Play For Me

I will hide myself below

I'll be what you wanted

Kept inside, I won't let go

'Til I burn beyond control

Starset - Carnivore

Рингтон омерзительно громко заскрежетал в ухо Ичиго. Лениво протянув руку к телефону, он поднял трубку и сонно спросил: — Чё надо? — Хэй, детка, не хочешь оторваться вечерком? — из-за помех голос звучал хрипло и незнакомо. — А это вообще кто? — Куросаки потёр глаз, пытаясь прикинуть, утро сейчас или вечер. — Тромб! — гаркнула трубка голосом Ренджи, и басист заржал. — Спящая красавица, давай поднимайся и дуй в «Уэко Мундо», у нас фотосессия сегодня, забыл, что ли? — Сука, бля, точно… — простонал Куросаки, вставая. — Окей, скоро буду. Почёсывая голову и зад по очереди, Ичиго, всё ещё досматривая сон одним глазом, пошлёпал босыми ногами в ванную. Смена на работе выбила из него всё дерьмо, он даже не понимал, они на ночные вызовы ездили или вечерние. Или вообще утренние? Просто перед глазами мелькали люди на носилках, другие парамедики, обеспокоенные родственники, бумаги, документы, шприцы, лекарства, работа, работа, работа… Куросаки измученно потёр лицо и, взглянув в зеркало, досадно скривился — да какая, мать его за ногу, фотосессия? Его бы сам Сатана испугался сейчас. Хотя, скорее всего, их там точно ждала армия гримёров и визажистов, которые замаскируют не то что синяки под глазами, но и засосы даже в тех местах, куда не будет направляться камера. Но сходить в душ всё-таки стоит. Ичиго снова с сомнением покосился в отражение, и оно ответило таким же кислым взглядом. Нечто вроде: «Ну виноват я, что ли, что тебя так жизнь отмудохала? Улыбайся, сучка, сегодня твой звёздный час». Слегка прохладная вода сняла противное напряжение в мышцах, и Ичиго, подкрутив температуру, упёрся головой в стенку душа, расслабляясь под горячей водой. Мысли лениво крутились вокруг предстоящего мероприятия, и Куросаки попытался примерно представить, что же это будет. Гриммджоу совершенно точно припрётся, весь затянутый в кожу, цепи, и будет громыхать многочисленными цепочками и браслетами, источая вокруг себя лёгкий флёр машинного масла, алкоголя и дорогущего одеколона. Благодаря сёстрам Ичиго совсем немного понимал в парфюмерии, и запах от Гриммджоу словно брызгал ему в лицо желанием самоутвердиться. У Джагерджака должно было быть всё только самое лучшее, и плевать, на что придётся ради этого пойти. Ичиго одновременно уважал подобное рвение выделяться и быть заметным, а с другой стороны, его бесило растущее в геометрической прогрессии самомнение блохастого ублюдка. Ведь по итогу он всё чаще срывался на него или Хирако, но что любопытно, всё это удивительным образом обходило Хичиго и Ренджи. Широсаки был единственным, кто мог урезонить разбушевавшегося Джагерджака, а Ренджи лишь тихо грозил тому кулаком из-за спины альбиноса, и этого было порой достаточно, чтобы Гриммджоу сбавил обороты. Удивительный тандем из ритм-секции группы порой удивлял своей слаженностью; Ичиго замечал, с каким азартом Абарай обсуждал что-либо с Хичиго, а тот с горящими глазами слушал его, иногда добавляя свои аргументы. Куросаки был уверен, что на фотосессии они точно устроят что-нибудь эдакое. Маркетологи Айзена постоянно норовили лишний раз подчеркнуть необычную внешность Хичиго и развитое телосложение Ренджи, ставя их рядом, тем более что парни сами не были против. Словно две противоположности, работающие синхронно. Если абсолютно бледный Хичиго, будучи достаточно поджарым, словно весь состоял из острых, холодных углов, то пылающий смуглой кожей и алой шевелюрой Ренджи рядом с ним казался настоящим пожаром, и это определённо давало плоды — на концертах на этих двоих таращились не меньше, чем на отрывающихся в авангарде сцены гитаристов. Сам Ичиго оценивал свой вклад в атмосферу достаточно скромно, ведь его дело маленькое — не спрыгивать с ритма и иногда подыгрывать перфомансам, которые устраивал Хирако. Публика визжала от счастья, когда они стояли на сцене плечом к плечу, пока Шинджи практически стонал в микрофон слова песен, прижимаясь к Ичиго со спины. Определённо, происходящая между ними химия цепляла зал. Иногда в общий хаос захлёстывало и Джагерджака, но Ичиго предпочитал об этом не вспоминать лишний раз. Гриммджоу его больше бесил, чем привлекал, поэтому парень старался относиться к гитарным замесам и редким поцелуям как к элементам шоу, пусть и достаточно драйвовым. Противостояние гитаристов внутри группы — что может быть заманчивее для заголовков прессы? Постепенно в голове прояснилось настолько, что Ичиго наконец нашёл в себе силы вылезти из душа. Это была не первая фотосессия у них, но теперь всё должно было пройти с каким-то особым размахом, если верить словам Хирако, который накануне откровенно паниковал, думая, к чему готовиться. Ичиго же был спокоен как удав, да и то лишь потому, что был пиздецки уставшим. Все предыдущие съёмки проходили для них относительно легко и ненапряжно: фотограф приходил прямо на репетиции и работал, пока они разучивали новый отрывок, или снимал их во время выступлений. Именно так был получен их самый известный на текущий момент снимок — один из папарацци успел сделать их фото с Гриммджоу на дебютном концерте, которое моментально утекло к блогерам и жёлтой прессе. Куросаки поморщился. Не бывает плохого пиара, но «Горячий старт» или «Новички, которые любят не только хорошую музыку!» — не те заголовки, которые бы он хотел увидеть рядом со своим фото. Да и снимок бы предпочёл другой, а не с этим самодовольным ублюдком.

***

После дебютного концерта в «Уэко» они всей группой отправились на базу, чтобы отпраздновать и удачное выступление, и предложенный контракт. Спиртное лилось рекой, и в какой-то момент Ичиго понял, что устал настолько, что хочет побыть один и переварить события прошедшего дня. Наскоро попрощавшись с ребятами и Рукией, он погрузил себя в такси и где-то на середине пути сообразил, что назвал старый домашний адрес. Зато нормально позавтракаю. Перспектива выспаться, вкусно поесть и провести время с семьёй, по которой он скучал, окончательно убедила Куросаки, что он подсознательно принял верное решение. Тихонько проскользнув в дом и наскоро раздевшись, Ичиго умиротворённо растянулся на своей старой кровати и сразу же отрубился. Утром его разбудил голос отца, который на своей обычной, далеко не маленькой громкости советовал сестрам «не будить любимого братика, ведь он скоро встанет сам и всё расскажет». Прекрасно понимая, что шансов поспать больше нет, парень отодрал себя от подушки, нарочно громко протопал в ванну и уже затем спустился к завтраку. Заслышав его шаги, Карин с Юзу подняли глаза от планшета и прыснули со смеху, а Ишшин принялся причитать в своей излюбленной манере, обращаясь к умершей матери: — Масаки, наш мальчик совсем взрослый! Я всегда знал, что у нашего Ичиго большое сердце и он готов безоглядно делиться своей любовью со всеми окружающими! Но я очень надеялся, что это будет хорошая девушка с красивыми… глазами, как у тебя или Орихимэ! — на мгновение карие глаза Ишшина стали серьёзными, а взгляд упёрся в парня, попытавшегося незаметно проскользнуть на кухню. — Сын, ты же помнишь, что всегда можешь прийти ко мне и обсудить всё, что у тебя на душе? Любую проблему или вопрос. Куросаки чуть не уронил вилку — настолько неожиданной была перемена настроения и тона у отца. Отвык он от этого, живя отдельно… — Но твой папочка всегда будет любить тебя таким, какой ты есть! — серьёзности Ишшина хватило на одну фразу, и Ичиго уже привычно отмахнулся от буйного родителя, который пытался то ли обнять, то ли взять любимого сына в удушающий захват. — Ичи, а когда ты приведёшь своего нового друга к нам на ужин? Какую еду он любит? А остальные друзья? — Юзу уже споро накладывала ему порцию риса, с интересом поглядывая на брата. — Да, Ичиго, расскажешь, в каком месте ты взял такого замечательного друга и есть ли там ещё такие? Например, как тот татуированный, — в голосе Карин проскальзывали ехидные нотки, но глаза мечтательно затуманились, и Куросаки наконец-то увидел то, на что уже посмотрела вся его семья — пост местного музыкального блогера о вчерашнем концерте в «Уэко»... И себя, с большим энтузиазмом отвечающего на поцелуй крайне довольного Гриммджоу. Господи, за что? Убью тварь! И того, кто сделал снимок, тоже убью… — Он мне не друг! Мы просто играем вместе! Это перфоманс, чтобы завести толпу и нас получше запомнили… — с каждым словом голос Ичиго становился всё тише, а он сам мысленно бился головой о стол, прекрасно осознавая, насколько жалко прозвучала последняя фраза. От понимающих взглядов семьи легче тоже не становилось, и Куросаки молча принялся за еду, стараясь скрыть смущение. Потому что в тот момент он действительно не думал о причинах и следствиях, ему было просто охуительно хорошо целовать парня, целовать сучьего Гриммджоу на глазах разгоряченной толпы. В тот раз пришлось пообещать Юзу, что он обязательно приведёт всех своих друзей на большой ужин. А потом мысленно составить длинный список отговорок вроде большой занятости, дежурств на работе — да чего угодно, лишь бы не тащить домой к сёстрам кокаинового наркомана. Девочки, может, и не заметят, а вот у отца глаз намётанный, и таких знакомых он точно не одобрит. Да и согласился бы вообще Джагерджак прийти на ужин к его семье или сразу бы описал, каким путём Ичиго может пойти нахуй с такими предложениями?

***

Однако сегодняшняя съёмка была запланирована как отдельное событие в графиках перспективных групп, и «Chrysalis Records» пригласили команду какого-то известного фотографа, чтобы подготовить качественные промофото. Менеджер за несколько дней прислал концепты фотосессии и отдельно обсудил с каждым внешний вид, пообещав подобрать недостающие части образа на месте. Идея была проста и заключалась в «единении и противоборстве противоположностей» или как-то так — Куросаки не слишком прислушивался к бубнежу консультанта. Запомнил только, что им нужно будет сделать групповые фото, а ему отдельно сняться рядом с Хирако и Гриммджоу. Выдумывать что-то с нарядом Ичиго не захотел: от него требовался «концертный белый низ, чёрный верх», и поэтому он решил ограничиться чёрной майкой и белыми рваными джинсами, на которые нацепил дополнительные ремешки на ногах чуть выше колена и крупные блестящие цепи. Обычно он такое надевал на концерты, так что для фотосессии должно было подойти идеально. В итоге он даже остался довольным увиденным в зеркале. Привычно взъерошив непослушные волосы, он устало подмигнул своему отражению и поспешил к выходу. К большому удивлению Ичиго клуб Айзена пустовал, и только сейчас он смог по достоинству оценить масштабы заведения. Огромные залы, полностью освещённые и убранные начисто, выглядели достаточно стильно с качественной деревянной мебелью, отполированной до блеска. Куросаки впервые застал «Уэко» без посетителей и шёл по нему, крутя головой и разглядывая стены, на которых красовались обложки редких пластинок — на некоторых даже вовсю красовались автографы — и парень мысленно присвистнул, прикидывая, сколько это всё могло стоить. Фотографии групп, которые находились под крылом лейбла «Chrysalis Records», красовались абсолютно везде, давая понять, что Айзен действительно открыл дорогу многим талантливым людям, и Куросаки искренне надеялся, что вскоре и их фотография окажется в одной из этих блестящих рамок. В рабочих помещениях творилась суета. Туда-сюда бегали ассистенты с ворохами одежды, визажисты с кисточками, кто-то раздавал команды, где какой фон установить и какую мебель поставить. После тихого главного зала шум слегка оглушил Ичиго, и он, найдя гримёрку, неуверенно замер на пороге, глядя на то, как вся остальная группа столпилась по центру, пока вокруг них, как стервятники, кружились стилисты. Завидев Куросаки, Хирако, обрадованный тем, что у него появился предлог сбежать, бросился к нему. Сегодня солист выглядел чертовски аппетитно — в каких-то сверхузких тёмных джинсах, обтягивающих аккуратную задницу, и полурасстёгнутой светлой рубашке с небрежно повязанным галстуком. Ичиго дал себе мысленную команду не пялиться и радостно улыбнулся другу. — Ичиго, наконец-то! Только тебя и ждём! Но визажисты оказались ещё быстрее. Чуть усталая женщина лет сорока ловко обогнала Хирако и уже тащила Куросаки поближе к свету, креслу и чемоданчику с косметикой, критично оглядывая его со всех сторон. — Белобрысый, не загораживай свет! — она сердито покосилась на Шинджи, и тот счёл нужным не спорить, вернувшись к остальным. А женщина не теряла времени даром и быстрыми, уверенными движениями гримировала синяки под глазами Куросаки и, кажется, успевала наносить румяна. — А тебе, рыжик, стоит побольше спать. Такое милое личико не красят мешки под глазами и бледный вид, — Ичиго чувствовал, что краснеет от фамильярной заботы постороннего человека. Он и правда забыл про съёмки, иначе бы постарался выглядеть чуточку лучше. Ну, хотя бы попробовал выспаться. — Свободен. Иди к друзьям, скоро познакомишься с Юми, — женщина легко улыбнулась, оглядывая результат своих трудов, и выгнала парня из кресла. Чувствуя себя немного скованно в непривычной обстановке, Куросаки кинулся к мелькнувшей впереди огненной шевелюре Ренджи как к спасительному маячку. Поскольку предполагалось одновременно снимать несколько групп с разной концепцией, то ассистенты по-разному оформили и выставили освещение в нескольких помещениях. По дороге к Абараи он успел разглядеть несколько комнат вроде тёмного помещения с неоновой красно-зелёной подсветкой или нейтральный серый задник с огромным креслом. Ичиго усмехнулся, когда друзья нашлись около небольшого столика с кофе и бутербродами, где открывался идеальный обзор на белую комнату, в которой сейчас неуверенно мялись девчонки в открытых воздушных платьях, подчёркивающих их стройные фигурки. Но оставляющих крайне мало простора для фантазии. — Кто бы мог подумать, что фолк-рок окажется таким интересным. Да, Куросаки? — Гриммджоу, не скрываясь, лениво разглядывал девушек, прислонившись к дверному косяку, и лучился самодовольством, будто лис, обнаруживший неохраняемый курятник. Ичиго нервно сглотнул. Он, конечно, пытался утром представить, во что вырядится блохастый, но реальность превзошла все мыслимые фантазии и ожидания. Мля. Интересно, куртка тоже его или откопал в запасниках стилистов? Вопреки предположениям, цепочек на Джагерджаке было немного. Зато он сиял всем — начиная с широкой улыбки и заканчивая металлической отделкой носков и каблука ботинок. На чёрных штанах было огромное количество декоративных ремешков с пряжками, а пара широких коричневых ремней с заклёпками и крупными кольцами только лучше подчёркивали бедра. Но затмевала всё белая косуха из мягкой кожи, из-под рукавов которой виднелись чёрные клёпаные браслеты, как на штанах. Узкая посадка куртки и застёгнутая на две трети молния только подчёркивали ширину плеч и мускулатуру, так что даже белая футболка с круглым горлом не спасала ситуацию. Чёртов Гриммджоу был горяч… ну, как чёрт. И прекрасно об этом знал. — Тц, Куросаки, неужели я выгляжу лучше тех горячих цыпочек? — Джагерджак оскалился через плечо и весело покосился подведённым бирюзовым глазом. — Иначе чего ты пялишься только на меня, м? От неудобного вопроса и поиска язвительного ответа на него Ичиго спас Ренджи, хлопком по плечу выводя его из ступора и незаметно для соло-гитариста подмигивая. — Бля, ваше сиятельство, ты ведь на новогоднюю ёлку похож, как на тебя не пялиться? Я сам на пару минут залип, когда увидел все эти ремни и заклёпки, — басист необидно заржал, продолжая разглядывать Джагерджака. — Но штанцы реально просто блеск! Расскажешь, где взял? Гриммджоу ещё раз внимательно посмотрел на ритм-гитариста, но ответом Абарая удовлетворился и вернулся к созерцанию растерянных полуголых девиц, рассеянно пробормотав: — Я завтра ремни забирать поеду, можем вместе сгонять, познакомлю с мастером. Напомни только. Ичиго благодарно выдохнул и наконец смог рассмотреть остальных участников группы. Парни тоже максимально постарались вписаться в чёрно-белый концепт, благо он не требовал особых усилий. Так, например, Ренджи, не мудрствуя лукаво, натянул одну из своих любимых белых маек-алкоголичек, драные чёрные джинсы и такую же джинсовую безрукавку, стянул свою красную копну в высокий конский хвост да приправил всё это великолепие парой цепей на шею и таким же ремнём. В сочетании с татуировками смотрелось отлично. Хичиго, похоже, договорился с Ренджи, потому что оделся точно так же, разве что майку он выбрал чёрную, а джинсы c безрукавкой — белые. Куросаки представил, какие отличные фото получатся у ритм-секции, и тепло улыбнулся. Спустя несколько минут их групповую медитацию и обсуждение девчонок за стаканчиком кофе прервал невысокий парень с яркими пёрышками в тёмных волосах. — Эспада? Привет, я Аясегава Юмичика, и сегодня я — ваш фотограф, — он тепло улыбнулся. — Можете звать меня Юми. Очень рад с вами поработать. Он пожал всем руки, придирчиво разглядывая внешний вид команды, и задумчиво посмотрел на Ичиго, иногда кидая косой взгляд на Гриммджоу. — Тебе чего-то не хватает для полной гармонии, — Юмичика отошёл до коробок с аксессуарами и копался в них какое-то время. — Вот, наденешь это. А еще.. - тихо застучали вешалки с одеждой на большой стойке, перебираемые шустрыми пальцами. - Не то... Возможно... Иу! Гадость!... О! Ичиго сразу не понравилось это "О", а когда в него прилетела черная тряпка, не понравилось вдвойне. Потому что этим стоило мыть полы, а не использовать в качестве одежды на солидной фотосессии. Он растеряно разобрал комок лоскутков и нитей в своих руках, который при ближайшем рассмотрении оказался невероятно и, наверное, по-дизайнерски рваным черным кроп-топом. Сверху упало несколько цепей, а Аясегава уже решительно командовал: — Чего застыл? Переодевайся и начнем. Джагерджак одобрительно присвистнул, когда чуть покрасневший Ичиго сменил обычную майку на художественно порванную майку и застегнул у себя на шее шипастый чокер да несколько толстых серебристых цепочек. На одной даже гордо сверкал небольшой навесной замок. Куросаки поспешил накинуть на себя толстовку, скрыв то, что по оголенной коже побежали мурашки. От холода, разумеется, а не потому, что он даже затылком ощущал, как Гриммджоу смотрит на него и только на него. — Вот теперь красиво, и к твоим татуировкам хорошо подходит, — Аясегава улыбнулся, видя, как Куросаки смутился ещё больше. Татуировки как татуировки, вот у Ренджи или Хичиго — это да, красиво. А у него всего-то чёрные вытянутые ромбы на кистях да соединённые Х-образные кресты на внутренней и внешней частях запястья. Ичиго когда-то понравился узор — просто и со вкусом, хоть потом и пришлось отбиваться от уговоров тату-мастера повторить то же самое на ногах, а то и на груди. — Так, парни, концепты все видели? Начнём с групповых фото в серой комнате, а дальше разберёмся по ходу съёмки, — Аясегава развернулся и поманил их за собой.

***

Юмичика оказался отличным парнем: он много шутил и смеялся сам, объяснял, как правильно позировать, и забавно ругал ассистентов за криво поставленный свет. Постепенно ребята расслаблялись и чувствовали всё меньше дискомфорта от вспышек камеры, а Ичиго понял, что даже получает удовольствие от процесса. Сначала они честно отсняли все композиции, согласованные на этапе обсуждений концепта, но потом, окончательно освоившись, принялись откровенно бесоёбить и вставать-садиться-ложиться как бог на душу положит. Аясегава только успевал щёлкать камерой да подбадривать их восторженными вскриками и рекомендациями, как лучше развернуться и куда что вытянуть. И наконец, спустя час, когда запас шуток у всех присутствующих в комнате иссяк, наряды девчонок из фолк-группы и сами девчонки были оценены по десятибалльной шкале, а фантазия и силы моделей истощились, фотограф разрешил прерваться на перекур. — Хич, вы с Ренджи будете следующими. Жду вас в белой комнате через 15 минут, — Юми вытолкал ребят из комнаты и пошёл к столику с кофе. — Кионе, кажется, закончила с теми полуголыми феечками, — на задумчивом точёном лице фотографа отражалась крайняя степень отвращения, пока он отсматривал готовые фото своего заместителя, прихлёбывая бодрящий напиток. — Кто вообще придумал настолько скучную и некрасивую идею для бедных девочек…

***

Аясегава не обманул и спустя пятнадцать минут действительно отыскал парней. Ренджи только горестно вздохнул, наблюдая, как исчезает в мусорке недоеденный бутерброд под тихое бормотание о том, что «переедание убивает всю красоту человеческого тела» и «надо было успевать жрать, пока было время». Фотограф мягко, но настойчиво загнал ребят в помещение и кивнул стайке визажистов, которые голодными пираньями накинулись на Хичиго, чтобы поправить макияж и дополнить образ. — Ренджи, пока Хичиго готовят, садись на подоконник с задумчивым видом. Сделаем пару снимков, заодно и свет проверим. Широсаки щурился от ярких ламп, намертво зафиксированный гримёршами, пока одна красила ему ногти в чёрный, вторая рисовала чёрные полоски на руках, а третья добавляла подводку на глаза и в уголки губ. Он чувствовал себя беспомощной куклой и решительно не понимал, что ему делать. В этот момент в помещение проскользнул Гриммджоу, с любопытством оглядывая происходящее. Поймав немного растерянный взгляд Хичиго, Джагерджак окинул его взглядом с ног до головы и показал большой палец. Он пришёл сюда проверить, как идут дела у мелкого, а заметив облегчение на его лице, твёрдо решил остаться до конца съёмки. Всё равно некуда спешить… Соло-гитарист поудобнее устроился около стены — так, чтобы хорошо видеть фотозону и оставаться в поле зрения Хичиго, и расслабленно полуприкрыл глаза. Спешить и правда было некуда: с девушками из фолк-группы он успел познакомиться и поболтать на перерыве, а также обменяться номерами с симпатичной арфисткой. Ну а третья группа, которая участвовала в съёмках, оказалась кучкой слащавых пидорасов, то есть бойз-бэндом, на которых Гриммджоу даже время было лень тратить. Иногда в поле зрения Джагерджака мелькала рыжая макушка злоебучего «не-сяду-срать-с-тобой-на-одном-гектаре» Куросаки, но тот пришёл сегодня с настолько красноречивыми мешками под глазами и безбожно тупил с приветственной подначки, что даже извечное желание поругаться куда-то испарилось. Никакого веселья. Обычно Ичиго заводился с пол-оборота и их склоки доставляли Гриммджоу странное садистское удовольствие. Было удивительно приятно, до зуда в кулаках и разрядов по позвоночнику, видеть, как исчезает добрая, мягкая улыбка ритм-гитариста, а её место занимает оскал тщательно сдерживаемого хищника. В эти минуты да ещё, пожалуй, во время совместной игры Ичиго становился настоящим, и эта злобная искренность подкупала Джагерджака. Рыжий бесил его своим снисходительно-пренебрежительным отношением да связью с Хирако, но иногда с ним было по-настоящему интересно. И Гриммджоу понимал, что недосказанность, повисшая между ними, рано или поздно рванёт. Но вцепиться ему в глотку он может и в другой день, а сейчас требовалось собраться и хорошо поработать, чтобы подготовить качественное промо. Вот только сука-Куросаки для этой задачи сегодня совершенно не годился со своей бодростью снулой рыбы, а Хирако с этим нихера не хотел сделать. Но ничего, по точёному лицу Гриммджоу скользнула ехидная улыбка — пока есть свободное время, он обдумает последний сочинённый проигрыш и заодно способы аккуратно растрясти рыжего. — Так, девочки, если вы закончили, то отпустите уже Широсаки, — Юмичика завершил подготовку и поманил альбиноса к себе. — Садись напротив Ренджи и скопируй его позу, — фотограф терпеливо ждал, когда Хичиго займёт нужное положение. — Отлично! Вот теперь начнём. Аясегава сразу развил бурную деятельность, постоянно подсказывая, жестикулируя или поправляя детали. Он не давал ни секунды на раздумья, затягивая в процесс съёмки как в какую-то игру. — Идеально! А теперь встаньте рядом и смотрите в светлое будущее! То есть на окна соседней многоэтажки, но на фото их не будет, — парень бодро щёлкал камерой в поисках интересных ракурсов, как Хичиго резко подался вперёд, практически вжимаясь в стекло и подтаскивая Абарая поближе. — Ренджи, ты только зацени эти сиськи! — Где?! Вон там, выше этажом и чуть левее? Хорошааа… Неподдельный детский восторг в голосе басиста заставил Гриммджоу приоткрыть глаза и увидеть нечто более интересное чуть ближе: левой рукой Широсаки продолжал придерживать Абарая за талию, хотя необходимости в этом уже не было, а Ренджи не предпринимал никаких попыток отодвинуться, будто так оно и должно быть. — Она самая. Конечно, не в моём вкусе, но за светлое будущее сойдёт, — Хичиго улыбался, но всё-таки обеими руками опёрся на подоконник и немного отодвинулся от разошедшегося басиста. И парни продолжили увлечённо обсуждать девушку напротив и разглядывать остальные окна в поисках интересностей под тихий смех Аясегавы да щелчки камеры. Спустя несколько минут Юмичика остановился и придирчиво пропустил между пальцами прядки из хвоста Ренджи. — Ребят, а распустите-ка волосы. Абарай с гордостью тряхнул красной гривой, и Гриммджоу понимающе усмехнулся — в конце концов колорист был у них общий и творил он просто чудеса. И, что самое ценное, не задавал лишних вопросов. — Великолепно! А теперь ложитесь на пол, ногами в разные стороны, но щека к щеке, — тонкий палец указывал на большой белый ковер. На что парни практически синхронно пожали плечами и отправились выполнять поручение. Стоило ребятам улечься на пол, как Юмичика забегал вокруг, укладывая и расправляя волосы каждого ровным полукругом. И не сдержал довольного вдоха спустя несколько минут. — Лежите и, ради всех святых, не шевелитесь! — Аясегава вихрем пролетел мимо Гриммджоу. — Мне нужен стул-стремянка-табуретка, что угодно, только срочно! Последние крики Юми ещё эхом звучали в коридоре, в то время как Джагерджак уже подошёл ближе, чтобы оценить старания фотографа. И успел заметить чуть покрасневшие кончики ушей Хичиго. Значит, не показалось. Он усмехнулся про себя: Широсаки умел скрывать чувства, если хотел, но и Гриммджоу за столько-то лет прекрасно знал, куда смотреть. Гитарист навис над друзьями сверху, рассматривая композицию. Сейчас кошак прекрасно понимал Юмичику: парни лежали на белом ковре, подчёркивающем контрастную одежду и орнаменты татуировок. Молочная, чуть синеватая кожа Широсаки выглядела почти белой рядом с тёплым загаром Абарая, а кроваво-красные волосы вперемешку с белыми довершали иллюзию единения льда и огня. — Чёртов пацан прав, вы и правда охренительно смотритесь, — Джагерджак не сдержал такого же восхищённого вдоха, как и Юмичика несколькими минутами ранее. — Третьим не возьмём, даже не проси! — хохотнул Ренджи, нетерпеливо ёрзая и устраиваясь поудобнее. — У тебя один хрен свой междусобойчик с Ичиго и Шинджи запланирован, вот к ним и вали. — Упаси святой Кобейн! Да я лучше к тем феям с арфой свалю, чем дальше буду на твою довольную рожу смотреть! — Я вас обоих счас прибью нахуй, — Хичиго гневно сверкнул глазами и предупреждающе зашипел. — Ренджи, блять, лежи спокойно! Гримм, не провоцируй его! Сейчас Юми вернётся и нам всем пиздец, если мы ему что-то нарушили. — Брысь оттуда! — лёгок на помине, Аясегава влетел обратно в комнату с небольшим стулом в руках. — Гриммджоу, если по твоей вине кто-то из них дёрнулся, придушу лично. И не посмотрю, что тебя, котик, мы ещё не отсняли. Джагерджак, оценив воинственный настрой молодого фотографа, отступил к стене и продемонстрировал свою самую широкую примирительную улыбку. Но Юмичике уже было не до него — забравшись на стул, он принялся быстро снимать. — Так, улыбнулись! Отлично. А теперь вспомнили девушку в окне… Хорошо! — работа в комнате закипела с новой силой.

***

Спустя двадцать минут, когда Ренджи начал жаловаться, что у него затекла спина, а скулы намертво свело от постоянной улыбки, Юмичика великодушно объявил, что парни могут быть свободны. — Гримм, найди Ичиго и подходите в тёмную комнату. Сейчас декор обновят и начнём. — Только Ичиго? А блондинчик нам разве не нужен? — Джагерджак удивлённо поднял бровь, ведь предполагалось, что следующий час он должен был фотографироваться с Куросаки и Хирако. Юмичика прикусил губу, о чём-то размышляя. — Если ты про Шинджи, то нет. Работа с Ренджи с Хичиго натолкнула меня на идею, и я хочу поработать только с вами двумя. А вашего солиста возьмёт на себя моя коллега.

***

Куросаки нашёлся практически сразу. Решив использовать перерыв на полную катушку, он мирно спал на диванчике в коридоре, крепко обнимая свою же толстовку. Картина была настолько милая, что в груди Гриммджоу даже шевельнулся червячок сомнения, отдалённо напоминающий стыд, но и искушение было слишком велико. А кто он такой, чтобы отказывать себе в удовольствии? Гитарист склонился над спящим и, легко тряхнув его за плечо, чётко прошептал на ухо: — Куросаки, у нас учащённый пульс и боль в груди. Возможно, инфаркт. Подъём! Ичиго подскочил как чёрт из табакерки, на ходу открывая глаза и всё ещё судорожно сжимая кофту в руках. Парень нервно оглянулся по сторонам и наткнулся взглядом на очень довольного собой Гриммджоу, который выглядел как кот, обожравшийся сметаны, и даже не пытался скрыть счастливую ухмылку. Ещё несколько секунд ушло на осознание: кто он, где он и что никакого выезда на предполагаемый инфаркт не намечается. — Блять, Гриммджоу! Ты меня нормально разбудить не мог? — Куросаки с пол-оборота вызверился на Джагерджака с его дурацкими шутками. Да и смотреть на радостную морду голубоглазой сволочи было обидно. — Ещё немного, и меня бы самого откачивать пришлось. — Выдыхай уже, — соло-гитарист шагнул в сторону Ичиго и демонстративно стряхнул несуществующую пылинку с его плеча. — Нормально — это ты бы меня хуями ещё минут десять крыл, прежде чем встал, да? Зато сейчас посмотри на себя — бодр, относительно свеж и готов свернуть горы во имя хороших снимков и счастливого Юмичики. — Хуями я тебя крыть и сейчас готов, только намекни, — злость постепенно утихала, переплавляясь в глухое раздражение невыспавшегося человека. Ритм-гитарист вздохнул, про себя признавая, что такой метод побудки оказался по-настоящему действенным. Хоть и не самым приятным. — Пошли. И можешь выкинуть из головы утверждённые концепты, если ты их запоминал. Нас пернатый ждёт с какой-то новой идеей, — Джагерджак скользнул мимо и бодрой походкой направился к тёмной комнате, откуда уже недовольно выглядывал фотограф. — Даже интересно, что там придумала птичья башка…

***

Когда парни вошли в помещение, то первым делом им в глаза бросилось большое молочно-белое кресло и отсутствие каких-либо ещё декораций и реквизита. Они молча уставились на Аясегаву, ожидая объяснений, и тот не заставил себя ждать. — Гримм, дуй в кресло. А ты, — тонкий палец уткнулся в грудь Ичиго, — иди к девочкам и поправь макияж. Даю две минуты. В то время как визажистка колдовала над Куросаки, Джагерджак успел с удобством обустроиться, а лучше сказать — по-царски развалиться в кресле, закинув ногу на ногу, и теперь с королевским добродушием оглядывал происходящий вокруг бардак, слегка оперевшись щекой на правую руку. А посмотреть было на что: всё та же усталая женщина усердно тыкала в Ичиго напудренной кисточкой, сам рыжий стоически терпел «процедуры», усиленно пытаясь не чихнуть, а Юмичика снова гонял ассистентов в хвост и гриву за нерасторопность и неправильный свет. Наконец, когда подготовка была закончена, Аясегава взял в руки фотоаппарат и пошёл на Гриммджоу, делая пробные снимки. — Гримм, сигареты есть? — фотограф замер, внимательно разглядывая на экране камеры что-то понятное только ему. — Само собой, — Джагерджак полез во внутренний карман косухи. — А тебе зачем? — Закуривай. И чхать я хотел на пожарную сигнализацию. Коротко вспыхнул огонек, и гитарист с наслаждением затянулся, чуть прикрыв глаза. Юми довольно пискнул и кинулся снимать, махнув рукой ассистентам. — Красный фильтр справа, зелёный сзади. Цветные блики заиграли по белой коже куртки, запутались в голубых лохмах, одновременно подсвечивая дым и создавая иллюзию нереальности происходящего. — Гримм, представь, что ты получил… не знаю, все сокровища мира или что-то, о чём даже не мечтал. В общем, сейчас ты абсолютно, совершенно счастлив. — Счастлив, говоришь, — задумчиво протянул Джагерджак, рассеяно скользя взглядом по комнате, на мгновение задержался взглядом на Ичиго, и его губы растянулись в широкой радостной улыбке. Он развернулся боком, закинул ногу на один подлокотник и откинулся спиной на второй. После чего сделал ещё одну затяжку и принялся хохотать, прикрывая лицо ладонью — так, будто пришедшая ему в голову мысль была невероятно смешной шуткой. Аясегава, ни на минуту не переставая снимать, махнул головой. — Ичиго, присоединяйся. Гриммджоу тут же встрепенулся на звук его имени и, мгновенно сориентировавшись, выпрямился и приглашающе похлопал по подлокотнику. — Да, Куросаки, иди к папочке, — он пророкотал последнюю фразу низким голосом, томно глядя из-под полуприкрытых век и чуть ли не облизываясь на подошедшего парня. На счастливый вздох Юмичики он даже не повернулся. Наконец-то. Гриммджоу с самого начала съёмок был необычно спокоен и собран, не предпринимая попыток сходу утопить его в своем презрении с оттенком ненависти, и Ичиго терялся в догадках о причинах такого поведения, постоянно ожидая подвоха. Мало ли, чего происходит в голове у наркомана? Но в этот самый момент всё стало привычно и кристально ясно: блядский Джагерджак предлагал поиграть. Да, в новых условиях и с новыми правилами и ограничениями. Но это был их привычный паттерн взаимодействия. Парень чуть вздёрнул верхнюю губу и ухмыльнулся, почувствовав первые искры злого азарта, растёкшиеся по венам. Кто в этой комнате не любил вызовы? Уж точно не он. Куросаки резко сменил направление в последний момент, попутно сунув под нос обнаглевшему блохастому средний палец и демонстративно скользнул за кресло. Сейчас он нависал над Гриммджоу, опираясь локтями на мягкую спинку по обе стороны от его головы. — А что, если я не хочу? — удержаться от шёпота в оказавшееся таким близким ухо соперника было решительно невозможно. — Тогда у меня ещё есть время, чтобы убедить тебя в обратном, — Джагерджак слегка развернул голову и сверкнул клыками, расплываясь в улыбке. Он тоже любил вызовы. — Гримм, а теперь так же, только смотри на меня. Ичиго, замри!.. — фотограф вклинился в разговор, торопясь поймать проскочившую искру с самого лучшего ракурса и осыпая своих моделей новой порцией указаний. Процесс шёл довольно бойко, и Куросаки правда не жаловался, но комната в обычное время была простой кладовкой и с вентиляцией — в ней было далеко не всё гладко. Духота с запахом табака, кожи и парфюма Джагерджака дурманила и давила на виски; красно-зелёное освещение было одновременно тусклым и странно раздражающим, так что глаза закрывались сами собой и недосып снова дал о себе знать. Он уже практически задремал на ходу, склонившись над блохастым, убаюканный шелестом камеры и плавной речью Юмичики, когда резкий рывок вниз привёл его в чувство. — Куросаки, как же ты меня сегодня заебал! — Гриммджоу крепко держал его за кольцо на чокере, не позволяя отстраниться или подняться, и разъярённой змеёй шипел в ухо. — Объясни-ка мне, почему, если я опаздываю на репетицию, ты первый готов меня взглядом испепелить и сожрать вместе со всем дерьмом. Но когда ты проёбываешь нашу общую съемку и клюёшь носом, то тебя, видимо, нужно понять, простить и отпустить домой поспать? — Сука, пусти! — Ичиго задыхался и чувствовал себя беспомощно, прижатый к креслу и плечу Джагерджака; чокер немилосердно давил на шею, и это начинало бесить. Поэтому следующую фразу он выплюнул, не особо задумываясь о смысле, просто хотелось хоть чем-то ответить охуевшему соло-гитаристу: — С каких пор вообще такая забота о съёмке и группе? Тебе вообще не похуй на нас? Хватка мгновенно стала жёстче, и Куросаки понял, что удар достиг цели — Гриммджоу был в ярости, но его голос прозвучал на удивление ровно. — Ты удивишься, но мне не похуй на группу и я понимаю, насколько важны эти блядские съёмки. Именно поэтому я сегодня пришёл вовремя и подготовленный, — он ослабил хватку ровно настолько, чтобы Ичиго смог приподнять голову и посмотреть ему в глаза. Бешено горящие синим огнем, колючие глаза. — И усвой уже, — Джагерджак был настолько близко, что ритм-гитарист мог почувствовать кожей его дыхание, — ради группы, на сцене или на камеру я буду любить тебя так, что девки сдохнут от зависти, а парни засомневаются в своей ориентации. И ровно настолько же меня воротит от тебя в реальной жизни, — слова ядовитыми каплями проникали в душу, оставляя после себя омерзительное ощущение. — Гриммджоу, я понял. Отпусти, — Ичиго ошарашенно приподнял руки — настолько ощутима была ненависть, исходящая от соло-гитариста. — Нет, ты не понял. Мы тут все устали и мне тоже жарко настолько, что скоро белок в яйцах свернётся. Но чем быстрее мы удовлетворим пернатого и его чувство прекрасного, тем быстрее свалим отсюда и подальше друг от друга. Поэтому соберись и постарайся, блять, получить удовольствие от происходящего! Джагерджак на несколько мгновений переключил внимание на ближайшего ассистента, который заинтересованно прислушивался к перебранке, только чтобы рявкнуть во всю мощь своих лёгких: — Чо уставился? Рысью метнулся за вентилятором! Не видишь, что мой ритмач чуть в обморок от духоты не ёбнулся?! — Но если тебе нужно, — тонкие губы растянулись в ехидной улыбке, когда Гриммджоу вновь переключился на Ичиго, а хватка на чокере ослабла, — то мы выйдем на пару минут и я отсыплю тебе пару дорожек бодрящего снежка. Из личных запасов, — он коснулся куртки там, где во внутреннем кармане лежал портсигар. Сукин кот! Последнее предложение, сказанное будничным голосом после остальных прочувствованных речей, стало для Ичиго последней каплей. Хоть он довольно лояльно относился к лёгким наркотикам и тот же косячок спокойно раскуривал с кем-нибудь за компанию, то что-то более тяжёлое ненавидел искренне. Спасибо, насмотрелся на выездах, откачивая долбоёбов, не рассчитавших дозу. А теперь Гриммджоу, прекрасно зная про его отношение, предлагает ему эту дрянь. Да ещё и у всех на виду! Урою! Его тело среагировало быстрее, чем он даже подумал о том, что собирается сделать. Куросаки вообще не любил долго взвешивать свои решения. Он легко перемахнул через подлокотник, оказавшись нос к носу с охуевшим вкрай блохастым кошаком. Причём охуевшим во всех отношениях: широко раскрытые глаза Гриммджоу говорили о том, что он донельзя удивлён происходящим. Не встретив сопротивления, Ичиго ухватился за отвороты косухи, вжимая в кресло, и прорычал прямо в лицо Джагерджака: — Никогда. Не предлагай. Мне. Это дерьмо. К сожалению, элемент внезапности уже проходил, и первый шок у Гриммджоу быстро сменялся широкой ухмылкой, а в лазурных глазах промелькнуло что-то, похожее на удовлетворение. — А я всегда знал, что ты — горячая штучка, — изящные пальцы правой руки потянулись к чокеру, неспешно перебирая цепочки на нём, пока Джагерджак мурлыкал в лицо осатаневшего Ичиго. — Сначала строил из себя недотрогу, но когда прижало, заскочил на меня быстрее некоторых ш… шаловливых фанаток, и глазом никто моргнуть не успел. Я даже польщён. Куросаки с опозданием осознал, что сидит на бёдрах Гриммджоу, который свободной левой рукой уже уверенно прошёлся вверх по его бедру и ягодицам и теперь с энтузиазмом ласкал голую, спасибо Юми, кожу живота. Ситуация была щекотливая для обоих. Для Ичиго пойти сейчас на попятную и слезать на пол — показать слабость и подарить сучьему Джагерджаку новый повод для ежедневных подъёбов. А Гриммджоу хоть и был настроен использовать любой подвернувшийся шанс развлечься за счёт Ичиго по полной, но пока не понимал, как пройтись по самой кромке, окончательно не спровоцировав злющего рыжего. Драться сейчас совсем не хотелось даже ради скандальных кадров. Парни на несколько секунд замерли, с вызовом глядя друг на друга, не замечая судорожно сжатых рук и бегающего вокруг Юмичику. Фотограф не решался лишний раз вздохнуть, опасаясь сломать бурлящую атмосферу между этими двумя, и только успевал нажимать на кнопку. Пауза затягивалась, кровь закипала, требуя действий, и Ичиго осознал, что слова сейчас бесполезны. И так уже поговорили на славу. Его поле зрения сузилось до небесных глаз и улыбки напротив. Пиздецки самодовольной улыбки, и Куросаки до скрежета зубов хотелось стереть это выражение с лица Гриммджоу. Получить удовольствие? Почему бы и нет. Мысль скользнула по краю сознания и пропала. Ну что ж, если Джагерджак хочет поиграть и проверить, чей гриф длиннее и толще, то он с удовольствием присоединится и предоставит ему такую возможность. Густое марево злости и азарта опутывало обоих, и сопротивляться этим чувствам не было никакого желания. Куросаки широко улыбнулся, усилием воли разжал пальцы на отвороте и потянулся к полузастёгнутой молнии косухи, медленно потянув за бегунок вниз и глядя, как расширяются зрачки в глазах напротив. Гриммджоу тяжело сглотнул, но ответил почти мгновенно, качнув бёдрами и чуть потянув за одну из цепочек на шее, заставляя наклониться ниже, проверяя границы допустимого. Между ними словно хрупнула тонкая грань, и Ичиго стало всё равно на посторонних вокруг, на то, что каждый их жест будет заснят на камеру, на то, что это увидит весь мир. Он рванулся вперёд, желая прижаться сильнее, не давая отстраниться, и требовательно впился поцелуем в сухие губы. Это было упоительно — ловить сбившиеся дыхание и ощущать под ладонью участившийся пульс не ожидавшего такого напора Гриммджоу. Всего несколько секунд, прежде чем Джагерджак выпустил из хватки цепи, только чтобы зарыться рукой в волосы на затылке и поудобнее наклонить его голову, отвечая на поцелуй. Но это были восхитительные несколько секунд. Хотя и в оставшееся время жаловаться не приходилось — блохастый отвечал с не меньшим напором, небрежно оглаживая спину и опускаясь ниже. А тихий шёпот Юмичики: «Только, мать вашу, не останавливайтесь» только подливал масла в огонь. В этот момент Ичиго ощущал не меньший драйв, чем на сцене, с каждым вдохом погружаясь в море злости, азарта и тёмного удовольствия от умелых ласк Джагерджака, и отвечая ему тем же. — Что я вижу? Наши любимые мальчики подошли к фотосессии с не меньшим энтузиазмом, чем к выступлениям, — этот медленный, насмешливый голос мог принадлежать только одному человеку. Помощник Айзена — Ичимару Гин собственной персоной. Парни остановились, не понимая, что привело такую важную шишку на их съёмки. — Господин Аясегава, всё ли проходит хорошо? Нет ли каких-то проблем? — Гин со скучающим видом осматривал помещение. — Благодарю. Парни просто потрясающие, такая непосредственность. Даже просить ни о чём не нужно, — Юмичика был вежлив, но нетерпеливо притопывал ногой, всем видом показывая, что его прервали совершенно не вовремя. Даже если это сделал непосредственный заказчик. — Но мы бы хотели вернуться к работе, если вас не затруднит. Если пожелаете, Кионе проведёт для вас экскурсию по фотозонам и покажет необработанные снимки. — Что вы, что вы, — Ичимару замахал руками в жесте стыдливого смущения. — Я просто отлучался пообедать и решил лично проверить, как у вас дела. Все в комнате прекрасно понимали, что Гину просто стало скучно и он пришёл без особой цели, максимум — немного развлечь себя. И это напрягало, потому что слухи о странном юморе помощника Айзена ходили уже давно. Но Ичимару и сам прекрасно понимал, что ему тут не рады, и уже было начал учтиво прощаться со всеми, как вдруг застыл буквально на пороге. — Знаете, я только вспомнил, — он лучезарно улыбнулся, глядя на парней, — согласно опросам, фанаты расходятся во мнении, кто из вас, мальчики, в паре ведущий. — Ну так пусть приглядятся получше! — громкий смешок, как и по-хозяйски лежащая на заднице Куросаки рука, наглядно демонстрировали, что по этому поводу думает Гриммджоу. Ичиго поморщился. Мало того, что Джагерджак открыто спорил с непосредственным начальством, так ещё и в его бедро вцепился до побелевших пальцев. — Поэтому, Гриммджоу, не будешь ли ты так любезен поменяться местами с Ичиго? И можете продолжить там, где я вас прервал, — Гин невозмутимо закончил фразу. — Мы ведь любим, ценим и хотим порадовать каждого поклонника, правда? Блохастый несколько секунд прищурившись и чуть ли не рыча, смотрел на Ичимару, а потом резко расслабился и вернул тому такую же широкую улыбку. — Слезай, Куросаки. Порадуем наших… фанатов, — он с вызовом смотрел на Гина, но руки убрал, выпуская ритм-гитариста из объятий. Ичиго с готовностью соскользнул на пол и тут же плюхнулся на нагретое Гриммджоу место, не отказав в удовольствии приглашающе похлопать себя по колену. Джагерджак, глядя на невинное лицо Куросаки, засмеялся, но артачиться не стал. — Юми, ты не против, если я сниму куртку? Жарко, пиздец, — и, не дожидаясь одобрительного кивка, он стянул с себя косуху, сунув её одному из помощников и оставшись в простой белой футболке. Блохастый демонстративно, совсем по-кошачьи потянулся, разминая затёкшие мышцы; лишь тихонько звенели многочисленные пряжки да металлическая окантовка подошв. Он внимательно оглядел сидящего Куросаки и неодобрительно прищёлкнул языком. — Тебе бы, рыжий, жрать получше — тощий как доска. Я потяжелее буду, — и неожиданно аккуратно уселся сверху, легко огладив плечи и обняв Ичиго за шею. — Смирись и не завидуй, ты просто толстый, — Ичиго фыркнул, мысленно благодаря всех богов, что Гриммджоу не стал устраивать сцен. — Куросаки, на тебе сейчас сидит восемьдесят килограммов чистого великолепия, — он скользнул ладонью вдоль своего тела жестом «зацени, кто тут красавчик». — И не всем так везёт, — Джагерджак чуть поёрзал задом, устраиваясь поудобнее, и жеманно похлопал ресницами, глядя на партнера по съёмкам. — Юми, мы готовы работать. Правда, Куросаки? Ичимару, понимая, что больше ничего интересного тут не увидит, повторно откланялся, сославшись на большое количество работы. Уже в дверях он помахал всем рукой, пропев: — Пока-пока. Не подведите. Все дружно выдохнули, когда хитрожопый лис покинул помещение, а Юмичика вновь схватился за камеру. — Парни, Гин испортил нам всю атмосферу, но придётся снова поцеловаться, хотите вы этого или нет. Ичиго, слушая указания фотографа, поднял смеющиеся карие глаза вверх и провёл ладонью вверх по руке Гриммджоу. — И кто теперь папочка, а, Джагерджак? Но соло-гитарист только скользнул кончиком языка по нижней губе и сверкнул клыками, чуть приподнимая лицо Куросаки кончиками пальцев за подбородок. Его снова охватывало странное предвкушение… удовольствия? Удовольствия от схватки, где каждый жест или слово проверяют выдержку противника, или удовольствия от того, что чёртов рыжий, наконец-то, невозможно близко? Да и какая, в сущности, разница? — Конечно я. Доказать? Он чуть сгорбился, компенсируя разницу в росте, и коснулся губ Ичиго неожиданно мягко. Поцелуй был нежный и тягучий, ни разу непохожий на те страстные засосы, которые Гриммджоу выдавал на сцене или несколько минут назад. На секунду приоткрыв глаза, Ичиго увидел прикрытые веки и задумчивое выражение лица, которое у блохастого появлялось только при работе над музыкой. Или в моменты настройки гитары. Блять, он что, серьёзно? Сейчас Гриммджоу полностью отдавался процессу, изучая тело Ичиго словно инструмент и запоминая отклик на каждое своё касание или жест. Живот, грудь, спина — везде, докуда мог дотянуться. Мягко и уверенно, ни на секунду не сомневаясь в своём праве сделать это. Куросаки еле сдержался, чтобы не заурчать, когда тонкие пальцы перебором ласково коснулись шеи, заставляя запрокинуть голову и открыть беззащитное горло. А когда по его губам прошёлся язык, чуть углубляя поцелуй, то понял, что дальше безучастно терпеть не намерен. Ичиго рванулся вперёд, прижимая крепче, оглаживая бока и мускулистую спину, и с восторгом ощутил, как его в ответ обнимают сильные руки. Их языки лениво сталкивались, но Гриммджоу не торопился устраивать соревнование за лидерство «Кто глубже запихнёт язык в глотку партнёра». Он вообще никуда не спешил, только с вызовом поглядывал в потеплевшие карие глаза напротив да изредка косился в сторону Юмичики, откровенно кайфуя от происходящего. Куросаки с удовольствием включился в игру и скользнул рукой вдоль позвоночника Гриммджоу на поясницу и ниже, коснувшись тёплой кожи штанов, и сжал упругую ягодицу. И почувствовал, как быстро перехватили и прижали к подлокотнику ладонь, сплетая пальцы. Соло-гитарист чуть отклонился и разорвал поцелуй, чтобы погрозить Ичиго пальцем свободной руки. — Куросаки, я приличный парень и такое позволяю не раньше третьего свидания, — он сжал кисть покрепче и доверительно закончил мысль. — А рискнёшь повторить, и я тебе руку сломаю. Последнюю фразу он выдохнул почти в губы, снова наклоняясь к Ичиго. — Гриммджоу, да на тебе клеймо ставить некуда, а ты мне про свидание затираешь, — рыжий, честно, пытался сохранить серьёзное лицо, но уголки губ предательски дрожали. — Сам-то успел меня всего облапать. А мне ведь нужно вернуть должок, м? — Ты тогда тоже мог возмутиться. Но… тебя ведь заботило кое-что другое. Оскорблённый взгляд лазурных глаз был настолько невинным, что Ичиго практически поверил. Вот только их обладатель сейчас самым наглым образом прогибался в пояснице, откровенно провоцируя и требуя продолжить ласку. — Блохастый, я тут подумал… — Куросаки отпустил ладонь Гриммджоу и положил руку тому на бедро, второй чуть придерживая за талию. — Если посчитать, сколько раз мы с тобой на сцене сосались, то будет ведь больше трёх, не так ли? — Не поспоришь, — Джагерджак охотно поддержал разговор, но чуть отклонился назад, напоминая змею, замершую перед броском. — Поэтому, — ладонью Ичиго плавно скользил вверх по бедру, большим пальцем перебирая ремешки и застёжки на штанах, — расслабься и получай удовольствие! Тишину комнаты разорвал резкий звук шлепка, а Гриммджоу почти с восхищением посмотрел на Куросаки. — Вот сучара! — он выдохнул слова почти беззвучно, прежде чем впиться в губы рыжего жёстким поцелуем, подминая того под себя и вжимая в кресло. Ичиго целовал в ответ, хватая Джагерджака везде, докуда мог дотянуться, ощущая, как перекатываются мышцы под пальцами и футболкой. Сейчас они не были на сцене, не соревновались, чья музыка лучше, но адреналин бил по нервным окончаниям, и Куросаки чувствовал себя живым. И восхитительно свободным. Гриммджоу чутко реагировал на любое действие, дразнил и требовал большего, возвращая каждое касание сторицей. И Ичиго расслабился, отпуская постоянный страх сделать что-то неправильное с партнёром, потому что правил сейчас не было — было только горячее море азарта и любопытства. Мягкий хлопок футболки, тёплая кожа и металлические застёжки или заклёпки под ладонями гипнотизировали, заставляя изучать и сравнивать. Увлечённый новыми тактильными ощущениями, Ичиго не сразу понял, что Гриммджоу потерял всякий страх и творит, что захочет. А именно: спустился чуть ниже и мягко, чувственно выцеловывает ему шею. Подавив довольный стон, рыжий требовательно потянул за голубые лохмы и проворчал: — Охуел? Вернись. — Зря. Но — о, чудо! — бросив одно короткое слово, Джагерджак подчинился. Напоследок скользнул вверх носом, вдыхая и запоминая новый для себя запах, и мстительно прикусил нежную кожу, оставив яркий засос на самом заметном месте. Распрямившись, он шальными глазами оглядел партнёра по съёмкам и с силой сжал тому нижнюю челюсть, заставляя приоткрыть рот, и скользнул языком внутрь по зубам и нёбу, вновь втягивая в затяжной поцелуй. Рассыпались в пыль последние остатки самоконтроля, и парни захлёбывались в бездне злобного азарта и жажды стать ещё ближе, урвать ещё больше. Никто не понял, кто из них первым пустил в ход зубы, с оттяжкой прикусив губу оппонента, но солёный привкус крови во рту только раззадоривал обоих да притуплял боль, а дыхания уже катастрофически не хватало. Они ещё ни разу не были настолько близко и настолько долго, а выпускать из рук такую опасную, дерзкую, но очень — в это мгновение — желанную добычу не хотелось ни тому ни другому. Взять, подавить сопротивление. Победить. Эту густую, душную атмосферу разрушил заливистый присвист Ренджи. Гриммджоу резко выпрямился и посмотрел на него дикими тёмно-синими глазами, тяжело дыша и жутковато скалясь, явно недовольный, что их прервали. На припухших искусанных губах набухла капля крови, и прежде, чем Джагерджак успел её поймать, упала на белоснежную майку, расплываясь небольшим пятном. Ичиго понимал, что сейчас выглядит не лучше — злой, ошалевший, с кровящей нижней губой. — Эм, — Аясегава воспользовался моментом, чтобы вернуть себе контроль над процессом, — парни… — Что?! — короткое слово они рявкнули в унисон, не сговариваясь. — Кхм… Парни, мне нужно чтобы вы смотрели в камеру, — под недовольным взглядом голубых и карих глаз Аясегава немного подрастерял свою самоуверенность, тихо пробормотав в сторону: — Боги, даже неудобно как-то… Но совать камеру им в лицо и успевать делать снимки ему это никак не мешало. И только Ренджи, отпивая глоток кофе из стаканчика, задумчиво протянул, обращаясь к подошедшему Широсаки: — Бля, а я думал, это у нас было интересно. Но тут то ли предварительные ласки, то ли они так сожрать друг друга пытаются. Хотя будь я на месте Хирако, уже бы ревновать начал… — Да чего на этих показушников смотреть, — альбинос быстро убедился, что друзей не нужно немедленно растаскивать и успокаивать, и равнодушно отвернулся. — Затеят свару — услышим. А пока пойдём к девчонкам — им там новые костюмы выдали, даже лучше прежних.

***

Спустя какое-то время даже неутомимый Юмичика начал выдыхаться и последние кадры делал уже явно «на всякий случай», пока держал аккумулятор. Что уж говорить о парнях: Ичиго кляксой растёкся по креслу, придавленный Гриммджоу, который непонятным образом умудрился расположиться на его груди и периодически корчил какие-то рожи для Аясегавы. Да и Абарай сбил весь шальной запал, и оставшееся время они честно отрабатывали поставленную задачу, выполняя все указания фотографа. А Куросаки уже так вымотался, что ему было откровенно насрать, кто он, где он и как выглядит. — Знаешь, — блохастый чуть приподнялся и теперь задумчиво смотрел прямо в глаза Ичиго, — а ты ничего… когда Шинджи не держит тебя за яйца. — Да иди ты, — по-хорошему сейчас надо было поставить обнаглевшего кошака на место, но было, откровенно, лень ругаться. — Никто меня не держит. — Конечно нет. Но скажи честно: если бы тут был Хирако, стал бы ты на меня запрыгивать, как девка после третьего шота? — Гриммджоу даже сел поудобнее и пристально вгляделся в лицо рыжего. — Лично я такого шоу не планировал. Максимум — пара поцелуев да за задницу тебя потрогаю. Ичиго вспомнил внимательные тёмно-коричневые глаза Шинджи и со вздохом признался себе, что нет. При Хирако такого бы он себе точно не позволил. — То-то и оно, — Джагерджак и так уже знал ответ. — Пора сворачивать этот балаган… Слыш, Аясегава, у тебя уже закончилась фантазия, у меня закончилась фантазия, Куросаки просто закончился. Может, хватит на сегодня? Ноги затекли, пиздец. — Валите, — Юмичика просматривал сделанные снимки и даже не обернулся на вопрос. — То есть, большое спасибо за совместную работу! — Да, Куросаки, большое спасибо за совместную работу! Весело было, — Гриммджоу с наслаждением потянулся и, довольно цокнув языком, погладил оставленный ранее засос, после чего легко соскользнул с пригревшегося между ним и креслом Ичиго. Тот только тяжко вздохнул, выныривая из уютной полудремы. Под конец он и правда расслабился, придавленный тяжёлым телом соло-гитариста как тёплым одеялом. — Эй, мелкий, я буду в ближайшем баре в компании холодного светлого. Присоединяйтесь, — Джагерджак уже орал куда-то в тёмный коридор, подхватывая куртку по дороге к выходу из комнаты. — А тебе, Куросаки, не хворать. Как-нибудь обязательно повторим, — он развернулся, сверкая многозначительной улыбкой, и помахал Ичиго оттопыренным средним пальцем. Куросаки только усмехнулся в ответ, ведь их руки поднялись в одном и тоже жесте практически синхронно. Но стоило блохастому скрыться из виду, как он позволил себе со вздохом облегчения растечься в кресле бесформенной лужей. Ему срочно нужно уточнить у Хирако, что ещё запланировано в их графике беспощадными пиарщиками лейбла, потом занести всё в календарь и подготовиться морально и физически. Заранее. Грёбаная съёмка и чёртов Гриммджоу выжали из него последние силы, а после их спонтанного перфоманса было ощущение, что он пробежал как минимум несколько километров по пересечённой местности. Впору было завидовать Джагерджаку и его источникам бодрости. А ведь вечером ещё на смену, мотаться по городу и спасать людей. Кто бы его самого сейчас спас. Ичиго расслабился ещё на пару минут и решительно отскрёб себя от тёплого кресла. Он обязательно выживет, но сначала узнает — и запомнит! — их график у Шинджи и вызовет такси до дома.