Существо, что сеет хаос

      — Уилл… — тихо и неуверенно, но всё же подал голос Генри.       Сейчас мужчина чувствовал себя хуже некуда, но, если не поговорит с другом и не попытается вернуть их прежние отношения, станет намного хуже. Выбирать особо не приходилось.       Уилл продолжал показательно молчать. Знал, что тот всё-таки пришёл чуть ли не падать в ноги и просить прощения. Но ничего, пускай-пускай унижается. Нечего было предавать мужчину. Ему даже нравилось, как он неловко и неуверенно пытается подобрать слова для извинений. Даже забавно.       Видя, как тот никак не реагирует, Эмили глубоко вздохнул, понимая, что разговор будет непростым, но что поделать…       — Уилл… — вновь начал Генри. — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь… Знаю, как поступил я сам… Я… Я понимаю, что это тебя задело…       — Понимаешь?! — резко повернулся к мужчине Афтон, чуть ли не срываясь на крик.       Что-то в этих словах задело Уильяма, и он не смог больше выдавать своё показушное безразличие. Сейчас же в мужчине за одно мгновение вскипели ярость и негодование. Из-за нескольких слов, которые должны были смягчить обиду друга…       — Да что ты вообще можешь после этого понимать?! — продолжал изливать свою злость Уилл. — Выждал момент, показался во всей красе, и ни слова про меня! Ни слова! И что теперь?! Пришёл просить прощения, лишь бы твой дружок Уилл не бросал тебя одного с будущим процветанием заведения?! Теперь-то не на кого будет свалить все эти рабочие дела?! Придётся всё делать самому, не так ли?! Зато какая известность Вас ждёт, мистер Эмили! Весь Харрикейн узнает о таком талантливом инженере, как Генри Эмили! Да что там Харрикейн?! Вся Америка!       Уильям распалялся всё сильнее и сильнее, что того начинало уже немного потряхивать. Знакомые симптомы… На лице Генри постепенно проскальзывал ужас, опасение за друга. Злость и гнев делали Уилла довольно нестабильным, он переставал контролировать себя, и, если сейчас не попытаться привести его в чувства, кто знает, что может произойти…       — Уилл, прошу, успокойся! — попытался прикрикнуть на мужчину Эмили. — Пожалуйста, не нервничай!       Это оказалось довольно смелое и неожиданное решение для такого скромного и тихого человека, как Генри. Даже тот ни разу не слышал, чтобы друг повышал когда-нибудь голос, особенно на него. Поэтому, услышав крик, Афтон чуть поумерил свой пыл, удивлённо замолчав. Тряска прекратилась, а значит, приступ, кажется, отступил. Теперь мужчине оставалось надеяться, что ему удастся достучаться до Уилла и переубедить его. Дружба — вот, что хотел сохранить между ними он.       — Послушай… — вновь начал Эмили, когда мужчина замолчал — и лишь нервное сопение указывало на то, что обида не отступила. — Я знаю, как ужасно всё получилось. Журналисты приехали, начали задавать мне кучу вопросов. Я пытался оттягивать время до твоего прихода, даже пару раз постарался упомянуть тебя, но они сразу же переходили к следующим вопросам.       — Что ты им рассказал?! Что они узнали?! — нетерпеливо начал спрашивать мужчина, возмущённо фыркнув.       — Всего понемногу, честное слово! — для правдоподобности своих слов Генри даже выставил перед другом ладони, то бишь смотри, я не вру, всего лишь делал всё так, как ты и сказал. — Но потом пришёл ты. Не волнуйся, они увидели тебя, всё поняли и обязательно напишут о нас двоих как о владельцах семейного бизнеса, вот увидишь! Не могут же они после знакомства с тобой просто взять и пропустить тебя!       — А тебе-то откуда знать?! Ты теперь у нас звезда! — выпалил в ответ Уильям и снова обиженно отвернулся.       Вновь повисло тяжёлое молчание. Уилл нервно продолжал смотреть вдаль, слегка подёргиваясь, стараясь сдерживать свой внутренний гнев, подстёгивающий выплеснуться наружу. Генри виновато смотрел другу в спину, не решаясь подобрать более правильных и нужных слов в такой сложный момент. Казалось бы, ну, что за мелочь? Обижаться из-за этого? Про пиццерию всё равно напишут, и о ней узнает ещё больше людей. Необязательно же упоминать конкретно его. Но мужчина знал, что именно это и было важно для Афтона. С самого начала их задумки Уильям больше всего был уверен в успехе франшизы, горел желанием сделать из неё успех. И именно на идеи Уилла опирался он, именно в это и хотел верить. Верить в своего единственного друга.       — Прости меня, Уилл… — только и нашёлся, что сказать мужчина. — Я облажался…       Эмили вперил поникший взгляд в ноги, а его плечи поникли. Что ещё Генри мог сейчас сказать? Только самые обычные извинения. Попытки извиниться. И надеяться на то, что его простят. Может, не сразу, через какое-то, даже долгое время, но, может быть, простят. Даже за такую важную для кого-то мелочь.       Услышав в голосе друга самое настоящее раскаяние, на лице мужчины промелькнуло удивление, и на мгновение он задумался. Может, и правда, он погорячился с выводами? Что если тот и правда не мог поступить никак иначе, кроме как просто-напросто отвечать на вопросы журналиста, не растягивая их ожидание? Разве когда-нибудь Афтон замечал за Эмили звёздную болезнь? Ведь с самого начала Генри всегда прислушивался только к Уильяму, будь то типичный вопрос с местом расположения заведения или же тем, кто лучше всего подойдёт компаньону-медведю. Именно Уильям всегда был для Генри авторитетом. Его другом.       И что получается? Может, зря Уильям надумывал на Генри такое? В сердце кольнула игла вины. Неприятно. Это чувство оказалось не из лучших. Даже противно. Не для Уилла, однозначно. Но и прощать вот так не хочется. Всё же ощущение того, что перед тобой чуть ли не на колени опускаются, моля о снисхождении, — очень даже приятно. Больше похоже на некую лесть. А значит, можно немного и помучить друга, не так ли? Щепотка лести ещё никому не вредила. Приятной, сладкой лести.       Мужчина повернул голову в его сторону, наблюдая, как вина в очередной раз охватывает лицо. Зелёные глаза боялись встретиться со взглядом напротив, увидеть в нём осуждение и отрицание, осознать конец всего.       — Что такое? Боишься остаться один и не справиться с успехом, который тебя ожидает? — предательски начал снова давить на больное он, полностью повернувшись к Эмили и нахмурившись.       — Это — не мой успех… — сдавленно, уже тише ответил Генри, всё так же не поднимая глаз и сжимая своё запястье пальцами.       — Что-что? Повтори… — во взгляде Афтона сверкнула любопытная, хищническая искра.       — Это — не мой успех! — неожиданно громко для самого себя выпалил друг, наконец вскинув голову. — Ничего бы у меня не получилось без твоих идей и планов! Я всего лишь самый обычный механик! И если бы я тогда не согласился с тобой, так бы и продолжал заниматься этой мелкой механической рутиной! Прости, Уилл! Я вообще не понимаю, чего эти журналисты так прицепились ко мне!       Казалось, что мужчина был готов вот-вот сорваться, не выдерживая собственных эмоций. А Уильям даже и забыл, что ещё недавно обижался и злился на Генри: настолько его поразило то, что он сейчас услышал. Внутри всё так и затрепетало от осознания того, каким жалким себя считает друг без Уилла, что аж весь полученный результат приписывает именно ему. Стало до ужаса приятно. Да, Генри, ты абсолютно прав. Ты правильного мнения о своём друге, — говорило внутреннее Я мужчины, умоляло слушать в свой адрес ещё больше подобного, лишь бы только его хвалили. От таких слов и голова могла пойти кругом. Если уже не шла…       Но всё же что-то внутри Уильяма после услышанного заставило снизойти до неожиданного для него самого прощения. Как мало надо ему — довести до подобного унижения, возвыситься за чужой счёт… И вот Уилл уже вовсе и не злится, а даже, наоборот, очень рад, что его лучший друг убеждён в том, что «Семейная закусочная Фредбера» — заслуга только его одного, и никого больше. За это можно и простить, так уж и быть. Может, и правда, зря мужчина погорячился?       На плечо Генри вдруг легла рука друга. Мужчина вздрогнул, робко и непонимающе подняв на того глаза. Что за неожиданный жест, особенно от него?       — Ладно, ладно, — удивительно легко улыбался Афтон, будто и не было ещё несколько минут назад этой ссоры и обид. — Подумаешь, не расспросили меня. Я и правда, зря погорячился. Это всё не стоит никаких обид.       Взгляд Эмили приободрился. Было видно, как всё тело мужчины встрепенулось, как только он услышал, что Уильям его… прощает?.. Значит, они всё ещё партнёры и, что самое главное, друзья? Все сомнения и страхи Эмили рассеялись, как только он увидел эту неожиданную улыбку. Но если бы только Генри знал, что за этим удивительным «прощением» скрывается, на самом деле, утверждение за счёт других, эгоизм и бесконечный поиск выгоды. Ох, Генри, как жаль, что ты ещё ничего не понял…       — Так, значит, мир?.. — неуверенно протянул Уильяму тот свою ладонь, всем своим существом надеясь, что такого у них больше не повторится.       — Мир, — ответил другу Уилл и крепко пожал протянутую руку.       Сегодня между ними и правда воцарился мир, но надолго ли? Мужчина в очередной раз бросил пыль в глаза одной лишь «искренней» улыбкой и «правдивыми» словами. Чего ни сделаешь ради собственных целей. На что ни пойдёшь, лишь бы этот мир подчинялся только тебе одному. Неизвестным остаётся лишь одно: насколько далеко может зайти Уильям, продолжая дёргать за ниточки и обманывать людей? И действительно ли всё всегда будет идти так, как он того захочет?