За час до рассвета

26 мая 1978 год Хогвартс Анна Мороз – Да отцепитесь от меня! От прежней выдержки мужчины остались лишь воспоминания. Не сумев побороть пробежавшую по телу волну озноба, глава Думрстранга недовольно скривился, бросив быстрый взгляд на колдунью. Крупные жемчужины пота загадочно блестели в сумерках шатра, украшая широкий лоб своего владельца словно увенчанный драгоценными камнями венец. – Что с вами? – не обращая внимания на возмущения, требовательно спросила Мороз, подходя ближе. Харфанг рефлекторно сделал шаг назад. Бровь женщины вопросительно выгнулась. – Знай я Вас чуть хуже, решила бы, что Вы меня боитесь… Набалдашник трости предупреждающе завис на уровне подбородка. Губы мужчины мелко подрагивали. – Какого черта тебе нужно?! Слегка склонив голову влево, колдунья нахмурилась. Взгляд изумрудно-зеленых глаз медленно опустился на плечи и ниже, словно желая заглянуть под одежду. Или еще глубже, в самое сердце. Проникнуть в голову, прочесть самые сокровенные мысли. Небольшое пространство шатра чемпиона не давало возможности к отступлению. Потому, сделав еще шаг назад, Мантер обессиленно рухнул на колченогий стул, явно не рассчитанный на такое пренебрежение. Скрипнув давно не смазанными петлями, опасно покачнулся, накренившись вбок, вынуждая волшебника вновь подняться на ноги. Немая сцена продолжалась несколько секунд. И, чем пристальнее был взгляд Хозяйки Медной горы, тем глубже становилась тонкая складка меж темных бровей. – Ты умираешь. Болгарин не спешил с ответом. Все его движения становились рваными, трясущиеся руки не слушались. – Знаю, – зло процедил он, утирая белоснежным платком влажное от пота лицо. – А все этот треклятый турнир… С губ женщины слетел короткий смешок. – Вот даже как… В два шага приблизившись к Мантеру, она, цепко схватив того за руку, одним движением задрала рукав, открывая запястье. – В чём ты поклялся? Под самой кистью отчетливо виднелась тонкая, тёмно-красная, но стремительно чернеющая, полоса. Кожа вокруг раны воспалилась, вены потемнели и вздулись, темные линии уходили выше, к локтю, прячась под рукавом. Если приглядеться, казалось, можно было заметить, как они движутся. Сила проклятья стремилась попасть в сердце волшебника, заражая кровь. Выжигая саму Магию внутри волшебника. Так действовал Обет на Крови. Одна из разновидностей Непреложного Обета, когда тот, кто даёт клятву, обрекает себя на страшные муки в случае, если не сможет исполнить обещанное. Несколько секунд оба неотрывно смотрели на рану. Словно опомнившись, Харфанг попытался вырвать руку из цепкой хватки колдуньи. Тщетно. – Отпусти. – В чём ты поклялся? – Да какая теперь разница?! – вскрикнул он, отвернувшись. – Как видишь, теперь это не имеет значения. – В чём. Ты. Поклялся. Выругавшись сквозь зубы, болгарин вновь взглянул на последствия принесенного некогда обета. Рваное дыхание срывалось с губ, грудная клетка высоко вздымалась как от быстрого бега. Пальцы что есть силы сжали набалдашник трости. Секунда. Две. Три. – Я поклялся сделать так, чтобы Анна Бенуа… ммм… – медленно выговаривал он, тщательно подбирая каждое слово. – Была обречена… На возвращение в Россию…Так… Словно… Словно… Пальцы колдуньи с каждой секундой все сильнее стискивали руку мужчины. Окрашенные в темный лак ногти впивались в бледнеющую кожу, оставляя глубокие следы. Она встряхнула (пока еще) главу Дурмстранга, когда тот замолчал. – Что еще? Смех. Сначала тихий, становился все громче. Пересохшие губы растянулись в кривой улыбке, обнажая белоснежные зубы. Он смеялся как обезумевший. Отчаявшийся человек, наконец осознавший, что вот-вот умрет. Человек, которому нечего терять. Мантер вдруг застыл. Светлые глаза расширились, глядя куда-то сквозь собеседницу. Хриплые вдохи сменили булькающие звуки, он рвано закашлялся. Трость выпала из ослабевших пальцев. – Что ты сделал, Мантер?! Что ты, мать твою, сделал? – в голосе Анны впервые отразились нотки страха. Женские руки теперь сжимали его плечи, удерживая от падения. – Говори! Полотнище шатра зашевелилось, словно оживая. Приглушенные голоса по ту сторону о чем-то рьяно спорили. Чья-то рука приподняла пыльную ткань, образуя проход. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять кто это. Мгновение спустя, трое гриффиндорцев, по инерции сделали несколько шагов вглубь помещения, прежде чем застыли, стоило всем осознать происходящее. Лица семикурсников выражали крайнюю степень удивления. Люпин сделал неуверенный шаг вперед, не сводя все еще шокированного взгляда от дергавшегося в конвульсиях главы Дурмстранга. – Мадам Мороз, мы… Предупреждающий, быстрый взгляд в их сторону. Блэк схватил друга за предплечье. – Стой. Болгарин давился собственной кровью. Густая, темно-бурая, она стекала по подбородку, пачкая ворот костюма, рисовала узоры на белом полотне рубашки. Взгляд вновь стал осмысленным, дрожащая рука пыталась подняться, но сил уже не хватало. Губы вновь зашевелились, словно их обладатель хотел что-то сказать, но среди хриплого дыхания слов не разобрать. Колдунья закрыла глаза. Изумрудное сияние виднелось из-под прижатых к плечам мужчины ладоней. Шепот заклинания на неизвестном языке слышался какофонией звуков подобно шипению змеи. Из налитых кровью глазниц потекли багровые слезы. С каждой секундой сила принесенного Обета забирала своё. – Помогите положить его, – приказала она, не глядя на мародеров. Взмах палочки Сохатого и колченогий стул превратился в широкую деревянную скамью. Все трое аккуратно уложили директора, поочередно обмениваясь растерянными взглядами. – Может, стоит позвать колдомедиков? – неуверенно предложил Римус. – Ему явно нужна помощь… Ладонь Хозяйки Медной горы легла на лоб мужчины, она что-то безостановочно шептала, закрыв глаза. Агония все не заканчивалась, продлевая не только жизнь своей жертвы, но и мучения. – Сомневаюсь, что тут можно чем-то помочь, – нахмурился Поттер, крепче сжимая волшебную палочку. – Они даже дойти сюда не успеют… Болезненный, короткий вскрик. Анна отшатнулась от болгарина, болезненно скривившись. – Он не знает, – сжав пальцами переносицу, констатировала она. Несколько секунд единственным звуком было лишь булькающее, прерывистое дыхание умирающего. – Он нихрена не знает, чтоб его… Лана! Едва-слышный шорох и появилась низенькая мавка. Быстрый, оценивающий взгляд разумного волшебного существа лишь на мгновение дольше задержался на задумчивом сероглазом гриффиндорце, прежде чем вертикальные зрачки вернулись к главе академии. Длинные волосы густой волной струились по спине и плечам, прикрывая одетое лишь в светлое платье-тунику худощавое тело. – Госпожа? – тихо подала голос она, расправляя плечи. Казалось, наличие рядом истекающего кровью человека создание нисколько не волновало. Поттер и Люпин быстро переглянулись, словно вели мысленный диалог. – Проникни на корабль института Дурмстранг, – строго приказала колдунья, игнорируя еще более удивленные взгляды мародеров. – Обыщи комнату Мантера, – испачканная кровью ладонь указала на лежащего волшебника. – Ничего не упусти. Магическое создание коротко кивнуло. – Что мне нужно найти? Мороз на мгновение зажмурилась, медля с ответом. – Не знаю! Всё! – голос сорвался на крик. – Всё, что хоть как-то может навредить Анне… Блэк помрачнел еще больше. – Тогда пусть найдет что-то, что может привести нас к Бартемиусу Краучу. Колдунья впервые за все это время повернулась к гриффиндорцам, словно до нее только сейчас дошло, что их здесь вовсе быть не должно. – Причем здесь Крауч? Поттер положил руку на плечо друга, не позволяя ответить. – Я, конечно, все понимаю, – повысил голос он. – Но ничего, что мистер Мантер тут немного… умирает? Женщина равнодушно пожала плечами, коротко улыбнувшись. А мавка, коротко кивнув Блэку, исчезла так же тихо как появилась. – Ну и что? Тоже мне, трагедия, – и, возвращая внимание сероглазому мародеру, добавила. – Так что там с мистером Краучем? Очередной обмен взглядами и Блэк подошел ближе, разворачивая большой свиток пергамента, что все это время сжимал в руке. – Это карта… – начал он, внимательно наблюдая за реакцией колдуньи. – Карта Хогвартса и Хогсмида. Здесь можно увидеть все, что происходит в школе. Все входы и выходы, каждого человека или привидение. Даже домового эльфа. Вот, смотрите, это мы, – мародер указал пальцем на несколько точек на карте, после сделал несколько шагов в сторону и обратно. Отметка «Сириус Блэк» в точности повторила его движения. Мороз одобрительно кивнула. – А вот здесь лаби… Оглушительный кашель заставил семикурсника замолчать. Мантер, бледный до синевы, хватался за ворот собственной рубашки, словно тот душил его, пытаясь расстегнуть верхнюю пуговицу. Густая темная кровь лилась из воспаленных покрасневших глаз подобно бесконечному потоку слез, стекая по вискам и теряясь в слипшихся от пота волосах. Еще задранный до локтя рукав открывал еще более воспалившуюся рану на запястье. Каждый выдох приносил ему невыносимые муки. – Что с ним происходит? – тихо спросил Римус, подходя на шаг ближе к скамье. – Ему… Совсем нельзя помочь? Хозяйка Медной горы осторожно опустилась на край скамьи, схватив мужчину за запястье, принялась медленно оглаживать пальцем рану. Волшебные перстни на ее руке уже окрасились в цвета крови. Однако, от этого их блеск виделся студентам Хогвартса еще более ярким. По-настоящему колдовским. – Он дал клятву на крови, – неохотно пояснила она, жестом приказывая мародеру отойти в сторону. Тот послушно вернулся к друзьям. – И сегодня пришло время ее исполнить… Но, видимо, что-то пошло не по плану, поэтому теперь магия забирает плату. Голоса толпы, что заполняли трибуны для зрителей, ранее отошедшие на второй план, вернулись к ним вместе с отзвуками имени… Кто-то искал её. – Надо спрятаться! – круглые стекла очков на мгновение блеснули, когда их владелец опасливо покосился на тканевую занавесь, что служила дверью в шатер одного из чемпионов. – Мадам… – …Мороз! Голоса приближались. Колдовские изумруды ее глаз сверкнули магическим огнем. – Кыш! – резкий взмах ладони и густая пелена тумана окутала растерявшихся семикурсников подобно одеялу. – Мадам Мороз! Ну, где же вы? Испытание должно вот-вот закончиться! – голос Главы Отдела Магического Правопорядка был слишком узнаваем. – Профессор Дамблдор, вы уверены, что они ушли в эту сторону? – Абсолютно, мистер Крауч… Мантер вновь зашелся в кашле. Глаза широко распахнулись. Ладонь вдруг ухватила колдунью за запястье, крепко сжимая. Другая рука медленно опустилась в карман… Полотнище зашевелилось, повинуясь чьей-то магии. – …Может, мы невольно помешаем, так сказать, чему-то личному? – приглушенный голос директора Хогвартса полнился весельем. – Вздор, – недовольный голос Министра магии раздался еще ближе. – Открывайте уже, Бартемиус! Мне н-надоели игры! Не имея возможности пошевелиться или что-то сказать, мародеры обреченно смотрели, как рука болгарина что-то лихорадочно искала в кармане пиджака, а найдя… Пыльное полотнище откинулось, пропуская внутрь… – Мадам Мороз! – голос Минчума звенел от шока с примесью неприкрытой злости. – Что… Что здесь происходит! Глава ОМП в пару шагов оказался рядом с колдуньей, выставив вперед волшебную палочку. – Госпожа Мороз, я буду вынужден вас арестовать за покушение на… Анна, окинув мужчину презрительным взглядом, холодно улыбнулась. Бульканье вместе с кашлем вдруг стихло. Взгляды присутствующих одновременно опустились на Харфанга Мантера. – Простите… Арестовать за убийство… Или до выяснения, так сказать… Изящно поднявшись со скамьи, она оказалась на голову выше мракоборца, отчего презрения в ее взгляде лишь прибавилось. Крауч непроизвольно сглотнул. Палочка поднялась выше. – Всех обстоятельств… Широкая бровь чуть изогнулась. – Да ну? Вышедший вперед директор Хогвартса поднял руки в миролюбивом жесте. – Мистер Крауч, я думаю не стоит совершать поспешных действий, – добродушно произнес он, мягко улыбнувшись в ответ на вопросительный взгляд волшебника, чья палочка все еще целилась в грудь презрительно улыбающейся женщины. – Подумайте сами, стала бы эта умнейшая женщина действовать столь… Безрассудно? Зная, что ее в любой момент могут поймать… – Защищаете убийцу, Альбус? – едко спросил Министр. – Вот уж никогда не думал, что вы… – Нисколько, господин Минчум, – тут же отозвался он. – Лишь призываю быть благоразумными. Как общественность отреагирует на арест главы академии? Это же международный скандал! Гарольд нервно рассмеялся. Была ли то игра света или наваждение, но мародерам на мгновение показалось, что у того дернулся глаз. – А как, по-вашему, отреагирует общественность, – мужчина практически выплюнул последнее слово. – Когда узнает о смерти главы одной из волшебных школ – гостей… Альбус по-отечески положил руку на плечо министра. Тот скривился еще сильнее. – А как она отреагирует, узнав не только о печальной кончине, – украшения на бороде директора мелодично позвякивали, вторя каждому слова своего владельца. – Но и об аресте? И это еще до официального финала турнира… Победитель ведь… Рев толпы вдруг сделался оглушительным. Гремели фанфары, до них донеслись звуки магических салютов, что окрашивали потемневшее небо в разные цвета. Донеслись обрывки фраз низенького ведущего, что наверняка уже взобрался обратно на помост. Однако, вместо ожидаемого ликования, в отзвуках толпы слышался испуг и растерянность. Не сказав ни слова, Хозяйка Медной горы вдруг исчезла, растворилась в воздухе, одарив на прощание присутствующих презрительной улыбкой. Одновременно с этим, мародеры обрели способность шевелиться, впрочем, все еще оставаясь невидимыми для еще более растерявшихся мужчин. – Бартемиус! – воскликнул Минчум, от досады топнув ногой. – Ну что же вы стоите истуканом! Там что-то происходит! – Я все равно ее арестую, Альбус, – зло процедил Крауч, ткнув палочкой в сторону седобородого волшебника. – Это чтобы вы знали. Тот вновь улыбнулся, чуть склонив голову вправо, на мгновение становясь похожим на маггловского Санта Клауса, что обещает подарки всем детям на свете, даже если те плохо себя вели весь год. – Если докажете ее виновность, господин Крауч, – закивал он. – Я сам помогу вам в этом. Оставшись одни, мародеры на мгновение застыли, прислушиваясь к звукам снаружи. Толпа все еще гудела, но ни салютов, ни ожидаемых фанфар в честь победителя турнира слышно не было. Что-то было не так. – Фините инкантатем! – взмах палочкой Сохатого и друзья смогли обменяться взволнованными взглядами, став вновь видимыми. Блэк, развернув карту Мародеров, сделался бледным. Точки с именами «Анна Бенуа» и «Стюарт Акерли» находились совсем близко друг к другу, но ни одна из них не шевелилась. «Анна Мороз» уже зависла рядом с ними, но тоже не двигалась. – Я должен быть там! – не глядя отдавая кому-то из друзей свиток, бросил Бродяга, тут же переходя на бег. – Что-то случилось! Снаружи гулкая растерянность толпы была еще оглушительнее. 28 мая 1979 год Хогвартс Больничное крыло Анна Мороз – А я сказала, что не позволю отправить свою студентку в Больницу Святого Мунго, – в который раз за последние несколько часов сказала колдунья, стоя у изголовья кровати. Её ученица, бледная как полотно, лежала без сознания под колючим клетчатым одеялом больничного крыла. Обожженные волосы уже остригли, и теперь, едва доходящие до плеч медные локоны растрепались по подушке. Несколько разноцветных нитей вели к волшебным палочкам колдомедиков в желтых мантиях, что окружили бывшую чемпионку со всех сторон и теперь шептали заклятья. Никто не понимал, что произошло в финале и почему ни Бенуа, ни Акерли не приходили в себя. – Не после всего, что случилось. – Но мадам… – начал было мужчина, стоявший за их спинами. Глава отделения патологии проклятий. Высокий и худощавый, возвышался над своими коллегами на добрых полголовы. – Вы поступаете, мягко говоря, неразумно отказываясь… – Я поступаю, как вы сказали, «неразумно», – отрезала Мороз, повелительным жестом прерывая его. – Вообще позволяя вам делать все это, – обведя ладонью присутствующих, недовольно поморщилась. – Я больше не доверяю никому в этой вашей Великобритании. Массивные двери Больничного крыла в очередной раз распахнулись, впуская несколько человек. Николай Бенуа в компании Министра магии и Альбуса Дамблдора, громко о чем-то спорили. – …Я забираю свою дочь немедленно! – голос аристократа звенел от гнева. Льняной костюм-тройка пшеничного цвета был распахнут, светлая рубашка из того же материала наглухо застегнута на все пуговицы до самого подбородка. – Это черт знает что такое! Почему ваши хваленые колдо-как-их-там до сих пор не выяснили что с Анной?! – Конечно, мы не в праве отказать вам, мистер Бенуа, – взгляд министра нервно перемещался от мужчины к директору, словно ища поддержки. – Но это может быть опасно… Вы же сами слышали главного колдомедика… – И знать ничего не желаю! – Николай остановился, едва завидев Хозяйку Медной горы. – А эта что здесь делает?! Разве она не должна быть арестована?! Скрестив руки на груди, женщина с холодной уверенностью встретила горящий злостью взгляд карих глаз. Температура в комнате опустилась на несколько градусов. Поежившись, Министр магии вновь посмотрел на главу Хогвартса. – Господин Бенуа, трагическая кончина мистера Мантера, безусловно большая трагедия для всех нас, – мягко произнес Дамблдор, поравнявшись с ним. Темно-серая мантия, расшитая витиеватыми узорами, легким шлейфом следовала за владельцем. – Но в произошедшем не было вины мадам Мороз… Она, как это ни печально, лишь оказалась не в том месте и не в то время. Не стоит, как у вас говорят, рубить с плеча. Скривившись, аристократ встал у изножья кровати. – Итак? – он пренебрежительно наблюдал за мерцанием диагностических заклятий, что опутывали тело дочери. – На этот раз есть хоть какие-то результаты? Высокий мужчина, что-то отмечавший в длинном свитке пергамента, прочистил горло, привлекая внимание. – На данный момент известно, что на Кубок Огня было наложено проклятие неизвестной нам теологии, – быстро сверившись с записями, продолжил. – мисс Бенуа, как и мистер Акерли, одновременно прикоснулись к нему, тем самым, так сказать, раскололи его надвое. У обоих… – Мне неинтересно про какого-то там Акерли, – оборвал Бенуа-старший, бросив презрительный взгляд на колдомедика. – Подробнее про мою дочь. – Но это важно! – возмутился мужчина. – У обоих студентов задето магическое ядро, полностью истощившее их как волшебные, так и жизненные силы. Боюсь, если бы ваша дочь прикоснулась к кубку одна, то просто умерла на месте. Язвительный смешок разрезал образовавшуюся паузу. – Итого, у вас было бы три мертвых чемпиона, – констатировал аристократ, недвусмысленно посмотрев на вконец стушевавшегося Министра магии. Тот, потянувшись во внутренний карман мантии, нервным движением достал небольшую склянку, быстро сделав пару мелких глотков. – И один не менее мертвый директор школы. Как мило. Это успех, мистер Минчум, не правда ли? Если хотели войти в историю, то поздравляю, это вам удалось. Группа колдомедиков, опустив палочки, вопросительно посмотрели на своего начальника. И, дождавшись кивка, молча вышли из Больничного крыла, провожаемые взглядами собравшихся. – Это все? – холодно спросила Мороз, наблюдая, как за ними закрывается дверь. – Вся ваша хваленая помощь? Сложив пергамент, колдомедик медленно выдохнул. – Мы купировали развитие проклятья… – Но не остановили его совсем? Мужчина замялся. – Боюсь, это невозможно. – Что?! – Что?! – Как это так?! Голоса волшебников звучали в унисон. Ладонь всегда сдержанной колдуньи опустилась на металлическое изголовье, словно в попытке удержать равновесие. – Поясните. – Мы не можем исцелить их, – медленно произнес колдомедик. – Пока не будем знать точно, какое именно проклятье было наложено. Лишь купировать его развитие и поддерживать, кхм, жизнь пока не узнаем… Но и на это, признаюсь честно, не так много времени. Николай Бенуа сжал руки в кулак до побелевших костяшек. – Сколько? – Неделя, – мужчина вновь сверился со свитком. – Может две. Но не больше. – Отлично, – впервые на губах волшебника появилась улыбка. – Этого будет достаточно, чтобы вернуть мою дочь на родину. – Нет. – Боюсь, это невозможно. Все обернулись на главу Хогвартса. Тот держал в руке свиток пергамента. – Я сейчас не ослышался, Дамбдор?! – Увы, – сочувствующая полуулыбка коснулась губ могущественного волшебника. – В моих руках подписанное вашей дочерью прошение о ее переводе в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, а также на получение гражданства Магической Великобритании. Карие глаза опасно сузились. – И кем же оно подписано? – За подписью министра магии Гарольда Минчума и моей, – добродушно отозвался директор. – По личной просьбе самой мисс Бенуа, до выпуска из школы, ее попечителем становится мадам Мороз. Так как вторая часть прошения касается лично вас. – Меня? – голос аристократа звенел от едва сдерживаемой ярости. – В нем мисс Анна Бенуа написала отказ… От вас как отца и всяческих притязаний на состояние, а также имущество рода Бенуа, – седовласый волшебник протянул руку с пергаментом. – Таким образом, вы не можете распоряжаться ее дальнейшей судьбой. Мне жаль. – Нихрена тебе не жаль, старый придурок! – взорвался он. В два шага поравнявшись со все еще улыбающимся директором, вырвал его из рук свиток, тут же вчитываясь в содержание. – Уверен, это ты надоумил ее! Сама эта курица ни за что не додумалась до такого! – Так или иначе, – Альбус Дамблдор не сводил с мужчины сочувствующего взгляда. – Но забрать девушку вы не можете. Она гражданка Великобритании. Впрочем, разве что мадам Мороз даст на это свое разрешение. Хозяйка Медной горы ничем не выдавала своего удивления. Хотя, в глубине души все же ожидала чего-то подобного от своей подопечной. Была ли она разочарована? Нисколько. Ведь много, много лет назад поступила точно так же. Только по-своему. Когда покинула Медную гору вопреки запрету, чтобы поддержать наставника и любимого мужчину в одном лице. – Эта писулька, – взбешенный аристократ сотрясал свитком в воздухе. – Нихрена не значит. И магический международный суд это докажет. – Я понимаю вашу боль как отца, – печально кивнул директор Хогвартса. – Печально узнать о решении дочери вот так, но… Николай Бенуа бросил пергамент на кровать, словно обжегшись. Горящий злобой взгляд встретился с холодными изумрудами колдуньи. – Мы не закончили, – процедил он. Дверь за мужчиной мягко закрылась, даже не скрипнув петлями. Сириус Блэк В Хогвартсе объявили траур. Никто не знал подробностей, но новость о смерти Баглана Уэннели во время финального испытания стала шоком для общественности. Вместе с тем, странное исчезновение главы института Дурмстранг казалась чем-то еще более ошеломляющим. Никто не знал куда испарился мужчина, но уже на следующий день на его месте в Большом зале восседал неизвестный никому Игорь Каркаров. Угрюмый мужчина был немногословным, пугая студентов младших курсов злым, колючим взглядом и грубым низким басом. Казалось, он умел только кричать. Только так он общался со студентами из Дурмстранга, что тенью ходили по коридорам школы. Никто ничего не знал. Кроме компании мародеров. Друзья казались тенью самих себя. Немногословные, они отказывались объяснять что-либо однокурсникам, тем немногим, что решились подойти к ним с вопросами. Никто на курсе не верил, будто те ничего не знают. Даже обычно сдержанный и доброжелательный Римус Люпин грубо осадил однокурсника, который решил подойти к нему за завтраком. Но все видели, как именно закончилось испытание для Анны Бенуа и Стюарта Акерли. Стереть из памяти раненные и окровавленные тела студентов было попросту невозможно. Полуголая девушка с ожогами по всему телу и сплошь залитый кровью когтевранец произвели на общественность неизгладимое впечатление. Все хотели знать кто же в итоге победил. Но, в то же время это не имело ровным счетом никакого значения. Все с нетерпением ждали завтрака, чтобы услышать хоть какие-то комментарии от директора школы, но и он, оглядев студентов печальным взглядом, молча призвал всех приступить к трапезе. Занятия отменили. Вечером студенты иностранных школ должны были возвращаться на родину. Если с гостями из Болгарии еще была хоть какая-то ясность, то учащиеся из России на завтрак не пришли в полном составе. Была лишь мадам Мороз, занявшая одно из кресел за преподавательским столом. Исчезла и карета студентов академии. Испарились построенные для пегасов конюшни. Не осталось ничего, что напоминало бы о том, что они вообще здесь были. И это больно резало по душе Сириуса Блэка. – Бродяга, я все понимаю, но… Серые глаза встретились с карими. – Серьезно? Поттер стушевался, положив руку на плечо друга в немой поддержке. – Мадам Мороз не даст ей пост… – рыжеволосая староста обвила предплечье друга, положив голову ему на плечо. – Она точно что-нибудь придумает, вот увидишь. Брюнет опустил голову. Плечи опустились, словно вся уверенность испарилась из гриффиндорца вместе с исчезнувшими в ночи студентами академии Колдовстворец. – Мне не позволяют к ней зайти. – Вдруг ее забрали в Мунго, как Стюарта? – осторожно предположила она, переглянувшись с женихом. Тот покачал головой. – Все-таки там колдомедики… – Нет. – Откуда ты… – Я видел на карте, – тихо отозвался он. – Она все еще здесь. Совы с почтой пришли только к обеду. Знакомый шорох крыльев и громкое уханье звучало неожиданно громко среди притихших студентов. Все, что они могли – строить загадки, осторожно перешептываться, выдвигая самые невероятные теории. Но без какой-либо информации все больше походило на небылицы. СКАНДАЛ И СМЕРТЬ – ВЕРНЫЕ СПУТНИКИ ТУРНИРА ТРЕХ ВОЛШЕБНИКОВ. КТО СЛЕДУЮЩИЙ – СТЮАРТ АКЕРЛИ ИЛИ АННА БЕНУА? Блэк презрительно отбросил газету, не в силах смотреть на колдографию улыбающейся чемпионки. Там она позировала перед финальным испытанием для утреннего, специального, номера, который, по известным причинам так и не вышел. – Будь моя воля, я бы сжег их все, – серые глаза с ненавистью смотрели на каждого, кто перелистывал страницы, желая узнать хоть какие-то подробности. К чести львиного факультета, никто за столом даже не притронулся к выпуску, так маняще пахнущему свежими чернилами. – Не-на-ви-жу. За прошедший год многие на факультете Гриффиндор узнал и полюбил Анну Бенуа, что проводила бесчисленное множество вечеров у камина вместе с ними. Многие младшекурсники полюбили ее за истории, которые девушка рассказывала каждый субботний вечер, устраиваясь в глубоком кресле с высокой спинкой, зарывая ступни в пушистый ковер. Но от этих сочувствующих взглядов, что провожали мародера всюду, куда бы тот ни отправился, хотелось выть не хуже оборотня в полнолуние. В распахнутые двери Большого зала медленно вошел Альбус Дамблдор в сопровождении Анны Мороз. Облаченная в черное, женщина на мгновение дольше положенного задержала свой взгляд, обращенный на стол семикурсников гриффиндора, прежде чем занять свое место за столом. Директор Хогвартса вышел вперед, обводя студентов долгим, задумчивым взглядом. Голоса стихли. Казалось, даже уханье не успевших улететь сов, сделалось тише. – Я знаю, у вас есть вопросы, – медленно начал он. – И, к сожалению, не на все из них у меня есть ответ. То, что произошло на финальном испытании – немыслимо и, уверяю вас, не входило в наши планы. Смерть студента института Дурмстранг, – взгляд волшебника задержался на притихших юношах из Болгарии – невосполнимая утрата и великое горе для всех нас. Предлагаю почтить память Баглана Уэннели минутой молчания. Секунды тянулись, тягучей патокой оседая на стенах древней школы. Взгляды многих студентов опустились на собственные руки или стол. Казалось, никто не осмеливался в это мгновение посмотреть на стол Слизерина – туда, где весь этот год сидели иностранные гости. – То, что случилось с мисс Анной Бенуа и мистером Стюартом Акерли – немыслимо. Неслыханно. Кто-то, следуя своим, темным, корыстным помыслам, наложил проклятье на Кубок Огня, обрекая на печальную участь того, кто к нему прикоснется, – по залу пронесся пораженный шепот. Ладонь директора поднялась, призывая к молчанию. – Но я обещаю, мы все, и я лично – сделаем все возможное и даже невозможное, чтобы помочь им. Мне искренне жаль, что событие, призванное объединить нас в это непростое время, сделало его… Еще более непростым. Но я верю, благодаря силе духа, непоколебимому единству наших сердец, нам удастся справиться со всеми невзгодами. Я призываю вас поддерживать друг друга. Ведь счастье можно найти даже в самые темные времена, если не забывать обращаться к свету… Сириус Блэк с шумом поднялся со своего места, решительным шагом направляясь прочь из Большого зала. Секунду спустя, еще трое гриффиндорцев поднялись, чтобы последовать за другом. Лили Эванс задержалась лишь на мгновение дольше, чтобы бросить в сторону главы школы извиняющийся взгляд зеленых глаз. Каблучки звонко стучали по каменному полу, словно отбивая ритм сердца каждого, кто провожал их взглядом.