Скорбь и любовь

Начало арки I. «Новенький».

      Молодой человек с длинными волосами медленно шёл по коридору со скрипучими полами за новым знакомым, которого, кажется, зовут Федор Достоевский. Внешность юноши некоторым могла показаться специфичной, ведь далеко не у каждого волосы белого и сиреневого цвета от рождения. Правда, слово «рождение» в данном случае может показаться спорным, ведь Сигма понятия не имеет, как появился. Каждый человек появился на свет из утробы матери будучи маленьким младенцем, а Сигма внезапно возник посреди знойной пустыни уже во взрослом теле. Так что он понятия не имел, каково быть ребёнком. Да и взрослым человеком тоже, честно говоря. Он — чистый лист, которому только предстоит познавать этот мир. А с кем познавать этот мир — совсем другой вопрос. Человек, который нашел его в пустыне, выглядел не очень-то и дружелюбно. Фиолетовые глаза были похожи на бездну страха и ужаса, готовой поглотить тебя в любой удобный момент. Длинноватые черные волосы напоминали смоль, чем еще больше придавали мужчине зловещий вид. Его лицо и поведение источали уверенность и власть. Но у Сигмы не было вариантов для выбора. Фёдор Достоевский — его единственная надежда спастись от голода и жажды в знойной пустыне, со временем убившей бы его.       Сигма был слишком погружен в свои мысли, что не заметил, как Достоевский остановился посреди комнаты, в которой находились другие люди. Сигма в ужасе огляделся, а мурашки покрыли его тело. Кто все эти люди, сидящие за прямоугольным обеденным столом? Молодой человек с белой косичкой и разного цвета глазами о чем-то оживленно рассказывал и смеялся. Мужчина, выглядящий старше всех в компании, молча следил за разговором, периодически подливая всем чай в чашки. Дольше всего взгляд Сигмы задержался на молодой особе, спорящей с тем парнем с белыми волосами и смешной косичкой. Черные кудрявые волосы были распущены, красиво обрамляя плечи и ключицу, голубые глаза гневно прожигали коллегу, не скрывая угрозы. На лицо был нанесен яркий макияж, подчеркивающий прекрасные глаза. Небольшое количество веснушек покрывало миловидное лицо. Играла приятная слуху классическая музыка, но Сигма впервые слышал музыку, поэтому был в растерянности. Фёдор, заметив это, вздохнул. Новому члену смерти небожителей придется научиться слишком многому. Тем временем двое мужчин и девушка замолчали, заметив Сигму.       — Добрый день, мой господин, — Иван Гончаров, мужчина с длинными серыми волосами, встал и сделал полупоклон, чем обескуражил Сигму. — Что я могу для вас сделать? — тем же спокойным тоном поинтересовался Гончаров, с восхищением глядя на Достоевского. Сигма беспокойно переводил взгляд с одного на другого. Внезапный звонкий шлепок привлек его внимание. Он повернул голову и увидел, как тот парень с косичкой, скривившись, потирает затылок, а девушка довольно хохочет.       — Дос-кун! Корелли опять ударила меня! — громко возмутился блондин, с недовольством глядя на брюнетку. — У тебя, Маша, нет ни стыда, ни совести! — тем же недовольным тоном продолжил возмущаться он.       — Да ты что, Коля? — Корелли подняла брови вверх. — Не ты ли две минуты назад выдвигал теории, как можно меня убить? — цыкнула она. — Пахнет лицемерием, Николай, а так жить нельзя, совсем нельзя, — покачала головой Мария.       — Прекратите вести себя, как дети, — тяжело вздохнул Федор, сурово смотря на неугомонную пару. Они точно собираются его довести. Сомнений нет. Как только Мария Корелли присоединилась к смерти небожителей, она сразу же не поладила с Николаем Гоголем, из-за чего они постоянно ругались друг с другом, нарушая тишину и покой Достоевского. Возмутительное хамство. Богохульники. Прошло всего три месяца, а его глаз совсем скоро начнет дергаться. Но его коллеги были настолько беспечными, что не заметили бы и слона, не то, что дергающийся глаз. Но Фёдор не сомневался, что сделал правильный выбор. Пусть эсперы внутри организации плохо ладят, их способности сыграют большую роль в исполнении задуманного.       — Из-за него ты пропал на два дня без предупреждения? — внезапно заговорила Мария, указывая рукой на Сигму. Николай перестал играть драматичный спектакль и с любопытством посмотрел на Достоевского. — Кого ты привел, Федор?       — Иван, накорми нашего нового коллегу и приведи его в порядок, — Достоевский с надменным видом божества проигнорировал заданный вопрос, обращаясь с просьбой к Гончарову, ожидающему указаний. Мария закатила глаза. Это в духе Федора. Достоевский не стал задерживаться, поэтому направился в свою комнату, оставляя растерянного Сигму посреди незнакомцев. Сигма озирался по сторонам, пытаясь понять, что ему делать. Николай внимательно разглядывал его, пытаясь угадать, кто это, и зачем Дос-кун привел его.       — Как прикажете, мой господин, — произнес Гончаров, поворачиваясь к Сигме, застывшему на месте и не представляющему, что нужно делать, и как себя вести. — Присаживайтесь, — Иван отодвинул стул и жестом пригласил туда Сигму. Сигма сглотнул и, испытывая неловкость с тревогой, сел за предложенное место. Мария и Николай все еще продолжали молчать, рассматривая «нового коллегу», как выразился Достоевский. Они переглянулись между собой, и Мария все же решила заговорить первой, пока Гончаров в это время копошился на кухне, накладывая в тарелку совсем недавно приготовленные салат и перепелку.       — Добро пожаловать в обитель смерти небожителей и крыс мертвого дома! — ухмыльнулась Корелли, следя за реакцией новенького. Сигма слегка вздрогнул. — Как прикажете называть вас, сударь? — с преувеличенной вежливостью заговорила девушка, голубыми глазами прожигая молодого человека. Сигма немного помялся, но все же решил ответить.       — Сигма, — тихо пробормотал он, борясь со страхом. Не похоже, что люди, находящиеся рядом с ним, пытаются убить его или же навредить ему.       — Откуда ты, Сигма? С тебя песок сыпится, неужели из пустыни? — рассмеялся Гоголь, заметив, что на волосах новенького песок. Сигма неуверенно кивнул, и Николай застыл на месте. — Это шутка была. Серьёзно из пустыни? — быстро говорил он, подвигаясь ближе к Сигме. Корелли покачала головой. Кого же к ним привел Фёдор? Надо будет с ним поговорить. Вряд ли он выдаст свои мысли и планы, но вдруг хоть что-то удастся вытянуть.       — Мне кажется, Коля, ты его только пугаешь, — с неодобрением произнесла Мария, наблюдая за слишком буйным коллегой. С Гоголем она знакома всего три месяца, а он уже успел вызвать в ней неприязнь и самые противоречивые чувства. Она могла поклясться, что будь на то ее воля, Николай был бы закопан под деревом где-нибудь в лесу. — Сколько тебе лет Сигма? — мягко произнесла Мария, желая найти общий язык. — Не хочешь рассказать что-нибудь о себе? А мы поделимся в ответ, — на ее губах появилась мягкая улыбка.       —Я… Я ничего не знаю, — сказал Сигма, смотря на свои слегка дрожащие руки. Иван подошел к столу, держа в руках поднос с едой. Поставив на стол тарелку, чашку и столовые приборы, он отошел и сел за то место, где прежде сидел.       — Обращайтесь, если что-то понадобится, — сказал Гончаров, наливая всем в кружки черный чай. Сигма с любопытством посмотрел на еду и напиток, а также на столовые приборы, совсем не зная, что это. Гоголь присвистнул, а внутри Марии разгорелось сочувствие. По поведению Сигмы можно было сразу понять, что он впервые видит обычные вещи человеческого обихода и не знает, как ими пользоваться. Как Достоевский вообще нашел этого молодого человека, не привыкшего к обычной повседневной жизни. У Марии возник еще один вопрос.       — Сигма, откуда ты знаешь японский? — спросила Корелли, не сводя взгляда с Сигмы.       — Японский? — непонимающе повторил Сигма. Мария вздохнула. Это будет тяжелее, чем она себе представила изначально. Федор, хитрый же жук. Не захотел сам возиться и сбросил на них всю работу с социализацией, обучением и объяснением базовых вещей. Ну уж нет, так не пойдет, она в няньки не нанималась, Федору придется ответить на ее вопросы.       — Японский — язык, на котором ты сейчас говоришь, — Корелли старалась быть терпеливой. Ее гложет любопытство, поэтому она не может своим нетерпением отпугнуть новенького, как это сделал Николай. — Тебе помочь? — спросила Маша, устав смотреть на мучения Сигмы с вилкой и ножом. Поранится еще вдруг, а ей такое точно не нужно.       — Ты знаешь, что с этим делать? — с блеском в глазах проговорил Сигма. По мнению Марии, этот молодой человек сейчас напоминал маленького бездомного щенка, потрепанного жизнью. Но она любила животных, поэтому помочь хотелось. Вид маленьких щенят всегда вызывал в ней жалость. Вот и неотесанный, лохматый Сигма вызывал в ней странное желание помочь хоть чем-то. Он с таким страхом и тревогой смотрел на тарелку с едой, что даже Николай проникся на какие-то чувства.       — Это легко, могу показать, — пожала плечами Корелли, думая о том, чтобы попросить Ивана принести ей тоже тарелку с едой и столовые приборы. А то без посторонней помощи Сигма вряд ли поест, да еще и от голода умрет, а им потом попадет от Достоевского за это. Нет уж, увольте. Но не успела Мария заговорить, как Сигма взял ее руку в свою. Она немного напряглась, переводя с Гончарова на него взгляд.       — Фёдор сказал, — негромко произнес Сигма, — что благодаря своей способности я могу обмениваться информацией через прикосновения. Я узнаю, что это такое, а ты узнаешь то, что больше всего хочешь узнать, — невинно хлопал глазами Сигма. Достоевский немного говорил ему об этом, но сам он еще ни разу не пробовал воспользоваться своей способностью. Честно говоря, он даже не знал ее названия. Мария немного помедлила, боясь, что Сигма увидит что-то не то, но все же согласилась. Сиренево-белый свет осветил их переплетенные руки, на что Николай с любопытством смотрел.       Мария зажмурилась, когда яркий свет обрушился на нее, грозясь ослепить. Прищурившись, она кое-как раскрыла глаза, а после прикрыла их рукой, чтобы песок, находящийся повсюду, не попал в них. Повернув голову направо, Корелли заметила Сигму. Его лицо было утомленным и уставшим. Одной рукой он схватился за голову, которая раскалывалась от жгучего солнца, а другой он держался за живот, нещадно болящий от голода и жажды. На потрепанной одежде и лохматых волосах было огромное количество песка. Сигма продолжал идти вперед, надеясь найти укрытие, но через каждые десять метров спотыкался, пока, наконец, через какое-то время не упал на песок без сознания.       Сигма оказался в ранее невидимом ему месте. Оглядевшись, он увидел большой стол, за которым расположились несколько людей. Маленькая девочка с черными кудрявыми волосами подбежала к столу будучи одетой в нежно-голубую пижаму. Женщина с такими же волосами, как у девочки, сказала что-то о том, что голубая одежда еще больше подчеркивает и выделяет великолепные голубые глаза дочери. Девочка тем временем взяла в руки нож и вилку и ловко начала орудовать ими. Кожа с курицы была снята в быстрый срок и отодвинута вилкой на край тарелки. Аккуратно отрезав кусочек ножом и насадив его на вилку, Мария положила его в рот и улыбнулась. Мама девочки продолжала что-то говорить о рождественском завтраке, а девочка улыбалась и смеялась.       Николай наблюдал за тем, как Мария и Сигма одновременно открыли глаза. Корелли заметно поморщилась, не желая вспоминать увиденные жару и море песка. Сигма решил не терять времени и попробовал повторить за девочкой, которую увидел. Взяв в одну руку нож, а в другую вилку, он аккуратно вонзил вилку в перепелку, а затем поднес к этой конструкции нож, пытаясь снять с птицы кожу, которую, как он понял из воспоминаний, не едят. Когда кожа была успешно снята и отложена в сторону, Сигма отрезал кусочек перепелки и подцепил его вилкой, а после поднес ко рту. Невиданные раньше чувства захлестнули его. Он не мог объяснить, какого это, но еда была очень вкусной. Желудок, в который непонятно когда в последний раз попадала еда, громко заурчал. Гоголь удивленно посмотрел на Марию.       — А ты быстро учишься! — восторженно воскликнул Николай, хлопая в ладоши. Мария держалась изо всех сил, чтобы не врезать Гоголю, издававшему слишком много громких звуков. Он что, снова хочет напугать Сигму и испортить весь прогресс, которого она успела добиться?! Идиот.       — Теперь мы исполним свою часть сделки, — усмехнулась Мария, наблюдая за тем, с какой скоростью Сигма поглощает еду. Бедняга, наголодался же. Сигма на мгновение посмотрел на них, а затем снова перевел взгляд на тарелку и продолжил есть. — Меня зовут Мария Корелли, мне двадцать один год, я родилась в Англии. В данный момент состою в организации эсперов с названием смерть небожителей. Это Николай Гоголь, — она тыкнула в Колю, и он недовольно поморщился, — он чистокровный хохол, то есть украинец. Двадцать три года от роду, а ведет себя так, будто ему всего три, — Мария недовольно покачала головой, пропуская мимо ушей возмущения Гоголя. — Еще один член смерти небожителей, как и Федор Достоевский, что привел тебя сюда.       — Приятно познакомиться! — довольно воскликнул Николай, вскочив на ноги и закружившись. Корелли не могла не удивляться неуемной энергии Гоголя. Он хоть иногда отдыхает? Нет, вряд ли, она ни разу не видела, чтобы Николай Гоголь отдыхал. Как его оптимизм и энергия не заканчивались? Эх, ей такого не дано, она обычная смертная, быстро устающая от всего.       — Еще будешь? — спросила Мария, когда тарелка Сигмы опустела. Она взглянула на часы, расположенные на левой руке. Прошло всего минут пять. Вот это голод и скорость, конечно. Сигма самую малость улыбнулся и покачал головой. — Попробуй чай, тебе должно понравиться, — Корелли указала на чашку, где уже, скорее всего, чай остыл. Ну, в какой-то степени так даже лучше. Сигма был похож на маленького ребенка, так что легко мог обжечься. А так шансы на боль в языке снижаются, что хорошо. Сигма протянул руку, хватаясь за ручку чашки и поднося ее ко рту. После сделанных нескольких пробных глотков, Сигма выпил жидкость залпом. Откровенно говоря, вкус ему не сильно понравился, но жажда была гораздо сильнее, поэтому он и не думал привередничать. Да и вообще, Сигма пока не знал о таком понятии, как привередничать. Хочешь выжить — ешь и пей то, что доступно.       — Спасибо, — смущаясь и немного краснея, сказал Сигма. Пока он добирался сюда, Федор смог преподать ему некоторые знания, в том числе слова благодарности, так как «негоже служителю божьему невежей быть». На лице Марии заиграла улыбка. У нее возникло предчувствие, что они с Сигмой могут хорошо поладить. Он в корне не похож на Гоголя, а это просто прекрасно. Второго клоуна рядом с собой она не вынесет.       — Господин Достоевский приказал привести тебя в порядок, — спустя долгое молчание заговорил Иван, вставая со своего места. — Я наберу воду в ванну и вернусь. Еще я подготовлю твою комнату, и после банных процедур ты сможешь остаться там, — произнес Гончаров, удаляясь в сторону лестницы.       — А мы все гадали, кому достанется последняя пустая комната, — рассмеялся Николай. — Поздравляем с заселением!       — Пока Сигма еще никуда не заселился, он даже не видел комнату, — Корелли странно посмотрела на Гоголя, после чего отвернулась.       — Что ж, в этом ты права, — согласился Гоголь, — но поздравить-то все равно можно! — улыбка не сходила с его лица. — Не каждый день присоединяешься к организации эсперов и приезжаешь на новое место!       Сигма молча наблюдал за тем, как Мария с Николаем препираются на самые разные темы. Как говорил Федор, — Марию с Николаем хлебом не корми, дай только друг с другом поспорить. Сигма не мог сказать, сколько прошло времени, но Гончаров вернулся на кухню, жестом подзывая следовать за ним. Сигма встал со стула и медленно пошел за Иваном, попутно разглядывая окружающий интерьер. В доме не было никаких элементов декора, одни лишь деревянные стены. Так что Сигме быстро наскучило. Когда они подошли к лестнице, Сигма с сомнением и опаской посмотрел на нее, понятия не имея, что это такое, но, увидев уверенные и быстрые движения Ивана, он повторил их, поднимаясь наверх по лестнице. Сигма шел за Гончаровым до конца коридора, замечая, что на этом этаже было много закрытых дверей. Иван открыл дверь, пропуская Сигму вперед. Ванна была наполнена водой. Сигма не мог поверить, что в этой емкости так много жидкости, пригодной для питья!       — Раздевайся и полезай в воду, — учительском тоном проговорил Иван. — Я подойду через несколько минут, — Гончаров вышел из комнаты, закрывая дверь. Сигма неуверенными движениями скинул с себя лохмотья на пол, после чего с волнением и трепетом посмотрел на воду. Он аккуратно коснулся воды правой рукой. Теплая и приятная. С осторожностью опустил в воду сначала одну ногу, затем другую, а после полностью сел в нее. Рядом лежали мочалка, шампунь и гель для душа. Что-то внутри подсказывало Сигме, что все это нужно наносить на себя. Сигма взял в руки мочалку и покрутил ее, рассматривая. Выдавив на мочалку немного геля для душа, Сигма стал аккуратными и медленными движениями водить ею по коже, не зная, правильно ли он делает.       Когда Иван вернулся, Сигма смывал с волос шампунь. Честно говоря, Сигма никогда не додумался бы нанести на волосы шампунь, если бы на этикетке не были нарисованы волосы. Гончаров оставил рядом с Сигмой полотенце с новой одеждой, забрал старую одежду, которую сразу же решил выбросить из-за ее ужасно потрепанного вида, и вновь вышел из комнаты, ожидая молодого человека за дверью. Сигма неуклюже вытерся полотенцем и надел оставленную Иваном одежду. С мокрых длинных волос капала вода, поэтому он попробовал промочить их полотенцем. Лучше не стало, поэтому Сигма смирился с этим фактом и подошел к раковине, где лежали зубная щетка и паста. Когда он закончил чистку зубов, то вышел из комнаты. Сигма подпрыгнул, испугавшись стоящего у двери Ивана. Вот так неожиданность, конечно.       — Я покажу твою комнату, — сказал Гончаров, ни капли не меняясь в лице за все это время, а затем направился в сторону последней свободной комнаты.       Мария поднялась по лестнице на второй этаж, испытывая огромное желание скрыться от раздражающего Гоголя в своей комнате. Правда, если Николай по-настоящему захочет кого-то достать, то закрытые двери его никак не остановят. Корелли уже совсем забыла про тот факт, что пустая комната расположена между ее и Гоголя комнатами, поэтому удивилась, увидев Сигму рядом со своей комнатой. С мокрыми от воды волосами он еще больше был похож на маленького бездомного щенка, попавшего на улице под ливень. Мария усмехнулась своим мыслям. Скорее всего, если бы Сигма прознал об ее ассоциациях, то вряд ли был бы доволен.       — С новосельем, сосед, — с ухмылкой на лице произнесла Корелли, глядя на уставшее лицо Сигмы. Судя по всему, сейчас он ляжет спать. Сигма неловко кивнул, не зная, что отвечать, и зашел в свою новую комнату, закрывая за собой дверь. Мария решила, что ей тоже нужен отдых, поэтому зашла к себе, закрываясь на ключ. Ей не нужны незваные гости уж точно.       Корелли подошла к окну, задвигая шторы, а после легла на кровать, рукой закрывая глаза. Она не обратила внимания на появившуюся в углу тень, так как знала, что та начнет донимать ее. И была права.       — Что это за новый человечишка? — вкрадчиво спросил тень, прожигая своими красными глазами Марию. — Что, опять будешь меня игнорировать? Так неинтересно, Мария! — недовольно воскликнул он, обижаясь. — Моя душа ранима, не поступай так со мной.       — Ещё один Гоголь… — пробурчала Корелли, переворачиваясь на бок. — За что мне это? — спросила в пустоту Мария, зная, что никто ей не ответит на этот вопрос. — Я не буду говорить с тобой, отстань. Я спать.       — Зачем тебе этот глупый сон? Я ведь знаю, что ты не хочешь спать, — рассмеялся спутник Марии последних лет. — Давай сходим в казино, — проворковал тень. — Я ведь знаю, что тебе это нравится, — заманчиво произнес он. — Да и мне это по нраву. Кто не любит ходить в казино, Мария?       Но Корелли больше не слушала его, успев за это время заснуть. Снотворное было ее другом в последние годы, и она не собиралась расставаться с ним. Спасибо тому факту, что оно все еще продолжает работать несмотря на то, что она пользуется им чересчур часто. Вся надежда оставалась на то, что организм не привыкнет к препарату, иначе придется искать новый, а этим так лень заниматься. Тень разочарованно цыкнул и ушел обратно в темный угол ждать своего часа.       Сигма тем временем зашел в комнату и огляделся. Простая комната, ничего необычного. Двуспальная кровать с салатовым постельным бельем, окно со шторами с видом на лес, шкаф и небольшой письменный стол со стулом. Сигма медленно расхаживал по комнате, заглядывая в каждый угол. Как и ожидалось, в шкафу и в столе совсем ничего не было. Видимо, заполнять их нужно самостоятельно. Нужно будет узнать у кого-нибудь, где можно достать вещи. Усталость давила на Сигму все больше и больше, поэтому он решил, что сейчас лучше всего будет поспать.