Судьба двух безработных

      Вечер. Дым тонкой струйкой вырывается на улицу, поднимаясь к верхнему этажу, оставляя за собой неприятный запах курева. Закат давно потух, лишь полосочка вечернего зарева освещала небо. — Ты ещë долго?       Голос соседа прервал мирную атмосферу и разогнал цепочку мыслей, что плыла вместе с дымком куда-то в небытие. — Почти докурил, — ответил Медок, глядя на сижку. — Вы уже спать? — Холодно. — пробурчал Горчица, переступив через порожек балкона, сутулясь от холода.       Папс сделал последнюю затяжку, докурив до фильтра, и потушил бычок между пальцами. — Больной? — с удивлением встрял Санс.       Папайрус лишь недовольно хмыкнул и вышел с балкона.       Пищание мобильника противно пробивалось сквозь сон, заставляя раскрыть глазницы. Санс вслепую нащупал источник противного звука, взглянул на время и устало простонал. Выключив будильник, Горчица бегло взглянул на кровать по-соседству, которая, очевидно, была уже пуста, а с кухни слышались голоса брата и Медка. Нехотя, Санс встал, его тело передëрнуло от утренней прохлады. Когда уже включат отопление…       На кухне сидели два Папайруса и о чëм-то активно спорили. — Голубика приготовил что-нибудь? — с порога спросил скелет, появившись в дверном проёме. — И тебе доброе утро. — недовольно ответил Медок. — Да, блины на плите. Вы не привыкайте. Я попрошу Санса готовить только на двоих, а то вы слишком пристрастились использовать его как кухарку. Мы не собираемся вас содержать. — Мы? — встрял в разговор младший брат. — Голубика всë делает сам! Даже МОЙ брат нашëл работу, что тебя останавливает пойти зарабатывать? — Сказал ещë больший разгильдяй! — Я выполняю работу по дому! Стирка, глажка, уборка. Кстати, Санс, пылесос. Ты его так и не починил. Займись хоть чем-то полезным. — Совсем ахуел в край? Я на работу хожу, зарабатываю деньги, которые ты нагло просрал на свою неумелую готовку. — ответил скелет, стоя у плиты и держа в руках сложенный треугольничком блинчик. — И, кстати, я уже опаздываю, так что, адьос. — с этими словами Санс ушëл одеваться.       Оба долговязых скелета остались наедине друг с другом, играя в молчаливые гляделки, пока Медок не сдался. — Я посмотрю, что можно сделать, — наконец прервал он тишину, цокнув. — Отлично. Все наконец будут заняты делом. — удовлетворëнно ответил Босс.       Сегодня было ветренно. Холодные порывы врезались в лицо, забирались под пузатую куртку. Санс застегнулся по самый подбородок и, насупившись, зашагал к остановке. Ехать приходилось далеко, однако метро он не рассматривал, как возможный транспорт, так как на автобусе есть возможность проехаться без билета. Наконец подошëл транспорт. Ужасная давка, зато в автобусе было теплее, нежели на улице. Пешком от остановки тоже приходилось не близко. Дорога вела его прямиком во дворы старых пятиэтажных зданий. И вот, рядом с какими-то гаражами была его мастерская. Тут тоже было холодно. Санс уже подумывал о том, чтобы работать в куртке, но вовремя передумал пачкать нормальную одежду смазкой и машинным маслом. — Здравия желаю, начальник. — с небольшой дрожью произнëс продрогший до костей рабочий. — Санс, ты. — хриплым голосом произнёс монстр с одним прикрытым глазом. Его лицо точно уж нельзя было назвать привлекательным. — Тут пара людишек заехали, сказали, шины кто-то продырявил, иди разберись. А ещё у них звенит что-то под капотом.       Закатив глаза скелет стащил с себя тёплую куртку, после чего смог прочувствовать на себе уличную прохладу в полной красе. Надев спецодежду, механик пошёл выполнять поставленную перед ним задачу, прихватив компрессор для подкачки шин.       Дома, тем временем, всё ещё висело напряжение. — Я видел объявление в продуктовом, когда ходил за покупками. — внезапно начал Босс. — им нужен кассир, что думаешь, потянешь?       У Папса уже скрипели зубы так сильно его раздражал язвительный скелет, который расхаживал по кухне с важным видом и продолжал говорить о том, какой Папс бесполезный, какой бесполезный его брат и о том, что Голубика единственный, кто заслуживает уважения в этом доме. — Я не понимаю, как такой мусорный мешок с костями смог до жить до… сколько там тебе лет? — Двадцать девять. — сжимая челюсти ответил Медок. — Значит вы с Сансом ровесники, вот оно как. Небось и привычки у вас одинаковые? Если так, то вы оба жалкие.       Это было последней каплей. Папайрус живо встал со стула и подошëл к стоящему у плиты скелету почти вплотную и начал процеживать сквозь зубы: — Вы двое представить не можете, что мы с Сансом прожили, хватит сравнивать нас с собой, отбросы! — Отбросы значит?! Мы не единственные тут, кому денег на полноценную квартиру не хватило. Мы в одной лодке, медовый ты наркоман. — Однако вы ведëте себя просто отвратительно, в то время как мы пытаемся из этой лодки выбраться! — Отойди от меня, от тебя табаком пасëт. — сказал Босс демонстративно отмахиваясь от воображаемого дыма.       Пальцы сжались в кулак, готовый в любой момент сорваться на лицо близ стоящего, однако, сделав глубокий вдох, скелет расслабил ладони и смягчил голос. — Если так хочется, можете проваливать, вот только денег у вас меньше чем нихера, так что можешь устроиться на работу, чтобы побыстрее от нас с братом избавиться. Либо довольствуйся жизнью со мной по-соседству.       Босс возмущëнно переменился в лице. Какая наглая манипуляция! И, кажется, Босс на неё повёлся. — Я… я подумаю над твоим предложением. — смог он выдавить из себя, после чего вышел с кухни.       Капот жигулей с грохотом ударяется об голову скелета. Громкое ругательство раздалось вслед за глухим звуком. — Аккуратнее с моей тачкой, урод! — послышался голос за спиной. — Ничего с твоим ведром не случится, олух. — тихо прошипел Санс, поднимая капот снова и возвращаясь к работе. — Чё вякнул?! — Остынь, я работаю, чиню твою машину, есть какие-то недовольства — я перестану и ты заглохнешь по пути домой, что буксир придётся вызывать и ты снова окажешься тут, а всю работу с твоей железякой снова повесят на меня! — протараторил скелет и, увидев недовольное, но затихшее лицо, удовлетворённо хмыкнул и продолжил копаться под капотом.       Сняв специальную одежду, Санс был рад снова занырнуть в свою куртку, опустив рукава свитера. Наконец-то, теплее. Может, спать в свитере, пока не начнут топить батареи? В тёплом свитере под пуховым одеялом, ммм, просто сказка. — До завтра, Сэм. — бросил он начальнику, накидывая капюшон. — Не опаздывай! — крикнули ему в ответ и скелет захлопнул за собой металлическую дверь.       Холодный металлический ключ блеснул в руке и провернулся в замке один раз, потом ключ встрял. Дверь отворилась. Санс прошёл в коридор и лениво разулся, наступая на пятки. Он заглянул на кухню, где его брат, бурча что-то под нос, протирал стол мокрой тряпкой от мелких крошек и присохших кругов от кружек с чаем. — Я дома. — произнёс низкий скелет, пытаясь привлечь к себе внимание. — Прекрасно. — безэмоционально ответил Папайрус, даже не поднимая взгляда на брата.       Санс закатил глаза и поспешил вернуть в коридор, чтобы повесить куртку. Развернувшись, скелет чуть не впечатался в только что открывшуюся дверь туалета, откуда вышел Медок. — Аккуратнее! — А? А, это ты. Не заметил.       Санс смог лишь округлить глазницы, услышав подобную реплику. Папайрус тем временем шмыгнул в ванную комнату и, засучив рукава, начал мыть руки. Санс, наконец найдя подходящую матерную фразу, чтобы ответить, открыл дверь и собирался высказаться Медку, однако, остановился в момент, когда его взгляд скользнул по рукам оппонента. — Это…       Медок с шипением быстро спустил рукава обратно и раздражённый вышел из ванной комнаты и закрылся в их с братом комнатушке. Санс остался стоять в коридоре. Он точно знал о чём спросить Голубику, когда тот придёт с работы.       Раздался звук опускающейся ручки входной двери и продрогший скелетик в старом пальтишке появился на пороге. Горчица поспешив встретить только что пришедшего соседа. — Голубика. Дело есть. Не раздевайся, пойдём на балконе поговорим. — сказал Санс, заметив, как растерявшийся скелетик начал снимать пальто.       Через пару минут два Санса стояли на балконе, пока Босс уже дремал, а Медок был у себя в комнате. — Что случилось? — не вытерпел взволнованный Голубика. — Мы что-то не так сделали? — Расслабься, я ни в чём не собираюсь вас обвинять. Хотел спросить только. Ты… ты знаешь, что твой брат бычки о себя тушит?       Голубика вздрогнул и огоньки в его глазницах стали такими крошечными, будто вот-вот исчезнут. — З-знаю. — Он больной? Ну, я слышал, что люди иногда кожу себе расчёсывают до крови или волосы выдирают.       Голубика поднял руку, в знак того, чтобы сосед замолчал и перестал перечислять эти ужасные симптомы. — Это наше с Папи дело, Горчица. Не надо ковырять старые раны, пожалуйста. — Оу, прости тогда. Я просто… не знаю, ты просто, ну… — подбирать слова было немного трудно, Санс редко говорил подобные вещи. — Ты, вроде как, парень хороший. Вот и я подумал, что твоему странному брату повезло. Не хотелось бы, чтобы вы с ним ссорились.       Санси смотрел на своего собеседника с искреннем удивлением. — С-спасибо, Горчица. — Угу.       Горчица ещё пару секунд потупил в пол и вышел с балкона.