Даже сдохнуть нормально не дают

Ци Жун заверещал и первый побежал к статуи Бога Войны. Усянь от такого чуть ли не прыгал: то ли от понимания того, что им светит, то ли от осознания, что такое происшествие, как падение статуи, считалось знамением весьма недобрым, и все небожители, кто-то больше - кто-то меньше, старались этого не допустить. А тут случилось неслыханное: божество своими руками опрокинул свою статую. Фэнь Синь же через несколько мгновений смог выкрикнуть: — Ваше Высочество! Это ведь твоя божественная статуя! Се Лянь, с присущим только ему удивлением и одновременно знанием того, что делает, проговорил: — Это всего лишь кусок золота. - Пожал плечами Се Лянь. — Без этого я бы не смог их отвлечь. Му Цин. Фэнь Синь. Се Лянь собирался отдать приказ этим двоим подтолкнуть статую с другой стороны, чтобы Ци Жун со своей шайкой не могли отступить ни на шаг, а сам хотел повидаться с тем человеком. Однако его планам, можно сказать, помешал Му Цин, который, как будто, испарился в воздухе. Поняв, что люди почти поставили статую на нужное место, Се Лянь вместе с Фэнь Синем встали сбоку от статуи и каждый одним пальцем прикоснулся к изваянию. Лишь малой толики усилия им хватило, чтобы остальные не смогли установить статую ровно на постамент. Му Цин в этот момент бежал за мужчиной. Не понятно сколько прошло времени и сколько чжанов они пробежали, но остановились они возле пышного клёна. Вернее, остановился мужчина, Му Цин же спрятался в листьях дерева. Действия мужчины его слегка удивили: Лан Ин сел на корточки рядом с лужей у дерева и принялся голыми руками копать яму. Ошмётки грязи так и летели в стороны. Остановившись, Лан Ин опустил руки в лужу, а после поднёс ко рту. Усянь сразу же вышел из-за дерева, успев накинуть на себя шляпу доули с белой вуалью и, непонятно от куда взявшуюся, на ней были вышиты цветы лотоса, светло-серую накидку с цветами хиганбаны. Похлопав Лан Ина по плечу, он достал из рукава флягу с водой и протянул ему. Мужчина не удивился и не отказался. Он просто взял флягу и стал пить большими глотками, осушив сосуд в один присест. Лишь допив, он произнёс: — Благодарю вас. — Усянь на это лишь слабо улыбнулся, что не было видно из-за шляпы, и заговорил. — Дружище, вы ведь из Юнаня? В императорский дворец путь держите? — Откуда ты...?! — С готовностью драться заговорил Лан Ин, вставая в боевую позу. Увидев это, Усянь замотал выставленными вперёд руками и поспешно начал оправдываться. — Я просто хотел помолиться в храме бога войны в короне из цветов и случайно услышал вашу речь! Такое дрянное оправдание, но, видимо, для простого человека, пришедшего из дали, вполне сгодится. — Всё верно. Мы пришли из Юньаня, и направлялись на уединение к Императору. Но теперь я туда не пойду. Нет желания. — Мы? - Переспросил осторожно Вэй Ин. Лан Ин кивнул. — Верно мы. Я и мой сын. Заметив хмурое выражение лица, у Усяня закрались нехорошие мысли, в которые он ну никак не хотел верить. На его глазах Лан Ин снял со спины дорожный свёрток, раскрыл его и сказал почти шёпотом: — Мой сын. У Усяня в груди всё похолодело. Там лежало тело мёртвого ребёнка. Совсем маленького, такого беззащитного, не больше трёх лет. В его глазах был ужас, а на лице ребёнка, словно кукольном, застыло выражение будто он сейчас заплачет, будто он испытывает ужасные мучения. Глаза мальчика были закрыты, а рот открыт. Вот только оттуда не доносится, и не донесётся больше никогда, никаких звуков. Он невольно представил, что было бы, если бы он увидел там А-Юаня. Теперь стало ясно, что Усяня смущало в мужчине. Незнакомец казался ему не совсем нормальным: говорил и вёл себя таким образом, будто совсем не задумывался о последствиях, действовал прямо и безрассудно, не заботясь ни о чём. А о чём ещё мог думать человек, потерявший собственного ребёнка?! Какой страх он может после такого испытывать?! Показав мальчика, Лан Ин завернул его обратно, с большой осторожностью подворачивая края. Усянь смотрел на это, и ему хотелось закричать в пустоту, чтобы этот кошмар наконец закончился. Как же давно он не видел тела детей. Особенно таких маленьких. — Вам следует его похоронить. - Только и смог он выдавить из себя. — Да. Я хотел выбрать место получше. Вот здесь довольно неплохо. К тому же, моя жена любила эти деревья раньше. Знаете, я ведь совсем не умею ладить с детьми. Она бы меня отругала, увидев такого сына. Хотелось бы мне, чтобы она правда могла меня отругать.— На его глазах выступили слёзы. Он упал и продолжил рыть яму. Слёзы падали на холодную землю. — Сейчас похороню и пойду обратно. Спасибо вам большое...за питьё. — Поспешно добавил он. — Не нужно меня благодарить. Не нужно, пожалуйста. — Словно в бреду начал бормотать Усянь, когда мужчина что-то неразборчиво пробормотал, от чего на глазах начали наворачиваться слёзы, которые он поспешно вытер тыльной стороной ладони. Пошарив в рукаве, Усянь достал незамысловатый оберег. Он был сделан на совесть, фиолетового цвета, переплетённого с белыми и красными нитями. Протягивая его, мужчина с подозрению на него покосился. — Что это? — Оберег. Вам он может пригодиться. Возьмите его и примите мои искренние соболезнования. С большим недоверием, но мужчина всё таки принял подарок из его рук. Поклонившись по всем правилам, Усянь начал уходить, на последок кинув что-то вроде. — Берегите себя. Мужчина хотел его окликнуть, но он уже, будто бы, испарился. Завернув в лес, Усянь стянул с себя сначала накидку, а затем, из последних сил, стащил с себя дуоли. По щекам катились слёзы. Немного успокоившись, Усянь направился в сторону храма Его Высочества. Завидев его, Се Лянь крикнул: — Му Цин. — Но заметив, что он не особо в порядке, Се Лянь с беспокойством поинтересоваться. — Му Цин, всё в порядке? — Да, Ваше Высочество. Со мной всё хорошо. — Через силы улыбнулся Усянь, стараясь, чтобы улыбка выглядела как можно правдоподобнее. И это, вроде бы, получилось. — Му Цин. Фэн Синь. Я пойду к советнику, чтобы узнать насчёт Юнаня. — После чего Се Лянь быстро удалился. — Му Цин, а куда ты... — Начал было Фэн Синь, но парня уже и след простыл.