Белая ночь

      Дни похожи друг на друга. Так и не скажешь, что каникулы. Днём дополнительные задания для того, чтобы догнать остальных по общей программе, изнурительные тренировки по контролю самого себя, бытовые заботы по типу уборки, готовки и всё остальное. И только ночью он может быть собой.       Очередной день закончился. Уставший, изнемождённый постоянными невыносимыми тренировками парень доделывал то, что осталось с утра. Но голова словно стала чугунной и не соображала вообще. – Ты хотя бы пытаешься что-нибудь решить? – недовольно проговорил Юкио, вернувшийся с очередного задания. – Понятно, даже не пытался.       Рин бросил ручку на стол и повернулся к брату. Его взгляд был наполнен яростью и негодованием. Мол, почему ты практикуешься и демонов убиваешь, а я должен сидеть с этой долбаной математикой? – Да на кой чёрт она мне сдалась? Я ничего не понимал до этого, а значит и сейчас не пойму.       Юкио снял плащ и повесил его на вешалку. Затем перевёл уставший взгляд на своего старшего брата и вздохнул. – Ладно, оставь это всё до завтра. Завтра утром я тебе всё в очередной раз объясню.       Недовольно фыркнув, да так, что лёгкие клубы пара пошли из ноздрей, Рин встал со своего места и, потянувшись, вышел из комнаты, оставив брата одного. Демон направился на кухню, чтобы приготовить себе что-нибудь перекусить, ведь он ничего не ел после тренировки. Тогда из-за усталости есть не хотелось совсем, а сейчас желудок переваривал сам себя. Укобак был не очень этим доволен, всё-таки поздний час уже, но всё же помог с приготовлением ужина.       После трапезы парнишка отправился в душ, чтобы смыть с себя остатки усталости после тренировки. Прохладная вода помогла напряжённым мышцам расслабиться.       Закончив водные процедуры, Рин переоделся в пижаму и приоткрыл окно в комнате. – Закрой. Сегодня прохладно, не дай Бог, заболеешь ещё, – пробормотал Юкио, который уже успел переодеться и лечь в кровать, кутаясь в одеяло даже от лёгкого дуновения ветра. – Зачем ты вообще постоянно его открываешь?       Рин пошевелил ушами, напряжённо вслушиваясь в ночную мелодию. Затем весело замотал хвостом, и лишь это выдало его настоящие эмоции. Его лицо выражало то же напряжение, что и секунду назад, только лишь уголки рта чуть приподнялись и из-за пересохших губ показались белоснежные клыки. – Сегодня она очень весёлая, – демонёнок по-детски улыбнулся и перевёл взгляд на брата. – Засыпай без меня, я надолго. Очкарик лишь усмехнулся и отвернулся к стене, чтобы не видеть сумасбродство своего брата, а хвостатик закрыл окно, чтобы его брату не дуло, и скорее поскакал на крышу, поближе к тому, кто пел эти прекрасные песни.       На крыше, как и ожидалось, никого не оказалось. И так каждый раз. Кто-то поёт, а кто – не понятно. Ни запаха, ни каких-либо других намёков на нахождение кого-то потустороннего на крыше каждую ночь. Лишь голос. Невероятно красивый и мелодичный, иногда сравнимый со скрипкой, такой же тонкий и изящный, либо же похожий на голос того самого рок-исполнителя, которого слушал твой странноватый дедушка и включал его песни маленькому тебе, когда ты приезжал к нему в деревню.       Сейчас же от него веяло посиделками у костра, большим кругом семьи, в которой чуть подвыпивший дядя решил сыграть детям на гитаре, но папа, услышав знакомый мотив из своего прошлого, решает подпеть, подначивая своего брата запеть тоже, хоть он уже и забросил свою мечту начать карьеру певца. И дядя всегда начинает петь, и эту песню подхватывают все, кто хоть чуть-чуть знает текст.       Жаль, что Рин может лишь представлять себя в такой компании. Он может довольствоваться своим богатым воображением, но никогда не окажется на месте этих счастливых детей.       Парень подошёл к краю крыши и сел, свесив ноги вниз. А голос всё пел. Пел так, будто никого рядом и не было. Сначала была слышна только мелодия, только лёгкое мычание и еле различимые слова. Но вскоре удалось услышать строчки этой песни. Hell's coming with me...       Знакомая песня. Рин услышал её на улице дальнего отсюда города, в ларьке с всякими безделушками. Волей-неволей демон начал подпевать этому полуночному барду и его песне, и вот уже они пели в два голоса.       Но очень скоро песня закончилась, а голос рядом начал перебирать мелодии песен, которые он знал. Демонёнок поглядел в сторону краем глаза, но никого там не увидел. Продолжая смотреть на плывущий месяц, он думал, что такого может ещё спеть этот незнакомец. Когда со стороны послышался раздосадованный вздох и лёгкое покашливание, Рин всё же захотел подкинуть ему идею для песни. – А можешь Lost on You спеть? – набравшись смелости, спросил Рин.       Ответ не заставил себя долго ждать. Слева послышался перебор струн: певец искал нужные ноты, вспоминая мотив. – Без проблем, – ответил парню приятный успокаивающий мужской голос.       Кто знал, что этот голос, скорее всего принадлежащий мужчине лет 30, начнёт петь почти идентично с голосом певца в оригинале этой песни. Лишь на припевах он звучал по-родному, таким, каким, как изначально думал Рин, этот мужчина и будет петь.       На припеве демон подхватывал эту ночную мелодию и пел в один тон с незнакомцем. На каждом эмоциональном проигрыше они вместе громко пели, будто желая, чтоб их слышали все в этом городе. Да что уж там греха таить, чтобы их слышал весь этот бренный мир.       Но вот песне пришёл конец, и два ночных горлодёра замолчали, стараясь отдышаться после эмоционального выступления перед ночью, перед редкими облачками, медленно плывущими по тёмному небу, перед сияющей луной, которая никогда не была так красива, как сейчас, перед мерцающими звёздами, перед лежащим как на ладони городом. – Ты невероятно красиво поёшь, – бросил простенький комплимент демонёнок. – Тебе бы на сцену, и ты стал бы кумиром молодёжи.       Рядом послышался одобрительный смешок. – Пение – это моё хобби, и я не хочу, чтобы оно было связано с моей работой, – заключил мужчина, снова перебирая струны. – Но за комплимент отдельное спасибо. Пока что ты первый, кто это заметил. До тебя все называли моё пение предсмертными завываниями. – Почему же? Очень красиво, мелодично, ещё и слух есть. Вряд-ли кто-то на смертном одре сможет так спеть, – Рин повернул голову в сторону голоса и тут же замолчал.       Перед ним сидел парень привлекательной внешности, с белоснежными, заплетёнными в некоторых местах в тонкие косы, волосами и с чисто-голубыми глазами, в которых отражалась луна. Его лёгкая чёрная майка контрастировала с бледной кожей и ничуть не скрывала подтянутое тело незнакомца. Длинные пальцы на руках с отколотыми кое-где ногтями покойно лежали на струнах. Сивый хвост был приподнят от земли, чтобы не собирать пыль, но его лёгкие подрагивания показывали некое волнение, которое лицо этого певца не желало отображать. Мужчина перевёл взгляд на своего компаньона и улыбнулся, немного оголяя желтоватые клыки. – Кто ты такой? – демон недоуменно смотрел на мужчину рядом, но втайне восхищался его красотой. – Разве сейчас это важно? Ты действительно хочешь знать, кто сидит с тобой на крыше? Но подумай сам: что это знание изменит в твоей жизни? Ты и так меня ненавидишь, так зачем же мне представляться и разочаровывать тебя? – мужчина вновь посмотрел на луну. На его веках можно было заметить пелену слёз, которую старший демон пытался скрыть, чтобы не позориться перед юнцом. – Ну прогонишь ты меня, и мы больше никогда не сможем спеть вот так вот... Вместе.       Демонёнок подсел поближе к незнакомцу и, заглянув в его глаза, легонько коснулся пальцем нижнего века, вытирая с глаз мужчины проступившие капельки слёз. – Я совсем по-другому тебя представлял. Думал, что-то пострашнее будет, а ты очень даже красивый, – пробормотал парнишка себе под нос и, словив недоумённо-смущённый взгляд демона постарше, тут же осёк себя и отвернулся, сцепив руки в замок, но не отсаживаясь от него, чтобы не терять контакта с этим человеком. "А он очень тёплый, несмотря на бледную кожу. Неужто реально Сатана?" – Рин прокручивал разные вопросы, в своей голове, стараясь осознать ситуацию. – "Он и вправду очень красив. Но где рога-то вообще? Они же наверное должны быть. К чёрту внешность! Что он здесь делает? Как он жив, если у него не было тела в тот день, когда умер старик? Что, блять, вообще происходит?"       Из раздумий парня вывел смешок рядом и мягкое поглаживание тёплой рукой сначала по голове, а потом и по плечу. – Во-первых научись думать тише, а то все демоны будут слышать твои мысли, а во-вторых матом не ругайся, даже в мыслях, мы всё-таки в культурном обществе, – демон ехидно смотрел на ошалевшего от таких слов мальчика.       Наблюдая за этими удивлёнными глазами, владыка Геенны недовольно вздохнул и слегка закатил глаза, а затем заговорил как подросток, чтобы юноша рядом понял его. – Камон, ты реально думал, что я не слышу чужие мысли? Я Король Геенны, алло! Я могу практически всё, что не могут люди и демоны, рангом ниже меня. И, отвечая на первый твой вопрос, да, Рин, ты угадал. Скажешь уйти – уйду. Настаивать на разговоре, драке и прочей шняге не стану, расслабься. Мирно вернусь восвояси и всё, – в голосе Сатаны слышалась насмешка и, как ни странно, досада, явный намёк на то, что кое-кто пытается манипулировать недо-демоном.       Рин ничего ему не ответил, лишь ближе прижался к этому тёплому, столь родному человеку, подарившему ему жизнь. На самом деле мальчик не знал, почему поступает именно так, но... От него приятно пахло. Теперь то парень учуял запах этого демона: утренний кофе, какой-то одеколон, которым была пропитана майка, а также что-то непонятное... Что-то родное, манящее, притягивающее, что-то, что создавало ощущение безопасности рядом с этим человеком. – Я не буду тебя прогонять, – подросток поднял глаза на яркую луну, висящую над их головами. – Но всё же вопрос. Зачем ты пришёл?       Мужчина продолжал поглаживать юношу по плечу. – Соскучился я. По Ассии, по твоей матери, по тебе в конце концов. Юкио вряд-ли захочет со мной разговаривать, да и вообще слушать, а с тобой можно найти общий язык, зная твою любовь ко всему живому, – Сатана аккуратно коснулся губами макушки маленького демона, от чего тот немного вздрогнул. – Хах, не бойся меня. Я не собираюсь никого убивать. Не время, да и настроения нет.       Старший демон тихо посмеялся, а младший облегчённо вздохнул. Что-то внутри подсказывало, что его не нужно бояться. Что он не причинит вреда. – Как тебе здесь живётся? – старший демон прервал тишину ночи, разрезая воздух своим шепотом. – Не знаю. Не плохо, не хорошо. То слишком тихо, то слишком шумно, – Рин тихо вздохнул. – Действительно хорошо только по ночам. Здесь, на крыше, в тишине, – молодой демон выдержал паузу в своих словах, явно обдумывая дальнейшую фразу, чтобы она не казалась грязной или какой-то такой. – Рядом с тобой.       Сатана погладил мальчика по голове. Он не понимал, почему столь хрупкому сознанию приходится переживать столько трудностей. Почему люди так жестоки? – Я буду приходить тогда, когда ты этого захочешь. Если тебе станет легче от осознания, что я рядом. – Объясни мне одну вещь. За что мне это всё? Почему ко мне так относятся? Я из кожи вон лезу, чтобы меня не боялись, но каждый раз за любую оплошность Ватикан выносит мне выговор. И всё по новой, – юноша потёр глаза, чтобы не разреветься. Он до жути хотел рассказать обо всём, что происходит в его жизни, о чём он думает, что его гложет, но не мог. Зная себя, он молчал, потому что если расскажет, то станет только хуже. – Так написана твоя судьба, сынок. Тебе нужно было сделать выбор и ты его сделал. А люди... Люди глупые существа, и ты с этим ничего не сделаешь. Они ничем не отличаются от своих предков, обезьян. Если хочешь остаться жить здесь, то придётся привыкнуть к тому, что люди не могут не ненавидеть. На этом строится любое общество.       Сатана приобнял сына за плечи. Рин лишь глубоко вздохнул и прижался к отцу. – Просто попытайся успокоиться, ты ничего с ними не сделаешь. Я не вынуждаю тебя подстраиваться, не подумай. Просто я не хочу, чтобы тебя беспокоило их мнение о тебе, сынок, – Сатана погладил сына по голове. – Всё будет хорошо. Я приду за тобой, когда ты этого захочешь. – Спасибо... – Рин выдержал короткую паузу, ему всё ещё было сложно проговорить это. – Пап.       В воздухе повисло неловкое молчание. Они хотели поговорить ещё, но понимали, чем это может закончиться. Чтобы скрасить тишину, старший демон снова взял гитару и стал снова перебирать аккорды. – Сыграть тебе что-нибудь? – Сатана приобнял парня за талию хвостом.       Рин лишь тряхнул головой, обнимая хвост отца руками. – Хах, иди ко мне, чудо, – отец посадил сына к себе на колени и тот сразу прижался к тёплому и столь родному телу. – С тобой так спокойно, пап... Я рад, что ты пришёл... – Рин бормочет себе это под нос, медленно погружаясь в сон под действием приятного и успокаивающего запаха, создавающего ощущение безопасности. – Я рад, что ты заговорил со мной. Мне было страшно показываться тебе на глаза, я думал, что ты не оценишь такую встречу. Я и так тебе жизнь испортил, и даже на крыше ты не можешь остаться один, без контроля и посторонних глаз, – мужчина погладил мальчика по голове. – Мне правда очень жаль, что лишил тебя единственного человека, который тебя любил. Я слишком сильно обрадовался, что наконец почуял твой запах, почувствовал твою силу и узнал твоё местонахождение. Я не рассчитал силу, я не хотел его убивать. Пожалуйста, прости своего глупого отца за это.       Рин ещё сильнее прижался к отцу и взял его за руку, дабы почувствовать тепло единственного родителя как можно ближе. – Пап, я не могу больше злиться на тебя. Мне надоело ходить на поводу у людей, которые не знают правды и навязывают всем своё ошибочное мнение, – пробормотал Рин в грудь отца, греясь в его тепле и ощущении безопасности, которые таиться в его запахе и силе источаемой отцом.       Сатана уткнулся носом в тёмные волосы сынишки, крепче обнимая своего ребёнка и тихо пробормотал. – Спасибо, малыш, я рад что ты не злишься на меня. – произнёс Сатана, поглаживая Рина по тёмной макушке.       Но Рин уже не слышал слов отца, он уснул прямо у него на руках, прижимаясь к его тёплой груди. Он тихонько сопел и иногда мурчал от ощущения безопасности. Сатана нежно улыбнулся и перехватил тело сына, так, чтобы оно лежало у него на коленях. Отец тихонько начал качать своего ребёнка, при этом прижимая его к себе. Сатана давно не был так чему-то рад, как этому моменту, тайно желая чтобы он никогда не кончался.       Время тянулось... странно. Не то быстро, не то медленно. Так всегда происходит со счастьем. Моменты, когда ты им окутан, тянутся медленно и кажутся приторно-сладкими, но когда начинаешь привыкать, время бежит очень быстро. Самое главное - не упустить момент, когда это счастье начнёт приедаться и покажется пресным. Так и сейчас, под этим тёмным небом, звёздами и таким нежным светом полумесяца, время тянулось медленно. От тоски и скуки Сатана, под действием этого мимолётного счастья, начал тихо напевать песню, что пришла ему в голову в такой момент. "Я любовь эту буду теплить и вынашивать так Чтоб она разрослась во мне деревом Чтобы кончики пальцев стали ею окрашены И чтобы её во мне немерено..."       Именно это он сейчас испытывал. Понимал, что это не есть хорошо, но ничего не мог с собой поделать. Сейчас он держит это маленькое, беззащитное тельце. Нежный, ранимый цветочек, который в любой момент может завять. Это не геенская Чёрная Роза, что цветёт сотни лет напролёт, закрываясь лишь на зиму и распускаясь каждую весну как в первый раз, нежно и завораживающе. Рин скорее напоминает Хэллвайн, который сложно растить в любых условиях. Его также называют "Роза без хозяина". Цветок, что в Геенне обычно сажают при рождении нового демона. В его саду растёт такой цветок, его специально посадили, когда родился Рин. Но как бы старательно Сатана не пытался ухаживать за этими цветами, они быстро увядали, не чувствуя рядом того, ради кого цветы должны расти.       Уже начинало светать, а это значило что пора убираться отсюда, иначе проблем не оберёшься потом. Как бы сильно он не хотел забрать крошку-демона с собой, Рина всё равно придётся оставить на крыше. Он ничего не мог поделать, он обещал ему, что не заберёт того в Геенну, пока маленький демон сам того не захочет. А пока ему придётся довольствоваться этими короткими встречами, посиделками на крыше под звук гитары и тихий стрёкот сверчков.       Сатана положил Рина на бетонную крышу общежития, около выхода с чердака и, перед тем как уйти обратно в своё царство, поцеловал Рина в лоб. Затем, подумав ещё немного, всё же решил укрыть его чем-то. По щелчку пальца, в руках мужчины оказалось одеяло, что лежало всё это время на кровати Рина. Завернув сына в одеяло, словно гусеницу в кокон, он ещё раз поцеловал Рина, только уже в макушку.       Подойдя к краю крыши, Сатана повернулся спиной к пустоте, чтобы в последний раз взглянуть на Рина, тихо сопящего около выхода с крыши. Тихо вздохнув, мужчина повесил гитару через плечо, расставил руки в стороны и откинулся назад, падая с крыши и исчезая в слабых утренних лучах солнца.