Бисексуалы из высшего общества или проблемы благородных господ

Будьте осторожны со своими желаниями — они имеют свойства сбываться!

© Воланд. Мастер и Маргарита

Россійская имперія. Петроградъ.

Царское Село. Александровскій дворецъ.

24 июля (6 августа) 1916 года

12:00

***

— Борис Владимирович, я хотела бы серьёзно поговорить с вами эта статья российского журналиста Павла Фёдоровича Булацеля, направленная против правительства Англии это ваших рук дело? — настороженным голосом начала разговор императрица Александра Фёдоровна, урождённая немецкая принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская, наливая себе и своему гостю чай на веранде Александровского дворца. Она была в сиреневом платье, подчёркивавшем белизну напряжённого её холодно-красивого лица и беспокойных рук. Штюрмер сидел на стуле и ему некуда протянуть длинные ноющие ноги и тот сидел в странной позе, будто бы обнимая широко разведёнными коленями как всегда после поездок на автомобиле, изобразив тревогу и ждал, что скажет мудрая Августейшая наставница. Из дневника директора Императорских театров Владимира Теляковского от 23 июля 1916 года: «Много шума сделала статья в газете по поводу выступления г. Булацеля, принявшего на себя защиту императора Вильгельма и восстанавливающего общественное мнение против англичан. Хуже всего, что этот г. Булацель, имея плохую репутацию вообще принадлежит к крайним правым и по известным сведениям пользуется расположением в правящих сферах. Булацель действует в угоду немцам и при общем теперь к ним возбуждении в обществе он дискредитирует высшую власть, заставляя думать, что не он один такого мнения. Эта рознь понемногу проникает даже в народ и сулит дурные последствия Булацеля в сущности надо бы судить как изменника Родины, вредящего успеху войны союзников, а между тем его газету взяли только под цензуру это никого не удовлетворит, а только лишний раз доказывает, что его кто-то сверху защищает». — Нет, но сей господин зело́ прав! Ваше Величество, не пришёл ли час свалить седую британскую лису? Вы же знаете, что страстью Бьюкенена является открывать глаза монарху на то, что, по его мнению, сам монарх по слепоте не видит, — говорит с грустью и досадой премьер-министр и министр иностранных дел Борис Владимирович Штюрмер. С середины 1916 года объединительным лозунгом, противников войны с Германией стало спасение трона и главный мотив сторонников прогерманской ориентации стал заключаться в том, что поддержка Российской империей демократических государств Запада приведёт к посягательству страдающего населения на власть и дискредитированной армии на царские устои. Влияние этой партии в степени базировалось на промышленных и торговых связях между Россией и Германией. Благоприятствовало этим силам отсутствие убедительного для всех ответа на вопрос: за что же сражается Россия в войне? Имела последствия продемонстрированная внушительная мощь Германии и военная сила породила у части русского общества чувство, что России не одолеть, что Россия в смертельной и бессмысленной схватке с Германией лишается жизненных сил. В то же время бессильное отчаяние и гнев несправедливых современников обрушились на тех, кто гипотетически мог быть обвинён в происходящем и одну из первых жертв императрицу Александру Фёдоровну обвиняли едва ли не в том, что она содействует победам Германии и уж немкой её называли постоянно. В возрасте шести лет после смерти матери от дифтерии Великой герцогини Гессенской и Прирейнской Алисы Великобританской отвезли ко двору королевы Виктории и именно английский, а не немецкий язык был языком детства и юности и английскими были воспитание, обучение и образование. Даже по внешности она была скорее англичанка и ей же была по пуританизму взглядов и многим привычка, если отставить домыслы, то не останется сомнений в том, что, приехав в Россию она полюбила новую Родину, с которой была связана семья и судьба. Что же касается Германии, то нетрудно убедиться в том, что она не любила династию Гогенцоллерн и укрепляла чувство своего супруга. Она лично ненавидела императора Вильгельма. Она возлагала на двоюродного брата Вильгельма ответственность за войну, которая каждый день заставляет обливаться кровью сердце Христа. В качестве сестры милосердия вместе с дочерьми показала свою лояльность своей стране и против России сыграли не измена, а особенность её характера, которые, возможно, были бы погашены в более уравновешенной обстановке на Западе, но находили резонанс в России. Речь идёт о её постоянном беспокойстве, грусти, смене настроений, влечении к потустороннему, подверженности суевериям. Пусть история будет милостива к невинной жертве, но Её Императорское Величество, передав сыну гемофилию создала такую вот обстановку, в которой жертва России и болезнь цесаревича сталкивались между собой. Неспособность к здравому суждению являются первым шагом к крушению, если бы императрица Александра Фёдоровна замкнулась в семье, женственная чувствительность касалась бы лишь семейных дел, но в ходе мировой войны она посчитала долгом выйти на общественную арену. Если она как и две её старшие дочери Великие княжны Ольга и Татьяна работали сёстрами милосердия в смраде хирургических покоев, то с принятием императором звания главнокомандующего и с отъездом в Могилёв Аликс стала заметно активнее заниматься государственными делами. — Bellum omnium contra omnes, — с вымученной улыбкой сказала на латыни Аликс. — Всё балтийское и прочее дворянство забыло о России и её интересы, так как большинство служили только императору, а остальные себе, но и те другие состояли в масонских ложах, а ключами от всех многочисленных лож владеют англичане или французы, так что в их планы не входит защита национальных интересов России, потому лозунгов о спасении от дворянства и чиновничества мы не дождёмся. Между странами Европы накопились противоречия, которые можно решить только с помощью оружия, — тяжело вздохнул глава правительства Российской империи Борис Владимирович Штюрмер, держа в руке чашку с чаем. — Что именно? Я не понимаю ведь они же наши союзники, почему они нам мешают? Они только знают, что портят нервы ведь посол Великобритании в России сэр Джордж Уильям Бьюкенен спровоцировал открытие 9 февраля Государственной Думы. Толкнуть Ники в грязный омут, где нас оскорбляют, мешают с грязью, но зачем нужно было Бьюкенену и Англии? Ведь наш кузен Джорджи всегда защищал наши интересы, — повысив голос спросила императрица Александра Фёдоровна, переведя взгляд на премьера и сжала пальцами виски. Штюрмер сочувственно молчал, закатив глаза на потолок. Императрица высоко подняла голову не у неё ли это перенял Штюрмер? Её большие глаза были широко открыты и пылали гневом. — Полагаю, вашему кузену Джорджи это было не нужно, а вот представители высшего общества в своих разговорах часто упоминают Великую Французскую революцию, мечтая ограничить самодержавие в Российской империи и взять власть в нашем государстве в свои руки. В Великобритании власть принадлежит не королю, а парламенту, который принимает законы и руководство осуществляет премьер-министр, но, однако король или королева всё же обладают значительными полномочиями в империи, но официально внешняя политика осуществляется премьер-министром. Он и французы не хотят, чтобы мы взяли под свой контроль проливы и при этом их взгляды разделились: немцы и британцы хотят, чтобы я был бы мёртв, а французы желают видеть живым, но зависимым. Если довольно распространенный среди дворян анекдот на тему причин потакания Британии нашим Государем верен: «Я обещал дорогому кузену Джорджи и своей очаровательной супруге Аликс, так что придётся выполнять», — тихо ответил глава Совета министров и министр иностранных дел Штюрмер и ждал, чтобы сказала, наконец, что-то определённое. — Зачем это Бьюкенену? Ведь Ники считает его своим другом и он не раз говорил, что этот посол Великобритании самый умный и полезный, — с растущим раздражением спрашивает императрица Александра Фёдоровна, урождённая немецкая принцесса Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская. — Ваше Величество, в немецких газетах назвали некоронованным императором России и предполагалось, что между Антaнтoй и Центральными державами имеются нepaзpeшимыe пpoтивopeчия, но никто нa нac вoйнoй нe пoйдёт, чтобы нe нapушить это пoлитичecкoe paвнoвecиe. Что касается Константинополя нам придётся держать там воинский контингент ведь мусульманский мир будет яростно противиться экспансии неверных, поэтому неизбежны восстания исламских фанатиков. Дальше пойдут пepeгoвopы, чтобы наши вoйcкa вepнулиcь, но Англия c нaми вoeвaть нe будет, но сколотит против нас очередную коалицию, — с осторожной усмешкой добавил председатель Совета министров Борис Владимирович Штюрмер. Запад пытался на этом втором году войны лучше понять Россию и Россия, в свою очередь, стремилась получить более реалистическую оценку Запада. В конце июня 1916 года начальник Генерального штаба Беляев на гребне успехов Брусилова в Галиции отправился на Запад для оценки западного военного потенциала, ознакомления с перспективными планами Запада и координации союзнических действий. Он старался убедить западных союзников, что воля России к победе не сломлена, что Россия полна решимости продолжать войну до победного конца. У Генерального штаба уже иссякли иллюзии относительно скоротечных операций и быстрого достижения результатов. России и Западу предстоит продолжительная борьба и русская армия не испытывает недостатка в солдатах, но ей крайне нужна артиллерия и снаряды и у западных собеседников Беляева осталось чувство, что русский великан не пал на колени после нокаутирующего удара немцев, что он готов сурово и трезво готовиться к решающим испытания. По крайней мере Запад не испытывал чувства безысходной тревоги и Россия предстала надёжным союзником и может быть следовало спрашивать Беляева с большим пристрастием и не принимать обещания за непременную завтрашнюю реальность? Более пытливому взгляду открылось бы, что напряжение войны негативно сказалось на русском обществе, что примерно летом 1916 года начинают звучать публичные сомнения в целях войны, которые с восторгом были определены разворачивания знамён. Характерен новорожденный скепсис в отношении целей титанических общенародных усилий и вопреки соображениям лояльности и цензуры множатся сомнения в отношении целесообразности, рациональности аннексии проливов и Константинополя. Противники этой аннексии стали утверждать, что подобное решение проблемы проливов не только не разрешит восточного вопроса, но осложнит его, так как в будущем ни Германия, ни Австро-Венгрия, ни дунайские государства не согласятся оставить ключи от Чёрного моря в когтях у русского орла и нужно России антагонизировать Балканы + Германию? Распространилось мнение, что последующее за овладением проливами слияние греческого патриархата с русской церковью повлечёт за собой противоречия и затруднения для православных — внедрение в российский организм византийского начала ослабит сближение России с Западом и скажется на развитии и было достаточно создания на Босфоре нейтрального и просто не препятствующего России государства. Открыто высказываемые в русском обществе мнения стали показателем ослабления воли правящего класса страны, а западные державы с интересом воспринимали поворот в геополитических воззрениях общества и новый подход объективно сближал Россию с Западом, находящийся под покровительством держав Антанты Константинополь, естественно, больше привлекал их, чем контролируемый одной Россией выход в Средиземное море. — Боже, вот до чего дошло! — громко воскликнула императрица. — Через свою военную миссию в Ставке он может известить Его Императорское Величество о аудиенции, — бесстрашно продолжал Штюрмер, желая обезопасить себя со всех сторон во время чаепития с императрицей на веранде Александровского дворца. — Сегодня я напишу письмо своему Ники ведь это уже вопрос престижа высшей власти и нужно указать мелкому чиновнику его место! Откажите ему и сделайте это достаточно резко, но когда Его Императорское Величество сочтёт нужным его видеть его известят. Надеюсь, у него хватит ума понять, что это моя воля, а значит и воля монарха! — безапелляционным тоном заявил императрица Александра Фёдоровна, урождённая немецкая принцесса Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская. — Я как всегда восхищаюсь вашим умом и решительностью и мы должны дать понять всем, кто, обманувшись силой и решимостью нашей верховной власти пытается сеять смуту и влиять на нашу политику. Подскажите, пожалуйста, что мне ответить этому чиновнику, если он заявит, что просит аудиенции по воле своего короля? — почтительно спросил премьер-министр Российской империи Борис Владимирович Штюрмер, слегка пошевелив своими кинжальными усами. Он говорил тихим, шелестящим голосом с собачьей преданностью глядя на царицу и не понимая почему императрица снова так встревожилась, а Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская весьма ожидала, что за этим льстивым вступлением последует какая-нибудь неприятность, которых в последнее время было немало. — Борис Владимирович, объясните с достоинством, что вам известно великие монархи, такие как Ники и Джорджи, когда это необходимо общаются без посредников и хотела бы я видеть с каким лицом выслушает ваш ответ, — решительным тоном постановила Её Императорское Величество Александра Фёдоровна, сжав руки в кулаки с золотыми браслетами. — Англичане очень ревностно относятся к проливам, поэтому даже если они говорят, что готовы отдать их, но на самом деле в случае, если нога нашего солдата вступит на Константинополь мы можем остаться без союзников. Они дискредитировали и постоянно выдвигают нам новые условия и стремятся затянуть отгрузку военного имущества и кредиты нам не дадут дешевле. Это нам на руку, если не эти англичане со своей политикой и постоянно путают карты своими интригами, но не удивлюсь, что им сильно не нравится, что черноморский флот нацелился на Стамбул, — с неприязнью говорит глава Совета министров и министр иностранных дел Борис Владимирович Штюрмер. — Борис Владимирович, мы должны совершить подвиг и спасти Россию от позорного для неё мира с Вильгельмом. На нас смотрят наши союзники англичане и французы, которые понесли бо́льшие потери, чем мы в этой Великой войне, — истерично заверещала на английском языке императрица Александра Фёдоровна, прищурив свои глаза. Из дневника посла Великобритании во Франции лорда Фрэнсиса Берти от 6 августа 1916 года: «Сегодня к обеду приходил лорд Нортклифф. Он собирается на две недели в Италию. Он критиковал Асквита, а не Ллойд Джорджа, а также банки, основанные выходцами из Германии. Они ведут разговоры о мире в то время как нам совершенно необходимо другое: война в самом деле до победного конца. Банки, основанные в Англии евреями германского происхождения, а также Кассель и ему подобные люди пытаются создать атмосферу мира. Им вторят некоторые близорукие представители правительства и понадобится по меньшей мере ещё два года боёв, чтобы сокрушить Германию и добиться достойного мира, который исключит возобновление войны через несколько лет. Всё это и не только мы обсуждали с лордом Нортклиффом». — Ваше Величество, вы правы, а в реальности всё намного хуже, так как русский медведь связался со стаей волков, чтобы победить других хищников, но в схватке оказался ранен и теперь хищники без исключения стараются схватить за пятки, но целясь при этом в горло. Мы одиноки, если говорить начистоту и никому не нужны, а что делать раненому медведю? Только остаётся бежать к следующему хищнику и принимать уже его помощь в надежде на передышку, чтобы залечить свои старые раны и нанести удар врагам, но у меня нет никаких сомнений, что это делается с ведома, а может быть и с разрешения лондонских верхов. Сколько разных следов натоптал Запад и мы сейчас не всегда можем управлять событиями, но должны прилаживаться к ним. Ох, уж эти чопорные снобы даже если далеки от аристократии и британские убеждения не оставляют места для сомнений: русские, конечно, невоспитанные варвары, от которых за версту несёт азиатчиной. Внутренне положение нашей державы может измениться коренным образом практически в одночасье, — с негодованием проговорил злой канцлер Борис Владимирович Штюрмер. — Мы должны преобразовать наше государство в соответствии с примером цивилизованных наций в частности англичан и всем понятно, что Великобритания это империя, над которой никогда не заходит солнце и лучшее, что мы можем сделать с нашей страной — это взять всё самое лучшее и передовое от этих учителей со всего мира и бережно воплотить на нашей многострадальной земле! Скорее на Альбионе появится президент, чем у нас и наше богоспасаемое Отечество было, есть и будет монархией как бы оно при этом ни называлось. Кто же станет слушаться временщика, которого через несколько лет все равно сменит какой-нибудь другой проходимец? В России не народ выбирает правителя, так как он даётся небесами и власть этому небесному избраннику делегируется вовсе не выборами, а через помазание! — высокопарным тоном воскликнула императрица Всероссийская Александра Фёдоровна, а глава правительства скривился и сделал большой глоток чёрного чая, но как же ему всё это надоело! — Париж и Лондон не отдадут нам проливы и это новый Берлинский конгресс, но не благодарное это занятие каштаны для других из огня таскать, но если британцы обеспокоены наращиванием мощи Германии и заинтересованы в том, чтобы значительные силы русского флота оставались в Балтийском море. Тогда Тирпицу придётся дробить силы, оставляя часть кораблей линии против России, но за выход в море Средиземное, а точнее в Эгейское море предстоит как побороться, так как англичане, немцы и французы выражают обеспокоенность поползновениями России. С британцами всё ясно, если они контролируют выход из Мраморного моря в Эгейское, а Россия забирает Босфор, то Чёрное море становится внутренним и расходы на Черноморский флот, оборону побережья и обустройство военных баз падают и произойдёт перераспределение бюджета в пользу Балтики чего джентльмены упорно добиваются и в это время французы и британцы направляют эскадру, запечатывают минами и флотом Дарданеллы и призывают к урегулированию конфликта. На то и расчёт представить Россию агрессором и англичане подсчитали возможности Германии по строительству дредноутного флота и ужаснулись и для Лондона не Петербург, а Берлин главная заноза. Вот начинается самое интересное, что вступать в открытое противостояние с Германией, которая наштампует линейных кораблей джентльмены планировали не один на один, а непременно привлечь союзников, — нервным голосом говорит глава Совета министров и министр иностранных дел Борис Штюрмер

***

Россійская имперія. Петроградъ.

Пѣвческій мостъ. Министерство иностранныхъ дѣлъ Россійской имперіи.

15:00

***

— Брусиловское наступление идёт самыми ускоренными темпами и вы можете в этом убедиться сами, но не хочу быть голословным, но ваши агенты, наверное, уже вам сообщили обо всём с подробностями и даже в лицах! Месье Палеолог, но что за вопросы и предложения вас ко мне привели? — саркастично высказался глава Совета министров и министр иностранных дел Борис Штюрмер и вежливо улыбнулся, матерясь в глубине души как сапожник. — Мы не занимаемся шпионажем, господин премьер-министр, — скорчив высокомерную физиономию произнёс французский посол, вернувшись с бокала шампанского. — Разве я говорил, что занимаетесь шпионажем? Конечно, это не так и просто неправильно выразился, но земля слухами полнится, а наши войска агентами иностранных разведок. Слов из песни давно известной с древних времён не выкинешь, — продолжал провоцировать француза с византийской фамилией Штюрмер. Д — дипломатия. — Вы склонны Франции и Англии не доверять? — холодно сказал посол Франции в России месье Жорж Морис Палеолог. — Мы же союзники и оснований не доверять Франции и Британской империи нет, но вы лично изрядно утомляете занудством. Благодаря вашему правительству государство недополучает заказанные и оплаченные пушки и аэропланы и это факт. С чем всё это связано? Мы проводим наступление, а оружия у нас в достаточном количестве, к сожалению, отсутствует и в то же время ваши войска продолжают топтаться на месте, — с недовольным лицом постановил глава правительства. — Борис Владимирович, но французские и английские боеприпасы, оружие и всё остальное столь необходимое императорской армии находится в портах Архангельска, но ваша логистика плохо справляется с транспортировкой на фронт и то же самое вам говорил мой английский коллега, сэр Джордж Уильям Бьюкенен, — верно возразил посол Франции в Российской империи Жорж Морис Палеолог. Так французский посол заявил 19 марта (1 апреля) 1916 года Штюрмеру: «Россия могла бы сделать для войны втрое или вчетверо больше», а на возражение премьера о том, что Россия потеряла уже около миллиона человек посол ответил, что Франция своей численности населения, потеряла в четыре раза больше, чем Россия и посол был близок к истине и дело даже не в том, что он зазрения совести фактически требовал крови ещё нескольких миллионов русских солдат и офицеров, принесения их в жертву общему делу Антанты. Показателен расистский тон утверждений о более высокой ценности французов сравнительно с русскими: «При подсчёте потерь обоих союзников центр тяжести не в числе, а совсем в другом. По культурности и развитию французы и русские стоят не на одном уровне. Россия — одна из самых отсталых стран в свете: из 180 млн. жителей 150 млн. неграмотных. Сравните с этой невежественной и бессознательной массой нашу армию и с этой точки зрения наши потери чувствительнее русских потерь». Палеолог со своими рассуждениями вовсе не был оригинален на фоне русской элиты и высказывания вполне могли найти сочувственный отклик у русского барина с взглядом на русский народ как на рабочую скотинку, стоящую ниже европейца. Посол Франции воспроизводил то отношение к русскому народу, которое давно уже стало визитной карточкой элиты в цивилизованном мире и заниженная оценка культурного уровня России происходила из мифов, веками создававшихся российским правящим классом. Французский посол со своим цивилизаторским пафосом и расистским снобизмом по отношению к России был всего лишь зеркалом русской элиты. Вмешательство послов союзных держав во внутренние дела принимало иногда такие формы, словно Россия была их колонией, а они её генерал-губернаторами. Упомянутая беседа между Палеологом и Штюрмером состоялась тогда, когда посол зашёл к российскому премьеру, чтобы предъявить ему жалобу русских промышленников на действия русской полиции якобы мешавшие их заводам работать на обороны, когда в июле 1916 года премьер-министр Великобритании Герберт Генри Асквит упомянул в парламенте о возможности привлечения германского Кайзера после войны к суду за военные преступления — это вызвало критику в печати всех союзных держав. Русский консервативный публицист Павел Булацель заявил на страницах журнала «Российский гражданин» по этому поводу: «Осуществить же эту меры собственными силами англичане, продвинувшиеся за два года войны на своём фронте всего на несколько сотен метров, конечно, ни в каком случае не будут в состоянии! И так роль судебного пристава, который потащит в Лондон коронованных германских принцев для утехи лондонской черни будет возложена на Россию». Совершенно понятны патриотические мотивы, двигавшие публицистом в этом заявлении — это никакое не германофильство, конечно, такие открытые и резкие выпады против союзника были недопустимы в военное время. Наказание, которому подвергнулся Булацель, поражает своей нарочитой оскорбительностью для русского подданного и для России вообще и с согласия своего правительства он должен был явиться к британскому послу сэру Джорджу Бьюкенену, выслушать от него резкий выговор и принести извинение. Оружие, доходившее до войск от союзников далеко не всегда было надлежащего качества, а летом 1917 года председатель Временного правительства Александр Фёдорович Керенский по результатам войсковых испытаний полученного вооружения поручил министру иностранных дел Михаилу Терещенко: «Укажите соответствующим послам, что тяжёлая артиллерия, присланная их правительствами, видимо, в значительной части из брака, так как 35% [стволов] не выдержали двухдневной умеренной стрельбы». — Ну, помогите нам, направьте рабочих, паровозы и вагоны и Российская империя умирает от попыток помочь Антанте выиграть войну, а в ответ только бесконечные претензии. Такое впечатление, что победа над Германией никому, кроме России, не нужна, а у России нет сил для этого, но с Божьей помощью продолжают одерживать победы на Юго-востоке. Наши войска дезорганизованы германской пропагандой, происходят братания, которые пресекаются с большим трудом, — с недовольным лицом говорит глава правительства и министр иностранных дел Штюрмер. Во всех учебниках истории пишут, что формальным поводом к Первой мировой войне послужило Сараевское убийство: 28 июня 1914 года эрцгерцог Франц Фердинанд был застрелен сербским националистом. Убийство наследника престола было прекрасным поводом для войны на Балканах, которую уже давно готовила Германия, пробивая транспортный коридор в Азию, а немцы предвидели, что за православную Сербию вступится Россия, а за Россию связанная с ней союзом Франция. На этот случай был заготовлен план блицкрига, но успешной война могла быть при одном условии: нейтралитет Великобритании и самое поразительно заверения о таком нейтралитете Германией от Лондона были получены! Англичане поняли, что набирающий силу германский колосс, жаждавший ресурсов и рынков будет угрожать их державе, но задушить Германию было непросто. Следовало заманить ее в ловушку и англичане славно поработали и накануне войны Великобритания соглашается софинансировать своего противника по коалиции Германию в строительстве железной дороги Берлин — Багдад, а вскоре происходит и удивительное событие: Королевский флот прибывает в военно-морскую базу Киль с дружественным визитом. 6 июля 1914 года глава Форин-офиса сэр Эдвард Грей на встрече с германским послом Лихновским заметил, что у Великобритании нет обязательств перед Россией, то есть посулил, что в случае вступления России в войну Англия выберет нейтралитет! Россия и Великобритания состояли в военно-политическом блоке Антанте, что переводится как Сердечное согласие, скованные обязательствами помощи друг другу в случае нападения противника, а через пару дней сэр Эдвард Грей в беседе с русским послом в Лондоне Александром фон Бенкендорфом убеждал последнего, что Россия обязана помочь Сербии, если нападёт Австро-Венгрия, союзник Германии. Times возвещала: «Визит английского флота в Киль прошёл с большим успехом и стал примером братства всех моряков мира и германской гостеприимности. Приём был тёплым и искренним. Это был символ братства по оружию» и Германия, вдохновлённая заверениями англичан дала союзнику Австро-Венгрии добро на начало войны с Сербией. Россия и Сербия выразили возмущение убийством и принесли соболезнования, а присланная из Вены комиссия не смогла найти улик о причастности к теракту сербского правительства, но после отмашки из Берлина Австро-Венгрия выдвигает Сербии ультиматум, чтобы предотвратить мировую войну ждали союзники Великобритании по Антанте: английское правительство выступает с осуждением ультиматума Австро-Венгрии, обозначая решимость верности договорам. Об этом, рассчитывая на понимание по поручению своих правительств Англии напомнили главы МИД России и Франции, но министр иностранных дел Великобритании сэр Эдвард Грей, пожурив австрийского посла за ультиматум посетовал, что война четырёх держав нанесёт ущерб мировой торговле, то есть России, Германии, Австро-Венгрии и Франции, но без Британской империи! 28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила войну Сербии и задача, стоявшая перед Великобританией добиться того, чтобы в сербско-австрийский конфликт была втянута Россия. — Хорошо я телеграфирую своему военному министру, чтобы они ускорили отгрузку военного снаряжения и оружия, — согласился французский посол Жорж Морис Палеолог, чтобы как-то задобрить русского премьера. — Месье Палеолог, вы ещё можете передать, что военнопленные всех национальностей нам нужны, прежде всего, в качестве рабочей силы на полях, а не на фронте, — расслабленным голосом говорит премьер-министр Российской империи. — Борис Владимирович, но это же готовые солдаты и те умеют воевать, а кроме того чехи и словаки из Австро-Венгрии очень лояльно относятся к русским и России. Как вы говорите они эти братья-славяне, — недоумённо воскликнул чрезвычайный и полномоченный посол Франции в Российской империи. Из дневника посла Франции в России Мориса Палеолога от 9 августа 1916 года: «Вот ответ императора на телеграмму президента Республики, которую я передал ему три дня тому назад: «Я вполне согласен с вами, г. президент в необходимости немедленного выступления Румынии и я повелел моему министру иностранных дел уполномочить моего посланника в Букаресте подписать конвенцию, которая будет заключена между г. Братиано и союзными державами». Подход германских и турецких подкреплений задерживает продвижение русской армии в Галиции, тем не менее русские войска подходят к Тарнополю и Станиславов (Ивано-Франковск)». 10 августа 1916 года: «Сегодня завтракали у меня генерал Леонтьев, назначенный командовать русской бригадой во Франции, Дмитрий Бенкендорф, князь Маврикий Замойский, граф Владислав Велепольский и др. После завтрака была беседа с Замойским и Велепольским. Они говорили мне, что их очень волнует и беспокоит новая политика русского правительства в польском вопросе: император настроен по-прежнему либерально, но они считают, что он не устоит перед интриганами реакционной партии и систематическим неослабным нажимом со стороны Распутина и императрицы. Замойский уезжает вскоре в Стокгольм я пригласил его завтракать на этих днях». 12 августа 1916 года: «Когда я думаю о тех признаках политического и социального разложения, которые проходят передо мною я жалею, что в современной русской литературе нет сатирика, равного Гоголю, который написал бы новые Мёртвые души, но несколько более пространные и более мрачные. Я вспоминаю слова, вырвавшиеся у Пушкина по прочтении этого жестокого произведения: «Боже мой, какая печальная страна Россия». 13 августа 1916 года: «За последнее время я виделся с русскими и французскими промышленниками, живущими в Москве, Симбирске, Воронеже, Туле, Ростове, Одессе, в Донецком бассейне я их спрашивал: считают ли в тех кругах, где они вращаются главною целью войны завоевание Константинополя? Они отвечали почти одно и то же вот резюме их слов. В сельских массах мечта о Константинополе всегда была неопределённой она стала теперь ещё более туманной, далёкой и нереальной. Какой-нибудь священник иногда напомнит им, что освобождение Царьграда из рук неверных и водружение креста на Святой Софии — это есть священный долг русского народа. Его выслушивают с покорным вниманием, но его словам не придают большего значения и смысла, чем проповеди о страшном суде и о муках ада. Надо ещё заметить, что крестьянин по природе своей миролюбивый и сострадательный готов брататься с неприятелем он всё с большим ужасом относится к жестокостям войны. В рабочей среде совершенно не интересуются Константинополем. Считают, что Россия и так достаточно обширна и что царское правительство напрасно проливает народную кровь ради нелепых завоеваний лучше было бы, если бы оно позаботилось о положении пролетариата. Буржуазия, купцы, промышленники, инженеры, адвокаты, доктора и т.д. признают значение для России вопроса о Константинополе эти круги знают, что пути через Босфор и Дарданеллы необходимы для вывоза хлеба из России они не хотят, чтобы приказ из Берлина мог запереть этот выход, но в этих кругах отрицательно относятся к мистическим и историческим положениям славянофилов там считают достаточной нейтрализацию проливов, охраняемую какой-нибудь международной организацией. Мысль о присоединении Константинополя живет ещё только в довольно немногочисленном лагере националистов и в группе либеральных доктринеров, но кроме вопроса о Константинополе и о проливах, отношение русского народа к войне вообще удовлетворительное. За исключением социалистических партий и крайнего правого крыла реакционеров все уверены в необходимости вести войну до победного конца». 14 августа 1916 года: «Сегодня снова завтракал у меня граф Маврикий Замойский вскоре уезжающий в Стокгольм. Он горячий патриот, человек прямодушный, ума ясного и практического. Наша беседа продолжается часа два мы говорим исключительно о Польше и об её будущем. Во всём, что он мне говорит или даёт понять я слышу отклик тех рассуждений, которые со времени отставки Сазонова страстно занимают польское общество в Петрограде, Москве и Киеве. Всё возрастающее влияние среди правительственных кругов реакционной партии без сомнения, отодвигает и усложняет разрешение польского вопроса. С одной стороны, несмотря на успехи русского оружия в Галиции поляки уверены, что России не выйти победительницей из войны и царский режим, которому приходится плохо уже теперь готовится к соглашению с Германией и Австрией за счёт Польши. Под влиянием этой мысли снова разгорается старая ненависть к России к ней примешивается насмешливое презрение к русскому колоссу, слабость которого, его беспомощность и его нравственные и физические недостатки так ярко бросаются в глаза. Не доверяя России они считают себя ничем не обязанными по отношению к ней. Все их надежды сосредоточены теперь на Англии и Франции они при этом безмерно расширяют свои национальные требования. Самостоятельность Польши под скипетром Романовых уже их не удовлетворяет: они хотят полной, абсолютной независимости и такого же восстановления польского государства и они успокоятся только тогда, когда их требования будут удовлетворены мирным конгрессом. Более, чем когда-либо они не признают за царским правительством права возглавлять славянские народы, говорить от их имени и стоять во главе их исторической эволюции. Русские должны, наконец, понять, что в отношении цивилизации поляки и чехи их сильно опередили». — Разве это серьёзный аргумент? Мне проще набрать солдат из числа инородцев, проживающих на территории Российской империи, чем из числа военнопленных. Они сражались против нас, так что им ничего не стоит вновь взяться за оружие и выступить против своих бывших союзников? — с невозмутимым лицом отвечает глава правительства Борис Владимирович Штюрмер восседая в кресле перед французским послом. Из дневника французского посла Мориса Палеолога от 6 августа 1916 года: «Сегодня утром мне было поручено сообщить императору телеграмму президента республики. Я передал её Штюрмеру и повторил те же доводы, которыми я его донимал последнее время. Cамый главный довод — это громадные жертвы уже принесённые Францией для общего дела, сокращение численности наших войск, полёгших под Верденом. Штюрмер больше всего боится, чтобы император не услышал что-нибудь для него Штюрмера, неприятное, потому он уверяет меня в своей верности союзникам и воздаёт хваты верденским бойцам. Затем он прибавляет: «Я придаю не меньше значение немедленному выступлению Румынии, чем ваше правительство. Вы знаете также взгляд генерала Алексеева на этот вопрос. В военных делах его авторитет для императора непререкаем. Вы помните, ведь это он требовал прекращения увёрток Братиано, назначив срок окончания переговоров и он был совершенно прав. Поверьте мне мы напрасно снова начали переговоры с румынским правительством и нам нужно было настаивать на наших условиях столь мягкого меморандума от 17 июля и не допускать никаких переговоров. Совершенно ясно, что Братиано старается только выиграть время. Генерал Алексеев первоначально назначил окончательным сроком 7 августа его пришлось продлить до 14 августа. Теперь он требует выступления Салоникской армии за десять дней до начала действий со стороны Румынии только для того, чтобы добиться новой отсрочки. Я ещё раз скажу, напрасно мы поддаёмся его совершенно явной игре, но всё-таки я обещаю вам полностью передать Его Величеству всё то, что вы сказали». Есть причина, по которой Штюрмер искренен в этом случае: генерал Алексеев взял в свои руки решение вопроса относительно Румынии, а император во всём с ним согласен. Штюрмер же знает, что генерал Алексеев его осуждает и презирает, не желая портить отношений с ним. Штюрмер пасует перед ним и старается ему угождать». — Французские и английские представители могли бы выехать в Ставку в Могилёв для контроля и помощи в организации Брусиловского прорыва и более там уже находятся представители от Лондона военный атташе сэр Альфред Нокс и сэр Джон Хэнбери-Уильямс, которые считаются крупными специалистами в Российской империи, а от Франции маркиз Пьер де Ла Гиш и генерал-предатель Мори́с Жанен, — чётко проговорил французский посол, демонстрируя недовольство ответом Штюрмера. Военные победы первых девяти месяцев 1916 года победа русской армии в ходе прорыва Брусилова и в Закавказье возвратили Россию в ранг великих держав. Глядя из исторического далека видно, что эти победы сделали неизбежными крах Австро-Венгрии и Турции двумя годами позже и время определенно начало работать против связки Россия — Запад, тяготы войны подтачивали союз и росла внутренняя оппозиция. Россия пыталась капитализировать приобретённый престиж и влияние. Последним триумфом Сазонова в обстоятельствах было добытое у Франции и Англии согласие на передачу турецкой части Армении и французских попыток вмешаться в решение польского вопроса. Так русская дипломатия использовала победы русского оружия для возвышения голоса в диалоге с Западом. Долговременный эффект перенапряжения начал давать негативные результаты и в условиях ослабления страны неизбежно подняли голову те, кто был готов спасти отечество даже за счёт нарушения данного Западу слова продолжать войну до победного конца. С весны 1916 года в союзные посольства впервые с начала войны начинают проникать опасения в отношении возможности заключения сепаратного мира между Россией и Германией. Одним из грозных симптомов усиление активности польской элиты в Петрограде так и не преодолевшей в себе ревниво-озлобленное чувство к России. Во французском посольстве 23 марта 1916 года графы Потоцкий и Велепольский утверждали, ссылаясь на сведения, полученные через Стокгольм и Берлин: «Возможно, что Англия и Франция, в конце концов и победят, но Россия эту войну, безусловно, проиграет. Константинополя она, во всяком случае, не получит и постарается помириться с Германией за счёт Польши». Западные дипломаты делали скидку на русско-польский психологический комплекс, но аргументы поляков было достаточно трудно оспорить. Возможно, первые сомнения стали отправной точкой недоверия к самодержавию как гаранту союзнической лояльности, стартовой полосой поисков надёжного сотрудничества с деятелями думской оппозиции. Бьюкенен и Палеолог не нарушали союзнической лояльности правительству и верили русскому императору, но обстоятельства восприимчивости правящего класса примирения с Германией создавали необходимость в подстраховке, в формировании второй линии обороны союзнической верности России. Во многом беспокойство подталкивало ощущение, что время Сазонова и его непоколебимой лояльности прошло, а в России готовилась смена государственной власти. — Лондон и Париж может отправить своих официальных представителей, конечно, примерно через неделю будут ждать. У Англии, насколько мне известно, имеется морской атташе капитан Фрэнсис Кроми, который руководит целым отрядом английских подводных лодок в Балтийском море, — с задумчивым взглядом вслух рассуждает глава правительства и министр иностранных дел Российской империи Штюрмер. — Наши офицеры готовы умереть за Антанту! — с гордостью заявляет французский посол. — Месье, а я не сомневался в доблести английских и французских офицеров и можете передать своему президенту, что Россия будет проводить свою независимую политику, учитывающую её интересы, если Франция предложит какой-то приемлемый вариант решения германского и османской вопроса, то я буду рад бы его рассмотреть, поэтому ступайте и напишите в Париж, что русский император готов к диалогу. Только не путайте его с навязыванием своего мнения и лучше поспешите ведь в следующем году наши войска могут подойти к Константинополю, а это будет совершенно иной расклад! — твёрдым тоном заверил премьер-министр и министр иностранных дел. Он был лучшего мнения о после, будто ранее его страна не помогала врагам и в Семилетнюю войну воевали на одной стороне. Россия выполняла союзнический долг перед Австрией, что не мешало Франции продолжать вредить самое касается Британии, любившей при возможности вмешаться в русские дела, поэтому его открыто недолюбливают в большинстве европейских держав и ранее правителей даже Петра Великого использовали в своих целях, найдя нужные точки для давления, а его старшая дочь, императрица Елизавета Петровна брала у послов деньги и ввергала державу в авантюры и для той же императрицы Екатерины Великой важным было мнение Европы, а её муж, император Пётр III, которого свергли с престола смотрел в рот королю Пруссии Фридриху Великому, наплевав на интересы вверенной страны. Он как премьер-министр не поддастся давлению и лести иначе Россию разобьют поодиночке либо сделают пушечным мясом, обслуживающим Европу. По мнению Штюрмера, который был как Цезарь перед Рубиконом может быть одна политическая линия — русская и сторонники иных держав должны быть убраны из власти и отстранены от двора, но тот прекрасно понимал мотивацию французского посла, но открытый конфликт России сейчас не нужен. — Борис Владимирович, я вас прекрасно понял и мне для начала нужно срочно сообщить обо всём своему правительству, — дипломатично вставил французский посол. — Если вы не поддержите Россию и будете выдвигать непомерные требования к нам, то боюсь, что императору придётся заключить с Германией сепаратный мир и предоставить ей возможность снять свои дивизии с Восточного фронта и в полную силу обрушиться на вас. Наша армия готова одержать окончательную победу над австрийцами, то Россия надеется найти понимание со своими союзниками и принудит Германию к добровольной капитуляции. Вот у меня лежит справка по вашим потерям и количеству привлечённых колониальных войск. Мы оба знаем, что боевые качества солдата из колоний и европейца несопоставимы, но так вот вы французы мобилизовали на войну алжирских зуавов, марокканских спагов, сенегальских тиральеров, тиральеров с острова Мадагаскар и даже население французского Индокитая, поэтому всего около миллиона человек, а что же касается Британской империи, то она переправил из Британской Индии четыре дивизии, две пехотные и две кавалерийские. Войска АНЗАК, канадские солдаты и прочие тоже составляют до миллиона человек. Всего Британия смогла мобилизовать до восьми миллионов и понесла ужасные потери примерно так же как и французы, а Российская империя мобилизовала двенадцать миллионов и это ещё не предел, — вкрадчиво прошептал глава правительства Российской империи и министр иностранных дел Борис Владимирович Штюрмер.

***

Германская имперія. Великое герцогство Баденъ.

Островъ Майнау. Дворецъ «Лизхенсхофъ».

22:17

***

— Вилли, где же твой особый подарок? Или sevigne в красной бархатной шкатулке и вот это и есть твой загадочный подарок на мой двадцать седьмой день рождение? Если это правда, то я очень недовольна этим, — стонущим голосом прокричала пышногрудая красавица Элиза Рейнер, герцогиня Стаффордширская, возлежа в постели, прижимая голову своего любовника к своему лону, так как Вильгельм умело приносил своей фаворитке удовольствие своим языком и усами. Его Величество склонился к её нежно-розовому бутону и утонул в поцелуе. Кайзер лизал плоть вертикально, горизонтально, зигзагами, то герцогиня Стаффордширская сложила ноги за спину, прикрыла глаза и лежала, полностью погрузившись в мир чувственного наслаждения. Коронованный мужчина лизал половые губки, клитор и вбирал его нежно в рот, делая широкие движения языком по вульве и снова возвращался к клитору. Елизавета начала постанывать, а дыхание участилось и был мужчиной и он знал, что когда женщина начинает инстинктивно двигать тазом, прижимая голову венценосного любовника к вульве, то остановка просто недопустима, обхватив его шею ногами Элиза Рейнер стала елозить киской по лицу от носа до подбородка и назад, то в один момент герцогиня начала содрогаться от оргазма, зажав голову любовника между своими бёдрами. — Разумеется, нет, — усмехнулся Вильгельм, вытирая мокрые от выделений губы. — Тогда что? — шаловливо застонала герцогиня Стаффордширская с кокетливой улыбкой. — Лиза, мой главный подарок ещё впереди и будешь так громко кричать, что сорвёшь голос и тебе будет всё равно в какой позе, но мне надо за ним сходить в другую комнату, так что подожди меня несколько минут! — сладострастно прошептал император Германской империи и король Пруссии Вильгельм, звеня орденами на своём мундире и мужчина завёл за спину свою левую руку, а обнажённая пышногрудая красавица и британская разведчица лишь в жемчужном ожерелье с рздвинутыми стройными ногами находилась в предвкушении и думала что это какой-то электрический вибратор, которые находились в продаже и Вильгельм кавалерийской походкой покинул её спальню и спустя несколько минут вернулся к развратной любовнице и фаворитке, но не один, а с накаченным негром со стоячим большим членом наперевес. — Вилли, кто это? — испуганно закричала Елизавета Романовна, прикрыв тело одеялом. — Лизхен, познакомься это Эрих, который и есть мой особый подарок на твой день рождение, поскольку ты сама говорила мне по телефону, что старший сын, кронпринц Вильгельм Прусский якобы пытался поиметь тебя в зад, но в его отсутствие Эрих заменит его! — угрожающе прошипел Императорское и Королевское Величество, похлопав горячего африканца по правому плечу и монарх внимательно уставился на его уже эрегированный член, который превышал всевозможные пределы, а затем с хитрой ухмылкой удалился из спальни, оставив утончённую красавицу Елизавету на его попечение, которая была весьма шокирована этим. — Elizabeth Alexandra, möchten Sie nicht in meiner Gesellschaft Spaß haben? Seine Majestät hat mich gebeten, die Nacht mit Ihnen zu verbringen, also wo fangen wir an?? — с широкой улыбкой говорит на немецком языке горячий африканец из германской колонии и залез на широкую кровать и устроился между ног обнажённой прелестницы с большой грудью с набухшими сосками и длинными русыми волосами, а после начал тереть головкой члена её небольшие половые губы. Эрих стал подниматься губами по животу женщины, а его чёрный член уже искал входа в лоно куртизанки и балтийской красавицы и крупная головка потыкалась в малые половые губы, но во влагалище было довольно сухо, повернувшись Елизавета, которая к своему удивлению начала возбуждаться извлекла откуда-то из-под подушки тюбик с лубрикантом, а после слегка надавил и проник внутрь тела красотки и королева любви закричала, ощущение горячей плоти внутри почти невыносимым и тело отвечало прикосновения действиями, которые разведчица не могла контролировать и чувствовала как огромный чёрный член двигается внутри и нарастало напряжение. Элизабет Александра интуитивно понимала, что волна, которая зарождается внизу живота в скором времени накроет её с головой и унесёт куда-то на задворки вселенной. В голове любвеобильной герцогини уже плыл розовый туман, а сердце билось в неистовом танце, отражаясь пульсацией в клиторе и вагина сжималась, выдавливая из себя влагу, отчего крупные яйца африканца периодически залипали на красноватых лепестках её горячей промежности. Это стимулировало Елизавету, чтобы достигнуть пика наслаждения и мощный член продолжал распахивать её влагалище, ускоряя свой темп и Элиза Рейнер чувствовала как он двигается и особенно давил на мочевой пузырь, отчего хотелось справить нужду, но она сдерживала себя. Влажные стенки влагалища ласкали пульсирующую головку и твёрдый ствол с бархатистой кожей и чернокожий мужчина насаживал на свой кол, поэтому Эриху нравилось как стонет от удовольствия сексуальная проказница и как она безропотно отдаёт ему лоно на растерзание. Он постепенно наращивал темп и Элиза не протестовала, когда ощутимо долбил её матку и спазмы возвестили чернокожему мужчине о том, что ещё пара фрикций и остановить его эякуляцию практически было невозможно и африканец прильнул к нежным губам обворожительной женщины и взорвался горячим потоком, наслаждаясь тем что сперма попадает туда куда её назначила природа и растворившись в матке женщины принесёт ей пользу, а следом накрыло оргазмом невероятной силы. С этими мыслями мужчина понял, что сейчас кончит и мускулистый негр ускорил движения фаллоса внутри её влагалища, ощущая как раздуваются ствол и головка, а яйца поджимаются к корню, вогнав свой пульсирующий поршень в её вагину и густая сперма начала изливаться во влагалище, но королева любви хотела продолжения, а чёрный эрегированный пенис в раскрытой вагине дворянки пульсировал и заполнял бешеную матку семенной жидкостью и балтийская красавица, закатив голубые глаза ждала окончания мужского семяизвержения. — Ах, — расслабленным голосом застонала Елизавета Луиза Каролина София Корнелия Шарлотта Вилма фон дер Уолдорф на пике блаженства. — Элизабет, но император Германской империи и король Пруссии Вильгельм II рассказал мне, что вы любите, чтобы вас грубо имели сзади! — взвизгивая от возбуждения застонал горячий 25-летний африканец Эрих, поставив свою сексуальную пленницу из Эстляндской губернии за ближайшую ночь на четвереньки, сжав мощным руками ягодицы и провёл между ними языком. Вставлял нежно и аккуратно, но чёрное орудие по размерам соответствовало высокому росту, но боли Элиза Рейнер практически не чувствовала, так как он умело всё делал. Эрих несколько раз нежно ввёл головку члена внутрь ануса красавицы и вынул обратно, а потом стал медленно вводить чёрный ствол, а сжавшаяся от гель-смазки прямая кишка расступалась под натиском толстого чёрного ствола, когда же Елизавета Романовна Воронцова почувствовала, что его лобок упёрся в промежность, а конец пениса находился выше пупка. Каждое движение могучего негра сопровождалось стоном: было видно, что получает удовольствие, сношая фаворитку германского императора с его согласия, поэтому тогда британская шпионка Его Величества Элизабет Александра Рейнер поняла, что не первая девушка кого африканец грубо сношает в задний проход и что ему очень нравится. Потом мускулистый негр с большим членом начал дразнить красивую шатенку, делая несколько движений с небольшой амплитудой, а потом насаживал партнёршу по чёрные яйца с такой силой, что если бы он не удерживал герцогиню могучими руками, то Элиза Рейнер слетела с кровати на пол. Упругая головка горячего негра периодически ласкала женскую матку сквозь тонкие стеночки кишечника и влагалища, вызывая у Элизы небывалую вибрацию внизу живота и куртизанке хотелось прикоснуться к своему пульсирующему клитору и пальчиками поласкать его. Затем горячий африканец Эрих из германского Камеруна увеличил темп и продолжал драть в задницу как последнюю похотливую сучку, поэтому роковая дама Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская уже не могла больше сдерживать и громко стонала, задрав голову и видела его раскрасневшаяся и искажённое страстью лицо, а также его раздувающиеся как у быка ноздри. Могучий негр сильно мял её упругую грудь четвёртого размера с большими набухшими сосками, отчего 27-летняя Елизавета ловила наслаждение и вскоре Эрих с громкими стонами бурно кончил и британская разведчица и сотрудница МИ-6 почувствовала как горячая струя бурным потоком ударила в её кишечник, поэтому балтийская дворянка Елизавета Луиза Каролина София Корнелия Шарлотта Вилма фон дер Уолдорф не смогла сдержаться и стройное тело пронзил анальный оргазм и любвеобильная куртизанка задёргалась в оргазме, то герцогиня почувствовала, что её анус ещё немного расширился и потекла тёплая жидкость. Фаллос совершал импульсивные движения, а Елизавета продолжала насаживаться задницей на огромный чёрный пенис и спустя несколько минут Эрих гораздо более неистов и груб, но её анальная дырочка расширялась и трещала по швам, поэтому ослепительная аристократка и светская львица оглашала своими стонами и криками позолоченную спальню в роскошном особняке. Елизавета Романовна почувствовала, что чёрный член начинает уменьшаться в объёме и становится мягким и попыталась сжать своим анусом, но он не пришёл в норму и плохо слушался, оставаясь приоткрытым и Эрих сделал небольшое движение тазом назад, а затем вышел из растянутой задницы герцогини Стаффордширской. Его сердце постепенно успокаивалось, а вот его чёрные мускулистые ноги слегка подрагивали и между ними повис слегка опавший член, на котором блестела смазка и клейкая сперма. Элиза открыла глаза и увидела огромный чёрный член, но куртизанка не стала медлить и заглотнула его полуоткрытую головку, которая вскоре заняла все внутриротовое пространство. — Элизабет, смотри как попу растянул. Твоя задница принимает меня, будто бы я частый гость в ней! — самодовольно произнёс на немецком языке улыбающийся мускулистый и чернокожий соблазнитель и слез с тела белокожей балтийской дворянки, оставляя её с растянутым анусом. — Наверное, я сама этого хотела вот у меня растянулась, но спустя несколько часов все пройдёт, но у меня такое ощущение, что в моей заднице просто огромная дыра, которая так останется насовсем. Сколько Вилли вам заплатил вам за это? Я знала, что у него весьма эксцентричный характер, но чтобы настолько! — злобно сквозь зубы с ноткой высокомерия спрашивает у горячего негра британская шпионка Его Величества, консул в английском посольства в Российской империи и разведчица Елизавета Романовна Воронцова при третьем замужестве Элизабет Александра Рейнер, герцогиня Стаффордширская и графиня Уэссекская. Елизавета опустила руку к ягодицам и сексуальная шатенка приложила руку к не закрывшейся дырочке в анусе, а затем повернула свою голову к мужчине и через плечо посмотрела на него, прижимая ладонь к раскрытому сфинктеру, чтобы не начала вытекать тёплая сперма по её стройным ножкам. Чернокожий гигант Эрих сделал шаг на встречу и вот его огромный член оказался у рта Елизаветы, а от огромного негра так возбуждающе пахло, что у красавицы-шатенки закололо внизу живота и её жемчужина женственности стала набухать, поэтому герцогиня взяла в рот крупную чёрную головку и у неё поплыло перед глазами. — Это не важно! — усмехнулся Эрих и посмотрел с сочувствием на коварную красотку.