Июньский дождь пошёл впервые

Люпин грозно перевёл взгляд на Лин. Та, утерев струйку крови тыльной стороной ладони, виновато опустила голову, чувствуя, как её лицо начинает краснеть. Римус был зол, по-настоящему зол на неё. В голове фрагментами начал всплывать урок с боггартом, и Блэр поняла, что сейчас ей придется выслушать похожий монолог, но уже от настоящего Люпина. — Иди за мной, — холодно ответил мужчина и, не дождавшись ответа, пошел вперёд. Его скорый широкий шаг быстро создал между ними достаточно большое расстояние. Мужчина понимал, что Лин стоит на месте, но все равно не оборачивался. Ссутулившись, он сунул руки в карманы и иногда хрипло покашливал. Наконец осознав произошедшее, девушка последовала за Люпином. Было ужасно непривычно находится с ним рядом и вот так молчать. Конечно, временами они любили помечтать, позволяя друг другу окунулся в свои собственные раздумья, но это была совершенно не та тишина. Сейчас она была тягучей как слизь, нервная и пугающая. — Римус, — выдавила наконец Лин, усмирив дрожащий взгляд, — куда мы… — Я не понимаю, что было непонятного в моих словах, — рявкнул Люпин, — ты мне обещала, что больше не будет стычек с Малфоем. — Мы договаривались только на дуэли, — пыталась состроить веселый тон девушка, но одного взгляда профессора хватило для того, чтобы понять, что затея бедовая. — Куда мы идем? В кабинет Защиты? — Как-будто у нас есть другие варианты, — съязвил Римус, все еще не смотря на девушку. Сейчас Лин понимала, о чем он говорил в день их первой встречи. Приближалось превращение, но изменения начали происходит ещё раньше. Было бы даже частично смешно наблюдать за столь неестественным поведением профессора если бы не нынешнее положение девушки. Коридоры были пусты. Ученики разбежались по гостиным. Кто-то проводил частичку свободного времени с друзьями, кто-то чувственно обнимался с подушкой и видел уже десятый сон, а кто-то прямо в эту минуту стоял и оправдывался перед грозным деканом за не честную драку. Опустив глаза в пол, Лин молча наблюдала за бегающими тенями и уже начинала жалеть, что не уверовала в Христа. Сейчас его помощь пригодилась бы как никогда. Рывком распахнув дверь, Люпин влетел в кабинет и тут же скрылся за плотным шкафом. Блэр неохотно следовала за ним по пятам, но заприметив периферическим зрением зеркало тут же остановилась. М-да… Видок у неё был, мягко говоря, не из приятных. Волнистые волосы были растрёпаны, а кончики передних прядей испачканы в красной субстанции. Царапины, оставленные Малфоем изрядно исказило её строгое лицо. Разбитая губа опухла и выглядела так, будто её накачали филлером. Зато пирсинг был цел. Если бы удар пришёлся по нему было бы в разы обиднее и больнее. — Нравится? — Римус вернулся, притащив с собой маленькую аптечку. — Сойдет, — пожала плечами Лин. Люпин повернулся к зеркалу и придирчиво осмотрел себя, брезгливо сморщив нос. Ну и убожество. В горле у Блэр вдруг поселился сильный смешок, но она из-за всех сил старалась его сдержать. Со своими боевыми ранениями она была в точности похожа на Люпина, чьё лицо уже давно было изрезано шрамами. Хаотичные махи Драко практически идеально передали расположение линий и от этого становилось вдвойне смешно. Покосившись на профессора, она все-таки не выдержала и прыснула. Её смех звоном разнесся по помещению, отражаясь эхом и удваивая живость и задор её юного голоса. Схватившись за живот, она сложилась в двое не в силах остановиться. Она уже еле стояла на ногах, шатаясь из стороны в сторону как пьяная. Пыталась заговорить, но все попытки сводились к нулю. Люпин удивленно поднял брови и не на шутку испугался. Неужели совсем из ума выжила? Что смешного в изуродованном лице? Неужели ей не жалко свою чарующую красоту? Биполярное расстройство? Давясь слезами смеха, Лин, чтобы не упасть, схватилась за ворот ничего не понимающего мужчины, и подняв на него светящиеся глаза, заикаясь сказала: — Мы теперь ещё больше похожи, видишь? — она указала на свои раны, — как семья оборотней! — Не вижу ничего смешного! — пробурчал Люпин, закатив глаза, но его голос стал значительно мягче и теперь отчётливо напоминал обычный Люпиновский. — Мне идут шрамы, Рем? — кривлялась у зеркала Лин, скаля зубы как волк и смеша этим себя ещё больше. «Ce qu’on aime est toujours beau.»* — подумал про себя он, лишь молча наблюдая за ней, ощущая как раздражимость постепенно отпускает его разум. Конечно идут. В его глазах ей шло все и никакие царапины, шишки и ссадины не могли её испортить. — Садись, — кивнул на кресло мужчина, — я не хочу провозиться с тобой допоздна. Цокнув, девушка опустилась в кресло и зевая потерла глаза. Мужчина, присев напротив неё, начал возиться с аптечной. Перебирал разные бутылечки, внимательно вчитываюсь в крохотные надписи. Наблюдая за тем, как Люпин бестолково щурит глаза в надежде разобрать страшно сложный шрифт, Лин поняла, что оказывается у профессора было ужасное зрение. — Здесь «м» или «н»? — задавал то и дело вопрос в пустоту недовольный Римус, заставляя Лин сидеть с поджатыми губами, пряча ехидную улыбку, — Да к черту! Не выдержав, профессор подскочил и скорым шагом пересёк лестницу и зашел к себе в кабинет, а затем через секунды выскочил оттуда с очками в руках. Остановившись, он аккуратно взявшись за душки водрузил прямоугольные очки с тонкой оправой на нос. Хитрая ухмылка вмиг спала с лица девушки. Она за всю жизнь не испытывала ни к кому романтических чувств, но была в людях такая изюминка, которая сводила её с ума. Люди в очках, неважно, мужчины или женщины, Лин всегда считала их невозможно привлекательными. Очки в образе всегда несли роль так называемой вишенки на торте, которая выгодно выделялась на фоне одежды. А если очки ещё были выбраны старательно, учитывая носителем форму лица и правильную модель… Держите Лин, она уже в обмороке. А Римус невероятно глуп, раз считает себя не симпатичным. Очки сидели на нём так органично, словно были придуманы специально для него. Через минуту Блэр уже забыла, как мужчина выглядит без них и в молчаливом восхищении раскрыв рот пялилась на совершенный профиль Люпина. Кажется, щеки её начали розоветь с бешеной скоростью, и, если бы не многочисленные кровавые потеки и царапины, скрывающие тон её неповреждённой кожу, Лин была бы похожа на редис. — Я не сильно люблю ходить в них, — объяснился Римус, вновь пробегаясь взглядом по строкам на бирке, — не удобно. — Очень жаль, — притворно кашляла себе в кулак девушка. — Ну вот же! — победоносно вскинув брови, воскликнул Люпин, вытащив из аптечки небольшой сиреневый флакончик с пробкой. Приблизившись к Лин, он сперва откупорил пробку, затем, смочив ватный сверток пахучей жидкостью поднес его к лицу Лин. Та, позабыв как дышать, словно послушная собачка, наклонилась к красивым рукам профессора, не зная куда спрятать полные смущения глаза. Вата коснулась травмированного уголка губ и больно обожгла кожу. Увидев реакцию девушки, Люпин поспешно подул на место ожога. Но Лин стало только хуже от такой внезапной и неприличной близости. Она не понимала, почему не может справиться самостоятельно возле зеркала, но не спешила останавливать Люпина. Ватный сверток в умелых руках Римуса скользил по лицу девушки, и раны прямо на глазах зарастали. Не сказать, что процесс из приятных, но терпимый, если не считать первые минуты жжения. — Лин, так не годится, — хмурился Люпин, — ты не так держишь голову. — Да я не понимаю, чего ты хочешь! Обреченно вздохнув, Римус в буквальном смысле взял ситуацию в свои руки. Положив левую ладонь на овал лица девушки, он плавно повернул его в нужную сторону. Дверь кабинета шумно распахнулась, заставив двоих вздрогнуть. Лин выхватила у Римуса вату и начала самостоятельно намазывать лекарство на царапины, естественно промахиваясь из-за спешки. Голос вошёл быстрее, чем его обладатель. — Люпин, ты здесь? К ним подлетела мрачная фигура Северуса Снейпа. — Здравствуй, Северус, — поздоровался Люпин, торопливо опустив весящую в воздухе руку, — почему вы перестали стучаться? — А вы промышляете чем-то запретным, Люпин? — безэмоционально сказал Снейп, медленно перемещая взгляд на Лин. Его лицо в миг приобрело еле выраженное беспокойство. Он подлетел к девушке и оценивающе осмотрел её царапины, затем наконец произнёс: — Чьих это рук дело? — Не припомню, чтобы вас когда-то интересовало мое… — Ответьте на вопрос, — отрезал Снейп, гневно раздувая ноздри. — Неужели ваши милые ученики ещё ничего вам не рассказали? — театрально построив бровки домиком, спросила девушка, — Мы с мистером Малфоем не сошлись во мнении и… — Значит снова Малфой, — быстро потеряв интерес, отпрянул мужчина от нее. — Совсем не обязательно перебивать меня через каждое слово. Снейп повернулся к хмурому Люпину. — Подозреваете меня? — спросил Люпин, не поведя бровью. — Ты сам понимаешь почему. — Ты пообещал Дамблдору, помни. — Я никогда ничего не забываю, Люпин. Словно наблюдая за теннисным матчем, Лин поочерёдно поворачивалась то на Римуса то на Снейпа. Её забавил факт того, что оба делают вид, что девушка в момент лишилась слуха или же вообще провалилась под землю. Но вместе с этим напрягало понятие того, что Снейп напрямую и при свидетелях обвиняет коллегу в совершении нападения на человека. Ладно Блэр, ей была известна эта его особенность, но ведь на её месте мог бы быть кто-либо другой. А слухи разносятся по Хогвартсу быстрее чем сахарные перья в «Сладком королевстве». — Зачем ты пришёл? — Лекарство, — кратко сказал профессор, с глухим стуком ставя на стол дымящийся кубок, который все это время был у него в руке, — будет хуже, зайдешь в мой кабинет. — Спа…- начал было Римус, но мужчина уже скрылся за дверью, — сибо. — До чего же пакостная личность, — рассуждала Лин, закинув ногу на ногу и уже забыв про боль, — он же не знает, что ты рассказал мне про лекантропию? — Не знает, — кивнул Римус, с опаской наклоняясь к бокалу. Медленно положив руку на него, он настороженно преподнёс его к лицу. Едкий пар ударил в нос, словно с кулака. Отпрянув от кубка, Римус посмотрел на Лин. — Раны затянулись. ★★★ — мисс Блэр, прошу скорее, — активно зазывала девушку к себе нервная профессор МакГонагалл. Сегодня в Хогвартсе праздник — первый в этом году матч по квиддичу и сразу с двумя лидирующими командами: Слизеринцами и Грифиндорцами. Вся школа томилась в предвкушении чуть ли не с начала года: по Хогвартсу разнеслись слухи о новой невероятной стратегии команды Малфоя, какой-то мальчик с Пуффендуя всем рассказал о каких-то новейших невероятно дорогих метлах Грифиндора, купленными Лин на благо команды. Стоит ли говорить, что атмосфера между соперниками накалилась как никогда сильно и опасно. В этот раз учащиеся не ограничивались оскорблениями и перепалками, в этом году соперниками овладело какое-то невозможное желание выиграть. Одним субботним вечером, Джинни обнаружила в своём горячем шоколаде некую неизвестную таблетку, которая достаточно быстро растворилась в кружке и, если бы девушка не заметила её раньше, одному Мерлину известно, что бы с ней было. Но львы тоже не были святыми. Парочка умников сочла прелестной затеей проследить за Теодором Ноттом и элегантно вывести его из строя путём тщательной взбучки, но вовремя подоспевший Снейп мало того, что публично опозорил обидчиков, так еще и снял с Грифиндора сто пятьдесят очков. В общем, первая игра успела прослыть одной из самых грязных в истории Хогвартса еще до своего начала.Но сегодня, в день, когда погода решила обвинить Лондон во всех смертных грехах и отыграться на нём путём жесточайшего непроглядного ливня с туманом, все должно было решиться. Едва часы пробили семь, ученики гурьбой повалили из своих тёплых постелей на мокрое поле. Даже люди, ранее не интересующиеся квиддичем совершенно, шагали впереди всех, размахивая флажками и выкрикивая поддерживающие песенки. Так общий энтузиазм влиял на людей. В их числе были Гермиона и Лин. Блэр нравился квиддич, но только как наблюдателю. Полностью игнорируя жалкие попытки близнецов Уизли заманить девушку в команду, которые в конечном итоге не увенчались успехом, Лин в тот же день узнала, что Минерва назначила её комментатором. Ну а почему нет? Блэр хорошо разбиралась в квиддиче, знала имена участников и обладала красноречием. Единственным минусом являлся чересчур длинный язык, который периодически в порыве эмоций никак не хотел фильтровать речь и частенько прямо в микрофон вякал всяческую нецензурщину. Но делать с этим было нечего, профессор МакГонагалл знала, что никого лучше ей все равно не найти. И сейчас Лин с усилиями взобралась на свой законный пост, занимая место по центру, между МакГонагалл и пустым креслом. Сзади сидел Снейп и мило беседующие Флитвик и Стебель. Остальные преподаватели, испугавшись не приветливой погоды, решили сберечь свои мудрые головы в тишине и уюте где-то в замке. До матча оставалось ещё примерно пятнадцать минут, когда в далеке, среди густого мрачного тумана и полос холодного дождя между рядов болельщиков показалась тёмная фигура, через силу идущая против ветра, все сильнее кутаясь в чёрное длинное пальто. Карие глаза девушки, как приклеенные, ещё долго смотрели на больного Люпина до тех пор, пока это не стало через чур подозрительным. Как тень, мужчина скользнул между учителями, поприветствовав их, и занял место прямо слева от Блэр. — Не слишком разумно на вашем месте было посещать сие мероприятие, — выпрямляя спину и устремляя взгляд в перед, словно невзначай, сказала она. — Я не мог пропустить столь значимый для школы матч, — проговорил мужчина через силу, периодически болезненно кашляя, — а ты значит у нас комментатор? — Уже как три года. — Я тоже когда-то занимал это место, — улыбаясь воспоминаниям сказал Римус, — Сириус с Джеймсом были настоящие профессионалы своего дела, а я игрок совершенно никудышный. — Неужели в мире остались вещи, в которых профессор Люпин плох? — ухмыльнулась Лин, протирая пыльный рупор. — Ты даже представить себе не можешь сколько их, — закатил глаза Римус, чувствуя, как начинают дрожать его озябшие конечности. — Мисс Блэр, прошу на изготовку, — взволнованно сказала профессор МакГонагалл. Конечно, она была заинтересована в победе Гриффиндора не меньше других. Приняв наиболее удобное положение, у Лин через секунду перехватило дыхание от цунами приветствий. Кажется, трибуны ещё никогда так не поддерживали свои команды. — Нельзя было ожидать от болельщиков иного приветствия, ведь сегодня один из самых долгожданных матчей за всю историю Хогвартса! — завелась девушка и громким голосом, похожим на тон корреспондентов с магловских матчей по футболу, весело проговорила в рупор, — Белл, Робинс, Поттер, Кут, Пикс, Уизли и Уизли! Гриффиндорцы радуют своим энтузиазмом и кричалками свежего сочинения! Победу львам гласят их плакаты и живой блеск в глазах. Так держать господа болельщики, так держать! А вот и трибуна Слизерина встречает своих юных кумиров! Малфой, Забини, Нотт, Крэбб, Гойл, Майлз и легендарное возвращение Блэр! Аплодисменты! Наш змеиный факультет не отстает от соперников, их изумрудные мантии победоносно развиваются на ветру, а фанаты заваливают комплиментами! Вот она наша элита школы, пожелаем им удачи! — Капитаны, пожмите друг другу руки! — скомандовала мадам Трюк. Поттер и Малфой схватили друг друга за руки. Со стороны казалось, что каждый из них пытается сломать другому пальцы. — Седлайте метлы! — распорядилась Трюк, — Раз… Два… Три! — Заветный свист и четырнадцать игроков взмыли в воздух.Мяч у сборной Гриффиндора, Кэтти Белл, сжимая в руках квоффл, устремляется к кольцам Слизерина. Давай, Кэтти! — начала входить во вкус Лин, судорожно следя за каждым шорохом на поле, — О, нет — квоффл перехватывает Забини. Забини летит на половину поля соперника… БАМ! — и его останавливает бладжер. Отличная работа, Ричи Кут! Забини роняет квоффл, его перехватывает Джинни Уизли, как символично, и мяч снова у гриффиндорцев! Ну давай же, Джинни! Она великолепно обводит Блэр… Верно, Уизли, на поле не должно быть друзей… Осторожно, бладжер! ГОЛ! ДЕСЯТЬ — НОЛЬ В ПОЛЬЗУ ГРИФФИНДОРА! Уизли, победоносно вскинув сжатый кулак, облетела кольца Слизерина, а под ней забушевало неугомонный алое море. — ОЙ! Джинни чуть не слетела с метлы — в неё не с того не с сего врезался Гойл. Толпа тут же сорвалась с цепи и раздался возмущённый рев. — Я ее не заметил! — крикнул Гойл. В следующее мгновение подоспевший Джимми Пикс обрушил свою биту на затылок Гойла. Тот ткнулся носом в рукоятку собственной метлы и на поле закапала кровь. — Ая-я-й, кажется, игра началась не слишком чисто и вот мадам Трюк уже громыхает над провинившимися. Что что? Неужели? Сборная Гриффиндора получает право на пенальти за беспричинное нападение на своего охотника! Сборная Слизерина получает пенальти за намеренное нападение на своего загонщика! Давай Джинни! — прервал воцарившуюся на поле тишину голос Блэр, — ДА! ОНА ПЕРЕИГРЫВАЕТ ВРАТАРЯ! ВОТ ЭТО ИГРА УИЗЛИ, НУ ЧТО ЗА КРАСАВИЦА, Я ЗНАЮ ВСЮ ЕЁ СЕМЬЮ, ЧУДЕСНЫЕ РЕБЯТА, кхм, прошу прощения, профессор, — увидев подозрительный взгляд МакГонагалл прекратила Лин, — ДВАДЦАТЬ — НОЛЬ В ПОЛЬЗУ ГРИФФИНДОРА! Очередь Слизерина, Гойл занимает исходное положение. Разумеется, Рональд Уизли — великолепный голкипер, — разбавляла ожидания, словно сидящая на иголках Лин, пока Гойл дождался свистка мадам Трюк, — просто потрясающий, парню хватило духу пережить издевательство в прошлом году и показать свой действительный талант. Рона очень сложно обвести и… ДА! ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ! ОН СПАСАЕТ СВОИ ВОРОТА! БОЖЕ МОЙ, КАК Я ЛЮБЛЮ ЭТУ РЫЖЕГОЛОВУЮ СЕМЬЮ! Не замечая ничего, кроме происходящего на поле, Блэр уже расслабилась и не сильно старалась следить за потоком мысли, вылетающую из её рта. А с боку Люпин, давящийся смехом и позабывший о пронзительном ветре, сквозь щели в пальцах наблюдал за ней. — Мяч у Гриффиндора… Нет, уже у Слизерина, — продолжала она, — а нет, Гриффиндор вновь перехватывает мяч. Квоффл у Дэмильзы Роуз, она устремляется к кольцам Слизерина… ЭТО БЫЛО НЕВЕРОЯТНО НАГЛОЕ НАРУШЕНИЕ! Трюк, пронзительно свистнув, подлетела к Крэббу и начала что-то кричать ему. Минуту спустя Дэмильза отлично выполнила пенальти, переиграв вратаря Слизерина. — ТРИДЦАТЬ — НОЛЬ! — заорала Лин, — НУ ЧТО, ПОЛУЧИЛ ЗА ГРЯЗЬ, ТУПОРЫЛЫЙ ТЫ ИД… — Блэр, если вы не можете комментировать непредвзято… — перебила её МакГонагалл. — Я всего лишь описываю то, что происходит на поле, профессор, — состроив милое личико, извинилась Лин. — И так каждый раз? — ухмыльнулся Люпин, незаметно толкая локтем Лин. — Ага, — ответила Лин и, чуть понизив голос, наклонилась к мужчине, — она каждый раз клянётся, что уберет меня с поста комментатора, но никогда этого не делает. — Понятное дело, — пожал плечами Римус, — где ей ещё найти столь болтливого кандидата. — Слизерину стоит поднажать, первая игра в этом году, нельзя ударить в грязь лицом! И словно слушаясь моих слов, Маргарет Блэр резво хватает квоффл и гибко обходит противников. Наичистейший элемент в исполнении Блэр и мяч летит прямо в кольцо! Поздравляем Маргарет! Тридцать — десять! Трибуны ревут, и, кажется, Слизерин наконец просыпается! Квоффл у Гриффиндора, его перехватила Джинни, Маргарет, не стоит поддаваться подружке, сбоку летит Нотт, будь он не ладен, ткни ему в глаз, Джинни! Профессор, это же шутка, просто шутка! Нотт овладевает квоффлом, разворачивается в сторону колец противника… Давай Рон, останови его! СУКА! Нотт забросил квоффл в кольцо под громкие аплодисменты слизеринских турбин. А МакГонагалл, отвесив Лин лёгкий подзатыльник, стала бороться с ней за волшебный микрофон. — Я сказала такого больше не будет! — наконец выхватив рупор у разъяренной Минервы, прокряхтела Лин, — итак, вернемся к игре… Гриффиндор ведёт со счётом тридцать — двадцать. Это был самый грязный матч, который Блэр когда-либо удавалось видеть. Разъяренные потенциальным поражением, личности Слизерина, не обладающие высоким интеллектом, пытались завладеть мячом любыми способами. Гойл ударил Роуз битой по затылку, объяснив это тем, что перепутал её с бладжером, Джинни за это прописала Гойлу локтем в лицо. Взбешённая не на шутку Трюк назначала пенальти за пенальти, а в комментариях Лин всю реже мелькала прежняя показательная непредвзятость. Где-то через тридцать минут после начала игры, ловцы активно залетали по полю — заметили снитч. Гарри резко набрал скорость, заприметив мячик в восьми метрах от себя, но в какой-то момент «Молния» начала замедлять ход. Обернувшись, Поттер понял, что сзади него, в отчаянии ухватившись за прутья метлы висел Малфой и тянул её назад. Только замахнувшись на Драко, Гарри понял, что золотой снитч вновь куда-то скрылся. — Пенальти! Пенальти! В жизни не видела такого грязного приёма! — закричала Трюк. — КОНЧЕНЫЙ ИДИОТ! — завопила Лин, предусмотрительно вскочив с микрофоном в руках и спрятавшись за высокой фигурой Люпина, — УБЛЮДОК ПОДЛЫЙ, КАКОГО ХЕ… Её рот мигом зажала ладонь Римуса, но Лин так просто не сдавалась. Использовав проверенный способ (укусив бедного оборотня), девушка отскочила ещё дальше. — ПОЧЕМУ МЕНЯ ВСЕ ВЕЧНО ХОТЯТ ЗАТКНУТЬ? Я НЕ ДОГОВОРИЛА! — прокричала Лин, не обращая внимания на перекосившегося от боли Люпина, и все еще прячась от МакГонагалл. Но женщина и не собиралась препятствовать острому языку Блэр. Минерва вскочила как угорелая и помчалась со всех ног на поле, выкрикивая что-то неразборчивое, но до глубины души ужасающие. В небе началось движение: разъяренный потерей Гарри, из-за всех сил двинул тяжёлым сапогом по только зажившей роже Малфоя. Быстро среагировав, тот немного смазал удар и сам пошел в атаку. На нарастающую драку слетелись сначала Рон с Джинни, а за ней и Блейз с Ноттом. Ошарашенная происходящим Маргарет повисла в метрах двух и яростно кричала на парней. Трибуны взорвались от такого количества происходящего, мадам Трюк уже сама вскочила на метлу и старалась разгрести то месиво, которое образовалось в тумане. — Грязная, очень грязная игра, господа! — попыталась вернуть более официальный тон Лин, что получалось на редкость плохо, — Но что же мы еще ожидали от сегодняшнего матча и нашего любимого скользкого змеиного факультета! — Лин… — Рем, ты не видишь, что я делаю? — тихо буркнула через плечо Люпину девушка. — Тебе нужно это видеть. — Ах, да что… Твою мать. Воспользовавшись общим вниманием к заварушке на поле, индивидуумы в лице Крэбба и Гойла забрасывали в кольца Гриффиндора одно очко за другим, нагло наплевав на моральные устои и свою роль в команде. — Какие идиоты, — подал голос Снейп, стыдливо закрывая лицо руками. — С прозрением, профессор, — оскалилась Блэр. ★★★ По окончанию матча, уставший и уже переодевшийся Тео решил подождать Маргарет, чтобы не оставлять её одну. Разъяренные гриффиндорки постепенно выходили из раздевалки, сверяя Нотта уничтожающими взглядами, словно он один был виновен в беспорядке на поле. Не обращая на них внимание, Теодор терпеливо ждал, опустив изнуренную голову. Когда из комнаты перестали доносится голоса, парень, нахмурив брови, несколько раз постучал во внушительную дверь. Ответа не последовало. — Маргарет? — позвал Нотт, — Я зайду? Вновь звенящая тишина. Делать было нечего. Потупив взгляд, борясь с нерешительностью, он потянул за ручку. Заглянув внутрь, Тео бегло начал выглядывать фигуру потеряшки. И он нашел её. Казавшаяся ещё крошечнее, чем есть на деле, на фоне высоких потолков и мощных статуй, Маргарет сидела в самом углу, уткнувшись лицом в колени и тихо дрожала. Плакала.— Мари… — подал голос Тео, подбираясь ближе. — Если тебя подослали они, то можешь выметаться! — вздрогнув, крикнула она, оголяя перед другом красные, полные горьких слез глаза. — Ты же знаешь, я бы так не сделал, — он присел рядом и трепетно приобнял ее за плечи, — Драко… Он хотел тебя подождать, но я ему запретил. — Спасибо, — не в силах совладать с заплетающимся языком промямлила Маргарет, — они все словно сговорились. Даже Гарри… Я просто не ожидала от него подобного, он же единственный знал, единственный кому я доверилась, — её голос надорвался, а слезы потекли с новой силой, — я ведь просила, много-много раз… — Ну всё-всë, — погладил её по плечу друг, — тише, ты знаешь, тебе не идут слезы. Коснувшись тыльной стороной ладони, парень смахнул с блестящей кожи ледяную слезу. — Ты же у нас сильная и независимая, да? — продолжал Тео, — так докажи этим придуркам, что остаешься такой и без их помощи. Ты же знаешь, сами скоро прибегут просить прощения, не в первый же раз. — Вот именно, не в первый… ★★★ Осторожными неспешными шажками Маргарет спустилась по травянистому склону, умытому свежей росой, одаривающей хрупкие туфельки девушки своими каплями. Мысли Блэр были затуманены, хмуры, но она ждала объяснений. Сильнее кутаясь в тонкое пальто и сжимая челюсти, не позволяя зубам стучать от каждого дуновения ветра, Мари направлялась к одинокой фигуре, сидящей на берегу озера, задумчиво выглядывая уходящие лучи октябрьского солнца. — Что это за игры в записки? — не поздоровавшись спросила Маргарет у Лин, достав из кармана смятый кусочек пергамента, который нашла у себя в сумке ещё в обед, — здесь не написано от кого оно, с чего ты взяла, что я вообще приду? Неспешно обернувшись к сестре, Лин сверила её взглядом. — «В 17:45 у озера», по-моему, этого достаточно, чтобы понять, что записка от меня, — пожимая плечами ответила Лин, — а вообще, ты со мной не разговариваешь, как я ещё должна была назначить тебе встречу? — Надумала извиниться? — Мне остаётся ещё что-то? — невесело усмехнулась старшая Блэр, — ходишь по школе с недовольным лицом, всех отпугиваешь, друзья от тебя шугаются. Кто-то должен прекратить это. Хмыкнув, Маргарет ничего не ответила, а лишь сильнее сощурила глаза, давая понять сестре, что готова её слушать. — Я начну. Твой… ухажер и так не пользовался у меня уважением, показывал мне своё нутро ужасными поступками на протяжении многих лет, задевал моих близких, но тебя всегда обходил стороной. Я даже в какой-то момент начала думать, что ты для него особенная и он никогда не посягнет на свою подругу, но стоило ему стать к тебе немного ближе, все встало на свои места. Когда я узнала, что вы, — Лин на мгновение прикрыла веки, стараясь смириться с тем, что сейчас произнесет, — вступили в отношения, я очень испугалась за тебя. А тут, как назло, Люпин и я со своими идиотскими чувствами, и все это так смешалось… навалилось и… И вышло то, что вышло. — Ничего нового, — со злостью сказала Маргарет. — У тебя никогда не получалось меня понять. Хотя мне кажется, что ты даже не пыталась этого сделать. — Маргарет, если бы я не пыталась понять тебя, то сейчас ты была бы замужем за каким-нибудь разорившимся стариком, а я гнила в приюте для агрессивных спиногрызов! — Лин вскочила с земли и крепко схватила сестру за плечи, — я делаю все для нас, из кожи вон лезу, лишь бы ты не в чем не нуждалась. Малфой портит этот баланс! — Твоими деньгами не заткнешь мою потребность в общении с ним, как тебе не понять! — вырвалось у Мари. — Моими деньгами? С учётом того, сколько я трачусь на тебя, можешь говорить с уверенностью, что эти деньги принадлежат тебе, — огрызнулась Лин, — общайся с ним, пожалуйста, сколько твоей душе угодно, но так, чтобы от этого урода не страдали другие! Хочешь — воспитывай его. Сделай из него послушную шавку, посмотрим, выдержит ли он твоей строгой дрессировки. — Судя по тебе, мне воспитание даётся из рук вон плохо! Я тебе говорила про психологов, а ты… — Я схожу! — побеждено подняла руки Лин, — но только когда будет на это время.— Твои нескончаемые встречи можно отложить! Такими темпами тебя скоро на цепи держать придется! Кто мне рассказывал, что ментальное здоровье не менее важно, чем обычное? — Но совещания… — На них можно послать твоих замов, иначе я вообще не понимаю зачем тебе столько их! — «Хочешь сделать хорошо — сделай сам» — так всегда говорил папа, — сказала блондинка, сунув руки в карманы кожаной куртки и поворачиваясь на алый свет заката. — Ты не папа, — кладя руку на плечо сестры, сказала Мари, — я знаю, тебе очень хочется быть похожей на него, но он был старше и опытнее. — Что бы он сказал сейчас? — тихо спросила Лин, не отрываясь от неба. — Я не знаю, родная, — рассматривая в тёмных глазах сестры отражения солнца, которое словно становилось еще чарующе, чем есть, мягко произнесла Маргарет, — точно что-то хорошее и глубокое, как он умел. Такое, чтобы мы еще долго стояли и думали над сказанным. — Я скучаю по нему, — кротко улыбнулась Лин, — постоянно. — Знаю. Я тоже. ★★★ Ce qu’on aime est toujours beau.—То, что любим, всегда красиво.