Camellia

*pov:Lisa*

             Я вошла в сверкающий атриум «Camellia» — престижной ювелирной империи, которую мой дедушка построил с нуля.       Звук моих отполированных каблуков, ударяющихся о мраморный пол, вызвал рябь в офисе, перемежающуюся эхом, которое, казалось, возвещало о моем прибытии. Головы поворачивались, шепот затихал. Для коллег я была не просто наследницей; я олицетворяла силу и амбиции их будущего.       Когда первые лучи солнца проникали через огромные стеклянные окна, освещая замысловатые узоры сверкающих драгоценностей в выставочном зале, я почувствовала знакомый прилив решимости, разливающийся по венам.       И да.       Это была моя территория, мой холст, и каждое украшение было мазком кисти в шедевре, который я стремилась создать.       Я вживалась в роль выдающейся наследницы с юных лет. Мой дедушка, проницательный провидец с талантом распознавать идеальные драгоценные камни, научил меня важности упорного труда и дисциплины. Он никогда не обращался со мной мягко; часто напоминал, что в этом мире бриллианты могут быть одновременно и красивыми, и жестокими. Под его руководством я научилась не только искусству изготовления ювелирных изделий, но и тонкостям лидерства и инноваций.       Но это потом.       Ведь сначала я была обычным ребенком. Счастьем в семье. Любимой внучкой. Но с моим ростом мне начали внезапно напоминать, что я не просто дитя, а одна из наследниц крупной компании.

**Flashback:**

      В большом особняке, где я жила, где высокие стены и замысловатые лепные украшения рассказывали истории о богатстве и наследии, каждое утро золотой свет струился через высокие окна.       Я вставала с улыбкой, которая могла осветить самую тёмную комнату. Из своего окна я смотрела на мир за его пределами — игровую площадку смеха и радости. Дети моего возраста бегали и играли, их смех разносился по воздуху, как музыка, но для меня их игры были далёкой неизвестностью.       Моя комната, полная плюшевых игрушек и ярких цветов, была моим убежищем, но я часто чувствовала себя птицей, запертой в позолоченной клетке. С каждым мгновением моё сердце ныло от желания присоединиться к остальным, почувствовать траву под ногами и ветер в волосах.       Я стояла на цыпочках у окна, прижимая руки к прохладному стеклу, мои яркие глаза искрились тоской, когда я наблюдала, как соседские дети гоняются за бабочками и перепрыгивают через лужи.       Но в особняке были свои правила, и их соблюдала моя мать, которая обладала всей грацией и строгостью.       В один из таких дней, когда я широко улыбаясь повторяла за детьми на улице, моя мать, одетая в сшитый на заказ костюм и несущая на своих плечах бремя семейного наследия, вошла в комнату с властным видом.       — Лалиса, дорогая, — сказала она, схватив мягкую щетку и проведя ею по моим взъерошенным волосам, — пора готовиться к уроку. Скоро придет твой репетитор.       Нахмурившись, я быстро покачала головой.       — Но мама, — захныкала я, сдерживая слёзы, — я хочу поиграть! Разве я не могу просто немного повеселиться? Хоть совсем немного?       Моя мама опустилась на колени, чтобы встретиться со мной взглядом, но вместо того, чтобы разделить моё разочарование, выражение её лица стало жестче, словно укрепляя стены, которые окружали нас обеих.       — Лалиса, — сказала она твёрдым, но мягким голосом, — ты наследница великой компании. У тебя есть обязанности, которых нет у других детей.       Она замолчала, слегка прищурив глаза, словно оценивая вес своих слов.       — Игры никогда не будут для тебя на первом месте.       Слова матери повисли в воздухе, как тяжёлое облако. Мой мир казался несправедливо маленьким, когда ожидания матери опутывали меня, как цепи. Я начала чувствовать, как слёзы текут из глаз, каждая капля — маленький кусочек моего детства, ускользающий прочь. Смех детей снаружи отошёл на второй план, сменившись звуком голоса матери, эхом отдававшимся в сознании, напоминая мне о моём долге, о виде прилежной и спокойной, которое я должна была сохранить.       — Пожалуйста, мама, — раздался мой голос тихо, едва громче шёпота. — Всего один день. Разве я не могу просто один день поиграть?       Выражение лица матери на мгновение смягчилось, но вскоре тяжесть моих обязанностей снова затмила его.       — Лиса, один день ведёт к другому. А это ведёт к халатности, и я не могу этого допустить.       И после этого разговора я больше уделяла время учёбе, занимаясь только ею. Но бывали моменты, когда я поглядывала за играми, но это были лишь мгновения, которые навсегда останутся в моей памяти.       В памяти той семилетней Лалисы.

***

      В общем, моя репутация властного, делового лидера была заслуженной. Я всегда считала, что уважение — это то, что заслуживаешь, а не дается. Встречи были моей вотчиной, а мой острый интеллект и стратегические прозорливости делали меня грозным присутствием за столом переговоров. Когда я говорила, люди слушали — мои слова часто были пронизаны пронзительной ясностью, которая прорывалась сквозь шум всей болтовни.       Я встряхнула головой и протёрла глаза, выходя из кабинки лифта и замечая через открытый этаж коллег, которые усердно работали, не вынимая голов из своих рабочих столов.       Пробираясь через лабиринт кабинок, я почувствовала, как тугой галстук стесняет мне дыхание. Нахмурившись, я ослабила его, отчаянно нуждаясь в намёке на свежий воздух в этом оживлённом микрокосме амбиций.       Наконец, я вошла в свой кабинет — святилище, украшенное эскизами мерцающих дизайнов и фотографиями нашей семьи. Кожаное кресло приветствовало меня, когда я опустилась в его объятия, и я на мгновение закрыла глаза, позволяя бремени ожиданий немного отступить.       — О, ты пришла, — знакомый голос прорвался через мой краткий момент одиночества. Это был Ёндэ, моя правая рука и глава отдела маркетинга, который ввалился в мой кабинет, не дождавшись приглашения.       — Конечно, я пришла, — закатила я глаза, — о чём ты вообще говоришь?       — Ну, после вчерашнего я думал, тебе стоит остыть и остаться дома. Мало ли на кого сорвёшься, а лишний конфликт тебе не нужен.       Он немного замялся, и я хмуро придвинулась ближе к своему столу.       — А что вчера произошло? Всё нормально.       — Зря я тебя вчера послушал. Нужно было того репортера вывести за границу, — вздохнул Ёндэ, потом отошёл к окну. — Знаешь, есть чувство, что этот хмырь создаст нам проблемы. Даже сейчас ты сонная, переночевала в гостинице, а дома Дженни, которая не знает ничего.       — Это вызвало бы ещё больше подозрений. А вчера я просто поговорила с ним и объяснила, что стоит держаться подальше от моего, — поставила я ладонь на стол и криво улыбнулась.

*pov:Jennie*

      Я прислонилась к прохладной мраморной стене особняка, взгляд был прикован к замысловатым узорам на полу внизу, резко контрастирующим с суматохой в моём сознании. Кожа потемнела под глазами — остаток вчерашней бессонной ночи.       Я наконец вышла из ванны, чувствуя лёгкое ослабление. Взгляд сразу упал на диван, который оставался пустым. Вздыхая, я прошла дальше и начала спускаться с роскошной лестницы. Тишина обширного поместья окутала меня, как саван. Богатое дерево и полированные поверхности блестели в приглушённом свете, струящемся через высокие окна, но я не чувствовала утешения в этой привычной обстановке.       Как всегда, те, у кого течёт кровь Манобан, были заняты на работе, а другие оставались уединёнными в своих комнатах, погружённые в свои собственные миры.       Я спустилась на первый этаж и вошла в большой зал. Тут же у меня перехватило дыхание, когда я увидела суетящуюся девушку. Её движения были грациозными и в то же время торопливыми, как будто она всё ещё привыкала к бремени быть частью нашей семьи. От неё веяло невинностью, но сердце моё шептало сомнения.       В мгновение я сжала кулаки — странное и нежеланное чувство нахлынуло на меня. Это было абсурдно. На самом деле я была женой Лалисы, но здесь стояла молодая девушка, вероятно, вдвое моложе меня, которая казалась непринуждённой, будто не замечала, как разрушает чужую семью, и этим самым выводила меня из равновесия.       — Кхм, — прочистила я горло, придерживая кулак ко рту. Селия оглянулась и быстро протёрла руки.       — Доброе утро, госпожа, — пробормотала девушка, а её глаза засияли. Я лишь кивнула в ответ. Прошла и села в кресло, наблюдая за девушкой, которая была занята уборкой, двигаясь с изяществом, заставляющим меня чувствовать себя старше своих лет.       — Ты ничего не помнишь, значит? — резко спросила я, слова вырвались раньше, чем я успела их сдержать. Девушка подняла глаза, удивление промелькнуло на её тонких чертах.       — Да. Я могу вспомнить лишь лицо Лисы. Она спасла меня, а всё остальное мне неизвестно, — ответила она, её голос был ровным, но с ноткой неуверенности.       Гнев. Я чувствовала жар от сдерживаемых эмоций.       — Лиса? — подняла я одну бровь, затем медленно подошла к ней. — Для тебя она — Госпожа Лалиса Манобан.       Слова вырвались, резкие и громкие, эхом отразившись по периметру. Селия замерла, мелкая дрожь пробежала по её телу.       — Руби Джейн, — прозвучал мягкий мужской голос, и я быстро повернула голову, увидев на лестнице дедушку. Он хмуро взглянул на нашу сцену, и я, отпрянув, пошла навстречу.       Его властное присутствие изменило динамику в воздухе, как капля чернил в чистой воде.       — Пойдём посидим на террасе, — обратился он ко мне. Я почувствовала, как внутри закипает негодование, но всё равно подчинилась.       Когда мы устроились в креслах на террасе, залитых солнцем, с видом на раскинувшиеся сады, я отвернулась от него, притворяясь, что любуюсь цветущими розами.       Старшина семейства прочистил горло, и этот звук отвлёк меня от потока мыслей.       — Ты сегодня не совсем в себе, — заметил он, его глубоко посаженные глаза будто искали ответы в моих глазах, пока я избегала его взгляда.       — Я в порядке, дедушка, — коротко ответила я.       Он тихонько усмехнулся. Это застало меня врасплох, и я наконец встретилась с ним взглядом.       — Брак, — начал он, его голос был с оттенком теплоты, что бывало редко, — это сложный танец. Бывают моменты, когда вы не понимаете друг друга, моменты, когда на сердце тяжело от сомнений.       Я вздохнула, понимая, к чему он клонит. Напряжение в плечах немного ослабло.       — Всё хорошо. Я просто... я чувствую, что что-то не так. С этой Селией.       — Доверие — краеугольный камень любых отношений, Джейн. Твоя жена любит тебя, и я могу тебя заверить: Лиса не сделала бы ничего, если бы не была уверена, что это решение к лучшему.       — Я знаю. Но дело в том, что Селия не внушает доверия. Я вовсе не ревную, к вашему сведению.       — Ты обеспокоена, и это другое. Ревность, сама по себе, лишена причины, — не унимался старина. Он наклонился вперёд, и его выражение лица стало серьёзным. — Если ты не доверяешь этой новенькой, что в тебе заставляет так себя чувствовать?       Его слова задели меня глубже, чем я ожидала, распутывая мысли, которые я пыталась скрыть.       Я замолкла. Селия даже своего имени не помнит, но, по-моему, в её тоне было слишком много невинности, слишком много сладости, которая казалась надуманной.       — Ответа нет, — прошептал он, откинувшись назад. — Между вами недосказанность, а эмоции от этого лишь накаляются. Говори с ней не со злостью, а с любовью. Выражай свои чувства открыто. Брак — это не только гармония; это совместное преодоление диссонанса.       Я глубоко вздохнула, чувствуя, как солнечный свет греет мою кожу.       — Я поняла, — сказала я, заставляя себя слабо улыбнуться.       Конечно, я всё понимаю. Но в нашем фальшивом браке нет ни совместного принятия решений, ни гармонии в целом.

***

      После разговора я поднялась по широкой лестнице. В голове прокручивались слова дедушки об ответственности, любви и жертвах. Мне хотелось дистанцироваться, стряхнуть с себя всё, но это было не так просто.       — Дженни! — Голос прервал мои мысли, вернув меня в настоящий момент. Это была Розанна, глаза её сверкали озорством. — Что с лицом?       — Я просто устала, Розэ, — ответила я, выдавив улыбку.       — Я же знаю, что это не так, — криво улыбнулась она в ответ. Чёрт, она тоже думает, что я ревную? Но это не так!       — Слушай, — начала я, но Розэ перебила меня, махая руками.       — В последнее время дома как-то напряжённо. Так что пойдём по магазинам? Я приглашу ещё и Фрейю.       Вздохнув, я кивнула с смирением.       — Ладно, дай мне просто… переодеться, — сказала я, поднимаясь по оставшимся ступенькам. Сердце было тяжёлым, но разум, зацепившийся за перспективу прогулки, обнадёжил — возможно, немного отвлечения могло бы помочь.

***

      Через несколько мгновений я появилась, одетая в стильный наряд, который едва соответствовал моей обычной эстетике, но идеально подходил для публичных мероприятий. Когда мы собрались в большом фойе, Розэ и Фрейя выглядели непринужденно гламурно. Чеён родилась в этой семье и, конечно, знала, как подавать себя, а Фрейя, на мой взгляд, отражала её стиль.       — О, неужели ты тоже пойдёшь? Думала, после вчерашнего твой досуг закончится на том, чтобы плакать в подушку, — как только я присоединилась к ним, услышала я слова Фрейи.       — О чём ты? Что вчера произошло?       — Да ничего, — Розэ вздохнув, прошла вперёд, а Фрейя вцепилась мне в плечо и шёпотом продолжила: — Твоя жена дома не ночевала. Знаешь, как я волнуюсь за ваши отношения.       Она усмехнулась мне в ухо и ушла. Я осталась стоять, чувствуя очередное раздражение.       Я чувствовала себя не в своей тарелке, как и все, запрыгнув в роскошный внедорожник, принадлежащий нашей семье. Этот автомобиль идеально соответствовал нашему статусу.       — Розэ, вот я и Руби говорю, что беспокоюсь за них с Лисой, честно говоря, — в машине Фрейя продолжила с нескрываемой улыбкой. — Вы вообще можете видеться, когда Лиса всё время работает? Вы когда-нибудь слышали о балансе между работой и личной жизнью?       Я замолчала, позволяя весу этих слов устояться.       — Фрейя, все мы знаем Лису, и бесполезно её учить. Но моя сестра не только заинтересована в работе, но и в Дженни, — влезла в разговор Чеён, подмигнув мне. Я благодарно улыбнулась ей, выровняв дыхание.       Однако игривый вопрос Фрейи, казалось, отражал мои собственные страхи.

***

      Когда мы наконец прибыли, блестящие витрины магазинов манили. Манекены, одетые по последней моде, заполняли окна, и из ниоткуда я почувствовала вспышку камеры, когда мы ступили с автомобиля и сразу же вошли внутрь.       Обычно в такие моменты моё сердце бьётся очень сильно — не от волнения, а от опасений и головокружительного давления общественного внимания. Люди слишком заинтересованы в чужой жизни. Мне кажется, они интересуются жизнью публичных людей, потому что хотят понять, как живут другие, особенно те, кто добился успеха. Так я думала, когда работала в отеле.       Мы вошли в эксклюзивный бутик, и каждое выставленное украшение, казалось, нашептывало истории о роскоши и красоте, но для меня оно было пустым.       — Джен! Посмотри на это! — Розэ подняла потрясающее бриллиантовое ожерелье, его блеск завораживал. — Тебе нужно это примерить!       — Ох, я не думаю. Слишком уж оно... тяжёлое на вид, — скривилась я, отодвигая украшение.       С каждым мерцающим кольцом и каждым свисающим ожерельем я чувствовала, как бремя семьи Манобан становится всё ощутимее.       Мысли множились, и мне становилось всё труднее поверить, что я действительно часть всего этого. И если Лиса решит отстраниться, мне снова придётся привыкать к своей обычной жизни.       Это всё так давит на меня.       Ожидание. Думать о том, когда Лиса воспользуется мной и бросит, добившись своей цели.       — Эй, — голос Фрейи вернул меня к реальности. — Ты в порядке? Ты как будто где-то в другом месте.       — Всё хорошо, — слабо улыбнулась я, но мой ответ лишь забавлял её. Она развернулась и пошла к Розэ, а я, стараясь выровнять дыхание, считала про себя.       Раз. Два. Три.       Внезапно среди болтовни в бутике я услышала голос, зовущий меня по имени. Он звучал знакомо, и я невольно вздрогнула. Мой инстинкт сработал, я быстро повернула голову, и мой желудок упал, когда я увидела Дохёна.       Меня охватила паника, и, не задумываясь, я отошла от всех, приблизившись к нему.       — Что ты здесь делаешь? — прошептала я, нервно поглядывая на девочек.       Он встретился с моим взглядом, и на его лице была смесь беспокойства и решимости.       — Я нашёл вас через связи. Знаете, как это бывает. Вы невестка семьи Манобан, а папарацци повсюду.       — Конечно. Папарацци. Но я думала, ты обещал держаться подальше от всего этого? — выгнула я бровь, пытаясь сохранить самообладание.       Парень немного замялся, нахмурился и начал:       — Я приехал сюда не для того, чтобы сделать пару фоток, госпожа. Всё сложнее. Вчера вечером несколько машин преградили мне путь на улице. Я как раз выходил из закусочной, когда... Лалиса Манобан с серьёзным видом подошла ко мне. Она... предупредила меня держаться от вас подальше.       Сердце моё упало, тяжело дыша в груди.       — Что? Она угрожала тебе?       Серьёзность его слов потребовала мгновения, чтобы осознать. Холодок пробежал по спине. Да, Лиса всегда была властной, но это было нечто иное. Она никогда не действовала так открыто... или мне так казалось.       — Госпожа Манобан фактически заблокировала мне путь. Она появилась из-за машин, её лицо было бурным, ветер развевал её волосы, как будто она сама была бурей, — сказал Дохён, покачав головой в недоумении. — Я никогда не подумал бы, что столкнусь с такой ситуацией...       Я молчала, не зная, что ответить.       — Слушайте, я знаю, что она любит вас, но это чертовски напугало меня. Я слежу за вашей парой, но я никогда не видел госпожу Манобан такой.       — Думаю, Лиса неправильно что-то поняла. Извини, я обязательно поговорю с ней, — сказала я, хотя мои мысли уже кружились в хаотичной смеси.       Вдруг он нежно схватил меня за руку, привлекая внимание.       — Хорошо. Но я пришёл сюда не для того, чтобы жаловаться вам. Мне просто показалось, что вам нужно быть осторожной, — его слова заставили меня резко нахмуриться и забыть про остальных. — Есть люди, которые хотят контролировать каждый аспект вашей жизни, ваших отношений. Я не могу не думать, что если они так относятся к другим, как они будут обращаться со своими близкими?       Моё дыхание участилось.       — Послушай, это не касается тебя, — отодвинулась я, вырывая руку.       — Да, я понимаю, — сказал он, его уверенность как будто рассеялась. Дохён отступил, его голос стал тише. — Если я понадоблюсь, я всегда готов прийти на встречу.       Прежде чем я успела ответить, он ободряюще кивнул и скользнул обратно на улицу. Я же замерла на мгновение, и тяжесть его предупреждения тяжело легла на плечи. Я просто уставилась на стеклянную витрину с драгоценностями, ощущая взгляд со стороны.

***

*Pov:Lisa*

      Я сидела за своим столом, и мягкий гул офиса то усиливался, то затихал, словно далёкое радио. Мои глаза отяжелели, и я на мгновение поддалась соблазну быстро вздремнуть, прислонив лоб к прохладной поверхности стола.       Ночь в гостинице не принесла мне сна. Я прокручивала в голове все свои действия и слова, но не могла спокойно отдохнуть.       Внезапная трель телефона прорвалась сквозь туман. Это был дедушка.       — Возвращайся в особняк. Это важно.       Я потерла глаза, и его слова ещё больше спутали мои мысли.       — Дедушка, что-то случилось?       — Не о чем беспокоиться, но ты мне нужна здесь, — его тон был мягким, но настойчивым. Как всегда.       Я кивнула, несмотря на расстояние между нами, и только потом подала голос.       — Хорошо, я скоро буду.       С усталым вздохом я собрала свои вещи, вышла из кабинета и пошла через лабиринт суетящихся офисных работников.       Когда я направилась к выходу, мои шаги эхом разносились по коридору, и каждый из них отдавался тяжестью. Однако, когда я собиралась открыть двери на парковку, мой взгляд упал на знакомую фигуру в главном офисе — высокий силуэт, роющийся в бумагах.       Я хмуро засунула одну руку в карман брюков, а другой приоткрыла дверь кабинета дедушки.       — Хуго? — позвала я, позволяя любопытству пересилить усталость.       Старший брат поднял взгляд. На его лице появилась улыбка, такая яркая, как солнце, пробивающееся через окна офиса.       — Ох, Лиса. Ты что-то хотела?       Даже на его лице, полным удивления, смех казался танцующим в его глазах. Это заставило меня ещё сильнее нахмуриться.       — Что ты ищешь? Ты кажешься... суетливым.       — Просто искал кое-какие вещи для встречи, — пренебрежительно махнул он рукой.       Прежде чем я успела ответить, Хуго, не объясняя причин, начал собирать стопку бумаг и запихивать их в портфель, как будто от этого зависел весь его мир. Он повернулся и поспешил к двери, не посвящая меня в подробности.       — Ты домой собралась?       — А? Да, дедушка пожелал, — Хуго пристально посмотрел на меня, затем кивнул, хлопнув меня свободной рукой по плечу. И ушёл.       Это было странно.

***

      Поездка в особняк показалась мне более долгой, чем обычно. Мысли закружились, когда я обдумывала странное поведение брата, но сонливость постепенно одолела меня.       Когда я подъехала к особняку, припарковалась и сделала глубокий вдох, пытаясь развеять усталость. Ведь перед дедушкой я никогда не хотела показывать свою слабость или потребность в отдыхе.       Я вошла в большой вестибюль, и мои каблуки резко стучали по мраморному полу. Этот звук, казалось, отражался от темно-синих стен и роскошного декора.       Именно тогда я заметила служанку, стоявшую возле широкой лестницы. Её хрупкое тело почти сливалось с тенями. У меня перехватило дыхание. Селия была ошеломляющей на первый взгляд. Её тёмные волосы ниспадали, как водопад чернил, на бледные плечи.       Каждый бы захотел быть ближе к такому телу, но во мне не было таких потребностей. Я не чувствовала жар или возбуждение.       По правде, в моём уме была только работа, а похоть никогда не стояла для меня на первом месте.       — Селия, — мой тон был прямым, почти обвиняющим. — Ты что-нибудь вспомнила? — слова вырывались с резкостью, которая прорезала воздух.       — Добрый день. Нет, я... я ничего не помню, — пробормотала она, её голос был едва громче шепота.       Ненасытное любопытство подстегивало меня задавать больше вопросов.       — Даже не старалась вспомнить? Например, причины, из-за которых бежала в тот день?       Каждый вопрос падал, как тяжёлые камни, беспощадно и безжалостно. Глаза её расширились, стеклянный блеск непрошенных слёз начал собираться в уголках глаз. Руки служанки дрожали, пальцы теребили ткань её униформы, словно пытаясь скрыться от натиска моих требований.       — Я не знаю! Я помню только, как обратилась к вам, а потом просто проснулась у вас, и всё исчезло.       Я хотела продолжить, надавить сильнее, ведь читала, что такие методы помогают. Но когда слёзы начали течь по щекам Селии, мой собственный фасад дал трещину. Вид девушки, дрожащей и потерянной под тяжестью собственного замешательства, потянул меня ко дну.       Прежде чем я осознала, что делаю, я шагнула вперёд и неловко обняла её. Маленькое тело девушки быстро прижалось ко мне, как если бы она ждала этого.       — Мне жаль, — пробормотала я, слова казались мне странными на языке. Я действительно почувствовала сочувствие.       В этот момент входная дверь распахнулась с громким скрипом, и Дженни с остальными девушками вошли. Тёплый поток их присутствия наполнил пространство, и оживлённая болтовня стихла, когда они увидели сцену перед собой.       Я почувствовала, как глаза Розэ расширились от удивления, и она обменялась понимающим взглядом с Джен, которая не сводила глаз с происходящего.       Но прежде чем момент мог затянуться слишком долго, я отпрянула от Селии, отступив назад, как будто внезапное осознание того, что я сделала, ударило меня.       — Простите, — Селия вытерла слёзы с щёк и отошла. Я тяжело сглотнула. Я всё ещё не знала всей истории этой девушки, но в тот момент я осознала, что непреднамеренно перешла черту.       — Откуда вы? — наконец спросила я, обращая взгляд к сестре.       — Вопрос встречный: почему ты дома в такое время? — выгнула бровь Розэ, заставив меня закатить глаза.       — На это есть причины. А вы?       — Это не твоё дело, — прежде чем Розанна успела ответить, Дженни вмешалась, её голос был холодным, а взгляд не отрывался от меня.       Но прежде чем я успела возразить, с верхних этажей раздался голос старца:       — Лиса, Руби, в мой кабинет, — его тон был властным, голос требовал уважения и подчинения.       Мы обменялись взглядами, которые в одно мгновение передали больше, чем любые слова. Я нахмурилась ещё сильнее, когда мы шли бок о бок с Дженни, а тишина между нами натянулась, как канат, по которому мы не хотели ступать.       Войдя в просторный кабинет дедушки, мы были встречены тяжёлым предвкушением. Дед, человек, чьё присутствие заполняло комнату, сидел за массивным дубовым столом, сцепив пальцы, как будто в глубоком размышлении.       После того, что казалось вечностью молчания, дедушка заговорил.       — У меня важное событие в другом городе завтра, — его голос был ровным, непоколебимым, но в нём чувствовалась какая-то тяжесть. — Я хочу, чтобы вы двое поехали туда.       Я хмуро подняла взгляд.       — Но это ведь не обязательно. Если вы о мероприятии в Инчхоне, по поводу партнёрства, — выпалила я. И почувствовала взгляд Дженни, которая совершенно не понимала, о чём идёт речь.       Дедушка холодно посмотрел на меня, его лицо было непроницаемым.       — Дело не в необходимости, Лалиса. Дело в репутации. Ты мой представитель, а Руби Джейн — твоя законная жена. Конечно, вам стоит посетить это мероприятие.       — Но... — начала я возражать, но дедушка резко опустил ладонь на стол, и громкий звук быстро привёл меня в себя. — Хорошо. Мы поедем.       — Вот и славно, — сразу улыбнулся он, вновь соединяя руки. — Выедете сейчас. Погуляете по Инчхону, а завтра вернётесь после мероприятия.       Я кивнула и взглянула в сторону, и в глазах напротив горела неумолимая потребность получить объяснение. Дженни не отрывала взгляда, не пытаясь скрыть свои чувства — в них было всё: недовольство, гнев, но главное — вопросы, множество вопросов, на которые будто ответы были у меня. Хотя я сомневаюсь в этом.