Последствия

В дом мы буквально вваливаемся, а не заходим. Мне кажется, что мы были практически в каждом кабинете той поликлиники. Не знаю как Россия, однако я слишком сильно устал. Софи уже спала, ведь уснула ещё давно на руках России, а в машине дремал и я. Ели мы недавно, опять между врачами, поэтому сейчас я хотел только спать. Россия проходит в дом, снимает обувь, помогает одной рукой снять свой пуховик с меня и только потом проходит дальше, держа во второй руке спящую Софи. Она так измоталась, что спала на ходу, как и я уже. — Девять вечера. Если хочешь есть, то иди ешь, в душ и идите спать. Поздно для вас уже. Но перед сном зайди на кухню, я кое что скажу, — русский не ждет меня и сразу проходит в зал, а потом поднимается на верх, относя Софи в спальню. Я быстро снимаю обувь и тоже прохожу за ними. Зайдя в спальню, я вижу дочь, лежащую на кровати, уже без куртки. Мне было по-детски интересно, что хочет сказать Россия, однако я надеялся, что это не что-то плохое и он не собирается меня ругать. Я начинаю переодеваться в домашнюю одежду, которая уже откуда-то была стопкой сложена на кровати. Я, конечно, не знаю, но есть предположение, что это приготовила секретарша русского. Она тут, вроде как, за всё отвечает, даже за такие мелочи. Я переодеваюсь, раздеваю Софи и, убедившись, что она не упадет во сне с кровати, иду к России. Он хотел и сказал сначала сходить в душ, но думаю, что он не будет рад ждать меня. Спускаюсь на первый этаж и сразу иду на кухню. Он сидит за столом и смотрит кучу лекарств, которые мы купили сразу после поликлиники в аптеке. — Проходи и садись, — он даже не отвлекается на меня и всё так же смотрит на коробочки от разных таблеток. Я сажусь напротив него, сложив руки на коленях, и жду, когда он скажет что, собственно, делать дальше. — Блять, пол аптеки скупили. Ты сдохнешь, если будешь всё это пить каждый день. — Ну… Если надо- значит буду пить, — я понятия не имею от чего эти лекарства, как их принимать и как долго. Россия что-то пытался вычитать на бумажках, что лежали в коробках, на самих коробочках, часто смотрел в ту тетрадь, что нам дали в поликлинике. Я тихонько вздыхаю и продолжаю сидеть, смотря под стол, а иногда в окно, что было сзади русского. — Ладно. Начнем с самого серьезного на данный момент, — Россия протягивает мне бумажку, которую нам дал врач, что прописал одно, из лекарств. Это были таблетки, которые Росс так же дал с этой бумажкой. — Это от сифилиса. Читай сколько и как принимать нужно, — он вновь отворачивается от меня на очередной листик с записями, а я и понятия не имею что мне ему сказать. Сглотнув, я смотрю на этот листочек с записями врача, которые он распечатал, но через пару секунд перевожу взгляд на русского. Спустя какое то время он это замечает. — Прочитал? — я так ничего и не ответил. — Почему ты на меня так смотришь? — может, он начинает злиться, а может, просто не понимает, поэтому я скорее пытаюсь ответить на вопрос, что он задал ранее — я начинаю вертеть головой, давая ответ «нет». — Я не умею читать. Россия хмурится, даёт понять, что не верит, ну, или не понимает. Я уверен, ему необычно было такое услышать от меня. Меняя выражение лица на спокойное, РФ выпрямляется, делает тяжёлый вдох и ложится на спинку стула спиной, не переставая смотреть на меня. Мне же стало неловко, поэтому опять смотрю в колени. — Ты издеваешься? — Совсем нет .! — мне становится немного страшно из-за этого вопроса, но Россия лишь опять вздыхает, опять горбится над столом и трет уставшие за день глаза. — Вообще не умеешь? — он смотрит на меня и складывает руки на столе в замок. — Очень давно моя мама учила меня буквам, но… Я уверен, что и половины не вспомню. А читать — нет. Вообще не умею, — честно, мне стыдно сейчас перед ним. Я ничего не умею, ничего не знаю, ничего не могу, хотя, казалось бы, уже такой взрослый. Россия сказал в одном из разговоров в поликлинике, что ему сейчас 27 лет, а это на 6 лет больше, чем мне. Этот человек, кажется, умеет и знает всё, а я всё ещё восьмилетний ребенок, что вырос телом, а не умом. Хотя, это было идеально для Виктора. Иметь тупую омегу как я — лучшее, что случалось с самым ненавистным мне человеком. — А считать тоже не умеешь? — Немножко.? Но иногда я путаюсь. — Понятно, — Россия забирает обратно у меня таблетки и листок и достает оттуда одну таблетку, разламывая ее напополам. — эти таблетки пить 2 раза в сутки. Эту половину сейчас пей, а вторую выпей утром. Я попрошу Катю разобраться с лекарствами и всё тебе рассказать, а потом подсказывать, когда пить. Но это завтра. Сейчас идите спать. Спокойной ночи, — он собирает все лекарства обратно в пакет и оставляет его на столе, а сам уходит на второй этаж. Голодным я был утром перед сдачей крови, а сейчас я хочу отдохнуть и выспаться. Хоть немного. Дочь я не стал будить, сам сходил в душ на пару минут и вернулся в спальню. Перед тем, как закрыть дверь, я заметил русского в комнате напротив. Если я не ошибаюсь, то это был его кабинет. Сам свет в комнате не горел, однако от экрана ноутбука его было полно. Он что то увлеченно там делал, но я не стану ему мешать уж точно. Ему это не понравится. Тихо закрывая дверь, я возвращаюсь к Софи в постель, забираю её к себе на подушку, крепко прижимаю, целую в макушку и укрываю тёплым одеялом. Она спит уже давно, а вот я всё никак не мог до этого, потому почти сразу засыпаю, надеясь поспать так подольше. Еnd рov Аmerica Находясь в полной тишине, единственный свет исходит лишь от ноутбука русского, что слишком ярко светил в лицо, заставляя устало щуриться. Последние полчаса он провел за этим столом в своем кабинете, ища конкретную информацию на просторах всего интернета. Такое событие, а как же трудно его найти, когда с трудом вспоминаешь время и момент. Такое чувство дежавю, что хочется убедиться во всех своих предвидньиях, убедиться, что это было на самом деле, а не выдумано мозгом, что так реально воссоздаёт тот день. Цоканье компьютерной мышки начинало бесить, а глаза бегали по заголовкам из новостных каналов дальних лет. «Нет, нет, нет, я помню. Я был там» — всё в какой раз думает альфа, пробегаясь по очередному названию и дате, опускаясь к картинкам с места происшествия. — Бинго… — ели слышно шепча произносит альфа, почти не шевеля губами и находясь уже в расслабленном состоянии тела. Слышится такой же ели произносимый смешок, означающий «победу». Глаза больше не моргают, а лишь не до конца закрываются, дабы не упустить ни одной буквы из написанной статьи. Всё сходится идеально, да так, что русский не может поверить себе и своему сонному состоянию: «автокатастрофа», «2 трупа», «сильный ливень», и, конечно же, самое главное — « один пропавших ребенок 8-ми лет» Листая статью вниз, РФ просматривает фотографии с места аварии и рассматривает каждую мелочь, воссоздавая картинку из подросткового возраста, что так отразилась в памяти подростка, как миф, как что-то из сна или момент из фильма, в который так хотелось поверить спустя года. Всё точно так же, как и много лет назад. Только… «Стоп» «2 трупа?!» Возвращаясь на одно движение пальца выше, русский вновь читает предложение из статьи: «… в машине находилось два трупа и 11-летний ребенок, чудом оставшийся в живых, врачи на месте происшествия делают всё…» — Так ты не умер… — взгляд плавно скользит по некоторым словам из текста, но всё равно возвращается обратно на фотографии тел. Зацензуренное фото трупов, находящихся в машине, однако русский помнит их практически вблизи, без блюра. Такие воспоминания кажутся, как из другой жизни, но он помнит их здесь и сейчас. Недолго гуляя по этой странице, русской замечает ссылку на имени парня, что приводит его на новую страницу сайта. «Молодой юноша, 24 года «, «…рождён в родном городе матери — Париже, но всю оставшуюся жизнь жил на окраине Москвы», «После катастрофы жил с крестной матерью», «Закончил школу по базе 11 классов и поступил в университет по направлению стоматологии», «Так и не узнал о местонахождении единственного брата, спустя 13 лет». И фотография уставшего жизнью беты, как на паспорт. — 13 лет назад… Так вот когда была наша первая встреча с тобой, Канада.