После подмены в браке немой становится заветным сокровищем в руках магната/After a Substitution in Marriage, the Mute Becomes the Cherished Treasure in the Magnate’s Palm

«В чем дело?» Следуя направлению руки, Нань Чжи взглянул на поджатые губы Альфы. Были ли они ранены? «Поцелуй.. поцелуй..» От слов Линь Юньцзяня у Нань Чжи чуть не отвисла челюсть. Как такой маленький ребенок мог понять этот жест? Держа его за руку, разве он не предлагал поцеловаться между ним и Линь Цюу? «Какой поцелуй?» Альфа, казалось, был озадачен. Ему никогда не нравился такой молодой Альфа, и на мгновение он не мог понять намерений Линь Юньцзяня. Увидев по телевизору, как взрослые здороваются поцелуем, Линь Юньцзянь забеспокоился за них. Решив действовать, он наклонил свой крошечный рот к Линь Цюу, пытаясь продемонстрировать этот жест и отцу, и папе. Линь Цюу, немного медлительный в понимании, слегка сдвинулся в сторону, в результате чего мягкие и влажные губы маленького Альфы коснулись его щеки. Линь Цюу: ...........? «Папа... поцелуй». Пухлая маленькая ручка снова прижалась к губам Линь Цюу. «Юньцзянь, прекрати!» Нань Чжи забеспокоился, опасаясь, что Линь Цюу может рассердиться. Он протянул руку, чтобы поднять плачущего малыша, но колебался, не желая прерывать нежный момент Линь Цюу с Линь Юньцзянь. Поняв намерение маленького Альфы, лицо Линь Цюу потемнело: «Так ты его воспитывал?» Выражение лица Линь Цюу было суровым, его голос ровным, но в его взгляде просочился намек на холодность. «Если ты не можешь его правильно воспитать, отправь его обратно в семью Линь!» Слезы навернулись на глаза Нань Чжи, затуманивая его зрение. «Я могу его хорошо воспитать…» — Насколько хорошо? Превратив мою невинную маленькую Альфу в кого-то столь же коварного, тщеславного и расчетливого, как ты? Линь Цюу нетерпеливо прервал его. Коварный, тщеславный, расчетливый... любой из предыдущих любовников Альфы, независимо от того, кто был выбран наугад, накопил от него больше богатства, чем Нань Чжи мог когда-либо надеяться. Дома, машины, деньги; Нань Чжи никогда не просил у Альфы ничего из этого, а Линь Цюу никогда не хотел давать. Единственная карта, которой он обладал, предназначалась просто для содержания маленькой Альфы. Нань Чжи знал, что его решение тайно оставить Линь Юньцзяня в надежде получить лучший статус среди Альфы, привело к презрению к нему Линь Цюу. Но через два года, когда Линь Юньцзянь теперь мог говорить, предубеждения и отвращения Альфы к нему остались неизменными. Если бы он не принял это решение, он знал, что мог бы остаться рядом с Альфой как любовник, возможно, даже со временем взращивая более глубокую привязанность. И все же он ни о чем не сожалел. Нань Чжи сожалел, что не сразу позвать на помощь, когда его брат упал в воду, хотя он тайно предупредил горничную. Он сожалел о беспощадных словесных нападениях на Нань И из-за ревности, а также сожалел о том, что намеренно врезался в машину Хэ Юшена, чтобы вызвать раздор, и все это по наущению Линь Цюу. Движимый обидами прошлой жизни, он не мог избавиться от ревности к Нань И. Но кто мог предсказать, что в этой жизни Линь Цюу влюбится в Юнь Ло, своего друга детства Альфу? Нань Чжи часто возмущался непостоянной привязанностью Альфы и сожалел о своих глупых действиях. У него было много сожалений, но он никогда не сожалел о том, что оставил Линь Юньцзянь. По крайней мере, в этом мире был один человек, который действительно принадлежал ему. Его взгляд упал, показывая намек на одиночество: «Линь Цюу, возможно, я не такой… нежелательный, как ты описываешь…» Нань Чжи чувствовал, что он в долгу перед многими людьми, но он никогда не причинял вреда Линь Цюу. «Хмф». "Папочка?" Маленький Линь Юньцзянь, заметив беспокойство своего отца-Омеги, выглядел обеспокоенным и попытался вырваться из рук Линь Цюу. "Оставайся на месте." "Хм." Строгий голос Альфы заставил Линь Юньцзяня вздрогнуть. Его ясные глаза мгновенно наполнились слезами. Маленький Альфа, чувствуя себя обиженным, вырвался из рук Линь Цюу и прижался к удрученной Нань Чжи, стоящей рядом. «Папа… папа… рыдай…» Пока Линь Юньцзянь цеплялся за его ноги, сидящий Линь Цюу бросил на Нань Чжи раздраженный взгляд. Омега, слегка опустив голову, выглядел несчастным, его завитые вверх ресницы несколько раз трепетали. Нахлынуло необъяснимое раздражение, усиленное звуками детских рыданий. Несмотря на то, что Линь Юньцзянь был альфой, он плакал, как омега, и Линь Цюу обвинял Нань Чжи в таком поведении. По мнению Линь Цюу, слезы Нань Чжи были неискренними, как слезы крокодила. Каждый раз в его присутствии Нань Чжи показывала свои влажные глаза, изображающие невинность и глубокие эмоции. Казалось, он жестоко обидел Омегу. "Хватит плакать!" - заметил он с оттенком раздражения. Нань Чжи застыл, и, услышав его слова, Линь Юньцзянь почувствовал себя еще более обиженным, осмеливаясь только тихонько хныкать, уткнувшись лицом в ноги Нань И. «Он всего лишь ребенок. Знаешь… он чувствует себя обиженным». Нань Чжи говорил медленно, его голос был приглушенным. «Хозяин, ужин готов…» Дворецкий вошел как раз вовремя, чтобы увидеть Линь Юньцзяня со слезами на глазах, цепляющегося за ноги Нань Чжи. Он колебался со своими следующими словами. «Хм, отвези молодого господина на ужин». "Да сэр." Невыразительный дворецкий подошел к Линь Юньцзяну и наклонился, чтобы поднять молодого альфу. «Он не позволяет незнакомцам держать его!» Нань Чжи, несколько разгневанная, по ошибке окликнула Линь Цю. Он встретил холодный взгляд альфы, заставивший его перехватить дыхание. «Юньцзянь застенчив. Я возьму его сам». «Возьми его! Ты оставайся». Голос альфы был холоден и не терпел отказа. Дворецкий потянулся к Линь Юньцзяню, коснулся его маленького живота и осторожно потянул его. «Папа... рыдай...» Линь Юньцзянь цеплялся за себя и не отпускал. Нань Чжи был немного беспомощен и мог только погладить молодого альфу по голове. «Юньцзянь, сначала пойди с этим дядей. Папа придет и подержит тебя немного, хорошо?» "Нет нет..." «Веди себя хорошо, Юньцзянь. Если ты не будешь послушен, папа не будет с тобой обниматься сегодня вечером». Только нежное предупреждение Нань Чжи заставило заплаканного мальчика отпустить его. Затем он послушно повернулся и обнял дворецкого за шею, очаровав даже типично стоического дворецкого, особенно с лицом, которое так напоминало лицо Линь Цюу. Линь Юньцзянь всхлипнул, и когда дворецкий поднял его, он надулся, бросив жалостливый взгляд на Линь Цюу. Альфа оглянулся назад, хотя на его лице было замешательство. «Пожалуйста, скажите ему что-нибудь, считайте это утешением», — прошептал Нань Чжи. Линь Цюу неловко откашлялся и несколько неловко сказал: «Я сейчас буду». Чудом, услышав эти слова, Линь Юньцзянь, которого несли в столовую, радостно ухмыльнулся. Несмотря на слезы на лице, он напоминал маленький грязный пельмень. «Какая неблагодарная мелочь», — подумал Нань Чжи.