Зависимые

В офисе на Цветном царила умиротворённая атмосфера. На часах было только начало девятого, ещё не было бегающих по коридорам сотрудников, наводящих суету вместе с какими-то бумагами. Оказавшись в приёмной, Пчёлкин сразу заметил секретаршу — её рабочий день, в отличие от многих других, начинался ровно с восьми. Обычно Люда с самого утра могла расслабиться, раскладывая очередной пасьянс в компьютере. Увидев его, блондинка подняла взгляд и кивнула из-за стойки ресепшена. — Доброе утро, Виктор Павлович. — Доброе. Сделай мне кофе, — ограничившись короткой фразой, мужчина вошёл к себе в кабинет, а Люда, проводив его взглядом, отправилась выполнять поручение. Заваривая напиток покрепче и размешивая в чашке две ложки сахара, Люда задумалась о том, как ей вести себя в присутствии одного из начальников. А дело было в том, что, задержавшись в офисе допоздна, блондинка, уже уходя домой, невольно стала свидетельницей одного очень любопытного разговора между Виктором Павловичем и Викой, работавшей в соседней офисе через дорогу. Жданова Люде не нравилась. Нет, не то чтобы у них были какие-то особенные предпосылки к этому в её собственный адрес, просто, глядя на Вику, Люда ловила себя на мысли о том, что таких дам зачастую называют так называемыми «охотницами». Всё в ней — начиная от взгляда и заканчивая повадками, буквально кричало о том, что её мечтой является подцепить какого-то богатенького папика и жить, припеваючи, за его счёт. К тому же, в одной из бесед Вика сама поделилась этим с Людой. Ещё и Пчёлкина красавчиком назвала, заявив, что она бы у такого была бы не прочь работать секретаршей.

— Начальник как начальник, — вздохнув, она перевернула очередную страницу меню, выбирая, что бы заказать себе на обед и стараясь не смотреть на Жданову, которая внезапно стала инициатором этого совместного перекуса. — Ничего особенного.

— Да ладно тебе. Многие секретарши влюбляются в своих шефов, — Вика подмигнула ей, очевидно, надеясь на какое-то откровение. — В этом нет ничего такого.

— Женатые — не мой уровень.

— Просто ты не умеешь себя преподать. Запомни: при желании можно отбить любого мужчину у любой женщины.

Увидев их вместе на расстоянии, Люда вспомнила этот разговор — Жданова крутилась вокруг её босса и строила ему глазки, явно кокетничая с ним. По-хорошему, ей не должно было бы быть никакого дела до этого, вот только секретарша знает, что Пчёлкин женат, к тому же, его жена — родная сестра Космоса Юрьевича и было достаточно хотя бы на долю секунды предположить себе факт измены, чтобы представить бурную реакцию, которая может последовать со стороны Холмогорова. Его характер в принципе не отличался дружелюбием — из всей четвёрки именно Космос чаще всего позволял себе прикрикнуть на Люду, относился к ней как к прислуге. — Ваш кофе, Виктор Павлович. — Поставив чашку на край стола, она посмотрела на мужчину, уже сидевшего на своём рабочем месте. Пчёлкин перебирал бумаги и, услышав её голос, кивнул. Люда на секунду замерла, глядя на одного из своих боссов и подумала: если он действительно изменяет своей жене, что именно его толкает к этому? С Ириной Пчёлкиной она не была близко знакома, но несколько раз всё же видела её и, опираясь на собственные впечатления о ней, могла бы сказать, что его жена весьма хорошая, не мигера какая-нибудь, не эгоистка, думающая о шмотках днями напролёт. Даже дочку ему родила — и вот в чём причина такого поступка с его стороны? Пчёлкин, заметив, что секретарша никуда не торопится, поднял на неё взгляд. — Ты чё застыла, Люд? Можешь идти, — Витя, откровенно, не понимал, почему она разглядывает его, как какой-то музейный экспонат, словно не верит своим собственным глазам. Очевидно, если бы сейчас Пчёла понял, что его маленький секрет уже далеко не маленький, и о том, что произошло между ним и Ждановой, знает кто-то третий — хотя, тут уместнее будет сказать, что пока только догадывается — как бы он отреагировал? С большой вероятностью, Люда сразу получила бы расчёт и распрощалась со своей работой. Деньги ей были необходимы, да и место подобное найти ещё где-то будет не так-то просто. — Извините, задумалась. — Сама там тоже кофе выпей, чтоб проснуться и не тормозить, — без какого-либо упрёка, с лёгким смешком ответил он. Люда не стала задерживаться в кабинете и поспешила уйти, а в голове у неё так некстати всплыли собственные воспоминания. Ей было всего семь, когда она узнала, что у отца есть любовница — в тот день, когда её семья рухнула, к ним пришла соседка и рассказала о том, что видела всё своими собственными глазами. Родители практически сразу развелись и с тех пор она ничего не знала о своём отце, а сейчас, посмотрев на Пчёлкина, женщина внезапно подумала о том, что он поразительно похож на него. И манерой речи, и взглядом, и даже имя у них одно на двоих — Виктор. Люда росла с матерью, которая поднимала её самостоятельно на скромную зарплату швеи, и утопала в вопросах: почему отец решил изменить? Почему соседка решила рассказать? Как было бы, не знай они всей правды? Может, у неё была бы нормальная семья? Ведь, по сути, мать потом высказала соседке, что та разрушила её брак, и Люда, повзрослев, поняла, что она обо всём догадывалась, но не предпринимала никаких мер. Была счастлива в своём собственном неведении. Что, если у Пчёлкина с его женой так же? Вдруг, она тоже догадывается о его измене, но делает вид, что это не так? Ведь у них семья, у них дочь. Люда на секунду подумала о том, что будет, если однажды её догадки подтвердятся и его жена узнает правду — не станет ли это крахом для их семьи? Впрочем, внезапный звонок стационарного вытолкнул её из этих мыслей — на своём рабочем месте, как ни крути, у Люды хватало дел, кроме как думать о чужих взаимоотношениях.

***

День рождения, пожалуй, складывался неплохо. С самого утра, как только Витя ушёл на работу, Ира столкнулась с чередой поздравлений по телефону — сначала позвонил отец, затем Космос с Дашей, родители Вити. Все наперебой желали ей всего самого лучшего, заставляя улыбаться и неизменно отвечать, что всем самым лучшим жизнь её уже наградила: у неё есть любящий муж, есть прекрасная дочурка и друзья, родные люди, а большего ей не нужно. Оставив Юлю у Филатовых и ещё раз поинтересовавшись, не против ли они присмотреть за её дочкой, Ира получила от Валерки шутливый нагоняй по поводу того, что в их доме всегда рады его крестнице. — Чё там у вас, с Пчёлой, программа культурная уже распланирована на вечер? — Поинтересовался Валера, пока Тома увела Юлю в гостиную, к сыну. С Филей Пчёлкина-младшая уж точно не заскучает, можно не сомневаться, ибо их детишки давно поладили между собой. — Да я об этой культурной программе, если честно, пока ни сном, ни духом, — Ира понятия не имеет, куда сейчас её должен будет отвезти Егор, с которым Витя заранее обо всём договорился. Однако, заметив взгляд друга, спешит уточнить: — Ты что-то знаешь, да? Валер, колись, не пугай! — Ир, ты ж знаешь, что выпытывать у меня секреты — бесполезно. Но тебе, думаю, понравится, — Валера не собирался раньше времени портить сюрприз друга, хотя уже знал, что именно тот приготовил в качестве подарка. — Спасибо, обнадёжил, — шутливо ответила она и, как только Тома вышла из гостиной, поспешила попрощаться с ними, чтобы спуститься вниз, где её уже ждал Егор. Теперь они ехали по трассе, в машине негромко шумело радио — играла какая-то иностранная песня. Ира не слишком вслушивалась в слова и не пыталась разобрать её смысла, ей просто нравилась мелодия. Вглядываясь в окно, за которым уже порядком стемнело, Пчёлкина пыталась разобрать хоть что-то, что дало бы ей намёк о том, куда они едут, и пока смогла понять лишь одно: Витин подарок явно находится где-то за пределами Москвы. Несколько минут назад, в свете фар и фонарей, худо-бедно освещавших дорогу, она чётко разглядела соответствующую табличку, но задавать какие-либо вопросы не спешила. Егор, сидя по левую руку от неё, вёл машину, и за всё то время, что они находились в пути, сказал лишь, что Виктор Павлович уже ждёт их и они доедут в течении часа. Поэтому, вооружившись терпением, Пчёлкина стойко ожидала того момента, когда, наконец, всё прояснится и она поймёт, ради чего была затеяна эта поездка. На заднем сидении покоилась сумка с некоторыми вещами — она специально взяла их с собой, потому что ещё утром, уходя на работу, Витя предупредил её, что ночь они проведут не в квартире на Смоленской. Минуты шли, дорога постепенно сменялась — за окном сначала стали проноситься редкие деревья, затем частные дома. Егор несколько раз сворачивал то направо, то налево, заставляя Иру мысленно поражаться тому, как он вообще мог запомнить этот сложный маршрут. Ясно было только одно: Арефьев уже бывал в том месте, куда они едут, потому что хорошо ориентировался в сумерках. Первая догадка закралась в её голову в тот момент, когда он повернул в один из дворов, въезжая через открытые ворота. Если до этого Ира предполагала о каком-то загородном заведении, с номером, где они бы с Витей провели остаток её дня рождения, то сейчас она поняла, что промахнулась в своих предположениях. Причём, нехило так — Егор припарковал машину прямо возле крыльца какого-то незнакомого ей дома, тут же разубеждая её во внутреннем сомнении: — Приехали, Ирина Юрьевна. В ту же секунду двери машины с её стороны открылись и она увидела мужа. Витя подал ей руку, помогая выйти — со стороны всё это напоминало какую-то сказку о галантном короле. Неужели сказка действительно становится реальностью? — Вить, а… Где мы? — Ира оглядывалась по сторонам, и её взгляд отмечал широкий, просторный двор, в котором было, где развернуться. — В раю, — ответил он, усмехнувшись, и тут же вытащил из-за спины пышный букет её любимых ромашек. — Ты решил спустить все деньги и арендовать этот дом для нас двоих? — Шепнула она в ответ, понизив голос, потому что Егор вылез из машины и достал сумку, вручая её Пчёлкину. Ещё раз поздравив её с днём рождения, Арефьев попрощался с ними и сел в машину, выезжая за пределы двора. Буквально в считанные секунды он скрылся с поля зрения, а Ира, переведя взгляд на Витю, хотела было снова задать вопрос, но, посмотрев в его глаза, всё поняла без слов. — Ты шутишь, — всё ещё отказываясь верить в происходящую реальность, потрясённо выдала она. Ответом послужил его шёпот на ухо: — Разве я не говорил тебе, что ты достойна лучшего? Всё ещё не веря своим глазам, Пчёлкина направилась следом за мужем в дом. Витя провёл для неё экскурсию — на первом этаже находилась просторная гостиная, кухня, и гостевая комната. На втором — спальня, детская и ванная комната. Он водил её от двери к двери, показывая всё, а Ира поражалась тому, что происходящее — реальность, а не сон или шутка. Когда они вошли на кухню, она увидела накрытый для них стол при свечах. Изысканные блюда явно были заказаны из какого-то ресторана, а широченные окна, выходившие во внутренний двор, были слегка приоткрыты, впуская прохладный воздух в помещение, из-за чего занавеска чуть колыхалась на ветру. После вкусного ужина и нескольких бокалов вина, Ира почувствовала, как алкоголь ударил в кровь — тело расслабилось, а в глазах появился блеск. Они сидели почти что вплотную друг к другу за столом, и единственным освещением до сих пор оставались горящие свечи, блики огня отбрасывали причудливые тени на стены. — Слушай, я даже не знаю, что мне теперь нужно тебе подарить, чтобы по уровню хотя бы в ноль выйти, — Ира помнит, что у мужа, ровно через неделю, тоже намечается праздник, однако, теперь её одолевают сомнения в том, что её подарок сможет сравниться с его. — Вить, это всё… слишком шикарно, и… — Тебе нравится? — Перебил он, задавая в ответ прямой вопрос и глядя ей прямо в глаза. Ира замерла, всматриваясь прямо в голубые глаза, которые находились слишком близко. Он смотрел на неё так, что сердце в груди начинало биться быстрее, а внизу живота появлялся знакомый узел, тянущий вниз. — Мне нравится, просто… — Я хотел сделать тебе приятное, — его рука легла на её щеку и Ира почувствовала, как большой палец остановился в уголке губ. От его руки исходило тепло, а прикосновение веяло нежностью. — Если тебе нравится, то это главное, остальное не имеет значения. Деньги и прочее — это не твоя забота, — в его взгляде появилось что-то такое, что Ира, даже если бы захотела, не смогла бы описать, найти подходящего слова. Что-то, что заставило её почувствовать свою вину. Да, она не привыкла к таким дорогим подаркам, потому что никто и никогда ей не преподносил ничего подобного. Да, она знает, что деньги, на которые они живут с Витей, всё то состояние, которым он их обеспечивает, построено на крови. И она прекрасно знает, кто такой Виктор Павлович Пчёлкин — помнит каждое слово окружающих, произнесённое за её спиной, когда те шушукались, обсуждая их союз. Профессорская дочка и рэкетир, а ныне — бандит и бизнесмен. Но для неё он вовсе не плохой человек. Ира знает, что плохих или хороших нет — каждый предстаёт в чьей-то истории в определённой роли, в зависимости от обстоятельств. Для кого-то она тоже может казаться плохой, заносчивой, может казаться сукой, которую абсолютно не заботит то, на какие деньги она живёт — ведь Ира упрямо закрывает глаза и строит свою жизнь с тем, кто замарал по локоть свои руки в крови. Бывало, что эту кровь она потом замечала и на его одежде, и молча, ничего не говоря, просто застирывала вещь или выбрасывала, если уж та оказывалась безнадёжно испорченной. — Поцелуй меня, — попросил он, и она исполнила его просьбу, стерев последние крохи расстояния между их лицами. Обвила руками его шею и прижалась практически вплотную, тут же почувствовав его сильные руки, обхватившие её за талию. Усмехнувшись, Ира сама углубила поцелуй, толкнувшись языком в чужой рот. Витя прижал её ближе к себе, усадив на свои колени так, что теперь она чувствовала сквозь ткань его штанов нарастающее возбуждение, упирающееся прямо между её ног. Зарывшись пальцами в густые пшеничные волосы, Ира откинула голову назад, подставляясь под его поцелуи, переместившиеся к шее. Дрожь волной проходилась по телу вместе с мурашками, с каждой секундой усиливая нарастающее желание. Поёрзав на его коленях, задев при этом внутренней стороной бедра уже затвердевший член, она услышала рык, сорвавшийся с его губ, и усмехнулась. — Пойдём, — взяв его за руку, Ира стремительно направилась в сторону выхода из кухни, к лестнице, ведущей на второй этаж.

***

На следующее утро, открыв глаза и повернув голову, первым, что увидела Ира, было лицо Вити. Солнечный зайчик пробежался по его пшеничным волосам, остановившись рядом с глазом — Пчёлкин поморщился сквозь сон, повернув голову, а на её лице проскочила улыбка. Его тёплое дыхание опалило кожу на её щеке. Здесь и сейчас Витя Пчёлкин не был похож на грозного криминального авторитета, он был просто её мужем; человеком, которого она любит. Глядя на него, такого спящего и полностью уязвимого, женщина чувствовала, как сердце затапливает нежностью. Ей хотелось прикоснуться к нему, хотелось поцеловать его и прижаться к нему ближе; хотелось снова почувствовать щекочущие поцелуи, которыми он посыпал её тело ещё несколько часов назад. От одного воспоминания о прошедшей ночи, на щеках проступил румянец. Лёжа рядом с ним в постели, Ира чувствовала, как по её венам словно разливается это щекочущее ощущение, от которого хотелось и смеяться, и улыбаться, и просто обнимать весь мир, желая каждому что-то хорошее. Казалось, сейчас она могла бы зарядить своим позитивом любого, даже самого заядлого пессимиста — просто потому, что в данный момент она не могла думать ни о чём плохом. Его рука, крепко обхватившая её за талию, чтобы она не сбежала от него раньше времени — глупость какая, она никогда от него не сбежит и не захочет сбегать — давала ей ощущение безопасности и тепла. Вслушиваясь в цокот стрелки настенных часов и в их дыхание, женщина поняла, что она счастлива. Приподнявшись на локтях, Пчёлкина скользнула взглядом по обстановке спальни, которую накануне не сумела рассмотреть детально. Комната была довольно просторной: стены с тёмно-серыми обоями, большой резной шкаф справа от неё возле угла. Со стороны Вити — широченные окна, выходящие на летнюю террасу. Напротив шкафа была дверь, которая вела в коридор, а прямо возле неё, напротив кровати, большое зеркало с вместительным комодом. Их одежда, в которой они вчера находились, была хаотично разбросана по полу — перед глазами Иры живо всплыли картинки, как они избавляли друг друга от каждой из этих вещиц. Осторожно, стараясь не потревожить сон мужа, Ира переложила с себя его руку и выскользнула из-под одеяла, подхватив своё платье, валявшееся на полу. Покинув спальню, Пчёлкина направилась в сторону ванной комнаты, чтобы принять душ. Казалось, прошло всего минут десять, не больше, что она провела наедине с собой — смыв остатки шампуня и специального геля для душа, Ира вылезла из ванной и обмоталась полотенцем. Протерев запотевшее зеркало, она посмотрела на собственное отражение и слегка ужаснулась, представив себе, как с такой шеей в ближайшее время сможет появиться на людях, явно ведь не избежит подколов. Судя по всему, прошлой ночью Витя явно увлёкся целью оставить на ней свою метку — перестарался. Впрочем, воспоминание о каждой из этих меток способствовало тому, что внизу живота снова завязывался узел. Наконец, покинув ванную, Ира вернулась в спальню — её сумка с вещами тоже уже находилась здесь, хотя она совершенно точно не помнила, в какой именно момент Витя принёс её вещи. Открыв её, она принялась доставать подходящую одежду, чтобы переодеться, и в этот самый момент позади неё раздался голос: — И куда это мы торопимся? Мгновенно подняв голову, она поймала в отражении зеркала лукавый взгляд голубых глаз. — Ты уже проснулся? Не хотела тебя будить, — призналась она и снова посмотрела на вещи, которые успела сгрести в охапку. Рывок — и те были нагло отброшены из её рук обратно, на сумку, а его сильные и сам он потянул её обратно, в сторону кровати. Оказавшись в лежачем положении, Ира поняла, что пути отступления ей были заблокированы: Витя навис сверху, расположив руки по обе стороны от неё. — Ты решила от меня сбежать? — Его строгий тон был показным и чуточку заигрывающим. Столкнувшись с ним взглядом, она не смогла сдержать улыбки. — Ну, должна же я как-то отблагодарить своего мужа за его щедрый подарок. Думала устроить совместный завтрак, — это правда: в её планах было переодеться и спуститься вниз, чтобы попытаться найти кофе и сварить им по чашечке. Зная Витю, он стопроцентно припрятал на кухне запас любимого ими обоими напитка. — А может, завтрак перенесём на обед? — Прошептал он ей на ухо, вызвав волну мурашек по телу. Ира почувствовала, как рука Вити скользнула ниже, устроившись на её бедре, пока сам Пчёлкин зарылся носом в её мокрые, после душа, волосы. Каждое его прикосновение отдавало невидимыми разрядами тока по телу. Ира, наверное, больше всего в этот момент хотела, чтобы это утро продлилось вечность — чтобы были только они вдвоём, наслаждаясь друг другом, но, как бы там ни было, а любая сказка рано или поздно должна закончиться. И сейчас, как ни прискорбно это признавать, был именно тот случай. — Нет, переносить не будем. Давай, вставай, нам ещё к Филатовым ехать, Юлю забирать, — Ира не собиралась вешать на Тому с Валерой заботы об их дочери, хватало и того, что друзья и так пошли им навстречу. Пчёла, вздохнув, всё же внял её словам, выпуская её на свободу. — Нет в тебе духа авантюризма! — Но ты же меня и такую любишь, правда? — Оставив его с вопросом, не дожидаясь ответа, она снова покинула спальню, решив, что, на всякий случай, лучше переодеться в ванной. А то кто знает, её потом ещё обвинят в том, что она намеренно соблазнить пытается. Пчёла же, оставшись в спальне наедине, откинулся обратно на кровать и прикрыл глаза. Усмешка стёрлась с его лица — этой ночью ему было хорошо с Ирой. Он, правда, пытался сделать всё, чтобы ей было приятно, но у самого при этом постоянно всплывали в голове вчерашние слова Сани и собственное осознание правды.

Пчёлкин, сидя в кабинете, просматривал бумаги, пытаясь сосредоточиться на договорах поставок, но мысли всё время возвращались к предстоящему вечеру. Вдобавок ко всему, Белый, заявившийся к нему в кабинет несколько минут назад, буквально светился: с момента рождения сына он, кажется, слегка подобрел, впрочем, Витя был уверен, что это явление временное. За последние несколько лет в его голове образ Саши уже стойко ассоциировался с человеком, который готов переть напролом ради собственной цели, причём, даже задвигая дельные предложения своих друзей, которых, вроде как, должен был бы воспринимать как бизнес партнёров.

У Вити из головы не выходило предложение покойного Фархада, которое тот озвучил почти два месяца назад, в этом самом кабинете — слушая его, Пчёла моментально делал финансовые подсчёты в голове, и мог бы прийти к выводу, что согласие на сотрудничество принесло бы им реальные бабки, но Белый упёрся тогда, как какой-то осёл, не пожелав даже объяснять причин своей реакции. Как-то так незаметно для самого Пчёлы, именно Саша стал «главой» их Бригады и перенял на себя функцию лидера, чьё слово считалось истиной в последней инстанции при любом серьёзном шаге.

— Как жизнь, Пчёл?

— Ключом бьёт, — не отрываясь от бумаг, ответил он. У себя в голове Витя поставил чёткую заметку, что ему нужно управиться с большинством этой макулатуры в течении ближайших четырёх часов, потому что после этого ему будет не до работы.

И в этот самый момент, будто в насмешку, двери кабинета открылись и он увидел Жданову.

Та была одета в более чем откровенное платье, с глубоким вырезом в зоне декольте. Было такое ощущение, что она явилась сюда не ради того, чтобы принести ему бумаги от Кривицкого, которые Пчёла ждал уже второй день, а чтобы лишний раз соблазнить.

Увидев, что он не один, Вика, кажется, на секунду осеклась.

— Мать честная, ну что за ангел к нам пожаловал, Пчёла, — взгляд Белого скользнул по её фигурке. — Прекрасно выглядите, Виктория.

— Спасибо. — Она улыбнулась уголками губ, но в этой улыбке был один лишь только холод. Витя же старался на неё не смотреть, принимая документы из рук.

— Свободна, — наградив её всего одним словом, Пчёла снова опустил взгляд на бумаги и принялся отсчитывать про себя до десяти, надеясь, что та немедленно удалится восвояси.

Не хватало, блять, чтобы Белый ещё что-то заметил, а он, скользнув взглядом от Ждановой к товарищу, явно сделал какой-то свой вывод, чуть усмехнувшись.

Вика, бросив на него ещё один взгляд, развернулась и направилась к выходу. Только когда дверь кабинета за ней прикрылась, Пчёла сумел выдохнуть.

— Как Оля? — Решив, что сейчас лучше увести тему в другое русло, он задал первый пришедший к нему в голову вопрос. И последующие несколько минут, пока Белый рассказывал про жену и сына, Пчёла пропускал его слова мимо ушей.

— Чё ты там просматриваешь, работник года? Сделай перерыв хоть на пять минут.

— Белый, я сегодня отъеду после обеда, — признался, подняв на него всё же взгляд. — Сам понимаешь, у Иры днюха, хочу подарок вручить, так что надо подготовиться.

— Тот самый, что ли? Купил всё-таки? — Белов вспомнил идею Вити, которой он поделился с друзьями, когда раздумывал над выбором. Затягиваясь сигаретой, Саша наблюдал за другом и вдруг выдал вердикт: — Пчёл, где-то ты косячил, видимо. Такими подарками только грехи замаливают.

— Белый, не начинай.

Саша метнул многозначительный взгляд на дверь, а затем добавил уже громче, как бы намекая на то, что для него не осталось незамеченным всё ещё продолжающееся чужое присутствие за дверью:

— Виктория, до свидания! — Со стороны ресепшена раздались торопливые удаляющиеся шаги. — Пчёл, сдаётся мне, она для тебя так принарядилась, как на праздник. Смотри, аккуратнее, Ирка дама боевая, если что и прибить может.

— Да иди ты.

— Да и пойду я, с тобой сегодня каши не сваришь, скучный ты. Жене поздравления передавай, — поднявшись с места, Белый покинул его кабинет, пребывая всё в таком же хорошем расположении духа, а сам Витя, оставшись наедине, откинул злосчастные документы в сторону.

В его голове постоянно, будто чёрное наваждение, всплывала Вика. Ещё со вчерашнего дня, когда она появилась в офисе в том своём откровенном наряде, он не мог выбросить её образ из своей головы, который, казалось, против его воли хранился на подкорках сознания, не желая оставлять в покое. Даже сегодня ночью, когда он был с Ирой, память в его голове на секунду подбросила образ Вики, стонавшей под ним. Пчёла не был уверен, реально ли это было именно точь-в-точь, как он себе это представил, потому что он был тогда пьян и не контролировал себя, он ни черта не соображал, а сейчас ему было противно отчасти от самого себя, что эти все мысли не давали ему покоя. Натягивая на лицо маску беззаботности в присутствии супруги, Витя надеялся, что со временем совесть его утихнет и это пройдёт. Этим домом, по сути, Пчёла хотел показать Ире, что она важна ему — хотел заткнуть собственное внутреннее «я», которое возникало в те мгновения, когда он видел её безграничное доверие по отношению к себе. Он понимал, что совершенно не готов к тому, чтобы это доверие рухнуло, а значит, нужно было ждать и надеяться, что всё забудется, как страшный сон. И едва он подумал об этом, как телефон в кармане его пиджака стал разрываться. В одночасье поднявшись с кровати и дотянувшись до аппарата связи, Витя едва не выронил его из рук, увидев на экране имя. Глянув на дверь, которая оставалась приоткрытой, Пчёла сократил расстояние и всё же закрыл её, чтобы Ира ненароком не услышала разговор, и только после этого нажал «ответить». — Чё надо? — Фи, какой же ты недружелюбный, — Викин голос искрил наигранной радостью. — Где же «доброе утро» и твои хорошие манеры? — Хорошие манеры для хороших людей, а не для шалав, которые лезут в чужие штаны напролом, — ответил он, — я повторяю: чё надо? — На твоём месте, я бы не стала так выражаться. Нам ведь было хорошо с тобой, не так ли? — Её голос раздражал его сильнее, чем что бы то ни было на этом свете. — Хотела узнать, как у вас прошёл вечер. Твоя жена осталась довольна подарком? — Это не твоего ума дело, — он подумывал уже над тем, чтобы послать её и сказать, дабы она не смела ему названивать, но Жданова его опередила с ответом: — Я, вообще, посоветоваться с тобой хотела. Думаю тоже сделать ей сюрприз. Понимаешь, о чём я? — Витя сжал зубы, выдыхая. — Какой ещё сюрприз? — Сюрприз он на то и сюрприз, чтобы о нём никто не знал. Правда, у тебя есть шанс меня отговорить. Приезжай, адрес, думаю, не забыл, — и вместо возможности послать куда подальше — короткие гудки. «Вот ведь сука!» — Кто звонил? — Обернувшись, Пчёла увидел Иру, остановившуюся в дверях. — Да так, из офиса звонили. Надо ехать, так что будем собираться, — не сказав более ни слова, Витя вышел из спальни, чтобы занять освободившуюся ванную. Ира проводила его недоумевающим взглядом. Только когда за мужчиной закрылась дверь, она заметила оставленный телефон, отброшенный небрежно на кровать в ту же секунду, как только она вошла в спальню. Какая-то часть её, внезапно проснувшаяся внутри, посоветовала Ире взять его в свои руки и посмотреть последний входящий вызов. И, действительно, её пальцы уже потянулись в ту сторону, но в последний момент рука зависла в воздухе и она не стала этого делать. Реакция Вити на этот звонок, конечно, казалась ей странной, но она подумала, что это, должно быть, в самом деле кто-то из офиса испортил ему настроение очередными договорами, в которых необходимо было устранить неточности. Вчера Витя сказал ей, что она достойна самого лучшего, и Ира подумала о том, что он тоже этого достоин. Если уж она ему решила верить, то ей незачем копаться в его телефоне и проверять. Хотя, конечно, если бы в тот момент кто-то сказал ей, насколько близка она была к пугающей истине, что однажды разрушит её жизнь, Ира бы воспользовалась шансом узнать правду как можно раньше. Возможно, что и ход истории тогда повернулся бы совсем по-другому, но она не хотела казаться недоверчивой и влезать в дела мужа. …А кто-то наверху, наблюдая за ней в этот момент, согласился с Витей Пчёлкиным в том, что она достойна лучшего. И, прежде всего, того, кто никогда не посмеет ей врать, прикрывая свою измену. Ведь, как ни крути, а в отношениях губителен не столько факт того, что кто-то кому-то изменил — гораздо хуже осознание, что один из партнёров при этом начинает жить иллюзией, даже не подозревая о той правде, которую хранит вторая половинка. Как бы мы ни пытались скрыть наши плохие поступки и ошибки, следует помнить золотое правило: всё тайное рано или поздно становится явным. Жизнь или бумеранг предъявят свой счёт за каждую совершённую ошибку именно в тот момент, когда меньше всего этого ждёшь…