Нулевой пациент

      Чай постоянно подавался холодным, а чашечка-крошка по бокам, где маленькая керамическая ручка с золотистой каемочкой прикреплена к стеночке, едва не развалилась от количества напитка. Но она так любила чай, что пила его любым, только бы ощутить терпкий вкус заваренных листьев. Сверху появилась белесая пленочка, которую она тут же смахнула пальцем, и глотнула холодный напиток. Поморщилась, ощущая сильную терпкость. На этот раз дома не оказалось сахара, а она боялась зайти на кухню. Она не хотела снова появляться на кухне, где вновь увидела бы ножи.       Но она снова их увидела: воткнуты в деревянный футляр с отверстиями для разных размеров лезвий. Ровная штуковина стояла по центру столешницы, пока причина страха девочки сидела в углу кухни, жевала тыквенные семечки и смотрела свой дурацкий сериал. Кажется, про плохих дядь и теть, которые издевались над детьми. Она услышала крики ребенка из маленького динамика дешевого телевизора, хотела бежать, но не успела, как её окликнули. Холод по спине прошёлся пластом, доползая до пяточек, которые и без того были извечно холодными. Маленькие ножки едва слышно передвигались по непозволительно дорогой плитке, пока она шла к причине страха, которая протянула костлявые, покрытые рубцами руки и потрепала тёмную макушку. Снова дернула за несколько волосков, вырывая из темечка. Она ойкнула, слабенько пискнула, сдерживая слезки. Только слезам горю не поможешь, и причина ее личного страха это знала.       Причина страха сегодня добрая, причина страха сегодня открытая и ласковая. Нет, не ласковая. Причина страха сегодня мерзкая, она снова что-то надумала и улыбалась странно, спустила деньги на выпивку с сигаретами, опалила окурок о тоненькую ручку. Оставила шрамик: кругленький такой, размером с укус комара, а сама глумилась.       Пока не увидела, что дочь уже схватила нож. Маленький такой, для масла. Бесполезный кусок металла, который даже для самообороны не подошел бы. Замахнулась и царапнула ребристым лезвием бедро причины страха. Услышала возглас, отборный мат, который уже стал как родной. Роднее голоса матери.       Причина страха сегодня разозлилась и достала нож. Она не могла видеть эти острые лезвия в руках причины страха. Только вот горько ошиблась, думая, что причина страха начнет себя жалеть. Никак нет: вместо этого замах и крупный порез на левой щеке.

***

      Телефон разрывался от звонков одной особы, которую Ава даже слышать не хотела. Открыла экран «Домой», а сверху уже висели пятьдесят пропущенных звонков. Глаз задергался от напряжения, которое она испытывала изо дня в день. Ее сегодня вообще испытывали на прочность все: начальник, коллеги, идиотки-уборщицы, обнаглевшие в край, бариста, наливший отвратительный кофе. Ава хотела уже прострелить висок, только бы вновь не появляться на людях.       Рабочий день начался очень весело, особенно после парочки ласковых вслед после недовольного комментария о свежем кофе. Несколько причин послужили принятию дурного настроя именно сегодня, потому что провокации летели в сторону почти каждого с феноменальной скоростью. Аву доводили несколько причин: телефон, без конца трезвонящий каждые пять минут; несносная уборщица, имеющая наглость бить шваброй по ногам, когда кто-то из врачей случайно ходил по только что вымытому полу.       Фыркая от раздражения, она неслась по коридору после неприятного разговора по телефону с начальником, который попросил собраться всех ординаторов в его кабинете, сейчас же. На этот раз каблуков на её ногах не наблюдалось, а так хотелось, раз длина позволяла красоваться ими без зазрения совести.       Стоило перейти порог кабинета, как до слуха дошли обрывки фраз в очень не приветственной форме в её адрес, и Ава нарочито громко захлопнула дверь. И последовало далее:       — Соизволили прийти, наша ненаглядная жемчужина больницы! Хорошо спалось? Небось попку поднимать было лень, да?       — Под ваш звонок не хотелось даже глаза разлеплять, — буркнула под нос Ава и получила вопросительный взгляд, подпитанный сарказмом. Он фальшиво удивился такой «наглости», но Ава только протяжно зевнула.       — Чудненько, вы все здесь. Итак, дорогие товарищи мои-и-и, — протянул вдруг сенсей, листая папку, которую положил к себе на ноги. Те же оказались закинутыми на стол, а крупные ступни, облаченные в белоснежные, как его волосы, носки, теперь маячили перед именно Авы и, на удивление, даже не воняли.       — Хочу вас предупредить, что эта неделя для вас будет решающей: увы и ах, грустненько мне это говорить, но кого-то из вас и других ординаторов разных специализаций будут выгонять, так как сверху у нас сидят идиоты и мелочные доходяги, которым лень вам даже за полставки платить. Но я отбиваю денюжку вам как могу, не совсем же бесплатно тут мучиться по двое суток.       — Ах, ну вы прям герой, сенсей, — едко выдавила Ава, понимая, что настроение у нее дерьмовее некуда.       Ночной кошмар и постоянные звонки то и дело трепали бедную, измученную нервную систему, а напоминание о существовании кое-кого заставляло злиться пуще прежнего. Ава снова ощутила, как сердце слишком быстро билось: так случалось постоянно, когда она сильно нервничала. Врач ей уже прописал успокоительные, но предупредил, что все это чревато серьезными последствиями. И любой стресс вместе с её болезнью могли дать серьезные осложнения. Живя каждый день в риске быть погруженной на носилки с инфарктом или того хуже — инсультом, она то и дело ворочалась как белка в колесе, потихоньку превращая свое существование в работу. Работу, работу и ещё раз работу.       — А у тебя есть какие-то замечания по поводу моей работы? Или же отношения к вам? Хиросэ-чан, я открыт для предложений, но если они подкреплены аргументами, — спокойно ответил Годжо, прищурив свои чистые — даже слишком — глаза. Ей уже тошно смотреть в них, потому что каждый раз она ловила себя на мысли, что он слишком… Весь слишком.       — Никак нет, сэр, но разве вы должны бегать в отдел бухгалтерии, чтобы каждый раз отдавать нам деньги? Да вы не такой уж и дьявол, как оказалось, не так ли?       — Ава, я все понимаю, но давай без перепалок сегодня, — вдруг вклинился Мегуми, искоса глядя на Аву. — Отработаем смену и по домам. Так сложно, что ли?       Ава неловко закрыла рот, оторопела на секунду и прочистила горло, буркнув извинения. Не самые искренние; больше чтобы избавиться от лишних глаз. Юта и Юджи тактично промолчали, но Мегуми удивил своим комментарием. Нет, она не собиралась выяснять с ним отношения, себе дороже: иначе нервы вымотаешь, а потом ещё и оскорбят не дай бог, или того хуже — пошлют к черту или на три веселые буквы. Аве это не нужно.       — Объявляю сразу и чтобы без вопросов: вы сейчас разделитесь по двое и будете этот день работать как на соревнованиях. Чем больше очков, тем выше оценка для аттестации. Плановая проверка ваших знаний и готовности работать с пациентами. Юджи и Ава остаются со мной, а Мегуми с Ютой могут спокойно идти к Нанами Кенто, сегодня курировать вас будет он. Кто выиграет, того я лично за свой счёт свожу в бар.       Ласковая улыбочка в конце, и Ава почуяла в моменте, что сегодня могло что-то пойти не так. Тревога забила в колокола, когда она заметила пристальный взгляд на себе.       — Бухать после работы вредно для печени, сенсей! — едко и со смешком проговорил Юта, на что получил только язык в ответ, и обнял Мегуми за плечи. — Порвем тут всех, да?       — Ну что же, мы с тобой против этих двоих? — спросил неловко Итадори, почесывая затылок. Он уже встал со своего места и протягивал руку Аве, чтобы помочь встать. Она оценила этот жест и поблагодарила кроткой улыбкой.       — Ещё утрем нос этим чернышам, — усмехнулась Ава и послала воздушный поцелуй Мегуми, который пристально следил за ними. — Не благодари, глазастик.       — Глазастик тут я, милая, поэтому не хлопай ресничкам и следуй за мной. Юджи-кун, не стой столбом, а вы двое — марш на выход, вас Нанами-сан уже ждёт.       Ординаторы быстро разделились по группам и последовали за своими кураторами, даже не пожелав друг другу удачи. Каждому нужны хорошие оценки, в особенности тем, кто умудрился поступить в ординатуру на бюджет и получить престижное место в такой больнице, как Токио Сайксэйкай. Оставалось только пройти обучение, чтобы потом полноценно работать. По крайней мере, надежда на хороший результат ещё не умирала…

***

      — Итак, Юмико Конбаяши, двадцать восемь лет, приехала с жалобами о болях в пояснице.       В палате под номером тридцать пять уже сидела молодая девушка с симпатичным лицом, вокруг которой витал весьма… насыщенный аромат. В носовые рецепторы ударил запах пота и выделений из половых органов, которые Ава узнала тут же: любая девушка на её месте догадалась бы. У Юмико понурое лицо, которое вместе с выпяченной вперёд нижней губой выглядело по-детски обиженным и недовольным. Она то и дело мычала на боли, даже лежать не могла, чтобы спокойно проверить ее на приборах или же взять анализы.       Рядом Авой суетился Юджи, пытаясь себя пристроить куда угодно, лишь бы успокоиться. В один момент Ава просто схватила его за руку и громко шикнула, пока Годжо расспрашивал пациентку о болях в пояснице. Надел даже перчатки и маску, чтобы не смущать даму. В истории медицинской карты Юмико часто ставили диагноз «психосоматическое расстройство», которое нужно было лечить с помощью антидепрессантов, однако после пройденного курса и нескольких жалоб на психотерапевта никакого результата не было. Анамнез не менялся с каждым вызовом врача на дом или походом в клинику ни на йоту.       — Понимаете, я уже и рентгены сделала все, и КТ, и анализы сдала, а все без толку!       Пациентка обходила многих врачей, чтобы исключить те или иные заболевания, которые могли быть связаны с мозгом. И последним остался врач-невролог, а так как нейрохирурги также проводили консультации на осмотр, то именно к высокопоставленному Сатору Годжо попала пациентка. Правда, её ловко отдали ординатору. А именно — Аве.       Она не стала спорить с решением доктора, который сначала косо взглянул на Юджи, потом на Аву. Сморщив нос, она прочистила горло и решительно двинулась к пациентке. Запах стоял невыносимый, но демонстративно напяливать маску она не собиралась.       — Надеюсь, не против, если именно я займусь вами? Доктор Годжо любезно проконсультирует вас на расстоянии, — улыбнувшись как можно более мило, заверила Ава, тем самым получив расположение пациентки.       Юмико стояла на резиновом коврике и неприязненно морщилась, когда Ава осматривала её спину. Даже невооруженным глазом было видно искривление в области крестца.       — Как часто вас мучают боли? — спросила она, ощупывая через кожу позвоночник. Пациентка несколько шикнула про себя и начала хрустеть суставами пальцев от волнения.       После повторилось ещё раз, когда Юджи сообщил о подскочившем давлении на экране. Подключенные приборы отслеживали активность её сердца и другие процессы внутри, чтобы в случае необходимости диагностировать сразу другие заболевания, если те имелись. Юмико щелкнула пальцами ещё раз, и Ава не смогла сдержаться от неприятного для слуха звук. Но более неприятными оказались следующие слова:       — Хватит щелкать. Это нервирует, или же вам плевать на предоставляемые услуги от врачей?       — Хм, сенсей, не нужно же так грубо, — на удивление серьезно сказал Юджи, скрестив руки на груди. — Тем более, что Юмико волнуется. Так ведь?       Ава ощутила концами пальцев, как спина Юмико натянулась, словно струна. Анамнез должен проходить не в подобной обстановке, где врачи на взводе, а пациенты чувствуют себя не в своей тарелке. Прежде всего — комфорт и забота; доверие и надежность, поддержка и безопасность.       — Боли постоянные. Не могу лежать, сидеть, даже стоять!       — На работе таскаете тяжести? — задала Ава логичный вопрос, чтобы исключить рост грыжи.        — Нет, но мне приходится физическую силу применять. Понимаете, я работаю на фабрике по производству готовой еды. Мне приходится размешивать огромные чаны супа или же работать с холодными блюдами, мясом и так далее. Без ношения тяжести, работы с огромным количеством продуктов никак!        — Я вам больше скажу: горячие пары выжигают слизистую и повреждают лёгкие.        — Я всегда хожу по врачам, так как требуют на работе, сдаю анализы и всё в таком духе, но боли в спине и обильные месячные все ещё остались такими… какими были, понимаете? — Испуганные глаза Юмико уставились на Аву, отчего на секунду промелькнула мысль о том, что она очень похожа на лемура.        Но осмотр не проходил так идеально, как хотелось бы, и Годжо был в крайне дурном расположении духа. Ава убедилась в этом в который раз, ощущая фибрами тягучую ауру доктора. Юджи удалился куда-то, потому что с ресепшена позвали именно его. Ава подумала о попытке побега от несносного начальника, но что-то сомневалась в правдивости: Юджи псом бегал вокруг Годжо, и дай только повод помочь ему на операциях.        Насколько Ава знала, Годжо сейчас снова на суточной, и огромные мешки под глазами тому подтверждение. Пускай Юмико рассказывала о других симптомах и затронула гинекологию, Ава посматривала на нейрохирурга, восседающего на кресле для посетителей. Ступни спрятаны в идеально-чистые, вылизанные белые кроксы, один из которых он качал на большом пальце из стороны в сторону. И ещё думал о чем-то. Ава бы дальше пялилась на доктора, если бы не резко изменившаяся в настроении пациентка:       — Слушайте, я обсуждаю здесь свои месячные! Можно мужчина слушать не будет?        Аву словно выдернуло из сна. Она непонимающе уставилась на Юмико, чей капризный взор был вперен в уже очнувшегося доктора. Годжо-сенсей ожидал продолжения, но даже пальцем не пошевелил, чтобы исполнить просьбу пациентки.        — Простите?        — Почему мужик слушает о том, как из моей, простите, вагины воняет и льется кровь литрами?        — Какие-то проблемы? — недобро спросил сенсей, и Ава снова ощутила те самые вибрации в воздухе: сенсей злился.        — А я не хочу распространяться об этом при мужчине! Я могу только с доктором Хиросэ поговорить? Она женщина!        — Эм-м-м… Ну, в принципе вы можете, но я сомневаюсь, что доктор Годжо как-то некомпетентен по отношению к… — Но Ава не успела закончить, как Годжо-сенсей ни с того ни сего разбушевался.        — Записаны вы на прием ко мне, милочка, и я хочу так, на всякий случай пояснить: вы вообще в курсе, что мужчины тоже гинекологами работают?        — Я в курсе, но я не хочу обсуждать свои проблемы при вас! Выйдите отсюда, пожалуйста!        Когда пациент повышал голос, будто по зову прибегали медсестры. Их оказалось две: девчонка с странно стриженными бирюзовыми волосами, и блондинка с пучками на голове. Обе невысокие, но с масками на лице и перчатками. Спрашивая о причине гнева пациентки, одна из самых отверженных и, видимо, отчаянных попросила Годжо-сенсея удалиться по требованию Юмико.        — Простите, сенсей, я все понимаю и не хочу ранить ваши чувства, но раз пациентка просит, то вы обязаны исполнить её просьбу! — твердо заговорила низенькая медсестра. Совсем юная. А её коллега скорее пялилась на Годжо, а не пыталась выполнять свою работу.        — Видимо, сегодня все к чертовой матери забыли разом, что услуги врачей не разделяются на пол! — раскинул руки в стороны Годжо, начиная злиться. А Ава пыталась понять, как из обычного осмотра все доросло до скандала.        Годжо начал ругаться с медсестрой-блондинкой, и в палату вбежали ещё люди. Юмико вовсе начала возмущаться, угрожая написать жалобу на больницу. От гула и криков у Авы разболелась голова. Не желая вмешиваться, но понимая, что ничего не получится, если не попробовать урегулировать все самой, Ава уверенным шагом приблизилась к Годжо-сенсею, дернула за форму и заставила к себе обернуться. Глазами пыталась дать понять, что ему бы её послушать.        — Так, вы, кажется, забыли, что желания пациента превыше всего? Раз ей комфортнее со мной, то выйдите отсюда и дайте мне начать спокойно работать! Разорались тут! — не выдержала и гаркнула так громко, как могла, что даже Годжо опешил такому повороту событий.              Ава знала прекрасно, что после Годжо выдаст ей по самое не хочу, однако… покорно последовал за медсестрами, которые уже шептались за спиной врача. Ава не понимала, как ситуация могла выкрутиться до такой степени, что пришлось повышать голос для вразумления. Она была уверена: за стойкой регистрации уже собрался консилиум специалистов в области сплетен.       Лицо Юмико выражало ликование и довольство, чему Ава была не очень рада.       — Не понимаю, чем вы так довольны, Юмико-чан. Мне пришлось на собственного начальника повысить голос, чтобы тот вышел. Могли предупредить заранее, он бы не потратил лишнее…       — А это мои, что ли, проблемы, что он упрямый баран, который не хочет даже слушать пожелания пациента? — шикнула Юмико, кидая молнии глазами. Усталость брала свое, особенно после поверхностного сна, который сопровождался странными образами и такими же людьми. Их априори в ее мыслях не должно быть, но… мозг — странная штука, у которого очень дурацкое чувство юмора.       И именно поэтому ей снился сенсей в костюме коровки и в стрингах. На секунду перед глазами всплыл тот самый образ, который был настолько диким и несуразным, что румянец на щеках горел сильнее обычного. Она помнила, как массивный перед буквально тянул за собой вниз тонюсенькую ткань стрингов, а чулки обтягивали крепкие бёдра, которым позавидовала любая спортсменка. По рельефному животу стекали капельки молока, а плутоватая улыбка выражала победу и злорадство, с которым он после опускался на нее, чтобы сдвинуть полоску трусов в сторону и проникнуть пальцами в неё под тихие стоны. Их после пили с насыщением и удовольствием, которое было разве что у кота, который получил возможность покушать вкусное после обеда.       — Вы задумались о чем-то, доктор?       «О том, что начальник странно себя ведет в моих снах».       — Нет.       «Да».       — А что же румянец на щеках так горит? — Юмико странно заулыбалась, и Ава уже начала откровенно сходить с ума. Нет, это мир начал сходить с ума.       — Душно здесь, — демонстративно потрепала рабочую форму и утерла пот со лба. Ава не врала: в палате действительно было очень жарко, и даже запаха из влагалища она больше не ощущала. Видимо, привыкла. — Продолжим осмотр. Чем быстрее я это сделаю, тем раньше отпущу вас.       — Да-да, конечно…       После очередного опроса стало ясно, что проблемы у Юмико по гинекологической части. Во-первых, запах давал о себе знать, во-вторых, жалобы косвенно связывались с причинами заболеваний по женской части.       — Хм, у вас обильные месячные, между ними коричневатые выделения, невыносимые боли в спине и животе, болезненный половой акт и выделение крови после него, а также привычные бели стали обильнее, я верно поняла вас?       — Да-да, очень больно…       Это, к сожалению, не по профилю Аварон, которая разбиралась не в матках, а в том, что у людей зачастую не работало вовсе. И у этой дамочки, видимо, тоже, когда она сказала, что могла не менять тампон весь день или заниматься анальным сексом без защиты, чтобы после снова перейти на обычный, даже не подмываясь или останавливаясь. После таких рассказов Ава сдерживала свои глаза, которые готовы были выкатиться из орбит. Первым делом она начала вспоминать: сколько пациентке лет? Такие ребячество и безответственность за собственное здоровье настолько вводили Аву в состояние шока, что она на секунду, просто сидя на корточках, замерла, ошарашенным взглядом остановившись на лице Юмико. А та покраснела, как помидорка. Возможно, поняла, что творила глупости. И Ава надеялась, что ей не придётся объяснять как маленькому ребёнку о правилах гигиены и безопасности в половой жизни.       — Вы же понимаете, что анус — одно из самых грязных мест в теле человека?       — Да, я знаю, но мы перестали заниматься обычным сексом, потому что жутко больно, и перешли на анальный…       — Вы как давно вообще ходите с этой проблемой?       — Два месяца, но я ничего не выявила…       — Милочка, а вы гистероскопию делали? Или трансвагинальное УЗИ? — сорвалось с языка, прежде чем она успела обдумать как следует. Она сидела на корточках с широко раскрытыми глазами, пока Юмико постоянно кусала губы и сдерживала слёзы.       «Черт, нельзя так разговаривать! Но у меня нет терпения… Это полный идиотизм!..»       — А что это?       — Э-м-м... — запнулась Ава на секунду, старательно подбирая слова. — Это когда кое-какой прибор вводится…       — Специальный, продолговатый датчик анатомической формы, чтобы осмотреть полость матки изнутри. Буквально как член, только жесткий и электронный.       Но она не успела договорить, потому что кто-то бессовестно перебил её и заставил обеих девушек задержать дыхание. Юмико со стыдом прикрыла ноги, так как пришлось снять белье для осмотра, и яростным взглядом уставилась на вход. Глаз Авы задергался в бешеном ритме, но дурацкая улыбка вовсе сбила былую спесь, которая ещё сдерживала её от нападения на начальника. Страх получить выговор за драку был выше эмоций.       — Мне кажется, Юмико-чан была вполне осведомлена обо всем этом, — скептично ответила Ава, косясь на краснеющую Юмико. Когда речь заходила об осмотре влагалища, стыд сам собой накрывал с головой, хотя давно табу на обсуждение женских половых органов сошло, слава Ками-сама, на нет.       Ава думала, что начальник быстро уйдет, когда его целью визита была лишь папка с файлами, однако бурный нрав и нежелание терпеть издевки в свою сторону мешали в полной мере абстрагироваться от человека-негатива, коим являлся Годжо.       — Да? Только почему-то у меня складывается ощущение, что вы оргазмы испытываете на этом чертовом стуле, пока внутри вас все осматривают, — весьма резко высказал своё мнение доктор, продолжая пересматривать бумаги в пластиковой папочке.       — А ничего, что у всех разная степень чувствительности? Кому-то действительно может быть приятно при осмотре, кому-то нет — это нормально! Мы, люди, все разные! Не надо под одну гребенку всех…       — Так, меня вызывали сюда? — раздался ещё один женский голос, но на этот раз нужного врача.       Утахиме Иори, по совместительству акушер-гинеколог, забрала Юмико с собой на гистероскопию, потому что медсестры и сам Годжо-сенсей сделали то, что нужно было: отдали пациентку в руки нужному доктору. Чудом являлся тот факт, что врач оказался свободен, чтобы в полной мере осмотреть Юмико без проблем и лишней возни. А Аву тем временем за ручку — под локоть — вывели из палаты, которую готовили для другого пациента с инсультом. Весь спектр эмоций смешался в несуразицу, и понять, что именно она чувствовала сейчас, объяснить не получалось. Ава тупым взглядом обвела коридор, который излишне переполнен людьми, врачами и медсестрами с медбратьями, которые сновали туда-сюда, насаждали на отдел патологии и лабораторию, где готовились анализы. Годжо учтиво провёл её мимо всех, гордо выпрямив спину и велев ей молчать.       Еще один поворот, и они оказались возле кабинета нейрохирурга, куда её мягко подтолкнули и закрыли дверь. Снова.       Носовые рецепторы уловили шлейф одеколона. Такого лёгкого, не навязчивого, но очень приятного. Ава с трудом удержалась, чтобы не хихикнуть от нелепости своего поведения, как к ней подкрались сзади. Нарочно незаметно — так, чтобы не выглядело со стороны подозрительно — придвинул её за талию к себе ближе и с лёгкой улыбкой прошептал, опаляя ушко:       — Тогда я проверю твои слова, Ава-чан, на практике с тобой же.       Аву словно кипятком ошпарило. Жар в груди больно обжег слизистую, словно она в реальности распробовала высокий градус воды, но оцепенение могло продлиться дольше, если бы не странное прикосновение к бедру. А после — сильное сжатие между пластинами ногтей кожи рук, которое вызвало со стороны Годжо-сенсея болезненное шипение.       — Вы — извращенец, я уже это уяснила, но давайте мы сохраним нейтралитет на территории больницы, хорошо? А если есть ко мне какие-то вопросы — пожалуйста, звоните и пишите!       Ава сказала это налегке, словно не обратила внимания на ярко намекающие слова, потому что знала: такие мужчины добивались расположения женщин и после бросали быстро, так как угасал интерес. Да и Ава не ощущала надобности поддерживать его игру, потому что даже не успела в больнице зарекомендовать себя.       А вдруг поползут слухи об их странной связи? А вдруг случится казус, который увидит главврач, и попадёт всем? Ава не собиралась жертвовать репутацией и карьерой, поэтому быстро ретировалась оттуда, нарочито вежливо попрощавшись. Годжо-сенсей шел на три веселые буквы со своими недалекими подкатами, потому что день обещал быть веселым.       Но в моменте, когда начальник всё-таки оставил её в покое, стало мерзко на душе. Понимание того факта, что по сути дела Годжо домогался до неё и в открытую пытался склонить к непотребствам, ей стало тошно от себя самой. Не дающая отпор, молчащая как рыбка, покорно позволяющая лапать свое тело, словно оно достижимый результат его стараний. В голову пришла только одна мысль, которая могла бы успокоить её душу. Возможно, она наступала не на ту тропу и ходила по тонкому лезвию в попытке очистить совесть; вероятно, что ей дальше придётся несладко, если она рискнет это сделать, но…       «Он лапает и улыбается так, словно и правда со всеми медсестрами спит… Нет уж, я не хочу быть одной из таких „подчиненных”, мне хватило в своей жизни подобной похабщины ещё на прошлой работе…»

***

      Как и ожидалось, жалоба главному врачу стоила её начальнику порции нервных клеток, хорошего настроя и выговора в виде урезанной зарплаты. Впрочем, Годжо не обеднел бы, если бы чутка сократили его доход в этом месяце, но все-таки неприятно получать штраф за такие деяния. И его лицо, в особенности — глаза, говорили громче слов. Аварон он теперь избегал всеми любыми способами, понимая, что ещё один подобный поступок, то прощай карьера.       Ава чувствовала вину только за то, что коллеги теперь шептались за его спиной, стоило ему пройти мимо и напомнить о собственном существовании. Но она сделала это во благо собственной репутации, чтобы свободно работать в этой хорошей клинике.       На удивление Ава поразилась тому факту, что никто из её команды даже не сказал ничего. Общались точно также, как и раньше, разве что Юта с сочувствием похлопывал по плечу, когда Годжо вставлял едкие комментарии в сторону Авы.       Если поначалу она радовалась, что её начальника приструнили и связали руки, то дальше прокляла себя за ябедничество. Годжо отплатил еще большей монетой за эту жалобу…       Все начиналось как в романтических фильмах с тропом «от ненависти до любви»: объект воздыхания главной героини проявлял сильный негатив по отношению к ней, показывая свой настрой на дальнейшие развитие отношений. Проявлялось это в виде колких комментариев, шуток с черным юмором, завуалированных оскорблений, которые преподносились как советы. Точкой отправления стал комментарий про тупизм при сборе анамнеза у пациента с онемевшими пальцами рук. А точнее, от безымянного до большого.       Большую часть осмотра доверили Юте, который уже как профессионал быстро собрал нужную информацию и предположил возможные диагнозы. В то время как Ава покорно молчала, посчитав, что выступить следовало её коллеге. Однако Годжо за подобное поведение уколол, назвав её при пациенте не слишком далекой «врачихой» без критического мышления.       С того момента Ава ходила оставшуюся часть рабочего дня натянутой, как струна, и была несказанно рада наступившему обеденному перерыву, который начался слишком поздно. Несколько пациентов спокойно остались в больнице под наблюдением врачей, и наконец наступила тишина.       Она тыкала вилкой по керамической тарелке, даже не удосуживаясь собрать кусочки мяса, обильно покрытые кисло-сладким соусом. Семечки кунжута она отодвигала в сторону, потому что попросту её любила их, но гарнир в виде картошки в рот не лез. Настроение хуже некуда, словно её переехал трактор. Назойливые звуки игры из телефона Юджи нервировали похуже начальника, а недовольно бурчащий по телефону Мегуми раздражал.       — Я так понял, соревнования подошли к концу? — вдруг громко спросил Юджи, и Мегуми, раздраженно цокнув, со скрипом отодвинул стул и ушел в кладовую. Комната отдыха для врачей была оснащена дополнительной, чтобы складывать вещи, куртки и другие предметы для того, чтобы оставаться в ночные смены.       — Все изменилось, когда при осмотре пациентки Конбаяши Ава с Годжо-сенсеем осматривали. Ты мне скажи, он правда к тебе лезет? — Юта держал в руках контейнер с едой и аппетитно поедал лапшу в остром соусе, морщась при этом.       — Ну, это уже не первый случай, а мы работаем здесь меньше месяца… — тихо ответила Ава, отпивая чай из кружки: она нашла самую большую в общей кухне, чтобы напиться вдоволь один раз. — Повышенное внимание, что ли? — Он задира тот ещё, и если кто-то из ординаторов ему откровенно дерзит или же творит что-то такое, что ему не нравится, то он начинает идти ва-банк. Дурацкая черта, но он слишком высокомерен, чтобы пускать все на самотек, — объяснил Юта, махая при этом рукой.       — Только что я ему-то сделала? Сегодня мне пришлось самой выгонять его из палаты, чтобы осмотреть Юмико-чан, но этот придурок упирался, хотя ей было некомфортно, — возмутилась Ава, начиная внутренне закипать.       — Он упрямый, когда дело касается здоровья пациентов. И выступает за то, чтобы мужчины могли свободно осматривать женщин.       — Да? Только потом после таких осмотров зачастую врачи домогаются до своих же пациентов и склоняют к сексу, когда вздумается, поэтому многие требуют, чтобы их осматривали женщины. — Ава чувствовала, когда начинала откровенно язвить, потому что полностью понимала чувства Юмико в тот момент.       Как ей казалось, анамнез собрали с горем пополам, словно сегодня проклятие на всех наложили, раз люди с ума сходили как по приказу. Из одной проблемы вытекала другая, а Юмико пришла вовсе с жалобами на поясницу, которая болела постоянно. Сначала она осматривалась у ортопеда, который не поставил по итогу искривление позвоночника, а после к неврологу. Или же нейрохирургу в их больнице. Многие пациенты оставляли баснословные деньги за одну лишь консультацию, а здесь Юмико обошла целых три врача, чьи услуги стоили очень дорого. Ну конечно, стаж и опыт работы играли весьма важную роль, но, насколько Ава знала, пациентам делалась скидка, если их осматривали ординаторы под руководством опытных врачей, поэтому жалоб на итоговую сумму не должно быть вовсе.       — Работа с людьми — тяжкий труд, Ава-чан, ты ещё стольких неадекватов встретишь, что будешь потом на стенку лезть, — хихикнул слабо Юта, наконец доев свой обед. — А по поводу Годжо… Не обращай внимания, мой тебе совет. Ты начинаешь закипать, а он как энергетический вампир высасывает из тебя все силы. Будь просто проще, и все получится как надо.       — Легко тебе говорить, когда ты парень, — едко ответила Ава, а после дернулась, когда телефон на столе снова завибрировал. И снова то же имя, которое ей уже тошно видеть. Она на автомате сбросила звонок, отчаянно и глубоко дыша, чтобы не разозлиться снова.       — А кто тебе названивает постоянно? Уже все утро твой телефон не умолкает, — спросил Юджи, что лежал на диване и играл во что-то весьма громко и активно.       — Мама. Не хочу с ней говорить, — коротко проговорила она, решив уйти от диалога.       — Мне кажется, дальше расспрашивать не стоит, если Аварон не хочет, — предположил Юта — единственный, кто в этой компании не лишен эмпатии и понимания.       — Спасибо, — она искренне поблагодарила и даже коротко улыбнулась, но счастье продлилось недолго, как в комнату отдыха ворвался ураган с белокурыми волосами и отборным матом, который вырвался сразу же, как только он пересек порог.       — Я тебе ещё раз говорю, засунь свое мнение себе в зад и иди, пожалуйста, на… — наступила пауза, а сенсей замолчал, моргая. — Слушай, дорогая, ты нотации будешь читать своему дебилу-муженьку, который тебя обеспечивает, а мне не смей даже слова пикать, ясно? Кто нашего сына сейчас обеспечивает? Я, вообще-то, если ты забыла, и даже денег с тебя не прошу, потому что знаю, что ты, хрустальная наша, постоянно ноешь об отсутствии финансов!       «Жена, что ли? И как он не стесняется выяснять отношения при других людях? Какой же он беспечный… А вроде взрослый мужик…»       — Да иди ты в жопу, затрахала меня уже. Все, давай, мне работать надо… И тебе не сдохнуть, милая.       И положил трубку, швырнув телефон на стол. Прямо туда, где сидела Ава. Он едва не влетел в неё, из-за чего пришлось отодвинуться. Годжо не берег собственные гаджеты, которые явно стоили очень много. Выругавшись еще раз, он тут же метнулся в подсобку, в которой разговаривал Мегуми, однако Годжо повезло, потому что его ординатор уже закончил. Теперь же там заперся другой человек, и достать из куртки мятную жвачку Ава не смогла снова.       — Мужики все такие одинаковые… — буркнула себе под нос, вводя пароль от телефона.       — Да что ты, Ава-чан? А у тебя опыта с мужчинами навалом, чтобы делать такие выводы? — вдруг крикнули из подсобки, и Ава снова глубоко вздохнула. Раз сотый за день.       — Чего же вы тогда к словами цепляетесь? Вас по идее это никак волновать не должно, разве нет?       — Меня и не волнует, но, будь добра, оставь свои нелестные комментарии при себе. Или напиши на сайте в отзыве, раз так хочется и чешется в жопе.       «Как же он достал… Я не думала, что начальник в этой больнице превзойдет с моей прошлой работы… Там был такой же идиот, у которого явно проблемы с самооценкой…»       Обеденный перерыв должен был вот-вот закончится, и Ава уже с нетерпением ждала конца дня. Усталость брала свое, и вымотанный организм молил о большем количестве сна, которого, к сожалению, Ава позволить себе не могла. Зачастую смены затягивались на слишком много часов, а то и вовсе ставили внеплановые ночные, когда врачи расходились по домам. Она рассчитывала, что дальнейшая часть дня пройдет спокойнее, но горько ошиблась.       Рядом шли Мегуми и Юджи. Первый казался мрачнее обычного, а второй зевал в который раз, заражая тем самым идущих рядом. Несколько опустевший коридор мозолил глаза, а желание выбраться из этого лабиринта возрастало с геометрической прогрессией. Они направлялись в холл, где уже их ждали новые пациенты. Только если бы там были обычные люди с травмами или заболеваниями, которые должны получить немедленный осмотр, это мог быть один разговор. Однако вместо этого она услышала высокий женский голос, напевающий знаменитую песню Селин Дион из фильма «Титаник». Вокруг стойки регистрации собралась толпа, затихших в моменте, пока незнакомка продолжала красиво петь и завлекать народ.       Ава протиснулась мимо нескольких человек, дабы взять новый анамнез на очередного пациента, который наверняка уже ждал, как на глаза попалась до боли знакомая фигура, которую Ава в жизни видеть не хотела. И не прогадала, заметив, как мать стояла в центре внимания, и, раскинув руки в сторону, продолжала петь. Ее английский с акцентом звучал очень необычно, но тем не менее Ава знала, что мать половину жизни угробила на музыкальное образование и передала любовь к ней своей дочери. Только это могла быть крепкая связь между родителем и ребёнком, которые могли бы сейчас обняться от тоски и радости. Но не в этом случае.       В груди неприятно закололо, когда она заметила Гето-сенсея, который покружил её мать вокруг своей оси, поддерживая внеплановый концерт. Кто-то даже снимал выступление и был под впечатлением от таланта незнакомки, но Ава знала прекрасно: это лишь на публику, чтобы показать себя и похвастаться. В очередной раз.       Ава облокотилась на стойку, скрестив руки на груди, и начала ждать, когда мать закончит концерт. Еще несколько пропетых строчек, и она наконец допела, поклонившись людям, которые тут же радостно захлопали и начали нахваливать ее за такой внеземной голос. Преодолевая дрожь в теле, Ава громко прокашлялась, привлекая всеобщее внимание. И её тем самым.       А мать ничуть не изменилась за эти годы. Какой бы скотиной в душе она ни была, снаружи она напоминала ангела, сошедшего с небес. Волосы лёгкими волнами опадали на спину, а чуть раскосые миндалевидные глаза цвета моря создавали яркий контраст её внешности. Оболочка тёмная, зато взгляд излучал свет. Она могла быть для Авы настоящей красавицей, если бы она только не знала её истинную сущность. И поэтому проигнорировала её попытку обняться и просто выхватила из рук Нобары папку с данными очередного пациента, который попал в руки ординаторам.       Как и ожидалось, завидев новую порцию драмы, люди расступились, давая пройти двум женщинам. Только одна бежала за более младшей в попытке поговорить.       — Аварон-чан, да подожди ты! — вскрикнула мать, когда Ава отошла настолько далеко как могла.       — Во-первых, что тебе надо? Во-вторых, что ты здесь забыла? Я, кажется, адрес больницы тебе не давала, — несколько холодно спросила Ава, по итогу остановившись чуть поодаль от ресепшена.       — Так-так-так, погоди, милая, давай мы поговорим где-нибудь наедине, ладно? — в панике заозиралась мать, выставив руки. Ростом она была в разы ниже, но даже такая по размеру муха злостно действовала на нервы. Такой была мать, если была в адекватном состоянии.       — Мама, какое «наедине»? Я на работе. Зачем ты пришла? Решила мозг вынести в самый неподходящий момент?       — Хочешь так поговорить, значит? — былая спесь была разрушена, стоило матери услышать тон голоса дочери, с которым она говорила. — Тогда встречный вопрос, дорогая: ты какого черта трубки не берешь? Я с самого утра с тобой связаться не могу. Тебя кто учил звонки матери игнорировать?       «Ты и твое поведение…»       — Не понимаю претензии. Я тебе в последний день все уже сказала. Я сама строю свою жизнь без тебя, работаю на хорошо оплачиваемом месте, наконец-то добилась того, чего я хотела, а ты хочешь прийти и опять мне все разрушить?       — Что значит «опять»? Ты забыла, что не будь меня в твоей жизни, ты бы вовсе не поступила никуда! Не закончила бы даже универ и близко!       «Опять она голос повышает… У меня начинает болеть голова сразу же, стоит ей хотя бы на один децибел говорить громче… Зачем она пришла? Почему она снова мешает мне работать? Почему лезет в мою жизнь?! Я уже достаточно взрослая, чтобы жить без контроля родителей над собой…»       — Ну и чего пасть захлопнула? Сразу же язык отсох? Дерзить умеем, а толковых слов не знаем? Раз ты врач, так давай, осмотри меня!       — У тебя какие-то жалобы?       — Да, я недавно… хм, у меня случился выкидыш, — прямо заявила мать, в то время как глаза дочери едва не вылетели из орбит.       — Что, прости? Ты была беременна? Мама, тебе сорок пять!       — А что? Я ещё красива и полна сил, у меня молодой муж, а он соответственно хочет детей. Чего глаза распахнула, дуреха? Осматривать не будешь?       — Живо за мной, и чтобы ни звука, ясно? — прошипела Аварон, стиснув челюсти. Понеслась к стойке, где стояла медсестра Момо.       В груди затрепетало от волнения, а мама сзади начала бурчать на столь неприветливое поведение. Аве сейчас плевать. Сказанные слова взбудоражили до посинения, волоски на руки встали дыбом от накатившего волнения. Мимо прошли ординаторы гинекологического отделения, странно болтающих между собой и беспечных, когда как пришла пациентка по их части. Но Ава не хотела кому-либо, кроме профессионала, доверять собственную мать. Помимо медсестры Момо стояли ещё ординаторы кардиологической части — Масаши и Маки, а также рядом медбрат Тоге.       — Момо-чан, нужна помощь! Мне нужна срочно палата с ультразвуковым исследованием. Пациентку Хиросэ записать на моё имя, и попросите Утахиме-сенсей подойти ко мне! — строгим, неестественным для неё голосом попросила Аварон, ощущая, как дрожали руки. Нобара в момент дала ей листок на одобрение медицинского вмешательства, где всегда должны расписываться врачи и пациенты.       — Так, а кто пациент? Сейчас никто не приходил с…       — Моя мать пациент, и давайте побыстрее, без лишней болтовни! — гаркнула Аварон во второй раз за день. Снова мать выбила её из колеи, что было чревато ее здоровым пальцам.       — Так это твоя мама так красиво пела? У вас потрясающий голос, госпожа! — пролепетал Масаши, хихикнув после. — Вы ещё так похожи.       — Закройся, Масаши. Мама, давай только без глупостей, ладно? Мне лишний стресс не нужен.       — И как обычно: такая строгая и серьезная, а на самом деле волнуешься как в первый раз, — закатила глаза мать, но Ава крепко схватила её за руку и потащила прочь. За ними побежала Момо, тут же натянув маску.       — Я позвала Утахиме-сенсей, через пять минут будет. У нас палат пятьсот двадцать три.       — Какого черта так высоко? На нижних этажах не осталось?       — Приехали ещё две скорые. Два инсульта у семейной пары, поэтому палаты с ультразвуком заняты… — несмело ответила Момо, зайдя параллельной с Авой и её мамой в лифт. Тут же нажала на пятый этаж. — Если не секрет, то в чем дело?       — Выкидыш. Осмотрим на то, чтобы не было осложнений после беременности, — коротко поведала Аварон, выжидая, когда чертов лифт доедет до пятого этажа — последнего во всей больнице. Обычно ультразвуковые исследования и КТ делались именно там.       — Я подумала, что-то случилось… — протянула Момо, тут же успокоившись. — А ты так заволновалась, но я понимаю: если бы приехала моя мама с жалобами, то я бы тоже носилась с…       — Закрыли тему. Я сейчас не в настроении болтать. — Двери лифта в момент открылись, и Ава выскочила оттуда, как в зад ужаленная.       В голове крутились мысли по поводу мамы. Ава с ней не общалась уже три года, старательно игнорируя её существование. После пережитого пересекаться с этим человеком ей не хотелось вовсе, и проблемы с отцом заодно отнимали много времени. Прошедший инсульт, после реабилитация и помощь, но если с ним отношения налажены настолько, чтобы доверять друг другу и находиться рядом, то с матерью со стороны можно было сказать, что весьма плачевно. Аву поражал тот факт, что эта женщина умудрилась выйти замуж повторно, забеременеть и пережить выкидыш. То, что мать ничего не сказала, Ава не удивилась, но приехать именно сюда, в Токио Сайксэйкай, где работала именно её дочь…       — Ой-ой-ой… Снова!.. — вдруг мама скрутилась, согнувшись к коленям, приложив руку к низу живота. — Опять!..       — В чем дело?!       — Я сегодня пила обезболивающее. Ещё во время беременности у меня безумно болел живот, после случился выкидыш, а дальше!.. Ох!       — Бегом в палату! — выкрикнула Момо, побежав вперед.       «Что-то мне сегодня в сфере гинекологии везет! Надо было на него идти: уже вторая пациентка за день…»       Маму завели быстро и тут же уложили на койку. В срочном порядке подключили узи. В четыре руки настроили все как надо, пока мама корчилась от болей. Момо нажала на кнопку вызову врача и попросила Утахиме-сенсей срочно прийти в палату пятьсот двадцать три, пока Ава расстегивала узкие джинсы и приспускала белье для доступа к осмотру матки.       Спустя минуту в палату вбежала запыхавшаяся Утахиме ещё в хирургической форме. Она бегом сменила перчатки и тут же попросила подробный анамнез.       — Молодцы, девочки, быстро среагировали! Момо, готовь ультразвук. Госпожа, я доктор Утахиме Иори, гинеколог-хирург, мне вы можете спокойно довериться! — быстро протараторила врач, надевая новые перчатки. Но не заметила, что на одноразовом халате остались разводы крови. — Ой, прошу прощения! Я только после операции, спешила к вам как могла.       Но мать улыбнулась только через боль и снова скорчилась, мешая полноценно проводить УЗИ. Вместо жалости Ава ощущала только раздражение. Пронеслись воспоминания о её… прошедших деяниях. Перед глазами залегла пелена, и она весьма грубовато схватила маму за руку и дернула. Доктор Иори и Момо тут же уставились на неё, но Ава сейчас смотрела только на свою мать.       — Уймись, хватит притворяться! — рявкнула и заодно сжала ладонь, чтобы успокоить саму себя.       — Аварон, успокойтесь, пожалуйста, ей больно! — пресекла Утахиме, строго поглядывая на ординатора, но Аву обуревала только злость, медленно перерастающая в настоящий гнев.       — Вы не знаете её, — продолжала напирать Ава. — Вы не знаете, какая она притворщица. И не знаете, что она творила со мной в детстве!       Снова тяжело дышать… Начало холодить щеки, покалывать пальцы как в первый раз, когда приступ случился. Свело руки судорогой, и пришлось отпустить маму, чтобы как следует встряхнуть. Эффект плацебо дошел до такого уровня, что даже такие действия словно помогали унять боль и жар. Кончики начали белеть в момент, когда она встретилась снова со своей матерью. Это стоило очень многого: настроения на сегодняшний день, её нервных клеток и вспыхнувших триггеров.       — Это ваша мама? — удивилась Утахиме. — Тогда тем более не стоит вести себя!..       — Я сама решу, как вести себя со своей мамой! — Она уже хамила в открытую. Ава сто раз пожалела об этом, из-за чего предположила, какие дальнейшие последствия ее могли ждать.       — Тогда попрошу вас удалиться из палаты и заняться другими пациентами, если вы с матерью не можете совладать! — сделала Утахиме строгий выговор, и Ава на секунду опешила, но продлилось это недолго: она покорно вышла в коридор, закрыла дверь и прислонилась к стене, со стуком откинув голову.       Появление матери в её жизни снова взбудоражило те самые чувства, которые она долго прятала в себе в мольбах на успокоение. Она обняла себя руками, сжимая синюю форму хирурга, осела на корточки и прислонила ладони к лицу, сдерживая слёзы.       Почему она снова появилась? Почему надо было приезжать именно сюда? Почему теперь она трепала ей нервы своими симуляциями и ложью о беременности? Она же всегда врала! Любое действие — провокация, чтобы маленький ребёнок мог покорно слушаться и молчать. Любое слово — нож в спину, которых было на деле много. Подорванное доверие, непонимание несправедливости, осознание собственной ущербности и слабости при собственной матери: даже когда она молчит, Ава готова волком выть лишь только из-за присутствия рядом с собой.       Ненавидит… Ненавидит всей душой за все, что она сделала. За тот ад, который она переживала сейчас, сдирая волосы с головы. Наверняка пучок растрепался, а лицо заплыло от слез, но неважно. Рвано дыша, она поплелась к лифтам, возле которого подозрительно много врачей собралось. А после по динамикам раздался механический голос, оповещающий об активизации режима ЧС.

***

      День, видимо, сегодня проклят, раз все сегодня испытывали ее нервную систему. В холле собрались все вышедшие на смену врачи, а администраторы обзванивали сейчас всех работников с просьбой срочно прибыть в больницу. Началась та суета, которой Ава боялась больше всего.       Ближе к началу строя она заметила одетых в хирургическую форму Юджи, Мегуми, Юту и Годжо-сенсея, чьих лиц она ещё не видела. Но стоило подойти ближе, как стало всё ясно. Яга-сенсей, главврач, встал перед всеми докторами и попросил тишины.       — Внимание, коллеги, произошла чрезвычайная ситуация: поезд сошел с рельс. Сюда едут скорые, и мы примем каждого, кто будет ранен. Просьба всех медсестер и медбратьев подготовить максимальное количество палат. При нехватке — будем размещать в холле! Готовим все аппараты и препараты для экстренной помощи. Никто никуда не уходит, мы сейчас спасаем как можно больше людей. Что ординаторы, что опытные врачи — вы сейчас на равных. Работаем в полную силу, жертв слишком много!..       Мурашки по телу пробежались табуном, когда Годжо-сенсей обернулся к ординаторам. Его лицо мрачно как пасмурное небо, и взгляд выражал решимость и собранность. Он словно натянутая струна, готовая вот-вот разорваться от эмоций. Началась суета, и врачи, не находящиеся на должности куратора, ринулись распределять всех по зонам. Охрана открывала все черные входы, и главный был теперь на распашку. Ава уже фантомно услышала вой сирен и увидела сигнальные огни. Картинка начала вырисовываться быстро, и паника охватывала тело путами.       — Так, ребята, сегодня ваша основная миссия как врачей. Первая практика в экстренной помощи. Вы же не работали, Мегуми-чан? — спросил тут же Годжо ординатора, на что получил отрицательный ответ. — Отлично, вот и будет ваша первая возможность показать себя по полной. Не ожидайте, что пройдёт гладко. Начнется хаос и суета, люди будут реветь плакать, на ваших руках появится кровь, а кто-то умрет. Будьте готовы к тому, что после обеспечения пациентам помощи вы захотите выйти в окно. Однако если это сделаете, я найду вас и прибью сам, ясно? Неважно, террористы это или нет — мы обязаны оказать помощь каждому. Вам все понятно?       — В смысле террористы?.. — дрожащим голосом спросил Юта и схватил Маки за руку.       — Произошёл теракт: поезд был захвачен террористами-камикадзе, которые погибли при крушении трех вагонов. Но есть выжившие, насколько я знаю, их захватила военная полиция. Наряд едет сюда со скорой и под надзором главного офицера будем оказывать помощь и… — в моменте Годжо запнулся, перевел взгляд на потолок, сдерживая себя, — грёбаным убийцам.       «День однозначно проклят…»