Рассвет

      Пальцы Снейпа дрожат от адреналина, когда он направляет палочку на лицо Уилкиса, произнося «Эпискеи». Длинный порез, рассекший чертой скулу, тут же заживает, оставляя после себя лишь несколько багряных капель, пачкающих щеку. Ветер, налетая резкими порывами, треплет волосы Уилкса, путая короткие русые пряди, но юноша не обращает внимания — запрокинув голову, он смеётся. Ярко и сердечно, позволяя груди свободно колыхаться. Северус совершенно не может этому противостоять, его улыбка такая же яркая, а глаза горят безумным восторгом куража.       Они стоят во внутреннем дворе какого-то магазинчика, надежно скрытые каменной стеной здания, пока небо над ними окрашивается вспышками проносящихся заклинаний. Только что мощное заклинание ударило рядом с ними, разрушив часть кладки и выбив несколько камней, Северус едва успел оттолкнуть друга, и теперь они стоят рядом, оба чумазые от серой пыли, но глупо счастливые.       — О черт! Ты видел это? Совсем близко! — восклицает Уикис, обращаясь к Снейпу, словно тот мог что-то не заметить. На его губах всё ещё блуждает безумная улыбка. — Я убью их. Каждого, Сев. Они действительно думают, что могут противостоять нам, Пожирателям?       Говоря, Уилкис прижимается к стене, а затем, выждав подходящий момент, бросается обратно, на улицу, где идёт бой. Заклинания и проклятия льются из его уст потоком, пока он размахивает парочкой, направляя её в пытающихся отбиваться магов. Вновь вспышки света, щит и атака, рассекающие заклинания. Уилкис бежит легко и быстро, солнце сияет в его растрёпанных волосах, блестит на значке Пожирателя, лаская спины сплетённых змеей. Северус бежит рядом, палочка зажата в его руке, являясь продолжением продолжением воли и силы.       Направив палочку на мелькнувшую справа тень, Северус не колеблясь бросает «Круцио», а затем и «Авада Кедавра». Цель сражена. Северус давно перестал думать о тех, кто им противостоит, как о людях. Они были врагами, целью в бою, помехой на пути Лорда. Не людьми. Больше нет.       Улицы. Дома. Взрывы.       — Смотри! — остановившись, Уилкис толкает его плечом, указывая куда-то в сторону. Там, за оградой из пёстрой жимолости, виднеется дом, над его крышей медленно разрастаются клубы чёрного дыма, превращаясь в характерную форму черепа и змеи. — Здесь жили предатели крови.       Северус кивает, не отводя зачарованного взгляда от неба. Его грудь преисполняется восторгом и гордостью. Он чувствует себя сильным и могущественным, чувствует себя частью чего-то великого и несокрушимого. Теперь он больше не один, не несчастный жалкий юноша, над которым издевались в школе. Он — слуга Темного Лорда, Пожиратель смерти, сила, с которой придется считаться. Его глаза сверкают, отражая беспредельную тьму знака смерти.       — Да. Справедливое наказание предателям, — соглашается Северус. — Во славу нашего Лорда.       — Во славу!

      Люциус находит его тем же вечером. Появляется прямо в пабе, где Северус засел вместе с друзьями, отмечая удачный налёт на грязнокровок. Скользнув рядом с ним за стол, Люциус кивает присутствующим и заказывает себе огневиски. Он всё так же обаятелен и безупречно элегантен. Его светлые волосы стекают каскадом по широким плечам, контрастируя с тёмным цветом мантии, а губы изгибается в довольной улыбке. Альфа окидывает Северуса взглядом, как бы оценивая, и удовлетворённо мычит, одобряя.       — Северус, — произносит Люциус своим ласковым, но властным голосом. — Я рад видеть, как ты превращаешься в настоящего Пожирателя смерти. Ты идеально вписываешься в нашу картину, Темный Лорд будет доволен твоими успехами.       Северус впитывает его слова, словно страждущая земля благодатную влагу. Его сердце отчаянно колотится, а лёгкие сжимаются в груди. Он чувствует себя странно невесомым, когда рука Люциуса мягко и настойчиво ложится ему на плечо.       — Только ли Тёмный лорд? — Северус вздёргивает подбородок, бросая на Люциуса шутливый взгляд из-под ресниц. Голос звучит почти слишком высоко, сипло, и чтобы это скрыть Северус делает большой глоток из стоящей перед ним кружки. Эль обжигает горло.       Официантка проходит мимо них, оставляя на столе очередной поднос с выпивкой и едой, восторженный крики и пьяный смех сопровождают её появление. Музыка в пабе становится громче, вторя шуму разговоров, а факелы горят ярче, разгоняя вечернюю тьму.       Люциус придвигается ближе, уничтожая то немного расстояние, что разделяло их ранее. Его лицо обращено к Северусу, а рука, прежде прежде небрежно лежащая на плече, опускается ниже, находя свой приют на быстро вздымающейся груди. Люциус лениво поправляет завязки мантии, пока сердце Северуса неистово стучит под кончиками длинных изящных пальцев, сходя с ума. Дыхание Северуса становится прерывистым, а мысли путаются. Он не может понять, что именно его так притягивает к Люциусу, но это чувство всё сложнее игнорировать. Не тогда, когда они так близко, на расстоянии дыхания, а жар чужого крепкого бедра сжигает его под столом.       Голос Люциуса — сладкий мёд:       — Разве я уже не был твоим поклонником? Ты всегда знал это, Северус, признайся уже себе наконец. Я всегда восхищался тобой, твоими талантами и стойкостью.       Северус чувствует, как его сердце замирает на мгновение, а затем начинает биться ещё быстрее. Он не может поверить своим ушам, но слова Люциуса проникают в его душу, вызывая вихрь эмоций.       — Нет, Люциус… — Северус слышит собственный голос, едва узнавая. — Ты… ты всегда был для меня тем, кем я мог бы стать, но боялся. Ты — воплощение амбиций и успеха, которых, боюсь, я никогда не достигну.       Люциус ухмыляется, Северус видит блики пламени в его глазах.       — Северус, дорогой друг, ты всегда недооценивал себя. Твои способности, твоя преданность и сила воли — это то, что делает тебя уникальным. Я лишь помогаю тебе увидеть это в себе.       Северус замер, пытаясь осознать значение слов Люциуса. Прошлое, казалось, ожило в его памяти, напоминая ему о всех совместных с Люциусом победах и поражениях, о длинных зимних вечерах, проведённых в Малфой-мэноре.       Люциус продолжает, его голос становился ласковым шепотом:       — Ты заслуживаешь гораздо большего, чем ты сам себе позволял мечтать. Позволь себе наконец-то быть тем, кем ты всегда хотел быть. Вместе мы можем достичь величия, невозможного в одиночку.       — Ч-что ты хочешь? Разве я уже не Пожиратель смерти?       — Конечно, конечно, мой друг, — пылко соглашается Люциус. — Но чтобы приблизиться к Лорду, этого не достаточно. Твои таланты и знания весьма впечатляют, поражают, я бы сказал, но ты должен стать ещё сильнее и безжалостнее, иначе рискуешь так и остаться в рядах обычных бойцов.       Северус хмурится, не совсем понимая к чему ведет альфа. Слишком много слов, слишком много подтекста.       — Северус, вместе мы можем достичь того, о чём другие могут лишь мечтать. Ты должен открыть себя целиком, идти до конца. Тогда ты не просто присоединишься к Лорду, а сможешь занять своё место рядом с ним, стать его правой рукой.       — Подожди, подожди… — умоляет Северус, слабо отталкивая Люциуса от себя. — О чём ты вообще говоришь? Как я могу стать правой рукой самого Лорда? Мерлин, ты себя сам слышишь?       — Да! — в голосе Люциуса нет и капли сомнения. — Тебе просто нужно больше тренироваться.       — Тренироваться?       Люциус снова придвигается к нему невыносимо близко. Его губы мимолётно касаются уха Северуса, когда он шепчет, поясняя:       — Это маглы. Целый подвал безвольных грязных рабов. Они будут твоими тренировочными мишенями. Ты сможешь отточить свои навыки, испытать свои заклинания и стать сильнее, чем когда-либо.       Дрожь прошла по телу Северуса, глаза расширились от недоверия и тревоги. Первым его порывом было отказаться, но, одернув себя, Северус задумался, взвешивая все за и против. Он уже понимал необходимость жестокости — его предыдущая служба Тёмному Лорду научила его этому.       — Ты… ты серьёзно? — прошептал он, голос неприятно дрогнул. — Это… это весьма щедрое предложение.       — Щедрость? Нет, Северус, это разумная необходимость. Если ты хочешь стать правой рукой Лорда, ты должен быть готов на всё. Ты должен быть готов пожертвовать всем ради силы и власти.       Северус закрыл глаза, пытаясь осмыслить услышанное. Он знал, что Люциус прав. Если он хочет достичь своих целей, он должен быть готов на всё. Но готов ли он на это?       В памяти всплыло письмо от матери, которое он получил вскоре после того, как примкнул к Пожирателям смерти. Он чётко помнил каждое слово, каждое предупреждение и каждый упрёк, звучащие в нём:       «Дорогой Северус, мой сын, с каким сожалением и огорчением я узнала о твоем решении примкнуть к Пожирателям смерти. Ты всегда был честолюбив, но я надеялась, что твои амбиции не приведут тебя на путь, окутанный тенью зла. Я понимаю твоё стремление к силе, но боюсь за твою душу. Пожалуйста, помни, что настоящая сила заключается в любви и сострадании, а не в жестокости и страхе. Я молю, чтобы ты нашёл своё истинное предназначение и не потерял себя. Ты всегда будешь моим сыном, несмотря ни на что. С любовью, твоя мама.»       Мать не обрадовалась его поступку, но приняла его.       Второй причиной колебания Северуса была Лили. Она никогда не поддерживала идеи Лорда, называя их низменными, жестокими и расистскими. Но Лили уже давно не заботилась о нём, закрутив роман с глупым альфой, Поттером. Ожидаемо, но всё ещё очень и очень больно.       Итак, больше никто ему не возразит, не осудит и не отругает. Всё зависит теперь только от него и только.       Люциус не торопил, сидел молча, лишь иногда потягивал огневиски, поднося кружку к губам.       Северус провёл рукой по своим длинным волосам, чувствуя тяжесть собственной судьбы, но зная, что Люциус прав. Он должен быть готов на всё ради своего места в мире магии. Сейчас не время для сожалений.       — Что ж, пусть будет так, — сказал он тихо, но твёрдо. — Я встречусь с тобой в поместье.       Губы Люциуса растянулись в ответной улыбке. Решение принято, и путь впереди был ясен.