Последствия

Проституция — причина и следствие полового неравенства. Мир, где есть проституция — противоположность миру, где есть половое равенство. Не может быть равенства там, где один пол (в подавляющем большинстве) превращается в товар и продается среди другого пола продавцов и покупателей. © Karen Ingala Smith

_____

Сны мне не снятся уже давным давно, к чему я привык. Обычный сон, но теперь в самой мягкой и теплой кровати в мире. Кажется, что даже эти 2-3 часа сна были самыми лучшими в моей жизни. Я бы и ещё поспал, если бы не Софи. Сонно открывая глаза, я сразу же вижу её — маленькую капризную девочку, на которую я, сонная мамаша, не отреагировал сквозь сон. Она бесится порой, когда я не просыпаюсь вместе с ней. — Ну тише, милая, не кричи так, — я чувствую слабость во всем теле, словно опять накачали снотворным, но нет, это явно не оно. Мне… Нравится эта слабость. Сон ещё не прошел, вот и всё. Поднимаясь на локтях, я сажусь на кровати, подтягивая к себе Софи, — Тише-тише, не плачь. Может, ты хочешь есть? Я не думаю, что у меня будет молоко, ведь сам-то я практически ничего и не ем. За это утро всё, что я съел — бутерброд, но мой желудок уже просит ещё. Не успеваю я приподнять футболку, как в комнату, судя по всему, на плачь, входит женщина лет 25ти. Софи, словно сама не своя, сразу же прячется за меня, крепко хватаясь за мои взъерошенные волосы. Мне немножко больно. — Здравствуйте, Александр. Всё в порядке? — она, кажется, немного взволнованна. Да, это точно из-за этой небольшой истерики Софи. — Да, доброе утро, всё хорошо, — я вспомнил. Это та секретарша, про которую говорил Россия прямо перед уходом. Ну, или же я без понятия кто она, — Простите… А кто вы? — Екатерина. Личная секретарша Андрея Андреевича Покровского. Моя работа — его график встреч, организация поездок, мелкие дела, и некоторые бытовые обязанности, а так же их организация. Ну, и, конечно же, всё то, о чем попросит лично Андрей Андреевич , — быстро промусолила та, словно вызубрила на память. Девушка с виду была милой, низковатой. Рыжие волосы, собранные в пучок сзади, лицо, похожее на детское розовыми щеками, большими глазами и пышными губами. Она была зеленоглазой. Девушка, словно на работу, была одета в белую рубашку, заправленную в черные брюки. Милая, но сразу видно, что уверенная девушка, серьезная. Думаю, что быть личной секретаршей России — довольно важная работа. В руках у нее я мог наблюдать маленькую записную книжку, телефон, ручку, планшет и какой-то набор ключей. Она заходит в комнату глубже, подходит к шторам и резким движением открывает их, показывая мне, что уже давным давно светит солнце, да и не утро, считай. — Он сказал не будить Вас раньше, чем до 12:00. Сейчас, — показывает экран большого планшета и время мне, — Уже 12:38. «Ого… Неужели мы так долго спали?» — Он так же дал мне список того, что мы будем должны с вами сделать с того момента, как Вы проснетесь, — теперь уже она начинает лазить в этом планшете, что-то вводит, находит, быстро обозначает галочками. — Простите, могу ли я покормить её?.. — Я указываю взглядом на дочь, которая не кричала уже, но вот-вот начнет. — Вообще, это было в плане третье , что мы должны были сделать. Ладно, хорошо. Спускайтесь, как только будете готовы, — девушка выходит из комнаты, не закрывая дверь до конца. Слышу, как она спускается по лестнице. Я спокойно выдыхаю, а Софи, понимая, что больше нет никакой чужой тёти, сразу же смотрит на меня, но ещё не кричит — всё ещё думает, приходит в себя, привыкает, я не знаю. — Ну, что ты? Испугалась её? Не бойся, милая. Эта тётя — очень близка тому дяди, которого ты сегодня видела. Не бойся её, — я целую Софи в лоб, сам поднимаю один край футболки, а Софи подзываю к себе. Я бы уже давно начал бы ее кормить обычной едой, но понимаю, что Виктор не стал бы тратиться на детское питание или то, что можно дать полугодовалому ребенку. Правда, я стараюсь есть так, как надо, побольше, что бы хватило и молока, но… Я и сам-то не наедаюсь, а от стресса и вовсе оно пропадает. Однако, сейчас, я надеюсь, что всё будет хорошо. Мне так надоела моя прошлая жизнь, меня тошнит от неё и от себя. Мне больно вспоминать всё то, что было ещё вчера. Я просто хочу жить. Я хочу знать, что сегодня вечером меня не убьют, что всё будет хорошо. Придерживая дочь, я отпускаю футболку. Она уже сама отказывается, начинает играть. В ванной я не вижу смысла, поэтому даже не планирую теперь туда идти. Я встаю, аккуратно беру Софи и крепко ее держу одной рукой. Второй заправил постель, чтобы не услышать криков в свою сторону в лишний раз. Я слышу тишину. Сердце замирает от этого. Так тихо, так легко, так хорошо. Заправленная постель кажется самой мягкой и любимой, ковер под ногами — самым комфортным и уютным, а вид из окна — самым лучшим и красивым из всех, что только есть. Такая лёгкость в теле ощущалась, как что-то не родное. В этой приятной тишине я мог расслышать птичек за окном, небольшой ветер, раздувающий снег по очищенной дороге. Мне казалось, что сейчас я не какая-то там грязная плоть от души, а самый настоящий и живой человек. Сквозь шторы проникает тёплый свет, падая жёлтыми лучами на кровать, с неё он сползает на пол, а после залезает на стену и часть двери. Мне слишком хорошо, чтобы это было правдой. Спускаясь по лестнице с Софи на руках, я смотрю постоянно под ноги, а потом дохожу до конца лестницы. Честно, для меня эти ступени были высоковаты. Хотя, если посмотреть на хозяина дома, что уже, скорее всего, был где-то на работе, то понимаешь, что этот дом явно не для тебя был построен. Ступая с последней ступени, слышу с грохотом закрывающуюся дверь, а после и тяжёлые стуки туфель об пол. Я тихонько выхожу из зала, смотрю на входную дверь с интересом. Словно маленький ребенок выглядываю, но мне просто интересно, да и не хочется в тык получить за любопытство. Пока что просто молча наблюдаю. Та самая секретарша, что разбудила нас минут 5 назад, тащит 2 небольших пакета на кухню. Я только спокойно выхожу из зала, как вновь открывается дверь снаружи, на что я опять возвращаюсь в зал торопливо, прячусь. — А что сегодня за праздник такой-то? Столько обычно Андрей не заказывает, — мужчина в форме какой-то компании вносит ещё 3 пакета, что были наполнены по самые края. « Вот-вот порвётся пакет, и все упадет на пол с грохотом» — думается сразу же. — Не дошли слухи до вашего посёлка что-ли? — девушка саркастично спрашивает, довольно улыбаясь, — «гость», если можно так его назвать. — Гость? Неужели мир сегодня на 2 части разорвет? — мужчина так же шутит, удивляясь таким заявлениям. Он вносит эти тяжёлые пакеты в ту же кухню, помогая девушке хоть что-то достать оттуда на стол, а иногда и что-то подать в руки. Катя быстрыми движениями наполняет практически пустой холодильник продуктами. Фрукты в одну зону, овощи в другую. Сырные, мясные изделия, молочку — так же по местам. «Мне вроде сказали спускаться, как справимся… Сейчас же можно, да?..» Набрав воздух в лёгкие, я прохожу по коридору, тихо захожу на кухню, но меня даже не замечают. Пару секунд я наблюдаю за ними, но, через ещё пару секунд, вздрагиваю сам, когда Софи неожиданно чихает. Взгляды одновременно пали на нас, а, в частности, на меня. Становится неловко, но, видимо, только мне. — Нет, мир сегодня точно взорвется …- работник удивлённо смотрит на меня, на Софи, а потом отводит взгляд на секретаршу. Гостя, в виде омеги с ребенком, он не планировал увидеть. Та, видимо, понимает о чем он, но мне не озвучивает, — Добрый день, — вновь повернулся мужчина, чтобы сказать мне это. — Здравствуйте, — отрезаю тихонько я, смотря на пакеты и продукты. «Так много… Они магазин ограбили, ну, или откуда?» — Александр, подождите пока что. Я вас позову через пару минут, — работница русского спокойно говорит мне, расставляя упаковки молока, сока и ещё чего-то в дверцы холодильника. — А, хорошо…- не остаётся мне ничего сделать, кроме как уйти. Я слышу так же какие-то их слова, в один момент — шёпот, но стараюсь не обращать внимание. Я просто надеюсь, что темой для разговора не стал я. В зале я кладу Софи на диван, даже не замечая на нем кота. — Э-э-эм… Ты, по-моему, Жирик? Ну, или как там тебя …? — глупо, ведь кот не ответит, но я старательно делаю вид, что этот разговор и для Софи тоже. Кот моментально поднимает голову, как только на диване почувствовались другие живые тела. Элегантно тянется, зевает, а потом встаёт на лапы и подходит к нам. — Ты такой пуши-и-истый, — довольно протягиваю я, улыбаясь, а рука тут же падает коту на спину, начиная гладить ухоженную шерсть. Кот всё равно сначала нюхает мою руку, а только потом отдается мне полностью. Такой милый, не могу. Софи с интересом разглядывает его, пытается подтянуться, но тот и ее отстраненно нюхает. Пара шевелений усами, как тут же он подходит к ней ближе, садясь мне на колени. Софи не может, как и я, насладиться этим котом. Он оказался таким ласковым, что аж улыбка не сходит с лица. Особенно мне понравилось наблюдать за тем, как Софи радуется и смеётся, когда тот, в очередной раз, щекочет её усами, пока настойчиво трётся об её щеку, мурлыкая. Через громкое мурчание и смех Софи я все-таки слышу, как закрывается входная дверь. Пара секунд молчания, а после в зал входит сама Екатерина. — Ну, теперь можете идти есть, — она так же выходит из зала в сторону кухни, даже не дожидаясь нас. Но и медлить я не хочу. Хочется поесть скорее, так как, в отличии от Софи, я сейчас не ел. Проходя на кухню, я теперь свободно оглядываю комнату. Очень много места, даже не смотря на большой стол, кухонный гарнитур и прочее. Большое окно, выходящее во двор, на подоконнике стоит пара маленьких горшков с цветами. Гарнитур темный, по левую сторону, все такое аккуратное, ничего не видно лишнего. У правой стены стоит круглый обеденный стол, несколько пар стульев, такое же колличество, как пальцев на руке. А, ну, или меньше. Какие то картины на правой стене, всё такое современное и красивое, не как у Виктора. — Садитесь за стол, — девушка отодвигает стул, намекая, чтобы я туда сел. Я же немного тороплюсь, но подхожу и покорно сажусь, а Софи всё смотрит на ту, остерегаясь, обнимает меня крепко за шею, иногда может за волосы дернуть. Передо мной стоят прозрачные упаковки, в них еда, но не всю я знаю точно. В одной — что-то похожее на суп, в другой — понятия не имею. Так же стакан с чем то цветным, рядом лежат какие то две палочки, ложка. Страшно сделать что-то не так… — Александр, Вы можете приступить, — девушка, наверное, начинает меня подгонять, но мне от этого не лучше. Я лишь больше путаюсь, не пытаясь даже взять в руки что-либо. На своё непонимание я слышу томительный вздох. — Смотрите. Это суп — солянка, для него ложка, — она даёт мне её в руки, пытаясь показать как нужно ей пользоваться. Но это я знаю, просто другие предметы и еда меня заставили остолбенеть, — Это суши — блюдо традиционной японской кухни, приготовленное из риса, морепродуктов и других ингредиентов. Для них есть палочки, — их она берет в руку, показывая, как правильно. — Но Вы можете сделать иначе, — из сложного положения она просто берет те меж пальцев, намного проще, и вставляет в один из этих кубиков риса и какой то рыбы. — А… Я понял, простите. — а это — сок, вишневый, — она вновь отошла от нас, теребя в руке ручку для своего планшета. Я выдыхаю, стараясь не паниковать и настроить себя на то, что я просто хочу есть. Её присутствие меня немного смущает, но она старается и не смотреть на меня даже, часто смотрит время, поправляет часы на запястье, заводит волосы назад, чтобы не мешались. Мой завтрак был достаточно долгим. Если с супом все было чудесно, то вот с этими суши я заморочился ещё как: чего стоило мне лишь правильно взять палочки, так, как показали мне во второй раз — более легко. Дальше было трудно насадить удачно на те сам продукт. Как бы мне не хотелось, а в свою сторону я все-таки услышал немного неприятные слова секретарши: « м-да, с мелкой моторикой у Вас всё плохо». Что это вообще такое «мелкая моторика»? Но это было явно не что-то, что должно было стать мне комплиментом. Мне так же дали какой то соус, от которого проблем стало только больше. Я раза 3 уронил этот комок риса в маленькую низкую баночку с соусом, а тот, в свою очередь, разбрызгался по всему столу. Мне было неловко, но на меня не кричали, за что я очень благодарен девушке. Я видел, как она закатывает глаза, как вздыхает, но ничего обидного больше не было сказано. Лишь пару раз сказала «вот так», когда показывала как нужно держать палочки. С горем пополам, но я поел. Не думал, что такое простое дело будет настолько сложным. Вставая из-за стола, я уже хотел взять за собой всё то, что осталось от меня, но секретарша оперативно всё убирает в мусор, даже не давая мне сделать это самому. Стол чистый, над чем она постаралась, конечно, а я сытый. Взяв Софи на руки, я хотел было спросить о том, что мне делать сейчас, но Екатерина начала раньше. — Андрей Андреевич сказал, чтобы мы подобрали Вам и вашей дочери вещи. Пойдёмте в спальню, — она развернулась и пошла из кухни на 2ой этаж, я же последовал за ней, так как на данный момент я без понятия что мне делать, что требуется именно от меня. В спальне она села на кровать, я вслед за ней, а Софи отпустил ползать по кровати. Ближайший час, наверное, мы были заняты лишь одним — выбор одежды мне и Софи. У меня уже голова болела от бесконечной одежды, обуви и разговоров о том, чего я не понимаю. Сначала она какое то время крутилась вокруг меня, замеряла меня, много раз сказала, что я очень худой, что подобрать мне что-либо было бы достаточно трудно, особенно из обтягивающего. Примерно на глаз она поняла, что вся моя одежда будет какого-то размера под названием «XS», ну или «ещё меньше» — как она сказала, я не понял как, но у меня оказался ещё один размер всё для той же одежды — «38-40». Однако, со мной всё было попроще чем с Софи. Вот там мы провозились долго… Все таки, спустя время, всё это кончилось, но многую часть из того, что мы купили, а что не подошло, я так и не смог разобрать. Девушка слишком быстро находила, добавляла в «корзину», иногда отклоняла. Одной из причин боли в голове послужили и её ногти. Пусть они и были аккуратно сделаны, видно, что у какого-то мастера, ведь был полноценный… Вроде, «маникюр»же, да? Но этот ежесекундный стук по экрану планшета вызывал у меня нервный тик. Но я молчал, ведь боялся, что взбешу её сам. Да и она была увлечена в процесс, так что, скорее всего, даже не обратила бы на меня внимания, если бы я ей сказал об этом. Пришлось умалкивать, так будет лучше всем. Выключая планшет, девушка вздохнула, немного улыбаясь тому, что ещё одно дело из списка русского сделано. Доставка, как она сказала, будет только завтра, так что мне было сказано ходить в том, что даст Россия, так как ничего другого нет, ну, а меня внешне даже не видели до этого дня. — Хочется чего нибудь? Я, склонивший голову ещё минуту назад, сразу же дернулся от неожиданного вопроса. Да я и сам не знаю что я ещё хочу. Всё, что было ещё вчера для меня мечтой — уже свершилось. Прям этим утром, ну, или сейчас, час назад. — ну-у… Нет, короче, я не знаю. Девушка понимающе кивнула, а сама встала с кровати, собрав все свои, ранее положенные на кровать, предметы в руки. — Хорошо, тогда отдохните, — она уже собиралась выйти, как я тихо сказал ей, но она услышала. — Хорошо, спасибо большое, — на это она слегка улыбнулась и вышла, прикрывая дверь. Вдохнув полной грудью свежий и ароматный воздух комнаты, я ощущал максимальную лёгкость, смешавшуюся с чувством свободы и насыщения. Этот мир уже не казался таким серым и однотипным, как было вчера. Я чувствую себя максимально свежо, не так «грязно». Мои растрёпанные волосы блестят на солнце, что я вижу в зеркале напротив кровати. Честно, я ощущая себя немного красивым. Даже моя разбитая, уже как неделю, губа не казалась такой болючей на фоне улыбки. Даже не смотря на всё то время, что я проспал, я всё равно хочу поспать, а ведь у меня сейчас есть шанс это сделать — мне разрешили. Я подползаю к Софи, ложусь под одеяло, она со мной. Думаю, что и эта маленькая малышка наслаждается моментом. End Pov America

***

Утро начинается не с кофе, а с четырех часового собрания директоров фирм и компаний разных направлений, но связанных одной сферой деятельности и планами. Именно сейчас все ждут последних слов человека, что организовал это собрание в своем здании. Слов «Собрание окончено» ждёт любой, что сидит здесь. — Я планирую поставить этот рекламный щит слегка левее от главного входа в здание компании, тобишь, в это, дабы его было легко увидеть и с самого́ проспекта. Нужна будет бригада рабочих, — русский смотрит в сторону женщины, что устало посмотрела на своего постоянного заказчика рабочих рук, в основном, для масштабных проектов, но так же он обращался к ней и за мелочами, что происходили в офисном здании, да даже у самого русского дома, который, между прочим, так же помогали строить рабочие бригадной компании этой директрисы. — На следующей неделе я вышлю Вам человек 5, думаю, что справятся. А сегодня пятница, сами понимаете, выходные завтра. — Что ж, собрание окончено. План местности, а так же новый проект с численностью стройматериалов, нужных на постройку обьекта, вам отошлет моя помощница. Все свободны. После последнего слова все одновременно встали из-за своих мест. Прямоугольный офисный стол, во главе которого сидел Россия, мигом стал очищаться от чужих предметов. Директора́ в торопях собирали разбросанные бумажные документы, стараясь не перепутать свои с чужими. Падение нескольких ручек, пяти секундный спор за собственность одного важного листа, и огромный кабинет остался пустым от посторонних, возвращая былую тишину и пустоту. Не двинувшийся за всё это время русский устало вздыхает, смотря в панорамное окно тридцати восми этажного здания. Огромный кабинет, что может вместить в себя более 50ти человек, был безжизненно пустым, повторяя эхом любой шорох или стук. От этого эхо не спасали ни шкафы, наполненные важными бумагами, ни кресла, что стояли вокруг большого стола и другого, что был рабочим столом России. Несколько цветов в пару метров высотой стояли у стен, а жалюзи на панорамных окнах под углом пропускали теплые лучи солнца на растения. Темный, но довольно уютный кабинет, не считая чувства одиночества, появляющееся во время нахождения тут. Но ничего, зато работается хорошо и спокойно. РФ начинает шелестеть бумажками, собирая их по стопкам, а потом в файлы, папки, которые вскоре окажутся в надёжном сейфе, скрытые от чужих рук и глаз до того момента, когда России вновь понадобятся эти бумаги. Это будет сегодня вечером, после рабочего дня, когда он будет собираться домой. Не успевает Россия встать, как, закрытая ранее, дверь закрывается. Да, да, именно закрывается. Громкий стук от каблуков раздается всё тем же привычным эхом, а время между каждым стуком даёт понять личность человека. Медленными шагами она подходит к русскому со спины и кладет руки на плечи, делая расслабляющий массаж. — Устал? — улыбаясь во все свои белые, спрашивает девушка. Длинный маникюр формой четкого квадрата и длинной в 3 сантиметра, украшенный небольшим количеством страз, не был помехой её действиям. — Да. Мы 4 часа сидели, не выходя. По большему счету, мы всё обсудили, но ещё остались некоторые моменты, которые нужно будет обязательно обсудить, а это ещё одно собрание, — делая акцент на словах «ещё одно», Россия нервно отпускает с небольшим грохотом папки на стол, протирая глаза, что уже просто не могли видеть эти документы. — Ну, тише-тише ты … — тонкие женские руки изящно переходят с плеч на шею, приятно переминая кожу под собой, — Знаешь, а давай ты лучше расскажешь мне о том, на что я потратила все свои выходные, бегая по салонам красоты, мастерам маникюра, потом к визажистам, стилистам, м? — плавно и успокаивающе перечисляя все свои процедуры, девушка приблизилась к лицу русского со спины. Голос успокаивал. Нет, скорее, убаюкивал уставшего Россию. Ранняя поездка за американцем заняла приличное количество времени, которое РФ мог потратить более разумно — на сон. — Ах, да, точно… Твоя рекламная съёмка великолепна, — устало протягивает русский, стараясь закрыть глаза и насладиться массажем, — в принципе, как и всегда. Спасибо, что быстро среагировала, однако, рекламный щит будет только после выходных. А ещё нужно отдать снимки дизайнерам, чтобы сделали сам плакат, да и распечатать тоже нужно. Не спуская улыбки с лица, девушка улыбается ещё счастливее, когда слышит комплемент и слова похвалы. Накрашенные и чуть накаченные губы целуют брата в щеку, а руки переходят с шеи на голову, растрепывая от эмоций волосы тому. От этого Россия чуть смеётся, а после вновь проваливается в дикое удовольствие. Длинные ногти чешут голову сквозь волосы, а через секунды делают это медленно и в меру плавно, сверху вниз и наоборот. От таких действий сердце начинает быстрее и громче биться, а кончики пальцев леденеют. — Итак. Что там у тебя вообще происходит? Ты взял его? Какой он? — как на зло, она начинает разговор, но, собственно, это и есть цель её визита к брату. — Всё отлично. Я забрал его рано утром. Запуганный, мелкий такой, боится каждого шороха. Забавно, что тот ебаный наркоша так быстро согласился его продать. Золотая жила для него, как никак. Была. — Славно, а что по внешности, может, какие то проблемы? — Да нормальный, вроде. Лицом вышел, мелкий пиздец, худой до жути, я аж жрать захотел, когда увидел его. Ну, а так, вроде бы, ниче такой. 21 год. Синяков много, даже на лице есть. Худой — это, кстати, тоже проблема. Ну, и ребенок у него, в основном — всё отлично. — М-да, повезло… Погоди! Что ты сказал?! Ребенок?! — руки остановились на месте, а великолепная улыбка сошла с лица и сменилась непониманем на грани гнева, — Мы так не договаривались, Андрей! Куда ты хочешь деть в итоге ребенка?! Мне его стиснуть в руки? Нет, спасибо! — Насть, успокойся… Не кричи хотя бы. Я уже всё продумал по дороге. Просто доверься, как обычно, — Россия встаёт с кресла и обходит злую сестру, готовую оторвать России голову за такие необдуманные и несогласованные с ней действия. Россия приходится чуть выше своей сестры, однако, её высокие каблуки делают свое дело и предоставляют женщине практически такой же рост, но всё ещё чуть ниже. Она была слишком яркой для этого чёрного и мрачного места. Её костюм ядовито розового цвета и блондинистые длинные, в меру кудрявые, волосы казались ярким светом ночью. Множество золотых колец, многие из которых могли похвастаться бриллиантами, колье из тех же материалов, браслеты, почти полностью бриллиантовые серьги — всё это сияло от лучей зимнего солнца. Русский едва мог смотреть на эту мадам без солнцезащитных очков. — Не злись, пойдем лучше выпьем что-то в ресторане. Ты будешь кофе или чай? Я голодный, как собака, с утра ничего не ел, — русский берет ту за талию и ведёт к выходу из кабинета. На свой вопрос он слышит уже более спокойный ответ: «Чай». Их следующая остановка — ресторан, находящийся на 5 этажей ниже. По своей сути, это было обычное кафе, правда, уютное и достаточно роскошное. Уже никто и не помнит, когда это место стали называть рестораном. Когда тут появилось много блюд, что могут заказать явно не самые обычные работники, а, например, сам директор компании, его семья, высокие по должности тут работники или такие же директора компаний, что были тут минут 5 назад, а, может, когда столовая обрела более богатый вид? Всё здание — подобие иерархии. На низших этажах обычные люди, работники, бухгалтерия. Именно там можно получить консультацию с работником компании, обсудить план постройки своего дома, нанять замерщика, человека, что хоть немного в этом разбирается. Чуть выше сидят и люди выше по должности. Архитекторы с огромным опытом за спиной, готовые сделать, как чертеж, так и макет будущего объекта, главный конструктор проекта, главный инженер проекта, инженеры-строители, техники в области строительства и эксплуатации зданий, специалисты в области садово-паркового и ландшафтного строительства, юристы и другие. Высшие же этажи занимают более серьезные люди. Например, такие, как РФ — призидент компании (генеральный директор). Здесь же обитают директор по персоналу, коммерческий директор, директор по строительству, финансовый директор, главный бухгалтер и прочие. Всю дорогу от кабинета, до лифта и от него до ресторана девушка рассказывала различные истории, произошедшие с ней за эту неделю. Рассказала более детально о том, как готовилась к съёмке для рекламы компании брата, о том, как посралась с фотографами, как из-за погоды чуть не испортила прическу, сделанную у стилисток. Обсуждению подверглась и возможная поездка русской в Милан на Fashion Week (неделю моды) уже через месяц. Заказ блюд был не самый большой: 2 чашки чая на каждого, русская взяла себе десерт, а ее брат взял салат «Греческий» и лингвини с крабом. Он правда был достаточно голоден с утра. Уже сидя за столом, на мягких ресторанных креслах, напротив друг друга, девушка всё так же не унималась, рассказывая каждую мелочь, даже ту, что успела произойти с ней за этот день, а сейчас, на минутку, было только 13:30 по МСК. — Кстати, я вчера общалась с мамой, и она хотела бы увидеть нас, — к этому моменту заказ был принесен на стол официантом. Девушка смахнула длинные волосы за спину и взяла свой чай с десертом. РФ же приступил к своему долгожданному завтраку. — Я не думаю, что у меня найдется время в этом месяце. Сегодня мы подтвердили новый проект, поэтому весь месяц я только и буду занят его реализацией. — М-да. Весело у тебя. Что за проект то хоть? — она уже давно хотела сводить брата на «выгул». Всё время работает, а сестра тоже требует внимания всё-таки. — Жилой комплекс на окраине Москвы. Мы выиграли тендер на него. А ещё в этом месяце как-то участились заказы на жилые дома. Думаю, что это связано с предстоящим летом и желанием сделать все к зиме. Без понятия. Благо хоть сам план жилого комплекса есть. Меньше работы, — в конце РФ с надеждой на меньшую работу вздыхает. Ему не сильно хотелось заниматься тем же созданием плана местности, домов. Как хорошо, что это уже дали готовым. Сколько же времени уходит на создание плана, макета и согласований с инженерами. — Ясно. Хочу напомнить, что существует такая хорошая и интересная занятость, как сон и она … — не успевает блондинка договорить, как её перебивает её же брат. — Да-да, знаю: «…и она очень полезна для состояния твоего организма, поэтому хватит брать на себя всю работу и пошли купим мне новых шмоток, а то у меня деньги заканчиваются, твои тратить интереснее.» Девушка молчит, а после выводит на лицо недовольную улыбку, нервно смыкая губы плотнее. — Какая же ты язва, Андрей, — она не перестает нервно улыбаться, смотря на брата, что уже в открытую смеётся с неё, — Я так не говорю. — Хах, ещё как говоришь. Ты просто это уже нормализовала, вот и не замечаешь. — Ах, щас бы как перегрызла горло своему любимейшему брату… — и вновь её перебивают, но это был телефон, дающий знать о себе и о пришедшем сообщении, на прочтение которого девушка тратит буквально минуту. Блондин же тратит это время на свой завтрак, пока сестра не отвлекла его разговорами опять, — Что ж. Сегодня живи. Всё таки я лечу в Милан, а ты и дальше тут загнивай со своими проектами вместо того, чтобы полететь со своей сестрой на её же показ. Но это будет через месяц, поэтому, где-то на днях, я приеду к тебе домой. Оценю ситуацию и то, что там у тебя происходит, лично. Оставляя пустую посуду, она встаёт из-за стола, берёт свою сумку в руки и подходит к брату, целуя русского в ту же щеку, а после уходит, озорно хихикая. Русский не понимает такого смеха, стараясь ссылаться на хорошее настроение сестры, однако, как только взгляд падает на чистейшую кружку напротив, что, подобно зеркалу, показывает русского на себе, сразу понимает причины смеха. В чашке виднеется отражение, в котором четко выражены те 2 ярко красных поцелуя, но в форме сердца. РФ устало и тепло улыбается, но всё-таки стирает эту «любовь» сестры с лица влажной салфеткой.

***

Вечерняя тишина в доме успокаивала, но и напрягала своей атмосферой. Уже было больше 20:00, а русского всё ещё нет дома. Америка в течение дня успел ещё пообедать, Софи так же не оставалась голодной. С того времени, как Штаты проснулся, они то и дело играли с Софи в спальне. Сначала сами, а потом пришли коты, что не менее заинтересовали малышку. Черный, как обычно, вел себя осторожно и спокойно, чаще всего лежал, а то и спал. Белый же ни раз нападал на девочку, играя. Однако аме такая «игра» кота не понравилась, пришлось всё время быть готовым схватить пушистого и не дать растерзать Софи когтями. Время шло медленно, особенно для Аме. Екатерина с того момента, как они пообедали, так и не зашла ни разу, дабы что-то сказать, рассказать, оповестить о чем то. Подходить к ней и спрашивать о приходе русского тоже не хотелось. Мало ли, а та может и накричать. С виду женщина суровая, хоть и общалась максимально добренько. И вот опять. Жирик, словно чувствуя, срывается с кровати, выбегает из комнаты куда-то на лестницу, на первый этаж. Малышка пугается, не понимает: «Как же так? Этот кот ушел от неё? Они же так хорошо играли вместе!» она срывается на плачь, Тихонько льёт слёзы. — Тише-тише, не плачь, прошу… Поглаживания по голове, тихий и спокойный голос матери никак не успокаивает её. Слышится лишь плачь, во время которого она показывает пальцем на дверь, через которую кот выбежал из спальни. Аме косится на дверь, не зная, стоит ли туда идти за этим котом. Ну вот зачем ей нужен именно тот — белый?! Россия открывает дверь своими ключами, входит в дом, отпуская ручку уже закрытой двери. Слышится стук об пол, который Россия довольно часто слышит, приходя с работы. Из кухни выходит его помощница, откладывая в торопях свой планшет, ежедневник и ручку, пытаясь помочь русскому с папками в руках, однако, они и так попали бы к ней, даже если бы она из не пыталась взять их с целью помощи. — Здравствуйте, Андрей Андреевич. Я помогу, — не успевает та и руки протянуть, как русский уже тычит сразу пятью папками ей. — Та, что снизу — это распечатать до 30ой страницы всё. Вторую не трогай. В следующей нужно проверить на ошибки, а четвертую полностью перевести в формат Wordовского документа. Все таблицы, графики, номера — всё сделать в Ворде и прислать мне на рабочую почту. Там от руки написано. Пятую просто положи куда подальше. — Ах, да, поняла Вас, — девушка с трудом берет все папки и идёт на 2ой этаж, стараясь не забыть сказанное русским и не запнуться на лестнице. Даже не замечает американца, что пытается найти кота в зале, держа Софи на руках. Она уже успокоилась, когда ее мама сказала, что найдет кота. Русский снимает обувь, пальто, кладет ушанку на комод и проходит вперёд, доставая все свои ключи, проверяет карманы, выкладывая весь мусор, накопившийся за день, а после поворачивается в сторону следующих комнат. Стоит тихонько Аме, на руках дочь, что показывает под ноги России, а Америка и слова сказать не может, хотя, с силой, но выдавливает. — Здравствуйте… — на этом его рот закрывается, а Жирик, что уже топтался у ног русского, начинает лезть к хозяину, пытается обратить на себя внимание, пока трётся об ногу. Только сейчас Россия понимает, на что показывала девочка, переставшая только что плакать. Но всё ещё были видны слёзы, натёртое руками лицо и красные глаза от солёной воды. Русский берёт настойчивого кота на руки, гладит его от головы и почти до самого хвоста, подходя к американцу. Америка тихо стоит, не подаёт признаков жизни совсем. Страшно, что его могут наругать за то, что он вышел из спальни. Но никакой ругани не последовало. Пушистейший кот опускается рукой России на свободное пространство между Софи, сидящей на руке Аме, и самим Америкой. Кошак всё ещё тянулся к хозяину, но потом перестал, когда старший начал гладить его на руках омеги. Этот пушистик всегда встречал Россию с работы, поэтому и сорвался с места, когда услышал открывающуюся дверь. Америка всё так же тихо стоит, боясь заговорить. Прямо перед ним стоит тот, кто подарил ему и его любимой дочери лучший день в жизни. Он прямо тут, стоит перед ним, гладит кота в руках Америки. — Привет. Как вы тут? — Россия смотрит в глаза омеге, не давая младшему отвернуться от поставленного вопроса. — А…Д-да, всё хорошо, вот… — Аме опускает стыдливо голову, покусывая треснувшую губу. Он даже не может по-человечески ответить, а не мусолить что-то непонятное себе под нос. Это действие Россия замечает, поэтому сразу отводит в другую тему разговор. — Вы уже ели? — Рос сразу же вспоминает о Софи, поэтому поясняет, — Точнее, ты. Аме поднимает взгляд, дабы не говорить в пустоту, проявляя неуважение к хозяину дома. Его аж потряхивает, когда он думает, что сейчас бы у него никто не спрашивал про голодный желудок. Ему бы просто не дали бы еды в кое-каком другом месте. — Н-нет… Екатерина ничего мне не сказала. — Хорошо, тогда поужинаем вместе, — РФ в последний раз проводит рукой по шерсти кошки и сразу же уходит в сторону лестницы. Америка, успокоившись, выдыхает. Появилось какое-то жгучее чувство в носу, словно сейчас расплачется, а глаза немного слезились. Вытерев слезы с глаз плечом, ведь руки были заняты двумя существами, он старательно дышит и уходит обратно в спальню, не зная куда ещё ему можно в этом доме деться. Да и Софи вроде не наигралась с животным.

***

Прошло лишь полчаса, а все уже сидят за кухонным столом. Америка до последнего молился, чтобы это не были суши, и, к его счастью, это были не они. РФ, как и стоило ожидать, получил порцию больше, чем у кого либо тут сидящих. Было бы смешно, если бы ему досталось столько, сколько стоит перед Аме. Он бы просто не наелся бы этим, тем более, он с работы. Секретарша долго кружила над столом, подавая всё, что было запланировано на вечер. Америка сидел напротив русского, держа Софи на коленях, а коты уже получили порцию корма. — Кать, давай уже, сядь, — суетливость девушки нужно было остановить. Та молча села рядом, приступая к своей порции. Не долго ковыряясь вилкой в тарелке, Америка так же начинает есть. — Вы всё сделали, что я тебе сказал? — отвлекаясь от еды, Рос смотрит на помощницу. — Да, мы всё успели, и Александр с дочерью отдохнули сегодня, — Америке было видно, что даже она нервничала в присутствии России. — Хорошо, молодцы, — делает паузу РФ, а дальше опять продолжает говорить, — Завтра, скорее всего, поедем в больницу и паспортный стол. — Я нужна? — рыжеволосая вопросительно смотрит на РФ, перестав есть. — Нет. Думаю, мы сами как-нибудь. — Хорошо, поняла Вас. Весь ужин продолжается в тишине.

***

Время близилось к 23:00. Екатерина уже ушла домой, забрав все те папки, что дал РФ ей для работы. Америка же был в ванной с Софи. Такое обыденное для других людей дело казалось омеге чем-то слишком дорогим. Теперь была очередь и уставшего хозяина дома. Почти весь день семья из 2ух человек провела в одной и той же комнате. Америка подходит к окну, смыкает шторы в едино. На улице тихо и спокойно, хоть и вечер пятницы. Омега подходит к любимейшей кровати и садится на её край, вспушивая подушку Софи, а после свою. Этот день — лучший из тех, что прожил омега. Да, этот спокойный и ничем не примечательный денёк никогда не сравнится с детством американца, с его праздниками, которые были в кругу любящей семьи, с днём рождения, которое никогда не обходилось без подарков. Его семья — её нет больше, точнее, больше нет старой семьи. Теперь есть новая — он и Софи. Как же ему хочется иметь будущее для этой маленькой семьи, хотя бы чуть-чуть хорошее, не такое, из которого его вытащили. Хочется спокойствия, уюта и любви, гармонирующих с уважением и пониманием. Так мало, но для них это много. Тёмная комната становится частично светлой, когда дверь приоткрывается. Но вновь свет затихает, не проникая через высокую фигуру. Америка тихонько жмётся, подсаживаясь ближе к подушкам, чтобы не мешать. Альфа заходит в комнату и садится на кровать, а девочка тихо подползает к матери и теснится с ней в квадратном метре, не выглядывая вовсе. — Ну, как прошёл день? — русский складывает руки в замок, смотря на того. — Ах, да, всё… Да. короче, хорошо, — и сразу же нависает тишина, которую создал омега своим ответом. Чувствуется стыд за себя, когда понимаешь, что не умеешь общаться с людьми так, как умеет любой ребенок лет десяти и меньше. Руки уже сами по себе от волнения начинают теребить край новой футболки, что принадлежала так же России. Такая же длинная, висящая на Америке, как мешок. Зато удобно и достаточно тепло. «Боже, Америка… Тебе 21 год, а ты разговариваешь, как малолетка из детсада» — Ты готов к завтрашнему дню? — сразу вспоминается разговор за ужином. Россия, вроде как, упомянул, что день будет занят походами по врачам и куда-то там ещё. Америка активно кивает, стыдливо смотря на РФ исподлобья. — Встанем пораньше, а бегать будем долго, поэтому ложитесь и высыпайтесь, — альфа говорит потише, нежели на минуту раньше. Очередной глухой кивок со стороны младшего даёт понять, что он всё понял, объяснять больше нет смысла— Ладно… Спокойной ночи вам. Русский встаёт с кровати и выходит из спальни, оставляя мать с ребенком одних в комнате. Америка со временем разжимает футболку, берёт на руки Софи и кладет её аккуратно на подушку головой, накрывая одеялом, да и сам ложится рядом, обнимая малышку. Ему всё ещё некомфортно с РФ. Вроде и помог, спас, дал всё, что только нужно было, а доверия никак не может предоставить. Странно, словно предчувствие. Успокаивают лишь объятия с Софи. Она же обняла скомканный краешек одеяла, не отодвигаясь от матери. Кажется, ей тоже нравится эта жизнь.