Приговор для грешников

Алина еще никогда не ездила на поезде и теперь с интересом, поглядывала в окно на быстро проносящиеся мимо пейзажи. Кащей выкупил все купе для них двоих. Ну еще бы... чтобы он, сам царь Кащей тринадцать часов ехал с кем-то посторонним? Да скорее солнце потухнет и свалится на их грешные головы с небосвода. А Алина все не успокаивалась, выглядывая то в окно, то осматривая купе. На самом деле была какая-то своя романтика в поездке на поезде. Из соседнего вагона доносились голоса парней, которые пели песни на гитаре, в купе стоял аромат горячего кофе и бутербродов. Алина чувствовала воодушевление, даже на мгновение забыв куда и зачем они едут. — Царевн, ну ты как дитя малое. — Хохотнул Костя, усадив девочку к себе на колени. — Это всего лишь поезд. — Ну извините. — Притворно извинилась девушка. — Я первый раз еду на поезде, интересно же! — А знаешь что мне интересно..? — Заискивающе поинтересовался он, ладонью пробираясь под ее юбку. — Раздвинь ноги и я покажу. — Ну Кость! — Ну Кость! — Передразнил бандит и с легкостью уложил девочку на лопатки, устроившись между ее разведенных ног. — Сама же хочешь, а все в недотрогу играешь, родная, а. Так дело не пойдет. Кащей навис над ней, нарочито медленно расстегивая рубашку на груди. Алина задышала чаще, ей так хотелось поддаться соблазну, отдаться своему мужчине прямо здесь, в поезде и наплевать на людей за стенкой. Однако похоже какие-то крупицы разума все-таки в ней остались и она положив ладони на грудь Кащея, немного его оттолкнула. — Люди же, услышат. — А че нам люди то, родная? Они тебе кто, мамка с папкой? Нет, поэтому наплюй на них. А люди же они везде, всегда языками своими треплют. Кащей перехватил ее запястья и подмял девчонку под себя. Он снова говорил с ней так — заискивающе, убеждающе, не переставая целовать тонкую девичью шею, где в отчаянии пульсировала жилка. Костя даже усмехнулся, ощущая отдачу ее тела. — И вот че ты все время артачишься, царевн, ты мне объясни, я пойму. — Ладонью забираясь под простенький лифчик, спросил он. — Нравится когда я тебя соблазняю, а? Вижу же что хочешь, но все равно каждый раз носик воротишь, отнекиваешься. Алина тихонько захныкала, ощущая, как его пальцы до легкой боли стиснули сосок. Пальцы на ногах подогнулись и она прикрыла глаза, разрываемая противоречиями. Кащеева царевна в ней желала отдаться моменту, расслабиться. А занудный голос бывшей комсомолки, тихонько напоминал о приличиях! — Или че, правда людей стесняешься? — Кащей все говорил, отвлекал ее, незаметно для девушки оставляя ее без одежды. — Ты расслабься, в порядке все, царевн, ну. Мошенник и вор. Кащей всю жизнь этим занимался и прекрасно научился заговаривать людей, получая от них желаемое. Вот и сейчас, нашептывая бесполезные слова девочке на ушко, он уже избавил ее от верха и принялся стягивать колготки с длиннющих ног. А сам он усмехался, наслаждаясь реакцией царевны. Она артачилась, нос воротила, что-то о людях говорила, только вот сейчас — она лежала перед ним, часто дышала и губки свои от удовольствия покусывала. Загляденье просто! Кащей упивался ее таким видом. Таким чувственным и беспомощным, когда Алина перед ним лежала абсолютно нагой. Красивая чертовка. Все в ней было идеально и даже то, что раньше не нравилось, в какой-то момент стало для бандита красивым. Эти ее торчащие ребра, выпирающие бедренные косточки, ключицы, которые казалось вот-вот порвут тонкую кожу. Идеальная и полностью его. Каждый тоненький пальчик — его. Узенькая талия — его. Небольшая белоснежная грудь с торчащими сосками — тоже его. Она вся его. — Раздвинь ноги, родная... вот так, умница. Избавив ее от трусов, Костя коснулся пальцами клитора, ощущая влагу. Влажная и готовенькая, сама же хочет! Он не собирался затягивать с прелюдиями, убедился, что девочка готова и расстегнул свои штаны, касаясь членом влажных складок. Алина сладостно застонала, вцепившись коготками в его плечи. — Ну, ну, родная, тише. — Накрыв ее губы ладонью, посоветовал бандит. — Ты же не хочешь, чтобы сюда коммунисты сбежались за своим: «секс это сугубо личное и вообще мы таким развратом в союзе не занимаемся!». Ага, блять не занимаются, а выводок детей им аист под дверь подбрасывает. Он вошел в нее, рывком и сразу до конца, чувствуя, как стенки влагалища приятно сжимают его по всей длине и сам едва сдержался от стона. Алина замычала в мужскую ладонь, поддаваясь бедрами навстречу Кащей хохотнул, убрал ладонь с ее губ и обеими руками ухватился за девичьи бедра. — Ну вот, а ты противилась, сама же теперь жмешься ко мне, а. Еще один толчок, медленный, но жесткий. Он словно пытался вдолбить ее в эту полку. — Перестань меня смущать. — Между стонами, попросила девушка. — А че смущаться то? Я же тебя, царевн, уже вдоль и поперек знаю. Знаю когда ты правда не хочешь, а когда просто в недотрогу играешь, все знаю. Тоже мне, нашла кого смущаться. — Просто замолчи. Алина положила ладонь на его затылок и притянув к себе, заткнула мужчину поцелуем, на этот раз самостоятельно проявляя инициативу. Внутри все горело от желания. От желания обладать им и желания принадлежать ему. Кащей усмехнулся сквозь поцелуй, продолжая двигаться все так-же — жестко, но медленно, поддразнивая. Он наслаждался ее приглушенными стонами, наслаждался теснотой. Сколько бы они не провели времени вместе, Кащею всегда было мало. Алина стала для него гребаным наркотиком с которого он не хотел слезать. Взявшись руками за девичью талию, Костя сел на колени между ее ног и ускорился. По лицу расползалась беззлобная усмешка, когда он заметил как девочка прикусила кулачок, в бесполезной попытке сдержать стоны. О, она была близка... он чувствовал это по стенкам сжимающимся вокруг его длины, слышал по учащенному дыханию, видел в ее глазах горящих желанием. Он и сам был на пределе. Еще несколько толчков и девочка выгнула спинку, застонала и сжалась вокруг него. Ее узость была слишком приятной. Кащей последней раз толкнулся в нее и в последней момент вышел, излившись на внутреннюю сторону бедра.

* * *

В Москву поезд прибыл в половину двенадцатого дня. Кащей поймал такси и они быстро добрались до гостиницы. Найти жилье в столице оказалось сложновато, поэтому Костя своим подвешенным языком договорился с комендой в захудалой общаге, чтобы та им выделила комнату на сутки. Разумеется за упаковку конфет, парочку комплиментов и символическую плату. Комната не пестрила богатством — две пружинистые кровати, стол, шкаф и окно заклеенное газетами. Дыры в той-же оконной раме прикрывала вата со скотчем. Однако им здесь не жить, лишь вещи скинуть и в душ сходить. Да и они оба спали в местах и похуже. Алина была домашним ребенком, но отчетливо помнила как с потолка ее квартиры то и дело падали тараканы, приземляясь на кровать. Кащей же в свое время и на нарах поспать успел, и в подъездах подремать, приходилось даже и зимой в заброшенных зданиях ютиться. А здесь еще терпимо. — Кость... — Мурлыкнула девушка, обвивая руками торс мужчины. — Родной мой... Кащей усмехнулся, положил ладони на ее руки и оглянулся на девчонку через плечо. Она снова льнула к нему, прижималась губами к крепкой спине и что-то мурлыкала, выпрашивая. — Ну и че хочешь, родная, а? Колись давай. — Встреча с твоими блатными только в восемь, может погуляем? Столицу посмотрим. — Да а че ее смотреть то? Такая же деревня, как и Казань. — Вот и посмотрю деревню. — Притопнула она ногой. — Я первый раз в Москве, хочу осмотреться, на достопримечательности глянуть. А если не пойдешь, одна уйду. — Одна она пойдет, ага. Кто тебя отпустит то, а? Алина отстранилась и сложив руки на груди, серьезно посмотрела на своего мужчину. Это ее первый и единственный день в Москве. И она не собиралась шесть с лишним часов торчать в этой замызганной комнате, трясясь перед встречей с авторитетами. Туркина твердо решила, если Кащея убедить не удастся — она уйдет одна. — Смотришь все на меня своими глазками, ресничками хлопаешь. — Констатировал Костя, поглаживая ее щеку. — Все неймется тебе, давай полежим лучше... ну или найдем занятие поинтереснее? — Он опустил руку на ее задницу, ущипнув. — Как тебе такая альтернатива? Все лучше, чем под дождем по городу шляться, ну. Алина сделала шаг назад и гордо вздернула подбородок. — Вот тебе другая альтернатива. Либо мы идем гулять и смотреть город, либо в ближайший месяц «занятиями поинтереснее» ты будешь заниматься со своей рукой. Кащей хохотнул. — Это че, царевн, ты типа мне угрожаешь что-ли? — Предупреждаю. — Серьезно бросила она, а на лице не дрогнул ни один мускул. — Сама же первая ластиться начнешь, а. Ты же у меня девочка ласковая, любвеобильная, я же знаю. — Явно не восприняв угрозу всерьез, продолжил паясничать бандит. — Че хочешь сказать я не прав, родная? — Вот и посмотрим. Алина схватила плащ и накинув его на плечи, пошла на выход из комнаты. — Куда намылилась? — Схватив ее за запястье, уточнил Кащей. — Забыла? Тебе одной ходить нельзя, мы может и не в Казани, но враги повсюду. — Лично я иду смотреть столицу, а ты как хочешь. Алина вдруг весело усмехнулась и вспомнив уроки самого Кости по защите, наступила каблуком ему на ногу. Тот по инерции разжал хватку и девушка выскользнула из комнаты, несясь в сторону лестницы. В спину ей донеслось беззлобное: «сучка». Алина же только хихикнула, послала ему воздушный поцелуй и насвистывая незатейливую мелодию себе под нос, продолжила путь. Кащей догнал ее только на крыльце, одетый в кожаный плащ. — А ты что тут делаешь? — Деланно удивилась она, направляясь к знаку метро. Бандит смерил ее недовольным взглядом. — Столицу смотрю. — Передразнил он. — С царевной своей приехал, а она вон, дерется, характер свой сучий мне показывает, зубки скалит. Как думаешь, может проучить ее стоит, чтобы не забывалась, а? — Нет. — Отмахнулась девушка. — Царевна у тебя одна, наверняка еще и хороша собой! О такой заботиться надо, пылинки с нее сдувать и капризы любые выполнять. Кащей рассмеялся, потрепав девчонку по волосам. — Пошли, бедовая, столицу твою смотреть будем. Алина ярко улыбнулась и схватив мужчину под руку, потянула его к метро, выглядя до одури довольной. Кащею же только и оставалось, что следовать за ней, поражаясь тому, как эта девочка умудрялась вить из него веревки с совершенно невинным лицом. Ведьма настоящая, не иначе. Кащей был прав, сказав, что столица не сильно отличается от их родного города. Все так-же серо, те-же дожди, лужи и вечно куда-то спешащие люди. Вдали от центра такие-же однотипно серые хрущевки, стоящие рядами. На дорогах такие-же машины — запорожцы, шестерки, волги. Однако Алина, преисполненная восторгом из-за того, что наконец выехала за пределы Казани, воодушевленно рассматривала каждое здание. Оказавшись на красной площади, она как заводная носилась от ларька к ларьку, скупая магнитики, футболки, даже зачем-то прихватила матрешек. Кащею же только и оставалось, что закатывать глаза и снова тянуться за бумажником, выкладывая наличные на прилавок. Ну не мог он отказать девочке, когда ее глаза так горели. — Ну и нахрена тебе это барахло? — Возмущался бандит, неся за девушкой пакет полный сувениров. — Выкинешь же через месяц. — Ничего я не выкину. — Пробурчала Алина. — И вообще, перестань ворчать, как старый дед! Ты посмотри, мы на красной площади, в столице! Алина покружилась, не заботясь что противно моросящий дождик размазывает тушь по ее щекам. Кащей ее энтузиазма не разделял. Город как город, такой-же серый, правда чуть побогаче. Люди здесь в отличии от Казани не боялись щеголять в дорогих нарядах и открыто светить кошельками. Будь он здесь без царевны, может бы обул парочку достоверных граждан, вытащив их кошельки. Не потому-что деньги нужны, а потому-что привык так. Мелкое воровство, наперстки — все это стало привычным ритуалом, обыденностью. Что-то вроде хобби. — Перестань быть таким недовольным, иди ко мне! — Поманив пальчиком мужчину, подозвала его Алина. — Я бы предпочел услышать это «иди ко мне!» из ванной или из постели. Алина раздраженно стукнула кулаком по плечу бандита и вытащила его из под козырька киоска. Взяв мужчину за руки, она закружилась. Настроение было прекрасное и даже хмурый вид крайне недовольного Кащея не мог его испортить. — Ой, молодые люди, вы такая красивая пара! — Подошел к ним пожилой мужчина. — Не хотите сделать фотографию на память? Всего два рубля. — Дядь, съеби отсюда. — Посоветовал Кащей. — Не видишь люди разговаривают? — Костя! — Возмущенно воскликнула Алина, закрыв его рот ладонью и посмотрела на мужичка. — Мы с удовольствием. — Че? — Уставился на нее бандит. — Слышь, царевн, какие еще фотографии? Ты мне скажи, тебе скучно что-ли стало, заняться нечем? — У нас нет ни одной фотографии. — Словно маленькому ребенку, объяснила очевидную вещь она. — А нахрена они, фотографии эти? — В своей манере, спросил мужчина. — Мне это важно. Сказала, как отрезала. Кащей закурил, с прищуром глядя на свою девочку. Вот она стоит перед ним такая красивая, с размазанной тушью и привычно глазками хлопает, выпрашивает. А у него язык не поворачивается отказать ей. Поворчать — да, закатить глаза на ее очередную идею — тоже, но отказать не мог. Бросив недокуренную сигарету под ноги, бандит придавил ее носком ботинка и вытащив из бумажника наличные, вложил их в ладонь фотографа. Старичок даже опешил, увидев десять рублей, но было спрятал свое удивление, расплывшись в дежурной улыбке. — Ну коль девочке моей это важно, че не сняться, да? — Риторически спросил бандит у мужичка. — Давай, дядь, работай. Только в темпе, в темпе. А ты, царевн, сюда поди. Алина подошла и Кащей заботливым жестом, вытер размазанную тушь в ее щек. — Ну красота, красота. — Похвалил он, поглаживая ее большими пальцами по щекам. — И где фотографироваться хочешь, а? Через пять минут, на руках пары были два полароидных снимка. Первый на фоне храма Василия Блаженного. Кащей на фотографии обхватил талию Алины и оторвав от земли, закружил. Девушка весело рассмеялась, запрокинув голову к небу. На второй же фотографии, они стояли у кремлевской стены, целуясь. После Алина затащила бандита в музей, а затем они отправились на Воробьевы горы. Девушка даже прихватила буклет с достопримечательностями столицы, чтобы ничего не пропустить и пыталась успеть везде и всюду. Обхватив ладонями влажное от дождя ограждение, она облокотилась на него животом, почти свешиваясь вниз. Вид с гор открывался невероятный. Алина разглядела сталинские высотки, возвышающиеся над городом в своем могуществе, полюбовалась рекой протекающей снизу и ей все никак не верилось, что она, девчонка из нищей семьи в Москве! Все это казалось сном, нереальным, надуманным и чересчур хорошим, чтобы быть правдой. — И вот надо оно тебе, родная, а? — Кащей обнял ее сзади, прижавшись грудью к узкой девичьей спине. Его ладони сомкнулись на ее талии. Алина улыбнулась. — Надо, правда надо. Это все как сон, Кость... знаешь я не верила, что когда-то смогу выбраться из Казани. Я же работала без выходных почти, по двенадцать часов в день, а денег все равно не хватало. Даже не на развлечения, на еду порой не хватало. — С какой-то грустью припомнила она. — И вот я в Москве, не верится даже. Кащей прижался к ней крепче, оставив трепетный поцелуй на ее макушке. — Забудь об этом, больше тебе не придется ни одного дня в жизни работать. — Пообещал он. — Потерпи немного, сейчас дела в универсаме наладятся более-менее и я тебе мир покажу. В Ленинград поедем. Хочешь в Ленинград? — Хочу. — Прошептала, тихонько так, пытаясь не разрушать приятную атмосферу. — На море тебя отвезу, слышишь? Я же все для тебя готов делать, царевн, лишь бы ты улыбалась вот как сейчас. Кащей правда старался для нее, как умел конечно, но главное старался. Хочешь в институте на медсестричку учиться? Значит будешь. Хочешь цацки ценой в трехлетнюю зарплату среднестатистического рабочего? На, держи, родная, только улыбайся. Обидели тебя? Ты пальчиком укажи кто и считай, что его уже нет в живых. Он не был тираном, хотя многие мужики в его кругах подобным грешили — избивали своих матрешек до посинения, запирали дома, издевались. А Кащей нет... пылинки с царевны своей сдувал, руку не поднимал, конечно мог пару раз прикрикнуть, но редко и за дело. А так, все ей на блюдечке с голубой каемочкой. С подружками погулять? Да иди конечно, только охрану возьми. Свидание хочешь? Сделаем, сейчас только планы отменю. Кащей правда старался, пытаясь сделать жизнь девочки лучше. Потому-что она с ним была, осталась вопреки всему. Он знал, жизнь с ним не сахар — кругом опасность, враги, мало свободного времени, так он еще и уголовник. Но царевна не побоялась, осталась с ним и пообещала лечь рядом, если не дай бог что случится. Даже ведь простила после той ситуации, когда бандит решил, что она ментам на него стучит. Простила и рядом осталась. Шла с ним плечом к плечу. Не впереди, не за спиной, а именно плечом к плечу, гордо неся звание «женщины бандита». И ведь даже косо не посмотрела, когда Кащей на ее глазах людей убил и потом гостиницу сжег. А Кащей умел ценить верность. Она в его мире дорого стоила. Алина повернулась к нему лицом и обняла в ответ. — Мне хорошо с тобой. — Призналась она. — Ни с кем так хорошо не было. А у Кащея от ее слов внутри что-то колыхнулось. Дальше день проходил обыденно. Все-таки за такое короткое время, нельзя было увидеть всю Москву, но Алина старалась из-за всех сил, водя за собой Кащея от достопримечательности к достопримечательности. Они посмотрели на здание МГУ, побывали у нескольких живописных храмов, прогулялись по туристическим улочкам и сделали еще штук десять фотографий. На московский улицах оказалось достаточно подрабатывающих фотографов. А Алина только и рада была, ей хотелось запечатлеть на снимке каждый момент. — Почему именно Москва? — Полюбопытствовала она, прогуливаясь по Арбату. — Ты говорил, что сидел в чистопольской тюрьме. Так почему встреча в Москве, а не у нас? Кащей обвил рукой плечи девочки, притянув ее к себе поближе. — Цветник уважаемый человек, бывалый. Блатной, с самой верхушки иерархии и друзей у него много, понимаешь? Люди важные со всего союза приедут, поэтому и в столице.

* * *

В общежитие они вернулись к шести. Алина первым делом побежала в душ, согреваясь после дождливой погоды. Постояв пять минут под горячей водой, она вышла из ванной комнаты, пытаясь одновременно высушить волосы, накрасить облезшей ноготь и ища в чемодане косметичку. Кащей только забавлялся, развалившись на кровати. — Смешно тебе? — Обиженно пробубнила девушка, дуя на ноготь, чтобы лак поскорее засох. — Вот везет тебе, встал, умылся, зубы почистил и хоть сейчас на подиум! А у меня еще куча дел, я ничего не успеваю. Кащей захохотал. — Ты и сама красавица без всей этой штукатурки на лице. — О, ну спасибо, значит прям так и пойду навстречу с твоими блатными. Девушка говорила с явной иронией, демонстративно покрутившись перед мужчиной. Она была в одном полотенце, на плечах еще поблескивали капли воды, а с волос натекла целая лужа. Кащей же на ее слова, оценивающе оглядел девушку, подмечая голые длинные ножки и декольте на котором слабеньким узлом держалось полотенце. — Уверен они оценят, только мне придется выколоть им глаза. — Совершенно обыденно заявил он. Алина закатила глаза. — Лучше бы мне помог! — Да мне и здесь хорошо. — Бандит заложил руки за голову, ухмыляясь. — За тобой, царевн, наблюдать одно удовольствие. Следующие полтора часа, Кащей посмеивался со своей царевны, смотря как она нервно носится из стороны в сторону, пытаясь все успеть. Он признавался себе, что наблюдать за ней занятно. Девчонка то подбегала к зеркалу, подкрашивая ресницы, то чертыхалась себе под нос из-за того, что забыла ремень, то раздраженно бежала в ванну, смывая макияж. Однако к половине восьмого она успела. — Ну... как я выгляжу? — Спросила Алина, остановившись напротив мужчины. О, она видела в его загоревшихся глазах, как ему понравился результат! Алина сегодня серьезно постаралась над своим образом. Волосы она собрала в красивую высокую прическу, оставив впереди две завитые прядки, обрамляющие лицо. Из макияжа, девушка подкрасила губы красной помадой и нанесла румяна на щеки, скрывая свою природную бледность. Так образ получался живее. Выбор одежды пал на черное платье в облипку. Оно идеально облегало стройный силуэт девушки, спускаясь ниже колен. Зато плечи и зона декольте была открыта, украшаемая тем самым жемчужным колье, которое Кащей подарил на новый год. В ушах красовались серьги из того-же набора, а каждый пальчик украшали кольца. Образ завершили лодочки на шпильке. — Ну, красота, красота. — Одобрительно присвистнул Кащей. — От меня ни на шаг, чтобы не отходила. Поняла? Алина хихикнула, пшикнулась любимыми духами и повернулась к Кащею спиной, позволяя ему накинуть плащ на свои плечи. Бандит вопреки мыслям девушки, тоже постарался над своим образом. Вместо привычной рубашки накинутой на белую майку, он был одет в черный костюм, идеально сидящий на его фигуре. Он выглядел взрослее, важнее и даже как-то увереннее что-ли. Алина на мгновение залюбовалось. — Пойдем, царевн. — Кащей подставил ей локоть. — Нельзя опаздывать на встречу с такими людьми. Уже в такси, Алина закурила, ощущая нервную дрожь в кончиках пальцев. Костя обещал, что все пройдет хорошо и она верила, но ее все равно не отпускало чувство, что она добровольно лезет в пасть крокодила. В какой момент ее жизнь свернула не там, что теперь девятнадцатилетняя девчонка едет в ресторан, праздновать выход блатного из тюрьмы..? Кащей положил ладонь ей на подрагивающую коленку. — Спокойно, я же с тобой, родная, ну. Не обидят тебя там, слово даю. Они может все и сиделые, но люди честные. Районные пацаны с ними и рядом не стояли. Алина смогла лишь сухо кивнуть, в горле вдруг пересохло. Таксист подвозящий их, вдруг дернулся, испуганно глянув в зеркало заднего вида. — Уши не грей. — Посоветовал ему Кащей и снова вернул внимание девушке. — Расслабься, родная, че ты? Боишься что-ли? Не надо, хорошо же все. Все свои будут. Ты главное не говори лишнего, пока не спросят, характер свой сучий выключи и улыбайся, как умеешь. Еще можешь глазками своими похлопать, ну. Кащей приобнял ее, успокаивая. — Ты у меня девочка красивая, можешь милой притворяться когда надо, а мужики таких любят, обижать не будут, смекаешь? Алина несколько раз вдохнула-выдохнула, собираясь с силами. Блатные... опасные люди. Половина из них, за решеткой провела больше времени, чем на свободе. А сколько загубленных жизней на душах этих зэков..? С такими нужно держать ухо в остро, лишний раз не выделываться и помалкивать в тряпочку, надеясь на чудо. К ее сожалению они доехали быстро, остановившись у ресторана «Прага». Алина на негнущихся ногах выскользнула из такси, вцепившись в руку Кащея, как в спасательный круг. Единственное, что успокаивало, так это он. Бандит ни разу ее не подводил и всегда держал слово, защищая, оберегая и не позволяя никому ее обидеть. И сейчас не позволит. Она знала это. Кащей заботливо взял ее лицо в свои руки. — Расслабься. Я не позволю ничему плохому с тобой случится. Веришь? — Верю. — Совсем тихо сорвалось с ее губ. — Вот и умница. — Он словно в награду мазнул губами по ее лбу, ведя к дверям ресторана. «Прага» — уцепилась за название девушка. Она читала об этом ресторане в газете. Он находился на Арбате и считался «роскошным» местом, где собиралась советская элита. В газетах даже писали, что здесь неоднократно бывали Алла Пугачева и Евгений Болдин, а сама Галина Брежнева частенько отмечала здесь свои дни рождения! У входа их встретила девушка, длинноногая, пышногрудая с бейджиком «Анастасия» на груди. — Добрый вечер, добро пожаловать в «Прагу». — Дежурно улыбнулась она. — Вы заказывали столик? — У нас встреча, люди уважаемые ждут. — Безразлично бросил Кащей. Анастасия шумно сглотнула, видимо уже успела познакомиться с «уважаемыми людьми» и бросила сочувствующий взгляд на Алину. Затем все-таки кивнула, протараторила быстрое: «пойдемте я вас провожу» и поцокала каблучками куда-то вглубь ресторана. Ресторан изнутри оказался большим. Проходя по извилистым коридорам, Алина насчитала шесть просторных залов для банкетов, ресторан для посетителей, отдельные кабинки и даже открытую террасу со столиками. Дорого, изыскано, но не вычурно. Едва они дошли до конца коридора, по ушам ударила блатная музыка и множество голосов. Алина поняла — все, они пришли. Анастасия быстренько сбежала, не желая лишний раз находиться в компании уголовников, а Кащей приобняв свою девушку, открыл дверь внутрь. По центру расположился очень длинный стол, пестрящих изобилием изысканных блюд. Но больше всего было водки от которой стол едва-ли не ломился. А вокруг этого стола расположились блатные. Алина насчитала человек сорок, все в пиджачках, опрятные, но только повадки выдавали в них обитателей мест не столь отдаленных. Некоторые перебирали четки меж пальцев, у других виднелись татуировки, третьи держали руки за спиной, словно до сих пор ощущали невидимые тюремные оковы на своих запястьях. А во главе стола сидел высокий и тощий мужчина, абсолютно седой и покрытый татуировками, просвечивающими через белую рубашку. На вид ему было около пятидесяти, может даже больше. Морщины и шрамы изрешетили все его лицо вдоль и поперек. — Мужики, Кащей прибыл! — Загоготал он, вставая из-за стола. — Ну иди сюда, брат, обнимемся хоть. Или че, ты у нас теперь слишком важный? Главарь преступной ОПГ! — Пургу мелешь, Цветник. — Хохотнул Костя, хлопнув того по спине. — Ты че, по беспределу хочешь наехать? Я уже свое отбоялся, пугать меня бесполезно. Алина с удивлением смотрела, как исчез ее «Костик», превратившись в настоящего Кащея. Блатного, с речью под стать своему званию и с этой маниакальной ухмылочкой на губах, показывающей, что ему не страшно. Цветник загоготал и сжав плечи Кащея, обернулся к гостям. — Для тех кто не знает — это Кащей! Мы с ним вместе в чистопольской срок мотали. Эх, сколько вечерков скоротали под горячий чифирочек и не упомнишь. Это была не та компания, где мечтает оказаться каждая девятнадцатилетняя девчонка, но выбирать не приходилось. Алина, как и просил бандит, молчала, тихонечко стояла рядом, не высовывалась и надеялась, что на нее не обратят внимание. Да и как-то она не горела желанием становится центром внимания для сорока подвыпивших уголовников. Страх лишь усиливался. — Ну че, братан, в ногах правды нет как говорится? — Заметил Цветник. — Ты садись, садись, не стой! Еще побазарить успеем, сначала выпьем, отметим! Я впервые за пятнадцать лет запах свободы почуял, весело же? Праздник, а в праздник что надо? Правильно, праздновать, поэтому усаживайся, наливай. Все местные баландерки разбежались, испугались нас, поэтому у нас тут самообслуживание. Цветник то-ли специально не обращал внимания на Алину, то-ли действительно не заметил, но она только и рада была. Кащей обхватил ее за талию и усадил за стол, присев рядом. С другой стороны от нее сидел мужик в годах, лысый, весь в тюремных наколках и с крайне неприятной внешностью, вроде желтых зубов и ожога наполовину лица. «Господи... дай мне выжить!» — Царевн, спокойно. — Шепнул ей на ухо Кащей, подсовывая ей под нос бокал с вином. — Пей давай, а то выглядишь так, будто сейчас в обморок грохнешься. Алина сглотнула и залпом опустошила бокал с вином, стараясь скрыть от окружающих свои дрожащие руки. — Все нормально. — Тихонько проговорила она. — Ага, охотно верю. — Иронично протянул мужчина. К Кащею подошли двое мужчин поздороваться и ему пришлось отвлечься от девушки. Алина не вслушивалась в их разговор, но из отрывков долетевших до ее ушей, поняла — это блатные, которые были на его «коронации» в вора в законе. Она старалась сильно не пялиться, накладывая себе и Косте в тарелку биточки с креветками. С другой от нее стороны тоже завязался разговор и девушка невольно поежилась, услышав о чем говорили двое мужчин. — Я заметил партак у тебя на руке. — Заговорил лысый, подсаживаясь к ее соседу. Алина невольно скосила взгляд на мужское предплечье, разглядев татуировку обнаженной женщины, распятой на кресте с надписью «Аминь». — И че? — Огрызнулся подвыпивший мужик с золотыми зубами. — Предъявить мне че то хочешь? — А че ты в бычку сразу лезешь, а? — Лысый тоже не пасовал. — Разговаривай нормально, я же по доброму пока еще. Думал брата нашел, я же это... тоже! И он расстегнул рубашку на груди, демонстрируя наколку с распятой обнаженной женщиной, только горящей в огне. — Осужден за убийство бабы? Че тоже за измену пришил свою? — Усмехнулся второй. — Понимаю, брат, бабы те еще суки. Я за свою шестеру отмотал. — А я двенадцать, вместе с ней еще и ее хахаля грохнул. — Рассказал лысый. — Знаешь как мой покойный батя говорил? Девка — как пачка сигарет, один открывает, другие пользуются. Они заржали и обнялись, словно за две минуты разговора вдруг стали самыми близкими друзьями. Алина отвела от них взгляд, уставившись в тарелку с едой. Кусок в горло не лез, но она для вида принялась ковыряться вилкой в салате. Подобные разговоры доносились со всех сторон, мужчины рассказывали, кто и за что сидел, сколько провели за решеткой, а знакомые вспоминали совместное прошлое. Как например Кащей, он все еще болтал с теми двумя мужиками и они одну за одной, заливали в себя рюмки с водкой. К ним незаметно подсел Цветник и теперь они пили вчетвером, вспоминая прошлое. — А помнишь этого, с которым ты первый год сидел? — Спросил Цветник Костю. — Бля... да как-же его, а, вспомнил! Дирижер, во! — Припоминаю. — Кивнул Кащей, опрокинув в себя стопку водки. — Ну и че? — Он в крысу сыграл, оказывается Дирижер ментам на уши приседал, гнида блять. Ну и короче как узнали, ему в этот же день заточку под ребра вогнали. Алина не понимала, что здесь делает. Она чувствовала себя каким-то комнатным растением, которое вроде есть, но до которого никому нет дела. Только Кащей изредка оборачивался, подмигивал ей, проверял все ли в порядке и тут-же возвращался к разговорам со своими блатными. — Цветник! — Окликнул виновника торжества мужик с другого конца стола. — Че глотку рвешь, Прицел? Я разговариваю, не видишь что-ли? — Мы еще ни разу за твой выход не выпили. — Ответил «Прицел». — У меня тост! Кто-то крикнул: «ооо, вот это по нашему!». Разговоры за столом мгновенно стихли, все взяли в руки алкоголь. — Мир состоит из разных мерзких сук, они твоей руки не заслужили! Ты уважал, не предал общий труд, мы догмой воровскою дорожили. — Начал Прицел. — Сегодня праздник у тебя, ты наконец-то вышел на свободу. Вокруг лишь те, кому ты доверяешь и знай, брат, что нас ты никогда не потеряешь. Мужики загудели, чокаясь рюмками с водкой. Алина не рискнула тянуть руку вперед, молча сделала глоток вина и отставила бокал. — Ну как говорится между первой и второй, перерывчик небольшой. — Встал со своего места Кащей, подняв рюмку с водкой. И снова зал пронзил оглушительный гул, чоканье рюмок, крики, свист. Цветник с Кащеем обнялись, расцеловав друг-друга в щеки и уселись обратно за стол, продолжив разговор с того момента, как их прервали. Алина незаметно скосила взгляд на наручные часы Кости. Только половина десятого... сколько им еще тут сидеть? Ей хотелось домой. Разговоры доносящиеся до ушей — напрягали. Уголовники, отморозки или как называл их Кащей — «честные люди», все говорили и говорили. Алина в жизни не слышала более жутких подробностей. Казалось кошмары ее теперь никогда не оставят. Единственное, что радовало, на Алину никто не обращал и малейшего внимания. Пользуясь своей незаметностью, она огляделась. За столом сидело около сорока человек и все «блатные» были в годах, им было за сорок, даже за пятьдесят. Кащей и еще один парень на другом конце стола — единственные представители молодежи, если Костю конечно еще можно считать «молодежью». Продолжая свой осмотр, Алина неожиданно наткнулась на единственный женский силуэт за столом. Там, рядом с плечистым мужчиной сидела женщина, которой на вид было уже около пятидесяти. Она тоже молчала, ни с кем не общаясь, но в отличии от Туркиной, явно не чувствовала напряжения. Незнакомка спокойно развалилась на стуле и потягивала шампанское, закинув ногу на ногу. Почувствовав взгляд, та обернулась и усмехнулась. Алина даже немного смутилась, что ее поймали на разглядывании, но от этой женщины шла бешеная энергия. Она выглядела как королева, собрав на себе все золото мира и явно чувствуя себя хозяйкой положения. Ее не смущали разговоры, не волновало происходящее, она просто наслаждалась вечером, попивая дорогое шампанское. Вдруг она встала, что-то шепнула на ухо своему мужчине и направилась прямиком к Алине, не сводя с нее взгляда. — Пошли покурим. — Не вопрос, приказ. Алина сглотнула и как заколдованная поднялась, невесомо коснувшись плеча Кащея. — Я отойду покурить? — Иди. — Убедившись, что она уходит с женщиной, дал добро бандит. Они вышли на балкон, который находился прямо в зале. На свежем воздухе стало полегче и Алина часто задышала, наполняя легкие кислородом. Казалось она почти не дышала с тех пор, как переступила порог ресторана. Женщина закурила и девушка тоже отыскала в сумочке пачку сигарет, сунув в рот одну. — Лидия. — Представилась незнакомка, протянув ладонь для рукопожатия. — Алина. — Ответила девушка, пожимая протянутую ладонь. Даже на свежем воздухе, в компании женщины, легче не становилось. Лидия смотрела на девчонку с каким-то снисхождением, даже насмешкой. Она словно забавлялось диковинной зверушкой в зоопарке. Старательно игнорируя этот взгляд, Алина расправила плечи и продолжила курить, смотря на гуляющих по Арбату людей. — Хочешь показаться смелой, а не получается. — Негромко посмеялась над ней женщина. — Нормально все, ты же здесь со своим мужчиной, а не просто профурсетка притащенная для развлечения, так? — Алина смогла лишь кивнуть. — Вот... значит ты под защитой и никто не посмеет даже косого взгляда бросить. Ты не смотри что они все уголовники, она на самом деле люди честные, по понятиям живут и на бабу брата не позарятся. — Зачем вы все это говорите..? — Жаль тебя стало. — Честно сказала Лидия. — Сидела вся такая бедная, зажатая, еще немного и сознание бы от страха потеряла. Ты не из этого мира... чужая здесь. Алина не ответила, не зная согласиться или поспорить с женщиной. С одной стороны — да, она не понимала, что здесь делает. Все это казалось новым, неправильным, чужеродным. Но с другой, девушка уже давно запуталась в сетях Кащея и с головой погрузилась в его мир. Все эти понятия, разборки... она все знала. Черт возьми, она даже убивала и обратной дороги для нее уже не было. Да и не хотела она выбираться. Алина с наслаждением погружалась все глубже и глубже. Она упивалась этим миром, поддавалась ему, подстраивалась. И честно признаться, девушка уже бы не смогла вернуться назад. — Но это не плохо, я такой же была. Все женщины бандитов такими были. — Вдруг продолжила Лидия. — Просто одних сжирают на пути к вершине, а другие доползают. Через крики, через боль, через слезы, но доползают. — И как сделать так, чтобы не сожрали? — Алина впервые посмотрела ей прямо в глаза. Лидия весело усмехнулась, затягиваясь сигаретой. — Кусаться, царапаться, лягаться. И держаться за своего мужчину. Это не женский мир, девочка, мы здесь только пока мужчины позволяют, понимаешь? Алине вдруг показалось, что она в школе. В опасной, преступной школе. Лидия ее словно обучала, советовала, направляла. Только вот непонятно зачем ей это. Хотела поделиться мудростью? Эта женщина явно пережила не мало, пройдя со своим мужчиной длинный путь. Об этом говорили шрамы на ее теле, татуировки и тяжелый взгляд. — Ваша татуировка... — Алина посмотрела на предплечье, которое украшала наколка в виде дьявола с ромашкой в руке. — Что она значит? — Что женщина подельница мужа-бандита, помогает ему в криминальных делах. — Спокойно рассказала Лидия, нисколько не смутившись. Алина понятливо кивнула, затушив бычок о пепельницу. Лидия проделала ту-же процедуру и вдруг приблизилась, серьезно посмотрев на молоденькую девчонку. — Ты мне правду скажи, тебе это надо? Она спрашивала нужно ли молодой девочке у которой вся жизнь впереди, находиться в окружении блатных. Нужно ли ей окунаться в криминальный мир, ведь если она будет со своим бандитом, ей так или иначе придется запачкать руки. — Надо. — Неожиданно твердо отрезала Алина. — Надо ей. — Хмыкнула Лидия. — Сама не знаешь во что ввязываешься. Алина вдруг посерьезнела, взяв себя в руки и посмотрела прямо на женщину. Ее считали здесь какой-то малолеткой. Но Алина знала! Кащей часто ей говорил об опасности, она даже с ней сталкивалась. Сталкивалась с Самиром, сталкивалась с похищением, она черт возьми даже убивала. Лидия усмехнулась. — А ручки то запачкать ты успела, по глазам вижу. — Она не спрашивала, а констатировала факт, словно собственными глазами видела, как девчонка пристрелила шефа. — И думаешь это все? Это лишь малая часть. Думаешь быть женщиной бандита это дорогие подарки, цацки? — Лидия подцепила колье на ее шее пальцем. — А нет... Она взяла паузу, закурив новую сигарету. — Я со своим с пятьдесят шестого. Вместе уже тридцать три года. Ровно половину этого времени я его из тюрьмы ждала, передачки на зону таскала и за делами следила. А знаешь сколько раз меня убить пытались просто за то, что я его женщина? Четыре покушения на меня было, одна попытка изнасилования, дважды ножом в подъезде дырявили. Алина сглотнула от таких подробностей. Ей все пророчили точно такое-же будущее. Наташка, брат, даже этот чертов мент — Ильдар Юнусович, Коневич. А теперь вот перед ней настоящая жена бандита, говорящая тоже самое. И наверно будь Алина чуть умней, она бы может и послушала. Но она уже слишком сильно погрязла в мире Кащея и не искала из него спасения. Девушка собиралась идти с ним по жизни до фатального конца. И плевать на всех. — Упрямая. — Снова бросила женщина. — Упрямство это хорошо, оно поможет если твердо решила быть со своим до конца. — Решила и не отступлюсь. Лидия вдруг улыбнулась, не снисходительно, как до этого, а нежно, с какой-то ностальгией. Облокотившись локтями на перила, она снова поднесла сигарету к губам и посмотрела на стол, за которым сидел ее мужчина. Он выглядел постарше женщины, лет на пять, может даже на десять. На вид ему было около шестидесяти, но Алина никогда бы не смогла назвать этого человека «стариком». Слишком представительным и важным он казался, даже среди блатных. — Ты меня саму напоминаешь, я ведь такой-же молодой была. — Сказала Лидия. — Мне шестнадцать было, когда я с Тимуром познакомилась. Школьница еще, десятый класс, а он только из тюрьмы вышел, молодой, красивый... двадцать пять лет, но уже вес имеющий. Быстро у нас все закрутилось. Она ненадолго замолчала, вспоминая годы юности. — Дерьма мы наелись вдоволь и из страны несколько раз уезжали, потому-что заказывали его, потом возвращались. А сколько раз я сама ему пулевые штопала? Да и он меня штопал, наживую, без обезболивающих всяких. Тебя тоже это ждет. Алина промолчала, вдруг вспомнив, как зашивала Кащею пулевое ранения. Их тогда даже приятелями назвать нельзя было. Он был в ее глазах обычным уголовником, преступником и бандитом от которого хотелось держаться подальше. А сейчас? А сейчас она шла с ним вперед, не зная куда заведет дорогая. Боялась, тряслась от ужаса, но шла. — Если хочешь остаться в этом мире, тебе надо зубы подточить. — Посоветовала Лидия. — Иначе не выжить, а ты выжить хочешь, я же вижу. И Кащей твой хочет, чтобы ты выжила, видела я как он на тебя каждые две минуты поглядывает, словно боится, что украдут. Заботливый. Но тебе надо и собственное уважение заиметь, понимаешь? Чтобы тебя уважали не только как женщину блатного. — И как это сделать..? — Прямо спросила Алина. — Ну для начала, если будешь трястись, как сейчас — тебя в хуй никто ставить не будет. Но здесь тоже меру надо знать. Если зубы на уважаемых людей скалить начнешь — зашибут. Тут золотая середина нужна. Алина слушала внимательно, впитывая мудрость женщины, которая уже успела пройти через то, что девушке только предстояло увидеть. Она слушала, запоминала, делала мысленные пометки в голове. Лидия внушала уважение. Не то что словами, одним своим видом... на нее смотришь и понимаешь, что такой враг тебе не нужен. — Некрасиво так надолго уходить. — Вдруг заявила женщина, выбросив бычок в пепельницу. — Надо возвращаться. Может еще поболтаем, бесовка. — «Бесовка»? — Переспросила Алина. — Это значит «подружка вора». — Пояснила Лидия с таким видом, словно объясняла ребенку очевидную вещь. — Тебе еще учиться и учиться. Но ничего... жизнь для таких как мы, лучший учитель. И не сказав больше ни слова, Лидия ушла обратно в зал. Алина последний раз вздохнула, готовясь вновь оказаться в той атмосфере, но не успела сделать и шага, как на балкон зашел Кащей. Ее губы дрогнули в улыбке, все внутри сжалось от желания прижаться к своему мужчине, пожаловаться на усталость и спросить когда они поедут домой. Только вот ее планам не суждено было сбыться. Вслед за Кащеем показался Цветник, который впервые за последние два часа, обратил свое внимание на девушку. С ними же были еще четверо мужчин. Двоих из них Алина запоминала, кажется Кащей называл их «Жало» и «Пикассо». Только непонятно кто из них кто. Алина напряглась, улыбка сошла с ее лица и она вмиг превратилась в натянутую струну, оказавшись на узком балконе в компании шести уголовников. — А вот и наша Алиночка! — Улыбнулся ей Цветник. — Прекрасная дама, ммм... загляденье! Губа у тебя не дура, Кащей. «Молчи, пока тебя не спросят.» — припоминая слова своего мужчины, прикусила язык она. — Брат... — Протянул Кащей, обвив рукой талию Алины. — Занятых дам не оценивают. Не по понятиям. — А я и не оцениваю, комплимент считай тебе делаю, вкусу твоему. — Извилисто выкрутился блатной. — И ты давай, фуфло мне тут не гони, я сам тебя этим понятиям учил. — Фуфло шестерки гонят, а я по жизни речь толкую. — Бросил Кащей. — Ну ты красавец, Кащей, как всегда! За словом в карман не лезешь, нравится мне это в тебе! Нра-ви-тся. Все бы кругом такими языкастыми были и жизнь веселее стала. Алина не понимала половины слов, темы их разговора, но старательно молчала. А еще она снова ощутила себя «комнатным растением». Мужчины говорили между собой, забыв о ее компании. Только в этот раз девушка этому не радовалась, желая поскорее отстреляться и вернуться к спокойной жизни. Ну... насколько ее тамошнюю жизнь вообще можно назвать «спокойной». Она расправила плечи, смотря на лицо виновника торжества. Лидия сказала, что она не должна тушеваться и Алина решила последовать ее совету. Только вот дрожь пробившая пальцы никак не хотела уходить. — Ладно. — Хлопнул в ладони мужчина, снова вернув внимание девушке. — Можешь звать меня Цветником, дорогая, мы с твоим хахалем ни один год вместе провели. А это друзья наши, знакомься. Жало, Пикассо, Патриот и Червь. Он поочередно указал на мужчин, которые кивали, когда бандит называл их погоняла. Алина постаралась из-за всех сил выдавить из себя улыбку, но губы лишь на мгновение дрогнули, а затем снова сложились в тонкую линию. — Приятно познакомиться. — Сказала она и голос на удивление не дрогнул. — А нам то как приятно, девочка! — Протянул Цветник, улыбаясь рядом пожелтевших и немного кривых зубов. — Слухи вокруг тебя в наших кругах ходят и ходят, люди все говорят, а никто тебя толком и не видел. Что, Кащей в свет тебя не выводит? Нехорошо. Цветник говорил вроде мягко, не наседая, но давление от него ощущалось почти физически. Все эти его улыбки, нежный голос — все это фальшь, игра. Он словно проверял как сильно девчонка может прогнутся, если он продолжит давить. — Выводит, просто люди опаздывают. Приходят туда не в то время. — Алина постаралась говорить медленно, не тараторить, копируя манеру мужчины. — А насчет того что люди говорят, они еще говорят, что в Москве кур доят. Но пока что-то не видела. Цветник засмеялся, громко и почти искренне. — Хороша девка, хороша. — Похвалил он. — От Кащея понабралась таких слов? — От него. — Спокойно подтвердила она. Алина старалась держаться стойко. Она давила из себя улыбку, отвечала медленно, равномерно. И пусть снаружи она выглядела спокойно, внутри все сжималось от страха. И что-то ей подсказывало, мужчины стоящие с ней на балконе прекрасно это понимают. Они как хищники, чувствующие страх за версту. Лишь рука Кащея на пояснице дарила иллюзию безопасности. — Ну вот верно ты все говоришь, хвалю! — Одобрительно кивнул ей Цветник. — Люди они че? Они вообще много говорят. Только вот я общаюсь с такими людьми, которые просто так говорить не станут, сечешь? Это тебе не Кащеева пацанская шушера, которая за кусок асфальта удавиться готова. А настоящие люди, уважаемые, честные... И они все знают, Алиночка. Происходящее напоминало игру в кошки-мышки. И Алина к сожалению в этой игре была мышью. Маленькой, неспособной защититься мышью, которой только и оставалось, что бегать по кругу от голодного кота. А кот словно и не был голоден, он игрался с ней, гонял. Он не говорил прямо что ему нужно, а лишь наседал, загонял в ловушку, оперировал незнакомыми девочке словами, словно проверяя как быстро она сломается. И Алина ломалась, трещала по швам под тяжелым взглядом блатного, который все еще обманчиво улыбался. И только рука Кащея на пояснице не давала позорно упасть. Он не позволит ей упасть, поможет, защитит. Девушка даже не верила, а знала. — Вот я и поспрашивал у своих казанских друзей, что там у Кащея за царевна появилась. — Продолжил вилять Цветник. — Казань только на карте большой кажется, а на деле городок маленький, все всё знают. А если про кого и не знают, стоит немного подковырнуть, как правда выплывет наружу. — И какая правда обо мне вам выплыла наружу? — Алина незаметно вытерла вспотевшие ладошки о платье. Цветник хохотнул, щелкнул пальцами и ткнул в нее указательным. — Вот мы и подобрались к сути, дорогая! Ты же хорошая девчонка, а? Пионеркой была, почетной комсомолкой, даже целым комсоргом школы стала. Уважаемый человек! — В его голосе сквозила насмешка. Криминальный мир не уважал комсомол. Блатные жили верой, они били божьи кресты на теле, когда как комсомол пытался уничтожить церкви, запрещая вероисповедание. Бандиты жили понятиями, а комсомольцы собирались в дружины и ОКОДы, пытаясь сделать страну безопасной. Два абсолютно разных мира. — Была. — Согласилась Алина. — Но ваши знающие друзья, наверняка знают и то, что мне оттуда вышвырнули. — Знаем, знаем. Бывшая комсомолка. — Последнее словосочетание из его уст прозвучало как оскорбление. — Знаешь как говорят про воров? Бывших воров не бывает. А что насчет тебя... скажи мне, бывают бывшие комсомольцы? — Сами видите. — А я пока ничего не вижу, дорогая. Вижу молоденькую девчонку вцепившуюся в уважаемого человека, но не знаю зачем. Любишь Кащея? Или может тихонько копаешь под него, нося под одеждой красную повязку, м? — Цветник закурил. — Ты мне вот что скажи. Какая нелегкая тебя заставила с вором повестись? — А вас какая нелегкая заставила вором стать? Алина распахнула глаза, удивившись, что эти слова посмели сорваться с ее языка. Она уже открыла рот, чтобы начать извиняться, как Цветник запрокинул голову и засмеялся. Он смеялся долго и со вкусом. — Во девка дает! — Одобрительно загоготал он, пихнув локтем стоящего рядом Пикассо. — Остра на язык. Огонь просто! Понимаю твой выбор, Кащей, девка то заводная. — А мы только таких и любим. — Просто сказал Кащей. — Ты долго еще царевну мою пытать собрался? Своя она, не доносчица, я лично за нее поручиться могу. Кащей большую часть разговора молчал, потому-что того требовали понятия. Если старший по масти хочет с кем-то пообщаться — мешать нельзя. А Цветник был авторитетом среди авторитетов. Слишком уважаемый человек, чтобы его перебивать. Однако Кащей уже не мог смотреть на натянутую до хруста в позвонках царевну. Все ее тело сковало напряжение и казалось вот-вот девочка переломится, а затем рассыплется на глазах собравшихся. — Пытать? — Деланно удивился Цветник. — Да кто ее пытает то, Кащей? Мы диалог ведем, общаемся как люди. Верно говорю, Алиночка? — Да. — Кивнула она и это был единственный правильный ответ. — Вот видишь! — Глянул он на Костю. — Ты не волнуйся, я ее не обижу. Просто хочу узнать получше новую даму в нашей компании. Комсомолок у нас еще не было! Цветник каждый раз выплевывал слово «комсомолка» с неприкрытым презрением. Алина понимала — это не та компания, которая оценит ее заслуги перед школой. Им плевать на ее золотую медаль, хорошие оценки и грамоты за победы на олимпиадах. Но им не плевать не то, что она может быть подставной. И кто знает, может сюда с минуты на минуту ворвутся менты с отрядом ОКОДа, готовые скрутить бандитов. Алина неожиданно для самой себя заговорила, не дождавшись пока ее спросят: — Без комсомола в наше время не пробиться. Я вступила в него, когда мне только четырнадцать было. Они обещали помочь с поступлением в институт, дорогу в жизнь проложить. Правда все это было до того, как они узнали, что мой отец пьяница, а брат группировщик. Моя семья не подходила под «общий моральный облик» комсомольца. Меня вышвырнули через неделю после окончания школы. — Ну и суки эти общественники, чистюли блять. Святоши без веры. — Цветник говорил тягуче, даже беззлобно. — Ну и че дальше то было, ты рассказывай, рассказывай. Вышвырнули тебя и че? Сразу решила перейти на другую сторону, бесовкой заделалась? — Этого не было в моих планах. Я работала. — Честно ответила она, понимая, что собравшиеся и так все про нее знают и любая ложь станет последней. — Жила как умела, а потом с Кащеем познакомилась. — И влюбилась с первого взгляда, ага. — Хохотнул Червь. Цветник обернулся на мужчину с таким взглядом, что даже Алину передернуло, хотя сейчас внимание блатного к счастью было направлено не на нее. — Тебе кто слово давал? — С заметной угрозой, спросил мужчина. — Че за манеры блять? Я с человеком беседую, общаюсь, кто просил тебя комментировать? Уважение надо иметь, Червь, это дама одного из наших. Червь как-то быстро скис, прикусив язык. — Продолжай, дорогая, продолжай. — Снова обратился к девушке Цветник. — Да что еще рассказывать? Познакомились, пообщались. Я не понимаю чего конкретно вы от меня хотите. — Решила заговорить на чистоту она. — Хотите знать доносчица я или нет? Если я скажу «нет», вы разве поверите мне на слово? Тут только время покажет. — А вот это ты молодец, это ты верно говоришь. — Покивал блатной. — Сейчас хуй проссышь кто есть кто. Вот был у нас пацанчик, десять лет его знал, вроде свой в доску, на общак скидывается, по понятием живет, косяков за ним нет, а тут раз и выясняется, что он все эти десять лет стукачком был. Мы конечно с ним разобрались, но осадок, осадок то остался! И вот скажи, как после этого людям доверять? — Людям вообще опасно доверять. — Заметила Алина. — И опять верно говоришь! Ну что за умница? Это в комсомоле таких умненьких создают? Алина посмотрела точно в глаза Цветника. Он давил на нее этим чертовым комсомолом, напоминая, что девчонка еще два года назад плясала под дудку общественников и ей нет веры. Но а что могла сделать девушка? Она никогда не думала, что ее жизнь так круто изменится. Что вместо собраний комсомола, ей придется посещать сходки блатных. — Я уже два года не в комсомоле. — Придав голосу напускной уверенности, твердо заявила она. — Сейчас у меня другая жизнь, другое окружение. И я полностью верна Кащею. — Верность это хорошо. — Покивал блатной, закуривая. — Ну время покажет, правду ты мне говоришь или фуфло загоняешь. — Покажет. — Согласилась девушка. Цветник курил и молчал, сканируя ее пронзительным взглядом. Алина не смела отвести взгляд, хоть поджилки и предательски тряслись. Цветник смотрел проницательно, заглядывая в душу, забираясь под кожу и он словно считывал каждую мысль в девичьей головке. А потом он вдруг улыбнулся. Без насмешки, скрытой угрозы, злости. Просто улыбнулся. — Ну че, Кащей, поздравляю тебя что-ли. — Он снова забыл об Алине, положив ладонь на плечо Кости. — Совет вам да любовь как говорится. Это было то самое заветное благословение, за которым они сюда и приехали. Алина выдохнула, смотря, как мужчины обнялись, похлопав друг-друга по спине. Но окончательно расслабиться она смогла, только тогда, когда блатные вернулись в зал, оставив их с Кащеем вдвоем на балконе. С плеч словно свалилась неподъемная ноша. Ноги подогнулись и девушка облокотилась спиной на перила, закрыв лицо ладонями. — Ну че ты, родная? Нормально все, ну. — Кащей подошел к ней и убрав руки, запечатлел на лбу девушки долгий поцелуй. — Ты отлично справилась, я горжусь тобой. — Я думала у меня сердце из груди вырвется. Алину била мелкая дрожь. Она и не заметила в каком напряжении стояла, пока ее едва-ли не допрашивал Цветник. Настоящий напуганный зверек, загнанный в ловушку страшным серым волком. Девушке сразу вспомнился Ильдар Юнусович пытавшийся выудить из нее информацию... ему определенно бы не помешало взять несколько уроков у авторитетов. Кащей усмехнулся, заметив, как потряхивает его царевну. Он сократил между ними расстояние, вжимая девочку поясницей в перила и в успокаивающем жесте, положил ладони на ее щеки. Алина смотрела на него сквозь дымку. — И стоило оно твоих переживаний, а? Я же говорил люди здесь честные, уважаемые и они бы не стали творить беспредел. Цветник просто проверял тебя, прощупывал. — Объяснил бандит, заглядывая в напуганные карие глазки. — Пока я рядом, тебе ничто не грозит. Алина заторможено кивнула, восстанавливаясь после пережитого ужаса. А потом вдруг на место страху пришло восхищение своим мужчиной. Это сейчас Кащей среди всех этих блатных был как рыба в воде. Но восемь лет назад, оказавшись в тюрьме строгого режима — он был один. Один против целой стаи, против многих людей, желающих ему смерти. И никто его не поддерживал, не успокаивал. И он жил в таком напряжении целый год, спал с открытыми глазами и несколько раз, получал заточкой под ребра. Насколько же сильным он был. Алина прижалась к нему, окольцевав руками его шею и уткнулась лицом в крепкое мужское плечо. Кащей хохотнул. — А это че такое, родная, а? — Поглаживая ее по узкой спине, уточнил он. — Ластишься ко мне что-ли? «Люблю тебя» — вертелось на языке. Впервые за все время, Алина хотела сказать ему эти три заветных слова, но что-то мешало. Казалось они будут лишними в их отношениях. Они ведь с Кащеем никогда не говорили о своих чувствах. И наверно сходка блатных совсем не то место, где стоит признаваться в любви. Кащей же чувствовал, что его девочке нужна хоть минута спокойствия. Он не торопил ее, поглаживал по плечам, утешая и шепча на ушко, как ей горд. А он ведь правда гордился. Она справилась, выстояла. Да — боялась, но покажите хоть одного человека, который бы не испугался, когда на него обращает внимание сам Цветник! — Пойдем обратно, царевн. — Позвал ее бандит. — Нельзя заставлять людей ждать. — Пойдем. — Просто согласилась она. Теперь, когда самое страшное закончилось, девушка уже более смело перешагнула порог зала и села на свое место за столом. Вечер проходил как и прежде. Подвыпившие уголовники горланили шансон, некоторых понесло в пляс. Кащей старался особо не отходить от своей царевны, но его то и дело уводили на разговор, не замечая сидящей рядом девушки. Правильно Лидия сказала — «это мужской мир, а они здесь только пока позволяют мужчины». Но Алина не жаловалась, тихонько попивая вино. Только вот разговоры долетающие до ее нежных ушек, по-прежнему заставляли вздрагивать: — Ну и я ему говорю, «слышь, рэкетир комнатный, ты на кого пасть разинул?» и короче всадил ему ножницы в ногу. — Услышала она очередную историю. — Я тогда еще пиздюком был, лет пятнадцать. Ну меня и закрыли на год в детской колонии, считай первая ходка. Алина тряхнула головой, отвернувшись. Рука снова потянулась к бокалу с вином, кажется она уже выпила бутылки две. Другого способа расслабиться девушка не видела. Возможно позже, через пару лет, она сможет, как и Лидия спокойно сидеть в окружении блатных, но пока ей оставалось только напиваться и незаметно поглядывать на часы. Тосты за столом не стихали. — Братья мои, сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить мой выход на свободу. — В этот раз говорил сам Цветник. — Но я хочу выпить за нашу дружбу. Мы здесь не только как коллеги по делу, но и как братья. Он взял паузу. Музыка на фоне стихла, гости замолчали, наполняя рюмки алкоголем. Все без исключения смотрели на беспрекословного авторитета. — Сегодня я предлагаю нам выпить за то, чтобы наши узы оставались крепкими, слова — непоколебимыми, а наши планы — успешными как никогда. Пусть каждый глоток напоминает нам о том, что мы сильнее вместе, чем поодиночке. И что наша сила заключается в единстве. Гости подняли рюмки наполненные до краев водкой. — Пусть не останется сомнений в нашей верности друг-другу и нашей вере в успех! — За тех, кто на воле и за тех, кто временно отошел от дел — пусть вернутся к нам поскорее! — Крикнул Пикассо. — За то, чтобы всегда быть на шаг впереди тех, кто пытается нас поймать! — Поддержал муж Лидии свою братву. — За то, чтобы жили, как короли, но без корон на головах и цепей на руках! — Добавил Кащей. Каждый из присутствующих сказал что-то от себя, а затем компания блатных загудела и они продолжили пьянку. Голоса стали громче, веселее. Песни, анекдоты, крики, какие-то мелкие разборки — все смешалось в непонятную какофонию звуков. В половину третьего ночи, Кащей с Алиной начали собираться. Поезд до Казани у них был в пять утра, а им еще предстояло заехать в общежитие за вещами. Алина с удивлением смотрела, какая очередь выстроилась для того, чтобы попрощаться с ее мужчиной. Даже те кто не знал его лично до сегодняшнего дня, лезли обниматься, точно они были знакомы не меньше десятка лет. Они общались, обнимались, целовали друг-друга в щеки и обещали обязательно как-нибудь пересечься, а может вместе и «делюгу замутить». К Алине же подошел Цветник и пока Кащей не слышал, сказал: — Ты девка вроде хорошая, но если копаешь под Кащея, я лично с тебя шкуру спущу. Алкоголь немного расслабил девушку и она ответила без страха: — Он мой человек. Я скорее сама умру, чем его подставлю. — Слова, слова, слова. — Пробормотал уже подвыпивший авторитет. — Знаешь что говорят о словах? Они хороши только тогда, когда ты не просто языком треплешь, но еще и отвечаешь за них. Запомни это, в жизни пригодится. — Запомню. — Пообещала Алина и протянула ладонь мужчине. — Поздравляю вас с освобождением или как там у вас говорится? Цветник посмотрел на протянутую ладонь насмешливо. Он смотрел неприлично долго и Алина уже подумала, что авторитет сейчас рассмеется ей в лицо, однако тот неожиданно ответил на рукопожатие. И это стало хорошим знаком. — Интересная ты все-таки девка, Алина. — Сказал ей Цветник. — Если будешь держаться Кащея и правильных понятий — далеко пойдешь.