой нудный и поникший был сегодня бармен. А что у него случилось? Ну и начало дня, неужели сегодня у всех так будет? Разве сегодня чёрная пятница, магнитные бури или типа того?.. — Да… Но это пока Чарли не пришла. — весьма позитивно откликается демон и охотно стукает их стаканы, прежде чем осушить свой. — И за тебя, мина.       На его телефон часто начинают приходить сообщения, стоит ему выпить крошечный стакан алкоголя и расслабиться в приятной компании… Ну конечно, кто, если не этот ёбаный мудак, может прервать его так вовремя. Грешник недовольно стонет и вынужденно достаёт телефон, пролистывая пару десятков сообщений от него и не совсем воодушевлённо хмурясь. — А? Чё? А-а-а, работа… Слушай, всё как всегда, ты же знаешь. Задница и спина просто отваливаются, зато сейчас я вполне доволен. — он уже хотел спросить про её состояние и дела в жизни, как судьба, а точнее свежие новости в ленте сами ему об этом рассказывают.       Кто переспал с Валом вчера??!! Кто был в его гримёрн-… Нет. Нет… НЕТ, СУКА, ПРОСТО НЕТ.       Даст не знал, что именно читалось в его глазах, потому что внутренности просто кипели, свариваясь в один сплошной суп, а затем кашу и кислоту. У него незамедлительно наступил рвотный и тошный рефлекс. — А ты как… Лина? — он медленно поднял на неё глаза так, словно воткнул в неё нож и мучительно медленно ведёт им вверх, при этом находясь внутри неё. — Скажи, что я, блять, ослеп, Лина… Что я вообще сейчас не то прочитал. — паучок разворачивает к ней телефон и наглядно показывает на то имя, что уже мелькает почти в каждой статье. — ЧТО. ЭТО. СУКА. БЛЯТЬ. ТАКОЕ. НАХУЙ. ЛИНА?!       Ревность? Пф, вы ёбнулись?! Нет, это Ойро похоже в край ёбнулась, что переспала по собственной воле с этим… с этим… У него и второй жизни не хватит, и двойного тарифа опыта, чтобы наглядно описать, какой он мудила. И она. Переспала. С ним??!! Только не это… Пожалуйста, пусть она сейчас скажет, что он заставил её, что принудил, что, сука, что-то да сделал, но не могла она сама… к нему… Правда?..       Правда же, Лина, блять?! Или тебе помешает объясниться охрипший голос?!..       Лина замерла, уставившись в никуда после вопроса Энджела. Что он сейчас сказал? Кричала имя любимого солиста?       «Называй МОЁ имя, блять, а не Господа… Давай, сука!»       «Ва… Вале… нтино!»       «Валентино!»       «ВАЛ… "       Демонесса закрыла глаза, тяжело сглатывая, но горло резко пересохло.       У неё язык не повернулся ответить на вопрос. А что ей, блять, сказать?! Энджел остро чувствовал её состояние, и это никак не облегчало ситуацию. Но спасало то, что он знал, когда нужно лезть без мыла в зад, а когда стоит подождать и дать время. — Спасибо, белобрысик. — Ойро криво улыбнулась.       Никогда не умела толком скрывать эмоции и менять маски, будто перчатки, как Энджел. А стоило бы научиться. Грешница уже давным давно смирилась с тем, как он её называл. А когда-то за каждый раз, когда он её передразнивал, Лина становилась ещё мрачнее и в какой-то момент взрывалась, пытаясь ему врезать. И этим только лишний раз подтверждала прозвище на радость довольному оболтусу.       Ойро рассеянно кивнула на его ответ, всё это время подыскивая правильные слова, чтобы аккуратно подобраться к тому, из-за чего вообще сюда пришла. Ждала его привычных вопросов. Но не дождалась.       Энджел так резко переменился, что девушка невольно сгорбилась, обхватывая себя поперёк одной рукой. Пальцы сжались до дрожи в побелевших костяшках. Она во все глаза смотрела на лучшего друга, впервые в жизни начав от него пятиться.       Как?! Откуда? В студии же никого не было! Нет, это не так должно было произойти. Она сама должна была ему всё рассказать!       От Даста повеяло ледяной яростью, а от Лины чистым, едва прикрытым страхом. Она даже не моргала, испуганно глядя на его одеревеневшую фигуру, склонившуюся к телефону. А он ведь даже ещё не поднял глаза.       А когда стал поднимать, тихо задавая вопрос, ответ на который только что прочёл, грешница почувствовала будто лучший друг сейчас готов медленно воткнуть в неё тупой кухонный нож и провернуть его на 360 градусов. — Энджел… — тихо попыталась заговорить девушка, подняв ладонь.       Но демон перебил её. Она вздрагивала от каждого его слова, обнимая себя теперь обеими руками. Вновь разлепляет губы, но так ничего и не произносит, когда телефон Даста оказывается у неё перед носом. Лина искоса посмотрела на строчки статей, от которых стала задыхаться. Собственное имя на кричащих заголовках вдруг начинает расплываться, как и слишком яркий экран смартфона. — Энджел, я хотела…       Она не договорила, вся дёрнулась, едва не вскрикнув от испуга, когда Даст заорал на неё во весь голос. Вместо этого рефлекторно взметнула руки в защитном жесте. Грешница правда, правда старалась держаться, даже не моргала, лишь бы набегающая влага не вытекла из глаз, но по щекам всё равно потекли горячие слёзы.       Их оглушила звенящая тишина, прерываемая лишь её собственным поверхностным дыханием и шумным дыханием нависшего над ней Энджела. Лина затравленно покосилась на присутствующих: все как один смотрели в их сторону.       Тыльной стороной ладони демонесса быстро и неаккуратно размазала влагу по щекам, пытаясь спрятать слёзы, но они как на зло всё текли и текли. — Энджел, прошу тебя… не кричи. Я… я не хотела. — грешница вновь подняла к нему покрасневшие блестящие глаза, но спустя несколько секунд опустила.       Не хотела? Валентино утверждал обратное. В ушах зазвенело эхо его тихого смеха, будто он где-то рядом наблюдал за развернувшимся представлением.       Паучок так смотрит на неё… Она не могла толком продохнуть, сдерживая подступаюшие всхлипы. — Прошу, дай рассказать, Энджел. — охрипший голос совсем сел. Она повернулась лицом к барной стойке, прячась от чужих взглядов и в том числе от взгляда Энджела. Казалось, ещё немного, и он швырнёт свой телефон, и хорошо, если только его. — Да, я пришла к нему, но…       Чёрт, это очень, очень дерьмовое начало, Лина! — Энджел, постой! — девушка подскочила к нему, хватая за руку, но тут же отпустила, как ошпаренная. Испугалась, когда он стал пятиться. Он должен её выслушать! — Ты не так понял! Я… я хотела, чтобы он дал мне антидот. Валентино подсыпал мне наркотик. И отравил своим дымом. Прошу тебя!       Только не эта брезгливость и отвращение, только не это неверие в его глазах. Не эта ярость и похоже намёк на ненависть. Лина всё ему расскажет. — Ты мне самый близкий, Энджел. Я сама хотела тебе всё рассказать, поэтому пришла сюда! Я… мне нужна твоя помощь. — к концу голос сошёл на шёпот и стал едва различимым, особенно когда девушка опустила голову, опасаясь, что Даст сейчас пошлёт её очень, очень далеко и очень громко. — Дай рассказать. Пожалуйста.       Энджел с трудом её слышал, как будто его окунули в холодную воду, именно так это ощущалось по ощущениям и по радиусу его слышимости. Он смотрел на неё, не отводя взгляда ни на секунду… и как будто не узнавал, будто видел перед собой врага, какую-то шлюху или ребёнка. Но он слишком хорошо и долго знал Ойро, чтобы отнести её хотя бы к одному сравнению. Она не такая… Блять, не такая! Она не смогла бы претворяться, не смогла бы… добровольно стонать под этим обсосом. Ведь так?       Его шум в ушах начал рассеиваться, но тело болезненно оцепенело, когда Даст увидел её слёзы и постепенно разрастающую истерику… из-за того, что она не хотела потерять его. Своего лучшего друга.       Разве это не главное? Да, это его касается и очень близко, но… Да блять.       Наркота. Дым. Вал. Сука… Ему стоило догадаться. Потому что этот гандон принуждал с собой переспать даже самых завидных и железнохолостых дам и не тольно, уж если быть жертвой этого еблана, то о нём нужно знать побольше. Да, паучок тоже получал удовольствие и нужду в сексе с ним, исключительно из-за его же, блять, невъебического некотина или каких-то дорожек порошка.       Но это он, блять, а это Лина, его подруга, которую он, твою мать, накачал, а потом ТРАХНУЛ!!!.. Его переполняла злость так, что он похоже имел все шансы разломить эту ёбаную барную стойку к чертям одними только двумя пальцами, но боль в ладонях, а главное крики подруги привели его в чувства, заставляя вздрогнуть и попятиться.       Твою мать… Идиот. Идиот, блять!!!.. Так ты искупляешься… Энтони?       Энджел ненавистно фыркнул на самого себя, на неё, после чего попытался расслабить хотя бы одну руку, чтобы ею же и лихорадочно коснуться мокрой щеки мины.       Обычно это его поддерживали после секса с Валом… Черри Бом, Лина, не позволяя ему долго рыдать из-за этого уёбка. А теперь они в одной лодке, и это же никак не упрощало задачу. — Тихо… Заткнись. — его всё ещё переполняла обида, боль, злость, но не только на неё, по большей части, разумеется, на него.       Он не станет её поучать. Не самым лучшим образом, однако Даст покажет, что ему на неё не плевать и они обязательно разберуться. Словами это не получилось у неё, тем более не получится у него. Ему вообще трудно что-либо выдавить из своей глотки, поэтому другой рукой он перехватил её талию и рваным, необходимым и для себя, и для неё движением прижал к своему пушистому и тонкому телу, чтобы в этот раз пришла её очередь расположиться на нём, как на мягкой подушке, и выплакаться. Он будет посылать Валентино нахуй, но позволит ей выплеснуть эмоции.       Слова по-прежнему не могли сформироваться даже на начальном этапе обработки в голове, как бы он не старался, потому паучок молча с нахмуренными бровями и такими же отчаявшимися глазами прижимал её к себе, бережно поглаживая острыми пальцами по спине. И плевать, что на них смотрят… Им, блять, плохо, и теперь они этого не скрывают. На этом… пока достаточно.       Он уйдёт, уйдёт, бросит её здесь, пошлёт нахер, отправит обратно к Валентино, размажет по этому грёбаному блестящему полу, если не физически, то словами. Он бросит её…       Лихорадочные мысли, разрывающие голову и парализующие каждую мышку в теле резко оборвались. Лина вздрогнула от руки Энджела, так резко и нужно дотронувшейся до её щеки. Слёзы вдруг потекли сильнее, и в попытке сдержать их и подступающие всхипы она прикусила губу, едва не прокусывая её насквозь. Рыдала, как дура последняя, и тянулась к его пальцам, крепче прижимаясь к подрагивающей ладони.       Грешница ожидала, что Даст отреагирует, мягко говоря, не очень, но была абсолютно к этому не готова. А может, сказывалось и нервное напряжение, скопившееся за все эти дни огромным снежным комом. Но она очень боялась его потерять. Только не его, только не Энджела.       А если бы она не пришла сейчас? А если бы он прочёл всё сам, думая, что лучшая подруга решила скрыть от него такое интересное, мать его, событие? Ойро даже не хотела думать, что бы было и как бы она потом ловила Даста, чтобы попытаться всё объяснить.       Чёрт… он притянул её к себе и обнял. Обнял! Он с ней, не отвернулся от неё! Энджел не отвернулся.       Лина облепила его всем телом, обхватила руками, цепляясь за одежду, зарылась лицом в белый мех и всхлипнула. — Эндже-е-ел… — хрипло протянула девушка в его грудь, боясь ослабить хватку, чтобы он не непердумал и не ушёл.       Её даже мимолётно не касалась мысль, что на них смотрят, и как вообще всё это выглядело со стороны. — Я на него коф-фе разлила… когда о-он пришёл к Воксу…       Лина стала рассказывать всё, с самого начала. Умолчала лишь про то, что делала под столом своего босса, когда услышала, как Валентино пришёл к нему с предложением «продать» её ему.       «Отдай мне свою суку по старой дружбе». «Ты же знаешь, я выложу целое состояние, а то и три…». — Его заклинило на мне, а я до сих пор не понимаю, почему. Я всего лишь грёбаная секретарша…       Но как же опрометчиво она поступила, когда понадеялась получить антидот или хотя бы простое объяснение её состоянию и уйти от него без последствий. Но есть кое-что ещё, о чём она слишком сильно боится говорить.       О словах мотылька про действие наркотиков. — Меня так ломало, Энджел… Я думала, что сойду с ума или умру без… него.       Как же, блять, легко она сдалась.       То, как Лина протягивает его имя… Ещё с того момента он понял, что она его не послушает и не заткнётся, продолжив разъясняться, но Энджел уже не смел её затыкать, потому что дал слово и не мог не позволить дать выплеснуть чувства. Горько усмехнувшись от этого… или от того, какие же они обречённые идиоты, он поднял ещё одну свободную руку и отчаянно запутал её в засасывающем чёрном озере, тем самым немного сжимая густые пряди и поглаживая подрагивающую от слёз голову.       Блять, Вал, только попробуй её заморать… И так в дерьме. Пусть это один раз. Пусть он воспользовался ей один раз… Переживут. Но не больше, гандон, блять. Не больше. И ты, мать его, Лина… Игнорируй его. Игнорируй, пока можешь. Пока можешь его не заинтересовать. Иначе потом не будет выбора… как у него. Уж лучше он будет впахивать в две смены и принимать в себя двойную дозу членов, наркоты и прочего говна, но только для того, чтобы Ойро не оказалась рядом с ним, там, в студии, на том же поводке и с той же подписью.       Несмотря на своё раздражение или хотя бы лёгкое недовольство, которое не удавалось убрать, как бы он не старался, Даст подробно её слушал, также пытаясь вникнуть в детали. — Лучше рассуждай не об этом… Он любит эмоции, Лина. Он любит подчинение и, как оказалось, противоположность этому. Самый разумный выход — игнорирование. — паучок перехватил её захлёбывающее в реке собственных грёз и теперь общих проблем лицо и поднял на себя, пусть их лица и непростимо близко, только так он мог донести до неё. — Ты. Не. Принадлежишь. Ему. Лина. Запомни это, пожалуйста. Что бы он не говорил, что бы не делал. Ты не его собственность. И ею не станешь, если будешь делать так, как я сказал. Ты принадлежишь Воксу, в плане работы. Он тоже тот ещё гондон… Но лучше убедить его не отдавать тебя. По-другому никак.       Чёртов Ад, блядский второй шанс… Второй шанс ради чего? Чтобы они всю свою вторую жизнь проживали ради кого-то, ради служения и ублажения на цепи, блять? И они не имеют права даже покончить со всем этим, с собой… Контракт учитывает любые мелочи. Как же это бесит…       Ему больно слышать это. От неё. Как будто от наркоты уже какие сутки ломает его, беспощадно выкручивая и будто бы пуская литры крови. Невыносимо… Она не должна стать другой. Не должна, сука! — Всё закончено. Это уже произошло… От этого никуда не деться. Но ты ещё можешь не поддаваться этому уёбку. Слышишь меня? Не верь ему, блять. Не верь. Ни при каких обстоятельствах. — демон прожигает её серьёзным взглядом, однако его пальцы, по-прежнему не утратив нежность, заботливо вытирают горячую влажность с её щёк.       Только услышь его, Лина… Он знает. Знает, что говорит. Только не будь ебанутой, как он когда-то, думая об одном, когда на деле совершенно другое. Останься собой.       Как же ей это было нужно, чёрт возьми. Лина точаянно вжималась в его тело, всё крепче его сжимая дрожащими руками, и крепко жмурилась, когда Энджел запутал пальцы в её волосах, сжимая их и поглаживая. Никогда ещё она не была так счастлива чувствовать чью-то ладонь, не просто притрагивающуюся к её графитовым прядям, а откровенно мнущую их.       Демон не прекращал злиться, но девушка чувствовала, как старательно он сдерживается ради неё. Позволяет выплеснуть всё, что она ему не успела расскать раньше и терпит, терпит, терпит.       Не комментируя до тех пор, пока Лина не задалась мучающим её вопросом вслух, ответа на который у неё нет. Зато он есть у Даста.       Любит эмоции?       Грешница послушно подняла глаза к глазам Даста, ни на секунду не задумывась, насколько близко их лица. Она смотрела на него так открыто, боязно и так доверительно, будто была самым наивным и несмышлённым демоном за всё время существования Ада. Внимала каждому слову паучка, активно, но слабо кивая ему. И так же слабо и тихо ответила ему. Наверное её голос тоже его раздражал, напоминая каждым хриплым звуком о том, кто тому виной. Но ей надо сказать. — Энджел, но я и так была с ним холодной. Игнорировала его, как могла. Старалась не привлекать внимание, не смотрела на него, чтобы не давать повода заговорить. Я с самого начала выделила Вокса, как личный приоритет, дала понять, кому принадлежу. Да что там, Вокс сам дал об этом знать и поверь мне, очень красноречиво. Я подумала, может, в этом дело? Что это какое-то их внутреннее соперничество, а я просто оказалась поводом…       Ойро уже не замечала даже, как слёзы текут по щекам, понимала это лишь когда пальцы Энджела нежно проходились по ним, избавляя от влаги. Он говорит не верить. Значит, Ойро забудет о черве сомнения и неуверенности в том, что чувствовала, не будет верить Валентино и дальше. Это всё он и его наркотик. Она этого не хотела, не хотела, мать его.       Но как насчёт угроз? Валентино выглядел таким уверенным, когда говорил, что она будет принадлежать ему, будто это уже свершившийся факт. Как в таком случае надеяться на то, что мотылёк успокоится после того, как она удовлетворила его помешательство?       Чёрт, от этого всего голова разболелась.       Грешница отлепила одну ладонь от талии Энджела и положила сверху на одну из ладоней, что держала её лицо. — Я ещё кое-чего не могу понять, Энджел. — доверительно зашептала Лина, всё так же не отдаляясь и не моргая глядя в его непривычно серьёзные глаза. — Он разогнал всех. Студия была пуста, я уверена. Он так заорал, что она опустела меньше, чем за несколько секунд. И толком видел моё лицо всего лишь один охранник, но, я уверена, мы не знакомы. Откуда тогда эти статьи? Откуда они узнали моё имя, что это именно я была там?       Чарли нет уже довольно долго, наверняка опять где-то застряла, но Вэгги никак не могла встать и пойти на её поиски. Ей знакома эта грешница, но лично им никогда не приходилось общаться. Всё, что она о ней знала — что она очень близка с Дастом, хорошо знакома с Кирой, их недавней постоялицей, и является счастливым обладателем строптивого резкого характера. Но то, как с ней сегодня себя вёл Энджел, то, как заорал, напугав всех присутствующих, а в особенности эту Лину, а после как резко прижал её к себе и как двусмысленно близко поднял её лицо к своему — всё это, ну очень мягко говоря, не в его характере. Возникало очень много вопросов, основной из которых — «какого хера здесь происходит?», но ответов на них не будет. Решив, что на сегодня хватит пялиться на эту странную парочку, Вэгги наконец поднялась с кресла и поспешила к лестницам на поиски своей девушки. Ей точно надо об этом рассказать. Но по пути к выходу из бара она столкнулась с Хаском. Бармен хмуро стоял в широком проходе и смотрел на свою барную стойку, у которой продолжали стоять их местная знаменитость и его… подружка? — Хаск? Ты чего здесь? — Ничего, Вэгги, иди куда шла. — пробубнил демон, даже не глядя на падшую. В его голосе нет злости, но она яро присутствует в его глазах.       А затем резко развернулся и незаметно для всех ушёл куда-то, даже не объяснившись.       Энджел не ненавидит её, как она наверняка думает. Не ненавидит, не ненавидит, но по-прежнему не может поверить. Он верит подруге, он всегда будет верить ей, а не Валентино, ведь это понятие никогда не будет с ним и близко стоять, тем более и намёка не может быть на совместимость. Но Даст там не был… не был и не видел. Никто не видел, по словам той же Ойро. Но кто-то же это узнал и снял доказательства, блять, на камеру…       Почему бы самому Валу так не сделать? Он давно занимает роль самого успешного урода за все времена, и всё-таки… Зачем ему это? Похвастаться? Ткнуть их обоих в грязь? Почему он это делает? Почему ему это нравится?       Несмотря на произошедшее, всё же паучок больше переживал, чем злился. Потому что никогда не видел подругу такой. Плачущей. Невольной. Небуйной. Потерянной. Трясущейся от страха… Нет. Нет, сука! Он сделает что угодно, но не позволит разрушить такую железную и достойно выдержанную стену, как Лина. Не позволит нанести на них трещины и позволить ими протиснуться внутрь. Этот гандон подавится. Подавится собственным куревом и собственным членом, если что-то задумал. Грешник это обещает. Да, блять, он не знает, как обещает, как это сделает… Но он не оставит её.       Она нужна ему. Однако с тех пор, как он в отеле, Энджел понял, что, неважно как она дорога ему, он сделает всё, чтобы она в этом не усомнилась… Только главной причиной отныне служило то, что это жизнь Лины, её второй шанс и он думает о ней, о том, чтобы она не сломалась, как он, чтобы продолжала жить и имела шанс спастись, даже если не желает искупления. Пусть живёт так, как хочет… но не давится его членом и не скачет на нём с утра до ночи, погибая от его ядовитой сущности. — Я знаю. Я знаю. — он не видел, не знает, но уверен, что демонесса отталкивала Валентино, как только умела своей тёмным и колючим нутром. — Но он не остановится, пока ему не надоест. Ты должна. Должна надоесть ему, Лина, иначе дальше будет хуже. Я помогу тебе, но ему будет нужно видеть тебя лично. Тебя, не желающую этого уёбка и его манипуляций, ясно? Не говори с ним. Неважно, что скажет Вокс, он тоже не хочет отдавать тебя, а значит, поймёт. Не имей с Валом дело и не говори с ним, ни о чём, ничего. Он будет злиться, долго, сразу не отступит, но такому пидорасу, как он, надоест. Ты ему наскучишь и всё кончится, через несколько месяцев он и имени твоего не вспомнит.       Даст мог говорить часами, но смысл всё равно один. Он умолял его услышать, приблизил её лицо и без того непростительно близко и соединил… … их лбы вместе, устало и ненадолго прикрывая глаза, пока его руки в то время продолжали крепко сжимать её и гладить, как напуганного и поддавшимся зверским мучениям ребёнка. Услышав её новый шёпот, демон, не перебивая её, остановил одну из своих ладоней у неё в волосах, порядком её запутав, но это неважно. Он внимателен к каждому её слову, словно лучший и поддатливый любовник. — Если не сам это сделал. Пару раз я замечал камеры, но редко об этом мог вспомнить… Возможно, он сам это… блять… сделал. Не знаю. Неважно. — он опять начал заводиться сильнее и пытаться не навредить её коже от своего порыва пальцами, поэтому окончательно высвободил её из своей хватки и будто в нирване подпёр на барной стойке свою голову за чёлку, скатывая её немного назад и тем самым немного прилизывая, создавая неуместно забавную иллюзию лысины.       Пожалуй, на этом хватит… Они во всём разберутся, а для начала это нужно прожевать. Но, если Ойро заговорит и дальше, снова заплачет, заистерит… он останется с ней рядом, даже если ему придётся пропустить урок. А пока потянулся к недопитому стакану своего вискаря и добивательно его осушил, громко выдыхая, из-за чего звук вышел рваный и смазанный, в который раз напоминая по большей степени рык, нежели стон или вздох.       Ну и какого хрена она, Вал? Почему она?.. Почему?! Может, ты его так любишь?! Его так любишь окунать в дерьмо и заставлять захлёбываться, пока он будет на грани смерти, что заведёт твой ебланский член в твоих штанах, и после этого ты с наслаждением вытрахаешь его?!. Кто тебе нужен из них, зачем, почему?!       Определись, грёбаный Ви… И он не даст встать твоему херу на Лину ещё раз. Больше никогда. Мразь.       Лина шумно сглотнула тяжёлый ком, камнем застрявший в горле, и закрыла глаза вместе с Энджелом, когда он дотронулся до неё лбом.       Он заставил её задыхаться. Пазл вдруг сложился, и теперь перед Линой была отчётливая картина происходящего.       Это Валентино сделал. Точно он, больше некому. Вокс единственный, кто мог бы разнюхать о произошедшем так быстро, но ему это не нужно, напротив.       Стало холодно. И от этого осознания, и от того, что Энджел отпустил её из своих тёплых объятий, оперевшись о барную стойку. Лина вновь обняла себя руками, глядя на паучка. Он будто еле сдерживался, хотя наверное так и есть. Она приблизилась, положив ладонь на его талию, и сама прижалась к его боку, но в этот раз осторожно, мягко прижавшись к его плечу щекой, как делала это, когда Даст сам находился в шаге от истерии и грозился взорваться от любого неосторожного движения. Проследила, как он осушил стакан одним глотком, едва слышно прорычав.       Ей хотелось сказать «прости», «мне жаль», «я не хотела». Но она не говорила. Казалось, если скажет, Энджел что-то вытворит, психанёт. Или наоборот сломается от таких смешных слов. — Я сделаю, как ты сказал, белобрысик. Постараюсь не сталкиваться с ним, буду избегать. Обещаю. Но и ты… пожалуйста, не делай глупостей. Прошу, Энджи, не вляпайся в проблемы. — грешница потянулась к его лицу, повернув его к себе. Молча заглянула в глаза, поглаживая пальцем его мягкую щёку. И пождала губы, молча обмениваясь опасениями друг за друга. И потянулась к нему, поцеловав в щёку. — Мне пора на работу. Я была рада с тобой повидаться, жаль только, что с такими новостями… Увидимся, Энджел.