Вспомни свое прошлое, чтобы прийти в настоящее

Телефон яростно трезвонит с прикроватного столика и Альбедо шумно выдыхает, откидывая последние остатки сна. Голубыми глазами сонно огляделся в собственной гостиной, припоминая почему он вообще спит не на мягкой кровати и почему на нем бережно лежит плед, которого вечером не было вообще даже рядом. Куникудзуши укрыл его? Звонок не прекращался и блондин решился наконец дотянуться до телефона, где контакт высвечивался как «детектив на минималках», а где-то сверху на часах было видно пять утра. Напрашивался вопрос: какого хуя, чёртов Сиканоин? Наконец ответив на звонок, Мел вышел на балкон, сразу открывая окно, чтобы встретиться с утренней морозной прохладой. Не май месяц всё-таки, ноябрь уже наступил. — Сиканоин, если ты не помираешь в пять утра, то ты тогда умрёшь от моих рук чуть позже за то, что ты разбудил меня в последний выходной на этой неделе. — Альбедо.. — с того конца провода голос дрожал, что было не свойственно такому наглому и харизматичному другу. — Это конец.. мы занимались сексом и Кадзуха только что ушел со словами «мы должны это забыть». Альбедо удивлённо вскинул брови, а сердце ёкнуло. Он давно был осведомлен о том, что Хэйдзо влюблен в Кадзуху ещё чуть ли не со школьных времён. Вопрос «какого хуя?» теперь все громче трезвонил в уже окончательно проснувшимся мозге.

***

Суббота. Этот день ждут всегда те, кто работает на пятидневке. Но круглосуточным кафе, где работает Кадзуха и шестидневной канторе Хэйдзо этот день очередной раз ненавистно заставляет вставать рано утром, плетясь на работу. Только вот пока что на работу вышел один Каэдэхара, теперь встречая как обычно Сиканоина одним из первых клиентов. — Кадзуха! — Хэйдзо радостно подсаживается на стульчик возле барной стойки, уже привычно указывая на латте с ванильным сиропом, доставая телефон и тыкая бедному парню прямо в нос. — Ты идёшь со мной на концерт Doro!!! Каэдэхара, отрываясь от наливания сиропа в стаканчик, заглядывает в яркий экран чужого мобильного, вчитываясь в содержание письма и ссылку на два электронных билета. Задерживает взгляд на адресе и времени, уже прикидывая, как ему придется отпрашиваться от смены раньше. Хотя бы чтоб переодеться. — Ты не можешь отказаться от такого щедрого предложения от меня, так ведь? — хитрая улыбка затрагивает чужое лицо, а Кадзуха тяжело выдыхает, качая головой и наконец отдавая латте в руки друга. — Разве эти билеты не принадлежали Альбедо? — В связи с обстоятельствами добрая тётя Мико разрешила нашему Бедушке отдать эти билеты мне. А я по нашей старой дружбе решил, что приглашу тебя. Ну Кадзуха, не бросай меня одного в этот вечер, это же Doro и мой любимый альбом на целых добрых два часа! Сиканоин блестит зелёными глазами, а Кадзуха не может отказать этой радости. Да и в принципе он не может отказать Хэйдзо, сдаваясь ему полностью и с мягкой улыбкой кивая. А детектив радостно забирает своё латте, оплачивая и убегая наконец на работу. Кадзуха задумчиво машет на прощание рукой, облокачиваясь на стойку и утыкаясь в телефон.

***

Хэйдзо радостно заваливается в общий кабинет, где уже царила рабочая атмосфера. Вот Ёимия сидела как обычно возле окошка, переговариваясь с Томо который что-то строчил в телефоне. Сара сидела в самом дальнем углу, увлеченно вычитывая на компьютере что-то. Нашла очередное дело? Махнув двоим у окошка рукой с латте, Сиканоин отправился к своему месту, но резко пришлось обернуться к своему начальнику на громкий возглас. — Сиканоин, наконец-то твои ноги привели тебя на работу не к двенадцати дня, — Кудзё хмуро подняла свои темные глаза на виновника, который впрочем ни в чем не виноват. Просто он любил поспать. — Сюда дуй, нашла интересную работёнку на твою голову. — Сарочка, премного благодарен, но у меня горы макулатуры ещё жопой жуй.. — Это не макулатура. Дело нашла давней давности, но оно слишком странное и нерешённое. Думаю, тебе понравится, чтобы закрыть его. Сиканоин поставил стаканчик возле клавиатуры, наклоняясь к монитору и вчитываясь в дело десятилетней давности. Прихлопнули какого-то миллионера, который спонсировал парочку детских домов и даже забрал к себе двоих детей, ухаживая за ними и что там ещё делают такие, как этот богатенький мужчина? В какой-то из дней в его квартире нашли его труп рядом с одним из приемных детей. Второго так и не нашли, сделав статус некоего Куникудзуши пропавшим без вести… стоп. — Куникудзуши? — Хэйдзо аж споткнулся об воздух, хотя стоял все это время ровно. — Странное имя, да? — Сара нагло отпила чужой латте, звонко поставив стаканчик обратно. — Но дело не закрыто. Думаю, этот Куникудзуши где-то все ещё бегает живой живёхонький. Твоему умному мозгу можно отдать это дело? — Я его беру. Решу до нового года. — Отлично, тогда освобождаю от горы макулатуры, которой «жопы жуй», — Кудзё махнула рукой, символизируя, что тот свободен и вправе делать, что захочет (в пределах разумного, конечно же). — Томо, вся макулатура теперь твоя, возрадуйся и отвлеклись наконец от телефона. — Госпожа Кудзё, это как-то слишком жестоко. — Я все сказала. За работу, товарищи. Хэйдзо отсалютовал взгрустнувшему Томо, выходя из кабинета и уходя в зону курения. После такой новости надо покурить. Латте он технично оставил Саре, уже прикидывая, как пойдет за новым. В голове крутились шестерёнки, которые наверное можно услышать на все здание минимум. Кто мог бы знать об этой странице прошлого их ребенка? Альбедо? Кадзуха? Нет. Если Аято говорит, что амнезия настигла Скару ещё до аварии, то тот явно о таком не мог рассказать им двоим. Позвонить в детский дом, где Мико взяла Скару? А есть ли гарантия, что его документы не уничтожены? — Мой милый мальчик, что-то случилось? — голос Яэ нисколько не изменился, и Сиканоин расслабляюще выдыхает дым, чуть морща нос от арбузного аромата. Жижу всё-таки новую купить стоит. — Тётя Мико, извини, что вот так резко отвлекаю от работы, но я по сугубо рабочему вопросу сам. С того конца провода послышался удивленный вздох и Хэйдзо сделал новую затяжку. — Какое Скара имеет отношение к делу о неком Занзике Дотторе? Молчание, такое липкое и слишком ощутимое, чтобы не принять тот факт, что Сиканоин не ошибся. Куникудзуши из дела был их. Очередное облако дыма вышло из приоткрытых губ молодого детектива, который постоянно озирался по курильной зоне. Боялся лишних ушей. — Я буду с тобой честна, — Яэ сдалась, тяжело облокачиваясь на спинку кресла и крутясь по часовой стрелке на нем же. — Я знаю об этом инциденте не больше того, что написано в деле, но может знать Куникудзуши. Не Скара. — Яэ, — Хэйдзо разочарованно сжимает курилку, прекрасно понимая, что та не лжёт. Ему она не сможет. — Мне это ничего не даёт. Нн не помнит ничего! — Тогда в твоих же интересах сделать так, чтобы он вспомнил и нас, и те события и все остальное, — девушка вернулась к ноутбуку, клацая длинными ногтями по клавиатуре. — Хэй, единственное, что я могу сказать… нет, попросить, не делать поспешных выводов в своей голове. Дзуши ни в чем не виноват, ему было 14. Сиканоин задумчиво сделал затяжку, прощаясь и отключая звонок. Он обязательно сделает все, чтобы докопаться до истины. Не ради дела. Ради того, чтобы Скару не нашли и не заставили работать на следствие. Это может закончится плачевно. А для этого пока что надо держать свою работу в секрете от всех, дожидаясь мелких толчков воспоминаний и ища хотя бы мелкую информацию о двух персонажах из дела. Первым на исследование всё-таки стоял Дотторе.

***

Кадзу:

«Томо, сегодня не получится. Обещал своему другу пойти на концерт, поэтому с ночёвкой отмена :(»

9:32

он точно детектив?): «К сожалению, у меня тоже не выходит. Кудзё навалила макулатуры, до позднего вечера тут точно просижу. Удачи повеселиться!» 14:07 Каэдэхара кидает взгляд на новое уведомление, отмечая его как прочитанным и выходя из сети. Тяжело вздыхает и снова смотрит на всплывшее уведомление, уже заинтересовано открывая диалог. Писал никто иной как Альбедо, наконец выходя на связь и говоря, что выписка прошла успешно. психолог без психолога: «…квартиру он мельком, но узнал, даже сказал, что ему стало как-то спокойнее придя сюда. Он надеялся отдохнуть, поэтому оставил его в спальне, если понадоблюсь просто пиши мне, звонить и будить его не стоит.» 14:11

Кадзу:

«есть, капитан. ещё пожелания?)»

14:11

психолог без психолога: «не разнесите бар, в котором будет концерт. надеюсь Doro уедет оттуда живая после вашего отдыха.» 14:12 — Ничего не могу обещать.. — Извините? — девушка, которая озвучивала заказ, кажется, немного удивилась. — Извините, отвлекся. Какой сироп вы хотели к рафу?

***

Хэйдзо задумчиво крутит ключи на указательном пальце, поправляя чуть-чуть душащий чокер на шее и ухмыляясь проходящим мимо девушкам, которые с большим интересом и предыханием конкретно на него пялились. А пялиться было на что: раз его отпустили в свободное плавание, Сиканоин заявил, что возьмёт работу на удалёнку, а потому он смог прекрасно распределить время и успеть не только красиво переодеться, но и прихорошиться в плане личика. Хоть под теплой курткой мало видно всех прелестей, было достаточно и оставшегося. И детектив этим пользовался, упиваясь чужим вниманием. Только упиваться пришлось не долго, потому что внимание зелёных глаз привлекла другая красота. Кадзуха неловко отказывает в чем-то незнакомой девушке, махая ладонью в знак извинения и спешно ретируясь, бегая глазами по лицам людей и пытаясь найти родное и знакомое. Тёплая дублёнка чёрного цвета была приталена, не скрывая красивого изгиба молодого тела, а волосы на удивление были распущены и вились на кончиках. Джинсы прямого кроя и ботинки, которые будто украшали такие худые ноги. Теперь уже Хэйдзо нагло пялился. Он машет рукой, и Каэдэхара ловко огибая людей наконец оказался рядом, с мягкой улыбкой приветствуя и приобнимая за плечи, сразу же отстраняясь. Сиканоин пожимает плечами, не обращая на это внимания и сверкая самой яркой улыбкой, приглашая друга внутрь. — Ты не пожалеешь, я тебе отвечаю! Верхнюю одежду оставим возле охраны, там я видел раздевалку. Сейчас пока что играют разные песни от диджея, концерт начнется через двадцать минут только. Выпить хочешь? — Ты разве не на машине? Я то на такси, а одному пить не интересно. — Пх, я тоже на такси. Я уже все предусмотрел, милашка, — Хэйдзо пожимает плечами, сразу уводя Каэдэхару в сторону раздевалки. Раздевались они чуть ли не на ходу, скидывая уже мешающие куртки. В баре было жарко из-за толпы, но она быстро уходила из-за концерта. Показав билеты, двоих парней легко пропустили и они ушли в сторону раздевалки, отдавая свою верхнюю одежду и оглядывая себя по новому. Сиканоин не расщедрился на образ, облегающая майка под клетчатым топом, да с такими дырками, что Кадзуха боялся, что этот топ порвётся с любого движения, настолько нитки были далеко друг от друга. Штаны были.. как бы сказал Сиканоин: распиздяйские. Они были явно на размер больше и держались бог знает как на одном ремне, но ничего не скажи, это выглядело очень эффектно и красиво. харизма детектива очень помогала и этот образ подходил для его характера и внешности слишком хорошо. Сам же Кадзуха был одет в обычный топ без всяких дырок, которые открывали бы вид на пикантные части тела. Хэйдзо где-то горько вздохнул, но даже такой более приличный образ давал изюминку блондину. Он сам по себе любил более классический или же дарк стили, поэтому видеть его в более открытом виде было очень приятно. Каэдэхара для вида даже покрутился на месте, замечая на себе жадный взгляд лисих глаз, из-за чего те загорелись сильнее, но мотнув головой, Сиканоин торопливо ушёл в сам бар, подхватывая компаньона, чтобы тот не потерялся в толпе. Ведь тот очень даже и мог. По ушам сразу начала бить музыка, перебивая любые мысли в голове и буквально их выбивая вместе со здравым рассудком. Атмосфера сразу влилась в кровь Хэйдзо, разрешая купить себе алкогольные коктейли и пританцовывая, стоять возле барной стойки попивая тягучий напиток через трубочку. Охрана начала выпроваживать людей, которые приходили не на концерт и парни начали следить за тем, как группа солистки начинает размещать музыкальные инструменты по сцене. — Хочу признаться.. — Хэйдзо с любопытством поворачивает голову к Каэдэхаре, звонко допивая остатки своего напитка. — Я нихуя не смыслю в немецком. — Пх, хаха, — детектив хихикает, со звоном ставя бокал на барную стойку и жестом прося повторить. Двигается чуть ближе, цепляя чужое лицо кончиком пальца и ухмыляясь слабо поступившему румянцу на щеках. — о-о, не волнуйся, mein lieber , я буду тебе если что переводить. — Хэйдзо, ты только что меня послал? — алые глаза прищурились, буквально сканируя лицо Сиканоина, которое было непозволительно близко. — Что ты, как бы я посмел? Каэдэхара отворачивается от наглого лица, цепляя свой бокал с коктейлем и идя ближе к сцене. Хэйдзо спешит следом, уже цепляясь взглядом за то, что певица уже вышла на сцену. Софиты засверкали, делая силуэт солистки ярче, парни даже не заметили, как прибавилось народу. Немецкую певицу здесь любили и она была особо популярна в этом городе. Потому и билеты достать было трудно, но волею судьбы невезучему Хэйдзо повезло, и потому он исполнит свою давнюю мечту хотя бы немного побыть на концерте Doro. — Guten Abend, Freunde! Sind Sie bereit, mit mir zu zünden? Толпа зашумела, давая тем самым положительный ответ. Хэйдзо со сверкающими глазами пожирал сцену, где зазвучала живая скрипка, а следом и полилась знакомая ему первая песня из любимого альбома. Вот зазвучала электрогитара и барабаны, а сердце Сиканоина заплясало следом. мягкий голос Doro наконец зазвучал в ушах, а толпа вторила словам. — Не думал, что она решит сделать первой именно “I rule the ruins”. Разве в альбоме первым идёт не Танго? — Откуда ты это знаешь? — Сиканоин оторвался от своего караоке, и обратил зелёный взор на друга. — Прослушал парочку песен из альбома, чтобы знать куда я решился пойти. — Хех.. — детектив прижался к Кадзухе вплотную, вглядываясь в алые глаза и ухмыляясь. Ядрёные здесь коктейли делают, раз алкоголь ударил в его голову уже со второго бокала. В трезвом виде он себе такую тактильность не позволял. — Концерты на то и концерты, певцы сами решают какую последовательность песен сделать. Не будь такой занудой, расслабься и раз ты что-то да прослушал, то спой со мной. И Каэдэхара расслабляется, отдаваясь в руки Хэйдзо. На фоне народ толкался в танце, свет слепил глаза, ведь они были близко к сцене, но кто Кадзуха такой, чтоб попросить уйти дальше? Тёплая ладонь в его ладони, светящиеся зелёные глаза, которые смотрят на сцену и губы, что улыбаются и вторят тексту песни. Кадзуха поневоле засмотрелся почему-то не на певицу, которая блистала на сцене, старалась ради своих фанатов, выкладывалась на полную и жестикулировала, завораживая взгляд. Да, алые глаза зацепились за силуэт рядом и отрываться очень даже не хотели, удивляясь тому, что Сиканоин сегодня слишком красив. Его просили расслабиться и Кадзуха полностью расслабился, почему-то из-за этого начиная думать о том, о чем раньше никогда и не думал. Песня сменяется на другую, но блондин не замечает даже на какую, сталкиваясь наконец с зелёными глазами и такой хитрой и немного пьяной улыбкой. Хэйдзо нагло прижимается ближе, щекоча дыханием ухо и что-то шепча. Каэдэхара к трансе, ничего не слышит и смотрит, как парень уходит в сторону барной стойки. В голову ударяют барабаны, которые стали слишком громкие в этот момент и хмурится от резкой боли в висках. Да, сегодня больше не пьём, коктейли действительно в этом заведении какие-то ядрёные. И так картинку перед глазами уже повело, главное не свалиться в толпе. — Bist du schon betrunken? Kazuha, es fängt sofort an zu zögern, lass mich in einem romantischen Moment nicht allein.. Сиканоин нагло пользуется тем, что Каэдэхара не знает немецкого. И подкрадывается незаметно со спины тоже нагло, вгоняя пьяную голову в краску из-за манящего шёпота прямо в ухо. Или это градус алкоголя наконец ударил в эту же голову? — Хэйдзо, я же нихрена не понимаю.. — Я пригласил тебя на медленный танец. Только что озвучили со сцены и попросили приготовиться, не слышал? — Даже если бы и услышал, то ничего не понял бы. Детектив глупо хихикает, обвивая чужую шею и не давая бедному Каэдэхаре выбора. Тот и не врал, четвертой (или какая это песня была по счету? Кадзуха не следил) песней на этот вечер (или уже начиналась ночь?) была слишком спокойная и наконец расслабляла бедную голову от громких ударов барабана. Кадзуха плохо разбирался на слух, какой инструмент сейчас играл. Хотелось бы посмотреть на сцену, да вот лисьи глаза не давали даже шанса отвести взгляд куда-то. Вроде бы играла “undying”. И толпа вокруг магическим образом испарилась, оставляя их двоих и живую, такую приятную ушам, музыку. Руки неловко легли на чужую талию, прижимая ближе и медленно кружа в танце в такт гитаре. В мягком голосе хотелось раствориться, а в глазах напротив заблудиться. И желательно потом не найти себя, погибая в этих теплых объятиях. Интересно, а думал ли Хэйдзо также? Нет? — You spoke to me, in whispers and I melted at what I heard… — Что? — Кадзуха будто вышел из транса из-за глубокого голоса рядом, вглядываясь в чужие глаза и замечая, как ухмылка переросла в нежную улыбку. — Так ты и английский плохо знаешь.. Эх, Каэдэхара, — детектив будто грустно вздыхает, на мгновение пряча глаза под веками и качая головой, будто он действительно огорчён этим фактом. — Это слова из песни. — Ты обещал переводить. — Хм? Сиканоин щурится, словно хитрая лисица, которая задумала какую-то пакость и прижимается губами к чужому уху, выдыхая горячий воздух. Кадзуха прикрывает глаза, будто пытаясь спрятаться от этих новых и непонятных ему ощущений, вот только, к сожалению (и счастью для детектива), усиливает свою чувствительность. «And last night I dreamed a dream of you where you took me to the other side» — Прошлой ночью я мечтал и думал о тебе, как если бы оказался рядом с тобой.. Шёпот вторил словам со сцены, щедро переводя данную песню. Только вот почему-то создавалось впечатление, что тот явно говорил будто про себя, чем настоящий текст. От мелькнувшей такой мысли по спине пробежали мурашки. Каэдэхара точно не в трезвом рассудке. «Love is undying True love never dies» — Любовь бессмертна, — пальцы вплелись в блондинистые волосы, ощущая их мягкость и наслаждаясь тем, что наконец-то можно их потрогать в свободном виде. Кадзуха никогда не признается, что ему это понравилось. — Настоящая любовь не умирает. «We'll meet up again ‘Cause love has no end No love is undying» «любовь бессмертна» Их губы столкнулись неожиданно, но слишком правильно. Хэйдзо сразу задыхается, а голова его кругом, впрочем как и у Кадзухи, который от себя такого точно не ожидал. Никакой битвы, сумасшествия и желания вести этот поцелуй ни у одного, ни у второго. Лишь тягучесть, опьяняющая лучше любого алкоголя из бара и необъяснимая нежность, которая была открытием для блондина со стороны Сиканоина. Открытием также стало и то, что брюнета приходилось держать в своих объятиях, чтобы тот ненароком не свалился от чувств под ноги. Манящее головокружение, отдающее эйфорией и желанием сминать податливые губы ещё и ещё. До дрожи в пальцах, которые сжимали чужую талию и ощущали тепло открытой кожи. И всё это длилось до первого толчка в бок от незнакомой девушки, которая на фоне тихо извинилась и испарилась в толпе. — Моя квартира ближе, — с неким намёком говорит Сиканоин, хватая приоткрытыми губами нужный в этот момент кислород. — А как же концерт? — Когда рядом человек, которого я люблю более восьми лет, на Doro мне как-то становится плевать. Аргумент.

***

Хэйдзо не помнил, как они оказались в его квартире так быстро. Как вещи остались лежать в коридоре, и как вообще они успели забрать их с раздевалки? А такси? А как он вообще открыл собственную квартиру? Картинки сменялись одна за другой, но ничего не задерживалось в воспоминаниях. Ничего, кроме таких горячих губ на его шее и собственных томных вздохов на весь коридор. Сиканоин прижимается ближе, буквально пытаясь слиться с блондином и проникнуть в его кровь. Бессвязный собственный шёпот, дрожащие руки на чужих плечах, мокрая дорожка поцелуев от подбородка до ключиц и холодная стена за спиной, к которой прижали сразу же, как входная дверь захлопнулась. Хэйдзо пытается поймать кислород приоткрытыми губами, но лишь сильнее задыхается от переполняющих его сейчас чувств и эмоций, что Кадзухе приходится ловить его в объятия, потому что ноги буквально уже не держат. Голова кругом у обоих и Каэдэхаре приходится очень сильно потрудится, чтобы найти наконец проход в чужую спальню. Кадзуха легко подхватывает парня на руки, ощущая, как его талию обвили изящные ноги и придерживая за бедра, двигается в сторону кровати, на которую благополучно они оба заваливаются до громкого скрипа. Но настолько плевать, когда сладкие губы вновь завладевают его до эйфории, что легче просто уже забыться, чем возмущаться или же, не дай бог, сопротивляться. Хэйдзо и сопротивляться Кадзухе? Никогда в жизни. Каэдэхаре до невозможности мало. Он целует бессвязно но так чувственно и мягко, именно как и предполагал Сиканоин. Целует каждый миллиметр кожи не только на лице, медленно спускаясь ниже и проходясь горячими ладонями по талии, приподнимая майку вместе с топом. Как эта дырявая вещь ещё не порвалась от его рук это просто волшебство какое-то. Губы Кадзухи везде, он сам везде. Хэйдзо теряется, ощущая, как блондин проникает в лёгкие, в кровь, в сердце, в мысли. Сейчас вся вселенная схлопнулась на Каэдэхаре и на том, как он нежно целует сейчас его в живот, наконец отрываясь от своего любимого на этот вечер занятия и нависая сверху. Зелёные глаза плывут, еле как фокусируясь на алых и воздух выбивается из лёгких. Почему Кадзуха такой.. Такой красивый… — Ты в порядке? — Если я скажу, что я в порядке, то это будет самый наглый пиздешь. Я пиздец как не в порядке, Каэдэхара.. И Кадзуха улыбается, вновь припадая к чужим губам, но лишь на несколько мгновений, чтоб потом мягко оторваться и спуститься ниже. Сиканоин еле находит силы, чтобы с любопытством привстать на локтях и увидеть, как его штаны нагло снимают вместе с боксерами. Возможно, будь сейчас он трезв, то смутился бы того, что он возбудился от обычных поцелуев. Но сейчас его это мало волновало, впрочем как и блондина, который заправил свои волосы за ухо и провел на пробу языком по головке, которая уже истекала природной смазкой. Хэйдзо со сладким стоном откидывается на мягкие подушки, прикусывая нижнюю губу и жмуря глаза. Боже, он серьезно? — Не знал, что ты настолько чувствительный, Хэй. — Молчи. И Каэдэхара молчит, вбирая в рот уже твердый член и начиная посасывать головку и помогая себе рукой, надрачивая по всей длине в такт языку. Хэйдзо бы соврал, если бы сказал, что это не приносит ему удовольствия. От полного удовлетворения и чувств он просто сходил с ума на кровати, издавая рваные стоны и комкая белую простынь. До боли сжимает её же в кулаке, ощущая как хрустнули хрящи на пальцах. Кадзуха сводит с ума, щекоча своим дыханием и ускоряя темп, самим же наслаждаясь такими сладкими стонами и Сиканоин теряет рассудок окончательно. А кто бы не потерял? Блондин с причмокиванием открывается от разгоряченного органа, облизывая припухшие губы и разрывая ниточку слюны, продолжая надрачивать Хэйдзо и приближаясь к его губам, завладевая ими в слишком жадном на кислород поцелуе. Стон тонет в этом поцелуе, а ниточки разума окончательно теряются в потоке фейерверка в глазах от слишком яркого оргазма. — Такой божественно красивый, — Кадзуха целует в висок, наблюдая, как Хэйдзо расслабляется под ним и прикрывает уже слишком тяжёлые веки. — спи сладко. Что было дальше Хэйдзо тоже помнит смутно. Мелькающий тут и там силуэт, звук воды из ванной, скрип кровати и тяжесть под боком. А потом слишком приятное тепло рук, после чего парень просыпается один. Один? Сиканоин привстает на локтях с зевком, сонно оглядывая спальню и даже не наблюдая следов того, что в его квартире кто-то есть. Но кто-то точно был, если ощущать запах кофе с кухни и два телефона на прикроватной тумбочке. Брюнет щурится, тянется к телефону и видит половину пятого утра. Глухо рычит на свой же режим, который то сбивается, то вообще не понятно какой и как назвать. Но просыпаться в пять утра было совсем не в кайф, но также Хэйдзо знал, что обратно он не уснет, как бы сильно не хотел. Поэтому с большим усилием пришлось поднять себя с теплой постели, плетясь слишком медленно в сторону кухни. На душе было плохое предчувствие того, что сейчас случится стоит ужасное. Он оттягивал этот момент до конца, наконец встречаясь с алыми глазами, которые слишком пристально следили за его движениями. — и тебе доброе утро, Кадзу. Старается говорить как обычно, но сердце непривычно ёкает, чувствуя скорую беду. Сейчас.. — Нам надо поговорить, Хэй.. Этот тон. Именно этот тон и от Кадзухи детектив услышать никак не хотел никогда. Но пришло время услышать его в свой адрес. Рано утром. На холодной кухне, где витал только аромат только что приготовленного кофе. От рук самого же Каэдэхары. Хэйдзо тяжело вздыхает и облокачивается на стену, скрещивая руки на груди и устало смотря на своего недолюбовника. И кем они теперь останутся? Друзьями? Передрузьями с привилегией? Разорвут связи? Начнут наконец встречаться? Последнее маловероятно, если слишком пристально смотреть на эмоции Кадзухи, которые сменялись на его милом и таком грустном листке слишком часто, что голова шла кругом. — Я слушаю, Кадзу. Только давай быстрее рожай, а то такими темпами я быстрее сам с собой поговорю. — Ты же понимаешь, что это все было.. — Чем? Ошибкой? Хэйдзо так резко перебивает, что Кадзуха вздрагивает и слишком зашуганно смотрит в ответ, раскрывая свои выразительные глаза. Такие большие, алые, красивые. Сиканоин в них тонет, видя, как в этих глазах встречается теперь не закатное теплое солнце, а его собственная кровь, которая вытекает теперь из начинающей образовываться раны. Не этого он ожидал услышать утром от Кадзухи. Доброе утро ожидал, хотя бы нежную улыбку и тихий смех, который он так любит. Но никак не грусть. Никак не сожаление. Никак не слова о том, что это было глупой и пьяной ошибкой их обоих. — Хэйдзо, я.. — Что ты? Отбросишь всю ответственность? Хочешь сказать, что поторопился, нихуя ко мне не чувствуешь, что это лишь алкоголь? Что? Кадзуха, что ты хочешь сказать такого, чтобы добить меня окончательно? Кадзуха смотрит слишком грустно, пытаясь сделать шаг ближе. Потянуться рукой, коснуться лица, прижать в объятиях и успокоить. Но сделает лишь хуже, он это знал и потому остался стоять на месте, лишь бросая виноватый взгляд. Сиканоин держится, ощущая как душа внутри разрывается на куски, а сердце разбивается о собственные мечты о том, что когда-нибудь ему повезет. Что он сможет быть с тем, кого любит. Что сможет быть с Кадзухой не как друзья. — Хэйдзо.. — Прямо сейчас, — вновь перебивает Сиканоин, отворачиваясь от любимого лица, — Ты делаешь выбор. Остаться здесь и подумать над тем, что ты по настоящему чувствуешь ко мне и мы поговорим как взрослые люди о том, сможем ли мы быть вместе. Или.. или прямо сейчас ты уходишь не оборачиваясь и мы забываем о том, что случилось этой ночью как о страшном сне. Как бы Хэйдзо хотел, чтобы Кадзуха выбрал первый вариант. Но и эта хрупкая надежда разбивается после того, как зелёные глаза цепляются за проходящий мимо силуэт. Он не знал, обдумал ли он его слова, замешкался ли на минуту-вторую, хотел ли прижаться так же как вчера. Нет, он не видел. Ему хватило того, что Каэдэхара молча ушёл, хлопнув входной дверью. И всё. Хэйдзо скатывается по стенке вниз, наконец выплёскивая все эмоции наружу. Первый всхлип. Второй. Горячая слеза на щеке, вторая и они теперь текут градом. Такой божественно красивый? Он уже не верил этим словам, которые он услышал от человека, который ушел даже не оглянувшись.