За гранью понимания тебя

— Ты хочешь рядом со мной чувствовать себя несчастным? Чонгук был груб и жесток. Его резкие движения бёдрами заставляли Тэхёна шипеть и напрягаться каждый раз с новым поступательным движением. Чонгук, пока тёрся своим членом между бёдрами парня, искусал всю его шею, он придерживал Тэхёна за талию, второй рукой мужчина схватился за грудь и сжимал мышцы, будто пытался объём почувствовать, и его настойчивость в касаниях взывала в парне к забытым ощущениям. Тэхёну всё происходящее не нравилось, как Чон и сказал, ему неприятно, но от настойчивого прикосновения к груди и ощущения зубов на загривке вспыхивало всё нутро, одаривая Тэхёна чем-то похожим на удовольствие. Он извращенец, раз его тело реагирует на настолько болезненные воздействия. Когда Чон сжал ладонь на его ягодицах, Тэхён не смог сдержать громкого вскрика, и в ту же секунду мужчина перевернул парня на спину и навалился сверху. Он смотрел в покрасневшее лицо писателя, который смотрел в ответ с ледяной ноткой, скаля зубы. Чонгук улыбнулся и схватил чужой член, он сжал кулак так сильно, что орган быстро стал тёмно-бордовым, а всё тело Тэхёна подскочило и затряслось. — Отвечай, когда я спрашиваю, — рыкнул Чон и сильнее смял тэхёново естество. Парень скорчился от боли и схватился за напрягшуюся руку мужчины, он царапал его и всеми силами пытался убраться из-под директора, который надавил на его раскрасневшуюся грудную клетку, прижав парня к постели. — Так тебе хочется? Чтобы было больно? Чтобы ноги сводило от невыносимых ощущений? Отвечай, — Тэхён не мог даже звука выдавить из-за боли в паху. Он правда допустил мысль, что его член вот-вот лопнет, и эта мысль разбудила в нём силу. Тэхён замахнулся и резко ударил Чона в скулу, высвободившись, он попытался сползти с кровати, но его схватили за лодыжку и потянули обратно. Чонгук был настолько раздражён, что даже его возбуждение прошло. — Нет же, — глубоко дыша в шею Тэхёна, Чонгук крепко держал его в своих объятиях. — И так ты тоже не хочешь… — Мудак, — сбитое дыхание потихоньку приходило в нормальное состояние, Тэхён сглотнул и постарался сдержать вопль от боли внизу. Всё его тело просилось в холод, просилось подальше от сумасшедшего, но головой он понимал, что не дано ему спрятаться. Чон его не отпустит. — Нахрена?.. — выдохнул он растерянное. Он не понимает действий мужчины. Не понимает этой нежности, которая проступила в поведении директора, что принялся гладить его кожу торса и бёдер еле уловимыми движениями. Не понимает, зачем быть таким противоречивым: если решил причинить вред, тогда на этом и закончи; но сейчас мужчина дышит тихо ему на ухо и до мурашек по телу одаривает нежными касаниями. Неужели он испугался? Если так, то чего именно: реакции или возможных мыслей на его счёт? — Я изначально сказал, что лучше избить. Но тебе же похрену, тебе лишь бы получить своё. Ты добился, чего хотел? — а что он хотел? Тэхёну никогда не понять Чон Чонгука. Как бы близко он его не узнавал, одно останется без изменений: Чонгук недосягаем для нормального понимания. Нужно быть таким же психом, чтобы его хоть немного понять. — Тэхён, я уже говорил, чего хочу. Вырубай свой пофигизм, когда ты со мной. Иначе я правда совершу ошибку, — шёпотом прохрипел Чон и уткнулся в волосы за ухом парня. Он крепче его обнял, и Тэхён чётко ощутил, как в его позвоночник упёрлось что-то твёрдое. «Грёбаный псих…» — мысленно ужаснулся он, когда осознал чужое возбуждение. Чон хмыкнул, будто услышал его мысли, он положил свою голову на плечо писателю и попытался взглянуть на того, но Тэхён отвернулся. Чонгук жёсткой хваткой развернул чужую голову и завладел бездушным взглядом безэмоциональностью Тэхёна. — Рядом со мной ты должен отпускать аскетизм и принять всё, что я даю тебе. Ты меня понял? Тэхён захотел ответить отрицательно, но мужчина изменился в лице, похолодев, чем заставил парня проглотить отказ и молча кивнуть. Чон ближе наклонил его голову и поцеловал в подбородок, а после и до губ добрался. Их поцелуй был жестоким, Тэхён чувствовал металлический привкус на своём языке, но он не хотел думать, чья это была кровь. Он не стал сопротивляться ни поцелую, ни тому, что Чон положил его на матрац и, взяв в большую ладонь их пенисы, принялся небрежно водить по всей длине. — Чёртов мудак… — слетело с губ Тэхёна, когда Чон мягко сжал его головку и неторопливо спустился рукой вниз. Мужчина склонился к парню и начал целовать его. Сначала шею, целовал каждый сантиметр, не упускал ни одного участка, слега покусывал, опускаясь ниже, к ключицам и груди. Он мастурбировал всё быстрее, всё резче, всё размашистее, одновременно целовал и оставлял свои следы на коже парня, который подрагивал под ним и тихо стонал, зарывшись лицом в одеяло. Тэхён вновь чувствовал предательское удовольствие, и он не мог ему сопротивляться. Не мог схватить ладонь мужчины и остановить его действия. Он мог лишь сжать кулаки, сцепить зубы на нижней губе и закинуть голову, поддавшись приятному ощущению в своём паху, что будто щекотало его нутро, заставляя трястись и изнывать от желания скорее кончить. Чонгук, целовавший длинную шею парня, смотрел на него, чуть задрав одеяло на лице того. Он видел немного, но закусанную губу мужчина заметил, и потому ускорил темп руки, заставив писателя нервно выдохнуть. И вот, когда мужчина сжал основание члена парня, тот махнул бёдрами и густо излился себе на живот, с его губ слетел протяжный низкий стон, и тело задрожало. Чонгук усмехнулся, внимательно, ничего не упуская, проследил за Тэхёном, который стеснялся и боялся своей реакции. Директор обратил чёрные глаза на сперму, что выплеснулась на живот тому, и, коснувшись густых разводов, он вновь задумался над вопросом: «Неужели он правда даже не дрочит?» — Сука… — только Тэхён хотел возмутиться, как почувствовал тяжесть на своём торсе: на него сели, а с лица резким движением убрали одеяло, и он, нахмурившись, уставился на член, что держал в своей ладони Чон непозволительно близко к его лицу. — Не дёргайся, — приказал мужчина и начал в небыстром темпе водить ладонью по своему органу. Он смотрел на возмущённого парня тёмным взглядом, слегка мычал, доводя себя до оргазма. Тэхён не успел даже шелохнуться, когда на его лицо выплеснулась мутная жидкость с характерным запахом. Чон дышал глубоко с хрипотцой, он сжимал головку своего пениса и смотрел на выражение Тэхёна, который растерялся от произошедшего и не знал, что делать, как реагировать, что сказать. По его щекам потекли капли чужой спермы, они были горячими, и мокрое ощущение от капель странным образом будоражило в парне забытое чувство. Чон же выглядел слишком радостным, и Тэхён хмуро подумал: «Как давно этот псих мечтал так сделать?» — но его перебил голос директора: — Вернёмся к твоей просьбе. Я уже говорил тебе, что буду делать всё, чтобы ты не смел забывать о том, что запретил себе жить. Я действую так, как ты сам хочешь, я поступаю с тобой так, как ты требуешь. Тэхён, — Чон усмехнулся и прижал головку члена к поджатым губам парня, который тут же насупился и мотнул головой, — ты сам изъявил желание, чтобы к тебе относились не как к уважающему себя человеку. Но сейчас ты говоришь, что не хочешь привязываться. Не смеши меня, — выпустил смешок мужчина. Но через мгновение его лицо потемнело и выглядело устрашающе. Тэхён сглотнул и замер на нём пугливым взглядом, он знает, что последует далее. И в подтверждение ожиданий Тэхёна Чон принялся признаваться в истинной причине действий, которые он почему-то не предпринимает, хоть и желает слишком сильно: — Твои чувства ко мне лишь моя прихоть. Твои эмоции моя прихоть. Я могу сделать тебя своим заложником, могу легко уничтожить твою психику, чтобы ты стал овощем: покладистым и послушным, без мнения и воли. В постели я могу разодрать тебя до крови, ровно так же я могу сделать всё нежно и менее болезненно, — все слова были тихими, на грани беззвучного произношения. Он взялся за скулы парня и сжал на них пальцы, Тэхён не нашёл сил сопротивляться, он лежал под Чоном отрешённый и молчаливый, почти даже не дышал. От рук директора на коже чувствовался жар, и тот будто разъедал кожный покров на щеках. Чонгук смотрел на Тэхёна слишком долго и остро, он хмурился и кривил губы, и Тэхён вновь увидел разочарование. — Тебе лучше очень хорошо понимать свои чувства ко мне. Понимать и принимать. Иначе… — Чон выглядел так, будто он задумался. Он расслабленно оглядел тэхёново тело, после склонился к нему и, высунув язык, коснулся им сомкнутых губ парня, раскрыв те, он быстро вставил свой палец, ранее водивший по сперме на лице писателя. Он надавил на язык Тэхёна и заполз несколькими пальцами глубже, будто изучая, не позволил тому даже попробовать закрыть рот. Собственное семя на лице парня придавало его виду слишком пошлый оттенок, а горящий взгляд будоражил в Чоне мёртвых крылатых насекомых. Он хмыкнул и закончил: — Просто не иди против меня. Не забывай наш договор, и ты ещё не вернул мне долг, — он вытащил свои пальцы и размазал слюну по подбородку того. Тэхён же закашлял, но уже через мгновение спросил: — …Так значит, всё произошедшее только что было уроком для меня? — не дал он мужчине сойти на шутку. Этот грубиян причинил ему немалую боль, и Тэхёну хотелось бы понять, зачем. — Что же ты член мне не оторвал-то? Так бы до меня дошло быстрее, полоумное ты животное, — Тэхён, услышав всё сказанное, понимает, что этот сумасшедший мог и не делать ему больно. Он мог донести свою силу и словесно через рот. Парень был на грани паники, и Чон сейчас посмел шутить? Тэхён зол. Раннее, прося избить себя, Тэхён был готов получить пару-тройку синяков, но никак не ожидал испытать страх лишится своего полового органа. — Пошёл… — Нам пора собираться на работу. Не хочешь остаться без достоинства своего, лучше прикуси язык, — заткнул Чон тэхёново негодование и поднялся с постели. Он пошёл в душ, Тэхён же смотрел ему в спину, разгневанно дыша. Он размазал чужое семя одеялом, тоже встал и стал ожидать, когда Чон освободит ванную комнату, но тот открыл дверь и посмотрел на парня. — Тебе особое приглашение нужно? Или ты решился на ещё один заход? «Никогда в жизни сам бы я не захотел спать с тобой, псих».

***

Зайдя в лифт, Чон нажал на кнопку подземного этажа, а Тэхён — первого этажа. Мужчина вскинул брови и посмотрел на невыразительное лицо парня, но спустя секунду тишины он всё же решил поинтересоваться: — Зачем нажал на первый этаж? — А выход из этого здания на каком-то другом? — непонимающе переспросил Тэхён, но Чон усмехнулся и простодушно глянул на него. Он и без слов смог чётко передать то, каким в данную секунду считал Тэхёна. Чонгук смотрел на парня, как на придурка. Безмозглого придурка. Тэхён нахмурился. — Я пойду пешком. — Ах вот оно что. Но зачем? Я на машине… — Я тебя не спрашивал, на чём ты будешь добираться. И что значит: зачем? Как ещё я должен, по-твоему, добраться до работы? — возразил Тэхён и встал спиной к Чону, который рассмеялся. Лифт остановился на первом этаже, и Тэхён быстро покинул кабину с полоумным. Но через мгновение он услышал шаги, Чон шёл за ним как ни в чём не бывало, он убрал руки в карманы брюк и смотрел прямо на Тэхёна, который выглядел растерянно и вопрошающе. — Ты просчитался. Тебе нужно было выйти на этаж ниже, — сказал парень и развернулся, направившись к стеклянным механическим дверям из здания. Но шаги за его спиной не желали стихать, и потому он вновь остановился и развернулся к Чону, который прошёл мимо него, будто они незнакомы. — Зачем ты идёшь к дверям?.. — Не тупи. Конечно же, чтобы выйти отсюда и пойти к компании, — с улыбкой ответил директор, который выглядел слишком самодовольно. Тэхён его не понимал. — Но ты же на машине должен был… — Тэхён, мы опаздываем. И ты не можешь отказать мне. Не можешь запретить идти с тобой. Так что подойди сюда и больше не спрашивай меня ни о чём. — Сейчас я вообще не понимаю тебя. Хватит вести себя так, будто решил стать частью меня… — Ты забываешься, кретин. Я сказал, что стану для тебя неудобным, чтобы ты не смел забывать о своём грёбаном чувстве вины. Ты сам изъявил желание страдать, так что заткни уже свой рот и действуй, как и раньше, либо откажись от своего стиля жизни и предайся чему-нибудь нормальному. Тэхён замолчал. Чонгук разозлился и больше не улыбался. Они шли молча, слишком долго и мучительно. Тэхён даже не допустил мысли спорить, Чон не собирался строить из себя шутника. Он с утра давал понять парню, что на волоске от чего-то ужасного. И ведь Тэхён знал, что тихий Чон равносилен таймеру на бомбе. Знал, и всё равно довёл того почти до взрыва. Тэхён зол на себя, что-то он сегодня разошёлся. Чон прав. Во всём: в высказываниях, в поведении и действиях. Тэхён забылся, ещё как. Он должен был молча подставить своё тело своей карме, и плевать на выходки, он должен был ответить на каждый вопрос, без сопротивления и попытки увильнуть. Чон тот, кто имеет право на всё с Тэхёном, но писатель решил воротить носом, решил, что он может выбирать способ наказания. Смешно. Храбро и безрассудно. Когда они дошли до «City Group», Чон остановился и закурил, а Тэхён пошёл в здание. Он чувствовал на себе взгляд его чёрных глаз, чувствовал, с каким выражением лица на него смотрит директор, но он не стал оборачиваться, не стал задумываться. Поднимаясь в лифте на этаж офиса, Тэхён чувствовал запах табака чоновой сигареты. В офисе не было сотрудников, и Тэхён спокойно смог пройти к своему столу и усесться в кресло, устало выдохнув. Он больше не хотел думать о том, что произошло этим утром. Не хотел думать о сумасшедшем директоре, который вновь смог внушить ему свою силу. Тэхён хотел забыть всё. Он хотел стереть из памяти своё пробуждение и ту боль, которая осталась в его паху. Но вместо этого, он взял свой телефон и посмотрел на незнакомый номер абонента, что звонил в пять утра. Парень знал, кто это мог быть. В прошлом тот человек всегда дозванивался до него с разных номеров, и сейчас эта привычка никуда не делась. Тэхён не стал перезванивать, ещё одну головную боль он не вытерпит.

***

Джи Су отправила адрес фотостудии ближе к полудню. Тэхён в ту же минуту покинул здание компании и поехал в студию, где его будут снимать для рекламы строительного объекта. Он поехал один, но Джи Су сообщила, что на месте его будет ожидать кто-то из компании. Прибыв к зданию, Тэхён быстро разобрался, куда ему нужно идти, и когда он стоял на ресепшне, то замер взглядом на знакомом имени. Девушка пыталась его дозваться, но парень, сильно сжав кулаки, не отрывал взгляда от плаката с изображённым на нём мужчиной и подписью. В его голове ещё слишком живы были воспоминания о вечере в день его последней доставки. Он хорошо мог воспроизвести лицо того фотографа, который наглым образом завлекал его сняться в каком-то личном проекте, и потому сейчас, увидев того же человека, Тэхёну резко стало плохо. То ли на нём сказывается бурное утро, то ли совокупность нескольких событий, но сейчас он слишком сильно хочет разозлиться, развернуться и уйти. Понимает, что не может. Ни не может. Он прекрасно осознаёт, что не имеет права на такой поступок. Потому лишь сжимает кулаки. Но опустив взгляд и придя в себя, Тэхён обращает внимание на девушку и говорит: — Я из компании «City Group», сегодня тут запланирована съёмка… — Да, я знаю, и пыталась всё это время вас дозваться, чтобы подсказать, куда идти, но вы будто уснули, совсем не реагировали, — миловидная девушка-секретарь слегка улыбнулась и вышла из-за стойки. Тэхён промолчал, лишь спрятал взгляд и последовал за тонкой, но от этого не менее элегантной фигурой. — Сотрудник из вашей компании уже ожидает вас в студии. Фотограф тоже заждался, — сказала она, смущённо обратив взгляд на поникшего Тэхёна. Он шёл рядом с ней медленно и тихо, по сторонам не смотрел, хоть на стенах и висели произведения искусства, он, разглядев довольную физиономию Сокджина, решил, что чем скорее он выполнит свою роль, тем быстрее ему удастся уйти отсюда. Они остановились перед дверью в фотостудию, секретарь вдруг развернулась к Тэхёну лицом и спросила: — Вы знакомы с Ким Сокджином? — Нет. — Он так был рад услышать, что именно вы будете моделью. Радовался, подобно ребёнку… Давно я не видела его таким счастливым, — смущённо продолжила она, раскрыв дверь. Тэхён нахмурился, хотел было зайти в светлое помещение, но остановился и поинтересовался: — Как я связан с его радостью? — девушка заморгала растерянно, не найдя, что ответить. Тэхён наверняка был груб, когда спрашивал, но ему искренне хотелось получить ответ. — Мы с ним не знакомы, виделись лишь раз. И я не могу связать мою кандидатуру на эту фотосессию с радостью вашего фотографа. Он… — Тэхён посмотрел в проём студии и увидел оборудование с людьми, которые настраивали свет и что-то обсуждали, он кинул взгляд на секретаря и усмехнулся. Зачем он вообще пытается что-то понять? Надо ему это? Нет. — Спасибо, что проводили. — Вы сказали, что не знакомы с ним. Когда же тогда увидеться успели? — Думаете, люди сразу знакомыми становятся, лишь раз увидевшись? — Вы правы. Но можно вас попросить об одном одолжении? — девушка застыла взглядом на ком-то в студии и грустно выдохнула. Она перевела взгляд на стеклянные тэхёновы глаза и сказала: — Он очень добрый и доверчивый. А ещё влюбчивый чересчур, будьте к нему снисходительны, если он решит завести разговор об… — Никаких разговоров не будет. Наобщались.

***

Он, стоя переодетым в одежду для съёмки и немного накрашенным, погрузился в глубокие думы, вспоминая себя пятью годами ранее и моложе. Когда он стал довольно популярным, и о нём начали выпускать новости, его много раз приглашали крупные компании для подписания контрактов, чтобы в будущем работать вместе. Тэхён знал, что быть писателем, принадлежа определённой компании — это залог его успеха; но также он знал, что это являлось бы его тюрьмой. Условия, прописанные в контрактах тех компаний, почти не отличались друг от друга, но гонорары были разными, и даже так Тэхён не хотел связывать себя такими цепями. Индустрия развлечений — болото, а ему нравились море и океан. Его фотографировали. Раньше он побывал не в одной фотостудии, не у одного профессионала он стоял, разодетый в разную одежду, полностью открывшись перед объективом. Модельная карьера ему бы тоже очень подошла, он манил взгляды любителей и ценителей моды, он приковывал внимание директоров разных модельных агентств, за ним бегали менеджеры и пытались позвать на собеседования, говорили, что условия самые лучшие, что он уже завтра станет самым продаваемым продуктом. Именно продуктом. В больших компаниях развлекательной индустрии нет понятия «человек», есть продукт, который компания раскручивает, в который вкладывает огромные суммы денег, которому предоставляет лучших педагогов, и в итоге чего он становится эталоном. Продукт, на который в будущем имеется высокий спрос. И Тэхён никогда не хотел, чтобы его считали продуктом. Не хотел быть тем, кого бы продавали, рекламировали и взращивали годами. Тэхён сам был директором своего труда. Он сам добился своей популярности, и та популярность отплатила ему узнаваемостью на улицах, хорошим доходом и бòльшими возможностями. Минхо ему всегда говорил, что поддержит любое его решение, будь то контракт в крупном агентстве или начинание модельной карьеры, он был готов на любой тэхёнов шаг. Но тот его быстро успокоил, сказал, что перо — его настоящее и будущее, и никаких других путей своей деятельности он больше не хочет. Минхо, конечно же, принял и такое решение. Он его поддерживал во всём и всегда, и Тэхёну этого было достаточно. Минхо никогда ему не говорил насчёт дохода, не просил подумать о рекламе, не умолял остановиться, когда предел уже был почти достигнут. Популярность, будто корона на голове короля, одаривает обладателя жаждой хотеть большего, желать шире, пока корона не становится чёрной, пока она не начинает давить и чуть ли не осыпаться. Тэхён поздно осознал, что его популярность обрела свой наихудший облик. Резкая вспышка прервала воспоминания о той ночи, когда он шёл по дождливой улице вперёд, прямо к трупу своего друга. Тэхён зажмурился и очнулся. Сейчас он стоял на сером фоне, убрав руку в карман бежевых брюк и смотря прямо в объектив камеры Сокджина, который, сделав фото, принялся смотреть снимки. — Ты очнулся? — его тон был бесстрастным, он листал фотографии, взгляда не отрывая от экрана фотоаппарата. Тэхён слегка опустил подбородок и поджал губы. Он допустил ошибку: его задумчивость была всеми замечена. — Начнём заново? — Что именно? Сокджин оторвал взгляд от экрана и посмотрел на безэмоциональное лицо Тэхёна. Сокджин улыбнулся и объявил перерыв, а сам подошёл к парню и встал на расстоянии вытянутой руки. Сегодня этот мужчина выглядел намного лучше: на нём была тонкая, будто вуаль, накидка, под которой были лёгкие хлопковые штаны и белая майка, а волосы его были расчёсаны и аккуратно уложены. Сейчас Тэхён позволяет себе внимательнее разглядеть мужчину перед собой. Сокджин красив, грех отрицать истину, его черты тонкие, без грубых и резких линий, утончённость его красоты даёт понять Тэхёну, что такой мужчина, возможно, популярен в местах, предназначенных для знакомств. Да и если припомнить, Сокджина прямо при нём бросили, а секретарь говорила, что этот человек влюбчив: и это расточительство. Быть настолько красивым и не иметь рядом любимого человека, наверное, очень вызывающе. Можно подумать, что фотограф нарцисс или самовлюблённый эгоист. — На всех фотографиях ты будто камень. Даже не так. Ты как будто предмет интерьера. Надо снова переснять все позы и костюмы, я не смогу имеющиеся фото отдать менеджеру, — Сокджин, когда говорит по делу, по работе, кажется совсем другим человеком, и Тэхён жалеет, что ранее его суждение о фотографе было таким предвзятым. — Моя ошибка. Надо было с тобой говорить. — Нет. Я сам виноват, что запорол вам работу, — перебил Тэхён. Сокджин вскинул брови и посмотрел на него с вопросом. — Я не боюсь камеры и задумался не поэтому. Так что говорить со мной вам не придётся, я не стесняюсь, — признался Тэхён. Его слова были прямыми и чёткими, он говорил так, будто пытался уверить в правдивости. И Сокджин не смел сомневаться: он столько раз видел на чужих лицах страх камеры и неуверенность, что поставить тех людей и Тэхёна рядом он не осмелится. Тэхён не боялся — это так; но было что-то, что его отвлекло, что заставило замереть камнем и померкнуть. — Знаешь, я ничего особенного в тебе не вижу, — вновь обратив взгляд на экран с фотографиями, сказал Сокджин. Тэхён никак не отреагировал. Он знает, что не звезда, что не особенный. Никогда так про себя не думал, но в прошлом умудрялся требовать к себе внимания, как к этой самой звезде. Потому что эгоистичное «я» рвалось из него. — Почему они выбрали именно тебя? — Спросите полоумного, — тихо сказал Тэхён. Если честно, он лишь может догадываться об истинной причине такого решения, но самому ему никогда не узнать правды. Чон может раскрыть карты, но за это он наверняка назовёт соответствующую цену. — Ты со мной на «вы»? Почему в отеле так не обращался? — Вы правда не понимаете? — Нет. Тэхён посмотрел на фотографа с очевидной грубостью, но ничего не сказал. Сокджин улыбнулся и попросил его переодеться в первый наряд, в котором Тэхён фотографировался. Парень отошёл в гримёрную и принялся переодеваться. Когда он уже надевал чёрную водолазку, к нему зашли. Без стука и предупреждения. Тэхён, застыв с поднятыми над головой руками, светя голым торсом, посмотрел на гостя и оскалился. — Какого чёрта? — перед ним стоял Сокджин и нагло, сощурившись, смотрел на его тело. Тэхён не обладал худощавостью или обильным объёмом мышц, но его торс был плотным, под кожей выступали кубики пресса, руки не были тонкими, будто верёвка каната, его плечи округлые, бицепс объёмный и подкаченный, а грудная клетка широкая и в меру мощная. Тэхён не был накаченным чересчур сильно, и он не был худым, чтобы торчали кости. Сокджин отметил всю красоту чужого тела и сказал лишь одну фразу: — Умеренная мускулатура что ни на есть самая привлекательная… — Закрой рот и выйди отсюда, ценитель хренов, — перебил парень и натянул на себя водолазку. От него требовалось встать в позицию, повернуть лицо и расслабиться. Но он не смог. Он встал и повернул голову, как сказал Сокджин, да вот только расслабиться у писателя не получилось. Он моргал каждый раз, когда срабатывала вспышка, а из-за светоотражателей, установленных позади фотографа, в глазах и вовсе в какой-то момент начало плыть. Тэхён устал. И Сокджин это заметил, он настроил параметры камеры, обратил взгляд на Тэхёна и вдруг сказал: — Давай так, ты можешь представить перед собой человека, к которому испытываешь сильные эмоции? Например, уважение или ту же симпатию, — его тон был ровным, но Тэхён точно услышал раздражение, и в его груди вспыхнула вина. Сейчас он сожалел, что не мог нормально выполнить такую простую задачу, как притвориться улыбчивым. Даже ухмылка не хотела показываться на его губах. — Что, неужели нет ни одного человека, который смог бы вызвать у тебя тёплые чувства? — недоумевал Сокджин, держа камеру перед собой и смотря через визир на лицо парня, который от его слов стал выглядеть ещё более строго. — Тэхён, покажи мне эмоции! — требовательное вырвалось у Сокджина. Тэхён опустошённо выдохнул. Он представил Минхо и вспомнил его улыбку. Его друг, наверное, единственный, кто мог заставить его испытывать толику искренних эмоций. И сейчас, представив перед собой Минхо, он застыл смягчившимся взглядом на его лице и чуть улыбнулся. Его уголки губ лишь на мгновение дрогнули и приподнялись, а во взгляде столько тепла осело, что казалось, будто в его душе разожгли костёр, Сокджин машинально нажал на кнопку, и лицо парня осветила вспышка. Когда Сокджин вновь взглянул на Тэхёна, то увидел уже другой лик: его взгляд был холодным, совсем ничего не выражающим, и губы больше не улыбались, Тэхён выглядел так, будто смотрел на своего злейшего врага, и Сокджин почувствовал ту вспышку симпатии, которую впервые он осознал ещё в отеле, когда рассматривал парня в номере. Он запечатлел на снимке и это тэхёново выражение. — Кого ты так сильно ненавидишь? — выпрямившись в спине, фотограф принялся оценивать получившиеся фото. Он быстро посмотрел на Тэхёна, который с окончанием фотосессии стёр эмоции и стал чист, будто лист. — Нет, и всё же ты удивителен, — хмыкнул Сокджин. Он восторженно выдохнул и позвал парня к себе, всучил ему камеру и сказал: — Ты только глянь на этот контраст… Тэхён его не слушал, он замер взглядом на двух фотографиях, которые перелистывал туда-сюда. Он не узнал себя ни на том снимке, где улыбка всё же проступила через все барьеры, ни на том снимке, где он смотрел перед собой, будто на кого-то ничтожного. На первом фото он представлял друга, а на втором себя самого годами ранее. Тэхён не испытывал к себе прошлому ничего сильного, лишь то, что он показал в кадре: жалость и презрение. «Ненавижу? — вспомнил он вопрос фотографа и задумался. — Это слишком сильное чувство. Имею ли я право на ненависть?» — он хмыкнул и отдал фотоаппарат мужчине. Очевидно, ответ: нет. Сокджин застыл, глядя на лицо парня. Тэхён так отчаянно усмехался, что в груди Сокджина резко заныло. — Этот взгляд ты обратил на самого себя? Что такого ты сделал, чтобы ты так себя винил? — Сокджин замялся, когда на его вопросы Тэхён посмотрел на него, резко растерявшись. Тэхён отступил и захотел было что-то сказать, но его поджилки затряслись, и он просто ушёл переодеваться. Сокджин опасен. Кроме Чона ещё никто не мог так точно понять его проявления. А Сокджин даже чувство вины смог углядеть.

***

Человеком, кто был так же послан в фотостудию из компании, оказался Ён Соп. Тэхён, когда закончил фотосессию, встретился с мужчиной, которому уже отдали снимки. Ён Соп держал белый конверт и смотрел на притихшего парня, у которого на лице было написано лишь одно слово: усталость. Парень был измотан. Сегодня он впервые за последние дни поспал больше трёх часов, но то, что произошло у него с Чоном, сильно вымотало, и ещё эта фотосессия… Ён Соп не стал ничего говорить, лишь позвал парня в кафе, никто их искать не станет, и тем более просить незамедлительно появиться на работе. Мужчина заказал кофе и себе, и Тэхёну, который флегматично смотрел в окно и больше ничего не излучал. Сокджин дал ему свой номер и вновь напомнил об авторской фотосессии, парень его номер сохранил, подписав контакт как «Ценитель», но про его следующие слова даже думать не стал. Хватило с него камеры. Ён Соп взял готовые напитки и пошёл к столику с ожидающим парнем. Кофе пах так вкусно, что Тэхён, не задумываясь, сразу же начал тот поглощать, да так стремительно, будто тот не обжигал. Ён Соп отпил свой напиток и обратил взгляд на конверт. — Как ты стал моделью для рекламы проекта? — этот вопрос и Тэхёна интересует, только ответить на него может один-единственный человек, и парень уже не уверен в том, что он хочет знать этот грёбаный ответ. — Ты же не состоишь в команде по разработке… — Косвенно состою, — бросил Тэхён. Никто из «мушкетёров» не знает, что Тэхён слишком плотно связан с музеем. Не знают они, что он стал «архитектором», который подвинул архитектора Гу Пина, мужчину, с которым даже был конфликт у Чона. Тэхён не знает, как всё это произошло, и потому рассказывать не решается. У него нет объяснения всем этим событиям. Он сделал большой глоток и посмотрел на Ён Сопа. — Сумасшедший не умеет вовремя остановиться. Я не знаю, как это ещё назвать. — Генеральный директор Чон и есть сумасшедший? Ты часто его так называл при мне, — предпринял попытку догадаться мужчина. Тэхён не ответил, он сейчас не в духе, и думать о полоумном у него нет сил. Пусть Ён Соп сам найдёт ответы на свои вопросы. — Хорошо. Раз на это ты ответа не знаешь, давай поговорим о другом, — примирительно закончил он. Тэхён благодарно смягчился и посмотрел на оседающую пенку в своём стакане, он с секунду никак не реагировал, но мгновением позже до него дошла очень важная мысль. Кофе. Он же не должен его пить. — Тэхён, Пак Чимин из отдела по разработке нового проекта уж очень серьёзно пытается влиться в нашу компании коллег, — начал говорить Ён Соп будничным тоном, смотря в окно. Тэхён отвлёкся на его слова и кивнул. — Да, я видел вас вместе, — подтвердил он. Чон его не убьёт. Тэхён с этой мыслью продолжил пить латте, не испытывая даже страха. — Он вас напрягает? — Нет, этот парень вежлив. Намджун к нему расположился, да и Ёна сговорчива. Мне только одно покоя не даёт, — продолжил мужчина задумчиво, всё смотря в окно. Через месяц наступит лето, но погода уже невыносимо жаркая и душная. Мужчина улыбнулся и подумал, что давно дождей не было, и сейчас было бы хорошо, пролейся с неба на землю хоть несколько капель. — Он друг Ки Хуна, — Ён Соп повернулся лицом к Тэхёну. В его взгляде читалась тревога, парень раньше уже допускал мысль, что, возможно, Ён Соп становился жертвой Ки Хуна, а если не он сам, значит, кто-то из его круга общения. И на данную минуту Тэхён хорошо понимал, с кем связана та тревога, которая появилась во взгляде напротив. Ён Соп хочет уберечь своих младших коллег, и именно Чимин является угрозой. — Расскажете, кого Ки Хун в прошлом обидел? — отглотнув латте, спросил Тэхён. Ему стало интересно понять, насколько серьёзная ситуация. Ён Соп выдохнул и положил обе руки на стол. Он опустил голову и расстроенно хмыкнул. — Это был ваш коллега? Друг за пределами работы? Или член семьи? — его предположения не были грубыми, он спрашивал бесстрастным тоном, будто ему на самом деле не особо всё это интересно. Последнее было сказано лишь из соображений, на что способна Ча Суа. Он надеялся, что ошибается. Ён Соп чувствует благодарность за такое поведение парня. Он думает, что Тэхён, задав ранее вопросы о предполагаемых жертвах, таким образом решил его поддержать. — Это была моя жена, Тэхён. Жена и моя коллега. Он пожаловался Ча Суа, и та отправила ко мне домой своих головорезов, — тихим сиплым голосом проговорил Ён Соп, взгляда не поднимая на Тэхёна, который смотрел на него с бесчувствием. Он не сочувствовал и не жалел. Он немного был раздражён услышанным, но не более. Он скотина, которая спровоцировала человека разбередить рану и пустить из неё кровь. Тэхён думал про себя, как про тварь, а Ён Соп думал, что парень искренний. Такая безучастность и стеклянность поддерживала мужчину, он не хотел видеть жалость. Тэхён даже не изменился в лице, так что о жалости можно было забыть. — Ки Хун в прошлом обманул мою коллегу, он сильно её обидел. А я всего лишь хотел разобраться в случившемся. Коллегой была молодая девушка, она тогда только устроилась, и не прошло полгода, как она уволилась. Этот ублюдок добился её увольнения, генеральный директор тогда даже слушать меня не стал… — Как давно это случилось? — Года два назад, — его тон просел. Всё же те события сказались на нём. Тэхён позволил себе нахмуриться. Два года назад… Сколько времени Чон готовился к борьбе с «Вороной»? — Моя жена была тогда дома. Нам разнесли всю квартиру, жене угрожали физической расправой, если я не откажусь от своих слов против этого ублюдка, — Ён Соп, казалось, разозлился, он сжал кулаки и оскалился. Тэхён с минуту сидел молчал, а после спросил: — Вы отказались от обвинений? — Да. Те мрази могли убить мою жену и детей… Тэхён, я не мог не отказаться от своих слов. — А сейчас? Что вы сделаете, если кто-то из ваших коллег пострадает? — А что я могу? Против Ча Суа и того же Ки Хуна? Я ничего не смогу сделать, даже если стану свидетелем их преступления… — Я не считаю вас трусом, поэтому уверен, что вы сможете воспользоваться тем, что Пак Чимин решил проявить интерес к Намджуну и Ёне, — он коротко откашлялся, допил свой кофе и встал из-за стола. — Сейчас вам выпал второй шанс, господин Ён Соп. Такая возможность появляется нечасто и не всем подряд она достаётся. Вы можете отказаться от действий, но что-то мне подсказывает, вы не являетесь тем человеком, кто так просто упустит возможность. Это не совет. Не поддержка. Это не наставление. Тэхён лишь намекнул, что Ён Соп обязан будет защитить, встать против Ки Хуна лицом к лицу. Мужчина улыбнулся, тоже допил свой напиток и поднялся на ноги. Он похлопал парня по плечу и пошёл к выходу из кафе. Тэхён посмотрел ему в спину жёстким взглядом, наконец решив, как именно он обломает крылья Пак Чимину и заставит того ползать, как жука. За Чимином обязательно падёт и Ки Хун, они одна пирамида, верхушку которой раскачает псих. — Тэхён, что ты задумал? — искренне поинтересовался Ён Соп, когда тот поравнялся с ним. — Мой ответ вас огорчит, — признался парень. Ён Соп мотнул головой, и Тэхён сказал: — Я хочу, чтобы вы стали инструментом в моих руках. Инструментом, который поможет мне переломать кости, — мужчина вскинул брови, но через мгновение нахмурился и нервно выдохнул. — У вас так-то нет выбора… — Это шантаж, — заявил он. Тэхён обернулся на того и согласился с его словами своим пустым взглядом. — Вам придётся это сделать. Иначе ваши коллеги вновь пострадают, и тогда вместе с ними уволят и вас тоже. — Откуда такая уверенность? — Генеральному директору сейчас очень сильно не нужны лишние проблемы. Он с лёгкостью закроет глаза на вас, и даже бровью не поведёт, когда узнает всю правду. Как это было в прошлом. Но если вы наберётесь терпения и выдержите весь накал, в будущем сможете застать яркий финал. — Ты и вправду… огорчил меня…

***

— Директор Чон, — сразу после стука в дверь секретарь вошла в кабинет и встала поодаль от стола с мужчиной, который безотрывно смотрел в монитор компьютера и громко печатал на клавиатуре. — Вы подготовили документы, которые я просил? — раздался в ответ холодный тон Чона. На его переносице сидели очки, он сосредоточенно заканчивал отчёт и только потом кинул быстрый острый взгляд на девушку, что стояла перед ним чуть ли не у самой двери и держала в руках планшет с пачкой документов, среди которых был и конверт. — Положите на столик возле дивана, — приказал Чон и вновь опустил глаза на монитор. — Директор Чон, приходил ответственный менеджер из рекламного отдела и передал снимки с сегодняшней фотосессии, — сообщила она, раскладывая документы. — Конверт положу сверху папки, — сказала она и выпрямилась. Чон отвлёкся и задумчиво уставился на белый конверт. Секретарь развернулась и ушла, а Чон поднялся и лениво подошёл к столику с диваном. Он сел и взял фотографии. Как он и думал, Тэхён вышел ужасно. Все снимки пусть и делал профессиональный фотограф, которого порекомендовала Джи Су, но Тэхён не был раскрыт полностью. Его выражение лица было серым на каждом фото, эта унылость в его глазах и безэмоциональность совсем не передавали чего-то хорошего. Как будто парня фотографировали на рекламу нового кладбища, а не культурного, нацеленного на продвижение искусства музея. Чон отбросил немногочисленные фотографии и откинулся на спинку дивана. Краем глаза он ухватился за кусочек нижнего фото, которое он не видел. На этом фото Тэхён выглядел иначе. Чон нахмурился, водя глазами по глянцевому лицу парня, у которого уголки губ слегка приподняты, а взгляд как никогда переполнен теплом. Мужчина сжал кулак и скрипнул зубами, в его груди вдруг поднялась буря, и он чётко осознавал, что разгневан. Несколько лет назад он перерыл весь интернет, чтобы найти фотографии этого парня, и когда ему удалось добиться удаления последних снимков Ким Тэхёна из сети, заранее скопив маленькое количество его портретов у себя дома, даже среди тех фотографий выражение Тэхёна не было настолько тёплым. Чон выбрал снимок, который пойдёт на постер рекламы, а то фото убрал в карман брюк и вернулся к работе. Ему вдруг пришло в голову, что смириться с тем, что теперь на Тэхёна будут смотреть другие, — почти невозможно. Он не мог точно понять, что испытывает, но раздражение он отметил, потому на совещании, которое было назначено на вечер с директорами отделов рекламы, международных связей и менеджмента, он был жесток и холоден. Директора сидели в кабинете за столом напрягшиеся, с опущенными взглядами, они хорошо ощущали ту давящую атмосферу и ауру, которая распалилась вокруг генерального директора и завладела пространством, будто взяв в плен. Секретарь, что сидела по правую руку от Чона, с поджатыми губами следила за директором, ей не впервой становиться свидетелем жестокой натуры своего начальника, но именно сегодня она вновь почувствовала страх перед ним. И даже пребывая в ужасном настроении, Чонгук вёл серьёзную конференцию с директорами, он был требователен и категоричен, выслушивал предложения по своим вопросам и принимал соответствующие решения. Сегодня на повестке дня была тема о скором строительстве культурно-торгового парка, Чону нужно было, чтобы приглашённые на совещание выслушали его требования к деталям документации, а после высказали свои мнения. Собрание закончилось в седьмом часу вечера, тогда Чону нужно было быстро собраться и поехать на встречу в ресторан, но он, вновь посмотрев на фото Тэхёна, зашёл в кабинет и сел на диван. Он держал снимок в пальцах и замер глазами на лице писателя. Мужчина догадывается, кому предназначалась та улыбка и тепло, догадывается и сильнее стискивает челюсти. Опять всплыл Минхо. Опять этот мёртвый друг заставляет Чонгука пребывать в ярости, а Тэхёна чувствовать. «Люди удивительны. Пока их близкие живы, они не дают себе отчёта в действиях и словах, а когда тех отнимают у них, эти люди начинают страдать, — мысленно начал он диалог с пустотой, глядя в глаза со снимка. Тэхён ничем не отличается от тех людей, которые начинают ценить, когда потеряют. И это в Чоне зарождает усмешку. — Интересно, если бы я убил виновника в смерти твоего друга, ты бы смотрел на меня так же?» — эту мысль мужчина допустил по воле случая, на мгновение представив тот момент, когда Тэхён бы подарил лично ему улыбку, но через мгновение директор посмотрел на первые два документа из принесённой секретарём стопки важных бумаг, и ухмыльнулся. Договор купли-продажи и документ, подтверждающий права на собственность. Эти два документа — козырь в победе над Ча Суа. Мужчина убрал фотографию и, взяв пачку документов, направился к выходу из кабинета. Тэхён остаток дня просидел в офисе, но Чонгук не сильно от этого расстроился. Они скоро увидятся вновь. И на этот раз их встреча будет нести официальный характер.

***

Через неделю всю компанию сотрясли наихудшие новости. Сначала Тэхён думал, что ничего серьёзного из тех слухов, которые начали гулять по зданию, будто ветер, не выйдет, но спустя неделю он напрягся, услышав от Ёны страхом и паникой наполненные слова: — Генеральный директор предал президента Чоя Минсока… — её лицо было настолько огорчённым, что Тэхёну подумалось, что девушка точно расплачется. Она сняла очки и потёрла переносицу, после надела те и посмотрела на парня. Намджун, сидевший рядом, выглядел не лучше, а Ён Соп тихо попивал молочный коктейль. — Каким образом? — спросил Тэхён. Он не очень понимает структуру правления внутри таких больших предприятий, и потому он не знал, как именно должен реагировать на то, что сказала девушка. Если Чон является генеральным директором и крупным акционером своей же компании, что ему до президента? Так ли важно, что Чон теперь не на стороне президента Чоя? — Что он сделал, раз его решение восприняли как предательство? — парень последнюю неделю не то что не говорил с психом, он его даже не видел. Поэтому не знал, что пока он сам занят делами, Чон что-то с кем-то решил. — Из-за его действий Ча Суа теперь имеет право собрать совет директоров с инвесторами и сдвинуть нашего президента, тем самым она может занять его место и стать всем нам начальником, — загробным тоном сказал Ён Соп, помешивая трубочкой густую жижу своего напитка. Тэхён посмотрел на него, тот был угрюмым, с опущенными плечами и согнутой спиной, он смотрел только в свой стакан. — Если генеральный директор не продаст ей свои акции, он останется на своём месте, но если он уже их продал, тогда Ча Суа точно попытается уволить и его тоже, — дополнил он. Ёна ахнула и закрыла лицо ладонями, а Намджун нахмурился и воскликнул: — Директор Чон наверняка поддался шантажу и потому пошёл на поводу у этой ведьмы, — Тэхён вскинул брови и подумал: «Да быть такого не может. Чтобы Чон и пошёл на поводу у 'Вороны'? Такое могло случиться только если бы псих окончательно потерял рассудок», — и последнее маловероятно. — Этот сумасшедший сам кого хочешь шантажом уничтожит, и чтобы он попался на ту же удочку… — выдохнул Тэхён, мотнув отрицательно головой. Тут что-то другое. Он уверен, что эта новость лишь преддверие чего-то по-настоящему серьёзного. Он знает, что Чон Чонгук не мог пойти на соглашение со своим врагом. — Пак Чимин… он что-то знает об этой ситуации? — ну конечно, как он мог забыть о нём? Кто, если не Ки Хун, мог подробнее рассказать о случившемся? — Он знает не больше нашего, — ответила удручённо Ёна. — Он, к слову, часто о тебе спрашивает. Вы знакомы? Как давно? — Тэхён посмотрел на Ён Сопа и ответил девушке: — Мы с ним не близки. Совсем скоро мы с ним и вовсе перестанем видеться, — ухмыльнулся он, подарив коллегам ледяной взгляд. — Не волнуйся. Когда он попрощался с «мушкетёрами» и пошёл к лифту, ему пришло сообщение от неизвестного абонента. Тэхён нажал на кнопку вызова и посмотрел на мессенджер, через мгновение его взгляд приобрёл тёмную надежду, а уголки губ чуть дёрнулись. Неизвестный абонент: Ким Тэхён, это Ким Минхо. Я прошу вас о помощи. Я хочу, чтобы Пак Чимин и Ки Хун заплатили за то, что отдали меня Ча Суа и её псам.

***

— На что ты рассчитываешь, прося меня о помощи? Тэхён сразу после рабочего дня поехал к Минхо в больницу. Мужчина выглядел уже лучше, его синяки на лице пожелтели, а движения больше не сопровождались шипением. Тэхён прошёл в палату, поставил стул возле койки Минхо и сел, сложив руки на груди и обратив на того пустой взгляд. Минхо замялся и почесал макушку. Его сообщение было порывом злости, он думал над словами Тэхёна и потихоньку начал понимать, что ему слишком обидно за себя. За его боль виновники должны понести наказание. — Я не знаю, — признался Минхо и хмыкнул. Он опустил голову, сжав в кулаке ткань пододеяльника. — Я правда без понятия, что имел в виду своим сообщением… — выдохнул он. Сейчас ему немного стыдно перед парнем, который сразу же откликнулся на его слова о помощи. Тэхён мгновение просидел молча, затем поднялся на ноги и направился к двери из палаты. Ему тут нечего делать, не о чем говорить. Минхо, завидев, как тот потянулся открыть дверь, резко высказал: — Я не могу спать. Не могу отделаться от воспоминаний. Мне больно, я до сих пор не могу нормально расслабиться при попытках сходить в туалет из-за швов в анальном отверстии… — его слова остановили Тэхёна и заставили того встать боком к нему. Тэхён окинул его взглядом, промолчав. Он ждал, что ещё Минхо скажет. — Я на всё готов, лишь бы все они познали мою боль и обиду, — уже тише выдал мужчина, взглянув на безразличного парня. Тэхён вернулся на место и вновь опустился на стул. — На всё?.. — шёпотом выдохнул Тэхён. Его вопрос был риторическим. Он поднял тёмные глаза на мужчину и уже серьёзно спросил, ожидая ответа: — Даже если тебе придётся вновь столкнуться с Ча Суа и её верзилами? — лицо коллеги скорчилось от услышанного, а глаза наполнились страхом. Тэхён усмехнулся и продолжил: — Точно ли ты готов на всё? Готов ли ты на секс с ними ещё раз? Готов ли быть частым гостем на их вечеринках? …Знаешь, мои вопросы неправильно поставлены, — с секунду помолчав, Тэхён задумался над тем, как вернее будет поставить вопрос, а Минхо за эту мимолётную секунду почувствовал, как поджилки затряслись от всего ужаса и ощущений, которые он пережил. Тэхён поднял на него взгляд исподлобья и спросил: — Сможешь ли ты пойти на это ради возмездия? Ради себя самого? — Какую цель вы преследуете? Если я соглашусь на это, чего вы добьётесь, отдавая меня им на растерзание? — Мне нужно немного. Навряд ли тебя уже хоть кто-то из них тронет, но я думаю, что ты сможешь напроситься к ним под видом наблюдателя, — тихо произнёс Тэхён, думая только о своей выгоде. Он смотрел на Минхо и чувствовал некую долю вины перед ним, но даже та частичка не остановила его. — Ки Хун моя цель. От тебя требуется лишь смотреть и докладывать мне… — Смотреть… на что? — На его работу. Ох, и на чиминову тоже. Они оба будут объектами твоей слежки, — закончил он, подытожив свою дикую идею, ради которой он готов бросить этого, и так порядком намучившегося, мужчину в клетку с дикими зверьми. Тэхён поднялся и застыл взглядом на Минхо, который сомневался с ответом. — Дай ответ, когда будешь готов. Я могу подождать, — как только он захотел выйти из палаты, его резко окликнули: — Точно ли будет достаточно лишь этого, чтобы отомстить им? Я, по сути, ничего же не сделаю… — Мне нужно, чтобы ты желал этой мести. Я же говорил, тебе нужно попросить о помощи, потому что ты сам не согласишься марать руки. — Если не я буду запачкан, тогда кто? Тэхён не ответил. Он последний раз окинул того равнодушным взглядом и вышел в коридор. Он мразь, которая решила воспользоваться двумя людьми ради своей цели. Он поступает жестоко с жертвами обидчиков, против которых он решил их поставить. Возможно, эгоистично, возможно, его решение причинит боль. Но отступать он не собирается, потому что при мысли об этом в его груди вспыхивает сильное желание. Эта затея разбудила в нём рвение прийти к финишу — впервые за пять лет он так жаден.

***

Остановившись в тёмной гостиной за барной стойкой возле холодильника, забитого фирменной водой, мужчина берёт бутылку и идёт к дивану. Усевшись на подушку, он открыл крышечку бутылки и сделал глоток. Отставив воду, Чонгук обратил взгляд на две фотографии. Одна и та же поза, одна и та же одежда, но на одном снимке парень стоит с чуть опущенной головой и смотрит в объектив исподлобья. На этом кадре он не выражал тепла, как на той фотографии, что лежала рядом. Чон долго смотрел на безэмоциональное лицо, и в какой-то момент он таки смог разглядеть что-то похожее на отвращение. «Кому же ты адресовал этот взгляд? — подумал он и вновь отпил воду. В его груди под рёбрами острыми и холодными, будто лезвия, крыльями насекомые начали царапать лёгкие. Он усмехнулся и сжал кулаки. Жарко. Чон, смотря на лицо писателя, начал чувствовать, как внизу живота потянуло от нарастающего возбуждения, и вскоре ткань домашних шорт натянулась на выступающем бугорке эрегированной плоти. — Блять… приехали…» — Чонгук хмыкнул и откинулся на спинку дивана. Повернув голову к панорамному окну, он уставился на ночной город, а возбуждение спадать не желало, и потому мужчина натянул оскал и высвободил свой член. Схватив орган в ладонь и сжав на нём пальцы, он прерывисто выдохнул и промычал. Перед закрытыми глазами Чон представил фигуру парня, его нахмуренную физиономию, и капли семени, которые стекали по щекам, соблазняя сотворить с ним нечто опасное. Мужчина начал водить своей ладонью по члену, досконально воспроизводя то утро, когда он заставил Тэхёна кончить. Давно он не мастурбировал на его образ. Припомнив о былом, Чон схватил со стола фото. Он держал снимок рядом со своим эрегированным членом и мастурбировал, сжав плотно зубы. Увеличив темп, он напрягся и вскоре кончил прямо на фотографию в своих пальцах. Его сперма стекала по глянцевой поверхности, и Чонгук внимательно смотрел за тем, как капли сползали по лицу Тэхёна, который чуть улыбался и смотрел в объектив тёплым и мягким взглядом. Манящая картина, возбуждающая и побуждающая к действиям. Мужчина рыкнул, откинув фото на столик, и надел шорты на бёдра. Взяв со столика телефон, Чон быстро отправил сообщение писателю и вновь уставился в окно. >Ким: Жду тебя у себя дома. Несколько минут сообщение не было даже прочитано. Чон отложил телефон и принялся убираться. Он не любил грязь, каждый день к нему обязательно приходит домработница и проводит влажную уборку. Чон, пока влажной тряпкой оттирал мутные пятна с фотографии, услышал звук входящего сообщения и тут же отложил своё занятие, отвлекаясь на телефон. Ким: Ты время видел? С чего бы мне ехать к тебе так поздно? Мужчина улыбнулся и глянул на циферблат: начало первого ночи. И даже пусть так, он не собирался отступать, потому быстро написал: >Ким: Ты же всё равно не спишь. Думаю, тебе в принципе сейчас не до сна, больница, в которой лежит Ким Минхо, находится в двух с половиной часах от твоего дома. Ты же ещё в пути? Заверни ко мне, будь послушным, не вынуждай меня повторять. По его сообщению любой другой бы понял, что Чон раздражён и отказов не примет, но Тэхён из тех немногочисленных людей, кто лучше прямо скажет: «Нет», чем мирно согласится с такой наглой просьбой. И Чон отнюдь не просит его, он ему приказывает. Мужчина вновь отвлёкся, застыв взглядом чёрных бездушных глаз на фотографиях. Изображённый на них Тэхён будил в нём самые извращённые желания. Ким: Ты снова просчитался, математик, я давно дома. До завтра твоё дело не подождёт? >Ким: Если ты продолжишь ловить меня на ошибках, мне ничего не останется, кроме как самому проверить твои знания. Тэхён. Я однажды тебе говорил быть внимательнее к моим словам, но в этот раз я спущу тебе твою жалкую попытку проигнорировать меня. Тебе же лучше подняться с кровати и приехать. Или это сделаю я, но тогда тебе будет больно. Больше Тэхён не отвечал, а Чонгук спокойно, стерев подобие улыбки, закончил с уборкой и пошёл в душ.

***

Тэхён остановился возле двери в апартаменты Чона и нажал на дверной звонок. На этот раз ему ждать не пришлось. Мужчина открыл перед парнем дверь и ушёл вглубь, а Тэхён остановился у порога, захлопнув тяжёлую дверь. Он сложил руки на груди и смотрел вперёд, на Чона, который сел на диван и, поставив ноутбук себе на ноги, продолжил что-то печатать. Этот больной вновь работает вместо того, чтобы лечь спать, будто сегодня последний день, и завтра уже будет поздно. В такие моменты, когда мужчина сосредоточен лишь на экране ноутбука, хмурится и надевает очки, Тэхёну думается, что генеральный директор очень похож на студента, готовящегося либо к сдаче проекта, либо к сдаче экзаменов. — Не стой там. Иди сюда, — раздался в тишине и звуке печатания голос Чонгука. Когда Тэхён прочитал его последнее сообщение, он подумал, что тот наверняка очень зол, но увидев его спокойным и услышав его тихий баритон, парень понимает, что ошибся. Либо же Чонгук хорошо сдерживается. Тот, к слову, из-за долгого молчания отвлёкся от экрана и обратил уставший взгляд на писателя. — Тэхён, ты так и продолжишь пытаться нащупать мой предел? — Что ты имеешь в виду? — сразу же переспросил он и заметил, как губы Чона исказились в ухмылке. Он будто этой усмешкой сказал: «Ты хорошо понял, о чём я, не придуривайся». — Я не пытаюсь понять, на чём твоему терпению приходит конец, — всё же дал он ответ. Чонгук застыл на нём взглядом, долгим и колючим, а после отвернулся и заметил: — Это хорошо. Тебе лучше никогда не знать об этом, — его голос тихий и спокойный, таким же он был, когда парень оказался тут впервые. В ту ночь Чонгук был сильно уставшим, и он хотел спать. — Тэхён, мне есть, что тебе показать, так что иди сюда. Парень выдохнул. Он не мог ему сопротивляться. Если бы генеральный директор был полон сил, Тэхён бы ещё подумал: точно ли стоит так легко соглашаться с ним; но сейчас мужчина сильно вымотан, и потому Тэхёну не хочется его тормошить. Он подошёл к дивану и сразу же обратил взгляд на поверхность столика: на нём были разбросанные документы, среди них Тэхён увидел несколько фотографий с фотоссесии. Чон, не отвлекаясь от работы, сказал: — Ты же и раньше стоял перед камерой фотографа, но все фото получались хорошими. Что изменилось сейчас? Ты забыл, как позировать? — Я и раньше этого не умел. То была импровизация. Ты же знаешь, что это такое? — его ответ был в тон Чону: тоже тихим и бездушным. Тэхён не хотел видеть получившиеся снимки. Когда Джи Су пыталась неделю назад показать ему все фотографии, заявив, что он должен стать их визуальным лицом компании, Тэхён ей отказал и просто отошёл к своему столу. Но сейчас он не мог позволить себе не то что уйти, он не мог позволить себе хотя бы просто перевернуть фотографии изображением вниз. Чон отложил ноутбук и снял очки, потерев переносицу, он спросил: — Даже если это была всего лишь игра, почему в этот раз так паршиво вышло? — колкие он однако вопросы на ночь глядя задаёт. Тэхён глянул на него с немой укоризной, но ничего не ответил. А что ему, собственно, говорить? Чон усмехнулся и взял бутылку, которая продолжала стоять на столике. — Ты молодец. С двумя снимками ты справился хорошо, — его лицо противоречило его словам. Чон выражал грубую холодность и оценивающе щурил глаза, но его слова не были оскорбительными или равнодушными. Он отпил воды. Интересно, узнай Тэхён, что Чон на одно из тех удавшихся фото кончил, как бы он отреагировал? Чонгук, сделав ещё глоток воды, окинул тёмным взглядом всю фигуру парня, а затем приказал: — Садись. Мужчина поднялся и ушёл в кухню. Тэхён, пока тот отошёл, сел на диван и увидел несколько бумаг, что лежали рядом на подушке. Интерес взял верх, парень поднял один лист и начал знакомиться с содержимым, и пока он пребывал в своих мыслях, за его спиной остановился директор. Тот подошёл тихо, он всегда ходил бесшумно, будто кот, что охотится за мышью. Чонгук склонился к шее Тэхёна и медленно сделал глубокий вдох, чем заставил парня замереть, затаив дыхание. Опасно. Такое поведение очень напрягает. Тэхён подозревает, что либо Чон сейчас схватит его за шею и начнёт душить, либо примется кусать его, показывая своё желание им обладать. — Подпиши этот документ, — шёпотом в самое ухо парня заполз медленный приказ. Чон от него не отводил чёрных глаз, следил за тем, как брови на лице писателя неспешно сползли к переносице, проследил и за тем, как в его взгляде появилось холодное недоумение. — Подпиши, Тэхён. Ручка на столе. — Это же договор купли-продажи… Я не собираюсь покупать землю, — отрешённым тоном сказал писатель и заглянул в глаза Чону. Ошибся. Нельзя смотреть в глаза дикому, готовому разорвать жертву в клочья, зверю. Чонгук улыбался, но его взгляд был ледяным, мужчина будто был задумчив. — И мне нечего продавать… — Продаю я. Ты должен взять. — За какие такие заслуги ты решил продать мне кусок земли? — Это всего лишь документ, Тэхён. Мне нужно, чтобы ты стал владельцем этого участка. Так что подписывай. Тэхён вновь опустил глаза на документ и начал читать описание продаваемого участка. Он не был глупым, умел прочесть и понять написанное, и сейчас он прекрасно осознаёт, что если он поставит подпись, то станет владельцем участка, на котором скоро начнут строить культурно-торговый парк и музей. И это сильно вводило в заблуждение. — Почему я? — Потому что ты владелец чертежей музея. В будущем это даст свои плоды. — Не понимаю, — растерянно выдал парень и отложил документ на столик. Чонгук нахмурился и выпрямился, он обошёл диван и сел рядом с писателем. — Почему ты захотел, чтобы моделью на рекламные щиты был я, это ещё понять можно, но этого я не… — Ты слышал новости? — прервал бесчувственно Чон. Он продолжал улыбаться, и если бы не эта улыбка, Тэхён бы давно уже отошёл на приличное расстояние от мужчины. В данную минуту от мужчины веяло опасностью. — Я «предал» президента Чоя, сходив на встречу с Ча Суа. Условия были заманчивыми, но у меня нет никакого желания на них соглашаться. Я уважаю свою работу, и потому ты должен поставить свою подпись. — Какие были условия? — проигнорировав последние слова, спросил Тэхён. Чон хмыкнул и миролюбиво ответил: — Мои акции. Она захотела мои акции, и чтобы я уехал в Штаты, — буднично, будто ничего серьёзного в этом нет, высказал Чон. Тэхён изменился в лице, опустив взгляд и закусив губу. Мужчина, которому всегда мало его проявлений, отреагировал резко. — Ты переживаешь за меня? — вопрос с долей шутки, но Чон выглядел так, будто если Тэхён попытается сказать: «Нет», то он обязательно что-то сделает. — Ты же не хотел отдавать ей компанию. Так усердно работал над проектом, и теперь думаешь предать свой труд? — глухо и сухо спросил парень, растерянно блуждая глазами по лицу психа. Чонгук ожесточился. — Я ни за что не отдам ей этот проект. — Тогда что ты ей отдашь? — Я могу согласиться на её условия. Тебя это заставит переживать за меня? Тэхён замер. Он смотрел на Чона прямым взглядом, не скрывая волнения. Он уже переживал, но не за мужчину, а за то, что этот мужчина может сделать. Чонгук усмехнулся и протянул в руки тому ручку. — Подписывай. — Что этот документ теперь значит, если ты находишься в таком положении? — Побеждает тот, кто хорошо подготовлен, — ответ, который дал понять, что волноваться пока не стоит. Тэхён выдохнул и поставил свою подпись. Чон внимательно следил за ним, и когда на дне тэхёновых зрачков угас даже блеск, он стёр улыбку и выглядел как всегда: флегматично, с ноткой природной жестокости. — Останешься на ночь? — Я похож на психа? — тут же переспросил парень. Он поднялся на ноги и сделал шаг к двери, но позади раздался голос Чона: — Ты похож на упрямого барана, когда намеренно думаешь о своём мёртвом друге, — Тэхён обернулся на того, ничего не выражая, он посмотрел на мужчину так, будто не понял его слов. Чонгук же усмехнулся и продолжил: — Он мёртв, ты жив, тогда зачем ты всё равно продолжаешь думать о нём? Ты скучаешь по нему, потому что был влюблён? — Прекращай эту викторину, — ответил пустое парень и пошёл в прихожую. — Даже если ты прав, это не значит, что я обязан отвечать… И как это вообще связано с тем, что я не хочу тут оставаться? — Тэхён. Ты знаешь, как это связано. Ты всегда возвращаешься к мыслям о нём, когда начинаешь проявлять передо мной больше эмоций. Вина перед ним тебя останавливает признать передо мной правду, — ответил Чон. — О чём ты говоришь? Какую такую правду я не могу признать? — искренне недоумевал Тэхён. Чонгук улыбнулся и сказал: — Правду, которая говорит, что ты переживаешь за меня. Иначе ты бы не проигнорировал мой вопрос, который я задал аж два раза, — мужчина был доволен этим. Тэхён пусть и пытается прятать свои эмоции, но его волнение было замечено до того, как оно скрылось за безразличием. — Ты думал о друге, когда стоял перед объективом камеры? — спросил он уже равнодушным тоном, в упор смотря на парня, полностью стерев с лица подобие радости. То фото, где писатель улыбается, не даёт мужчине покоя. Но и фото, на котором Тэхён стоит камнем, тоже вызывало интерес. — Ты хочешь, чтобы я за тебя переживал? — Да. — Зачем оно тебе? — Это будет означать, что ты ко мне неравнодушен, — его слова были настолько холодными, что парню пришлось напрячься, но директор при такой отчуждённости улыбался, а его глаза выражали усмешку. Тэхён вновь подумал, что чоновы проявления ему никогда не понять. — И ради твоего волнения обо мне я правда могу хоть сейчас позвонить Ча Суа и согласиться на её условия. Мне поступить так? — Тэхён не ответил, лишь вздохнул и вышел из апартаментов, захлопнув за собой дверь. Пусть этот ненормальный сам решает, каким способом загнать свою работу в гроб. Чонгук выпустил короткий смешок и закинул голову на спинку дивана. Тэхён слишком наивен. — Милый.