Связанные одной целью

      Просыпалась Аномалия со смешанными чувствами. Душ нисколько не успокоил, мягкая кровать в отдельной комнате, предоставленной ей, как человеку Сыча, не принесла приятных сновидений и каких-нибудь догадок по поводу того, в чём её подозревают. Нет, здесь впрочем всё было кристально ясно, но неужели Совет собирается из-за неё одной? Проще нанять кого-нибудь и просто грохнуть её, а можно вообще никого не нанимать и попросить друга, который ненавидел бы Слизня ещё больше чем тот, кто попросил его испачкать руки. Да и за что её ненавидели? За то, что Слизень? Она не сделала никому ничего плохого, в войну группировок не лезла и никому дорогу не переходила. — "Разве что наёмникам... Но зачем я понадобилась им? Можно нанять любого другого проводника, с чего бы они стали возиться со мной?"       С этими тревожными мыслями, зевая, Аномалия спустилась вниз, взяв из рюкзака армейский сухпаёк. Гадюку отчего-то прихватила с собой, хотя ей не нравилось то, что без ствола она с какого-то момента чувствовала себя неуверенно. — "Надо будет покормить Пуха"       Вспомнила она и отложила для него самое вкусное и питательное — обеденный приём пищи, а именно плов с курицей. Вообще по сути это был рис со скудным мясом и какими-то обрезками морковки, но по вкусу девушке это очень нравилось. И конечно, на десерт галеты, также Аномалия хотела дать попробовать Пуху варенье. Взяла два контейнера из завтрака и обеда — с апельсином и вишней.       Расправившись с едой, осмотрелась. Скадовск спал — в дальнем углу прикорнули Кастет и Султан, а занято было всего два столика. Один какой-то тёмной фигурой, а второй заснувшим одиночкой. Приглушённый свет(он лишь показался Аномалии таким, хотя действительно, почти половина ламп не горела) навевал спокойный сон. На девушку это к сожалению не подействовало и затаившаяся по углам темнота сулила только предстоящие неприятности. На душе скребли кошки: оставаться на Скадовске не хотелось, а идти куда-то будто бы было опасно, Слизень чувствовала, как сама смерть дышит ей в затылок своим ледяным дыханием.       Тёмная фигура почему-то показалась Аномалии знакомой(хоть что-то немного обрадовало её, хотя должно было вероятно напугать): не то чутьё подсказало, не то она действительно кого-то узнала в ней. С лестницы послышались шаги и вниз спустился сонный Неумёха, который мило тёр глаза и зевал. Он подошёл к Аномалии, поздоровавшись, и сел напротив неё. — Как думаешь, кто тот тип в балахоне?       Заговорщически шепнув, спросила Слизень, хотя уже заприметила винтовку Драгунова рядом с тёмной фигурой. Неумёха ещё раз зевнул, окончательно продрал глаза и прищурившись, посмотрел в ту же сторону, куда глядела Аномалия. — Кого-то он мне напоминает.       Ответил он. Девушка улыбнулась: — Пошли здороваться. Подхватила рюкзак с автоматом и бодро направилась к противоположному концу трюма. Фигура подняла на неё голову, улыбнулась. Аномалия бросилась обнимать Упыря. — Привет! Живой!       Тихо воскликнула она, держа поднявшегося из-за стола Слизня за плечи. С Неумёхой он поздоровался пожатием левой руки и компания расселась вокруг стола. — Ну, как вы тут без меня?       С каким-то не то воодушевлением, не то упрёком спросил Упырь. Этот вопрос порядком удивил Аномалию: прежде если снайпер и изъявлял желание явить себя группировке, то делал это тихо, и его появление порой даже могло напугать. И непонятно было, пугает он сам или факт его неожиданного присутствия(а иногда казалось, что он присутствовал везде и всегда, просто его никто не замечал). Девушка умолкла, а Неумёха сжался, попытавшись как-то спрятаться. Слизни почувствовали, как Упырь напрягся, убирая руки со стола и положив их на колени. — Чтож... О Совете я уже слышал. И о том, что он собирается из-за тебя, Аномалия, тоже знаю. Просвятишь? Как кстати обратно пойдёшь?       Он слегка наклонился вперёд и приподнял голову, обнажая розово-серый острый подбородок. Аномалия склонила голову набок и посмотрела на него исподлобья, нахмурившись. — Да также, через Консерву... Но раз ты всё знаешь... Почему сам не можешь ответить на этот вопрос?       Пьяные ночные байки врят ли смогли бы подсказать Упырю о причине Совета. Султан ему бы ни сказал, а больше никто об истинной причине и не знал, не того уровня здесь собирались люди. Хотя, им и не запрещено будет отправиться наравне с ветеранами к месту сбора.       Упырь некоторое время молчал, затем вздохнул и неожиданно предложил: — Давай так. Я рассказываю, кто я, ты внимательно слушаешь и потом выдвигаешь свою версию событий, идёт? Теоретически, твой рассказ должен будет только пролить свет на несколько неизвестных для меня моментов, ситуация в целом мне знакома. И я понимаю, что сейчас ты скорее всего мне не поверишь, но я клянусь, что никому не скажу. Да и кто со мной вообще разговаривать будет? Тем более...       Упырь начал закатывать рукав правой руки и явил её на свет белый. А была это полу-крабовая клешня, полу-смертоносное оружие богомола. Длинная ребристая конечность, которая одним щелчком могла сломать чей-то хребет, а от звуковой отдачи позволять перемещаться владельцу подобно телепорту. Неумёха попятился, беззвучно хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, а у Аномалии от ужаса глаза превратились в два арбуза. Тем не менее, никто не завизжал и не вскрикнул, а просто пялился то на уродливую руку, то на её обладателя — Излома. Он впрочем скинул с себя капюшон, обнажая мёртвого серого цвета осунувшееся лицо со скудным остатками волос и чёрными, как глухая ночь, глазами. Такие же были у полтергейстов(если кто конечно видел их истинную личность).       Какое-то время сидели молча. Аномалия сделала пару глубоких вдохов-выдохов и подвинулась ближе к Неумёхе, частично закрывая его своим телом. — На меня охотится Монолит. Я не знаю, зачем, мне толком не удалось поговорить с одним из их представителей, который, кажется и был инициатором бойни что в Тёмной Долине, что на Янове. До него мы добрались быстро благодаря тому же Монолиту: когда отдали заказ Доктора, он сказал, что мы можем попасть на станцию быстрым способом. Ночью приехал светящийся поезд и минут за двадцать добросил нас до Янова. А потом...       Девушка запнулась и с недоверием посмотрела на Излома, стиснув челюсти. Не сказать, что её представление об Упыре полностью перевернулось, потому что она ожидала от него чего-нибудь такого, но чтобы настолько... Но тут, видя её неоднозначную реакцию, Излом потянулся левой рукой к плащу и достал из внутреннего кармана потрёпанную и грязную записную книжку. С шлепком бросил на стол. Слизень тут же подняла её и стала листать. Неумёха положил голову на её плечо и точно также зачарованно читал карандашные записи. — Я Журналист. Когда я пришёл к саркофагу вместе с Димой, Юрой и Картографом, я загадал Монолиту знать все тайны мира. Знать всё, что скрыто от чужих глаз. Я сделал это по одной единственной причине: я пришёл в Зону за сенсацией. Тогда я был никому неизвестным журналистом. Никто не хотел читать мои статьи, ни в одно приличное издание меня не брали. И тогда я решил, что если напишу о Зоне — о правде, почему она появилась и кто за этим стоит — я стану журналистом с большой буквы. Я загорелся этой идеей и присоединился к группе Димы. О нашем походе я писал мало, потому что врят ли кто-нибудь поверит в аномалии и мутантов, это так, художественные украшательства. И вот, Монолит. Первым загадал желание Юра. Вроде успешно. Затем я. И тут всё перевернулось с ног на голову. Меня как будто начало выворачивать наизнанку: я чувствовал эту адскую боль, но почему-то был жив. Так я стал Изломом. Навещал Доктора, сказал, что лет через 5-6 стану Контролёром. Он давал мне таблетки, которые должны замедлить превращение, но рано или поздно это должно будет случиться. Ну, пока вот держусь... А в книжке мои черновики с первого похода и важные для меня записи из моей жизни. Зона дала мне способность знать всё, что происходит в каждую секунду во всех Её точках, но обделила памятью. Я могу контролировать умы чужих людей, а свой удержать в порядке не в состоянии...       Журналист грустно покачал головой и окинул взглядом собеседников. Аномалия с каменным лицом осторожно листала страницы. Там были имена всех Слизней, что когда-либо бывали в группировке, род их деятельности и собственные мысли Журналиста по поводу некоторых из них. Заметки по поводу всех группировок, даже тех, что существовали до прихода в Зону Аномалии и давно исчезли. Он писал о сменяющихся лидерах, их целях, о перемещениях мутантов и их мыслях(здесь лицо Слизня вытянулось ещё сильнее, ведь она тоже считала, что у этих монстров должно быть своё сознание). — "Он писал об истории Зоны..."       И эти знания могли показаться бесполезным бредом мутанта для всех остальных, но для Аномалии это было всё равно что найти древнюю карту сокровищ. Она листала бумажник с диким интересом: помимо маленькой и схематичной карты Зоны здесь была карта и подземной Зоны. О ней Слизень слышала из рассказов и наводок Сыча, но Журналист расписал всё чётко и подробно, все нюансы... Девушка остановилась на предпоследней страничке: она полностью была посвящена именно ей. Он даже нарисовал её в полный рост сбоку и задумывался, какая судьба её ждёт. А потом в конце жирными буквами, которые подчеркнул, написал: МЕЧЕНАЯ. Аномалия тряхнула головой, тихо спросив: — Я... Как Стрелок что ли?.. — Нет. Просто я не знал, как назвать тебя по-другому. Стрелок был удачлив: Зона его пометила и ему везло. Хотя конечно, тут стоит разделить Зону и О-Сознание, которое сделало это на самом деле, но они близки к Хозяевам Зоны, так что это по сути одно и то же. Однако его везение можно объяснить тем, что О-Сознание следило за ним и кое-где облегчало путь. А вот ты... Ты нечто бо́льшее. Ты как будто подружилась с Зоной или... Стала Её частью.       Журналист серьёзно посмотрел на девушку, а та молча закрыла книжку с записями и отдала её Излому. Тот однако задержал её руку клешнёй и сказал: — Нет. Забирай. Мне это больше не пригодится, а тебе поможет найти ответы на вопросы. — Но... Как же ты... — Бери. Я в любом случае вскоре забуду всю свою жизнь, а так мои знания могут хоть кому-то помочь. Вот, что было моим настоящим желанием — я хотел, чтобы мои наблюдения были полезны. Монолит исполняет только истинные желания, помни об этом.       Он заглянул в её глаза и как будто впечатал эту мысль в её голову. Слизень вздрогнула, судорожно втягивая воздух, но руки не отняла. Журналист ещё долго держал её: осторожно сжимал клешнёй, впервые чувствуя за долгое время тепло человеческой руки. Тут подал хриплый голос Неумёха: — Почему... Ты не убил нас? — Излом отличается от всех прочих мутантов. У нас есть свои мысли, и нами движут не только инстинкты самосохранения. К тому же, мне иногда хотелось побыть среди людей, тоже почувствовать себя человеком... Я выбрал вашу компанию, потому что вы единственные показались мне живыми. Настоящими... И я мог бы убить Слизней раньше, мог бы помочь Аномалии, но... С одной стороны я не Ред Шухов, не в моих силах вершить судьбы. А с другой стороны, я хотел, чтобы Аномалия сама пришла к этому. Однако она бы и не поверила мне, не случись с ней всего того, что произошло за последние две недели. И возможно даже убила бы, хотя... Тут ещё надо подумать. Частично эта задача лежала и на плечах Лиса. Но то ли он испугался, то ли в Монолите происходит что-то, что вынудило его пойти против самого себя. Но, хочу сразу успокоить: сейчас он в безопасности. В немилости у Харона, но он не станет убивать своего наставника, который практически единственный помнит его становление лидером Монолита.       Аномалия взяла себя за голову и уткнулась взглядом в стол. Неумёха опустил мрачный взгляд и молчал. Сведения о Лисе обрадовали, но всё то, о чём поведал Журналист взрывало мозг. Буквально. — Знаю, всё это возможно звучит как самый тупой бред, что вы слышали за всю свою жизнь, поэтому давайте отвлечёмся, а потом будем думать, что делать дальше. Аномалия, у меня для тебя есть подарки. Как-никак, у тебя день рождения скоро. Думаю, подарить сейчас, вдруг потом... В общем, держи.       Он выудил из того же внутреннего кармана свежую и плотную чёрную марлю, а затем самую настоящую докторскую колбасу. Потом ушёл, накинув капюшон, взял у Бороды хлеб и нож, оставив деньги на пустой лавке и вернулся, сделав бутерброд. Он протянул его девушке с лёгкой улыбкой и тёплыми глазами. Аномалия медленно приняла угощение, откусила кусочек. Зажмурила глаза от удовольствия, и дальше откусывала уже смачные куски, почти не жуя. Журналист усмехнулся, сказал: — Не подавись смотри. — А можно мне тоже?       Робко спросил Неумёха, которому в целом без разницы было: сырокопчённая колбаса или какая-то другая, но поскольку в Зоне была только первая её разновидность, то он тоже хотел бы ощутить забытый вкус детства. Журналист кивнул и отрезал и ему тоже. Потом поел сам. А потом девушка вдруг встала, крепко и долго обнимала его, и даже поцеловала в лоб. — Надо покормить Пуха, и там же без лишних ушей обсудить, что нам делать.       Её предложение все приняли без вопросов, расправились с бутербродами и вышли.       Одиночка за столом рядом поднялся, какое-то время постоял, прислушиваясь к удаляющимся шагам, а затем отправился к Сычу. Актёр был одним из его людей, а конкретно теми самыми глазами и ушами. В данном случае вторым, ведь за услышанную информацию он рассчитывал получить солидное вознаграждение. На её суть ему было плевать: слишком много повидал в Зоне, чтобы удивляться, а углубляться в Её тайны не хотел, ведь считал выдумкой. Точно так же не интересовался и делами Сыча, за что был у него на почётном месте.       Пуха нашли в домике Тремора, спящим под кроватью. Искать долго не пришлось: мутант похрапывал, а поскольку его нос был закрыт противогазом, то звуки были хорошо слышно (к тому же они были очень забавными: нечто среднее между хрюканьем и сопением). Девушка аккуратно вытащила снорка и встряхнула его, чтобы тот проснулся. Опустив на пол, стала раскладывать рядом упаковку с рисом, в которую налила воды из фляги и ждала, пока пройдёт химическая реакция. Пух поначалу потянул руки к глазам(видимо, остались какие-то человеческие привычки), но наткнувшись на стекло, положил их на колени, жалобно вздохнув. — Кушай.       Мягко произнесла девушка, вырезая углубление в пакете. Снорк принюхался, но почему-то не приступил к трапезе. — И чего он?       Спросил Неумёха, сложив руки на груди. — Не нравится?       Этот вопрос девушка адресовала Пуху, смотря на него печальными глазами. Мутант поднял голову и вытянув одну руку, сжал и разжал пальцы. — Пух!       Сказал он, как будто на что-то намекая. — Ему вилка нужна. У тебя осталась от пайка?       Вдруг произнёс Журналист, повернув голову в сторону Аномалии. Та ответила недоумённым взглядом, но вытряхнула остатки сухпайка, где была вилка. Протянула её мутанту. Тот пристально осмотрел её, аккуратно зачерпнул рис и стал есть. — Нихрена себе...       Неумёха от удивления сел за стол, наблюдая, как снорк весьма прилично завтракает. — Как ты это понял?       Спросила Аномалия, присаживаясь и вскрывая упаковки с джемом и галеты. Наклонившись, она отдала их Пуху вместе с ножом, чтобы намазать джем. — Прочитал.       Непринуждённо ответил Журналист, садясь на кровать. — Где? — У него в голове.       Слизни умолкли, потупив взгляды. — А наши мысли.. ты читал?       Тихо спросил Неумёха, робко поднимая голову. — Очень редко, и то, когда был в стороне от вас. Я вообще редко этим занимаюсь, только в случае крайней необходимости. Не знаю, может из-за этого мне больно читать человеческие мысли, а может, это действительно так и есть. — А как они выглядят? Ну, мысли?       Аномалия бросила на Журналиста заинтересованный взгляд. Голос её был вкрадчивым и пугливым, как будто она узнавала какую-то из тайн Зоны(хотя частично это так и было). — У мутантов это буквально живой клубок ниток. В зависимости от того, на сколько разумен мутант, этот клубок более запутан или наоборот. А ещё он меняет цвет — например, если мутант злится, он будет красным. А так он обычно белый или серый. У человека... Это огромная паутина. Сложна сеть, которая меняется почти каждую секунду вне зависимости от ситуации. А если человек испытывает какую-то эмоцию, эта паутина вспыхивает и бесконечно шевелится, меняется. — А у зомби.. как? — Почти пусто. У свежих в голове валяются какие-то остатки, которые рандомно меняют цвет, у старых — буквально обрывки воспоминаний, куски ниток, которые шевелятся подобно червям и отвечают в основном исключительно за двигательные функции тела. — Я слышала, что Изломы могут контролировать людей. Это так? — Так. — Это сложно? — С мутантами — нет. Клубок нужно распутать, у них это выходит легко и быстро, так как он небольшой и они не сопротивляются. С людьми сложнее: времени нужно больше и человек может сопротивляться. Но как сказал Доктор — дело практики. Те же Контролёры чем старше — тем опытнее. Знают, где искать больные места и давить на них. Также наши действия могут разрушить сознание.       Неумёха сглотнул. Аномалия восхищённо вздохнула и встав, села рядом с Журналистом. — Круто... А ты пробовал кого-нибудь контролировать? — Ну... Да, но не много. Я считаю это... Аморальным. — А мне кажется, это такая мощь... Ты же всё о всех знаешь, Журналист! Всё о Зоне, всё о..       Девушка на мгновение замерла в порыве каких-то мыслей и вдруг схватила Журналиста за плечи, встряхнув её. — Расскажи мне о Монолите! Пожалуйста! Ты можешь пролить свет на многие события. Я расскажу об этом на Совете и мы вместе найдём выход. — Ох, Аномалия... Зверобой и ещё несколько влиятельных личностей уже знают, что Янов уничтожили монолитовцы. Правда, они не знают, что причиной их нападения была ты, и что ты же стала причиной разбоя в Тёмной Долине. Но им не составит труда сложить дважды два, тебе попросту никто не поверит, даже слушать не станут. — Но... Почему? — Сыч тебе поверил? — Ну... Вроде бы. — Вроде бы... Даже если и поверил, то как только получит сведения от ветеранов, будет против тебя. — Но я же работаю на него! И всегда исправно выполняла задания... Почему он не захочет меня слушать?       Журналист подвинул ещё один стул и тяжело опустился на него, массируя веки пальцами. Эстафетную палочку принял Неумёха: — Аномалия, понимаешь.. Сталкеры — они другие. Они даже перед страхом смерти или общей опасности будут думать исключительно о своей жизни. А мы... У нас репутация хуже, чем у Ренегатов. Их ждут на Совете, а нас нет. Да и в этот раз это не Совет будет, а суд... — Неумёха прав. Тебе нельзя туда соваться. А если ещё и мы заявимся, то нам всем троим крышка. Лучше спрячься где-нибудь, заляжь на дно... У тебя кажется был бункер на окраине Рыжего Леса? Даже если всё будет плохо, то ты... — Нет!       Аномалия вскрикнула, вскочила и стукнула кулаком по столу. Неумёха вздрогнул, а Журналист дёрнулся, так как её мысли в голове взорвались и обдали его горячей волной. Никто и никогда не слышал, как девушка кричала, даже просто повышала голос. А сейчас её глаза полыхали яростью, челюсти были сжаты и играли желваками. Лишь только Пух продолжал спокойно есть, не обращая внимания на накалявшийся воздух. — Почему мы должны постоянно прятаться? Почему если мы ходим маленькими кучками и фактически подчищаем мусор за всеми остальными, мы хуже Ренегатов, которые режут кого ни попадя?! Я вообще за пять лет не убила ни одного человека! НИ ОДНОГО!       Её ноздри гневно раздувались, а глаза метали молнии. И в первую очередь они обратились к Неумёхе, который старался уменьшиться до размера атома. — Ты же сам сказал, что надо меняться. Ну так, у нас троих есть отличный шанс, если мы выясним, что затеял Монолит. Предложим решение проблемы и станем "людьми" в их глазах. Заставим объединиться, иначе Зона погибнет.       На некоторое время в домике воцарилась тишина. Слышно было, как завывает ветер за дверью, налегая на хлипкие окна с сохранившимися стёклами. Иногда в них с шорохом прилетали листья и пыль, и мчались куда-то дальше. Со стороны болот раздался гул и стих. Послышались глухие выстрелы. Изредка солнце бросало свои тёплые и сонные лучи, скрываясь вскоре за серыми тучами. Поскрипывали старые доски и тихо чавкал довольный Пух, доедавший свой завтрак(оба варенья пришлись ему по душе).       Нарушить тишину стойко решил Журналист. Конечно, он не разделял всех взглядов Аномалии, но шанс донести до всех правду и возможно, спасти сталкеров показалось ему достойным окончанием своей сознательной жизни и шанс искупить вину перед самим собой(если конечно можно считать превращение в Контролёра чистилищем и дальнейшее существование исправлением души).        — Ответить на вопрос, зачем ты Монолиту, я не могу. Это ты должна выяснить у Харона, раз ты с ним уже знакома. Но, может быть, если ты расскажешь о событиях до вступления в Слизни и после, я попробую соединить их воедино и предположить причину.       Аномалия кивнула и начала свой рассказ. Себя до шестнадцати она плохо помнила, сказала разве что о сне, который часто видела и в котором убивала неизвестных ей взрослых людей. Затем поведала о том, что её подобрал Лис и по пути к Слизням потерял зрение, спасая её от Химеры. Бытиё в группировке ничем особенным не отличалось, разве что девушка подробно описала чувства, которые испытывает при общении с Зоной, а именно свой дар. Её мысли относительно мутантов и их разума, того, что с ними теоретически можно договориться, частично совпадали с Журналистом. И закончила всё тем, как превратилась в кровососа, устроила бойню на Свиноферме и как потом спасалась от Монолита. В воздухе опять повисло неловкое молчание. — Есть пара несостыковок. Во-первых, странно, что ты не помнишь ничего из своей жизни, начиная с определённого момента. Да, детство не особо запоминается, но какие-то яркие моменты должны были быть, а про подростковый возраст я вообще молчу. Во-вторых, ты сказала, что Лис только исполнял какой-то приказ. Но почему он отделился от Монолита? Ты сказала, что вы от кого-то бежали. Быть может, от Химеры, а может, и от Монолита. Однако Лис не похож на ту же компанию Бродяги, он вполне осознанно мыслит и соображает. А значит, он вступил в Монолит по своей воле, сохранил рассудок и видимо ослушался Харона по какой-то причине.       Рассуждал Журналист. Аномалия вопросительно взглянула на него: — Что значит по своей воле? — В Монолит можно попасть двумя способами: или тебя вербуют насильственно или ты приходишь сам. В любом случае ты пройдёшь кодировку, но в первом тебя накачают всякой дрянью и ты забудешь свою прошлую жизнь, станешь почти зомби, а во втором пообщаешься с Монолитом и получишь вечную жизнь взамен на вечное услужение. Монолитовцы по-прежнему смертны, но устойчивы к радиации и пси-излучению, мутанты к ним нейтральны. Ну и не стареют. Лис был одним из первых в группировке и дружил с Хароном, фактически тоже был его наставником. Он создал группировку вместе с ним но спустя несколько лет покинул её... Только почему? Уж не из-за тебя ли?       Журналист посмотрел на девушку, но та лишь пожала плечами, присаживаясь за стол. Потом вдруг спросила: — Почему ты считаешь, что я спасла именно Харона? — Я часто гощу в Монолите, и хотя их лидер обычно молчалив и угрюмен, в этот раз о таинственной спасительнице с белоснежными волосами не знают разве что только зомби. — Кто?... — В Монолите есть одна сотня, целиком состоящая из зомби. Они используют своих погибших товарищей или умерших сталкеров, если есть острая необходимость в людях. Самых разумных ставят во главу отряда и назначают командира сотни, как правило это "невольник". Почти такой же, как все они, но получше. Сейчас это Фроло, но может и умер уже, хо́дики обычно служат 2-3 месяца. Хотя есть и рекордсмены, как тот же Фроло, который на службе уже год. — Хо́дики? — Да. У сталкеров тех, кто часто ходит на вылазки, и просто бывалых и опытных называют ходока́ми. У Харона изощрёная фантазия и он решил низший класс бойцов назвать ходи́ками. Типо расходников. — Ужас какой..       Тихо ахнул Неумёха, прикрывая рот рукой. У Аномалии гулко забилось сердца и она сжала кулаки. Она сохранила жизнь самому лидеру Монолита... — "А я давно говорил — прекращая спасать всех направо и налево. Если бы тогда бросила его, ничего бы не случилось" — Ты уверен, что это был именно Харон?       Аномалия строго и одновременно с надеждой в глазах взглянула на Журналиста. Тот покачал головой: — Мог быть и один из трёх Проповедников. Поскольку Монолит базируется на трёх крупных локациях, то за бойцов в каждой отвечает один из Проповедников, то есть тот, кто напрямую общается с Монолитом. Хотя в целом общаются все Старшие Братья, просто эти ещё и подчиняются О-Сознанию. Короче сложная система, я не вникал. В Лиманске это Работник, в Припяти Проповедник и на ЧАЭС сам Харон. Формально он самый главный — раздаёт приказы остальным двум и передаёт поручения учёных. И та серёжка, что он тебе дал — на сколько я знаю, такие есть только у него, и они для чего-то нужны. Правда сам Харон... Странный какой-то. Единственный, кто не проходил Кодировку и его мысли, они... Они... Как болото. Душат, у него в голове какая-то чёрная жижа. А иногда бывает так пусто, что кажется, будто это не я ему в голову залез, а он ко мне. Брр...       Журналист поёжился и дёрнулся, обхватывая себя руками за плечи. — Хорошо, допустим, его спасла Аномалия и он хочет её отблагодарить. Но зачем ему для этого устраивать резню, и почему бы просто не напасть на неё в любой момент, когда она этого не ждёт?       Вклинился в разговор Неумёха и сложил руки замком перед собой. — Не всё так просто. Монолит ведь не может выйти дальше того места, на которое распространяется излучение Выжигателя, за исключением конечно тех, кто сохранил свой разум. Харон по какой-то причине тоже не может этого сделать, поэтому отряды могут делать только короткие "марш-броски" не более, чем на двое суток, и потом должны будут вернуться обратно. На бандитов они напали, потому что знали, что ты там от Лиса, и добрались до лаборатории через подземные ходы. Резню устраивать в целом в их стиле, Харон предпочитает разобраться с проблемой раз и навсегда, жестокости ему не занимать. Лис должен был устроить тебе ловушку, а они только забрать "готовенькое", но нарушил приказ. Потом, когда они отвезли вас на поезде, то скорее всего это был отряд, который ещё не знал о том, что ты являешься целью Харона. Они двинулись на Янов, но немного опоздали. — Но зачем им Аномалия? Тем более живой. — Харон безумен, но... Разумен, как бы парадоксально это не звучало. Значит он преследует какую-то свою личную цель, однако к сожалению, я не могу заглянуть в его душу, если она конечно у него есть.       Пух доел и вновь прилепился к ноге Аномалии, пытаясь её приободрить. Слизень была мрачнее тучи: мысль о том, что сталкеры гибнут десятками только из-за неё, пожирала её сердце. Как же убедить Совет помочь ей, а не убить? Ведь в таком случае Монолит может разозлиться ещё больше, собрать все свои силы и начать выкашивать группировки пачками, начиная с Припяти. Но с другой стороны, был ведь шанс, что они объединятся против общего врага? Или может удастся как-нибудь договориться с Монолитом... — Ладно. Ждём Выброс и идём первыми. На месте разберёмся. Но... В случае чего, я ведь могу рассчитывать на вашу помощь?       Аномалия обратилась взглядом к Журналисту и Неумёхе. Оба кивнули и девушка облегчённо выдохнула, наматывая на лицо марлю. —"Ну держись, Харон"