Play For Me

You have forsaken all the love you've taken Sleepin' on a razor there's nowhere left to fall Your body's aching, every bone is breakin' Nothin' seems to shake it, it just keeps holdin' on.

Black Rabel Motorcycle Club — Beat The Devil's Tatoo

Поздно вечером в огромной мастерской было тихо. Потихоньку работники разбредались по домам, кто-то дополнительно проверял результат своих трудов перед выдачей клиенту, в открытые окна и вытяжки выветривались остатки запаха машинного масла и бензина, а возле выхода ждали своего часа те мотоциклы, которые ещё требовали ремонта. Рукия встала посреди помещения, внимательно рассматривая подъёмники. Мазнув пальцем и обнаружив на нём чёрную кляксу, она развернулась корпусом назад и что есть силы крикнула: — Бан, твою мать! Что за херня на подъёмниках?! Я кому сказала всё отпидарасить так, чтоб сверкало ярче, чем хром на Харлее, а?! Из-за двери кладовой пулей выскочил невысокий паренёк в сбившейся набок серой от грязи шапочке и перепачканном спортивном костюме. Он уставился на хозяйку мастерской своими огромными глазами и смущённо потоптался на месте. — А разве сегодня моя очередь? Вы же Хо поручили это вчера вечером… Кучики, улыбаясь, приблизилась к нему и мазнула изгвазданным пальцем по щеке паренька, оставляя след. — Дорогой мой мальчик, если вы близнецы, это не значит, что я вас не различаю. Я чётко сказала, что подъёмники на тебе, а на Хо — полы. Вы же прекрасно оба знаете, что со мной такие фокусы не прокатывают. Полы блестят, как у кота яйца, но херли толку, если ты сейчас начнёшь отмывать подъёмник и снова всё засрётся? Ты хоть к труду своего брата отнесись с уважением. Бан потер щеку, ещё больше размазывая масло, и опустил взгляд. — Я вас понял. Сейчас всё отмою. — За сверхурочные, хоть и по своей вине, всё равно получишь небольшой бонус. — Рукия щёлкнула младшего механика по носу. — Ты сегодня хорошо справился с карбюратором от ямахи, который я тебе поручила. Но старайся так больше не делать, ладненько? Я из-за таких проёбов не могу закрыть мастерскую и вовремя отпустить вас домой. — Больше не повторится! — Паренёк вытянулся в струнку и, после того как девушка махнула ему рукой, вприпрыжку ускакал за тряпками и моющими, параллельно краснея от похвалы. Прислушавшись, Рукия услышала, как он кричит брату: «Она меня похвалила, представляешь?!» Тихонько рассмеявшись, она вышла на порог мастерской и с наслаждением вдохнула тёплый вечерний воздух. Денёк выдался что надо, она сегодня славно поработала вместе с остальными. Правда без вечных гремящих на всё огромное помещение ругательств Ренджи было немного скучновато. Закурив, Рукия подошла к цветущим неподалёку хризантемам и внимательно их осмотрела. — Надо будет завтра полить, — задумчиво пробормотала она, заметив чуть подсохшую землю. Цветы она любила, наверное, едва ли не больше, чем мотоциклы и прочую технику. Выращивать их было той ещё головной болью, но потом, глядя на роскошные разноцветные бутоны, она понимала, что любые усилия стоили того. Она в жизни, пожалуй, очень часто приходила к подобному выводу, глядя на последствия своих усилий в отношении чего бы то ни было: цветов, техники или даже людей. Цветы и техника ей спасибо не говорили, но радовали глаз, а вот люди… периодически бывают такими долбоёбами. Вздохнув, девушка присела на скамейку, основательно задумавшись. То, что сейчас происходило с парнями, беспокоило её не на шутку, и она, глядя на то, как их разъёбывает по очереди, безмерно бесилась на собственное бессилие. Она и правда ничего не могла сделать с их дежурными улыбками и заверениями в том, что всё хорошо и ни к чему так переживать. Понятное дело, все они прекрасно знали, что Рукия всё это на хую вертела и пытаться обмануть её подобным способом — всё равно что ссать против ветра и надеяться, что обойдётся. Но тем не менее они наклеивали на рожу маску безмятежности и мягко, но настойчиво не подпускали к себе, что было по-настоящему немыслимо для неё. Но и она не хотела быть настойчивой и лезть без смазки куда не просят, поэтому послушно отставала с расспросами, когда понимала, что толку не будет, а может сделать и хуже. Но после увольнения Джагерджака из репетиционной испарилось любое веселье. Да, парни по-прежнему ржали с того, как иногда лажает Хирако, или когда Хичиго распаковывал весь свой матюгальник, обнаруживая, что истощился запас палочек или на тарелке появлялась сучка-трещина. Но всё равно это было не то. Рукия смотрела в такие моменты только на двоих людей: на Ичиго, весь вид которого буквально орал о том, как его всё заебало, и на Ренджи, который хоть внешне и оставался безмятежным, но Кучики с ужасом смотрела в его глаза. Она знала этот взгляд и боялась его больше всего на свете. Она видела его несколько лет назад и молилась, чтобы это выражение отчаяния и усталости больше снова не появлялось. Когда она буквально зубами выгрызала из Ренджи дурные мысли, дурные привычки и такие же непритязательные намерения. И неумолимо затягивали в воспоминания, относящиеся к тем, которые хотелось бы стереть какой-нибудь охуенно научной технологией.

***

Судьба свела их, когда Рукия переехала из родительского дома, в котором её заебали суровые нравы и дисциплина, в крохотную съёмную квартирку в не самом благополучном районе. Буквально тогда же она и познакомилась с Ренджи. Внимание привлекала и ярко-алая шевелюра, и такая же алая кровища, которая заливала лицо избитого, сидящего у бетонной стены парня. Он всё пытался её стереть сбитыми в мясо руками, но вместо этого лишь размазывал пуще прежнего. Заметив остановившуюся рядом с ним миниатюрную девчонку, он покосился на неё уцелевшим в драке глазом и, сплюнув кровь, усмехнулся. — Детка, проходи мимо. Тут такое каждый день происходит. — Ага, бегу и спотыкаюсь. — Рукия выхватила из-за спины рюкзак и полезла в него, вытаскивая пачку спиртовых салфеток. — Дёрнешься — хуже будет. — Сердобольная какая. — Незнакомец тихонько зашипел, когда девушка прижала его разорванную бровь, а второй рукой усердно оттирала засохшую кровь с глаза. — Я тебя тут раньше не видел. Откуда взялась? Перегар жёстко долбанул в нос, но Кучики, глубоко подышав в сторонку, хмыкнула. — Переехала недавно. Что с бровью? Кровь не останавливается. — Серьгу выдрали. Парень разжал кулак, в котором вместе с куском кожи лежала крупная шипованная штанга. — Значит, зашивать надо, — резюмировала Рукия, — держи эту херню, пока я скорую вызывать буду. Имя? — Ренджи Абарай. — Отлично. Сиди ровно на жопе, держи салфетку. — Девушка выпрямилась, вытирая руки и вытаскивая телефон. — Родственники? Друзья? — Разъехались, — неопределённо махнул рукой парень. — И с чего вдруг такое благородство? Чего ты в меня вцепилась? — Будешь должен, — решила не объясняться Кучики. — Ногти чёрные. Много в моторах копаешься? — Каждую свободную минуту. За это и получил, — кряхтя, Ренджи всё же поднялся, — видите ли, херово отладил подвеску, кавитация началась. То, что этот долбоёб использовал галимое масло, которое не подходило, никого уже не ебало, главное — механику ебальник разбить. — Судя по аромату, механик — любитель работать пьяным, — девушка покосилась на него, — может, всё-таки дело было не в масле? — Не суди о том, чего не знаешь. — Абарай фыркнул. — Что вообще девчонка о механике может знать? — Такое, что пьяному избитому идиоту и не снилось, — огрызнулась Рукия. — Салфетку, блять, держи и заткнись. — Слушаюсь, мисс. — Ренджи усмехнулся, привалившись к стене. После поездки в больницу, где Абарая привели в относительный порядок, уже поздним вечером, они возвращались в свой район вдвоём. Что примечательно — молча. Но Рукия не испытывала дискомфорта по этому поводу. Лишь бросала на нежданного спутника задумчивые взгляды, а тот, потирая заклеенную широким пластырем бровь, только хмуро смотрел под ноги. Остановившись у дома, где снимала жильё, она сунула парню свою визитку. — Если нужна будет работа — звони. Я тут старшим механиком устроилась в мастерскую не так давно. Но будет условие: придёшь пьяным — хер на воротник тебе, а не работа. — Не нужно, — Ренджи вяло отмахнулся, — я не собираюсь больше работать механиком. В этом месте. — Он обвёл рукой соседние дома. — Тут можно либо сгнить с бутылкой в руках, либо получить пизды. Третьего не дано. — Упрямый сукин сын, возьми уже ебаную визитку. — Всё же Рукия сдаваться не привыкла. — Захочешь — позвонишь. Не захочешь — выкинешь. Только хотя бы так, чтобы я это увидела не сразу. — И чего ты так в меня вцепилась? — покачал головой парень. — Хуй знает, может, среди говна самородок увидела, — безразлично пожала девушка плечиком и, развернувшись, ушла в дом, оставив озадаченного парня позади. Она на звонок не особо-то и рассчитывала, поэтому не удивилась тому, что Ренджи не звонил ей достаточно долго. Уже и забыть об этом успела, как в один из дней, копаясь в старых деталях, услышала звонок, и телефон ей высветил незнакомый номер. Она по привычке подумала, что звонит какой-то клиент. — Кучики Рукия, старший механик мастерской… Но договорить не смогла, так как с другого конца провода услышала неясный шорох, и после в ухо ворвался радостный вопль: — Алло, благотворительница! Голос был смутно знакомым и безмерно пьяным. Кучики потёрла переносицу, растерянно пытаясь понять, кто же её побеспокоил. — Чем могу помочь? — Слушай, ну, если принесёшь пивка, буду благодарен, — заржал голос в трубке. — Я это… Ну, просто так позвонить решил… Подумал, вдруг наебала и не свой номер дала… Дальше этот бред Рукия слушать не стала и моментально сбросила, но телефон буквально сразу зазвонил снова. — У, строптивая какая, — пролепетал Ренджи (а Кучики уже не сомневалась, что это был именно он). — Ладно-ладно, если без шуточек… Я просто больше не знаю, кому ещё могу позвонить… Знаю, это странно, мы всего раз виделись, но… мне просто так паршиво… — Если ты хотел услышать психолога, то ты не по адресу, — холодно сказала девушка. — Я отлично разбираюсь в двигателях и подвесках, но не в человеческих мозгах. — Ладно, — голос Ренджи как-то резко потух, — прости, что побеспокоил… И почему-то именно это что-то перемкнуло в голове девушки, буквально заставив сказать следующее: — Ещё я разбираюсь в отличном пиве, так что с дешёвым говном даже не суйся. Адрес на обратной стороне визитки. И отключиться, удивляясь самой себе. Из-за двери на склад высунулась вихрастая голова Кайена — владельца мастерской. А ещё, по злой иронии судьбы, её жениха с недавних пор. Рукия просто однажды пересеклась с ним на улице, когда тот влетел в яму на своём мотоцикле, и помогла добраться до мастерской, даже не подозревая, как этот приступ альтруизма перевернёт её жизнь. — С кем говорила? — спросил парень тем временем. — Я что-то слышал про пиво. — Скоро закрываемся, поэтому можно и выпить, — махнула ему тряпкой Рукия. — Встретила я тут недавно одного чудного парня, а нам как раз не хватает рук в мастерской. Может, сгодится помощником. — Чудного парня? — Кайен улыбнулся, подходя к ней.— Мне начинать беспокоиться? Рукия фыркнула. — Было бы за что. Просто он мне показался интересным и рассуждал нормально, хотя и был пьяный в дымину, ещё и побитый весь. — Доверюсь твоему выбору. — Жених мягко поцеловал её в щёку. — Скоро приедет? — Я ему просто сказала, чтоб тащился сюда с пивом, так что понятия не имею. Давай закончим с уборкой. Она рассчитывала на пару бутылочек хорошего светлого, поэтому для неё стал неожиданностью целый ящик пива, возникший на пороге вместе с Ренджи, который хоть и слегка покачивался, но было видно, что старался держать лицо. — Абарай? — Кайен шокированно воззрился на гостя, а Рукия удивлённо замотала головой, глядя на обоих. — Вы знакомы? — Ещё бы! Мы на одном потоке в технологическом колледже учились, ещё и курсовую сдавали вместе. — Шиба даже не дал ошарашенному парню слова вставить, затаскивая его внутрь. — Ру, милая, вопросов больше нет по поводу «чудного парня», он и правда с золотыми руками. — Это сколько лет я тебя не видел! — Абарай пылко обнял его. — Ты прости, что я немного в… непрезентабельном состоянии… — Забыл, как мы на спор по бутылке текилы всосали на выпускном? — расхохотался Кайен, окончательно разряжая обстановку. — Нас тогда так презентовало, что ещё час никто в туалет зайти не мог! Пока парни принялись весело трепаться, Рукия тихонько выдвинула небольшой столик к дивану, где они с Кайеном обычно отдыхали на перерывах, и крикнула: — Хватит там студенческими временами хвастаться без меня! Тащите сюда задницы! Ренджи карикатурно поклонился: — Как пожелаете. — Ты полегче со своей галантностью, она моя невеста. — Кайен пихнул его локтем, и Ренджи как-то моментально сник. — Да ты же знаешь, кто моя зазноба, — тихо сказал он, усаживаясь и с хлопком отщёлкивая крышку от бутылки с пивом, — так что не переживай, твоя королева — только твоя. — До сих пор? — Шиба плюхнулся рядом с ним. — Пять лет уже, и всё никак? Рукия мышкой притаилась под боком Кайена, внимательно разглядывая Ренджи, который сделал затяжной глоток и фыркнул. Выглядел он сейчас ещё куда более потерянно и мрачно, чем в день их первой встречи. — Если я когда-нибудь снова его увижу, то непременно признаюсь, — сказал тем временем парень и снова припал к бутылке. — А где он сейчас? — Уехал вместе с другим нашим другом в какие-то ебеня. Послал нахуй перед отъездом и сказал, что знать меня не хочет. — Ого! — изумился Кайен. — А что ты сделал? — Я? Наверное, ничего такого, за что меня бы стоило посылать. А они, ну… — Парень потёр под носом, и Рукия с женихом понимающе переглянулись. — Паршиво, мужик, — грустно сказал Шиба, неуверенно положив ладонь на плечо Ренджи, но тот легко дёрнулся от прикосновения и помрачнел ещё сильнее. — Может, и я сам долбоёб и слишком агрессивно пытался его воспитывать. Он же младше меня на три года, ему сейчас хочется жить свою жизнь на полную и так, чтоб никто ничего не указывал. Да и к чёрту, я сюда пить пиво приехал, и вроде как собеседование мне обещали. Он хитро покосился на Рукию, моментально возвращаясь на позитивную волну, и Кучики от такого резкого перехода немного передёрнуло, однако виду она не подала. — Это, конечно, да, но… У вас тут встреча старых друзей, я думаю, это сможет немного подождать. — К чёрту собеседование. — Кайен мельком глянул на ладони Абарая. — Вижу, дело ты не забросил? — Меня уволили три часа назад, чего я и бухой. — Ренджи грустно поболтал пиво в бутылке. — Причём даже не я виноват был. Хотя, может, чего и недосмотрел… Рукия ощутила, как что-то тёплое разливается по ней от сочувствия к этому странному парню, который, несмотря на откровенную растерянность и разбитость, всё ещё пытался сохранить бодрость. Ей казалось, что он чем-то напоминает её саму, ту, какой она была когда-то давно, — стремительную, дерзкую и… немного потерянную. Она посмотрела на его натруженные, слегка порезанные руки и нахмурилась. — Если работаешь руками, значит, понимаешь, что иногда случаются косяки, — она подняла бровь и чуть склонила голову, — так что это не причина застревать в каком-то дурацком увольнении. Если ты и правда умеешь работать с железом, для нас это куда ценнее всего остального. Ренджи удивлённо посмотрел на неё, а затем рассеянно улыбнулся, благодарно кивнув. Ему явно было нужно это подтверждение, как будто у него отняли что-то важное, а Рукия только что вернула часть его потерянного достоинства. Тем временем Кайен хлопнул друга по плечу, дружелюбно усмехнувшись. — Видишь, Рукия дело говорит, — проговорил он, открывая новые бутылки с пивом. — Тебе не надо никуда мчаться, особенно если с нами захочешь задержаться. — Спасибо, — тихо отозвался Ренджи, глядя то на него, то на Рукию. — Вы… Ну, вы правда как-то это… по-доброму. Не привык к такому. — А придётся привыкать, — Рукия фыркнула, усаживаясь рядом, — мы тут не только мастерская, но и почти что семейный клуб. Просто готовься быть с нами, как говоришь, «по-доброму». Кайен взглянул на неё с тёплой улыбкой, тихо рассмеявшись и обняв за плечи, словно говоря, что это и есть их маленький надёжный мир. Рукия, пожалуй, никогда в жизни не захочет забыть потрясённый взгляд Ренджи и заметное облегчение, от которого тот даже чуть расправил плечи и словно расслабился. Но она в глубине души понимала, что проблема Ренджи была далеко не только в увольнении с работы. В его тёмных глазах таилась настоящая печаль, которую так просто не расковырять, и поначалу Кучики даже не пыталась, хотя ей очень хотелось понять, что творится в голове у этого парня. Работал он хорошо, они в целом замечательно спелись: Ренджи копался в механических деталях, а Рукия возилась с электроникой, и иногда они менялись местами и помогали друг другу советами. Но Кучики замечала, что всегда после работы Абарай хватался за пиво и уходил домой только закупившись ещё несколькими бутылками. В первый вечер он лишь вскользь упомянул своих старых друзей, с которыми теперь по какой-то причине был не в ладах и не контактировал, хотя даже тогда было понятно, насколько это его тяготило. В один из дней он внезапно бросил мотор, с которым возился, и ушёл в подсобку, даже не предупредив, что берёт перерыв, как обычно это случалось, и Кучики моментально поняла, что что-то не так. Но бросаться за ним сразу было бы глупо — вдруг ему просто приспичило? Но часы отсчитывали минуты одну за другой, а Ренджи возвращаться не торопился. Рукия всё же большим терпением не отличалась. Оно было прямо пропорционально её размерам, как любил пошутить Кайен, поэтому, когда любопытство всё же победило в борьбе с тактичностью, она рванула в подсобку, и увиденное заставило её примёрзнуть к полу, застыв в дверном проёме. Ренджи сидел в старом потрёпанном кресле, безвольно раскинувшись, и просто смотрел в потолок стеклянными глазами. Рукия какое-то время молчала, присматриваясь к сидящему парню. Он не заметил её, да и, похоже, не собирался замечать. Его взгляд, направленный в потолок, был пустым, будто бы душа уже куда-то ушла, оставив одно тело. — Перерыв закончился минут двадцать назад, — сказала она резко, стараясь, чтобы голос прозвучал твёрдо, хотя внутри всё сжималось от того, как он выглядел. Абарай медленно повернул голову, вытащив её из заторможенного состояния. На лице мелькнуло что-то похожее на улыбку, слабую, будто механическую. — Да, точно. Сейчас выйду. — Нет, сейчас ты встанешь и скажешь мне, что за чёрт с тобой творится. Кучики подошла ближе, уперев руки в бока. Она не любила сюсюкаться. Если что-то шло не так, надо решать прямо и сразу. — Это не твоё дело, — буркнул он, отводя глаза, но его голос звучал беззащитно. — Когда ты сидишь посреди рабочего дня в подсобке с таким видом, будто жизнь закончилась, это становится моим делом. — Она сжала зубы, чтобы не выдать своё беспокойство. — Ты здесь не один, Ренджи. У нас тут, как ты сам сказал, «по-доброму», а это значит, что тебя никто не оставит наедине с твоими демонами. Он фыркнул, сухо и почти горько. — Демоны, говоришь? Знаешь, я бы мог просто исчезнуть, и никто бы этого даже не заметил. Его голова снова безвольно упала на спинку кресла, и Рукия вдруг поняла: это не просто усталость. Это настоящая, давящая безнадёга, гниющая где-то в его душе уже долгое время. — Что за чушь ты несёшь? — холодно спросила она, не давая ему уйти в свои мысли. — Кайен бы первым поднял тревогу, если бы ты куда-то исчез. Да и я, между прочим, тоже. Он помолчал, но напряжение в его плечах стало ощутимым. — У меня ничего нет, Рукия. Ни друзей, ни семьи. Я всё испортил. Сначала с Хичиго, потом… со всеми остальными. Она нахмурилась, вспомнив, как в первый вечер он вскользь упоминал кого-то из прошлого, но тогда не вдавался в подробности. — Думаешь, ты настолько паршивый и душный человек? — спросила она, скрестив руки на груди. — Я уверен в этом. — Его голос был полон обречённости. — Своим упрямством, своим тупым желанием всех учить жизни я только отталкивал. Хичиго, Гриммджоу, Хирако… Все ушли. Потому что я — это не тот человек, с которым хочется быть рядом. Она молчала секунду, потом вдруг шагнула ближе и одним движением вытащила его из кресла за руку. Учитывая их разницу в росте, наверное, со стороны это выглядело даже забавно в какой-то степени. — Ты что делаешь?! — ошарашенно воскликнул он, пытаясь освободиться из хватки цепких пальчиков. — Показываю тебе, что ты не прав, — сурово ответила Рукия, задрав голову и глядя ему прямо в глаза. — Ты считаешь себя обузой? А я вот вижу, как ты с каждым днём налаживаешь здесь работу, как помогаешь и мне, и Кайену. Ты думаешь, нас это не волнует? Ты ошибаешься. Ренджи застыл, слушая её слова. — Никто из нас не идеален, Абарай. Ты совершил ошибки? Отлично, добро пожаловать в реальность, где все их совершают. Но ты не имеешь права сдаваться из-за того, что кто-то там не захотел остаться в твоей жизни. Если тебе плевать на себя, подумай хотя бы о тех, кто рядом. Голос дрогнул в конце, но Рукия тут же взяла себя в руки. Отпустив его, она отошла на шаг и смерила его взглядом. — Так что теперь у тебя два варианта. Либо ты берёшь себя в руки и возвращаешься работать, либо продолжай сидеть тут, пока сам не поймёшь, что эта хуйня в твоей голове не решит за тебя твою жизнь. Ренджи не ответил. Но его взгляд, всё ещё наполненный болью, стал чуть мягче, будто её слова пробили ту стену, за которой он запер свою боль. Он молча встал и без лишних слов направился обратно в мастерскую. Когда он вышел, Рукия позволила себе выдохнуть. Внутри всё дрожало от напряжения, но девушка постаралась взять себя в руки. Это явно был не конец, чуда не случилось, но оставлять это всё так просто она была не намерена. Хрен знает почему, но в этот момент для неё стало целью от всей души так побороться за этого чудаковатого парня. Однако она видела, что её слова тогда немного встряхнули Ренджи, но не могли изменить главное. Он просто затих, будто ушёл в тень, и, хоть внешне продолжал работать и стараться, она понимала, что внутри он всё больше сдаётся. Абарай продолжал работать — молча, сосредоточенно, даже слишком старательно, будто это был его способ сбежать от мыслей. Но Рукия замечала, что напряжение внутри него никуда не делось. Иногда, думая, что никто не видит, он зависал, уставившись куда-то в пустоту, сжимая и разжимая кулаки. По вечерам Ренджи неизменно закупал пиво — уже не пару бутылок, а целый пакет. Иногда приходил с покрасневшими глазами, явно после бессонных ночей. И если вначале он старался хоть как-то держать себя в рамках, то через пару недель всё стало хуже. Он начал приходить на работу с синяками, один раз даже с окровавленной губой. — Это что? — ошарашенно тогда спросила девушка, увидев его состояние. — Ничего, — отмахнулся он, садясь к очередному мотоциклу. — Просто неприятности в баре. — Это уже третий раз за две недели. Не хочешь объяснить, почему тебя вечно заносит в драки? Он лишь пожал плечами. — Не знаю. Может, мне так проще. Рукия чуть не швырнула в него гаечный ключ. — Проще что? Разбить кому-то лицо? Или дождаться, пока кто-нибудь разобьёт его тебе? — А какая разница? — устало сказал он, наконец посмотрев ей в глаза. И вот в этом взгляде она увидела всю ту же мрачную пустоту, ту, с которой он сидел тогда в подсобке. Но теперь в ней было что-то ещё. Что-то грязное, глубокое и разрушительное. — Я всё равно уже всё сломал, — продолжил он. — Дружбу, жизнь, всё. Пытаюсь забыться, и это работает. Ненадолго. — Забвение в драках и алкоголе? — Кучики фыркнула, но на самом деле внутри всё сжалось. — Ты хоть понимаешь, что это путь в никуда? Ренджи снова отвернулся к работе. — Может, мне туда и надо. Драки в барах становились всё чаще. Увечья он сначала пытался скрывать, но это было бесполезно. Однажды он пришёл в мастерскую с заживляющим пластырем на щеке и глубоким порезом на руке. — Это что, опять «неприятности в баре»? — сухо спросила Рукия, когда он зашёл в гараж, сразу прячась за капотом. — Не волнуйся, я не умер, — огрызнулся он. — Да это понятно. — Она подошла ближе, сверля его взглядом. — Вопрос — как долго это будет продолжаться. Ты специально себя калечишь? Он смолчал, опустив взгляд. Рукия заметила, что глаза у него покрасневшие, а запах от него стал хуже — смесь перегара и чего-то дешёвого. — Что ты делаешь с собой, Ренджи? — не выдержала она. — Живу как могу, — наконец бросил он. Но её не обмануло это. Больше всего Кучики тревожили его внезапные исчезновения. Он уходил из мастерской и пропадал на несколько дней, а возвращался ещё более опустошённым. Как-то раз, когда Кайен спросил, где он был, Ренджи усмехнулся: — В поисках забытья. Тогда Рукия наконец заметила ещё одну деталь — Абарай стал избегать людей в мастерской. Беседы с клиентами он сводил к минимуму, а порой пропадал на заднем дворе, куря и глядя в одну точку. Но было не только это. Поздним вечером, возвращаясь домой, Кучики случайно увидела, как Ренджи садится на заднее сиденье машины с какой-то незнакомкой. Они выглядели так, будто не особо собирались говорить, а скорее решили «обойтись без слов». Она поняла, что проблема куда глубже, чем думала раньше. На следующий день, вернувшись на работу, Ренджи выглядел ещё хуже. И снова бутылка пива в руке была не первым выпитым с утра. — Это твоя «жизнь», да? — спросила Рукия в лоб, увидев, как он за углом мастерской пытается перекурить, но так нервно, что сигарета дрожала в руках. — Чего ты хочешь, Кучики? — огрызнулся он. — Ответов. Ты снова подрался? Или снова искал кого-то на ночь, чтобы не чувствовать себя пустым? Ренджи резко повернулся к ней, его лицо стало мрачным, почти угрожающим. — Да какая разница? Тебе всё равно не понять. — Попробуй объяснить, — ответила она, сверля его взглядом. Он горько усмехнулся, принимая тот факт, что с расспросами Рукии ему проще смириться. — Помнишь, я тебе говорил о Хичиго? О том, как он отказался от меня, от помощи, от всего? Рукия кивнула. Ренджи откинулся спиной на стену, закуривая и пусто глядя в небо. — Он был моим другом, — тихо начал он. — Самым близким. Но я слишком старался его спасти. Он начал употреблять, а я думал, что смогу его вытащить. Словами, силой, — чем угодно. А в итоге он просто послал меня к чёрту. Сказал, что больше не хочет видеть мою рожу, и уехал с другим нашим общим другом. — И ты решил, что это твоя вина? — А разве не моя? — Его голос стал громче, почти срываясь. — Я мог что-то сделать лучше, что-то сказать иначе… или вообще оставить его в покое! Может, тогда он хотя бы не возненавидел бы меня… — Может, и нет, — холодно ответила Рукия. — Но ты сделал всё, что мог. Ты старался, Ренджи. А теперь ты пытаешься компенсировать это, уничтожая себя. — А что мне остаётся? — Он сжал кулаки. — Ты не понимаешь, каково это — чувствовать, что человек, который для тебя значил всё, просто вычеркнул тебя из своей жизни. Что я вообще могу сделать? Рукия подошла ближе и резко ткнула пальцем ему в грудь. — Ты можешь перестать убегать от себя. И от своей боли. Он лишь фыркнул и молча вернулся к работе. Упрямый ублюдок. Она злилась без меры и прекращать донимать его не собиралась. Путь Ренджи к восстановлению будет долгим, и он не захочет проходить его. Алкоголь, драки, случайные связи, — это всё станет его побегом от реальности ещё на долгие месяцы. Она не собиралась отступать. Некстати в памяти всплыли собственные слова о том, что если он посмеет припереться на работу пьяным, то пулей вылетит. И разумно было бы сдержать это обещание, однако нельзя было не признать — Ренджи действительно был отличным механиком и работал хорошо. Если руки трясло от похмелья, он никогда не садился за тонкую работу, а предпочитал таскать тяжести или заниматься чем-то таким, что не повлияло бы на качество ремонта. Кайен всё равно всё чаще косился на него, однако от увольнения Абарая явно страховала старая дружба. Но вряд ли бы этого хватило надолго, поэтому Рукии ничего не оставалось, кроме как действовать чуть более решительно. Душевные разговоры не помогали, значит, стоило надавить на другое. На страх потерять даже то немногое, что он сейчас имел.

***

Скрежет инструмента о металл резко оборвался, когда Рукия, сложив руки на груди, подошла ближе к Ренджи. Её взгляд был холодным, и в этой ледяной тишине почувствовалось, что что-то в ней переломилось. — Хватит, — коротко бросила она. Ренджи медленно выпрямился, вытирая руки о тряпку. — Что? — Я сказала: хватит. Ты сейчас доломаешь этот ебучий мотор. — Её голос был спокойным, но от этого он звучал ещё острее. — Надо серьёзно поговорить. — Рукия, не сейчас, — пробормотал он, потирая виски, словно разговор с ней причинял физическую боль. — А когда, Ренджи? — Её слова ударили как хлыст. — Когда ты совсем развалишься? Или когда я буду вынимать тебя из очередной пьяной драки? Он отвернулся, но она не дала ему шанса уйти от разговора. — Послушай, я терпела это месяцами, — продолжила она, обойдя его и снова заставив встретиться взглядами. — Твои запои, твои синяки после ночных прогулок по барам, твоё чёртово желание угробить себя. Ты думаешь, всем наплевать? Нет, Ренджи. Нам не наплевать. Кайен, стоявший в углу, тяжело вздохнул и подошёл ближе. — Рукия права, — сказал он ровно, но в голосе чувствовалась твёрдость. — Мы пытались быть с тобой мягкими, дать время прийти в себя. Но, похоже, ты просто решил, что можешь прожигать свою жизнь дальше. Ренджи сжал кулаки, но ничего не сказал. — Слушай сюда. — Кучики шагнула к нему почти вплотную, её глаза буквально буравили его взглядом. — Ты отличный механик. Один из лучших, с кем я работала. Но если ты припрёшься сюда снова пьяным, с трясущимися руками или с похмельем, ты вылетишь отсюда пулей. Он резко поднял голову, недоверие вспыхнуло в глазах. — Ты серьёзно? — Абсолютно, — холодно отрезала она. Кайен кивнул, подтверждая её слова: — Это твой последний шанс, Ренджи. Мы друзья, но даже дружбе есть пределы. Если ты сам себя не уважаешь, то хотя бы нас уважай. Рукия скрестила руки на груди, ожидая ответа. — Вы не понимаете, — наконец, сдавленно проговорил он. — Это не так просто. — Зато просто уничтожить всё, что у тебя есть? Нихуя не тянет на отмазку, Абарай, — отрезала она. — Решай. Либо ты выбираешь жизнь, либо я тебя увольняю. Ренджи отвернулся, его плечи напряглись. Он не хотел показывать им, как сильно эти слова врезались в сознание. Рукия и Кайен ещё несколько секунд стояли, ожидая, но, не добившись ответа, молча вышли из мастерской, оставив его одного среди разложенных инструментов и запаха масла. Тишина была оглушающей. Ренджи смотрел на старый мотоцикл перед собой, с которым давно нужно было закончить работу, и медленно безвольно сгорбился. Он провёл ладонью по лицу, чувствуя, как внутри разрасталось нечто болезненное и тягучее. Слова Рукии эхом отдавались в голове: «Решай. Либо жизнь, либо увольнение». И хотя злость на неё бурлила внутри, он понимал: она права. Первые дни после разговора казались Ренджи пустыми и давящими. В голове глухо стучали слова Рукии, словно старая неисправная цепь мотоцикла, скрежетавшая при каждом движении. Он приходил на работу рано, почти всегда первым, и погружался в работу с маниакальной сосредоточенностью, стараясь не оставлять ни секунды для мыслей, которые грозили утопить в собственных терзаниях. Мастерская наполнялась привычными звуками: лязг инструментов, урчание моторов, шипение сжатого воздуха. Но эти звуки, обычно питавшие его энергией, теперь были как белый шум, не дававший зацепиться за реальность. Иногда он ловил на себе взгляд Рукии — хмурый, настороженный, но не злой. Это её молчаливое наблюдение заставляло чувствовать себя ещё более уязвимым, словно она видела в нём больше, чем он хотел бы показать. Ночи стали длиннее. Тишина квартиры давила на него особенно сильно, и алкоголь, ставший привычным спутником, начал медленно терять свою власть. Каждый раз, когда рука тянулась за бутылкой, перед глазами вставали лица тех, кто заботился о нём. Лица тех, кого он, возможно, разочарует ещё больше. Однажды, возвращаясь с работы, он заметил, как багровый закат отражается в витринах старых магазинов. Мир, казалось, горел в этом тёплом свете, и что-то в этом зрелище заставило его остановиться. На мгновение он почувствовал себя частью чего-то большего, чего-то, что было неподвластно его боли. Он долго смотрел на это алое небо, пока оно не сменилось фиолетовыми тенями ночи. Постепенно вечера стали заполняться простыми, почти рутинными вещами. Он чистил инструменты, пересматривал старые чертежи, даже начал перечитывать старую книгу о путешествиях на мотоциклах, которую когда-то подарил ему Кайен. Эти маленькие шаги не казались значимыми, но в них была какая-то тихая стабильность, которой так не хватало. Сны стали менее тревожными. Ему по-прежнему снились лица прошлого, но они больше не были наполнены упрёками. Иногда он видел Хичиго и Гриммджоу, будто вдалеке, но уже не испытывал той тягучей боли, которая обычно сопровождала эти образы. Рукия перестала хмуриться, заметив, что его движения стали увереннее, взгляд — сосредоточеннее. Она ничего не говорила, но в её выражении появилось что-то, похожее на осторожное одобрение. Кайен, заметив перемены, лишь хмыкнул, бросив ему новую сложную задачу с мотоциклом, которая, несмотря на трудности, вызвала у Ренджи слабую, но настоящую улыбку. Процесс был медленным, почти незаметным, но однажды он понял, что впервые за долгое время его жизнь стала напоминать дорогу — не идеально ровную, но всё же ведущую куда-то вперёд. И хотя каждый день давался ему с трудом, он чувствовал: он движется. Болты крутятся, гайки смыкаются, двигатель, наконец, оживает. Звук его работы казался почти музыкальным, чем-то знакомым, словно тонкая нить, связывающая Ренджи с прошлым, где он был целым, а не разрозненным. Дни сменялись неделями, и привычный ритм мастерской понемногу вытягивал его из пропасти. Он начал замечать мелочи: как мягко свет ложится на хромированные детали мотоциклов, как тихо гудит работающий компрессор в углу. Эти мелочи раньше терялись за гулом в голове, который он заглушал бутылками и ночными драками. Теперь они становились якорями, удерживающими его в реальности. Однажды, возвращаясь домой поздним вечером, Ренджи остановился на пороге своей маленькой квартиры. Он включил свет и взглянул на себя в зеркало у двери. Слегка осунувшееся лицо, тени под глазами. Но взгляд был другим — не пустым, не стеклянным, а живым. Пусть немного, но живым. Пиво сменилось бутылками минералки, да и жажду она усмиряла не хуже. Сидя на крыльце мастерской, он смотрел, как день переходит в вечер, не думая ни о прошлом, ни о том, что могло бы быть. Просто смотрел на огоньки города вдали, чувствуя, как холодный ветер обдувает лицо. В глубине души он знал, что этот путь будет долгим. Воспоминания о Хичиго и Гриммджоу всё ещё кололи, их голоса эхом отзывались в тишине ночей. Но теперь в этом эхе не было отчаяния. Оно звучало иначе — как призыв двигаться дальше. Прошло ещё несколько месяцев. Зима почти закончилась, но весна пока не торопилась вступать в свои права. В воздухе витал аромат сырости и растаявшего снега, а мастерская, несмотря на прохладные дни, была оживлённой, словно в ней теплился какой-то свой, отдельный от всего мира ритм. Ренджи стал другим. С каждым днём он всё больше напоминал себя прежнего: упёртого, надёжного и с горящими глазами, когда дело касалось мотоциклов. Однако отголоски прошлого всё ещё мерцали на краю сознания. Иногда, ловя себя на воспоминаниях о старых друзьях, он останавливался, будто поражённый внезапной мыслью. Они не были рядом. Это уже не казалось таким болезненным, но шрамы внутри никуда не исчезли. Словно напоминание об ошибках, которые больше не стоит повторять. «Когда в следующий раз увижу его, непременно признаюсь…»

***

Очередное весеннее утро начиналось неспешно. Солнце пробивалось сквозь редкие разрывы в облаках, окрашивая улицы мягким золотистым светом. Ренджи только успел устроиться на кухне с кружкой кофе, наслаждаясь моментом спокойствия, когда громкий и резкий стук в дверь нарушил тишину. Он нахмурился, обдумывая, кто мог прийти так рано. Мастерская ещё закрыта, Рукия и Кайен обычно никогда не заявлялись без предупреждения. Поднявшись, он открыл дверь и застыл. На пороге стояли Хичиго и Гриммджоу. Первый держался на ногах крепче, но лицо его было болезненно-бледным, а глаза горели лихорадочным блеском. Гриммджоу, напротив, выглядел словно призрак: бледный, измождённый, с осунувшимися чертами. — Доброе утро, — хрипло пробормотал Хичиго, явно выдавливая из себя слова. В его руках Гриммджоу едва держался, тяжело дыша, но всё-таки пытался сохранять остатки собственного достоинства. Ренджи моргнул, сердце ухнуло куда-то в пятки, но вместо гнева или обиды, которые так долго разъедали его, на поверхность прорвалось другое чувство — облегчение. Они вернулись. Живыми. — Выглядишь так, будто сбежал из ада. — Он выдохнул, прежде чем его губы растянулись в лёгкой улыбке. — Зайдите уже, не стойте на пороге. Он помог Хичиго донести Гриммджоу до дивана в гостиной. Тот не протестовал, лишь тихо пробормотал что-то, что могло быть попыткой благодарности. Ренджи достал из шкафа одеяло и заботливо укрыл друга, а затем повернулся к Хичиго, который устало прислонился к стене. — Что с вами обоими? Холлоу-Сити так сильно вас накрыл? — спросил Ренджи. Его голос был ровным, но глаза выдавали тревогу. Хичиго отвёл взгляд, словно слова давались ему с трудом. — Да, — коротко ответил он, глухо, без лишних подробностей. Потом продолжил: — Слушай, я… Мы… — Хичи, — перебил Ренджи мягко. Его взгляд задержался на альбиносе, будто сканируя. — Ты здесь. Вы оба здесь. Этого достаточно. Хичиго замолчал, напряжение в его плечах немного ослабло. Он осторожно опустился на ближайший стул, склонив голову так, чтобы скрыть глаза. Но Абарай не стал давить. Он отошёл к кухне, чтобы принести воды и что-нибудь перекусить, бросив через плечо: — У нас тут есть правило: кто жив, тот ест. Так что сидите, отдыхайте. Я позже попробую позвонить Хирако, на днях он прислал мне сообщение, что вернулся, но я пока не отвечал. Возвращаясь, он уловил тихое движение. Хичиго, прикрывая лицо рукой, смахнул слезу. Этот жест он сделал быстро, почти незаметно, но Ренджи всё же успел заметить. Он ничего не сказал. Вместо этого просто поставил перед ним стакан воды. — Сначала напейся, потом расскажешь, — сказал он с лёгкой улыбкой, словно это был обычный день и ничего страшного не произошло. Хичиго кивнул, цепляясь за эту тихую, спокойную уверенность, которой, казалось, было так много в каждом слове и движении Ренджи.

***

Ренджи редко водил кого-то в мастерскую. Даже Кайен и Рукия, привыкшие к его своеобразной манере держаться отстранённо, знали: к ним он приходит, чтобы отдохнуть от внешнего мира, который обычно давил слишком сильно. Поэтому тот факт, что Ренджи решил привести двух друзей, заставил обоих насторожиться. Рукия бросила недовольный взгляд на высокого парня с белоснежными волосами и дерзким выражением лица. Хичиго, как и следовало ожидать, выглядел напряжённым, будто ждал обвинений. Гриммджоу, напротив, демонстративно развалился на ближайшем стуле, хотя в его осунувшихся чертах угадывались следы недавнего изнеможения. — И это твои друзья? — спросила Рукия, глядя на Ренджи с прищуром, словно пытаясь понять, зачем он притащил сюда этих двоих. Ренджи ответил коротко: — Да. Её бровь слегка приподнялась, но она ничего не сказала. Вместо этого перевела взгляд на Кайена, который задумчиво рассматривал гостей, потирая подбородок. — Ты их знаешь? — спросила она. — Вижу знакомые лица, — пожал плечами Кайен. — Пару раз наблюдал, как они тусовались с Ренджи в общих компаниях в центральном парке. — Ага, ещё до тех времён, как я понял, что бары — не лучшее место для серьёзных разговоров, — добавил Ренджи с кривой улыбкой. — Ты это мне говоришь? — насмешливо уточнил Гриммджоу, крутя в руках гаечный ключ, который оказался под рукой. — Тебе нужно было чаще нас вытаскивать из этого болота. — А ты бы послушался? — фыркнул Хичиго, но в его голосе не было злости, скорее самоирония. Рукия молча наблюдала за их обменом репликами, но её взгляд всё ещё оставался настороженным. — Слушай, я ничего не имею против твоих друзей, — наконец проговорила она, глядя на Ренджи. — Но ты знаешь, что я видела, каково тебе было. Мне просто нужно понять, можно ли им доверять. Хичиго опустил взгляд, словно эти слова ударили его сильнее, чем он ожидал. Гриммджоу же поднял руку, будто сдаваясь: — Я не буду оправдываться. Мы с ним накосячили, это факт. Но, Рукия, если ты мне не веришь, то посмотри на Ренджи. Если он нас до сих пор не послал, значит, всё ещё считает нас своими. Она замерла, переводя взгляд на Ренджи. Он спокойно встретил её взгляд, без укоров и попыток надавить. — Я знаю, что делаю, Ру, — мягко сказал он. Кайен, который всё это время молчал, вдруг встал и хлопнул Ренджи по плечу: — Если ты в них уверен, то и я против ничего не имею. Тем более что всегда хотел узнать, как ты терпишь Гриммджоу. — Очень просто, — ухмыльнулся Гриммджоу, расплываясь в довольной усмешке. — Я харизматичный и чертовски умный. Хичиго не удержался и фыркнул: — Ещё и скромный. — Эй, ты сейчас обидишь моего внутреннего гения. Рукия, наконец, сдалась. У неё оставались вопросы, но обстановка немного разрядилась, и она увидела, как Ренджи буквально расслабился, оказавшись в компании этих двоих. — Ну ладно, — произнесла она, сложив руки на груди. — Только предупреждаю, если хоть что-то пойдёт не так, пеняйте на себя. — Договорились, — серьёзно кивнул Хичиго, но в его глазах скользнула лёгкая тень благодарности.

***

Кучики, углубившись в свои далёкие, казалось, воспоминания, совсем не заметила, как наступила ночь. Вздохнув, она потёрла руками лицо и поднялась со скамейки. Если чёртов Джагерджак не вернётся в группу в ближайшее время или хотя бы не даст о себе знать хоть как-нибудь, то её ждут определённо тяжёлые деньки. Потому что потухшие и безжизненные глаза Ренджи, который бесшумно подошёл со стороны пустынной вечерней дороги и остановился напротив, пугали её больше всего на свете. — Идём. — Она мягко взяла его за руку, словно потерявшегося ребёнка, и повела за собой по тихой улице обратно к мастерской. — Я рядом, Ренджи. Рядом.