Вопрос сторон

      Рождество в Визжащей хижине в компании самого скучного в мире оборотня прошло уныло. Если б Сириэль не умела занимать свой досуг тренировками, медитацией и книгами, было бы совсем бестолково и тоскливо.       Хотелось ещё раз взглянуть на июньский выпуск «Пророка», что случайно нашёлся при переборе заготовок осенних трав. Газета не подсказала, что навело Блэка на мысль о возрождении Волдеморта. Но, может, Блэк увидел какой-то код, или что-то ещё смотивировало его покинуть Азкабан, который он всегда мог покинуть. Что за человек сам себя удерживал в столь ужасном месте? Может, он считал, что там безопаснее, чем снаружи?       Сириэль была уверена, что не смогла бы так. Во-первых и основных, окосела б без компании.              Под утро, после бессонной ночи, размышления завели в лабиринт уникальных черт факультетов. В более консервативном Дурмстранге такого выбора Сириэль не имела. У девушек было лишь два пути — провал на вступительной проверке или поступление на факультет Венери, где обучали быть примерной и верной соратницей мужу. У парней аналогичный провал или уже два факультета: Гласиас — аналог Слизерина и Когтеврана, и Фламма — Гриффиндора с Когтевраном.              Когда на горизонте показалось солнце, а значит, время близилось к девяти часам утра, Сириэль задумалась о Люпине. Он начал вошкаться, возвращаясь в человеческую форму.       «На каком факультете было это волчье недоразумение?» — бесцельно пролистав трактат по влиянию зелий на волосы, Сириэль звонко захлопнула книгу. Оборотень даже не дрогнул.       Лицезрея такую картину уже который раз, было даже совестно злиться на него.              После сентября Сириэль посетила его урок ещё раз, где-то в середине ноября. Они тогда проходили гриндилоу. Снейп был прав — Люпин отставал от программы почти по всем курсам. Не так катастрофично, как он жаловался ей, но на пару тем — точно. И всё же добрая половина школы гудела словами любви и восхищения к новому профессору, особенно после пар с ним. Дети совершенно слепо не видели в нём угрозы, только пример для подражания.       Что-то всё-таки в нём было важное для них.              Разок Сириэль это даже отметила, случайно подловив Ремуса в коридоре:       — А ты небезнадёжен, хвостатый, — бросила она ухмылку в его сторону.       Он удивился, но кивнул благодарно.              Снейп же… Даже когда во время совместной работы Сириэль могла отвалить ему комплимент, «блестяще» или «очень наблюдательно», он будто не верил и смотрел на неё с подозрением. Молча пропускал восхищение, словно не нуждался в подобном отношении к себе.       Понять это у Сириэль никак не получалось, не встречала людей, которым бы не льстило восхищение и интерес к себе. А он ведь ещё и слизеринцем был…       Кем в таком случае был Ремус Люпин? На первый взгляд по взаимному недружелюбию между Слизерином и Гриффиндором можно предположить, что в молодости он носил нашивку льва. И его ненависть к себе походила на извращённое благородство, ведь способность признать ненависть к опасным и жестоким существам иначе как храбростью и не назовёшь.       Люпин был непонятен. Непонятное Сириэль привыкла изучать.              — На каком факультете ты был, когда учился здесь? — наверное, вопрос в тишине призрачной хижины прозвучал слишком уверенно и громко.       Люпин аж встрепенулся, бросив завязывать истерзанные шнурки на потёртых ботинках. Насколько позволяла недавно очнувшаяся координация, обернулся и взглянул на охотницу, нахохлившуюся в углу от сонливости. Холод обходил согревающие чары.       — Гриффиндор, — ответил он спустя несколько секунд. Чистый небесный взгляд в ожидании рассматривал её удивление.       Но в итоге она лишь кивнула и вновь уставилась в раскрытый на коленях свиток. Люпин же, похоже, не был намерен упускать шанс поближе познакомиться с тюремщицей. Эта его мазохистская наклонность Сириэль нервировала.       — Почему вас это заинтересовало? — живо спросил он, а затем поспешно уточнил: — Вас, кажется, мой ответ удивил.              «Ну же, скажи, что это не его собачье дело», — пыталась заставить себя разозлиться. Но весь лимит раздражения был исчерпан за эти четыре месяца. Уже не говоря о том, что под тяжестью усталости злиться сложно.       А ещё чесался язык.       Все совместные вечерние разговоры со Снейпом за чаем имели лишь одну тему — зелья. Зелья, зелья, зелья. Реже — тёмная магия. Травология — в крайнем случае, но её было интереснее обсуждать с более живенькой Помоной Стебль. Снейп был слишком сух для таких окрыляющих эмоций, как азарт поиска и радость находки. Он эти поиски терпел только из-за скупердяйства.       Каждый раз, когда Сириэль пыталась лишь слегка проверить его границы, подсмотреть, что под панцирем сарказма и холодности, получала отпор или молчание.       Люпин же без труда выходил на контакт со всем, что хоть немного по-человечески говорило. Что ж это за надобность — пытаться оказаться милым для всех?              — Догадка подтвердилась — это и удивительно, — сжалившись над своим желанием, в конце концов выпалила она. — А заинтересовало, потому как я привыкла получать ответы, — выкрутилась без подвига фантазии, свернув свиток и отведя взгляд к выходу.       Раз Люпин болтал, значит, сможет и на ноги подняться.       В подтверждение он встал. Сириэль поспешно подошла, чтобы как обычно помочь выбраться из пещеры, ведущей к корням ивы. Помогала она ему лишь с надеждой на скорейшее окончание совместного времяпрепровождения.       — Я уже могу сам, благодарю, — он поднял руку в жесте «стоп». Звучал уверенно и даже бодрее, чем раньше. Силился ли он или помог дополнительный день сна?       Сириэль остановилась, но внутренне напряглась в готовности подхватить.       — Как думаете, на каком факультете были бы вы? — Люпин ковылял к выходу под пристальным присмотром.       — Думают думу без шуму, — отмахнулась Сириэль первой подвернувшейся под язык поговоркой.       — Наверное, на Слизерине. Вы хорошо сработались с профессором Снейпом. Мало кому это удавалось.       Сириэль ожидала услышать насмешливую обиду, но Люпин лишь констатировал. Это импонировало — его умение быть объективным при незавидном положении.       Если б Сириэль себе врать начала, то самоуважение потеряла бы.       — Я распределяла бы людей по размаху целей: устроить уютное гнездо только себе или в масштабе страны… — Сириэль подхватила Люпина за локоть, когда тот, уворачиваясь головой от свисающего с потолка пещеры корня, запнулся о корень под ногами. — Не убейся раньше времени! — с перепугу гаркнула ему на ухо.       Вздрогнув, он резко оглянулся на нависшую над ним провожатую. В его глазах застыло изумление.       Сердце сжалось — против желания она распознала в его глазах живой, трепещущий пичужкой страх. Что тогда он увидел в её?              Чёрные стены земляной пещеры давили, грудь стиснуло чувство, противоположное эйфории в момент первого убийства. Предсмертный страх в глазах умирающего кабана, тонущего в белоснежных волнах снега, не смог и капли жалости выжать из-за постоянной к одиннадцати годам охоты. А тут что случилось?       Никто не хотел находиться здесь и сейчас. Люпин не выносил унижения — его потенциальную убийцу посадили сторожить его сон. Не было ничего приятного в том, что чужой человек, совершенно не расположенный, видел тебя в минуты слабости. В минуты, когда ненависть к себе сильнее всего. Сильнее, чем Сириэль могла ненавидеть его.              Если в начале года перестраховка со стороны директора казалась логичной, то теперь походила на бестолковую трату ресурсов. Но не мог же Дамблдор так необдуманно поступить? Точно нет. Значит, требовалось нечто другое. Что? Поимка Блэка? А откуда Дамблдору было знать, что сбежавший накануне учебного года преступник сунется в Хогвартс? Только по тому, что он учился здесь? Вряд ли.              До Хогвартса они дошли, укутанные тяжёлым плащом гнетущей тишины. И в следующий раз столкнулись уже только в новом учебном году, под конец января, когда настала пора носить очередные порции волчьего противоядия.       К удивлению Снейпа, ему даже не пришлось напоминать Сириэль об этом. Она покорно дождалась, когда серебряный сплав чаши перестал обжигать, и отнесла зелье нуждающемуся.       Первое волчье противоядие, которое он позволил ей изготовить самостоятельно. И первое же зелье, в которое она внесла свои коррективы.              Он не стал доносить на мелкий проступок. Ему в целом было глубоко плевать на несанкционированные эксперименты над Люпином. Тем более, что изменения не выглядели опасно — он тщательно изучил записи её дрянного почерка и тайно проверял каждый этап готовки. Не понял цели заменить медленный сон на быстрый, дарующий сны и толком не восполняющий силы. Но плохой сон Люпина — точно не проблема Снейпа, это даже веселило.       Как веселила и Сириэль с её изощрённой логикой и непроходимой безжалостностью.       

***

      Сириэль частенько приходилось врать, глядя в глаза. Хорошо научилась этому, когда Дурмстранг возглавил бывший Пожиратель смерти. Он будто вынуждал врать. «Нарушай правила, но не сознавайся». «Выкручивайся, изворачивайся сильнее, тщательнее»!       «Порой с некоторыми людьми… с любыми людьми, потому что настроение и обстоятельства влияют на всех, можно продавить многое». Лучше попытаться ткнуть в вероятную слабость, лучше выглядеть нахалом или глупцом, чем проигравшим, чем не пытающимся.       Так вещал Каркаров.              Отец требовал ровно противоположного.              Сириэль чувствовала себя глупо, пока врала, да ещё и прямо в глаза Снейпу. Но и он прицепился к ней просто потому, что третий курс гриффиндорцев вынес ему мозги на уроке.       — Я не меняла рецепт, — сквозь зубы, злобно, имитируя оскорблённость.       Это было несложно — Снейп усадил на высокую табуретку, кажется, зачарованную на максимальное неудобство. И судя по тому, что раньше её тут не было, Снейп её откуда-то притащил.       Профессор смотрел в упор.       — Вы думаете, я совсем идиот? Что я недостаточно долго работаю с зельями и не вижу изменения полутона в дымке? Что я не смогу услышать новую ноту в букете на сто ароматов?       — Я. Не. Меняла. Рецепт.       Врала и упиралась, как упираются дети на требование выпить горькое лекарство. Порой этого достаточно, чтоб отвалили.              С Люпином ничего критичного не произошло. Он даже легче проснулся и в течение дня выглядел чуточку бодрее, чем при классическом рецепте. Чем даже с усыпляющим зельем. Снейп подобных изменений, кажется, не заметил.              Очевидно, он не поверил в её враньё, но вид состроил убеждённый, потому что в кабинет вошла мадам Трюк с новостью о том, что метлу-таки передали Поттеру. Уходя, она гордо вздёрнула подбородок в сторону Сириэль и хлопнула дверью. Снейп заинтересовано покосился.       — Что это было? — спросил он, вытянув шею.       — Коммуникативный провал.              Сириэль пыталась подружиться с Трюк последний месяц. Случайно сцепилась языками в беседе о рождественских каникулах и проверке метлы Поттера, и в желании защитить детей.              — Надо думать, проблема была в вас и вашем неумении держать язык за зубами, — процедил Снейп.       Сириэль прищурилась и прикусила язык, с которого рвалось: «Чья бы корова мычала».              С Трюк она организовала вечерний патруль вдоль территории школы, совмещая с тренировкой. Проходили так до февраля, пока что-то в беседе об уместности некоторых форм телесных наказаний для учеников не стало катализатором. Оказалось, Трюк не признавала насилие ни в каком виде, кроме случайных спортивных рвений. От отсутствия гибкости ума у Сириэль в непроизвольном скепсисе закатывались глаза.       И это стало последней каплей — Трюк назвала её нахальной девчонкой без крохи уважения к старшим и на том покинула и её, и вечерние патрули.              На очередной пробежке Сириэль не могла отделаться от ощущения, что даже чёрный лес повеселел с нелепости ситуации: у школы бродит террорист, но девчачья нахальность это вдруг перевесила.              Положение одиночества не удивляло. Это уже была вторая неудавшаяся попытка сблизиться с кем-нибудь. В первый раз, ещё в октябре, она, отделавшись от настырного дружелюбия вымазанного в британской вежливости Чарити Бербидж, подошла к Авроре Синистре, найдя её весьма привлекательной.       Но та была слишком в себе и, что свойственно для приверженцев астрономии, излишне возвышенной. Сириэль предпочитала людей, стоящих в дерьме земных проблем, а не оправдывающих всё ретроградным Меркурием.              За исключением профессора Стебль, которая показалась Сириэль до того милой, что безбожно скучной, Хагрид был ближе всего к земле и дерьму и потому оставался компромиссом, на который приходилось идти, чтобы не свихнуться.              

***

             Когда настало время февральской дозы волчьего противоядия, Снейп даже взгляда на её стол не бросил. Она вновь готовила всё сама. На этот раз лишь немного поигралась с дозировкой, травами подведя фазу быстрого сна к той грани, при которой человек бы впал в кому.       Когда зелье было готово, Снейп провожал её ехидным взглядом.              Сириэль вошла в кабинет, когда закончился частный урок Люпина и Поттера, желавшего овладеть патронусом. Проследила за убегающим мальчиком, прячущим глаза, как Люпин обычно.              Оставшись наедине, Сириэль внимательно всмотрелась и в его лицо. Замечал ли он изменения в зельях?       — Вы, наверное, думаете, что я нашёл себе любимчика, — усмехнувшись, спросил Люпин с чем-то вроде вежливости.       — Не додумывай за меня, — сощурилась Сириэль, едва сдержав раздражение. — В Дурмстранге принято больше заниматься с отстающими учениками.       Полуправда. Так было принято до того, как Каркаров сел в кресло директора школы. После про отстающих быстро забыли.       — Но ведь он не отстаёт, а на моём предмете даже имеет некоторый успех, — улыбнулся Люпин.       Склонив голову вбок, Сириэль переменила раздражение на подозрение: «Оборотень вздумал мозги пудрить?» За ним уже была замечена склонность вести разговор от случайной темы в ту, что была ему нужна. Как притчу.       — Ты что, собрался со мной спорить? — вспыхнула она, защищаясь. — Пытаешься подтолкнуть меня к своей догадке? Чтобы что? — начала описывать полукруг, приближаясь к Люпину. — И мы оба видели боггарта Поттера, боггарта, которыми территория школы кишит — логично учить противостоять страхам. Тем более, когда вокруг школы вьётся сбежавший преступник-анимаг, — рассуждая вслух, она отслеживала реакцию.       В глазах его взметнулись страх и предательская неуверенность.       — Если я правильно помню рассказы своего директора, для дементоров анимаги незаметны, а значит, рано или поздно Блэк сможет проникнуть в Хогвартс снова, — куда жёстче проговорила она, наблюдая за его озадаченностью. — Сириус Блэк ведь обучался здесь. Могу предположить, что он знает ещё парочку тайных ходов помимо тех, что я нашла накануне. А если он оборотень… виноватых в итоге может оказаться несколько. Никто не поверит в то, что аж два оборотня оказались рядом случайно, без сговора. Особенно если выяснится, что кто-то скрывал связь с беглецом, пусть даже и прошлую.              Люпин неловко кивнул, будто подтверждая предположение о связи, но скорее это был жест «нечего возразить».              Провоцируя сказать ещё что-то, что-то более информативное хотя бы по эмоциям, Сириэль подошла и протянула кубок. Люпин взял его и сдавленно выдохнул:       — Он был моим другом, — опустил плечи и взгляд в кубок.       — Что? — агрессивно среагировала она, не веря ушам, самой себе и удаче наступательного допроса.       — Спокойно, — попытался удержать контроль. Отломил кусочек шоколадки и протянул.       С привычки брать то, что подавали, она приняла дольку. Быстро разжевала и проглотила как лекарство — не очень любила сладкое, но в съестном не отказывала.       — Вы учились на одном курсе? — интонацией детектива поинтересовалась Сириэль и почесала нос, расщекоченный ароматом какао.       — Да. На старших курсах я был старостой и даже пытался приглядывать за… ним… — Люпин поник.              Странное совпадение — один из двух друзей оказался на преподавательском посту, хотя являлся оборотнем и едва ли подходил на эту роль. А второй — сбежал именно в этом году, хотя мог в любой, являясь анимагом. Что его мотивировало? Сириэль ту газету уже вдоль и поперёк излазила, когда нашла в лаборатории Снейпа в коробке с кореньями валерианы. И не было там назначения Люпина. Единственное, что связывало выпуск газеты с Хогвартсом — путешествие семейки Уизли в Египет.              Люпин выглядел подавленным, если допытываться дальше, он соскочит и вообще больше ничего не расскажет. Надо аккуратно съехать с темы.       — Я в общем-то пришла передать… — указала на кубок. — И ещё момент — я уйду по делам, но ближе к завтрашнему вечеру буду ждать уже в хижине.       Сириэль не имела понятия, почему обещала не бросать его на произвол судьбы. Экое благородство — палач заверяет, что к назначенному часу топор для казни будет наточен.       Зря Сириэль подняла на него взгляд. Её замутило. Смертельно бледный со стеклянными глазами.       — А, — будто очнулся. — Да, конечно, — кивнул. — Полагаюсь на вас…              

***

             Накануне в «Кабаньей голове» Сириэль получила задание в Хогсмиде — стадо овечек редело. За эти полтора дня на воле ей с трудом удалось проветрить мозг. Злило, что толком не удалось отследить реакцию организма Ремуса на новоизменённое зелье.       Старалась думать об этом как о незначительных изменениях. Она подправила ведь совсем чуть-чуть. Один грамм толчёного корня валерианы, ничего особенного. Хотела подойти к сну, характерному для волков. Пять минут очень глубокого сна в каждые полчаса. Нужно было найти ту ритмику в волчьем противоядии, которое изначально скорее было усложнённой версией зелья сна без сновидений. Конечно, приспособленного под волчьих, но не так, как Сириэль, казалось, можно было бы сделать. Лучше.              Выслеженный ею куролиск, оказавшийся причиной овчиной проблемы, помог утихомирить хогвартскую паранойю. Пока Сириэль снова не вернулась на территорию школы. Но разодранные в пещере колени качественный отдых и лечение получить не успели — предстояло дежурство.              Снова торчать в свистящем ветром доме и наблюдать за Люпином. Он, как обычно нервничая, принял лекарство за несколько часов до того, как луна поднялась над горизонтом.       Они не разговаривали, хотя, кажется, Люпину хотелось — не раз цеплял взглядом свежие потёртости её одежды. Вскоре ослабевший организм сморил сон и подействовавший эликсир.       Обращение произошло быстрее, конечности не выламывало так сильно, как прежде, тело не выгибало, и волк не скулил. Дыхание… было иным.       Из-под волн покрывала смотрели два голубых одичавших глаза.              Сидевшая в углу Сириэль замерла, затаив дыхание. Медленно сжала рукоять меча, лежавшего на больных коленях.              Почему лекарство не подействовало? Но ведь… эффект должен был стать крепче, чем в прошлый раз. А в прошлый раз он спал!              Рукоять плотно впечаталась в ладонь, наливая тело силой. Оборотень медленно вырос во тьме вдруг сузившейся комнаты.              «Внешние обстоятельства повлияли?» — Сириэль бросила взгляд на главный фактор превращения — луну. Спутник будто выглядел больше обычного. Суперлуние повлияло? Исследований с подобной взаимосвязью она не помнила, но, может, просто недостаточно образована. Снейп и слова о подобном не говорил. Или, зная о том, что она меняла зелье, решил подставить? Чтобы она убила Люпина? Зачем?              Мысли быстро проносились, и Сириэль едва успела вынести меч перед собой, когда зверь набросился. Он навалился всем весом, но напоролся растопыренными лапами на клинок. Тут же отшатнулся, пинок в живот придал ему ускорение. Зверь неловко завалился.       Расплата за нерасторопность прилетела мгновенно — Сириэль полоснула его по плечу. Оборотни всегда первым делом нападают на людей, но, если хорошенько подпортить шкуру, бросаются в бегство.       Не сказать, что раны были серьёзными, но оборотень-Люпин, видимо, всё же где-то краем сознания оценивал свои шансы как ниже среднего. Рванул к выходу, оставляя кровавые отпечатки передних лап на полу и стенах пещеры.              В раздражении охотница махнула мечом и побежала за оборотнем — всё же пока он основной предлог, по которому она тут появилась.              Легко высмотрев его редеющий кровавый след до леса, крепче сжала меч и двинулась меж огромными стволами, вслушиваясь в шепот снежного ковра и отслеживая взглядом земляные взрытвины. Под плотной крышей высоких крон снега почти не было.              Долго искать не пришлось, оборотень блуждал возле кромки воды, старательно что-то вынюхивая среди кустарников бузины. Приметив знакомого обидчика, понёсся прочь от озера. Сириэль — за ним.              Почти час гнала по лесу, шуршащему на ухо, будто нарочно мешающему, пока оборотень не устал и нашёл в себе достаточно злости. Сириэль, наоборот, уже потеряла суть преследования. Привычная алая пелена охотничьей жажды подтаяла.              Средь моря деревьев, на небольшой прогалине с сугробом в центре, оборотень остановился и развернулся. Скаля пасть, медленно закружил, выдыхая пухлые клубы пара. Всё его тело пышило жаром измождения под белым светом луны.       Держа меч перед собой, Сириэль медленно вступила в танец с ним и выбором. Убивать ли?       Контракт с Дамблдором на год, и пока Люпин жив, деньги будут поступать. Если убить, долг вряд ли простят, так ещё и её поставят на место преподавателя. Где посреди года найти волшебника на должность? А Сириэль не хотелось преподавать ЗОТИ, для тёмной волшебницы это было бы глупо.       Или того хуже — отправят домой, что равносильно потере перспективного и почётного клиента. И Снейпа. Работа с ним приносила хорошую славу в научных кругах и какие-никакие дивиденды со статей. Где ещё найти до того уверенного в своём недостижимом уровне зельевара, что стал бы делиться опытом? И где гарантия, что с другим магом рабочий процесс сладится так же гармонично?       И, чёрт подери, какая ж мутная головоломка с Блэком! И как потом выяснять подробности истории, если у главного потенциального (как оказалось) источника информации голова с плеч слетит?              Очень некстати вспыхнуло воспоминание, подсвеченное взглядом голубых глаз во тьме ивовой пещеры. Никогда её жертва не была так человечна. Никогда не приходилось сталкиваться с таким уровнем осознанности и принятия идеи справедливости собственной смерти.       Сириэль раздражённо простонала охрипшим от погони голосом.              Оборотень зарычал в ответ, но не спешил нападать, серебряный блеск отталкивал храбрость.       Свободной рукой Сириэль выудила из-за пазухи бомбу с ядовитым газом. Остановилась. Для ведьмака, способного поглощать яды, некоторые из которых даже улучшали проворство или силу, такая бомба безвредна. А вот для оборотня состав крайне неприятен.       Покуда Сириэль не прошла обращение ведьмака до конца, яд мог навредить и ей, но нужно было его ослабить и нужно было практиковать митридатизм.              Сириэль дёрнула мечом, провоцируя, оборотень лязгнул челюстями. Пришлось изобразить шаг навстречу, и тогда он сорвался с места. Как на корриде, Сириэль увернулась танцевальным движением. Снова наступила на него, оборотень всё сильнее терял терпение. Нападал раз за разом всё свирепее и наконец в прыжке распахнул передние лапы, теряя в сцеплении.       Позволив уставшим коленям подкоситься, Сириэль в перекате под его задние лапы швырнула бомбочку в открытую пасть.       Хлопок! Крепкий удар от двойной инерции несущихся друг на друга тел пришёлся Сириэль по ноге. Над головой пролетела тяжёлая туша, оставляя за собой зелёный шлейф из ядовитого облака.       Свалившись с подкосившихся лап, оборотень, пытаясь встать, визжал и брызжил вязкой слюной. Из его пасти вырывались зелёные клубы дыма.              Сжимая меч и хромая, Сириэль подошла, когда он выблевал желчь и окончательно развалился на холодной почве. Лапы болезненно вздрагивали от разъедающего огнём яда. Организм экстренно залечивал раны, запекая кровь. Но волчье противоядие притупило силы, кровь не останавливалась, коросты отмокали и отваливались.       Нужно что-то делать.       Сириэль рухнула на колени рядом с пастью. Вытянув из штанов ремень, накинула на лязгающую и исходящую пеной нижнюю челюсть волка. Притянув передние лапы, связала их вместе.       Как можно крепче вдавив верхнюю челюсть в мёрзлую почву, сунула левую, менее функционально-важную, руку в глотку. Волк с силой дёрнулся, попытался укусить, но только резанул по пальцам, не сумев сомкнуть челюсть. Сириэль пронзила новая боль, оборотня — приступ рвоты сильнее прежнего.       Отвратный смрад вырвался вместе с порцией жидкости, лужа из-под пасти струйками потекла к коленям. Сириэль отстегнула ремень и отпрыгнула, завалившись на локти. Пасть клацнула, оборотень попытался встать, но его тело сбил новый приступ рвоты. Тяжело выдохнув, он повалился на бок совершенно без сил.              За следующие две минуты ничего не произошло, и Сириэль откинулась в сугроб. Снега совсем мало, но морозный воздух остудил тело и голову. Можно было немного выдохнуть, ведьмаку участь стать оборотнем или тем же вампиром и не грозила, равно как и анимагу.       Ночное небо подглядывало сквозь расступающиеся над ними ветви. Было около двух часов ночи.              Сириэль достала пузырёк с лечащим зельем, часть втёрла в ушибленную ногу, часть оставила Люпину — его регенерация была на редкость дерьмовой. Тратить зелье на пальцы смысла не было — шрамы от укуса оборотня никогда не сходят.       Немного подождав, пока боль поутихнет, она поднялась и подошла к оборотню. Магией очистила меч и убрала в ножны, а ремнём связала передние лапы, на всякий случай.              Через полчаса кряхтел костёр, а оборотень всё пребывал в отключке. Может, дым увидят и придут на помощь, а может, просто будет не так скучно и холодно сидеть в темноте.              Сириэль лениво тёрла уставшие глаза, когда заметила, что Люпин потихоньку возвращался в человеческую форму. Подскочила к нему, развязала руки, когда он зашевелился. Луны за стволами не разглядеть, но, раз Люпин очнулся, она, вероятнее всего, ушла за горизонт. Небо всё ещё тяжелело тьмой, но по обрывкам созвездий в дыре кроны-крыши было около часов пяти-шести утра.       Видимо, задремала, сама того не заметив. Не очень профессионально, конечно, но чуткий сон позволял такую вольность.              Люпин поднял уставший взгляд, проморгался, осмотрелся вокруг. Они находились посреди леса на поляне, небольшая насыпь снега растрёпана следами.       — Я… — он тут же закашлялся, отчего зашёлся кашлем ещё более сильным.       Сириэль погладила его по дергающейся спине. Сердце окаменелой тяжестью вжимало в кровяные сосуды стыд. Скольких она успела искалечить за школьные годы? И почему так отвыкла от этого за пару лет свободы? Раньше превосходство, подтверждённое страданиями противника, радовало. А сейчас не было ничего хоть сколько-нибудь приятного.       «Не бей слабых, это не делает тебе чести, даже сильнее не делает», — твердил отец.       — Прости, потравила тебя немного. Полагаю, я первая ведьмачка, вырубившая оборотня, а не убившая, — проворковала Сириэль. Аккуратно погладила Люпина по лбу, проверяя температуру и переворачивая его на спину. — Так что назовем это «первый блин комом».       Приподняла и подтянула за плечи, переложила с земли себе на колени — затылок упёрся в живот. Ремус попытался помочь, уперевшись руками в почву, но кисти не поддались, мягко вывернулись, будто обескровленные.       Доставая пузырёк с лечащим зельем, Сириэль виновато улыбнулась на его мытарства.       — Я связывала тебя. Подожди, когда восстановится циркуляция.       Послышался сдавленный сиплый смех, лицо Ремуса скривилось от боли и вялой попытки выразить радость.       — Это лекарство, — покачала пузырьком красноватой жидкости, будто травмированный мог узнать. — Всё не пей, думаю, что с горлом ничего непоправимого не случилось, — ткнула мизинцем в плечо, рассечённое длинным порезом. Ничего не затягивалось. — Зато это точно нуждается в лечении.              Через пару минут, перевязав обработанную рану лоскутом от его же очищенной рубашки, Сириэль отпустила руку и спрятала пустой пузырёк, которого едва хватило на все манипуляции. Одна ночь — минус почти сорок галлеонов. Можно, наверное, стрясти с Дамблдора слёзы феникса, ибо задача лечение включала. Предвидел ли старый хитрец такое развитие событий? На первой встрече он говорил довольно расплывчато: «Ведьмаки способны на жестокие решения, поэтому я вас и нанимаю». Что он подразумевал, если не убийство? Предвидел ли, что Сириэль по молодости или ещё по какому невразумительному оправданию не сможет поднять на Люпина меч?       Она устало вздохнула — ещё придётся тащить его в замок.              Посмотрела за верхушки деревьев, уходящие вниз по склону к югу — за ними должны быть башни Хогвартса. Но хромым шагом идти туда час, а то и полтора-два. За азартом погони упустила длительность пути.       Как бы ей ни хотелось походить на гармоничного отца, стратега и тактика, в ней больше проглядывались упрямые и неосторожные черты дедушки.              Сириэль ухмыльнулась и посмотрела на ровно дышащего Ремуса.       — Ну, как? — бодро похлопав его по почти затянувшемуся плечу.       — Вроде терпимо, — улыбнулся Ремус. Голос ещё сипловат, но уже поуверенней.       — Пойдём? Не торопясь.       — Да… да я постараюсь, — согласился, но похоже больше, чтобы не стеснять.       Подтолкнув под спину, Сириэль помогла ему сесть и, после того, как встала сама, протянула руку. Когда он крепко ухватился, попытался подтянуться. Ноги слушались, но будто с задержкой — Сириэль видела, как он прикладывал усилие, а действие происходило позднее. Любопытный эффект. От зелья он, суперлуния или яда? Ужасно хотелось выяснить ответ.       Он потерял равновесие, когда Сириэль слегка отпустила, чтобы с большим удобством перехватить под плечо. Резко выдохнув, притянула, закинув его руку себе на плечо.              Они прошли минут двадцать, когда Ремус привык к своим человеческим ногам и смог идти сам. Ускорившись, через час дошли до гремучей ивы.       — Сириэль, — обратился он к идущей рядом и погружённой в подбор ингредиентов охотнице.       — М, — запоздало среагировала она, заметив, что страдалец пропал из поля зрения — остановился.       Он смотрел на снег, где когти оставили кровавые рытвины.       — Хочу знать прежде, чем попаду в Хогвартс… Я успел убить кого-нибудь? Ты видела? — Он был взволнован, но в глазах смелость перед правдой.       — Не думаю. Я почти не теряла тебя из виду, а когда теряла — следила за следом — ты ни с кем не пересекался, хотя, кажется, кого-то учуял у озера. — Сириэль закусила язык. Он мог учуять Блэка.       Ремус нервно выдохнул с дрожью облегчения, похоже, настроение его немного поднялось.       — Надо сообщить Дамблдору… — запнулась, зацепившись взглядом за высокую каменную стену. Одна задача провалена, но оставалась другая, для которой требовалось сближение.       — Впрочем, — она окинула взглядом изнурённого Люпина, у которого глаза слипались, — можем сначала хоть немного поспать.       Неловко потерев шею, он измученно кивнул.              Сириэль завалилась к себе в комнату, с трудом отволокла себя в душ, после чего рухнула на кровать, тяжело выдохнув.       Не заметила, как заснула, и даже сон не ощутила, но осознание, что она вообще-то спала, пришло, когда в дверь постучались и лоб встретился с полом.       — Сириэль, ты просила разбудить — сейчас десять утра, нам стоит зайти к директору, — приглушённый дверью, извиняющийся голос Люпина.       — Да, — сонно прохрипела, поднимаясь на ноги и машинально запахивая банный халат, — дай мне минуту.       Наспех натянула свитер, привычные штаны и ботинки, шнуровку которых за пару секунд затянула заклинанием, и выскочила в коридор с волшебной палочкой и кинжалом в руках.       — Без оружия никак? — усмехнулся Люпин, когда она закрывала дверь.       — Без него чувствую себя голой, — на ходу закрепляя на бедре ножны, оставила такт в прошедшей ночи. — Надо ещё профессору Снейпу доложить о том, что твою дозу стоит увеличить во время суперлуния. И вообще просчитать, когда оно будет в следующий раз.              Было бы неплохо узнать также и про другие факторы, способные повлиять на обращение. Сириэль не представляла, где разузнать о подобном в этой малоизученной области, если только не обратиться к самим оборотням. Рядом, конечно, шёл один экземпляр, но с научной точки зрения он имел небольшую ценность, ибо выходил за рамки стандарта. Да и что можно узнать у того, кто свою сущность затыкал?              — Думаешь, из-за этого я не уснул? — кажется, ему слабо верилось. И, кажется, у него была припасена теория.       — М-м, — задумчиво протянула Сириэль, неопределённо качнув головой. Ей не хотелось сознаваться в эксперименте или выныривать из рассуждений.       Всё беспокоила мысль, что Снейп мог так подставить или проучить. Лучше бы теории о суперлунии оказаться верной, потому что интриг хватило в школьные годы.       Тряхнула головой, прогоняя душный морок прошлых дней.       — У меня есть ещё несколько вариантов, — хоть один из них должен делать вид, что всё под контролем.       Вдруг это какая-то хитрая проделка Блэка? Пробрался в лабораторию и испортил зелье… Хотя Сириэль учуяла бы его. А вдруг он догадался помыться? Кошмар.       — С главным участником событий поделиться не хочешь? — Пока что это был дружелюбный намёк, но Сириэль понимала его обиду.       — Версии малосимпатичные, но как только причина будет выяснена — я или Дамблдор сразу сообщим, — заверила, когда они подошли к винтовой лестнице, ведущей в кабинет директора.       Коротким взмахом палочки привела причёску в порядок, сложив в расслабленную косу. Несмотря на то, что Снейп не следил за собой, к её внешнему виду предъявлял какие-никакие требования. А МакГонагалл делала пару замечаний.       — Что может быть нелицеприятнее моего секрета? — смиренный вздох. Из Сириэль вырвалось громкое «ХА», Ремус удивлённо взглянул на неё. — Я всё думал, кто сможет оценить мою самоиронию, оказывается — мой потенциальный убийца, — подшутил, пропуская к лестнице вперёд себя.       — Не утрируй. Как выяснилось, для тебя достаточно и превентивных мер в виде несмертельного яда, — подмигнула Сириэль улыбке Ремуса. — Подумала, нехорошо, если станешь подснежником.       Ремус недоумённо свёл брови, но лестница уже выпустила их в кабинет, заставляя отложить объяснение на потом. Внимание захватило разнообразие хранимых на полках директора вещиц.              Отвлеклась Сириэль от разглядывания серебряного предмета с неясным назначением, лишь когда директор обратился к ней, после краткого разговора с Люпином о состоянии его здоровья.       — Мисс Матей, правильно ли я понял, что прошедшей ночью понадобились крайние меры в виде вас?       — Так точно. Несмотря на то, что профессор Люпин принял лекарство, уснуть оборотню не удалось. Основная версия — суперлуние, но мне нужно обговорить с вами наедине ещё парочку возможных вариантов, — руки упёрлись в бока.       — При профессоре Люпине вы говорить не желаете? — Дамблдор выглядел немного удивлённым, но в тоне было и одобрение.       Сириэль посмотрела на Ремуса с приказом уйти. Было заметно, что директор к нему более расположен, так что и последнее слово в вопросе «кто останется в кабинете» за ним.       Хоть прямой договорённости не было, Ремус сдался.       — Не хочу лишний раз накручивать себя понапрасну, будет лучше, если я узнаю официально-предложенную версию. Так что, если позволите… — он кивнул директору.       — Конечно, не смею задерживать. Обратитесь к мадам Помфри и поправляйтесь, — улыбнулся Дамблдор.              Когда Люпин ушёл, директор обернулся к Сириэль и улыбнулся, взмахом руки предлагая присесть к столу.       — Кажется, у вас появляются друзья, — ласково проворковал, возвращаясь в директорское кресло из добротной кожи и власти.       Сириэль нервно дёрнула плечом, «друзья» — даже не близко к правде. Хотя при всей напускной взрослости Ремуса и виде с оттенком старости, не было в нём надменности с высоты прожитых лет, как это обычно бывало и особо ярко выражалось у британцев.       Присев на предложенное место, Сириэль сложила руки на коленях в привычке со школьной скамьи под стать этикету для леди. При Дамблдоре решила остаться в рамках приличий — села без личного удобства, ровно, будто с палкой в позвонках.              — Если вы не против, я бы хотела, чтобы профессор Снейп присутствовал.       — Хотите вызвать его прямо сейчас?       — Да, — просто отозвалась Сириэль.       — Что ж, тогда я тоже не премину возможностью воспользоваться намечающимся составом нашей милой компании. Ночью кое-что произошло за время вашего с Люпином отсутствия.       Сириэль напряглась. Неужели снова Блэк?              Набросав короткую записку, директор сложил её в бабочку и запустил в коридор.              Когда в кабинет прибыл Снейп, Сириэль опустила плечи и ослабила напряжённость мышц в лице. Нужно выглядеть естественно.       Заметила невзначай брошенный взгляд Снейпа в сторону её стула. Похоже, он привык занимать это место, а значит, часто бывал здесь. Как она и подозревала — они заодно. Вопрос — за что?       — Хочу признаться, пока это само не стало достоянием общественности. Я провела изменения в волчьем противоядии. Состояние профессора Люпина после полнолуний оставляло желать лучшего, сверх того, он отстаёт от учебной программы из-за плохого самочувствия. И я начала работать с ритмикой сна, которую накладывает зелье. — Ложь намерения лились из неё в естественном сложении, как стихотворная форма. — Конечно, у меня нет высокого уровня экспертности, как у профессора Снейпа, но он видел все мои научные порывы. Такой внимательный, — с аккуратной елейностью сузила глаза и посмотрела на профессора. — Ведь правда?       Держащий руки за спиной Снейп посмотрел на неё с полным осознанием приёма, который она пыталась провернуть. Если не поддержит, значит, его компетенция под вопросом: доверил варить зелье тому, кому не должен был, или не контролировал, то есть попустительствовал, что тоже недопустимо в его положении. А если поддержит… значит, они смогут решить эту неурядицу позднее тет-а-тет.       — Конечно, — сквозь зубы протолкнул он наконец.       Дамблдор с детским любопытством наблюдал, как за сценкой самодеятельности у самых очаровательных детей.       — В общем, — вновь взяла слово довольная Сириэль, — всё шло хорошо до прошлой ночи. После полнолуния в прошлый месяц положительные изменения уже были. Профессор Люпин быстрее оклемался и был даже в состоянии вести беседу, чего ранее не наблюдалось. Он быстрее встал на ноги и быстрее шёл. Если бы не астрономическое явление в этот раз, возможно, была бы цельная положительная динамика, — покорно опустила глаза, но быстро воспряла духом. — В любом случае, всё было под контролем. Мы немного лёгкой трусцой покружили по лесу, а после я произвела задержание. Ни один заяц не пострадал. — Улыбка в добротные тридцать два.       Специально ли Дамблдор пригласил в школу ведьмака, который вот уж точно не стал бы церемониться с оборотнем. Или же у директора просто жёсткие методы решения проблем?       Дамблдор задумчиво смотрел на Сириэль, пока профессор не отвлёк.       — Должен заметить, что я подвесил над лабораторным столом лунный календарь, но мисс так увлеклась возможностью проявить себя, что, кажется, совсем не восприняла мой намёк. Верно? — Снейп чуть согнул спину, заглянув ей в лицо.       Сириэль открыла и закрыла рот. Над столом и правда появилось какое-то белое пятно с сеточкой. Наверное, это и был календарь. В однообразной рутине, отмеренной ровно по часам, она редко когда обращала внимание на изменения вокруг. Это ж замедлиться и подумать надо!       Вот сука…       — Верно, — перетёрла зубами сделку взаимного прикрытия.       — Что ж, — Дамблдор спокойно опустил руки на стол, — всё так чудесно разрешилось. Столько ценных признаний и важных открытий, новых уроков. И даже не за счёт чужих жизней, — его мягкая улыбка отошла смутившейся Сириэль. — Не будем останавливаться на этой теме. — Он потерял пару секунд, рассматривая кольцо.       Сириэль хотела бы подойти к теме Люпина с другой стороны, но не знала как. Почему его пригласили в Хогвартс? Почему именно в этом году? Школа ведь уже какое десятилетие ежегодно нуждалась в учителе ЗОТИ, а Дамблдор с Люпином знаком аж со школьной скамьи. Не было сомнений, что Дамблдор был из тех, кто многих хорошо помнил.       И Люпин обмолвился о знакомстве с Блэком, история которого имела дыры неясных размеров. Можно попробовать дать газету Люпину, его бывшему дружку.       — Так что произошло ночью? Предполагаю, что Блэк снова объявился.       — Верно рассуждаете, мисс Матей, — кивнул Дамблдор, на что Снейп нахмурился. Синяки под глазами сменили шарм увлечённого наукой человека на болезненный недосып. Понятно, кому вместо неё поручили обшаривать замок. Невольно проникнешься сочувствием к человеку, попавшему под такое неподобающее распределение обязанностей.       — Мистер Блэк с ножом проник в башню Гриффиндор, воспользовавшись тем, что один из учеников потерял листок с паролями от прохода.       — С ножом… — скептично дёрнула бровями Сириэль. Волшебник с ножом… Это шутка? И что за идиот мог сначала написать пароли где-то, а после потерять?       — Очевидно, у него нет возможности приобрести волшебную палочку, — пояснил Снейп с интонацией, будто перед ним была умалишённая двоечница.       — У Блэка нет возможности? — Сириэль совсем погрузилась в чан со скептицизмом. — Он из Азкабана сбежал, сохранив умение обращаться в анимагическую форму и обратно.       — Едва ли он — анимаг, — оборвал Снейп раздражённой непримиримостью. Что-то такое было в этом «он». Будто «вот этот дурак ничего не мог бы сделать толкового».       Сириэль откликнулась чуть удивлённо:       — У него шерсть, и он не оборотень, иначе бы уже погрыз кого. Меня вот погрызли, — протянула ему раскрытую ладонь с укусом.       Снейп даже не взглянул:       — Возможности тёмной магии весьма широки, вам ли не знать. И нападал он только в полнолуния.       — Возможно, избегал бывшего дружка, — безразлично отмахнулась от графика Блэка. — И у него нет палочки, была бы — не бегал бы с ножом. Одно дело без палочки обращаться в анимагическую форму, этому обучиться легче, чем куче сложнейших тёмных заклинаний временных перевоплощений, — жёстче настояла и Сириэль, сильнее обернувшись к Снейпу. Они впервые так спорили. Как будто набрели на камень преткновения. — И собачья форма — не та форма, которой удобно куда-то проникать. Будь у него возможность, сделался бы птицей или крысой.       — Безумие закрывает одни двери и открывает другие, — упрямился Снейп.       Дамблдор бросал любопытствующие взгляды с одного на другого.       — Обезумел и со скуки решал кроссворды? — фыркнула Сириэль, не веря в шанс такой комбинации. — Вот у кого-кого, а у него возможностей, очевидно, больше наших социально приемлемых привычек. Я видела безумцев, — гордым движений перекинула косу с плеча на спину, отворачиваясь от Снейпа, — они не притормаживают перед поворотами, чтоб их не заметили. Они херачат напролом.       Снейп тоже отворотился и фыркнул так, будто всё это совершенно незначительные достижения. Сириэль не разделяла его упрямую недооценку противника. Уж лучше переоценить.       — Надо понимать, скрылся он бесследно, — разочарованно вздохнула она, прикидывала вероятность, что Блэк рассчитал момент, когда именно её не будет в замке. Узнал, что она караулила Люпина? Знал про его болезнь или следил? Но она ничего такого не почувствовала…       — Кто-нибудь пострадал?       — Кроме полога кровати, никто, — шутливо улыбнулся директор.       Сириэль глянула на Снейпа. Надеясь, что не одна находила шутки неуместными. Отсутствующее выражение лица зельевара на этот вопрос отвечало: «Не одна».       — Ладно. Замок вы обыскали. А какие меры по пресечению последующих попыток были приняты? У Блэка явно есть цель — рвение в башню Гриффиндора. — Ей хотелось, чтобы Дамблдор выдал то, что она уже и так знала. — Чей полог он разорвал? Поттера?       — Что за необоснованное предположение? Блэк — сумасшедший, мало ли что могло привлечь его внимание, — резко возразил профессор зелий, надменно скривив губы.       Проигнорировав странное увиливание от прямых несложных вопросов и молчаливое спокойствие директора, Сириэль тоже решила идти по плохо высеченной в горе интриг тропе.       — Вы с полной уверенностью полагаете, что безумец смог сбежать из самой охраняемой тюрьмы, переплыть залив… — Сириэль обозначила торопливую ремарку: — Да, у него определённо с головой не лады, но там не полное безумие, иначе не пробрался бы в Хогвартс дважды, и дважды улизнул. С успехом продолжает скрываться. Тут нужна сноровка, что является частью памяти. А ею не воспользоваться без разума. Но меня интересует другое… — Вернулась к подозрениям касательно непосредственного её задания: — Сложно выполнять работу хорошо, пока непонятны… обстоятельства. Кого и от кого я должна защищать? Блэк ведь знает башню Гриффиндора? — Внутри съёжилось предчувствие опасности.       — Люди чаще тянутся к понятным и изведанным им вещам, — пространно сообщил Дамблдор.       Создалось ощущение, что он вот-вот признается в чём-то. Это подозрение подтвердили сузившиеся глаза Снейпа. Словно не ожидал от него откровенности.       — Верно, да, — задумчиво протянул Дамблдор. — Сириус Блэк обучался на Гриффиндоре.       Ремус этого не упомянул. Друг, старшие курсы, старосты… Ничего конкретного.       Блэку нужно что-то в башне? Неужели в самом деле Поттер? Директор ожидал от неё покорного принятия неосведомлённости в этом вопросе? Или надеялся на интерес к делу?       Да ну не совсем же Блэк крышей съехал. Покуситься на ребёнка, за которого лично радел директор. Или Блэк до ужаса самонадеян, раз посчитал, что сможет тягаться с Великим Волшебником. Если дело было действительно в одном Поттере…       — И что… мне защищать всех гриффиндорцев? — выстроила Сириэль для себя расплывчатое задание, пытаясь не вляпаться с размаху в клейкие нити паутины чужих планов. Хотела иметь свободу действий.       — Защита детей — наш приоритет, — вежливо кивнул директор.       Сириэль уставилась на него. Чувствовала, как с ушей падала тёпленькая лапша. Захотелось уже просто уйти. Терпение подкосилось.       — А что с профессором Люпином? Это что, простое совпадение? То, что он оказался в школе во время побега Блэка.       — Если вас что-то не устраивает, проводите личное расследование как эксперт. — Последнее слово Снейпа было такое, будто это для неё звание — вообще вопрос дискуссионный.       — Профессор Снейп, вы прекрасно знаете, что я ваш труд уважаю, — холодно отчеканила Сириэль, приосанившись. — Так что явите хвалёный британский такт и хотя бы поддерживайте видимость уважения к моему труду. Если вы догадывались о том, что суперлуние повлияет на профессора Люпина, вам стоило сказать мне напрямую. А так получается, что вы одобрили заранее провальный эксперимент. Как ранее выяснилось, вы знали об оном. — Снейп открыл рот, но Сириэль без перебиваний успела продолжить и уже непритязательным тоном. — Я лишь пытаюсь рассмотреть вероятности. Не будете же отрицать, что их великое множество. Вы — бывший Пожиратель Смерти, и, хотя относительно данного звания я не имею трусливых предрассудков, всё же считаю уместным предположить с вашей стороны желание подпортить жизнь мистеру Люпину. Ваша к нему неприязнь как на ладони. Забавным совпадением будет, если выяснится, что он был членом Ордена Феникса.       Пышные брови директора едва заметно вздрогнули.       — Вы знаете про Орден? И Северуса? — Кажется, он был искренне заинтересован в подобной осведомлённости.       — Отец, — коротко пояснила Сириэль. Сложно с такой семейной историей не знать о главной противоборствующей Волдеморту организации.       А про Снейпа под градусом проболтался Каркаров. Не прямым текстом, но и до вывода было рукой подать.       Но не так страшен чёрт, как его малюют. Хотел убить Люпина? Да пожалуйста. Бегали бы друг за другом в любое свободное от рабочей смены Сириэль время, ей бы и дела не было.       — Не думал, что он решится посвятить своих детей в дела молодости.       — Не во все, — Сириэль холодно посмотрела на директора, и его глаза сыто блеснули. Он тоже копал под неё. — По настоянию отца я даже присутствовала на одном приёме Малфоев, в девяностом году. Орден Феникса упоминали, как главного врага. Бывшего врага.       Неприятие мелькнуло во взгляде Дамблдора и потонуло в воздушной лёгкости его ауры, сошедшей со страниц древних сказаний на утерянных языках.       Конечно, кому понравится, когда в дела лезут? Но Сириэль было важно понимать, куда она всё же лезла. Что, если должность ЗОТИ не проклята, а просто её год от года подчищает ну вот хоть карманный Пожиратель. Хотел же он уместиться в кресле профессора ЗОТИ, а директор всё находил новых и новых людей. Может, это какие-то их, Снейпа и Дамблдора, личные дрязги?       — Могу вас заверить, что профессор Снейп не имел намерений навредить профессору Люпину, — учтиво, но с упором прокомментировал Дамблдор.       Сплошное умалчивание. Ладно, пускай. Она просто вернётся к прежним обязанностям, будет тщательнее следить за Люпином и поговорит с ним в конце концов. Нельзя игнорировать даже взмах крыла бабочки. Значительные последствия имеют свойство начинаться с малого.       — В таком случае вы будете не против, если мы с профессором Снейпом продолжим исследование на том основании, что рецептуру нужно сменить, исходя из лунных явлений.       — Не имею возражений, но сообщите об этом и профессору Люпину. Это будет справедливо, — одобрил директор с кивком.       Сириэль закатила глаза — справедливость в отношении к подопытному? Какая глупость.       — Касательно мер пресечения проникновения в Хогвартс: у гостиной Гриффиндора теперь дежурят тролли. Нашему завхозу было поручено закрыть все известные проходы, а профессор Флитвик учит главные двери распознавать мистера Блэка.       — Хоть что-то, — поднимаясь, фыркнула Сириэль на омерзительную новость троллях. Хуже охранников представить нельзя. Как директор рассчитывал, что эти тупые увальни будут огромными дубинками попадать по вёрткой собаке?!       Желание находиться в этом кабинете иссякло совсем. Под взглядом Дамблдора тем более.              

***

             Спускаясь по лестнице вслед за Снейпом, она чувствовала мрачный шлейф недовольства, струившийся за ним. Но попытка выяснить отношения дала только:       — Ради всеобщего блага, которое вас неожиданно заинтересовало, не суйтесь в то, чего ни на десятую унции не понимаете!       Видимо, для Снейпа её порыв работать честно и открыто оказался неприятной неожиданностью. Пришлось прикрыться объяснением:       — Произошедшее в кабинете лишь верхушка айсберга моих корыстных мотивов выторговать повторное приглашение на работу от профессора Дамблдора. Я, как ведьмачка в четвертом поколении, не могла позволить опозорить свой охотничий род. Да и вообще, уж очень хочется подле зельеварческого гения подольше посидеть.       Перед силой лести мало кто мог устоять. И хотя Снейпу, похоже, удалось в её красиво обёрнутой правде углядеть злостное подхалимство, оскорбляться не спешил.              Если Сириэль и не удалось вернуть себе уважение, то хотя бы во время приготовления лечебного снадобья он не позволял себе едких замечаний. А ведь он любил такое по отношению к ученикам накануне опозорившимся. И всё же в этот раз вёл себя так, будто ничего и не произошло вовсе. Даже их взаимное молчание во время работы не показалось Сириэль гнетущим.              Когда она уже собралась уходить, Снейп окликнул:       — Я больше ни разу не помогу вам с волчьим противоядием. Ни одной подсказки не дам. Посмотрим, что из этого выйдет.       Как же ему было плевать на Люпина. Но угроза слабая. Сириэль глубоко кивнула за оказанное доверие, прихватила июньскую газетку и вышла.              Ученики, повстречавшиеся на пути, подсказали, что видели профессора Люпина в библиотеке.              Сутулая фигура стояла среди полок с раскрытой книгой. Приближение он заметил довольно скоро. Оторвал взгляд от строчек и улыбнулся. Сириэль показалось даже, что искренность такого приветствия была обезоруживающей. Рука машинально качнулась к чехлу с кинжалом на бедре, который от взглядов детей едва прикрывал длинный объёмный свитер.       Ремус воспринял это по-своему.       — Ожидаете неприятностей посреди бела дня? — в мягком понимающем тоне чувствовалась солнечно-тёплая ирония. Этому настроению вторила и ясная погода за высоким окном, обрамлённым искусным витражом. Худощавый Люпин, стоящий к ней боком, терялся, утопая в бледно-жёлтых лучах холодного полудня. А щурился, как кот.       Отведя руку от причины, вызвавшей вопрос, Сириэль кивнула, не желая раскладывать чувства по полочкам перед ним, да и вообще.       — Видимо, вы пришли сообщить мне об окончательном выборе официальной версии произошедшего? — Люпин поставил книгу на полку.       Сириэль, не скрывая любопытства, проследила за исчезающей в коричневой массе бордовой обложкой. На дешёвом корешке, потёртым золотом, сияло имя автора — Янус Тики. Это имя ей ни о чём не говорило. Видимо, он не принадлежал к науке зельеварения, потому как в этой области за несколько месяцев Сириэль в работе со Снейпом перелопатила тонну материала.       — Да. Поговорим не на виду, — качнув головой в сторону выхода, Сириэль заправила всклоченную волну пряди за ухо.       После всего произошедшего Люпин выглядел спокойнее ожидаемого. Это и настораживало, и вызывало уважение.              Они вышли из библиотеки и двинулись по коридору в сторону кабинета ЗОТИ. По пути Сириэль передала ему свежесваренную настойку от боли в горле, чтобы не было необходимости тревожить местную целительницу подозрительными по происхождению травмами. И как показалось Сириэль, Люпин проявил даже излишнюю благодарность, принимая пузырёк.       Так же слишком пристально он на неё посмотрел, когда она изложила ему момент её спора с профессором зелий.       — Не стоило вам из-за меня ссориться с ним, — высказал он своё сожаление.       Чуть склонив голову в бок, Сириэль ожидала реакции на свои планы касательно его проблемы с суперлунием. А он первым делом озаботился шаткостью её положения, а не экспериментами над собой. Странный волк.       — Не принимай это на личный счёт, — улыбнулась Сириэль. — Это часть моей работы — искать недочёты в заказе. А ты — один сплошной недочёт.       На самом деле, бóльшим недочётом был Блэк, он — первопричина, Ремус ощущался как следствие. А он рассмеялся, опустив голову.              Взгляд её пробежался по полупустым полкам шкафов небольшого округлого кабинета, как ларчик в ларчике для профессора ЗОТИ, в центре которого стоял письменный стол. Как гостья, Сириэль расположилась напротив Люпина на скромном стуле с обтрёпанной спинкой.       Немного распихав со стола свитки по скрипучим ящикам, он подвинул Сириэль чашечку чая, а сам занял профессорское кресло за столом. За спиной окно — Сириэль тоже предпочла бы безопасность.              В воздухе чувствовался весенний аромат бергамота и пыли, слетевшей со страниц старых книг, сваленных на подоконнике, залитом солнечным светом. Но благо до весны ещё месяц — Сириэль не хотелось вместо белоснежной чистоты наблюдать на улице коричневое месиво из свежерастаявшей грязи. Может, это излишек зелья Пса сказался, но после ведьмачьих мутагенов, которые ей вживили на каникулах, обоняние обострилось. Несильно, но обилие пыли раньше точно не было примечательной вещью, теперь же — раздражало нос.              Закинув ногу на ногу, она бесцельно уставилась в раскрытый чемодан с двумя пиджаками, один не лучше другого. Даже на безучастный к моде взгляд Сириэль, фасоны порядочно устарели. Сейчас на Люпине был застиранный кардиган болотно-зелёного цвета, только подчёркивающий бледное невыспавшееся лицо. Вкуса у него было столько же, сколько и денег.       Может, она слишком пристально на него смотрела, потому что он отвёл взгляд и потёр рассекающий щёку старый шрам.       — Так о чём вы хотели поговорить? Помимо разрешения на эксперимент с зельем, со мной. Я в целом согласен, но будьте, пожалуйста, в следующий раз внимательны с календарями и прочим… Считаю, что вы доказали состоятельность по сдерживанию меня… но в любом случае я предпочёл бы не подвергать вас или кого бы то ни было опасности, — Ремус аккуратно взглянул исподлобья. — И что за подснежники?       — Подснежники в аврорском слэнге значат трупы, которые находят со стаявшим по весне снегом, — воодушевлённая добровольным разрешением, она приосанилась. — Так вот… И давай по именам обращаться, я слегка задолбалась с английской чопорности, а ты явно из тех, кто может позволить себе вольность. И раз уж по воле случая или того, что у меня кишка тонка, — с деланной неохотой «призналась» она, на что Люпин изумлённо повёл бровями, — ты не умер и уже не умрёшь, давай зайдём с другой стороны проблемы пребывания тебя в школе. Блэк. Что ты можешь о нём рассказать?       Ремус улыбался до упоминания Блэка, но сразу после осунулся ещё и нахмурился.       — Я пребываю в школе не из-за Блэка…       — Докажи.       — Докажи, что ты не нарочно испортила зелье.       Сириэль сощурилась на неожиданный отпор.       — Я не портила зелье. Оно работало. Ты что, разницы не заметил? Ты лучше просыпался…       — Нет, не лучше, я просто хотел поскорее уйти от тебя.       — Голову проверь, суицидник херов. Не надо пытаться мне самооценку подкосить, я видела разницу. В начале года ты еле зенки разлеплял, а в последние пару раз балакал со мной.       В глазах Ремуса мелькнуло отторжение. Запорол попытку пронять чувством вины? Где-то он на этом собаку съел.       — Итак… — заметно смягчился он, будто вспомнил что-то навевающее усталость. — Хочешь знать, что меня связывало с Блэком? Изволь. Я, он, Джеймс Поттер и Питер Петтигрю были лучшими друзьями, гриффиндорцами. С глупыми кличками, глупым названием нашей шайки и общими тайнами. Были неразлучны с первого по последний курс и даже после. С оговорками.       Сириэль кивнула, задумчиво подпёрла пальцами подбородок, взглядом снова прочесав незавидную обстановку чужой скучной жизни. Всё не могла решить, как поступить — просить Люпина рассматривать газету или нет. Это могло бы толкнуть расследование вперёд, а могло заткнуть так, что он уже язык из зада не вытащит.       Снейп сказал не лезть, а его мнение она уважала. К тому же Снейпа знала ещё до того, как попала в Хогвартс — статьи и через одно рукопожатие с Каркаровым. То есть Снейп был не совсем чужим. Но отец посоветовал бы… А почему бы не написать ему? Ничего постыдного в советах нет. Как и времени у неё много нет.              Поднявшись со стула, она кивнула в качестве прощания удивившемуся Ремусу.       — Спасибо, что поделился, а не спасовал перед неприятными воспоминаниями, понимаю, как это тяжело. — Каркарову было очень тяжело. Он и не рассказывал о войне. — Мне нужно работать. И подумать. Зайду вечером, — предупредила она, а на вопрос, застывший в глазах профессора, ткнула пальцем в сторону его груди, намекая на карман со спрятанным пузырьком. — Проверю, выпил ли.       Люпин… улыбнулся. Не поверил в её выучку врать в глаза?       Отворотив взгляд, Сириэль оставила его одного.              Весь день просидела в подвале со Снейпом за разработкой улучшения волчьего противоядия и подготовкой лунных календарей. Редко переговаривались, считали, сверялись, и так по кругу, доводя до так дотошно необходимого им из научного принципа идеала.       Расставляя информационную ловушку, Сириэль обмолвилась:       — А вот зря профессор Каркаров не ценил хитрую мысль зельеварения.        На что получила ожидаемое:       — Не ценил? — и прищур недоверия.       Пока Сириэль строила на лице безразличие, боковое зрение подсказывало, что словам внимали.       Вообще-то Каркаров даже поддерживал тех, в ком проявились зацикленность на данном предмете. И словом, и деньгами на ингредиенты для интересного опыта. Самого профессора зельеварения Каркаров таким вниманием не одаривал.       — Профессор Каркаров более важным называл умение себя защищать с помощью заклинаний. Они ведь всегда под рукой, — с отстранённой скукой проговорила Сириэль, не прерывая бегущую под пером на листе формулу.       — Похоже на него, — заметил Снейп, уставившись в лист. — И одновременно непохоже. Каркаров рассказал о сторонниках сами-знаете-кого? — взглянул обличительно. Ему явно требовались объяснения.       Сириэль внутренне вскрикнула от радости — удалось подцепить.       — Грубо говоря, он и не рассказывал. Просто однажды обстоятельства сложились таким образом, — Сириэль не хотела вдаваться в пояснения того, как директор пил в кабаке в компании избранных подростков, — что он обмолвился про зельевара-британца, с которым их вела дорога общей идеи. Какая ещё идея могла быть у бывшего Пожирателя смерти? — безразличие обозначило пустяковость обговариваемой темы.       — Зельеваров-британцев немало, — холодное замечание.       — Он имел в виду совсем юношу, гениального Хогвартского выпускника.       — Как лестно он выразился. — Кажется, ему было почти омерзительно. Да, похвала Каркарова как минимум опасна.       — Вы недооцениваете его мастерство слова, — поддержала она настрой, дёрнув уголком рта в скептичной ухмылке.       — Не посчастливилось наблюдать за ним особых талантов в данном направлении. В каком-либо из направлений.       Сириэль почувствовала — началась её проверка. Провокация с упором на эмоции, желание защитить бывшего наставника.       «О, нет, профессор Каркаров весьма талантлив», — чего-то такого от неё ждали. И Сириэль, даже не кривя душой, могла бы так выразиться. Но скажи она это не задумываясь, точно выдала бы излишек едкого сарказма. А перед Снейпом так открываться не хотелось. Её злость — не его дело.       — Не мне судить.       — Значит, вы просто угадали мой статус?       — А что тут угадывать? Талантливый молодой волшебник, как это часто бывает, недооценён. Не магглорожденный. — Сириэль не бралась угадывать, полукровный он или нет. — А Реддл, как мне рассказывали, набирал именно таких сторонников, а также был обаятелен и ориентирован на Британию. Чем не выход для такого, как вы?       — Вы так рассуждаете, будто это было простое устройство на работу, — презрительно бросил он. — Но это далеко от реальности.       Состроив чуть смущённое лицо, Сириэль внутри возликовала и приготовилась слушать.       — Вы и в самом жутком кошмаре не сможете себе представить, чего мне это стоило… — он резко замолчал и взмахом чёрного крыла мантии отвернулся от Сириэль. И она продолжила работу, не выдавая приподнятого настроения.       Ошибка, что он считал свой опыт уникальным, а свою боль исключительно невыносимой. Его гордость требовала защитить это, доказать свою правоту. А ей нужны сторонники.       — Защиты и мер предосторожности мало. Проблемы нужно устранять на корню, — твёрдо констатировала Сириэль и, не поднимая головы, метнула взгляд на Снейпа. Он смотрел на неё глубоко и внимательно. — Позволите ли вы мне получить доступ к хранилищу ингредиентов?       Долгая минута, но для такого вопроса Сириэль выделила целую пропасть терпения.       — Завтра получите ключ. У вас три дня, — отрапортовал Снейп и отвернулся, всем видом показывая, что пересматривать и так щедрое предложение не намерен.       Благодарить Сириэль не стала, благоразумно оставив его любимую тишину нетронутой.              К девяти часам вечера ей пришёл ответ от отца с советом копать под весь этот Британский цирк всеми представившимися способами. И преисполненная гордости за развивающееся чутьё Сириэль отыскала профессора ЗОТИ в кабинете истории магии. Вместе с Поттером.              Профессор как раз захлопнул сундук с дементором, которого ученик запихнул туда прекрасным щитом из Патронуса. Брови Сириэль непроизвольно дёрнулись в удивлении — такая сложная магия была освоена тринадцатилеткой меньше, чем за месяц. Сириэль это заклинание смогла выдать только в восемнадцать, спустя три месяца тренировок, на которых настоял директор для лучших подопечных. Что забавно — учил их не он, а профессор, преподававшая Тёмную магию.              Сириэль проследила, как Поттер попрощался с Люпином и вышел. В отличие от прошлого раза, когда мальчик из кабинета выползал весь бледный и потный, сейчас они друг с другом поздоровались.       Про себя она нарекла его номинальным смертником. Если подозрения всех вокруг окажутся не беспочвенными, то Патронус не поможет Поттеру против Блэка.       — Если вы хотели справиться о моём здоровье, то мне стало значительно легче. Спасибо за зелье, — кивнул Люпин.       Сириэль приметила, что встречу он хотел закончить побыстрее. Но теперь уже так просто не отвертится — у неё была цель.       — Счастлива слышать, — отбрыкнулась вежливостью, поддерживая иллюзию заинтересованности его состоянием. — Тогда вы сможете без физического стеснения ответить мне на пару вопросов.       Послышался тяжёлый вздох. Люпин обернулся к сундуку на столе, бесцельно проверяя плотные кожаные ремни, удерживающие его закрытым.       — Итак, вы дружили с Блэком, — в лоб начала Сириэль, при первом шаге в сторону профессора занеся руки за спину, она нацепила на лицо демонстративную расслабленность.       — Да, но наши дороги давно разошлись. — Люпину тема явно не нравилась, и уже болезненные воспоминания, а не химические ожоги тормозили слова. Но он всё равно пытался звучать решительно и строго, в надежде вежливо отгородиться. Сириэль слишком часто сталкивалась с такой тактикой, чтобы не узнать оттенки интонаций.       — Если вы беспокоитесь о репутации из-за связи с преступником, то меня это вовсе не волнует. И дискредитировать вас я намерения не имею.       Её саму преступник воспитывал последние пять лет школы, манипулировать чем-то аналогичным перед общественностью было бы двулично и бессмысленно.              Сделав ещё несколько шагов в сторону Люпина, она заметила, как он тяжело дышал. Он резко подтянул к себе заклинанием сундук и подхватил левитационными чарами. Избегал взгляда.       — Я не из-за репутации хотел бы закончить разговор. И не то, что б у меня была какая-то репутация, которую можно разрушить.       Люпин двинулся в сторону выхода. Подскочив к нему, Сириэль последовала за ним, не отставая.       — Насколько резко произошла перемена в Блэке перед его предательством? У него с Поттерами был конфликт? — напором напомнила себе журналистку. И резкий взгляд Люпина подтверждал глобальность уровня хамства, который Сириэль лишь подозревала в себе.              Шли в его кабинет молча, коридор не был подходящим местом для подобных разговоров, но Сириэль видела на лице спутника мыслительную работу.              В кабинете он запрятал сундук в шкаф, наложив поверх защитные чары от случайного открытия посторонними руками. Сириэль уселась на стул, с которого сегодня утром улизнула. Люпину ничего не оставалось, кроме как занять своё кресло и предложить чай. Тянул время как мог, Сириэль не отказала ему во времени или чае.       Тишину скрасил звук закипевшего чайника, звон чашечек, шорох сахарного песка и листьев.       — Не могу вспомнить события такой давности.       Сириэль красноречивым взглядом обрушила на него вопрос: «И это лучшее, что ты смог придумать?»       Люпин уставился в чашку, задержавшуюся у рта. В ярко-жёлтом освещении масляной лампы его лицо казалось угрожающе помолодевшим.       Всего пара бесконечных секунд отделяла от тайны безумия Блэка. Не просто так же она поступилась принципами и второй раз за день села чаёвничать с оборотнем? Точно не чтобы уйти с пустыми руками.       — Сириус с Джеймсом, кажется, никогда не ссорились, — тихо проговорил он наконец, ставя нецелованную чашку обратно на стол.       — Я слышала, что они были как близняшки Уизли, — спокойно отпила чай Сириэль.       Люпин кивнул как марионетка.       — На самом деле Блэк подозревал в предательстве меня. — Обида его могла бы поравняться со страшной правдой.       Сириэль подозрения Блэка показались резонными. Оборотни в период первой магической войны работали на Волдеморта. Но высказываться не стала — нельзя отталкивать ходячий справочник, который может помочь выполнить работу.       — Но ты не предавал Поттеров. А кто же обвинил Блэка? Ты?       — Не я. Он сам себя выдал, — голос совсем иссох до шепчущего эха далёкого прошлого, что ранило до сих пор. Взгляд бесцельно замер за краем стола, как в пропасти.       — Чем? Оказался на месте преступления и хохотал? А до этого трясся как банный лист из-за убийства? — Сириэль попробовала новую тактику — выставить Блэка невиновным. — Этого мало.       Если попытаться развить сказанное Снейпом: «…не сможете себе представить, чего мне это стоило». Могло ли быть так, что именно смерть Поттеров проложила Блэку дорожку в ряды Волдеморта? Похоже на мотив. Хотя всё ещё непонятно, зачем примыкать к другой стороне, если ему и тут вроде как было отлично. Зачем понадобилось всё «продавать»?              Задумчивая тишина, устроенная Сириэль, заставляла Люпина растерять всю уверенность. В невесёлых глазах так и читалось: «О чём ты?».       — Я имею в виду, что ничего не знаю про то расследование, суд. Была ли легилименция, Веритасерум, Империус, свидетели, проверяли ли его палочку на убивающие заклинания. Думала, ты мне расскажешь.       Он чуть нахмурился, в глазах мелькнуло беспокойство.       — Я тоже ничего про это не знаю…       — Другой вопрос, — прервала она его лепет. — Может, Блэк пропадал куда-нибудь время от времени, никак не объясняя? Вёл себя подозрительно перед предательством?       Люпин с ещё большим беспокойством заёрзал на стуле, переводя взгляд то на книги, то на яблоко у календаря, то на остывающий чай. Ему понадобилось почти три минуты.       — Не думаю… Я не уверен. У него были задания… — он резко запнулся, будто ляпнул непозволительную откровенность.       — Что за задания? — с непринуждённой небрежностью не оставила без внимания эту деталь Сириэль, вновь отпив чудесную цветочную горечь.       — Я не могу сказать.       — Ты состоял в Ордене Феникса? — лишь из вежливости задала вопрос, а не констатировала то, в чём уже уверилась. После такой удачи обычно следует чёрная полоса. Очень некстати.       Повисла тишина. Люпин смотрел на неё, как на сквиба, вдруг сотворившего магию — ошарашено и благодарно за то, что ему самому не придётся неловко избегать этой темы.       Он моргнул, будто кивнул. Опасался.       Если Люпин был в Ордене, то и Блэк. Тем более раз уж были «задания».       — Ты точно знаешь, что задания, на которые Блэк уходил, поступали именно от Ордена? После их выполнения Ордену был толк? Или Блэк просто уходил в неизвестном направлении и каждый раз возвращался с неизвестным результатом?       Ремусу пришлось задержаться в молчаливой задумчивости ещё минут пять. Сириэль спокойно ждала, попивая чай.       — Задания нам давали на общих собраниях, так что в их назначении я уверен. Сириус сразу уходил. Успех никто не гарантировал, и потому желаемый результат это не всегда приносило, но польза была — Сириусу удалось предотвратить несколько терактов, отвоевать около пяти деревень, отбить от атак ещё несколько. Задержал одного Пожирателя и ранил ещё с десяток. Также он добывал полезные артефакты. Ни одного он не потерял, не уничтожил оплошностью и не продал, с этих заданий он всегда возвращался хоть и не без травм, но с добычей. — В задумчивых глазах Ремуса вместе с пламенем свечи дёрнулось потаённое, глубоко запиханное восхищение.       Сириэль с любопытством пригляделась к его ожившему взгляду юного мальчишки. Он довольно быстро потух, и огонь уже не вторил настроению голубоглазого, но Сириэль продолжала вглядываться с большей настороженностью, чем ей хотелось бы.       И список достижений Блэка безусловно впечатлил. И напугал. Если он действительно предатель, Сириэль повезёт не столкнуться с ним в сражении на палочках.       — То есть… Я не могу с уверенностью сказать, что пользы от Сириуса не было. Была, — сказал он, будто смирился с тем, что раньше не очень хотел признавать. — Не знаю, как он успевал прислуживать тому-кого-нельзя-называть, — обречённо пожал он плечами, запустив пальцы в волосы. — Он был талантлив, во многих смыслах ловок. Может, и мог… — тема ему явно начала надоедать, на лице морщины потемнели недовольством.       — Допустим, мог прислуживать Волдеморту, но тайно. Предположим, что его способностей хватило на роль двойного агента. Также, скорее всего, он не обезумел, то есть способен к осмысленным решениям, но он на нервах, потому что смерть Поттеров его определённо травмировала, а дюжина лет изоляции не могла не оставить следа, — подвела итоги Сириэль. — И, если даже предположить, что… — она прервалась, следя за тем, как Ремус отправил в рот дольку шоколада. — Псам нельзя шоколад! Это же, считай, что яд, — возмутилась она, подскочила и, оперевшись рукой о стол, потянулась к фольгированному свёртку.       Качнувшись на задних ножках стула, Ремус отклонился и отвёл руку назад, взглянув с удивлённой искрой.       — Потому и ем, это подтачивает волчьи силы.       Сириэль возмутилась с новой силой. Одно дело — глупость по незнанию, другое — когда знаешь, что это глупость, но всё равно делать.       Она медленно отклонилась. И рванула вперёд. Ремус отшатнулся, отведя руку ещё дальше. Грудь перевесила, и Сириэль плюхнулась ею на стол.              Дверь распахнулась. На пороге стоял Снейп, и в его чёрных безднах легко читалось: «Вопиющий беспредел»!       Сириэль мгновенно села, мельком заметив у Ремуса победную улыбку.       — Что здесь происходит? — рявкнул Снейп.       — Мисс Матей показалось, что она имеет право вмешиваться в мой рацион.       Снейп же презрительно смерил едким взглядом сначала его, а затем уставился на Сириэль и строго шикнул:       — Объяснитесь.       — Профессор Люпин употребляет шоколад, — с констатирующей невозмутимостью поведала Сириэль, чувствуя, как заново приходится расчищать себе путь в стан угодных Снейпу. — Бобы какао — яд для семейства псовых. А яд имеет плохое свойство не сочетаться с большинством видов лекарств. — Взгляд, которым она вперилась в Снейпа, умолял его, как властьимущего, принять должные меры.       Чуть прищурившись на это маленькое превознесение его статуса над положением Люпина, он резким выпадом поднял руку ладонью вверх. Её пустота призывала положить на неё предмет спора.       Закатив на секунду глаза, Люпин сдался и отправил шоколадку заклинанием по воздуху. Снейп брезгливо поморщился и сунул конфискованное в карман.       — Неплохое наблюдение, мисс Матей, — вместо прощения бросил он и, прежде чем исчезнуть за дверью, выпалил: — Искал вас, дабы поставить в известность, завтра утром я буду ожидать вас на час раньше обычного. Предстоит много работы.              Ремус смерил улыбнувшуюся Сириэль разочарованным взглядом, который, впрочем, быстро потеплел.       Они будто впервые встретились.       Это для Сириэль было необычно. Вот она наконец — реакция волка, животные инстинкты недавно уснувшего зверя заставили отдёрнуться от потенциальной угрозы. Пеняла с похвалой на своё зелье.       — Кстати о зельях, — качнула она головой в сторону двери. — У меня есть маленький план, как можно было бы заставить Блэка шевелиться и предпринять ещё одну попытку влезть в замок, где его уже будем ждать мы.       — Мы? — приподнял брови Ремус.       — А ты видишь много добровольцев? — развела руками, демонстрируя пустой кабинет. — Ты — профессор защиты от тёмных искусств или кто? Вон у нас по двору школы бегает одно искусство, и мы что, будем просто сидеть и ждать, когда он сломает лапу и помрёт от поражения крови. Отличный план, Ремус.       Опешив, он уставился на её призывно вздёрнутый подбородок.       Тихий вздох вырвался из его неожиданно уставшего тела. Отклонил голову и закрыл глаза на несколько секунд. Сириэль великодушно дала ему время смириться с новой ролью её подручного. Заметила, что ему часто требовалось время на подумать. Все беседы с ним выходили медлительными. Сириэль предпочла бы напарника порасторопнее, но на безрыбье и рак рыба.       — Почему все вечно меня куда-то втягивают? — спросил будто сам себя. — Скажи хоть ты?       — Оборотней не жалко? — предположила первое, что пришло в голову. Кажется, так Каркаров говорил.       — Но ты же пожалела меня.       — Уже жалею об этом, — передразнила она, улыбнувшись на его плутовство.       Секунда. Две. И оба тихо рассмеялись.       — А если серьёзно?       — А кого мне ещё звать? Снейпа? Он скажет, что я ерундой маюсь.       — Может, он прав? — вторил её мыслям Ремус.       Сириэль отмахнулась. Не хватало ещё со своей совестью в лице оборотня говорить.       — Мне не нужно, чтоб со мной спорили, мне поддержка нужна. Пока её лучше всех, как мне показалось, оказываешь ты.       Если уж практически все ученики это отмечали, то стоило и ей воспользоваться.       — Мне нужен месяц на некоторую подготовку. Потом я постараюсь объяснить суть. А сейчас мне пора спать.       На часах уже половина десятого, Сириэль аж зевнула. Режим важнее Блэка. А завтра появятся ключ и право распоряжаться запасами. Если Снейп ещё не передумал.       — Тогда доброй ночи, — попрощался Люпин.       Но прежде, чем уйти, Сириэль бросила на стол газету. Выпуск, который Блэк запросил для кроссвордов.       — Обшарь это. Из-за неё Блэк и сбежал.