Существо, что сеет хаос

      В кухне повисло напряжённое молчание. Так непривычно после того, как метался туда-сюда Майкл. Все трое смотрели друг на друга, лишь моргая, глазами недоуменно задавая вопрос: «И что теперь делать?». Но точно было понятно одно — показывать статью Уильяму нельзя. Если отец прочитает её, не угадаешь, кто именно попадётся ему под горячую руку.       — Так, газета не должна попасть к папе. Я подумаю, куда её спрятать… — задумчиво подал голос Майк, уже активно размышляя, куда можно закинуть полученную корреспонденцию, а там они что-нибудь придумают, наверное.       Негромко заскрипела лестница, но троица, слишком занятая в этот момент важными размышлениями о прятках для газеты, не услышали этого. Спускался Уилл, необычно поздно сам для себя проснувшийся и сегодня. В последнее время отец всё никак не мог отделаться от мыслей о прошедшем интервью, и даже слова Генри не смогли успокоить его. По ночам они мучили его, полностью заполняя голову, мешая сну завладеть его телом, а пить таблетки так не хотелось… Опять проблемы, снова стресс. А возвращаться к психотерапевтическим процедурам мужчина совсем не желал…       Собрание детей в тот же момент привлекло его внимание. С чего это вдруг они побросали всё и встали над чем-то, увлечённо рассматривая? Афтон никогда не любил, когда кухню использовали не по назначению и задерживались в ней. Поели — и покинули её. Нечего мельтешить перед глазами.       Конечно же, Уильям услышал, что дети собрались что-то прятать от него. И это немало удивило отца. От Уилла здесь были секреты только у его старшего сына, а теперь он и младших на это подбивает?       Мужчина молча нахмурил брови, решив не устраивать скандал сгоряча. Для начала, ему и самому было интересно, что такое затеяли его дети, поэтому, продолжая молчать, бесшумно и неспешно продолжал надвигаться в их сторону.       Сначала Уильям не замечал ничего необычного. Ноги преодолевали ступень за ступенью. Глаза следили за спинами детей. Всё, о чём сейчас думал Уилл, — в очередной раз негромко отругать их за то, что столпились в кухне, хотя они прекрасно знают — в его доме так делать нельзя. Уже привычное дело. Даже сам отец свыкся с этим, повышая голос в такие моменты лишь на автомате. Но то, что увидел мужчина после, заставило его резко остановиться на лестнице, осторожно замереть.       Глаза зацепились за мелькнувший краешек газетного листа. Прекрасно понимая, что именно оказалось у них в руках, Уильям почувствовал, как по телу начала разливаться едва различимая, лёгкая дрожь, перемешанная с нетерпеливым любопытством. Узнать всё прямо сейчас — вот, что незамедлительно хотел Уилл.       С трудом преодолевая разгоревшийся внутри себя жаждущий огонь, отец сжал пальцами перила. Оставаться спокойным, не показывать буйные эмоции — дети не должны этого видеть. Для них мужчина всегда останется строгой, невозмутимой и холодной личностью. Настоящий родительский авторитет. Идеал для подражания. И этот образец воспитания сейчас найдёт, чем заняться детям.       — Спрятать что? — вопрос мужчины раздался прямо у них над головами, и дети разом вздрогнули: Афтон подошёл настолько бесшумно, что никто из них не был к этому готов.       Уильям без лишних разговоров выхватил у Майкла газету, быстрым взглядом осматривая кусочки заголовков, выглядывающих из сложенных листов. Майк побледнел, понимая, что план провалился, так и не свершившись. Сердце ёкнуло, а тело на пару секунд замерло. Впрочем, у брата с сестрой видок был не особо-то и лучше.       — П-пап, э-это… — нелепо заикаясь и пытаясь подобрать слова, начал лепетать Майкл, не смея смотреть Уильяму прямо в глаза — суровый и требовательный взгляд словно прожигал насквозь.       — Хватит, довольно, — сухо оборвал сына Уилл. — Если вы закончили завтракать, будьте добры покинуть кухню и заняться чем-нибудь полезным. Только не забудьте убраться.       Заканчивая свою тираду, отец уже повернулся к детям спиной, уходя в сторону входной двери, небрежно отмахиваясь, как будто освобождал себя от дальнейшей ответственности за их действия, торопился покинуть это место.       — Но, папочка, а как же твой завтрак?! — Элизабет вдруг вспомнила, что мужчина ещё не ел, и крикнула ему вслед.       — Потом. Сейчас это — неважно, — бросил он в ответ. — Меня ни в коем случае не беспокоить. Считайте, что меня нет.       Майкл, Лиззи и Эван проводили растерянными глазами Афтона. В кухне повисла неловкая тишина. Ведь хотели же спрятать газету от Уильяма, а в итоге вышло всё совсем наоборот. Каждый из них знал, что заинтересованность отца обязательно сменится негодованием, и неизвестно, насколько страшным оно окажется… Главное, вовремя спрятаться в своей комнате, чтобы не попасться мужчине в момент его злости.       Переглядываясь, дети продолжали хранить молчание. Что теперь делать? Насколько в доме станет тихо? Папа быстро управится со статьёй, а дальше и гадать не придётся, что их ждёт. Но в кухне действительно стоило убраться: оставшаяся после завтрака посуда так и ждала, когда её помоют. И кто же станет этим счастливчиком?       — Эм… Эван! — вдруг неожиданно подала голос сестра. — Я тут подумала! Мы с тобой давно вместе не играли! Давай-ка пойдём к тебе и поиграем с твоими мягкими игрушками!       Рука Элизабет спешно хватается за запястье Эвана, и та, не дожидаясь его ответа, уводит растерянного брата наверх по лестнице, оставляя Майкла одного. Слыша, как закрылась на втором этаже дверь в комнату мальчика, Майк вздохнул с надрывом, даже больше озлобленно прорычав. И вот опять старший брат остался один, в очередной раз всё спихнули на него. А ведь идея с газетой была именно его, и она могла отлично провернуться. Но у судьбы на парня каждый раз свой расклад. Не в его пользу, конечно же.       Хочешь не хочешь, а выполнить то, что потребовал Уильям, надо. Грязная посуда ждать не будет. Собрав со стола тарелки и чашки, он включил воду и, погружённый в собственные, обиженные, удручённые мысли, принялся за мытьё.       Опустив дверь гаража, Уилл защёлкнул в ней замок. Сейчас мужчине не нужны были лишние уши или глаза. Такой знаменательный момент он желал прочувствовать в полном одиночестве. Вкусить свой дебютный триумф. Вот она, заветная газета, в руках Афтона. Уильям смотрел на неё почти что безумными глазами, не в силах сдержать нетерпеливой улыбки. Внутри всё так и подстёгивало поскорее узнать, что написали про Уилла.       Торопливым шагом приблизившись к рабочему столу, мужчина сдвинул в сторону какие-то чертежи и некоторые детали. Потом, всё потом. Сейчас есть более важное дело. Случай, который привёл его на первую ступень будущей известности. С минуты на минуту он собственными глазами увидит, какой он гениальный инженер и бизнесмен, как хорошо продумал идею с созданием первой в этом городе аниматронной пиццерии, как метко избавил компанию от лишних материальных затрат с помощью пружинных костюмов. И совсем неважно, что их безопасность доказана не до конца. Журналисты об этом и не знали.       И вот, раскрывая страницы и быстро пролистывая одну за другой в поисках сокровенной статьи, Уильям жадно впивался голодными от огромного любопытства и собственного тщеславия глазами в каждое слово, пока не нашёл её. Заветный текст. Уилл забегал до ужаса любопытными глазами по строчкам. Генри ведь убеждал друга в том, что и про него не забудут.       Итак, открылась новая пиццерия. Первый день и наплыв посетителей. Раскрыт интерес гостей. Удивительные звери на сцене. Роботы-аниматроники. Фредбер и Спринг Бонни. Создатель Генри Эмили. Стоп, что?       Мужчина опешил, быстро заморгав ненадолго. Он ведь не ошибся? Они написали только про одного создателя? Афтон начал читать дальше, но уже с ошарашенным видом.       Эмили раскрыл секрет работы аниматроников. Удачная и прибыльная идея с заведением. Предположение на будущий успех Генри. Возможная будущая сеть пиццерии.       Пальцы сильнее сжали листы газеты, что бумага под ними смялась, не выдерживая напора. Да и само тело Уильяма пришло в напряжение. Мужчина не мог оторваться от единственного имени, что было напечатано в статье. Генри. Тот самый друг, который уверял, что их двоих обязательно ждёт успех. Да что двоих? Мужчина прямо говорил, что именно Уилл достоин этого всего намного больше. И что же получается, его так легко обманули?       При мысли об обмане Афтон отшвырнул от себя газету, и она отлетела подальше, к инструментам, лежавшим ближе к настенным полкам. Свирепо засопев, Уильям пытался зацепиться обезумевшими глазами хоть за что-то. В этот момент мужчину с головой охватили эмоции.       Обманули. Уилла обманули. Обвели вокруг пальца. Да и не кто-то, а самый настоящий друг! Забрал все лавры себе, прикрываясь сладкой лестью в его сторону! Да как же так?!       На пол с жутким грохотом неожиданно полетело всё, что оказалось под рукой: детали самых различных размеров, какие-то небольшие инструменты, чертежи и записи. Уильям в беспамятстве и дикой злости, ослеплённый внезапной волной эмоций, начал резкими движениями сбрасывать всё, что видел, из-за чего в гараже поднялся страшный шум, словно здесь орудовал самый настоящий маньяк. И плевать Уиллу, какой беспорядок он наводит. Безумие. Вот, что было важно.       Слыша этот страшный звуковой апокалипсис, доносящийся снизу, Элизабет вздрогнула, побросала плюшевые игрушки, с которыми играла, и как можно быстрее зажала Эвану уши, сама втянув голову в плечи и зажмурившись. Майкл, отставляя на полку последнюю чистую тарелку, чуть не уронил её, как только начал раздаваться кошмарный шум. Отбросив полотенце, старший сын, ожидая, что это случится, позабыв обо всём, кинулся к двери, ведущей на задний двор, чтобы незаметно сбежать, как обычно это и делал, но сейчас для единственной цели — спастись. Все трое детей знали: если отец в ярости, кому-нибудь обязательно прилетит. И под «обязательно» почему-то чаще всего попадал именно Майк. Поэтому вряд ли парень в ближайшие несколько часов вернётся домой. Может быть, к вечеру, когда адский гнев папы спадёт, парень придёт. И уж лучше выслушать очередные нотации про его очередной побег из дома, чем выскочить на глаза и ощутить на себе всю силу родительского рукоприкладства.       Но грохот, разразившийся резко и неожиданно, так же внезапно прекратился. Яростно дыша, Уильям исступлённым взглядом смотрел на то, что сейчас валялось на полу. Все его наработки и идеи пали крахом чуть ли не в буквальном смысле. А ведь достаточно было просто забыть того, кто тебе помогал.       Ощущая, как колотится тело, Уилл, наконец, начал постепенно приходить в себя. Мысли пытались проясниться, но дыхание всё никак не хотело успокаиваться. Мужчина чувствовал своё сердцебиение, будто в его груди завелась напуганная птица, всеми силами пытающаяся выбраться из клетки на волю, но у неё никак не получается.       Следом за волной ярости, оставившей Уильяма, наступила такая же резкая слабость. Ноги могли вот-вот подкоситься, но Уилл тут же оперся ладонью о рабочий стол, а голова поникла. По лбу начал стекать холодный пот, спина вздымалась под тяжёлыми вдохами и не менее лёгкими выдохами.       Свалившись на колени, мутным взглядом Уилл нащупал ручку ящика в столе, открыл его и стал в панике шарить по его углам. Заветная баночка сама выкатилась к нему. Дрожащими руками, едва не роняя лекарство, мужчина открутил пластиковую крышечку и наскоро высыпал в ладонь капсулу, как есть, закидывая её в рот, глотая без воды.       Откидывая баночку обратно и позабыв закрыть ящик, он встал, пошатываясь и опираясь на стол. Перед глазами всё ещё плыло, но кое-как Афтон смог добраться до ближайшего кресла, правда, свалившись рядом с ним, прижавшись к нему спиной и уперев отсутствующий взгляд в потолок.       Головокружение начало сменяться тёмной пеленой. Мир будто исчезал, погружаясь в темноту. Терял ли Уильям сознание или просто засыпал, непонятно. Но в голове всё крутились эти отвратительные статейные строчки. Даже в почти бессознательном состоянии Уилл не мог отпустить обиду на друга. А вдруг теперь про мужчину забудут? Харрикейн начнёт говорить о Генри, а он станет невзрачной, серой тенью на его фоне.       Нет, нельзя… Афтон не может допустить такого. После стольких трудов и потраченного времени. Уильям не мог позволить победить даже своему другу.       Перед тем, как полностью отключиться, он твёрдо решил, что лучшим может быть кто-то один. И этот кто-то — Уильям Афтон.