Чертог

      Дно миров встретило его всё тем же горячим ветром. Громов оказался на знакомом перекрестке, том же, что и в прошлый раз. Мимо двигалась колонна из запряженных в повозки крупных чешуйчатых зверей, рядом с которой шагали сородичи Красного в традиционной для них одежде в виде набедренных повязок. Два солнца палили с разных сторон, и ветер доносил запахи серы. Громов направился к городу.       С прошлого раза он запомнил дорогу и на сей раз путь нашел без труда, а у врат дворца его узнали. Узнали и, как оказалось, ждали. Вора сразу проводили в кабинет к Мантикоре.       Громов кивнул в знак приветствия, скинул сумки, достал камень и положил на стол перед Красным.       — Мне пора, пока… — вор развернулся, чтобы побыстрее покинуть это место и пойти в чертог Зака.       — Собаку забери, — крикнул Красный ему вслед, а навстречу вору выскочил белый щенок, который был уже размером со взрослую овчарку. Белая черепушка клацнула зубами, и пес стал прыгать вокруг, вставая лапами и весело поскуливая.       — Я завтра отправляюсь на охоту, и смотреть за ним станет некому, — добавил демон.       Громов с непониманием посмотрел на зверька, когда на лице наконец появилось понимание…       — Черепундель? — вор совершенно забыл про щенка, но когда тот положил свои лапы ему на плечи, то непроизвольно наползла улыбка. — Ну, лё ти ти ты вымахал… — он потрепал маленького за ухом. Просить его ещё присмотреть он понял, что не вариант, и, судя по всему, тут почему-то таких беленьких не любили, поэтому вряд ли кто-то его заберёт. Зейн вздохнул. — И что мне с тобой делать? — он взглянул на Мантикору. — Спасибо, что присмотрел.       — Я б его на мясо пустил, но ты смотри сам. — хмыкнул демон. — Бывай. Я как вернусь, заглядывай оценить трофей.       Пес ткнулся мордой Громову в грудь и снова встал на лапы. В глазницах хеллхаунда уже были не просто огоньки, это были буквально язычки пламени, вырывающиеся наружу и лизавшие надбровные дуги.       На груди у пса уже была надета шлейка из проклепанной кожи, и, судя по запасу на ремешках, ее или сняли с кого-то гораздо крупнее, или псу ее взяли на вырост.       — Ты следи, что говоришь? — Зейн закрыл уши щенку, надув губки. — Своих одинаковых на мясо пускай, — он обнял песеля. — Не слушай этого большого злого дядьку, никто тебя не тронет. — Чмокнув в черепушку, Громов пошёл к выходу. — Загляну… Но пить мы будем обычный крепыш.        Замолчав на минуту, вор спросил: — Ты Зака в последнее время не видел?.. Как его найти можно? Про чертог даже не шути… Вы ведь как-то чувствуете друг друга, верно?       — А, то есть твоя очередь настала его искать? — Красный поднял бровь и криво усмехнулся. — Какие у вас интересные салочки. Чувствуем мы друг друга одинаково, ты по идее тоже должен это уметь. Но увы, я скажу тебе то же, что сказал ему: ни мешать, ни помогать я не буду. Разбирайтесь сами, а ловчие у меня заняты. — Он развел руками. — Если вот прям очень надо — иди к Маленькой, она выведет куда нужно.       — Ха-ха-ха, — наигранно посмеялся Зейн на реплику про салочки и, показав средний палец, вышел с щенком из кабинета, а после и сам дворец.

***

      Громов очень торопился, что практически бежал из этого города. Щенок трусил следом, не отставая. Наконец выбравшись из города, Громов смог сделать брешь и шагнул чертог Зака.       Вместо горной свежести и птичьего щебета его встретил запах гари и тишина. Вся поляна перед пещерой была полностью выжжена, причем совсем недавно, кое-где еще дымились тлеющие остатки кустарника. Огромная, закрывавшая вход в пещеру ангарная дверь была выломана внутрь, и из жилища Ржавого тоже поднимался дым.       Пес весело подскочил и припустил по опустошенной лужайке, резвясь, прыгая и поднимая в воздух облачка невесомого пепла.       — Гао Цай Цэли, — Зейн кинул сумки и бросился обыскивать обгоревшее жилище.       Он ещё раз попробовал почувствовать где парень, но ничего не получилось. Со злости и из-за беспомощности вор выругался и ударил по стене и тут же взвыл от боли.       Боль немного отрезвила, он встряхнул рукой, обдумывая, что делать.       «Сальви…»       Создав брешь, Громов кинул в свой чертог сумки, собираясь перекинуть туда и щенка, но передумал, решив что бросать звереныша одного плохая идея. Он не до конца пока понимал, как это происходит, и как выглядит девушка не знал, но помнил, как Зак рисовал их чертоги, и... Ее он почувствовал.       Сальви… Как мягкое прикосновение теплых узких ладошек к щекам. Прореха открылась, и он вышел в большой фруктовый сад, разбитый на берегу, где между землей и водой берег отбивали причудливые шестигранные столбы базальтовых образований. Чуть в стороне стоял деревянный двухэтажный коттедж, к которому вела тропинка. Вечерело, и над домом горел электрический свет, а деревья в саду были увенчаны тусклыми огоньками гирлянд.       Дверь ему открыла пигалица лет четырнадцати на вид, снизу на Зейна посмотрели очень и очень знакомые серые глаза, подведенные так, как обычно красилась Кайра. В девушке роста было примерно 150, чуть полноватая, с темно-каштановыми волосами, остриженными под каре, одета она была в драные выцветшие черные джинсы и широкую майку, в ушах по десятку сережек, а руки до самых локтей украшали пестрые нитяные браслеты.       — Зейн, привет, — она приветливо улыбнулась и посмотрела ему за спину, — ты привел песика? Божечки, песик! Можно погладить?       — Можешь, — невольно в голове возник Кай, но вор тут же его выкинул из головы. Сейчас проблемы серьёзные, — как найти Зака? — он выставил руку, чтобы она молчала, пояснив, — у нас не салки. Его похитили, и чертог сожгли.       Она сглотнула и отступила на шаг, кусая губы, глаза забегали. Девушка позвала вора жестом и пошла вглубь дома.       Кругом царил бардак: лежали вещи, полки были завалены безделушками, с потолка свисали украшения, а все стены были увешаны картинами и фото, местами разрисованы. Она провела Зейна в примыкающую к гостиной кухню и подошла к плите. Щелкнул газ, и Сальвия поставила чайник на розочку голубого пламени.       — Понятно… Я… — она оперлась рукой на столешницу и пощипала переносицу, — так, присядь, пожалуйста. Сейчас я все подготовлю для поискового амулета, и мы его отыщем.       — Такое существует и работает? — расширил глаза Зейн, пройдя не осматриваясь, тут же покачав головой, — хотя почему и нет? Чему я удивляюсь…       Из-за нервов сидеть вообще не хотелось, и он просто стоял, сжав кулаки, спрятав руки в карманы. Только смотрел себе под ноги, сглатывая и кусая губы.       — Это долго делается?       — Нет, не долго, — было видно, что и Сальвия взволнована, она бегала по комнате и ставила на стол коробки с рукоделием, какие-то камушки, сушеные плоды, зубы и ракушки. Хеллхаунд прошел в дом и, крадучись, двигался вдоль стен, обнюхивая каждый уголок.       — У тебя есть что-то, что он недавно трогал? А лучше его вещь или что-то, что он для тебя сделал и подарил?       Громов, нащупал в кармане тонкий кожаный ремешок, достал и посмотрел на него. С холодным выражением протянул его Сальви.       — Его подарок…       — Отлично, сейчас, — она коротко улыбнулась, поймав взгляд вора.       Чайник вскипел, Сальвия кинула заварку в чашки и одну сунула Зейну в руки, а сама села за стол и стала что-то мастерить.       — Сядь, пожалуйста, — попросила она, — не нависай. Я понимаю, что ты переживаешь.       Громов молча сел и резко отхлебнул, вылупив глаза и прикрыв рот. Он, погруженный в свои мысли, забыл, что у него в руках кипяток, и обжегся, но выплевывать там, где Маленькая делала амулет, не собирался. Наконец проглотив, он открыл рот, матерясь и обдувая его.       Щенок с любопытством обнюхивал новое место и неизвестные предметы, задержавшись на кухне.       Девушка подняла глаза и быстро сбегала до раковины, перед Зейном появился стеклянный стакан холодной воды.       Она снова склонилась над маленьким амулетом, оплетая небольшой неограненный зеленый камешек пестрыми нитями и стягивая тонкой проволокой.       — Смотри, у нас есть два варианта… Простой и сложный, — заговорила девушка, не отрываясь от работы. Простой был как с тобой — я делаю вещь, вещь делает свою работу, и мы имеем точку выхода к месту, где он есть в радиусе до десяти километров… И сло-ожный.       Пес подошел и положил черепок Громову на колени, Сальвия посмотрела на зверя с умильной улыбкой и вернулась к работе.       — А если сложный, то нам придется искать того, кто знает что-то, и идти по следу… Хотя некоторые подсказки у нас уже есть.       — Спасибо, — вор выпил воды и посмотрел на ошейник, — а что, лёгкий вариант может не сработать?       — Ну… Ты сказал, что ему сожгли чертог, а тот, кто это может, вряд ли просто какой-то хуй с горы. Ржавенький, конечно, тот еще ебанат, но врагов у него раз-два и обчелся, он слишком плюшевый, — она говорила спокойно, даже с какой-то ласковой усмешкой, — а еще и ключи кто попало не получает… Так что… Есть ненулевая вероятность, что это все неслу-учайно. — Она отпила из чашки и посмотрела кулон на свет, а потом стала рыться в шкатулочках, — но чтоб узнать подробности, надо будет осмотреть место действия. Если… Я повторюсь, если не проткатит по-простому.       — Мг… — кивнул вор и вновь встал и заходил, — А место действия — это его чертог или там, где его похитили?       — Его чертог… Там должны были остаться следы… — протянула девушка, цапнула ошейник и привесила маленький пестрый кулон на колечко для карабина.       — Вот, надевай… Туда… Ну, эм… Где он предполагается к использованию, — она посмотрела на пса, которому ошейник был определенно мал, потом на Зейна и густо покраснела, тут же спрятав нос в чашку.       — И что дальше? — хмыкнул Громов, надев ошейник на шею. — Загадать желание и стукнуть пятками?       — Попробуй, может, выгорит, — Сальвия потерла лицо ладонью, а если не выгорит, то просто позови его. Чувствуешь что-нибудь?       Как бы Зейн ни старался, но это простенькое украшение на ошейнике так себя и вело — как украшение, а пару минут попыток спустя зеленый камушек просто треснул и мелким крошевом высыпался из нитяной оправы.       Сальвия встала в стойку, как испуганный сурикат, и грязно витиевато выругалась на русском.       — По-простому, значит, не получится… Погнали, значит… — Она вздохнула и пошла к входной двери, сунула ноги в тяжелые ботинки и стала затягивать шнуровку.       Зейн нахмурился, глядя на осколки, и поджал губы, кивнул. Он подумал о чертоге Зака, и образовалась брешь в пространстве.              — Ведьмочка, — проходя в неё, спросил вор, — а тут много народу знают правду, где они? И ещё и проходить через миры могут?       — Ну, насколько я знаю… Почти никто, должно быть, прям очень прошаренные, — она накинула не по размеру большую толстовку с капюшоном и перескочила в прореху, осматриваясь.       — Ебанись… — Девушка присвистнула, — это что, тут был огнеметный расчет? Я вижу следы от струй пламени…       Как ни странно, но больше всего девушку заинтересовала выбитая дверь, она лазила по обломкам и рассматривала следы ударов и щепки, пока не нашла что-то, блестнувшее в ладони золотом.       — Бля… Это дракон, — она испуганно подняла глаза на Громова и прикусила большой палец.       — Дракон… — прозвучало знакомо. Громов прищуренно посмотрел на девушку, — По твоему внешнему виду… Ты ведь знаешь, кто это, верно?       — Их тут не так чтоб очень много, Кай редко с ними сталкивался, а золотых так еще меньше… Боже… А если это Антарес? Он…       Она подскочила и стала рыскать туда-сюда, нещадно пачкаясь сажей и копаясь в том углу, где когда-то была мастерская. Прозвучало имя, и сразу вспомнился разговор с Законом на приёме.       — Гао цалэ двойник Кая?       — Он самый. — Я стыкалась с этой падлой, встречала его на входе, и он угрожал переделать Серенького в себя, а для этого ему сначала надо занять место одного из нас, а потом подавить остальных и перехватить контроль над телом… Он так уже делал, ну, в том смысле, что… Я даже не знаю, как объяснить это… Так, стоп.       Сальви потерла лицо, перепачкав щеки, посмотрела на Громова и резко выдохнула.       — Спокойно. Предлагаю план: Антарес — это в первую очередь Зак, то, каким его хотел видеть отец. Кто у нас больше всего слышал его нытья и знает самые знаковые моменты? — Она покусала губу. — Бастиан. Так… Нам нужен Бастиан. С ним мы пройдемся по паре правильных мест и отыщем логово этого дегенерата. И я прострелю его белобрысую башку!       Услышав имя, Зейн поджал губы и прищуренно взглянул на Сальви. Внутри все кричало:       «Нужен этот Хуэнтьсьёу щи гъуэй ? Серьёзно?»       Он прикрыл глаза и сглотнул… Это сейчас было не важно. Если он поможет найти Зака…       — И где искать этого щи гъуэй ?       — Сейчас прикинем… Так, где? — Девушка направилась в сгоревшую спальню и нырнула под кровать, испачкав пеплом еще и волосы и спину куртки. Она встала на колени и вытянула небольшой ларчик, приоткрыла… Глаза резко расширились, а лицо стало пунцово-красным, она резко захлопнула крышку и снова полезла под кровать.       В следующем сундучке уже обнаружилось искомое. Там были небольшие книжки в мягком переплете, испещренные записями. Сальвия стала бесцеремонно перебирать личные заметки, пока не нашла нужное.       — Ага… Этот щи гъуэй имеет пристрастие тусоваться всего в нескольких местах в Лондоне. Фу… Мерзость какая… — Она подняла глаза на вора. — Кажется, нам предстоит рейд по опиумным курильням.       — Нам? — Расширил глаза Громов. — Перебрось меня, скажи адреса, и я сам пойду. Би Фей маленькой девочке по притонам лазить.       — Уверен? — Она поднялась на ноги, даже не попытавшись отряхнуться, и протянула Громову раскрытую книжку со списком адресов, по которым, судя по пометкам, Зак с периодичностью искал своего на данный момент бывшего любовника. — Я могу помочь. Я не просто маленькая девочка.       Она смотрела на Зейна с интересом. Другие к ней так не относились, а это было что-то новое, но и переубеждать Зейна она не собиралась. Сам все увидит со временем.       — Я знаю… — Улыбнулся Громов и, просмотрев книжку, закрыл её. — Ты старше меня, но выглядишь как подросток и, насколько я понял, делаешь это потому, что сама хочешь. Думаю, потому, что хочешь, чтобы к тебе так относились, — Зейн направился к выходу, — но вообще… Мне еще не хватало, чтобы арестовали за то, что ребёнка в притон притащил, — хохотнул вор, остановившись у выхода, и обернулся. — Спасибо.       — О-о, — Она рассмеялась. — Интересные выводы. Что ж, не буду тебя разочаровывать.       Сальвия вышла вслед за Зейном из спальни, но остановилась посреди помещения и оглядела, уперев руки в бока. — Хорошо… Я тогда пока попробую тут прибраться, а ты вытаскивай этого оболтуса. Но если что-то понадобится — зови или пошли за мной собакена.       — Эм… — Громов махнул головой в сторону щенка. — А ты за ним не присмотришь?       — Это я могу, — Она заулыбалась и поцокала языком, подзывая хелхаунда, который уже успел весь изваляться в саже. — Иди сюда! Кто у нас хороший мальчик?       Щенок подбежал, и она стала чесать его за ушами, подмигнув Громову.       Зейн улыбнулся щенку и, развернувшись, представил мир, про который только что прочёл в книге. Открыл дверь, в проёме вместо сада Сальви появился старый Лондон.       — Увидимся, — Не оборачиваясь, проговорил вор и шагнул вперёд.

***

      Первое, что он почувствовал, это была забиравшаяся в горло вонь. Гарь, химикаты, экскременты, тухлая вода — всё смешалось в этом кошмарном запахе, который казался таким густым, что покрывал тело липкой плёнкой. Под ногами захлюпало, а мимо пронёсся напряжённый лошадьми экипаж, и вот едва успел отскочить, чтоб его не окатили водой из лужи.       В тёмное небо чадили трубы. Зейн оказался на выходе из узкого захламлённого переулка, в котором кишели крысы, а вдоль улицы, на которую он выходил, горели газовые фонари. Из-за смога было видно буквально метров на десять, и в этом мутном тумане перемещались люди. Грязные женщины приставали к прохожим, открытым текстом предлагая услуги, причём из тех троих, что увидел Зейн, только одной было на вид больше двадцати.       Сверху хлопнула ставня, и прямо на улицу выплеснули нечистоты, никто даже внимания не обратил. Впрочем, и на Громова внимание обратил только кот, сидевший на выступе стены, он устрашающе зашипел и сбежал.       Зейн, сморщившись, заткнул нос. Одет вор был в джогерры, футболку, расстёгнутую тонкую рубашку и лёгкие ботинки. Но несмотря на экстравагантный вид для местной фауны, на него никто не обращал внимания — его просто не замечали.       Сверившись с записями, он прошёл несколько кварталов, остановился около зачуханного уголка, откуда практически выполз посетитель, прямо на пороге извергнув из себя всё содержимое.       Зейн, привыкнув к местным запахам, перестал затыкать себе нос, но по-прежнему иногда морщился, когда возникали резкие запахи. Зайдя в заведение, прошёлся по нему, попробовав местный алкоголь, но не найдя Бастиана, сразу ушёл оттуда.       Таким образом он обошёл несколько притонов, внешне выглядевшие совершенно одинаково. Пока не остановился около ещё одного. Откуда также по традиции выползло пару человек. Громов зашёл, осмотревшись.       Ещё один паб, где мутные личности цедили относительно неплохой виски, потом спуск в подвал и ещё одна курильня, где под балдахинами на лежаках в забытьи лежали хорошо одетые мужчины. Что характерно, только мужчины, женщин он в таких заведениях видел только в качестве работников.       Зейн уже хотел было уходить, как его окликнули по имени.       — Хэй! Зейн? Ты ведь Зейн!       Громов услышал знакомый и неприятный голос и невольно сморщился. Развернулся уже с безразличным лицом.       — Эй! Ты! Зейн! Я узнаю твой запах!       Вампирчик в грязно-белой шелковой рубашке с жабо бросился к нему, чуть не сбив одного из посетителей. Когтистые руки вцепились в плечи, секунду Бастиан зло смотрел на вора, а потом нижняя губа задрожала и из глаз хлынули кровавые слезы.       Он сгреб Зейна за грудки и рухнул перед Громовым на колени.       — Ты! Ты! Это всё из-за тебя! Сначала он отлучил меня от постели и сто лет ждал, а теперь из-за этой глупой шутки отлучил от дома, и я даже не могу увидеть его! Какое зло я сделал тебе? Ты должен пойти и сказать, что не говорил тебе гадостей! Ты должен пойти и простить его, даже если он потом все равно не захочет меня видеть! — Он все сильнее проваливался в слезы, пьяный и разбитый, — скажи ему, что я не врал о той ночи! Прошу тебя! Я что угодно сделаю, только заставь его простить меня… Я не виноват… Я не хотел… Пожалуйста… Умоляю тебя, прости! Это просто была глупая шутка, я ревновал, что он выбрал тебя!.. Мы просто пили, и я слушал его романтический бред о тебе…       У Громова на лице друг за другом сменялись эмоции. Вначале неприязнь, после растерянность, а затем злость. Хотелось высказать этому щи гуй , но сейчас надо было найти и вытащить Зака. А эмоции — это второстепенно.       Зейн поднял вампира за шкирку и потащил из притона:        — Ты идёшь со мной…        — А? Что? С тобой? Там мои вещи! — он дёрнулся в сторону и схватил чёрный, перепачканный плащ, скомкал его и прижал к груди, послушно позволяя себя вывести.       — Ты это… если будешь меня так таскать, то у меня встанет, — немного смущённо буркнул вампирчик уже на выходе.       — Значит, будешь ходить с поднятым членом, — равнодушно проговорил вор, вновь схватив за шкурку обдолбаного вампира, — ты в состоянии думать, нытик?       — Я… эм… — на фарфоровой физиономии появилось растерянное выражение, — Я не уверен…       Бастиан попытался зачесать золотистые кудри назад и выпрямиться, но вышло скорее нелепо.       — Мне нужно… Мне нужно немного проветриться, может, выпить кого-то трезвого…       Громов забыл, что разговаривает с вампиром, и вначале удивленно поднял брови, после до него дошло, и он вновь потащил мужчину на полголовы выше его, как нашкодившего ребёнка.       Пройдя вперёд, свернул в пустой переулок, толкнул вампира к стене и, подойдя вплотную, оттянул горловину футболки, оголив шею и часть плеча.       — Пей… — приказным тоном произнес вор.       — Да ни за какие коврижки! — большие глаза с поволокой испуганно расширились, и Бастиан одной рукой зажал себе рот, а второй попытался отпихнуть вора, в голосе звучала неподдельная паника. — Я знаю, кто ты! Меня потом Сальвия на стейки распустит, и хрен меня спасет то, что ты сам предложил! Я не посмею! Нет-нет-нет… Я сейчас… — Он затараторил: — Прости, я сейчас соберусь.       Вампирчик стал шарить глазами и принюхиваться, резко рванулся в сторону, схватил успевшую только пискнуть крысу и вгрызся в мохнатое тельце.       — Святой Ньютон, меня предпочли крысе, — покачал головой Зейн, подойдя к Бастиану, — теперь как?       — Мне моя голова еще пригодится, ты, конечно, страшный, но ту бешеную тварь, что прикидывается маленькой девочкой, я боюсь больше гнева господня, — глухо пробормотал вампир.       Кружево рубашки окрапили алые капли, он отбросил трупик. Выдернул платок из рукава, изящно промокнул губы и выпрямился.       — Итак… — Голос все еще дрожал, но парень всеми силами старался держать себя в руках, — что тебе от меня нужно?       — От тебя мне нужно найти Зака, — Громов закатил глаза, продолжая, — и, как оказалось, ты единственный достаточно хорошо его знаешь…       — А… А… Что? — Все попытки держать себя в руках слетели с Бастиана напрочь. — Милый принц… Боже, что с ним? Он ушел или кто-то посмел на него снова покуситься?       Вампирчик захлопал глазами, засуетился, натягивая свой плащ.       — Я сделаю все, что смогу… Я… Да, я знаю, он многое рассказывал. Что ты хочешь знать?       — Та дэ ни, — вздохнул вор, — держи себя в руках… — Он осмотрелся, — тут можно где-то в тишине поговорить?       — Да, идем, — Бастиан кивнул, одернул плащ и быстрым широким шагом направился из переулка.       Они попетляли по узким улицам в молчании, Зейн то и дело ловил взгляды вампирчика на своей шее, на которой красовался тонкий кожаный ошейник.       Они вышли на относительно чистую улицу, дома тут были все еще прижаты друг к другу. Они были 2-3-этажные, вокруг каждого было немного места, огороженного заборчиками и засаженного декоративными растениями. Бастиан привел их к домику, увитому цветущими розами, и открыл ключом дверь.       — Входи, — и зашел первым. Покрутил выключатель, зажигая газовые фонари.       Обстановка внутри была богатой, но все подобрано со вкусом, без китча. На стене Зейн заметил искромсанную картину, на которой угадывался парный портрет Зака и Бастиана.       Громов шел молча и не сразу понял, на что смотрит вампир, решив, что все же он бы с удовольствием куснул его, пока не вспомнил, что ошейник он не снял. А сейчас, видя то и дело цеплявшийся за шею взгляд, он снимать не собирался и подавно, как минимум, чтобы побесить этого йя джи.       — Что ты знаешь о Антаресе? — Зайдя в комнату, вор развернулся и начал расспрашивать, не собираясь тратить время.       — Н-ну… — Бастиан бросил плащ на кресло в маленькой гостиной и, продолжая говорить, пошел дальше — в спальню, и начал таскать из шкафа чистые вещи. — Для начала, он терпеть не может это имя. Оно семейное и было его гордостью когда-то, их там какое-то дикое количество братьев, и все названы в честь звезд, под которыми родились, но после изгнания из семьи он взял себе имя Зак Стилл и пользуется им. Мы, кстати, были в паре мест, принадлежавших его семье: поместье у моря и очень милый охотничий домик в горах, там я видел портрет. Они все как один блондины, почти белые, а он рыжий… Это даже заставляет задуматься о верности его матери отцу, но изгнали его не за цвет волос, а за наклонности к мужеложеству. Он говорил, что во времена его деда его бы просто убили, а сейчас только изгнали.        Вампирчик зашел за ширму, стесняясь Громова, грязная рубашка полетела на пол.        — Еще у него есть собственный замок, правда, он не то чтобы в очень хорошем состоянии, земля высохла, все вокруг пришло в запустение, и жители ушли, но там красиво, особенно ночью, небо просто непередаваемо прекрасно.       Громов молча слушал, вначале не соображая и думая, что вампир рассказывает о похитителе, но постепенно до него дошло, что рассказывает Бастиан о его Заке.        Он поджал губы и отшвырнул ширму, со злостью глянув на блондина.       — Я тебя просил не о Заке рассказывать, — рыкнул вор, — а о гао цалэ двойнике, похитившем его. От тебя я о Заке слышать не хочу, щи гъуэй хуайтьго .       Громов развернулся и прикрыл глаза рукой, успокаиваясь. Поняв, что сам погорячился и не уточнил, не сразу вспомнив, что Красный Зака называл этим именем.       — Та ма да …        Парень взвизгнул и прижался спиной к стене. Сначала он промямлил что-то невнятное, а потом, с трудом собравшись, заговорил снова, его голос очень дрожал.        — Я… ну… Он появился несколько лет назад. Однажды мы его встретили, он буквально копия, только блондин и без веснушек… Но тогда Зак заметил его раньше, чем он нас, и увел меня… У него была настоящая паника, и он несколько дней просидел дома у Сальвии, мы едва смогли привести его в чувство. — Он шмыгнул носом, застегнул штаны и натянул черную рубашку с серебристыми пуговицами. — С тех пор мы не ходили в места, связанные с его детством, и вообще всем, что связано со временем до изгнания, принц боялся, что встретит его там.        Зейн замер, убрав руку, и развернулся к Бастиану.        — А вот теперь рассказывай о всех местах, связанных с детством, — вор замолчал, задумавшись, — хотя нет, пошли, будешь показывать.        — Я… я… да, конечно! Но я не умею переходить, — парень снова засуетился, подбежал к комоду и достал шкатулку с инкрустацией. Под крышкой она была разделена на выстланные бархатом квадратики, в которых хранились ракушки и камушки. — У меня есть это… Это взято из тех мест. Это поможет?        — Не знаю, но мы определённо попробуем, — Громов посмотрел на шкатулку, — ты готов?        — Да, только надо обуться и лучше взять куртки, там может быть холодно.        Он оставил шкатулку на комоде и снова метнулся к шкафу, натянул высокие, выше колен сапоги и схватил с вешалки пару коротких пальто из шерсти тонкой выделки и накинул одно себе на плечи, а второе протянул Громову.        — Спасибо, — Зейн взял пальто, повертев в руках, и надел на себя.        Они вышли из дома, и вор повёл вампира через улицы к тому месту, где появился тут. Пройдя несколько кварталов, наконец вышли на место.        — Давай камень, — протянул руку Громов.        Первым их встретил мелкий моросящий дождик на морском побережье, в паре сотен метров на небольшой возвышенности догорали руины деревянного особняка.        Зейн и Бастиан успели увидеть, как провалилась крыша под звон множества стёкол.        — Это было какое-то жилище из прошлого, я полагаю, — поморщился вор и посмотрел на вампирыша, — давай следующий.        — Д-да… — вампирчик тихо сглотнул, испуганно глядя на догорающий особняк.        Он положил первый камушек обратно и протянул вору следующий.       Снова трещина в реальности, и они оказались на берегу озера, почти такого же, как было в чертоге Ржавого. Только обступали его горы только с одной стороны, а с другой стоял лес из циклопических деревьев, а вместо пещеры с ведущей к ней мощеной тропинкой был каменный купол с пристроенной к нему кузней под небольшим навесом. Тут было раннее утро и ясное небо, всё было мирно.       — Это место, где Зак жил после изгнания? — спросил вор, глядя на кузню. Какую бы неприязнь Зейн не испытывал к сопровождающему, он не мог не отметить, что благодаря ему может посмотреть те места, где жил драконыш, и не мог внутренне не улыбнуться, но при этом внешне он не изменился.       — Жди тут, — проговорил вор, направившись к каменному куполу.       Дверь в купол не была заперта, внутри было тепло и пахло сладкой выпечкой. Внутри было общее пространство даже без перегородок, по центру стоял круглый очаг, а мебель разграничивала пространство.       Сразу понятно, что в этом уютном гнездышке с устланным теплыми шкурами полом жили двое, как минимум по разной одежде на вешалках и оружейной стойке с мечами, шестами и глефами, изукрашенными узорами. Этим оружием пользовались. На второй стойке лежал единственный одинокий длинный лук.        Внутри никого не было.       Громов, осмотревшись, развернулся и пошёл обратно к вампиру. Несмотря на обстоятельства, было интересно посмотреть на прошлый быт Зака, но сейчас явно не тот момент, чтобы подробно его изучать.       — Давай следующий, — было не очень заметно, но его голос стал мягче.       Он понял, что Бастиан эти камни собирал сам и они не были подарками. Ему в самом деле нравился Зак и его реакцию на появление нового любовника тоже можно было понять. Сложно было бы представить, как отреагировал сам Зейн при таких обстоятельствах.       Правда, в отличие от вампира, Зейн ни за что бы не стал поддерживать дружеские отношения с бывшим любовником, особенно если бы продолжал к нему что-то чувствовать…       Он прищурено взглянул на Бастиана, но промолчал.       И ведь не просто нового любовника, а того, из-за чувств к кому тебя бросили. И Бастиан про эти чувства знал прекрасно. Знал от Зака, но тогда решил, что хочет остаться рядом, сам не очень понимая зачем, да и от этой формы из дружбы даже получал удовольствие ровно до того момента, как предмет мечтаний Ржавого не явился на порог.       Вампирчик сжался под взглядом Зейна, сейчас ему было больно, больно, стыдно и страшно. Больно ходить по тем местам и видеть их, стыдно за срыв и страшно, что этим все и закончится, что Зейн использует его и бросит и Бастин больше не увидит своего принца. Но даже так он считал, что обязан помочь. И ничего взамен просить не собирался.       В следующем переходе оказался задний двор многоэтажного здания, зиявшего пустыми разбитыми окнами, и нет, Зак не жил в заброшке, просто это место было разрушено пару лет назад.       Дальше был тренировочный лагерь, где было полно ребятни и все было вполне мирно.       А вот за ним… Они вышли в морозный, ослепляюще-яркий день на укатанную заснеженную дорогу. Бастиан поёжился, забрал у Зейна сосновую шишку, спрятал ее обратно в шкатулку и, прижав ее к груди, запахнулся поплотнее. У него изо рта не шёл пар, в отличие от Громова.       Вампирчик указал направление и зашагал по хрусткому снегу.       — Идём, тут придётся немного пройтись.