Дьявольское влечение

Субин помнит тот момент так хорошо, словно это происходило вчера.  Это был теплый октябрьский день. Небо казалось таким непривычно ярким, что парню пришлось щуриться. Предыдущий опыт работы в компаниях оставлял желать лучшего, и спустя почти месяц безделия он все же пошел на собеседование. Пошел, потому что его заставил Бомгю. За эти три года Субин успел сто раз пожалеть и ровно столько же раз оказаться благодарным, что сам Чхве Бомгю отправил его на ту судьбоносную встречу.  Руки предательски дрожали, когда Чхве остановился перед дверью кабинета ген-директора. Субин с отвращением вспоминал своего предыдущего начальника и сотрудников, с которыми пришлось иметь дело. Тем не менее, надежда, что теперь все будет иначе, двигала его вперед.  Стук. Ответ. Холодный металл в ладони привел его в чувства. Парень поправил очки и костюм, еще раз провел рукой по плечам в пиджаке и только тогда зашел.  Как и ожидалось, кабинет в прямом смысле благоухал высоким статусом его хозяина. Нотки сандала и восточных пряностей слабо ударили в нос. Субин шмыгнул.  — Вы — Чхве Субин? — неожиданно для него молодой парень повернулся в кресле к выходу. Субин думал, что ему снова придется работать на кого-то лет сорока-сорока пяти, но судьба преподнесла ему сюрприз. Очень приятный сюрприз в виде Чхве Енджуна.  Карие глаза, достаточно теплого оттенка, проникали прямо в душу и сердце. И несмотря на весь строгий вид, он сразу понял: это его человек.  Но, признаться честно, Субин и подумать не мог, что этот человек будет раздевать его прямо в этом кабинете. В том самом, где парень впервые позволил себе удивляться тому, насколько красивые бывают люди.  — Раз так, то… раздевайся, Субин. Прямо сейчас, — глаза секретаря округляются, но он понимает: выхода нет.  Судорожное перебирание пуговиц выглядит слишком жалко, иначе Чхве-младший не может объяснить, почему начальник не смог так долго наблюдать за этим.  Енджун встал с кожаного кресла, как-то подозрительно хмыкая. Почти сразу, как он оказался около подчиненного, его пухлые губы накрыли губы парня.  Первые пару секунд Субин не мог пошевелиться. Сердце стучало громче и быстрее, чем после получасовой кардио-тренировки. Осознание того, что целует его никто другой, как Чхве Енджун, просто не давало выдохнуть. Может, это просто сон? Субин снова грезит о том, чего ему не видать? Это что-то чересчур нереальное для него. Никто вроде Енджуна не станет целовать его, тем более по своему желанию.  Но все же это происходит. Младший приходит в себя, подключаясь к поцелую. Он не знает, куда деть руки, ведь руки директора сейчас ловко расстегивают его рубашку. Интересно, сколько уже таких рубашек расстегнул Енджун? Субин едва кривится, допуская такую мысль. Как бы он ни хотел, чтобы изящные руки Чхве-страшего касались только его, этого не произойдет. Наверняка Енджун заменит его, как только он надоест.  — Выдохни, я не кусаюсь, — Енджун нежно усмехается, отстраняясь от губ секретаря, чтобы снять с того рубашку и бросить ее на кресло позади. Хитрый взгляд снова направляется прямо в его глаза. Парень привстает на носочки, обволакивая плечи Субина. Горячее дыхание обдает ухо и шею последнего. Лицо вспыхивает, как только он слышит манящий шепот. — Но скоро начну, детка. Все стеснение, стыд, похоть, удивление и растерянность рухнули разом. Детка? Скоро начну?  Субин предполагал, что шеф любит разбрасываться подобными фразами, но на деле все равно оказался не готов. Слышать такие слова вживую совсем другое, чем когда сам выдумываешь подобное, подпитывая свой воспаленный от недостатка интима мозг.  Пока он не готов что-либо ответить. Вместо слов Субин помещает свои ладони на талию старшего, вновь припадая к нежным губам напротив.  Поцелуй затягивается. Неуверенное сминание губ друг друга сменяется уверенными движениями и звонкими хлюпами поцелуев. Енджун шумно выдыхает. Это будоражит еще больше. Горячее дыхание напротив обжигает лицо и не позволяет полноценно дышать. Не сказать, что у них  получалось делать хоть какие-то вдохи, но теперь все попытки оказались пресечены на корню.  Субин понимает, что воздуха катастрофически не хватает, и поэтому отлипает от влажных губ первым. Может, Енджун и дерзкий придурок, который всем своим видом показывает, что ждать никого не собирается, и если кто-то делает что-то недостаточно хорошо — должен уйти, то сейчас он почему-то не давит на подчиненного и позволяет тому действовать самому. И Чхве-младший за это безмерно благодарен. Он слишком боится навредить Енджуну, чтобы проявлять какую-то чрезмерную инициативу. Возможно, потом, но точно не сейчас. Когда такой компактный и дразняще нежный парень находится в его руках, причем почти в прямом смысле, не хочется действовать резко и грубо.  Но непривычная мягкость обманчива. Директор лишь дал успокоение парню, выглядевшему чересчур взволнованно, будто он сдаёт экзамен, а не собирается взять Енджуна.  Взять Енджуна? Только сейчас старший понимает, что не особо объяснил секретарю свои желания. Под предложением переспать может скрываться разное, и Субину действительно оставалось лишь предполагать, о какой связи говорил его начальник.  Пусть Енджун и не выглядит как какой-то типичный альфа-самец, собирающимся прогнуть под себя любого, перестраховаться стоило. Он, конечно, прогибал некоторых, но это скорее про ведение бизнеса, чем про постель.  Субин, хоть и относился поколению “Y”, чье мнение зачастую складывалось стереотипно и консервативно, все равно не любил думать типично. Если парень красит губы помадой, не значит, что он гей. Точно так же, как и «брутальный» парень не обязательно окажется гетеросексуалом.  Но Енджун — другая история. И даже сейчас, когда крепкие ладони сжимают его талию, он смотрит на Субина снизу вверх расплывчато. Он точно теряет себя, и сильнее, чем младший. Такой парень не может быть сверху. Единственная мысль, которая немного успокаивала, пока все остальные лишь подогревали тревогу.  Небольшие по сравнению с руками Субина ладони слабо давят на голые плечи. Младший почти сразу понимает, чего от него хотят, либо лишь догадывается.  Влажные губы касаются шеи, причмокивая с каждым разом все смелее и смелее, но все же секретарь не решается кусать Чхве и уж тем более оставлять засосы. Они не в тех отношениях, когда можно оставлять свои «следы». Руки все сильнее давят на него, и, в конце концов, Субин встает на колени.  Ощущение, что его особо не спрашивали, просто поставили перед фактом. Все бабочки тут же выпархивают из живота, и вместо них теперь завязывается узел сомнений и страха. Вообще-то, в последний раз он занимался такими вещами года два назад, а работал ртом и вовсе только в студенчестве и только один раз. Талантами тут не поблещешь, видимо, все же он не лучший вариант для Енджуна.  — Никогда не сосал, что ли? — Енджун опирается тазом и руками на деревянный стол, наклоняя голову на пару градусов вправо. Покрасневшее от нехватки воздуха лицо кажется еще привлекательнее и красивее, чем когда-либо, хотя нет, он всегда прекрасен.  — Нет… — Субин зависает, рассматривая начальника с такого ракурса, но тут же приходит в себя и опускает глаза в пол, — Ой, то есть, да… — Ты не выглядишь даже как тот, кто хотя бы раз в живую чей-то член кроме своего видел, — старший хмыкает, убирая прилипшую от испарины прядь волос со лба Субина, — У меня были большие надежды.  Подчиненный поджимает губы. Вот это действительно было неприятно. Колкости в свой адрес уже давно не напрягали его, но, может, дело в Енджуне, а может, его более-менее стабильная самооценка пошатнулась, а вместе с ней и гордость, но Субин принимает вызов. Он не хочет думать, что делает это ради получения выгоды, даже не своей, а брата. От этого еще хуже, поэтому без особого сопротивления и упрямства он тянется к чужой пряжке ремня.  Подушки пальцев несмело тянут на себя дорогую кожу какой-то рептилии. Субин тянет время, и очень сильно, потому что ощущает, как его начинает подташнивать. Не от мысли чужого детородного органа у себя во рту, а от невольного убеждения, что он — самая настоящая шлюха. Не проститутка, не путана, а шлюха. Остатки самоуважения всеми силами пытались сопротивляться, но, увы, получалось  безрезультатно. Ему придется это сделать, придется признать полное подчинение и принять его. Да, это сам Енджун, но это и ужасает.  — Не тяни, — приказной тон голоса усугубляет положение. Может, ему просто встать и убежать? А потом написать сообщение, что он увольняется и выкинуть сим-карту?  Расправившись с ремнем, Субин тянет ширинку вниз. Его точно ждет легкое отвращение к Енджуну, гармонирующее с влюбленностью. Эти грабли уже были втоптаны в грязную почву под названием «прошлое», но выхода нет. Придется бороться с собой.  Ситуация стала бы еще печальнее, если бы не, к счастью парня, раздавшийся в дверь стук. Хотя, точно ли к счастью?  Енджун быстро переводит взгляд с Чхве на дверь. Сам парень поднимается с пола. Директор реагирует не так нервно, как Субин, чьи руки начало потряхивать.  — Шкаф, — начальник невозмутимо приподнимает уголки губ, сверкая кофейными глазками. Он смотрит прямо в глаза напротив, совершенно не беспокоясь, кто и зачем стоит за дверью.  — Шкаф?… —  Субин не понимает, к чему это было сказано. Шкаф что? Кто шкаф? Зачем шкаф?  — В шкаф полезай, говорю, — Енджун поджимает губы и чуть раздраженно пихает младшего в сторону шкафа, — Или ты хочешь, чтобы все сотрудники узнали, в каком виде ты по кабинету начальства щеголяешь?  — А, да, сейчас… — язык заплетается, и вместо слов слышатся какие-то слоги. Субин открывает дверцу довольно большого шкафа и залезает внутрь, раздвигая запасные костюмы на вешалках.  Темно. Ткани одежды щекочут плечи и шею. Субину приходится пригибаться, потому что рост и вещи не дают спокойно выпрямиться. Ко всему прочему, его рубашка осталась на стульчике напротив стола шефа. Остается лишь надеяться, что у нарушившего их неловкую паузу человека не возникнет вопросов. Шаги Чхве-старшего слышатся все дальше. Наконец, он открывает дверь. По звуку Субин понял, что защелки на двери не было. В случае, если бы он воспользовался стоящим на коленях Енджуном, то какой-нибудь работник мог бы спокойно зайти и улицезреть это. От таких мыслей щеки вновь вспыхнули, но парень постарался вслушаться в происходящее.  — Чхве Енджун, верно? — незнакомый высокий мужской голос прозвучал довольно холодно. Так, словно старшего сейчас будут допрашивать, а то и вовсе арестуют.  — Здравствуй, верно, — парень хмыкнул, а после продержал небольшую паузу, — А ты кто такой?  «А ты кто такой?». Наверное, там, в дверном проеме стоит молодой парень, не познавший эту жизнь и прекрасное в ней. Интересно, какого ему сейчас видеть Енджуна впервые? Почему-то это Субина сейчас волнует больше, чем все остальное. Даже полусидя-полустоя в тесном и темном шкафу, он представляет выражение любимого лица. Директор сейчас привычно ухмыляется. В этом парень уверен на все сто, а то и триста процентов. Но, даже так, он предпочел бы увидеть это вживую, а не восстанавливать картинку в своей голове.   — М, верно… мне стоило начать знакомство с другого. Я пройду, ты не против? — вопрос явно риторический, потому что затем следует стук подошвы о пол.  — Против, — уже более раздраженно отрезает Енджун, — Пока не скажешь, кто ты и зачем пришел — не пройдешь. — А мама была права… ты упрямый, — тихий вздох. — Меня зовут Кан Тэхен.  — Мама? Слушай, Кан Пэкхен… или как тебя там, просто так завалиться ко мне в кабинет нельзя. Если желаешь организовать встречу – свяжись с моим секретарем, — Субина передергивает от своего упоминания, — И только потом приходи сюда.  — А, ты не знаешь, хен? — незнакомец спрашивает это без нотки сарказма в голосе, — Я думал, твой отец поставил тебя в известность перед кончиной.  — Хен? Какого хера..? — Енджун умолкает на пару секунд. Чхве-младший, также как и он, удивлен. Субин упускает кучу деталей, не видя их лица. Какая жалость. Любопытство растет в геометрической прогрессии, и, если начальник любезно не расскажет обо всем позже, ему придется рвать волосы на голове от интереса.  — Похоже, и правда не знаешь, — парень все же обходит Енджуна, либо это последний медленно направился в глубь кабинета. — Повторю: меня зовут Кан Тэхен. Мне двадцать пять лет, и… я законный наследник этой компании, — шаги затихают, и тишина пробирает до мурашек.  Если бы у Субина была вставная челюсть, она бы рухнула на дно шифоньера. Это еще что за шутки такие? Чхве-младший больше не может  совладать со своей пытливостью. Спина уже начала ныть от такого неудобного положения, и все же, парень двигается к дверке. Аккуратно, едва касаясь подушечками фаланг, он двигает деревянную дверцу, создавая щель. Очень неудобно. Но зато немного видно. Хорошо, что он в линзах, иначе по-любому ничего бы не увидел. Пакет под ногой в таком положении щекочет щиколотку. Субин и правда на грани провала.  — Значит так, Кан Пэ…Тэхен, —напряженный голос старшего заставляет встрепенуться. — Я не понимаю, откуда ты взялся, но компанию я тебе так просто не отдам, — стук мужских Лабутен* доносится довольно тихо, да и секретарь теперь может наблюдать за происходящем из щели. Енджун идет ближе к Тэхену, но зачем — непонятно.  — Твоя мама… точнее, наша мама ушла из твоей семьи, но твой отец почему-то решил, что раз она особо не интересуется этим, то можно занять ее место, — Тэхен чуть ниже Енджуна, и внешне Субин не видит схожести между ними. — Но мама вышла замуж вновь, пусть и неудачно. Но знаешь, из нас двоих только я Кан, и только я могу быть наследником компании, — младший поворачивается к Енджуну, опираясь поясницей на рабочий стол.  Хоть Чхве и не видит лица своего объекта обожания, он догадывается, как тот зол сейчас. Он и сам агрессивно пыхтит в дверь шкафа, но скорее в знак поддержки шефа. На самом деле Субин опечален и в смятении. Ему одновременно жаль, что Енджун рос без матери, и в то же время его напрягают слова Кана. Его слова звучат как бред, но вдруг… вдруг у него больше не будет возможности работать на Енджуна? Что он тогда будет делать?  — Заткнись, — Енджун сжимает кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не ударить внезапно объявившегося «брата». — Моя мама никогда не уходила из семьи. Они развелись, потому что так было лучш… — Ты действительно не понял? — младший перебивает Чхве, вздыхая. — Повторяю, мне двадцать пять лет, а родился я пятого февраля. Губы директора содрогаются, но он не успевает съязвить, как вдруг его пронзает осознание: если Тэхену сейчас двадцать пять, а Енджуну только исполнилось шесть, когда ушла его мама… Его мама была беременна, еще до того, как они развелись.  Чхве хмурится и, словно не веря, разглядывает единокровного брата. Да, сейчас он видит: парень перед ним и правда похож на маму, которую он помнит. Такие же большие глаза, схожая форма лица. Енджун же пошел в отца, нежели в нее, поэтому трудно поверить в их родство.  В шифоньере становится нечем дышать. Почему все замолчали? Он что-то не услышал?  Субин щурится, стараясь разобрать лицо начальника. Он никогда его таким не видел. Обычно у Енджуна было две эмоции: насмешка над всеми и раздражение. Изредка его лицо было полностью расслаблено и спокойно, но это можно было увидеть только на деловых встречах.  А сейчас шеф не похож на самого себя. Разочарование? Ненависть? Печаль? Обида? Это точно негативная эмоция, но Субин не может понять, какая именно. Все будто смешалось воедино, и мимика Енджуна определенно дает понять, что ему не по себе.  — Теперь я вижу, что ты понял, — Кан разглядывает кабинет, в частности потолок и стены, — Да, неплохо ты устроился. — Допустим ты мой брат, и что с того? — вдруг хмыкает старший, чем привлекает внимание обоих парней. Ухмылка оголяется лишь на долю секунды. Брови слегка вскинуты, глаза раскрыты достаточно широко. Он почти не моргает, лишь ждет момента, чтобы психологически атаковать не особо дружелюбно настроенного брата, — Я старший сын, и я в приоритете у председателя. Я прекрасно справляюсь. Поэтому максимум, который ты займешь — мой заместитель. Но мое место, — Енджун устрашающе смотрит в лицо Тэхена, поэтому не глядя указывает пальцем на свое кресло, — Тебе не занять. Ни-ко-гда.  Субин чувствует холодок по спине, несмотря на то, что буквально пару секунд назад ему было жарко. Не зря он боялся Енджуна. Меньше всего ему бы хотелось попасть под его горячую, во всех смыслах, руку.  Но, видимо, все же попадет. Очередное короткое движение, и Чхве-младшему снова щекотно. Настолько, что терпеть это уже почти невозможно. Парень отдергивает руку, не рассчитав силу, что поставило под удар равновесие. Надежда остаться незамеченным умерла в тот момент, когда ладонь проскользила вперед по двери.  С грохотом Субин выпадает из шифоньера, в полете успевая зацепить какой-то дорогой костюм рукой. Ладони утыкаются в пол, сам он жмурится и шепотом отборно матерится, в то время как покрасневшее от нехватки воздуха в шкафу лицо стало приобретать более яркий оттенок. Субин не поднимает голову, боясь встретиться с взглядами парней. После этого ему точно достанется от Енджуна. Если бы Бомгю услышал эту историю без продолжения, наверняка бы пошутил про «отработку» проблемы, но теперь секретарю все больше кажется, что это не шутка.  Тишина в комнате повисает как свинцовая туча после недельной жары. Не знаешь, то ли пронесет, то ли пойдет град. Но все же Чхве-младший поднимает глаза на начальника и его брата.  В отличие от Енджуна, Кан не выглядит мрачным. Видимо он слишком шокирован, чтобы что-то говорить.  — Ой, ахаха… — Субин поднимается с пола, натянуто улыбаясь. — Извините, кажется, я прервал ваш разговор… я искал рубашку, о, вот она, — сгорая от стыда, секретарь хватает левую рубашку с улетевшей вешалки на полу и поднимается с пола как можно быстрее. Сейчас ему нужно убежать отсюда, желательно далеко и надолго.  — Прекрасно справляешься, говоришь? — Тэхен переводит спокойный взгляд с полуголого незнакомца на брата. — Что ж, заметно.  Енджун ничего не отвечает. Жевалки на челюсти едва заметно двигаются. Он точно в бешенстве. Настолько, что ему нечего сказать. Этот раунд он проиграл, и если этот Пэкхен-Тэхен не исчезнет из его жизни так же внезапно, как и появился, то ему явно придется тяжело.  Ловя на себе взгляды, Субин в попыхах выскакивает за дверь, быстро скидав все вещи обратно в шкаф и накинув рубашку. Руки тряслись как при ломке. Это было видно даже невооруженным взглядом, и каким бы спокойным и уравновешенным не пытался выглядеть Субин, кисти портили всю картину.  Пару секунд старший сверлит потемневшими глазами подчиненного, а затем отворачивается от него. Собрав все мысли в один комок, он наконец говорит хоть что-то. — Это не твое дело, Тэхен. Так что вали, то есть, иди отсюда, пока я не вызвал охрану.  — Вот как? — младший удивляется, но все же по-доброму улыбается. Затем следует короткий поклон и он направляется на выход. — Удачи тебе, хен, — Тэхен смахивает то ли волос, то ли несуществующую пыль с плеча директора, а после скрывается за дверью.  Точно. Удача точно понадобится Енджуну, когда он перейдет к наступлению.  *** Как только дверь за ним захлопывается, Субин скатывается на пол. Он учащенно и сбито дышит, умоляя всех богов, чтобы это все оказалось простым сном.  Запомнив с детства, что позор равен разрушению социального статуса, парень возненавидел такие ситуации. Как бы он их ни избегал, почему-то вновь и вновь наступал на эти проклятые грабли. И даже сейчас ему страшно представить, какое о нем сложилось мнение. А что скажет сам Енджун, когда они встретятся? Его рубашка осталась в кабинете, а сам он сидит в расстегнутой рубахе начальника. Единственный приятный бонус в том, что она мягкая. Но и это не спасало ситуацию, потому что Субина снова начало трясти от воспоминания.  Его терзал не только страх быть опозоренным, но и то, почему это произошло. Точнее, из-за кого. Теперь его волновало и будущее Чхве-старшего. А вдруг он правда останется без работы? Хотя, если это и произойдет, у него наверняка останутся деньги на ближайший год жизни. Не сложно догадаться, что он не из бедных.  Парень начинает восстанавливать дыхание и поднимается с пола, оглядывая свой кабинет. И что теперь? Идти обратно и отрабатывать свою оплошность? Извиниться и предложить двойные услуги? Он и правда как какая-то куртизанка. Но что поделать, теперь уже не сбежишь от этого.  Субину на глаза попадается телефон. Он быстро берет его в руки, стараясь найти номер друга. Да, пожалуй звонок Бомгю — лучшее, что может случиться. Младший точно придумает что-нибудь ради товарища. Ну, парень надеется на это.  Стоит пальцу нависнуть над контактом, и вдруг в кабинет стучатся. Субин моментально откладывает телефон обратно на стол и застегивает чужую рубашку. По размеру она подошла идеально, а значит, подозрений вызвать не должна.  Чхве подбегает к двери и раскрывает ее. Он предполагал, что увидит за ней его, но не верил, что такое возможно. Енджун сам пришел к нему? И даже не ворвался без стука? У этих двоих не было принято стучаться, но сегодня какой-то особенно странный день.  — Слушай, секретарь Чхве… — старший хмурится, отводя взгляд в сторону, словно для него сложно такое говорить. Енджун не зол и не расстроен. Он напряжен, но не настолько, чтобы вызвать какой-либо страх.  — Директор… — подчиненный удивленно смотрит на парня перед собой, не зная, может ли спрашивать что-либо и в целом говорить. Но что-то подталкивало извиниться и раскаяться, пусть он и не так сильно провинился. — Извините меня… это больше не повторится, — и Субин наклоняется и держит корпус согнутым пару секунд, а после выпрямляется.  — За что? — едва Енджун успевает удивиться, как тут же расплывается в улыбке. — Отсосать ты и потом успеешь, я, вообще-то, не за этим пришел… — И-извините? — лицо младшего Чхве искривляется. Не ожидав такой прямолинейности в словах, он вздыхает. Ладно, хоть что-то неизменно. Это немного радует, и все же шефу стоит быть аккуратнее в выражениях. Мало ли кто услышит.  — Я хотел спросить… может… вернешь мне рубашку? — Енджун в последний момент передумывает и говорит явно не то, что хотелось бы. Но он не подает виду, а может, так и задумывалось изначально? Секретарь сбит столку, не понимает, как читать его мимику.  — Оу, да, хорошо… а вы принесли мою? — не наблюдая своего элемента одежды в руках у Чхве, парень удивленно моргает.  — Нет, — совершенно простодушно отрывает Енджун. — Отдай сначала мою, потом я принесу твою… а вообще, иди сам переодевайся, я не обязан тебе вещи таскать,  — старший снова злится на ровном месте и фыркает, грозно смотря на Субина снизу вверх. Не ожидая ответа, он разворачивается и уходит, громко шагая по коридору.  Сам Субин в непонимании провожает его взглядом. Пойти сейчас? Наверное, ему нужно дать время, чтобы остыть. Пусть пройдет хотя бы минут десять и он вернется в логово дьявола. Сейчас не до этого.  Секретарь возвращает свое внимание телефону и набирает Бомгю. Гудки продолжаются и затягиваются не на одну минуту. Когда младший не ответил на третий звонок, Субин смирился. Значит, придется наведаться к нему вечером, либо позвать к себе.  Все же от судьбы не убежишь. Чхве спокойно направляется в кабинет начальника. Тот не в настроении, а значит, ничего не случится. Ему не придется переступать через себя и вставать на колени вновь. Теперь дело за малым — переодеться и уйти. Остальное рабочее время пройдет незаметно.  Но, к большому удивлению, в комнате никого не оказалось. Так даже лучше. Субин быстро переодевается и оставляет чужую рубашку на спинке кресла. Ладно, признаться честно, отчасти ему не хотелось ее возвращать. Она пахла Енджуном. Самый вкусный запах из всех, что он когда-либо слышал.  *** Остаток рабочего дня не пролетел так быстро, как хотелось бы. Секретарь слишком много думал. Думал о Тэхене, о возможных проблемах Енджуна, о их взаимоотношениях и о многом прочем. Обо всем, кроме самой работы.  Субин убрал рабочее место за пять минут и буквально убежал из офиса. Его окрикивал коллега, но парень просто скрылся среди машин на подземной парковке. Теперь еще нужно как-то связаться с Бомгю и доложить обо всем случившемся.  ***  Долго ждать звонка в дверь не приходится. С распростертыми объятиями старший встречает Гю, и тот проходит в глубь квартиры, попутно разуваясь.  — А в пакете что?… — секретарь хмурится, с недоверием оглядывая друга. Парень протягивает руку, чтобы забрать черный непрозрачный пакет.  — Ты же сам сказал, что тебе нужен еще сеанс психотерапии со мной, — Бомгю пожимает плечами, словно совсем не понимая претензии.  — Но пиво-то зачем?… — Субин вздыхает. В пакете около десяти банок пива. Такой алко-марафон на этой неделе его печень не переживет, учитывая, что обычно пьют они вместе не больше двух раз в месяц. Ну, у старшего Чхве так. Бомгю пьет чаще.  — Пиво в комплекте со мной идет, извиняй, — Гю закатывает глаза, но затем они загораются от интереса. — Так че там с твоим индюком-Енджуном?  — Индюком? — Субин оглядывается на парня, проходя по коридору на кухню.   — Ну, такой же напыщенный… Субин-а, ты что, вообще в поговорках не разбираешься?  — Это не поговорка, а метафора, болван, — старший вздыхает и отворачивается, чтобы убрать часть холодных напитков в холодильник.  — Ой, умничает тут стоит, — Бомгю цокнул и присел за столик, разглядывая спину товарища. — Так что случилось?  — А… — секретарь набирает воздух в легкие, но вместе с ним и сил. Он никогда не умел сразу и напрямую говорить о том, что его беспокоит, будь то даже элементарная и не постыдная проблема. И сейчас, погружаясь в мутные заинтересованные глаза, парень потерян. Да, это Бомгю. Его друг Бомгю, человек, которому он может доверить все секреты, на которого может положиться и которому может довериться. Эта мысль успокаивает, ведь Бомгю действительно всегда был рядом. А значит, и сейчас он выслушает и поможет.  Субин, постепенно возвращаясь в реальность, начинает учащенно моргать. Чхве-младший делает так же в ответ, но только намного удивленнее и заинтересованнее, чем друг.  — Я слушаю, Субин, —  Гю лишь мягко напоминает, слегка кивая головой.  — А, точно… да… в общем… — парень отворачивается к гарнитуру, открывая баночки и закуски, чтобы разлить напитки и накрыть на стол, — Ты помнишь, что я писал по поводу моего хена?  — Ага, — Бомгю внимательно слушает друга, усаживаясь на гарнитур. — Я не рассказал полноценно… Минхек-хен попросил меня помочь, но для этого нужно было задействовать директора… — хмельной напиток наполняет первый бокал, пока руки произвольно подрагивают. — Ну, я не смог отказать.  — Так… — младший заинтересованно тянет слово и крадет один орешек из тарелки.  — Куда руки тянем? — секретарь аккуратно стукает пальцами по тыльной стороне руки Бомгю. — Ну и пришел я к нему. А он сказал, что придется переспать с ним прямо в кабинете…  — Че… жесть он рисковый, перепихон в кабинете… — Бомгю с презрением кривится, но слушает дальше.  — Вот и я о том же. Ну и начинаем мы целоваться… — губы Субина напрягются, как и все его лицо. Наверное, ему волнительно вспоминать первый поцелуй с Енджуном. Пусть все и закончилось позором для них обоих, он понимает, что, в общем-то, было неплохо. Даже приятно.  — Что?!… — Чхве закрывает лицо ладонями сначала от шока, а затем от отвращения, оставляя щели между пальцев для глаз. — Кошмар какой… ни стыда, ни совести, ни подробностей. — Ну… господин Чхве… — лицо парня приобретает едва уловимый красный оттенок. — Очень хорошо целуется… у него еще такие мягкие и пухлые губы…  — Ой, фу, зачем я вообще спросил… ну че там, че там дальше? — Гю кривится и слезает с гарнитура. — Только не говори, что вы реально в кабинете… — Нет, — моментально отрезает Субин на полуслове, в этот же момент проливая немного пива на поверхность стола из-за маха рукой. — Ой… блин, пиво… ну, не знаю, к счастью или к сожалению, мы не сделали этого.  — Он у тебя такой неромантичный, — младший фыркает. — Вот будь я на его месте, снял бы для нас какой-нибудь дорогой номер в отеле или может мотеле… или к себе позвал бы.  — Но ты не он, — Субин пожимает плечами, пока вытирает разлитый алкоголь. — Я остался без рубашки, еще и на коленях перед ним… нет, я не успел сделать что-либо, потому что к нему пришли.  — Ну и хорошо, что не успел… я бы не стал сосать на работе, — комната наполняется хрустом закуски во рту Бомгю.  — Серьезно? — старший по-настоящему удивляется, оборачиваясь на него. — Я думал ты из тех, кто способен на подобную авантюру.  — Ты думал о том, могу ли я отсосать на работе? — парень за столом хмыкает. — А я думал ты ни о чем кроме работы не думаешь.  — Нет-нет, я не это имел в виду… боже, Бомгю, ты же понял, что я хотел сказать… — он наконец-то садится напротив друга и делает короткий глоток пива. — Вкусное. — Не оправдывайся, Субин, я понял, что ты думал о том, отсосу ли я на работе.  — Придурок, — Субин шипит и не сильно стучит по голове собеседника. — Я вообще-то не договорил еще.  — Ай! Больно же, блин… — младший трет место удара. Ну а в чем он не прав? Субин и так все сказал. Хотя на самом деле ему просто нравится злить его. Но сама мысль… довольно странная.  — Переживешь. Короче, стучатся ему в кабинет. Директор сказал мне лезть в шкаф, ну я и полез… К нему пришел какой-то Кан Тэхен, они обсуждали компанию… Мне было так интересно, что я выглянул в дверную щель. Все было хорошо, а потом я начал терять равновесие, ну и… — рассказ, сопровождаемый пережевыванием арахиса в соленой глазури, резко прерывается постыдной паузой. — И я выпал из шкафа…  Бомгю давится пивом и начинает кашлять. Кашлять скорее наигранно, чем так, как оно есть на самом деле. Но Субин полностью понимает его. Он бы отреагировал так же, будь он на месте младшего.  — Блять? — Чхве ошеломленно смотрит на друга, сомневаясь, может ли высмеять его на месте. — Ты просто взял и вывалился на пол?..  — Да… —  секретарь, стыдясь, трет переносицу. — Я не специально… Но их лица… Это пиздец, Бомгю, самый настоящий…  — Я уже понял, — парень опускает взгляд. Субин не сразу понимает его выражение лица, но затем до него доходит. Гю вот-вот рассмеется. Стоит им только пересечься взглядами, и его смех оглушающе раздастся по комнате, словно взрыв бомбы.  Так и происходит. Бомгю начинает заливаться смехом, так сильно, что его лицо краснеет. Кажется, он придумывает штуки, но не может их рассказать, поэтому смех усиливается, а внешнее состояние парня ухудшается.  — Мда, не уссысь со смеху, — Субин делает глоток и обиженно дует губы. Он и сам не заметил, как перенял это у Енджуна. Когда тот строит из себя обиженного забавы ради, тоже дует губки. Черт. Даже сейчас он думает о нем.  — А вообще, иди сам переодевайся, я не обязан тебе вещи таскать,  — старший снова злится на ровном месте и фыркает, грозно смотря на Субина снизу вверх. Не ожидая ответа, он разворачивается и уходит, громко шагая по коридору.  Чхве вздыхает. Почему он так обошелся с ним сегодня? Не сказать, что он обиделся. Но неужели эта ситуация настолько неприятна ему? Или неприятен сам Субин? А может, он и вовсе никак не нравится ему? Даже внешне.  — Да ну все, Субин, я больше так не буду, — раскаянно строя глазки уверяет Гю, хоть и оба знают, что это не так. Это повторится еще не одну сотню раз.  — Ладно, верю, — парень быстро отходит от мнимой обиды. — Ну и? За что будем пить?  — Эй-эй, постой, не переводи тему… что там с этим придурком? — младший отодвигает бокал от тянущейся руки Субина, явно намеренной произвести звон столкновением посуды.  — Нет, я не хочу это вспоминать… Давай лучше просто выпьем… — Чхве вздыхает. — Я опозорился, а потом он пришел ко мне в кабинет и рассердился за что-то… Не знаю, как завтра на работу пойду… — и он все же сдается, рассказывая все в краткой версии.  — По моему, ему просто было стыдно, поэтому он так обошелся с тобой… — Бомгю задумчиво смотрит на светлую пену напитка. — Сам посуди, ты целуешься с полуголым подчиненным, тут приходит какой-то хуй с горы и начинает тебе что-то предъявлять… Так потом подчиненный еще и выпадывает из шкафа. Ты бы был спокоен?  — Определенно нет, — Субин нервно хмыкает. Его длинные пальцы скользят по мокрому от перепада температуры стеклу, а затем сжимают его едва сильнее. — Но он сказал, что не обязан таскать мне вещи… Разве это так сложно? — кажется, нить былого мнимого спокойствия обрывается именно тогда, когда старший позволяет себе говорить свое мнение. — Я ему буквально прислуживаю, но он не мог донести мою рубашку? Нет, он правда не обязан, но он пришел целенаправленно ко мне, так что мешало взять ее? — Да козлина он. Вот нашел ты себе на голову, конечно… Я в шоке, Субин, — рука касается плеча. — Но я думаю, что все наладится… главное чтобы он помог твоему брату, да?  — Поможет ли он после такого?… — он чувствует, как пальцы младшего сжимают его рукав, но игнорирует это. — Честно, он меня уже достал… Почему из миллионов понравился мне именно он? Где я так согрешил, чтобы вот это чудо на меня свалилось… — парень выделяет «чудо» интонацией.  Возможно, в первое время ему правда казалось, что это чудо. Енджун сочетает в себе и красоту, и ум. Это поразительно редкое комбо, которое наверняка может завоевать сердце любого. И Субин не стал исключением. Первые дни влюбленности ощущались бабочками в животе от одного лишь взгляда в его сторону, но что случилось?  Почему со временем бабочки стали пропадать?  Остался лишь тягостный осадок, оказашийся для него оковами. Он не может сбежать, не может даже противостоять этому. Они тянут его на дно, когда он пытается выбраться, все становится лишь хуже.  Наверное, он сошел с ума. Но ему так хочется Енджуна. Хочется получать игривые улыбки, даже не спрятанные от чужих глаз. Хочется просыпаться в его объятиях в теплой постели каждое утро, а после целоваться. Целоваться до тех пор, пока не опухнут губы, пока не кончится воздух в легких. Пока он не разлюбит Енджуна.  Он хочет просто разлюбить его.  Разлюбить до того, пока все это не произошло. Будет слишком больно отпускать его. Он лучше никогда не получит взаимность, чем ощутит всю боль расставания с ним.  Поэтому это даже к лучшему. Все должно закончиться не начавшись.  — Вот и я хочу знать, почему именно он, — Гю постепенно убирает руку от старшего. Он чувствует, что Субин хочет что-то сказать в эту же секунду. Должно быть, эти слова звучат слишком странно. Нужно перевести все в шутку.  Но он не успевает.  Губы приоткрываются, но Субин так и не успевает ничего сказать. Он встает с места, когда слышит звонок в дверь. Шаги ускоряются, но все же становятся тише с приближением к двери. Кого принесло в такой час?  Прекрасно понимая головой, что это полный бред, Субин все равно надеялся увидеть там Енджуна. Но нет. Это оказался курьер, перепутавший адреса. Забавно. Лучше бы это был директор.  — Ну и кто решил присоединиться к нашему культурному ужину? — парень за столом делает глоток перед вопросом.  — Курьер ошибся, — старший вздыхает. — Я надеялся на большее.  — Надеялся на двух курьеров? — На трех, особенно было бы хорошо, если они все были господином Чхве… — и он запивает свое горе хмельным напитком.  — Тогда тебе придется трахаться с ним в три раза больше, не думаю, что ты потянешь и двух, — младший хмыкает. — Или ты готов доказать обратное? — Как я могу доказать обратное, если господин Чхве всего один, — Субин фыркает, опять удивляясь глупости друга. — Да даже если директоров было бы три, я бы не стал спорить….  — Потому что слабо? — Потому что ты интересуешься не тем, чем надо.  — Значит, не потянул бы, — и Гю тут же получает щелбан, на что долго и громко возмущается. Хотя в конце концов разговор сменяется чем-то не менее захватывающим, как, например, то, почему у такого прекрасного парня как Бомгю до сих пор нет бойфренда. Аргументы старшего из разряда «ты идиот» не воспринимаются всерьез, и тема снова меняется.  Меняется до тех пор, пока младший Чхве не решает уехать домой пораньше. В прошлый раз все закончилось печально, хоть и для Субина, но рисковать он не стал, оставив последнего обдумать все, что было обсуждено.  Поначалу настроение сохранялось после заключительного анекдота про двух геев и добавки, что это он с Енджуном. Да, это заезженная и уже не такая смешная шутка, но упоминание начальника… снова напрягает.  Ему в следующем году тридцать, чем он вообще занимается? Убивается по человеку, который, кажется, вообще не знает ничего о любви? Может, его начальник псих, раз не планирует завести нормальную семью. А может псих здесь только он, потому что двенадцатый раз за день заходит на страничку шефа, чтобы проверить, не выложил ли тот новых записей.  Но на странице все как прежде.  После фотографии бокала в том клубе ничего нового. В тот вечер он был с кем-то. Субин завидует в моменте, хоть и понимает, что вряд ли сможет коснуться старшего так же смело, как тот того желает.  Но, наверное, вселенная все же прислушивается к немым мольбам Субина дать ему еще один шанс. По всей видимости, поэтому он снова идет открывать дверь.  На этот раз ему везет. Конечно, не три доставщика-Енджуна, но большое удивление все равно присутствует. Да, он именно этого и хотел.  — Директор? — Чхве-младший разглядывает уставшее лицо напротив, моментально открывая дверь шире. Ощущение, что алкоголь моментально расщепляется в крови. — Что вы здесь делаете? Он никогда не видел начальника таким. Почему-то тот кажется обезоруженным, раз пришел к нему домой самостоятельно. Вопросов возникает немало, но еще больше появляется мыслей. Не самых лучших и не самых чистых. Некоторые твердят о том, что старший приехал сказать, что он уволен. Другие предполагают, что он просто хочет настоять на своих желаниях. Но все же ему хочется верить, что дело в другом. Субин глупо мечтает о признании в любви. Вот так с ходу, прямо в лицо. Даже если это не так романтично, как хотелось бы, то это все равно лучшее, что может быть. Но… нет. Это нереально.  — Я хотел бы задать себе тот же вопрос, — дорогие туфли переступают порог. — Разве не вы попросили меня приехать?  — Чего? — секретарь удивленно моргает. Розыгрыши точно не в стиле Енджуна, поэтому он серьезно напрягается. — Когда?  — Вы отправили мне смс о том, что ждете у себя дома… Вот я и приехал, — старший смотрит с презрением, а затем улыбается и хихикает. — Что, секретарь Чхве, настолько заработались, что не помните этого? Или может это вас взломали?  — Смс? — Субин чувствует определенный подвох. Но сообщения действительно красуются на его экране. Он ненароком вспоминает, когда в последний раз оставлял телефон без присмотра.  — Я в туалет, — парень вылезает из-за стола, оставляя мобильный разблокированным. Он показывал Гю одну фотографию, пока они обсуждали планы на выходные.  — Давай-давай, булочки сожми, — Чхве откидывается на спинку стульчика и ухмыляется. — Ну или не уссысь по пути.  Субин вернулся через минуту-две. Должно быть, за это время Бомгю успел напроказничать, раз сидел чересчур довольным. И наверное поэтому он почти сразу же уехал.  — Ох, нет… это правда писал не я, но… — секретарь вздыхает и отгибает угол чехла телефона. Только этого ему не хватало. После и без того нервного дня приезд начальника оказывается вишенкой на торте.  — Ясно, что ж… я ехал сюда после работы целых тридцать минут. Мне кажется, должен быть какой-то презент, — и Енджун начинает разуваться, пока младший совершенно непонятно смотрит на него.  — Презент? Не уверен, что я в настроении спать с вами… — он тихо вздыхает и поджимает губы. Да, секс — последнее, чего сейчас бы хотелось. Субину просто хочется уснуть спокойным сном, а проснуться часов в десять, и так, чтобы не надо было идти на работу.  — Спать? — Чхве по-настоящему удивляется, а затем скромно смеется. — Нет, я хотел, чтобы ты предложил провести со мной время иначе… Я не ужинал, но у тебя, судя по всему, не осталось ужина.  Дома действительно не пахло едой. Скорее не выветрившимися духами Бомгю вперемешку с запахом средства для мытья полов. Неаппетитное сочетание.  — Ой… — и Субин теряется. Надо что-то придумать, раз сложилась такая ситуация. Что ему предложить? Может, чтобы он вообще к чертям уехал? — Ну же, секретарь Чхве, ты же не выкинешь меня на улицу голодным и холодным? — старший улыбается. Без привычной надменности, скорее наоборот — как-то жалобно и просяще, будто он самый настоящий кот, которого оставили без крова.  — Ох… — и Субину ничего не остается, кроме как впустить его домой.  Небольшая светлая прихожая встречает Енджуна. Он никогда не был у него дома, поэтому секретарь волнуется вдвойне. Конечно, Субин никогда не верил маминым сказкам, что друзья перестанут с ним общаться, как только увидят беспорядок в его комнате. Но почему-то сейчас это выглядит вполне реалистично, пусть в доме и царит чистота, если не считать кухню.   — Я не стал бы напрашиваться, если бы ты не был мне интересен.  В комнате повисает тишина. Субин глупо рассматривает снимающего пальто начальника, но уже не имея каких-либо вопросов и надежд. Наверное, это он и желал услышать.  «Ты интересен мне». — Это уборная? — старший чуть склоняет голову в бок, засучивая рукава белой рубашки. В глаза бросаются предплечья, усыпанные венами.  — Да… — секретарь говорит немного расплывчато. Может, алкоголь с новой силой бьет в голову, а может опьянен он вовсе и не хмельным.  — И часто ты пьешь по вечерам? — слышится уже из ванной. Енджун моет руки, поэтому из-за шума воды младшему понадобилось время, чтобы понять смысл предложения.  — С чего вы взяли?  — Ты на днях с похмелья болел, разве нет? — директор покидает ванную, закрывая за собой дверь. — Я, может, и не особо внимательный, но такой запах трудно не заметить.  Субин обезоружен. Если начнет сопротивляться, примут за алкоголика.  — Ты что, в запое? Ну или уже приняли.  — Извините, я постараюсь пить реже… — Да пей на здоровье, только ты пиво пьешь, я так погляжу, — начальник пошел в сторону кухни, за ним последовал и младший. — Лучше бы вино пил. Пьешь тут гадость всякую с кем-то, а как со мной бокальчик выпить, так это ты против. Обидно, знаешь ли.  — Может у меня есть причины не пить с вами, — секретарь фыркает и успевает удивиться собственной борзости.  — И какие же? — Енджун садится на обитый тканью стул со спинкой, закидывая ногу на ногу. Субин чувствует моральное давление. Или артериальное. Быть может, ему даже нравится чувствовать напряжение от директора. Кончики ушей краснеют. А может выдать все как есть? Сказать напрямую, что он ему так сильно нравится?  Какова вероятность, что Енджун примет его чувства?  Такой Енджун, улыбающийся как настоящий искуситель. Хитер мерзавец. И ведь ничего не поделаешь.  И все же младший набирает воздух в легкие. Бомгю рассчитывал на это, когда писал сообщение начальнику друга?  Слова вертятся на самом кончике языка. Наверное, сейчас бы Субин желал, чтобы Енджун собственноручно, или правильнее сказать собственноязычно, узнал ответ. Пускай он заткнет ему рот, пока он не сказал нечто совершенно бесполезное и лишнее.  — Дело в том, что… — и дыхание спирает. Лицо напротив изображает заинтересованность, и Субин теряется окончательно.