40 дней пустых зеркал

ДА ВСЕ ВЕРНО

Арсений Дорога до Воронежа оказалась долгой.Ночь медленно опускалась на трассу, превращая всё вокруг в тёмное полотно с редкими вкраплениями фар встречных машин.Антон проспал большую часть пути, устроившись на пассажирском сиденье так, что его колени были поджаты, а голова упиралась в стекло.Его лицо казалось расслабленным, почти детским. Музыка из его плейлиста наполняла салон мягкими звуками.Я был удивлён тем, насколько совпадали наши вкусы: большинство песен вызывали у меня приятные ощущения и хорошие воспоминания из молодости.Пару раз я тихо подпевал, чтобы не разбудить Антона, но всё равно каждый раз ловил себя на том, что украдкой бросаю взгляд на его спящее лицо За окном мелькали огни заправок и редкие вывески придорожных кафе, подсвечивая дорогу вкраплениями жёлтого и белого. Я заехал в круглосуточный магазин и купил адреналин, потому что чувствую что засыпаю, несмотря на то что поспал. Вернувшись в машину я с характерным звуком открыл баночку, выбрал нужную передачу и сосредоточился на вождении, стараясь не отвлекаться, хотя мысли иногда всё равно улетали куда-то далеко. Антон… Когда мы наконец въехали в Воронеж, ночь уже полностью вступила в свои права.Город встретил нас мягким светом уличных фонарей и редкими прохожими, спешившими по своим делам.Я невольно улыбнулся: этот город всегда казался мне каким-то домашним, даже если я проезжал здесь транзитом. Подъехав к отелю, я аккуратно припарковался и выключил двигатель.В машине стало тихо, и я некоторое время просто смотрел на Антона.Ему явно было тепло и уютно, несмотря на то, что сиденье машины вряд ли можно назвать самым комфортным местом для сна — Антон, — я потряс его за плечо. — Мы приехали. Он приоткрыл глаза, заморгав, будто пытаясь понять, где находится. — А? Уже? — сонно пробормотал он. — Да. Пошли, заселимся и спать. Войдя в отель, нас встретила уютная атмосфера: деревянная стойка ресепшена, несколько диванов с мягкой обивкой, журнальный столик с разбросанными журналами и крошечная зона с кофейным автоматом.На стенах висели картины — городские пейзажи, выполненные в тёплых тонах.Всё было максимально просто, но при этом очень приятно глазу. мы быстро оформили заселение. Антон едва волочил ноги, кивая администратору с таким видом, будто может уснуть прямо на стойке. Наш номер оказался небольшим, но чистым и функциональным.Две односпальные кровати с белоснежным бельём стояли вдоль противоположных стен.Между ними — небольшой прикроватный столик с ночником.У окна — письменный стол, на котором стоял миниатюрный чайник, пара чашек и поднос с чаем и сахаром. Шторы были тяжёлыми, плотными, тёмно-синими, и, когда их закрывали, становилось совсем темно.На стене напротив кроватей висел телевизор, под ним стоял небольшой шкаф.Всё было оформлено в нейтральных тонах: мягкие бежевые стены, светлая мебель, тёмный ковролин на полу. В ванной комнате тоже всё было на уровне: чистая, современная, с душевой кабиной и большим зеркалом над раковиной.Даже запах был свежим, без привычного для многих отелей налёта старой мебели или слишком навязчивого освежителя воздуха. Я успел напомнить Шасту переодеться, прежде чем он упал на кровать и мгновенно вырубился. Я тоже долго не задержался — усталость давала о себе знать. Антон Я спал всю дорогу как убитый. Было странно, но чертовски удобно. Почему? Вообще непонятно. Видимо, с хорошим человеком и на иголках нормально устроишься. Арс вообще классно рулит — спокойный, уверенный. Да и музыка у него отличная. Плейлист идеально лёг на моё состояние. Очнулся от того, что меня кто-то тряс. Сначала не понял, где я и что происходит. Голова дёрнулась, волосы замялись на одну сторону, лицо перекосоеблено. Я приоткрываю глаза — передо мной Арс. Что-то говорит, а я тупо пялюсь на него, пытаясь собрать мысли в кучу. Мы приехали? Уже? Кажется, он подтверждает, но я всё ещё в тумане. Еле волоку ноги в сторону отеля. Сам отель нормальный, даже уютный. Стойка ресепшена деревянная, мягкий свет ламп, диванчики, картины на стенах. Арс что-то говорит администратору, а я стою рядом и тупо киваю, будто всё понимаю. На самом деле готов завалиться спать прямо тут. Когда наконец добираемся до номера, я прям в одежде падаю на кровать. Она такая мягкая, что хочется провалиться в неё и исчезнуть. Но не тут-то было — Арс тут как тут. — Переоденься сначала, — говорит он. Голос тёплый, но командный. Я что-то бурчу под нос, но всё же встаю, натягиваю на себя что-то более подходящее и снова падаю обратно. Забота, блин. Хы. Какой-то он слишком хороший. Ну, слишком правильный. Добрый) Арсений Мы проснулись около десяти утра, когда мягкий свет уже заливал комнату.Первым делом я посмотрел на часы и понял, что пора будить Антона, если мы не хотим опоздать. Он, конечно, ещё спал, свернувшись калачиком и укрывшись одеялом так, — Вставай, Шаст, сегодня важный день, — сказал я, осторожно тронув его за плечо Антон что-то невнятно пробормотал, переворачиваясь на другой бок и плотнее закутываясь в одеяло — Ну, ещё пять минут, — выдавил он, едва разлепив глаза. Я только вздохнул и без лишних церемоний стянул с него одеяло — Нет, времени нет.Поднимайся, не маленький уже. Он вздрогнул от прохлады и недовольно замычал, но понял, что отступать некуда.Я усмехнулся и отправился в ванную, оставив его Через полчаса мы уже ехали по тихим улицам Воронежа.Антон наконец окончательно проснулся, но выглядел слегка напряжённым.Его лицо было серьёзным, взгляд устремлён в окно, как будто он прокручивал в голове все возможные сценарии встречи.Я не стал его отвлекать, дав ему время собраться с мыслями. Антон Так забудьте, что я говорил про его доброту. Потому что утро начинается с того, что он без всяких церемоний стаскивает с меня одеяло. Причём делает это с таким видом, будто я ему что-то должен. — Поднимайся, не маленький уже, — командует он. Да, не маленький, Арс. Может, переспим? Эта мысль врывается в голову неожиданно, как выстрел, и тут же я хочу отмахнуться от неё. Но нет, она остаётся. Как и он, стоящий надо мной с этим строгим, но тёплым взглядом. Я всё-таки встал. Накинул на себя футболку, начал одеваться дальше. Шмотки привычно лёгли на тело, но внутри всё как-то перекручено. Волнительно, будто экзамен сдаю. Руки дрожат, но не так, чтобы заметно. Просто внутри всё скачет. Я пытаюсь собрать мысли. Вроде понимаю, что сейчас произойдёт: пойдём, узнаем, подтвердим. Но на самом деле не могу до конца в это поверить. Это как если бы ты зашёл в комнату и увидел, что кто-то оставил для тебя подарок. Он вроде твой, но ты не уверен, что имеешь право его открыть. Мама звонит. Классно, ага. Не вовремя только. Сбрасываю, даже не глядя на экран. Вообще не до неё сейчас. Арс уже одет, выглядит, как всегда, спокойно. Мне бы его уверенность. Ну, или хотя бы половину. — Готов? — спрашивает он, и я киваю. На самом деле нет. Но разве это важно? Арсений Когда мы подошли к детскому дому, нас встретила женщина средних лет, которая представилась главной воспитательницей.У неё были добрые глаза и усталая, но тёплая улыбка, которая сразу создавала атмосферу доверия. — Вы нас ждали, — начал я, пожимая её руку. — Да, конечно.Проходите, — сказала она, жестом приглашая нас в свой кабинет. Антон шёл рядом, немного позади меня, и, кажется, старался оставаться как можно более незаметным.Но я чувствовал его напряжение: плечи подняты, руки в карманах, взгляд то и дело метался по сторонам. В кабинете царила уютная атмосфера: деревянный стол, несколько стульев, шкаф с папками и цветы на подоконнике.Женщина предложила нам присесть и начала неспешный разговор.Она задавала Антону вопросы, уточняла детали, проверяла документы.Я видел, что он старается держаться спокойно, но его руки выдавали волнение — он то сжимал их в кулаки, то теребил край рубашки. — Да, всё верно, — наконец сказала воспитательница, сверившись с записями. Я услышал, как Антон резко выдохнул, словно всё это время задерживал дыхание.Его глаза округлились, а на лице появилось что-то среднее между облегчением и растерянностью. — То есть… — начал он, но голос предал его. — Да, вы действительно родственники, — подтвердила женщина, улыбнувшись. Я видел, как эта новость потрясла его. Он наклонил голову, избегая моего взгляда, но я заметил, как он нервно откашлялся, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Всё хорошо, Шаст — тихо сказал я, кладя руку ему на плечо. Он кивнул, и я почувствовал, как напряжение в его теле немного ослабло. — Ну что, пишем заявление? — спросил я, кладя руку Антону на плечо. Он кивнул, стараясь выглядеть уверенным, но я видел, как в его глазах мелькают тревога и волнение. Ладонь, которую он положил на стол, слегка подрагивала. Женщина терпеливо помогла нам заполнить все необходимые бумаги. Её голос звучал мягко, она будто старалась не накалять обстановку. Антон всё время молчал, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Я сидел рядом, иногда отвечая за него, если он замешкался. Когда всё было готово, воспитательница собрала бумаги и сказала: — Нам нужно немного времени, чтобы проверить всё и подготовить ответ. Подождите пару часов, мы вас вызовем. Антон кивнул, но я заметил, как он начал нервно теребить край рукава. — Может, перекусим? — предложил я, пытаясь отвлечь его. — Да, давай, — тихо ответил он, не поднимая взгляда. Мы вышли из здания и отправились в небольшое кафе неподалёку. Заведение оказалось уютным: деревянные столы, приглушённый свет и запах свежевыпеченного хлеба создавали ощущение уюта. Мы заняли столик у окна, откуда открывался вид на небольшой парк. Антон заказал себе чай и пирог, а я — кофе и сендвич. Ему явно было не до еды. Он сидел, задумчиво глядя в окно, иногда перемешивая ложкой чай, но не делая ни глотка. Заговорить с ним или нет? — О чём думаешь? — спросил я, стараясь не нарушать его личное пространство, но всё же дать понять, что я здесь, если он захочет поделиться. Блин, я хуею с того как мне важно его состояние. — Просто… странно всё это, — ответил он, наконец взглянув на меня. — Я не думал что когда то буду искать его, а тут все так сразу — Это же хорошо, верно? — я улыбнулся. Он кивнул, но его глаза снова устремились куда-то вдаль. Я понял, что ему нужно больше времени. Постепенно он всё же взялся за свой пирог и, видимо, начал возвращаться в реальность. Мы перебросились парой фраз о дороге, о кафе, о том, насколько в Воронеже вкусные булочки. Я не стал углубляться в разговор, понимая, что сейчас ему нужно пространство. Через час мы вернулись в детский дом. Женщина встретила нас с папкой в руках и тёплой улыбкой: — Всё готово. Ваше заявление одобрено. Антон замер, словно не веря услышанному. — Значит, я могу узнать? — спросил он, почти шёпотом. — Да, конечно. По нашим данным, Ярослава забрали в 2010 году. Его семья сейчас проживает в Санкт-Петербурге. Фамилия у него осталась прежней. Я услышал, как Антон резко выдохнул, словно до этого момента затаивал дыхание. — У нас есть его фотография, хотите посмотреть? — добавила воспитательница. Антон кивнул, и она протянула нам снимок. На фотографии был мальчик лет 10, с такими знакомыми чертами лица, что сомнений не оставалось. — Питер… — тихо произнёс Антон, разглядывая фото. — Найдём его, — сказал я, твёрдо. Антон удивлённо посмотрел на меня. Я найду его в соцсетях. Точнее попрошу Веру. Девочки в соцсетях способны найти человека, зная его размер ноги. А тут и имя и фото Антон Когда мы подъезжаем к детскому дому, меня начинает трясти. Сначала едва заметно — где-то в пальцах, как будто просто замёрз. Но потом дрожь поднимается выше, в плечи, в грудь. Я не ожидал такого, если честно. Арс идёт рядом, чуть впереди. Иногда бросает на меня короткие взгляды, как будто проверяет, не развалюсь ли я прямо здесь. Наверное, он хочет что-то сказать, но молчит. И правильно делает. Хотя, если бы он вдруг признался в любви, это было бы неплохо. Правда, я бы, наверное, упал в обморок. Нас встречает женщина с добрыми глазами. Она выглядит нормальной — не слишком строгой, но и не сюсюкающей. Её взгляд немного успокаивает, но ненадолго. В кабинете она задаёт мне вопросы, и я отвечаю, стараясь не заикаться. На удивление, справляюсь. Паспорт не забыл — уже победа. Арс сидит рядом, и его спокойствие действует на меня, как плед в холодную ночь. Оно не обжигает, не давит, а просто есть. И этого достаточно. Когда женщина наконец говорит: — Да, вы действительно родственники Меня будто кто-то огревает по голове. Мир замирает. В груди начинается какая-то каша из эмоций, неразбериха. Радость? Страх? Облегчение? Всё сразу. И всё слишком. Блять. Просто без комментариев. Я хватаю фотографию, которую мне протягивают. На снимке мальчишка лет десяти. Моё сердце колотится так, что я уверен: Арс слышит это. — Это он, — говорю я, почти шёпотом, глядя на фото. Он похож на меня. Только он более массивный и крепкий. А я в детстве был тонким и хрупким, как листок бумаги. Руки дрожат. Взгляд бегает от фото к Арсу. И его лицо, спокойное, но внимательное, словно якорь. Главное — не развалиться прямо сейчас. Арсений Мы поблагодарили воспитательницу, которая тепло улыбнулась нам на прощание, и вышли из детского дома. Улица встретила нас тихим шорохом листвы и мягким вечерним светом, будто город сам знал, что для нас это был важный день. Антон шел рядом молча, держа в руках папку с копиями документов и фотографией. Я замечал, как он то и дело взглядывал на неё, словно боясь, что это всё окажется сном. — Устал? — спросил я, стараясь заговорить, чтобы снять напряжение. — Немного, — ответил он, не отрывая взгляда от своих ног. — Тогда правильно мы решили остаться ещё на ночь. Ты как, поужинать хочешь? — Не знаю, — пожал он плечами, но по его виду было понятно, что аппетита нет. В отель мы вернулись уже в полной тишине. Лишь звук лифта и наших шагов по коридору нарушал этот молчаливый диалог. Войдя в номер, Антон сразу же сел на кровать и вытащил из папки фотографию. Он внимательно рассматривал её, словно хотел запомнить каждую черту лица мальчика. Я понял, что ему нужно побыть одному с этим. — Я в душе, — сказал я, кивая на дверь ванной, — зови, если что. А лучше приходи ко мне в душ Бля че за хрень у меня в голове. Недотрах Антон едва заметно кивнул, не отрывая взгляда от снимка. Я дал ему время. После душа я вернулся в комнату и увидел, что он всё ещё сидит в той же позе. Его плечи были слегка напряжены, а взгляд устремлён куда-то вдаль, будто он видел перед собой не только фотографию, но и целую историю, которая была с ним связана. — Всё будет хорошо, Шаст, — тихо сказал я. — Мы всё сделаем. Его тихий ответ был почти не слышен: — Спасибо, Арс. Я выключил свет, оставив только прикроватную лампу. Антон улёгся на свою кровать, отвернувшись к стене и залип в телефон Я лежал читал книгу. Шастун на соседней кровати сидел в телефоне. Тёплый свет лампочки над моей головой мягко освещал страницы, создавая вокруг уютный ореол.В комнате было тихо, если не считать редкого шороха Антона.Его лицо озаряло слабое голубое свечение. Мне комфортно. Кажется я счастлив. Почти. Поближе бы… Через полчаса я отложил книгу на прикроватную тумбочку и выключил лампу. — Всё, я спать, — сказал я, растягиваясь на кровати. — Я тоже, — ответил Антон, убрав телефон и накрылся одеялом. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь приглушённым шумом улицы за окном.Я уже почти погрузился в сон, когда Антон внезапно заговорил: — Как думаешь, он обо мне знает? — Не знаю, Шаст, — ответил я честно. — Но это не главное. Главное, что теперь ты знаешь, где он. Антон ничего не ответил, лишь кивнул и закрыл глаза. Я слышал, как его дыхание постепенно выравнивалось.Ему удалось заснуть, но я никак не мог уснуть. Мой взгляд упал на фотографию Ярослава, лежащую на прикроватной тумбочке между нами. И тут случилось то, чего я не ожидал даже от самого себя.Неконтролируемое движение.Я протянул руку к Антону и лёгкими движениями коснулся его волос.Они были мягкими, немного растрёпанными после насыщенного дня. Мы найдём его, Шаст. Я тебе обещаю. Я поспешно убрала руку, вдруг осознав, что делаю.Сердце забилось быстрее, но вместе с этим в груди поселилось странное ощущение тёплого покоя. Секунды тянулись, а я лежал, прислушиваясь к звукам его дыхания, пока наконец не заснул сам. Антон Мы выходим на улицу, и я держу папку так крепко, что пальцы начали ныть. Вроде бы хочется её отпустить, но не могу. Как будто если отпущу, всё исчезнет — этот момент, эта связь с тем, что теперь стало реальностью. Арс идёт рядом, пытаясь угадать мои мысли. Ему хочется поговорить. А мне хочется быть одному. Но при этом — чтобы он оставался рядом и успокоил. Вот как это работает? Вроде и не надо говорить, и всё внутри колотится, но если он уйдёт, будет только хуже. Я не захотел ужинать. Когда я сидел в отеле на кровати, фото в руках, время прошло как-то незаметно. Я не мог понять, что я вообще пытаюсь найти в этом снимке. Просто смотреть. Хочется смотреть, как на что-то важное, как на фото арса, ну, почти. Брат. Невероятно. Арс уходит в душ, по пути говорит, что если что, я его зову. Зачем он мне это сказал? Интересно, если я его позову, он выйдет голый или всё-таки в одежде? В голове уже полные картины. Я написал Диме о том, что произошло за сегодня. И я использовал это как повод, чтобы записать Саше гс и рассказать всё о брате. Звучит, как хорошая отговорка для игнора и отстраненности. Как будто это всё оправдано. Какой же я ублюдок. Арсений вышел из ванны в трусах. Ой, ой, ой, главное чтобы не встал. Какой же он красивый. Прямо невыносимо красивый. — Всё будет хорошо, Шаст, — говорит он, выходя, слегка смахивая воду с волос. — Спасибо, Арс, — отвечаю, но внутри всё взрывается. Стараюсь не выдать свои настоящие мысли и эмоции в этот момент, которые вообще не связаны с Яриком. Я просто не могу сейчас думать о нём, хотя на самом деле всё перемешалось. Он просто идеален. И это раздражает. Даже книгу читает как-то красиво. Как так вообще можно? Я ложусь спать, и хоть закрываю глаза, но заснуть не могу. Крутится в голове всё — Ярослав, детский дом, Арс. Его взгляд, когда он на меня смотрел, как трогал за плечо, как его голос звучал спокойно, уверенно, но в нём было что-то ещё. Его слова, они как плед — накрывают и успокаивают. Я почти засыпаю, когда вдруг чувствую лёгкое прикосновение к волосам. Моё сердце делает сальто, но я притворяюсь, что ничего не заметил. Что это было? Зачем он это сделал? Может, мне это показалось? Представим, что мне просто приснилось. Но что, если нет?