Lady And Gentlemen

      «Здравствуй, дорогая.       Я знаю, что твои большие няньки не дадут нам поговорить лично, поэтому решил связаться с тобой этим письмом. Уверен, мне не надо представляться: тебе известно, кто я, и ты догадываешься, что это мирное послание — мой жест добрых намерений.       (Отправить последнего подонка Грэя в качестве курьера — жест твоих добрых намерений, урод?)       Думаю, мы с тобой схожи. По крайней мере в желании, чтобы наше затянувшееся недопонимание поскорее закончилось. С твоим отцом договориться у меня явно уже не получится, но ты внушаешь мне надежду. Что если вместе мы сможем наконец прекратить всю эту пренеприятнейшую историю? Поверь, я тоже искренне этого хочу. Просто мне важно сделать всё справедливо. Мы оба понимаем, что речь идёт про казино «Дардевилль», жизнеспособность которого все эти годы обеспечивал именно я. Неважно, веришь ты в это или нет — реальность не меняется. И потому я хочу получить своё по праву, разойдясь с вашей семьёй полюбовно. Теперь это возможно только с твоей помощью.       Мы могли бы с тобой договориться. Тебе же есть, что мне предложить, верно?       (Только не вспоминать про сон. Только не сон.)       Я знаю, что формально ты претендуешь на целую треть моего казино. Я бы хотел приобрести у тебя эту часть в обмен на свою треть «Эндимиона». Да, забыл упомянуть: я будущий совладелец этого милого ресторанчика вместе с тобой и твоим отцом.       (ЧЕГО?)       Принимаю твои поздравления, спасибо. Кстати, расскажи, как так получилось, что даже здесь фигурирует твой папочка, причём в самой большой доле, хотя его в этом уравнении вовсе быть не должно? Наверное, я могу представить, что ты чувствуешь. Всё могло бы быть совсем не так, верно? Он не в праве владеть твоим бизнесом, моя дорогая, но он часто такое практикует, к сожалению.       Конечно, я не мог не воспользоваться этой ситуацией. Мои юристы нашли парочку лазеек в ваших правилах владения «Эндимионом» и вуаля: встречайте своего нового компаньона! Ваши предыдущие партнёры оказались алчными и насквозь трусливыми придурками, так что я быстро нашёл к ним нужный подход. Они убедились, что мне больше идёт этот бизнес, и любезно отдали свои проценты акций. Так что, кажется, когда документы вступят в силу, моя доля будет даже больше, чем у тебя. А я-то думал, что это и впрямь твой ресторан!       (Нет, нет, нет. Этого не может быть. Да какая же ты… Как ты это провернул за нашими спинами?!).       Все доказательства ты найдёшь в этом конверте: тут копии документов. Как ты можешь заметить, оригиналы вступят в силу только в следующем месяце. Так я выигрываю время, чтобы ваши радары дольше не замечали моего вторжения. Так и ты выигрываешь время, чтобы подумать над моим предложением. Максимально простым и прозрачным предложением: обменять твою треть «Дардевилля» на мою треть ресторана. Наверное, это самая честная сделка, которую я когда-либо организовывал.       Заметь, я не собираюсь продавать тебе свою долю, сколько бы ты за неё не предложила. Тебе и твоей семейке я предлагаю лишь один вариант: обмен на мой «Дардевилль», пока хотя бы на треть.       Чтобы подписать все необходимые документы, нам понадобится личная встреча. Я могу её организовать, если ты мне немного подыграешь. В конце недели тебе в ресторан доставят букет цветов «от нового друга». Здесь есть два варианта: принять букет и поставить подпись в получении означает согласиться на встречу, а вернуть цветы курьеру — значит отказаться от моего щедрого предложения. Думаю, ты догадываешься, что второй раз я такого уже не сделаю.       В записке букета ты найдёшь дальнейшие указания. Встретиться можем на любой выбранной тобой территории. Со своей стороны я обещаю максимальную безопасность: причинять тебе вред у меня нет ни желания, ни выгоды. Думаю, ты и так понимаешь, что попытка меня обдурить будет слишком дорого тебе стоить. Поэтому я даю своё слово, что не предприму никаких действий, угрожающих твоей жизни. Поверь: там, где я вращаюсь, Слово — это самая ценная валюта доверия. В ответ же с твоей стороны я надеюсь на выполнение единственного условия: сделка без третьих лиц. Никто не должен узнать ни про это письмо, ни про моё предложение, ни про встречу. Я понимаю, что ты не можешь мне доверять, как и я тебе, однако нам обоим придётся рискнуть. Встреча возможна только наедине: ты и я. Кажется, вполне выполнимое условие. Само собой разумеется, если ты нарушишь наше правило конфиденциальности, я узнаю об этом быстрее, чем твои орангутанги в костюмах смогут до меня добраться. В таком случае мне придётся аннулировать своё предложение с очень грустными для вашей семьи последствиями.       Надеюсь, ты примешь взвешенное грамотное решение. Моя вера в тебя и надежды на наше сотрудничество…       (Фу, только не вспоминать сон)       …безграничны, так что не разочаруй меня.       P. S. Отдаю должное, ресторан имеет большие перспективы. Если нашей сделке не суждено состояться, будет очень жаль продавать его на растерзание вашим конкурентам.

Твой новый Друг».

      Ни умывание жутко ледяной водой, ни нервные хождения по квартире не могут привести её в чувство от этого письма Ричарда. Именно оно оказывается первым в конверте, который вместе с кучей проблем доставил ей Грэй в ту страшную ночь. И вот теперь с самого утра оно снова и снова царапает мысли своим грубым шантажным языком. Она в полном тупике: Ричард станет совладельцем её ресторана! Совладельцем «Эндимиона»! Что может быть хуже?       Он намеренно загоняет её в угол, и первое, что приходит в голову: связаться с мистером и миссис Салливан — своими юристами — и под знаком строгой секретности отправить им эти документы из конверта. Они отвечают ей довольно быстро, что им необходимо время на ознакомление, однако на первый взгляд всё кажется вполне правдоподобным. Если эти бумажки верны, то дело дрянь.       Дабы хоть как-то прийти в себя, она решает сорваться на любимую тренировку к Флиту ещё до работы, хоть и собиралась туда только вечером. Именно здесь, на конюшне, можно хорошенько отвлечься, всё взвесить и обдумать решение. Одной. Никого втягивать в сложившуюся ситуацию она пока не собирается. Ричард и впрямь может сразу узнать об этом и навлечь на её голову ещё больше проблем. С решением о встрече уж она как-нибудь справится самостоятельно, стоит только всё досконально обдумать. В этой щекотливой ситуации важно точно просчитать всю партию наперёд, чтобы скормить пешку ферзю, а не ферзя пешке. Доверять Ричарду она не может, но и отказать ему во встрече, видимо, тоже. На кону «Эндимион», и этого более чем достаточно, чтобы добровольно попасться на такую наживку.              Кто знает, может ей и впрямь удастся прекратить весь этот цирк? Всё равно никто больше с Ричардом не справляется.       Идущий сбоку Флит недовольно фыркает, словно выражая глубокое сомнение в прочитанных мыслях своей наездницы. Вдвоём они направляются в денник, оставляя их общего знакомого Теда, её тренера по верховой езде, понуро смотреть им вслед. Сейчас её не волнует, в каком Тед настроении и почему. Ей сегодня приходится быть с ним жёстче: прерывать расспросы о том, всё ли у неё в порядке, хлёстко отвечать на его бесконечные поправки и комментарии по ходу тренировки. Она с ним больше не церемонится, и он это тут же ощущает: говорит, что её не узнать, мол, даже походка «стала острее».       Ну что за нудятина? Как она раньше вообще могла заигрывать с ним?       Флит будто бы тоже чутко читает перемены в своей любимице и харизматично с ними не соглашается: брыкается всю тренировку и даже теперь идёт рядом непослушно. «Спокойствие всадника равно спокойствию лошади», — часто говорит Тед. Всё же, несмотря на нервное настроение Флита, она просит не сопровождать их в денник. Ей очень хочется отделаться от навязчивого внимания Теда и остаться наедине со своим безмолвным любимчиком, чтобы сосредоточиться на решении собственной секретной задачки про Ричарда. У возражений Теда нет ни единого шанса, и поэтому она решительно уводит недовольного Флита сама, ласково рассказывая ему о том, почему важно быть послушным мальчиком. Одновременно с этим в её голове бегущей строкой всё время читается:       Что, чёрт побери, ей делать с Ричардом?!       В просторной конюшне запах свежего сена, сваленного у стены небрежной копной, кожаной амуниции, развешанной то тут, то там, да мягких опилок, только что щедрой порцией подброшенных лошадям, приятно убаюкивает растрепавшуюся нервную систему. Да, с утра на конюшне всегда пахнет так вкусно, хоть в банки заворачивай. Здесь можно остаться один на один со своими мыслями на фоне безучастных лошадей и поймать желанное спокойствие. Правда, в этот раз у неё отчего-то всё равно шуршит несмелая стая мурашек по коже.       Как развязавшийся на перемене первоклассник, Флит не собирается сразу заходить в свой бокс, но ему быстро напоминается, что на каждый сложный характер найдётся характер посложнее, и он нехотя соглашается, что в деннике вполне уютно.       Заведя его внутрь, она приступает к рассёдлыванию. Где-то поодаль за спиной различается звук шагов. Если это снова Тед со своей назойливой заботой, то она за себя не ручается: придётся ещё более доходчиво объяснить ему, что её вправду лучше сейчас не трогать. Шаги и впрямь направляются в её сторону, приближаются, вытаскивая откуда-то изнутри новую порцию мурашек. Она делает вид, что ничего не слышит, излишне старательно расстёгивая ремни седла. Только Флит презрительно ведёт мордой в сторону приближающегося, наблюдая за ним чёрной камерой своих бездонных глаз.       — Как прошла тренировка? — в тишине конюшни раздаётся мирный голос Рэя, и скопившееся напряжение моментально сбрасывается с непроизвольным выдохом. Она не знает, откуда тут взялся Рэймонд, но его компания сейчас и впрямь самая приятная из всех возможных.       — О, привет, — она преспокойно оборачивается на голос и тут же замирает от особо приятного вида, как гармонично смотрится Рэймонд в местном антураже. — Тренировка прошла отлично, спасибо. А что ты здесь делаешь?       — Я приехал отвезти тебя обратно в город после неё.       — Неожиданно. Что-то случилось? — мысль об оставленном на кровати письме Ричарда цепляет её воспалённые нервы. Если Рэй уже знает о том конверте, то всё пропало.       — Нет, ничего необычного, — он оглядывается по сторонам, очевидно ни о чём не подозревая.       — Тогда для чего ты здесь?       — Для общего спокойствия.       — Ах, вот как. Усиление моей охраны, значит.       — Можно и так сказать, — его борода чуть касается застёгнутого воротника рубашки, когда он кивает, но лучше не обращать на это внимания. — К тому же я просто решил убедиться, что ты в порядке.       — Что ж, спасибо за заботу, — она пригибается, пока проходит под шеей Флита, и принимается расстёгивать седло с другой стороны.       — Так ты в порядке?       — Да, вполне.       — Кажется, ты планировала приехать на эту тренировку вечером.       И что?! Ей теперь нельзя поменять свои планы?       — Я передумала, — руки дёргают ремни чуть резче.       — Это заметно.       — Да, в наблюдательности тебе не откажешь.       — Послушай, меня беспокоит твоё состояние.       — А что с ним не так?       — Не знаю. Может быть, тебе сейчас нужна помощь?       — По-моему, после случившегося ясно, что мне никакая помощь не нужна: я способна справиться сама с чем бы то ни было.       — Едва ли.       — Ты хочешь мне что-то сказать? — Она отвлекается на него, с претензией глядя в красивое, но пасмурное лицо.       Рэй стойко, молча выдерживает колкий подмёрзший взгляд её мучительно синих глаз, прячась за скрещёнными на груди руками.       — Слушай, я знаю, тебе сейчас непросто, — он опускает голову, чтобы сосредоточиться и старательно подобрать слова. — Любому на твоём месте было бы паршиво. Это чертовски сложное испытание, которое выпало тебе совсем незаслуженно. Я не знаю, как, но ты ещё здорово держишься. И хочу, кхм-кхм, как-то помочь тебе в этом.       Трепетный посыл его слов попадает в самое яблочко, отчего она на секунду прикрывает глаза, замедляясь. О такой заботе с его стороны раньше можно было только мечтать, а теперь… Теперь сидящая внутри заноза от скрываемого письма врезается в самые глубокие слои её искренней души, начинает расковыривать в ней проказную червоточину. Да, Рэй хочет помочь, но сейчас ей не нужна его рядовая помощь. Ей нужен он сам, весь, исключительно и полноценно, а не как охрана или друг. Но пока это невозможно, и поэтому в ответ лишь слегка смягчается тон её голоса:              — Да, мне очень важна твоя поддержка, но, полагаю, этим мы и ограничимся.       Она вновь проходит под мордой Флита, до сих пор заинтересованно наблюдающего за Рэем.       — То есть?       — Нам лишний раз дотронуться друг до друга нельзя. О чём тут можно ещё говорить?       — Я имел в виду… — Рэй неудачно замолкает, не успев подобрать слова.       — Да, что? Что ты имел в виду? — Она снимает седло с лоснящейся лошадиной спины, и её голос дёргается от тяжести снаряжения. Рэймонд непроизвольно порывается в её сторону, чтобы помочь, но она успевает отложить свою ношу на пол, и ему приходится остановиться, неловко поправив очки на напряжённой переносице. Ничего не заметив, она продолжает снимать с Флита оставшуюся сбрую.       — Я говорил о моральной поддержке. Обычно после таких событий хочется просто кому-то откровенно выговориться.       — Спасибо, падре, я ценю твою заботу о моей грешной душе, — эта саркастичная интонация вьётся змеёй по натянутым канатам его самообладания. Рэй резко выдыхает то ли от усталости, то ли от нетерпения. Флит тут же вторит ему, будто передразнивая, за что получает примирительные похлопывания по спине от своей любимицы. Жеребец довольно ведёт ушами, считывая этот знак как её одобрение. Рэймонд шумно набирает в грудь воздух и произносит:       — Я понимаю, что тебе сейчас нужно большее, но мы договорились для этого совсем немного подождать.       — Сколько, мистер Смит? — Она пристально смотрит ему в глаза, обернувшись. — Сколько ещё передряг и жертв мне нужно повидать? И вообще, тебе не кажется, что вся эта ситуация слишком затягивается и набирает обороты?       — Согласен, обстоятельства всё больше осложняются. Это покушение на тебя вообще не несёт никакого смысла. Однако Ричард зачем-то его организовал, и мы до сих пор не знаем, зачем.       Оказывается, промолчать бывает очень трудно. Отвернувшись обратно возиться с Флитом, она физически ощущает на себе хмурый взгляд из-за очков, вновь пускающий стаю мурашек ей куда-то под воротник. Кроме Рэя, никто больше не умеет так делать.       Наконец вся амуниция оказывается снята с Флита, на что тот хорохористо переступает передними копытами, радуясь своему высвобождению. Она торопливо проходится тряпичным лоскутом по его шоколадной шерсти, бегло осматривая, нет ли каких повреждений. В этот момент внезапно ей в голову приходит гениальное решение своего секретного вопроса о встрече с Ричардом, и она тут же озвучивает посетившую её мысль:       — Мне нужен пистолет.       — Ты не умеешь с ним обращаться, — помедлив, отвечает ей Рэй. От его недоверчивого тона вдоль позвоночника пускается ещё один рой мурашек.       — Научусь, не проблема. Будем ещё придумывать причину отказа или сразу договоримся?       Своим прищуром с чуть заметной натянутой улыбкой Рэй проницает её насквозь. Она знает, что он что-то подозревает, но сдаваться ему не собирается.       — Оружие может доставить тебе ещё больше проблем.       — Ага, и спасти жизнь. Так что? Ты достанешь пистолет для меня?       — Достану, если решу, что это необходимо.       — А разве не очевидно?       — Судя по твоему состоянию, нет.       Она, приведя коня в порядок, бодро сгребает в охапку седло вместе с остальным снятым снаряжением и выходит из денника, стараясь закрыть за собой дверь. Рэймонд подходит к ней вплотную и деликатно пытается забрать её ношу:       — Я могу помочь.       — Нет, спасибо, я справлюсь, — она уводит всю сбрую в сторону от его рук, умудряясь свободными пальцами закрыть замок на фронтальной двери.       — Я настаиваю.       — Я говорю: не нужно.       — Дай сюда.       — Нет!       — Сколько можно упрямиться! — Он нескромно отбирает всё снаряжение, однако она в ответ не спешит сдавать свои позиции и рьяно хватается за седло. Флит увлечённо следит за ними обоими, высунувшись над своей невысокой дверью уже на полшеи.       — Я же сказала, не надо мне помогать, — угрожающе шипит она, пока тянет седло из сильных рук и делает шаги назад. — Хватит вести себя как неотёсанный мужлан.       — Можешь считать меня кем угодно. Я всё равно не стану смотреть, как ты стараешься справиться в одиночку, — Рэй крепко держит амуницию в своих объятиях. — В прямом и переносном смысле.       — Что за произвол?! Хватит пытаться хоть чем-то компенсировать мне то, что ты не можешь дать! Ещё и таким дешёвым образом.       — Хватит показывать себя гордой и независимой, там, где это вообще не нужно, — раздражительно парирует ей Рэй. Она цепляется за седло ещё яростнее и ещё сильнее тянет его на себя.       — Ах ты…! Кто тебе дал право говорить так со мной?       — Твоё заносчивое поведение.       Флит за спиной Рэймонда впадает в раж от пылкости их действий. Жеребец вызывающе вскрикивает, громко дыша и размахивая хвостом, чем привлекает к себе её внимание:       — Малыш, всё в порядке. Пожалуйста, успокойся.       Пока Рэймонд отвлекается на нервничающее животное, она коварно дёргает на себя седло из сильной хватки его рук, отступает ещё на шаг и благополучно запинается. Чтобы устоять на своих двоих и не упасть на копну сена, сваленного прямо позади, ей приходится покрепче вцепиться в это несчастное спасительное седло. Тут Рэймонд за то, что слишком быстро отвернулся от Флита, неожиданно получает его мягкий толчок мордой в спину и тоже начинает опасно терять равновесие. Их падение оказывается неизбежно.       Всё снаряжение тут же отпускается и стремительно летит на пол, закончив свою роль в этом спектакле. Она ощущает, как валится спиной на огромную груду свежего, только что привезённого сена и придавливается сверху внушительным мышечным весом Рэймонда. Припечатав её собой, он хорошенько выругивается. Поначалу ей даже не пошевелиться от тяжести этого пресса, однако, через пару секунд оказывается, что все части тела отлично выдерживают его давление.       Слышится, как Флит довольно фыркает, перебирая копытами в своём деннике. Ей нужно ещё несколько секунд, чтобы опомниться и понять, что произошло. Эта хорошенькая встряска мыслей в голове развеивает дым того возмущения, что застилало её сознание всего минуту назад. Теперь, лёжа на пышной соломе, под невероятно приятным телом и запахом Рэймонда, она словно отрезвляется, замерев в этом моменте случайного удовольствия. Рэй поднимает на неё своё лицо с парой приставших к волосам соломинок. На нём не хватает очков, которые во время падения успели слететь с переносицы и исчезнуть в камуфляже сена. Без них она видит его впервые, и увиденное ей очень нравится. Он чуть отстраняется и осторожно спрашивает:       — Ты в порядке?       — Да… — в оторопении произносит она.       Неужто это её мечта оказаться под Рэем сбывается как нельзя более дословно?              — Прости. Сейчас я помогу тебе подняться, — он явно собирается поломать весь кайф, встав с неё.       — Не надо, — она машинально обнимает Рэя руками и в ответ на недоумение в его лице смущённо улыбается. — То есть, можешь не помогать. В смысле, не торопиться. Я имею в виду…       — Наверное, я тебя понял, — Рэймонду тоже трудно скрыть улыбку, вызванную её невиданной робостью.       Они смотрят друг другу в лицо, и моря их глаз на миг сливаются в тихий молчаливый океан. Невнятный смех от всей нелепости ситуации начинает щекотать её изнутри, и это трудно сдерживать. Рэй всё же предпринимает попытку приподняться на руках, но утопает под тяжестью своего веса в рыхлом сене. Несмотря на это, складывается ощущение, что он сам не так уж и торопится поскорее встать. От его попыток, превращающихся в забавную возню, она начинает смеяться ещё отчётливее. Он улыбается ей в ответ, но пытается звучать серьёзно:       — Что смешного?       — Пытаюсь представить, как мы выглядим со стороны. Должно быть, комично.       — Да уж, сложились как домино, — Рэймонд осматривается по сторонам, пока она игриво посмеивается от его комментария.       — Это всё потому что ты кое-кому понравился: Флит толкает человека мордой, когда хочет пообщаться. Он пытался привлечь к себе твоё внимание.       — А я подумал, что это ваш сговор.       — По-твоему, я попросила Флита помочь нам с тобой перейти в горизонтальное положение? — она совсем не может унять свой оживлённый смех.       — Именно так. В твоём стиле, — чтобы казаться серьёзнее, Рэй хмурится, но его выдают по-мальчишески довольные глаза.       — Что ж, ты нас рассекретил. Я на самом деле сказала ему кодовую фразу, и мы привели наш заранее продуманный план в действие.       — Это только для того, чтобы принять со мной горизонтальное положение?       — Да. Хочешь сказать, что мне стоит быть поаккуратнее со своими желаниями?       — Тебе стоит быть поточнее.       Рэй больше не сдерживает свою искреннюю улыбку, а это зрелище дорогого стоит. Она не может насмотреться в его обнажённое от очков лицо, с наслаждением разглядывает каждую морщинку внешних уголков его глаз. Он точно так же рассматривает её, позабыв про свои попытки побыстрее встать. Прекратив смеяться, она легко проводит кончиками пальцев по чётким прядям его гладко уложенных волос и ласково произносит:       — Почему мне каждый раз так хорошо с тобой?       Против этого оружия Рэймонд оказывается абсолютно беззащитен. Он замечает, как её взгляд намертво прилип к его губам, и это окончательно сносит ему крышу. Вместо ответа он срывается на горячий поцелуй. Слова лишние: этот момент создан для другого.       Она тут же сильнее прижимает Рэя к себе, обхватив его тело руками, и тает пломбиром под его весом, любимым запахом, пылким шумным дыханием, комкая в ладонях лишние слои одежды на этом желанном теле. Он вдавливает её в облако душистого сена, безоговорочно припечатывая собой. Такой глубокий чувственный поцелуй пробуждает самое животное и ненасытное, что есть в их человеческой природе. Они с азартом сплетаются языками, прикусывают губы, томно дышат кожей друг друга, сжигая остатки злости в страстном упоении.       Где-то на фоне Флит нетерпеливо встряхивается и шумно метёт хвостом, но это не способно их отрезвить. Она ёрзает, интуитивно подаваясь своей промежностью навстречу Рэю и его — о боги — твердеющему члену в штанах. Когда их тела достигают температуры плавления, и всё готово к сладостному продолжению, оно вмиг обрывается:       — Простите, что помешал, — раздаётся по всей конюшне голос надвигающегося на них Теда, — но, кажется, вы выбрали для этого не лучшее место.       Они оба осекаются, оборачивая лица в его сторону. Рэймонд в тот же момент резво поднимается и обходительно помогает ей подтянуться следом. Встав на ноги, она оглядывается на своего тренера:       — Что ты, Тед, всё не так, как могло показаться. Это просто нелепая случайность.       — Для подобных занятий существуют спальни.       — Тед, прошу, не стоит делать поспешные выводы.       — Я надеюсь, всё в целостности, — он смотрит на раскиданную по полу амуницию с плохо скрываемым отвращением.       Да, порой наши желания реализуются у кого-то другого, и с этим очень трудно смириться.       — Я оплачу весь ущерб, который мог быть причинён.       — Чудесно, что ты сама это предлагаешь.       Тед подходит предельно близко к ним и берёт злосчастное седло, чтобы придирчиво его осмотреть. В этот момент она случайно замечает отблеск линз на матовой поверхности сена поблизости и указывает на него Рэймонду:       — Твои очки.       — Да, видимо, без них вы спутали нашу конюшню с каким-то мотелем, — тёмно-карие глаза Теда теперь отчего-то ещё темнее. Он относит седло к специальной стене и вешает его на законное место.       — Кажется, ничего страшного не произошло для столь острой реакции, разве нет? — Подаёт голос Рэй, наконец надев свои очки. Тед возвращается, отирает рукой свою тёмную трёхдневную щетину и пренебрежительно отвечает:       — По-видимому, каждый рассуждает в меру своей распущенности.       — Или видит распущенность там, где её нет.       — Вы хотите сказать, что ничего неподобающего здесь не устраивали?       — Вас это слишком задевает, не находите?       — Мистер Смит, — Тед сверкает на него недобрым взглядом, — не хочется напоминать, но эта территория закрыта для свободного посещения. Здесь могут находиться только члены нашего клуба верховой езды. Вы можете пополнить их ряды, чтобы проходить сюда законно. В противном случае…       — Я уже покидаю эту вашу закрытую территорию, — отвечает ему Рэй с непоколебимым достоинством и поворачивается к ней. — Нам уже пора. Можем ехать?       — Да, сейчас, только уберу всё на место.       — Не стоит беспокоиться, — Тед поспешно отмахивается от неё. — Оставь это моим людям.       — Позволь привести всё в порядок.       — В этом нет необходимости. Мы справимся сами, спасибо.       Наэлектризованный, словно от попавшей в него молнии, Тед выглядит совсем несговорчиво. Если его чувства к ней были настолько правдивы и серьёзны, то, что ж, ей жаль, что их так задело увиденное. Она, тихо попрощавшись, оставляет его одного, уходя вслед за Рэймондом. Вот так история её беззаботного флирта с Тедом тушится порывом холодной безразличной реальности.              Уже возле машины Рэй решает задать назревший вопрос, пока придерживает ей дверь на задние:       — Что вас с ним связывает?       — С кем, с Тедом? Он мой тренер по верховой езде. И только.       — Ну, судя по его реакции, он может ещё и в истерикам обучать.       Вместо ответа она лишь лучезарно улыбается, усаживаясь на задние сидения. Услышанные оттенки ревности в его тоне так сладки, что хочется облизываться от тихого удовольствия. Но больше этой темы они не касаются, и вообще всю дорогу Рэймонд вновь делает вид, что их ничего личного не связывает: либо с кем-то переписывается, либо переговаривается с остальными ребятами.       Только кого он обманывает?       Их умопомрачительный поцелуй посылает к чёрту все его предрассудки, не оставляя никаких сомнений: между ними сильно больше, чем сухие формальные отношения. Рэй может сколько угодно это отрицать, стоя на страже своих надуманных принципов, если ему так легче. Но факты говорят сами за себя.       Да, с этой тренировки она везёт особые впечатления. Такое сильное влечение, такой упрямый стояк в его штанах — всё говорит о том, что они оба больше не могут воздерживаться от своих чувств. Этот поцелуй однозначно заявляет, что им давно пора переходить на следующий уровень. И она решает сделать это сразу же на другой день.       Вот когда она с трепетом нажимает на кнопку дверного звонка и убирает руки в карманы своего лёгкого плаща. Вот когда ей так волнительно.       Почти сразу дверь открывается, и Рэймонд встречает её задумчивым «привет». В его слабом прищуре и насупленных бровях читается настороженная заинтересованность.       — Привет. Я решила зайти в гости. Правда, без предупреждения, но, полагаю, тебе всё равно уже доложили.       — Где твоя машина?       — Я попросила их остаться у ворот.       Она изящно ему улыбается, чтобы отвести все подозрения, читающиеся у него в лице. Рэй явно пытается разгадать причину её внезапного появления на пороге своего дома, но он даже представить себе не может, для чего она здесь на самом деле. Чтобы не допустить лишних вопросов, которые уже тучами сгущаются в его выражении лица, она мягко спрашивает:       — Так что, впустишь меня?       — Да, конечно, проходи, — произносит Рэй, будто проснувшись от своих мыслей, и приглашает её внутрь, раскрывая дверь шире. В замкнутом пространстве прихожей он оказывается соблазнительно близко, отчего она голодно сглатывает подступившее к горлу желание.       Наконец-то.       Её тело уже начинает бесстыдно набираться возбуждением. Из-за телефонного звонка, вмешивающегося в паузу между ними, Рэй не успевает помочь ей с плащом, но сейчас её это вполне устраивает. Пока Рэймонд отправляется на звук своего сотового, она взглядом облизывает его крепкие мышцы торса, плавно удаляющиеся вглубь квартиры. Сегодня у неё в планах оставить свои царапины на этой мощной спине.       Пройдя следом за Рэймондом и остановившись на входе в кухню, она прикусывает нижнюю губу от возбуждения, пока разглядывает его. Ничего не подозревающий Рэй уже даёт какие-то указания по телефону, расхаживая туда-сюда и всё больше раздразнивая аппетит. Азартный трепет перебирает её пальцами в карманах плаща и затвердевает на кончиках сосков под ажуром белья.       Наконец положив трубку, Рэй оборачивается, но не двигается с места на том конце гостиной. Его настороженность и несообразительность уже начинают раздражать. В повисшей паузе он бегло оглядывает её с головы до ног и произносит:       — Я не успел помочь тебе снять плащ.       — Это смущает? — Она внимательно смотрит на него, чуть склонив голову набок. Рэй явно несколько теряется, поэтому уходит от ответа.       — Я всё ещё не понимаю, чем обязан твоему визиту.       — Расслабься, я просто соскучилась. Надеюсь, не помешала? Ты один?       — Да, как видишь.       — Отлично, я рада.       — Для чего ты приехала? — под прицелом его внимательных зелено-голубых глаз она течёт всё больше.       — Ладно, раскусил. Я приехала решить один важный вопрос.       Брови Рэймонда вздымаются забавной волной. Он присаживается на подлокотник дивана и аккуратно поправляет очки, отсвечивая золотом печатки на своём мизинце:       — Так. Что за вопрос?       Вместо ответа она лукаво ему улыбается, и его пристальный взгляд сползает на этот наглухо запахнутый плащ, который всё никак не даёт ему покоя. Рэй либо уже понял, либо начинает догадываться о приготовленном плане.       Разогревающуюся атмосферу сокрушает второй телефонный звонок, будь он не ладен. Быстро, одним движением Рэй отвечает на вызов, не спуская с неё глаз. В воцарившейся тишине квартиры становится слышен торопливый мужской голос в трубке. В этот момент она плавно подносит руки к поясу своего плаща и распускает его. Рэю, пристально смотрящему на неё, остаётся лишь слабо качать головой из стороны в сторону. Отказываясь верить в происходящее, он мысленно просит её не делать того, что она задумала, но это уже неизбежно.       Он сам впустил тёмную троянскую лошадку в свой дом.       Она раскрывает и сбрасывает плащ на пол, оставаясь в одном белье. Её коварный план обнажается так же, как и она сама. Гравитация тянет нижнюю челюсть Рэймонда вниз, но он быстро закрывает рот, сильно стискивая зубы до вздыбившихся желваков. По её коже бегут мурашки то ли от свежей прохлады воздуха, то ли от пронизывающего взгляда Рэя.       Пока на том конце провода ему всё ещё о чём-то рассказывают, она, наслаждаясь собой, отправляется в сторону заветной спальни, гарцуя мимо него во всём великолепии своего сапфирового кружева, лишь кое-где прерывающегося тонкими полосками ткани. Рэймонд насильно отводит от неё глаза, не справляющиеся с нервным тиком. Надо сказать, его самообладание поистине впечатляет. Однако прервать суетливый голос в трубке у него получается всё-таки довольно резко:       — Да, я понял. Хорошо, я скоро приеду и разберусь. Всё, отбой.       Она тем временем с замиранием духа проходит в его спальню, где дико огромная постель всё равно кажется несерьёзной для того, что они на ней будут устраивать. Предвкушение лёгким пером дразнит смелые фантазии, пока Рэймонд бросается за ней вдогонку, на ходу подхватывая с пола плащ. Вот за спиной раздаются его скорые шаги. Градус неистово нарастает.       Рэй подходит сзади и легко набрасывает плащ ей на плечи, нервозно добавляя:       — Кажется, ты обронила.       — Не делай вид, что не понимаешь, для чего, — кокетливо произносит она в ответ, оглядываясь на него вполоборота.       — Действительно не понимаю.       — Ты что-нибудь слышал про секс, Рэй?       Она игриво трётся ягодицами об его пах, и ей навстречу твердеет что-то очень соблазнительное. Рэймонд сразу ретируется в сторону, выставляя вперёд руки:       — Мне казалось, мы уже обо всём договорились.       — Хватит морочить друг другу головы, дорогой. Я же вижу, что нам хочется одного и того же, — она с азартом разворачивается к нему в накинутом на плечи плаще. — После вчерашнего поцелуя бесполезно притворяться, что между нами ничего нет. Да и к чему терпеть свои желания?       — Нет, сейчас совсем не время во всех смыслах: мне нужно срочно уехать.       — Что? Ты серьёзно?       — Более чем.       — Как это понимать? — прыскает своим недовольством она. — Сначала ты чуть не взял меня на каком-то стоге сена, а теперь пользуешься совершенно нелепыми отговорками и ведёшь себя как святоша!       — Я знаю, что должен был сдержаться вчера на этой грёбаной конюшне, — он говорит устало, поправив очки и скрестив руки на груди, — но сейчас правда совсем не лучший момент. Во-первых, ты прекрасно знаешь, что нам не стоит настолько переходить границы.       — А во-вторых?       — Во-вторых, мне, правда, пора ехать.       — Рэй, прошу, давай просто вести себя как обычные взрослые люди, как мужчина и женщина, которые нравятся друг другу, — она сменяет гнев на милость, и плутовски подходит ближе. — Совсем необязательно сразу называть это отношениями официально, чтобы никому не навредить. Но можно просто разрешить притяжению наконец-то соединить нас… до предела.       Рэймонд с ироничной усмешкой наблюдает за её мягкой кошачьей походкой, и надменно произносит:       — Ты «разрешить» приехала?       — Да, — она жеманно кивает головой. — Иначе ты так и будешь молча пускать на меня слюни. Прямо как сейчас.       — Ах, вот оно как. Ты думаешь, что мне не хватало только твоего разрешения?       Её брови случайно вздрагивают, выдавая импульс удивления. Дерзкий смысл в этих словах отдаёт каким-то новым привкусом, терпким и бесцеремонным. Рэй склоняет лицо вниз, взглядывая на неё из-под очков, и улыбка робко замирает у неё на губах. Этого момента достаточно, чтобы взять её нежное, трепещущее сердце в желанный плен. Этого достаточно, чтобы взять её.       Она ощущает себя безвозвратной фанаткой, которая лицом к лицу столкнулась со своим кумиром и теперь теряется под его усталым и недовольным взглядом. Он такой притягательный, что невозможно не истекать собственным соком в этой пикантной обстановке. Рэй договаривает начатую мысль, и, хоть и не позволяет себе кричать, но с каждым словом накаляется всё сильнее:       — Да у меня был десяток возможностей тебя трахнуть. Но, блядь, я этого не делал, потому что есть мои принципы, которые я уважаю. Я уважаю, а ты — нет. Ты прекрасно знаешь моё правило: не смешивать работу и личную жизнь никаким образом. Этот принцип всю жизнь спасал и меня, и тех, кто был мне дорог. Я сполна за него заплатил. Это — закон, который всегда работает идеально. И перестань его рушить только потому, что тебе так хочется, твою мать!       Она внимательно его слушает, но ни черта не слышит.       Какая разница, о чём идёт речь в тот момент, когда он такой сексуальный?       Своей грозной неприступностью Рэй только подогревает её желание. Страстность его раздражения ничуть не уступает страстности её сексуального влечения. Они явно стоят друг друга. Пауза после его тирады затягивается, как и их напрасный диалог, отчего хочется сказать только:       — Я уважаю тебя и законы, по которым ты живёшь. Только давай не будем обманываться: ты сам же их нарушаешь.       — К моему великому сожалению, да.       — Почему же ты злишься на меня?       — Потому что ты отчаянно помогаешь мне их нарушать.       В комнате слышно, как Рэй насуплено дышит, широко раздувая ноздри. Чтобы парировать его нападение, она решает достать загадку из рукава:       — Ты, что, импотент?       Вопрос зависает в воздухе на своём провокативном парашюте. Рэй в очередной раз нервно моргает и поправляет очки. Если он сейчас ответит «да» — она скажет, что это стоит проверить; если ответит «нет» — она попросит его доказать это прямо сейчас. Вопрос без правильного ответа, выбор без выбора.       — Нет, но я не собираюсь это доказывать, — произносит он, будто читая её мысли. — Тебе правда лучше вернуться. Разговор окончен.       — Ты уверен?       — Как никогда, — отчеканивает он.       — Мне ещё никто не отказывал.       — Я знаю.       Чёртов святоша. Он лишает себя исполнения своих самых сокровенных желаний, на которые она готова согласиться.       И ведь эти проклятые красивые глаза мечутся по её лицу, задерживаются на губах, выдают полное несогласие с решением своего хозяина. Но он уже выстоял, и теперь с каждой минутой ему всё проще удержаться от соблазна. Ей остаётся только ухмыльнуться, вдевая руки в рукава плаща:       — Я, конечно, предполагала, что ты стойкий, но не думала, что настолько. Надеюсь, член у тебя такой же. Кстати, ничего, если я намочила здесь пол?       Не дожидаясь ответа, она направляется вон из спальни, игриво виляя бёдрами. Рэй с промедлением идёт следом:       — Рад был повидаться.       — Ещё бы.       Не унимающееся чувство недосказанности останавливает её уже в кухне, вновь разворачивая лицом к Рэю. Он тоже тормозит, держась на приличном расстоянии от неё.       — Знаешь, ты безумно сексуальный, когда злишься.       — Расскажешь об этом в другой раз.       — Ты ведь так завёлся вовсе не оттого, что я «нарушаю твои правила», да? Наверное, ты завёлся, потому что тебе понравился мой сюрприз. Но чтобы сдержать своё возбуждение, ты злился, верно?       В оглушительной паузе слышно только, как её сердце волнительно бьётся о грудную клетку.       — И злюсь до сих пор.       — Оу, — она опирается спиной о высокую столешницу кухонного острова и скользит рукой вниз, касается стрингов на своей промежности. — Ты знаешь, а я тоже всё ещё возбуждена.       — Убери руки.       — Не могу, — её пальцы дотрагиваются до кружева поверх налитого клитора, и она расставляет ноги шире, скидывая с плеча плащ, который выгодно обнажает её возбуждённую грудь в бюстгальтере. Пара-тройка похотливых касаний, и это поначалу шутливое поддразнивание стремительно перерастает в завлекательное бесстыдство.       Они молча сверлят друг друга взглядом глаза в глаза. От этого накала здесь рискуют взорваться лампочки. Тяжесть желания внизу живота становится ей невыносима, и она ныряет пальцами под насквозь промокший ажур белья, начиная активно гладить себя. Рэймонд откашливается, с трудом игнорируя происходящее между её ног.       — Я говорю: убери оттуда свои руки.       — Не получается, милый.       — Прекрати немедленно.       — Тебе не нравится?       — Ты думаешь, я не смогу тебя выгнать?       — И сколько раз ты бы выгнал меня, Рэй?       Дикое возбуждение делает её голос совсем томным, изнемогающим. Она играется со своим клитором и следит за глазами Рэя, но тот не смотрит ниже её лица. Всё остальное остаётся лишь в поле его зрения и фантазии. Желваки на его лице ходят ходуном, и её это возбуждает не меньше собственных пальцев. Дневной свет из окон дотягивается до стояка в джинсах Рэя, выгодно оттеняя его солидность своими рукоблудными лучами. Этот член сейчас — единственное, чего ей хочется.       — Так, довольно. Заканчивай, — Рэймонд устремляется к ней.       — Как скажешь, — она входит в себя двумя пальцами, не сдерживая полуобморочный стон. Ей необходимо разрядиться прямо здесь, при нём.       — Нет, я не… — Рэй хочет что-то сказать, но осекается, остановившись и отвернувшись вполоборота. На близком расстоянии слышно, как он матерится. — Блядь! Твою мать.       — Какой же ты сексуальный, Рэй. Я так хочу тебя.       — Грёбаный в рот!       Он не может ничего предпринять. Её мелодичным стонам начинают аккомпанировать характерные хлюпающие звуки обильной смазки. Запрокинув голову и прикрыв глаза, она вгоняет в себя пару пальцев с неповторимым наслаждением. Поначалу Рэй долго остаётся в стороне, замерев в напряжении, но затем, наконец, подходит совсем близко. Она смотрит на него, продолжая работать пальцами:       — Я очень тебя хочу.       — Какого хера ты творишь? — Рэймонд выуживает её руку из промежности, взяв чуть выше локтя. — Хватит!       — Я почти всё.       — А я сказал, что тебе нужно убираться отсюда.       Он точно вышибала в клубе, которому нужно выпроводить разошедшуюся дамочку. Но дамочка не хочет ему подчиняться. Она ещё больше откидывается спиной на столешницу, бесстыже глядя ему в глаза.       — Разве ты это так и оставишь, Рэй?       И, стоя между её раздвинутых ног, он непроизвольно оставляет на ней вожделеющий взгляд, а вместе с ним и свой рассудок. Она еле дыша следит, за его промедлением, но как бы он ни старался, вернуть кровь обратно в голову ему уже неподвластно. Он тихо произносит:       — Ты об этом сильно пожалеешь, Рэймонд.       Весь его боевой настрой улетучивается, как только он накрывает своей тёплой рукой её пылающую вульву. От одного этого мягкого касания возбуждение мгновенно умножается на десять. Они оба понимают, что пути назад нет. Рэй гладко входит в неё средним и безымянным, устраивая свою ладонь на клиторе.       Так вот что такое райское наслаждение.       Оно тут же пронзает её насквозь, высекая собой глубокий истомный выдох. Рэй неотрывно смотрит сверху вниз, как его пальцы медленно выходят из неё и погружаются внутрь снова. Привыкнув к происходящему, он полушёпотом спрашивает:       — Часто ты так плавишься по мне?       — Уже устала считать.       Его пальцы входят на полную глубину, и ладонь начинает мягко массировать клитор.       О, да. Она догадывалась, что Рэй умеет доставлять удовольствие.       Он поднимает взгляд на её лицо, которое выглядит совсем блудливым, когда она столь аппетитно открывает рот. Ему это нравится так, что приходится её поцеловать, притянув второй рукой за затылок. Она цепляется за воротник его рубашки, страстно отвечая на этот вкуснейший поцелуй.       Рэй подаётся ближе, удобнее устраивая ладонь на её киске, и начинает ускорять темп. Она больше откидывается назад под напором его тела и двигается навстречу желанной руке.       — О, Рэймонд, — едва могут выговорить её пересохшие в этом пекле губы. — Боже, да!       Первые жадные стоны сменяются более долгими и колоритными. Рэй всё больше нависает сверху, вдалбливая в неё свои пальцы, и в очередной раз засасывается ею в сочном поцелуе. Любимый аромат его парфюма обнимает их обоих, и она готова задохнуться прямо сейчас, если её последний вдох будет наполнен этим запахом.       — Да, Рэй, пожалуйста, не останавливайся, — приговаривает она, оторвавшись от его губ. Они упираются лбами друг о друга, обжигаясь учащённым дыханием.       — Как же ты хороша, — его матовый баритон почти физически массирует скальп черепа, так что волосы на голове начинают шевелиться. Она на мгновение бессильно ему улыбается. — Покажи мне, как ты кончаешь.       Цунами приближающегося оргазма поднимается изнутри, из бездны её низменного влечения, ещё больше наливая собой все эрогенные зоны. Одной рукой она продолжает цепляться за воротник его рубашки, которую так хочется разорвать на нём, а другой берётся за этот каменный стояк в джинсах.       Кстати, за него можно держаться, как за поручень.       Рэй довольно рычит в ответ. Его пальцы замедляются, чувственно проходясь по всей её глубине. Она задыхается от столь умелых движений, блуждая своей рукой по сильно тесным в его паху джинсам. Неумолимые пальцы выходят из неё и аккуратно поглаживают клитор, затем проходятся по всей промежности и снова ныряют внутрь.       Она не может больше выносить этого. Бесконечно приятный прилив оргазма начинает стремительно заполнять всю её изнутри, вот-вот польётся наружу. Она изгибается, и Рэймонд, склонившись, впивается жгучим засосом в её нежную шею. От бури ощущений она захлёстывается оргазмом с головой. Её жёсткая разрядка заливает эйфорическим визгом всю квартиру. Пальцы внутри тут же останавливаются, но не выходят, давая ей возможность двигаться на них самой, так, как хочется. Ток оргазма дважды или трижды проходит через неё, сотрясая в конвульсиях. Она с наслаждением насаживается на эти невероятные крепкие пальцы, продлевая сладостное послевкусие как можно дольше.       Но даже кончив, она продолжает его хотеть.       Когда её тело останавливается и полностью расслабляется, Рэймонд падает на неё лицом и, как и она, старается отдышаться. Стёкла его очков скрипят о вспотевшую кожу на её груди. Она довольно улыбается и гладит его руку, остающуюся у неё между ног, по соблазнительным, выступившим от напряжения венам. Опьянённое сознание запечатывает этот момент в памяти с пометкой «умопомрачительно». Не каждый полноценный секс может принести ей столько удовольствия.       Кажется даже, что это — один из лучших оргазмов в её жизни.       — Это — полный пиздец, — Рэй расходится с ней в оценке, наконец доставая из неё свои пальцы и делая полшага назад. Она одурманено схватывает его ладонь в воздухе и подносит к своему лицу, произнося одними губами «спасибо». Его средний и безымянный пальцы смачно засасываются её ртом и аппетитно смакуются. Рэймонд зажмуривается от этого зрелища:       — Боже, прошу, остановись.       — Ты спас меня, Рэй. Я ведь могла взорваться.       — Прекрати.       — Что ж, теперь перейдём к главному блюду, — она резво хватает его ремень брюк, подпираемый заметно выдающейся вперёд ширинкой. Рэймонд задерживает её руки, чуть отпрянув.       — Остановись. Я же говорю: мне пора.       — Брось, Рэй, — она развратно смотрит на него, с трудом сдвигая свои ноги, — ты помог разрядиться мне, а я помогу тебе.       — Я не нуждаюсь в твоей помощи.       — Зачем делать это самому, когда есть отзывчивый друг?       — Кто сказал, что я собираюсь делать это сам?       — Оу…       Какие-то считанные секунды отрезают от неё весь восторг полученного удовольствия, и улыбка на лице заволакивается проступающим огорчением. Такое странное ощущение, словно их только что сфотографировали в этой кухне вдвоём, но на остывающем снимке проявляются уже трое. Фантом Аманды непрошеным гостем вмешивается в их тайный личный мир, отравляя его одним своим присутствием. Он неприятно щелкает по носу, резко сдёргивает полотно короткого забвения с реальных обстоятельств, статуями застывших в остро неудобных позах. Теперь во внутреннем сейфе, спрятанном в груди за рёбрами, отчётливо слышится, что тикающий таймер бомбы всё ещё ведёт свой обратный отсчёт.       — И правда. Зачем обращаться к любителю, если есть профессионал.       — Брось. Твоя ревность здесь совсем бессмысленна.       Рэй обходит кухонный остров и подставляет натруженную ладонь под струю воды. Больше всего сейчас хочется врезать ему хорошую пощёчину за эту оскорбительную невозмутимость в его лице.       — Ревность? — Оставаясь спиной к нему, она запахивается и завязывает свой плащ поясом. — Я не чувствую ревности, дорогой. Всё же в текущих обстоятельствах изменяют не мне, а со мной. Но я огорчена и разочарована твоим решением.       — Если ты думаешь, что у меня есть выбор, — Рэймонд ловит на себе её взгляд через плечо, когда выключает кран и обтирает свои пальцы полотенцем, — то ты ошибаешься.       Конечно, как же.       Она разочарованно закатывает глаза и идёт к выходу. Когда-нибудь эта бомба в ней точно сдетонирует, если её не обезвредить.       — Подожди, я провожу тебя до машины, — торопливо доносится из кухни.       Рэймонд догоняет её уже в прихожей, тесное пространство которой снова настойчиво заставляет их быть ближе, словно они сегодня ещё недостаточно касались друг друга. Первым выходит на улицу Рэй и, осмотревшись, пропускает свою гостью вперёд. Мимоходом, пускаясь по дорожке к воротам, она бросает:       — Хоть обычно ты и ведёшь себя как сорокалетний девственник, теперь я убедилась, что это не так. Сегодня ты явно знал, что и как делать.       — Внешность бывает обманчива. Я тоже не думал, что ты окажешься настолько нетерпеливой.       — Да, — она внезапно разворачивается лицом к нему, отчего им обоим приходится резко затормозить, — и я становлюсь ещё нетерпеливей, когда узнаю, что от меня прячут в штанах что-то очень стоящее. Должно быть, и со своей работой он справляется как надо?       — Пока не жаловались, — отвечает Рэймонд, глядя на неё поверх очков.       — Тогда поверь: ещё одно слово, — она принимается прилаживать ладонями воротник его рубашки к просторам грудных мышц, — и мы займёмся сексом прямо здесь.       — Да, над угрозами тебе стоит поработать ещё, — Рэй наигранно прищуривается, будто пытается что-то вспомнить, а она пропускает его сарказм мимо ушей.       — Если честно, я была готова ко всему, что ты захочешь проделать со мной сегодня. Кроме, разве что, отказа.       Рэй с усмешкой смотрит ей в глаза, мысленно отлетев в свои самые сокровенные желания с её участием. Чуть помедлив, он произносит:       — Нет, таких провокаторов как ты я ещё не встречал.       — Правда? И на что же я провоцирую, мистер Смит?       — Наверное, на грубую мужскую силу, — от него не утаивается, как ей сложно сглотнуть возникшее напряжение от этих слов. — Видимо, такие желания у тебя вызывают парни с пушкой.       — А вдруг я просто проверяю, насколько тебя хватит?       — Ты рискуешь слишком заиграться и вновь оказаться в какой-нибудь западне. Мы уже это проходили.       — Ты тоже можешь заиграться, пудря мозги женщинам своими пуританскими принципами, — отвечает она, на что его широкие зрачки резко сужаются. Услышанное ему явно не нравится.       — Кстати, мне нужно срочно успеть к одной из них перед своими делами.       Ей вдруг становится тошно от того, что он использует эту наивную мисс Сеттерфилд так очевидно и так грязно. Да, это однозначно злит.       Злит, что Рэй снова намеревается хорошенько отыметь не ту счастливицу, кого на самом деле стоит отыметь.       Охотно кивая его хлёстким словам, она залезает руками под свой плащ и стягивает с себя стринги.       — Тогда вот, — они с раздражением засовываются в карман его джинсов, — чтобы тебе было легче представлять меня.       — Пожалуйста, давай без этих фокусов, — он спокойно следит за её движениями. Когда стринги выпадают из кармана от её нетерпеливости, он легко их подхватывает. Она же разворачивается и идёт дальше со словами:       — Хорошо вам повеселиться!       К припаркованной за забором машине они выходят с видом как ни в чём не бывало. Рэймонд — почему-то уже с пустыми руками — бесстрастно подходит к автомобилю, спокойно кивает её водителю в отражении бокового зеркала и открывает ей дверь. Она покорно садится в салон, добавляя:       — Спасибо за гостеприимный приём.       — Надеюсь, в следующий раз ты найдёшь способ решить свой вопрос самостоятельно.       — А, может, ты просто не допустишь, чтобы мне понадобилось решать его самостоятельно?       По их высоковольтному взгляду глаза в глаза пробегает ток. Рэй играет скулами, формулируя ответ, а ей одно удовольствие лицезреть это живое искусство на его привлекательном лице. Если опустить взгляд ниже, можно заметить, что ширинка его джинсов всё ещё выдаётся вперёд, и от этого удовольствие удваивается.       Его двойной стук ладонью по крыше автомобиля означает, что можно отправляться. Дверь на задние закрывается, и машина мягко трогается с места.              Так же, как трогается разум от бриза любимого аромата мужского парфюма, что теперь доносится с лацканов её плаща.